Женское счастье

Герцогиня взяла с постели легкое покрывало и завернулась в него. Спать ей не хотелось. Вспомнились одинокие ночи, после развода, холод шелковых простыней, тоска и отчаяние... Она тогда возненавидела огромные пустые кровати! Своего рода символ ее новой жизни...

Передернув плечами, Лиза плотнее закуталась в тонкую ткань и прислонилась к оконному проему. Серебристое сияние ночного светила мягко обрисовывало контуры деревьев, придавая им интригующую таинственность. Пышные миронии выделялись на фоне ограды светлыми гроздьями цветов. Тихая красота уснувшего сада навевала покой и умиротворение. Но Елизавета так и не смогла справиться с заполнившей душу тоской. Она убеждала себя, что все нормально, что утром все ее волнения покажутся глупыми и никчемными, и она сама будет смеяться над собственной мнительностью. Ну, что страшного может произойти? С ней — так уж точно ничего. С Рэмионом? Он взрослый, опытный мужчина, и не первый год заведует этим своим департаментом... Неужели не сумеет за себя постоять? Скорее всего, для беспокойства вовсе нет причин. Тем более, что у герцога в подчинении столько магов... А возможно, он и сам маг. Хотя... Нет, но он ведь родственник короля? А у того в роду все владеют особой магией... Правда, какой точно, Лиза так и не поняла, воспоминания Алиссии были слишком сумбурны и расплывчаты. Но, в любом случае, у Рэма есть охрана, ничего с ним не случится.

Лиза пыталась уверить себя, что ей не стоит волноваться, что все будет хорошо, но так и не смогла унять растревоженное сердце. Почти до утра она простояла у окна, глядя в ночное небо, и, лишь с первыми лучами рассвета, устало прилегла на постель, забывшись чутким сном.

Разбудил ее еле различимый шум, доносящийся из спальни мужа. За дверью что-то звякнуло, потом, раздалось приглушенное ругательство, и послышался сдавленный стон.

Девушка отбросила в сторону покрывало и кинулась к соседней комнате. Открыв тяжелую створку, Лиза мгновенно охватила представшую ее глазам картину — на кровати, без рубашки, сидел Рэмион, а Тремэл приложив руку к его окровавленному плечу, что-то тихо бормотал. Неяркое свечение пробивалось из-под пальцев Ганта, а лицо герцога кривилось от боли.

— Тремэл, ирг побери, что ты возишься? Перевязывай быстрее! Не нужно никаких заклинаний, само все заживет, — чуть слышно прохрипел Рэмион.

— Терпи! — Непререкаемым тоном отозвался Гант. — Можно подумать, тебя простым ножом пырнули! Сейчас выведу эту гадость, тогда и перевяжу.

Он сделал пасс рукой, резко нажал на предплечье друга, и мгновенно приложил к ране скомканную ткань.

Глухой стон слетел с губ лорда Аш-Шасси, и Лиза не выдержала. Она подошла к мужу и тихо спросила:

— У меня есть чистое полотно для перевязки, принести?

— Лисси? — Удивленно посмотрел на жену герцог. — А ты почему не спишь?

— Да, так... Жду кое-кого, — усмехнулась девушка. — Помнится, один из вас обещал скоро вернуться, а второй убеждал меня, что все будет хорошо. — Она с укором посмотрела на Тремэла, покачала головой и добавила: — Обманщики. Сейчас принесу все необходимое.

Герцогиня вышла из комнаты, а мужчины переглянулись.

— Я тебя просил не шуметь? — Насупил брови Рэмион.

— Ну, если бы кто-то не стонал, как юная барышня... — Огрызнулся его приятель.

— Гант, наберите воды, нужно смыть всю эту кровь, — распорядилась Лиза, раскладывая на столике корпию и полотно. Она осторожно прикоснулась к окровавленному плечу мужа и внимательно осмотрела рану.

— Лисси, не стоит, — попытался воспротивиться герцог. — Мы сами справимся.

— Угу. Я уже вижу, как вы справились,— хмыкнула девушка. Аккуратно промыв глубокий порез, она приложила к нему корпию и плотно перебинтовала место ранения.

Рэмион молча наблюдал за женой, изредка переглядываясь с Тремэлом. Да, уж, попали они в переплет... Риону еще повезло, что Гант подоспел вовремя. Иргов Саранус, гореть ему в террии! Опять ускользнул! Герцог скрипнул зубами. Уже два года они гоняются за этим магом, а тот, словно издеваясь над тайным сыском, умудряется исчезать буквально на глазах у преследователей. Вот, и сегодня, Рион уже почти достал ублюдка, но тот умудрился сбежать, ранив напоследок герцога отравленным ножом. Разумеется, эта царапина не способна причинить ему вреда, но как же неловко, что Лиссия увидела издержки его службы. Хотя, надо признать, девушка не испугалась. Ишь, как ловко справилась с перевязкой! И даже не поморщилась при виде крови. Рэмион посмотрел на жену. Алиссия сосредоточенно убирала окроваленные тряпки и тихо выговаривала Тремэлу:

— Гант, если вы еще раз попробуете меня обмануть, я перестану считать вас своим другом, — девушка сердито взглянула на смущенного мужчину. — Что бы ни случилось, я предпочитаю знать правду. Запомните это, и, если в следующий раз вам захочется меня "успокоить", постарайтесь не лгать.

— Леди Алиссия... — Тремэл расстроенно посмотрел на герцогиню.

— Лисси, не нужно отчитывать Ганта, — вступился за друга герцог.

— А вы помолчите, милорд, — повернулась к нему жена. — И до вас очередь дойдет. Думаете, один Гант проштрафился? — Она покачала головой, — я вас обоих предупреждаю, я не изнеженная барышня, от которой нужно скрывать все и вся. Я взрослый человек, и вполне способна спокойно принять правду, и даже в чем-то помочь, если возникнет необходимость. Так что, постарайтесь больше не врать.

Девушка решительно посмотрела на мужа, собрала испачканную ветошь и корпию, и вышла из спальни.

— Получил? — Весело усмехнулся Гант. — Молодец, девочка! Как она нас отчитала? Вроде, кроха совсем, а характер...

— Ну, и удружил ты мне, приятель, — нарочито расстроенно протянул герцог. — Этак, не успею опомниться, как уже под каблуком окажусь. "Графская дочка — само смирение, лишний раз отцу не перечит, даже глаз не подымает" — передразнил он Тремэла. — Ты куда смотрел, когда в Рияссе был? Твоя характеристика, вообще, ни на что не годится, разве что в солдатских казармах стены ею обклеить! "Покорна и богобоязненна"! Тьфу...

— Извини, Рион, сам ничего не понимаю, — развел руками Гант. — Но интуиция у твоей жены отличная, придется теперь подстраховывать друг друга.

Рэмион усмехнулся и пристально посмотрел на своего заместителя. Да, уж, Лиссия удивила. Мало кто рисковал так отчитывать главу тайного сыска, разве что Нилам. Все остальные и вздохнуть лишний раз боялись! А девушка оказалась с характером, ловко их на слове поймала и на место поставила!

Как ни странно, герцогу это понравилось. У него даже настроение поднялось, несмотря на ноющее плечо.

Пожалуй, давно он не чувствовал себя таким живым, как последние пару дней... С тех пор, как в доме появилась Алиссия, в старом особняке стало как-то уютнее, что ли? И теплее...

— Ладно, Рион, отдыхай, — прервал его размышления друг. — Я, пожалуй, пойду.

— Сбегаешь? — Хмыкнул герцог.

— Не хочу мешать тебе наслаждаться супружеской жизнью, — добродушно усмехнулся Тремэл.

И герцог, как это ни удивительно, наслаждался! Алиссия окружила мужа ненавязчивой заботой, и Рион поймал себя на мысли, что ему это нравится.

Он незаметно наблюдал за женой, подмечая, как изящны все ее движения, как красивы тонкие черты, как мелодично звучит ее голос...

А Лиза, глядя на мужа, не могла отделаться от ощущения, что он ей кого-то напоминает. Мимика, жесты, привычка смешно хмурить брови... И глаза... У кого-то она уже видела такие глаза, умеющие при улыбке вспыхивать золотистыми огоньками.

Вечером, супруги впервые остались дома. Лиза читала, уютно устроившись в кресле, а Рион просматривал донесения сотрудников. За последние несколько дней их скопилось очень много, и Тремэл, верный друг и заместитель Рэмиона, принес всю кипу рапортов и докладных записок начальнику на дом. Вот, и приходилось герцогу, несмотря на ранение, вникать в дела службы. Он быстро листал бумаги, изредка делая пометки или откладывая некоторые документы в сторону.

— Рэм, а как давно вы с Гантом знакомы? — Прервал его работу вопрос Алиссии.

— Ммм... Да, лет двадцать пять уже, — ответил лорд, поднимая взгляд от объемной папки.

— Ого! — Удивилась девушка. А сколько ему?

— Тридцать восемь, — вглядываясь в очередной документ, произнес мужчина. — А почему ты у него об этом не спрашивала?

— Ну, неудобно как-то, — смешно нахмурилась Лиза. — А тебе сколько?

— Тридцать шесть, — хмыкнул Рэмион. — Ты что, решила устроить допрос начальнику тайного сыска? — Он с улыбкой посмотрел на жену.

— Да, так. Интересно же. Я ведь ничего о тебе не знаю, — протянула девушка. — А можно, я задам личный вопрос? — Искоса взглянула она на мужа.

— Еще более личный, чем о возрасте? — Пошутил герцог, но было видно, что он пытается скрыть напряжение. — Ну, что же, задавай.

— Данион... Он ведь твой сын? — Лиза посмотрела супругу в глаза.

— С чего ты это решила? — Задохнулся тот.

— Вы очень похожи, — мгновенно ответила девушка. — У Даньки твои жесты, мимика, телосложение... А еще, глаза — один в один. Я только недавно поняла, кого ты мне напоминаешь.

— Лисси, это непростая история... — Нахмурился герцог. — Мне не хотелось бы ворошить прошлое.

— Рэм, — Лиза подошла к мужу и присела на подлокотник его кресла. — Я все понимаю, тебе неприятно и больно вспоминать то, что было. Но ты только представь, каково живется мальчику! Он же не виноват в произошедшем. Если больно тебе, то и ему несладко — Данион растет один, без семьи, без ласки... Да, о нем заботятся, но его не любят, а дети должны расти в любви.

— В любви... — повторил лорд и невесело усмехнулся. — Я тоже был уверен, что живу в любви, а потом, выяснилось, что жена любит другого, да, и ребенок, скорее всего, от него. И наша с ней "любящая семья" — всего лишь фарс, — мужчина задумчиво отложил в сторону бумаги, немного помолчал и бесстрастно продолжил: — Линара сбежала, когда Диону исполнилось три месяца, сказав, что наш брак — ошибка, а ребенок — неприятная случайность. — Герцог посмотрел на девушку и негромко добавил: — Я и так сделал для него все, что мог. Я забочусь о нем, дал ему свое имя, и это при том, что все убеждали меня отказаться от "иргова отродья" и лишить его права наследования. Я не пошел на это, но видеть мальчика не хочу и ждать от меня какого-то другого отношения к нему не стоит.

— Рэми, но ведь это твой сын! — Не сдержалась Алиссия. — Ты давно видел его? Он же твоя копия! Данион достаточно взрослый для того, чтобы выдержать ритуал, который сможет подтвердить твое отцовство. Пожалуйста, подумай над этим. Я спрашивала у Ганта, он подтвердил, что для ребенка ритуал безопасен, так почему бы не провести его и не узнать правду?

Девушка с надеждой посмотрела на мужа.

— Лисси, не дави на меня. Я обещаю подумать, — серьезно глядя супруге в глаза, ответил герцог. — Давай, пока не будем поднимать эту тему? — Рэмион обнял жену за талию и притянул Алиссию к себе на колени. — Иди ко мне...

Лиза поняла, что сейчас лучше не настаивать на своем, нужно дать мужу время, осмыслить сказанное. Она верила, что постепенно он смягчится, и они заберут Даньку. Домой. В семью.

Летний сезон продолжался. Балы и пикники, театральные премьеры и выступления заезжих знаменитостей сменяли друг друга. Веселье и развлечения охватили королевский дворец и всю столицу. В день летнего равноденствия планировалось главное событие сезона — Большой Музыкальный Вечер. Всем желающим предлагалось попробовать свои силы в пении и музицировании. Лиза с нетерпением ждала этого дня. Музыку она любила страстно, всем существом. К сожалению, после окончания консерватории, ей не удалось долго проработать в театре. Сначала замужество, помощь мужу по созданию фирмы, а потом, уже Сергей не пожелал отпускать жену в артистическую среду, опасаясь обилия поклонников, которые будут окружать его красавицу. Так и осталась ее мечта о профессиональной оперной карьере всего лишь мечтой, хотя, педагоги и прочили ей блестящее будущее. И вот сейчас, сидя с мужем в огромном зале и слушая выступления любителей, Лиза удивлялась высокому уровню исполнения и великолепной школе местных музыкантов.

После небольшого перерыва, Его величество привлек внимание всех присутствующих громким заявлением:

— Я слышал, господа, что герцогиня Нортская неплохо поет. Попросим леди Алиссию порадовать нас своим искусством?

Король одарил Елизавету благосклонным взглядом, а придворные поддержали монарха громкими аплодисментами, и Лизе не оставалось ничего иного, как выполнить повелительную просьбу Его Величества. Направляясь к инструменту, она раздумывала над репертуаром. Ее любимая ария Аиды, с которой Лиза победила в Конкурсе молодых оперных певцов, была слишком трагична и не подходила для неподготовленных слушателей, а потому, девушка выбрала арию Лоретты, из оперы Пуччини, предупредив публику, что будет исполнять ее на языке далекой южной страны. Первые мягкие аккорды разнеслись по залу, и Лиза запела простые и такие родные для нее слова:

- O mio babbino caro

a comperar L`anello!

( О, дорогой мой отец,

Он нравится мне, и он красив,

Я хочу пойти на Порта Росса

Чтобы купить кольцо!)

Когда под руками Алиссии зазвучали первые аккорды, Рэмион напряженно замер. До сего дня, он даже не догадывался, что его жена так хорошо владеет инструментом — ни в одном отчете этого не было, да, и сама девушка ни разу не упомянула о своих способностях. Герцог наклонился к сидящему рядом другу и шепотом поинтересовался, откуда Нилам мог узнать о таланте герцогини.

— Ну, если вся твоя челядь знает об этом, то уж король... — Усмехнулся Гант. — Слухи быстро разносятся. Не забивай себе голову, лучше наслаждайся музыкой.

Тремэл замолчал, весь отдавшись удивительной магии, а Рэмион смотрел на жену, и не узнавал ее. Алиссия преобразилась. Ее глаза сияли, лицо стало одухотворенным и каким-то незнакомым, а когда полились чарующие звуки ее голоса, лорд и вовсе забыл, как дышать. Он был покорен красотой, нежностью и филигранностью исполнения. Пение женщины обволакивало, уносило ввысь, звало за собой, оставляя единственное желание — слушать этот волшебный голос, поющий о чем-то, несомненно прекрасном, на незнакомом языке. Не один лорд Рэмион испытывал подобные чувства — все присутствующие поддались очарованию искусства герцогини. Когда отзвучали последние аккорды, в зале застыла звенящая тишина. Лиза недоуменно оглянулась — неужели не понравилось? И тут, на нее обрушился шквал оваций. Ее не отпускали, требовали спеть что-нибудь еще, и герцогине пришлось вспоминать подходящую случаю музыку и исполнять свои любимые арии и романсы.

Рэмион смотрел на жену и ощущал, как внутри набирает силу теплое, нежное чувство, никогда ранее не испытанное им. Герцогу казалось, что его душа, наконец-то, стала цельной, он будто обрел ее недостающую часть, и сейчас, испытывал удивительную наполненность бытия.

С появлением этой хрупкой девушки, его жизнь стала иной. Ушло мрачное равнодушие, исчезла холодность, появилось желание жить и любить. Он сам не ожидал, что способен на чувства, которые вызвала в нем супруга, и, впервые за много лет, искренне возблагодарил Всесветлого за его милость.