Мертвые люди (часть2)

— Я только за, — а что тут еще скажешь, люди нам нужны.

Проблема пополнения команды была остра. Кого попало не возьмёшь, а знакомых не осталось. Как он там себя дальше покажет видно будет, а пока пригляжу за ним.

В поселок мы вернулись ближе к вечеру.

В этот раз Яну пришлось ждать очень долго, не договорись мы заранее, ушел бы домой. Пытался найти по месту работы, но дальше первого этажа не пустили, все раздолбайство закончилось окончательно, теперь в места по важней без пропуска не пройдешь. Ну а бегать, по моей просьбе, уже точно никто не будет.

Сидел на скамейки — мёрз, особо ни о чем не думаю, так скакал мыслями по событиям дня, пытаясь разобраться в себе, да и в сложившейся ситуации. Пришел к парадоксальной мысли -жалею, что не курю, с сигаретами время явно тянулось бы быстрее.

Когда из темноты, на свет лампы, вышла моя красавицы, я радовался ее появлению больше обычного.

— Заждался? — после мягкого поцелуя, спросила она.

— Есть такое дело. Но ждать тебя приятно, ведь ты всегда придешь и вознаградишь поцелуем, — я вручил шоколадку.

— Раз так, постараюсь всегда задерживаться, — она улыбнулась, взяв меня под руку, — а вознаграждение, пожалуй, да.

Гуляли не долго, ветер уж больно злой, да и поздно. Поцелуй возле дверей затянулся, когда я оторвался от ее губ, тихо прошептал.

— Может, в тепле продолжим?

Вместо ответа, она опустила дверную ручку и за шею утянула в тепло. Но приятное продолжение сразу не последовало, прежде пришлось помыться в прохладном душе. Зато после, быстро отогрелся в кровати в объятиях Яны.

— Подъем, соня, — меня сильно тыкнули пальцем под ребро, от неожиданности, я чуть было не свалился с кровати.

— Ты чего, больно же, — недовольно пробурчал я, пытаясь перехватить ее руку под одеялом, чтобы избежать очередного тычка.

— Давай-давай, хочешь, чтобы дома с ума сошли от волнения, ушел и не вернулся, — она изловчилась, снова ударил пальцем по ребрам, — давай, эгоист, бегом домой.

Вот права, на все сто, но от этого желание одеваться не прибавилось. Пока облачился, она лежала на кровати, светя фонариком на меня для удобства. Момент, когда она перетекла из-под одеяла в халат, я проморгал. А поглядеть на ее стройное тело очень уж хотелось. Как-то до конца не верилось, что она моя. Я зашнуровал ботинки и, как только выпрямился, получил поцелуй в губы, затем меня вытолкали на улицу. Мда, вот и тебе и вся романтика.

Блин, как же холодно и не уютно, после теплой постели возвращаться на промозглую природу.

Дома меня встретила женская делегация: мать и бабка. Убедившись, что я жив здоров и невредим, ушли спать. Ужина, как я понял, меня лишили, вроде как наказание. Не велика потеря.

* * *

Не смотря на то что весна наградила нас еще одним солнечным днем, настроение было не из лучших. А виной всему твердолобые старост ближайшех деревень, во вновь образованной волости. Уже сутки торчим в деревушке под ироничным, по отношению к ситуации, названием "Заболотье". Да, в болото мы угодили будь здоров, а точнее наш лидер. А началось все довольно-таки радужно, Петру поручили согласовать с ближайшими деревнями совместные действия, а вернее нашу им помощь и их благодарность в замен. По идеи этим должен заниматься Главный или его ближайшие помощники. Но выезжать на место никто из приближённых не пожелал, ну а у Главного есть дела поважнее. Поэтому Петр сейчас сидит в доме, пытаясь помочь старостам с формулировко й просьбы и средствах их оплаты. Мы же тупо шляемся по деревне, нет, прокатались конечно по округе, на предмет чтобы с мародёрить. Только без особого результата. Хлама у нас и так много, теперь с наскока полезных вещей не отыскать. По все тому же закону подлости, переговоры проходили не в той деревне, где я играл в шахматы. Витька мы определили на склад, для инвентаризации, как я понял из объяснений Петра, у него случился не большой сдвиг по фазе в сторону религии. Так что уединение ему придётся на пользу. Вручили ружье, паек на три дня и соляры для кары. За безопасность его не волновались: стены там бетонные, большие дороги далеко, а если все же появиться мутант, то внутри имелся контейнер, который и автогеном не вскроешь. А потом уже по рации вызовет помощь.

Я в очередной раз подошел к машине, взял на заднем сидении теплую бутылку из-под минералки, сделал пару глотков воды, набранной из соседнего колодца. Саму же минералку выпили еще в первый час ожидания. Почти под конец активной мародерки, я обзавелся собственной машиной "тойотой раф 4": дизель, объёмом движка в два литра. Может не самая крутая машина, как по проходимости и комфорту, но отец всегда хотел ее купить, оттого и взял. От большой наглости утащил ажно три,так на запчасти и прозапас. На лет так пять точно хватит, а там, мне думается, всё или наладиться, или упростят, так что все одно — придумаю на чем ездить. Еще была мысль, притащить в деревню "скутеры" для матери и Яны, но позже отмел идею. А то совсем уже заделаюсь буржуем. А эту братию у нас еще со времен Союза не любят.

— Михалыч, поделись секретом, как ты выдерживаешь пытку ожиданием? — мужик вальяжно раскинулся на переднем сидении "гольфа", в свитере, натянув кепку на глаза, будто дремлет, но я то знаю, что фигас два.

— Понимаешь, товарищ, тут нужны годы тренировок, медитаций и тонкой душевной организации. Так что, хватит ныть, а садись и тренируйся.

— Да задница уже болит тренироваться, — проворчал я, пародируя старческий голос, — злой ты, пойду я от тебя.

Но далеко от машины не ушел, дверь в доме, где заседали мужики, отварилась и к моей радости вышел Петр, без шапки, с раскрасневшимся лицом, что-то бубня. Вот и славно, наконец-то свалим отсюда.

Я заозирался в поисках Коляна. После того, как к нам прибился Витек, Михалыч привел племянника своей Вдовушке, поручившись, как за собственного сына. Никто не возражал, люди нам нужны как воздух. Парню на вид лет восемнадцать: щуплый белобрысый, слегка дерганый. В целом, складывал позитивное мнение, а дальше видно будет. Когда он понял, что мы тут на долго, пошел погулять, да и пропал, правда по рации сообщил, что познакомился с очаровательной девушкой и теперь подбивает к ней клинья. Мне такое развлечение, увы, не подходило. Парня нигде не было видно, пришлось вызывать по рации.

— Колян, бегом в машину, уезжаем, — позывной так и не придумали, от чего-то старшим эта идея показалась ребячеством.

— Понял, — прошипела в ответ рация.

К машине мы с Петром подошли одновременно.

— Ну что там? — лениво поинтересовался Михалыч.

— Да пошли они... ссслов на них не хватает. Бараны упертые. Принципиальные, мать их, -потом последовали не печатные эпитеты и сравнения, с флорой и фауной.

— Ну и "Х" на них, поехали, дел и так невпроворот.

— Ага. Дай сигарету, — Михалыч подал пачку, командир нервно закурил, но в машину так и не полез.

Колян прибежал через минуту: запыхавшийся, с расстёгнутой рубахой, держа куртку под мышкой.

— Что, двинули? — повторил свой вопрос Михалыч.

— Да подожди ты.

Не прошло и минуты, как из дома вышел мужик, осмотрелся, нашел нас взглядом, поправив на плечах фуфайку и неспешно посеменил к нам.

— Петр Егорович, вы на нас не обижайтесь. Дело это, — мужик покосился на нас, секунду помялся, продолжил, — для нас новое, вот и... ммм... случаются разные казусы.

— Вы тогда без меня договоритесь, а уже потом приходите, — зло проговорил Петр.

— Не. Без вас не получится... ммм, не договоримся вообще. Тогда.

Петр посмотрел на тлеющий бычек так, словно он знал сакральную истину, и готов ею поделиться. Осталось только окурок научить говорить.

— И что вы предлагаете?

— Давайте вы с нами тут вечерком посидите... ммм, лишние отъедут к тому времени ночевать по домам.

Петр немного помялся и нехотя проговорил.

— Мне надо с парнями посовещаться.

— Хорошо. Я тогда вон там, в сторонке, постаю.

Мужик отошёл на несколько метров, оглянулся, увидел, что мы на него смотрим, отошел еще на метров пять.

— В общем, мужики, так, — в основном он обращался к нам с Михалычем, — надо оставаться, иначе эти охули вообще не до чего не договорятся, или того хуже, додумаются до чего не следует.

— Цену набиваешь?

— Именно.

— Мы то без проблем, надо только своим сообщить, — за всех ответил Михалыч, — как ни как, общее дело делаем.

— Вот и славно. Еще постоим чуток, потрепимся и пойду, обрадую страждущих, — настроение у командира взлетело до небес. Интригант доморощенный.

Лично мне оставаться в поселении ни капли не хотелось, у меня с Яной только все перешло на новый уровень, а я тут пропадаю. Эх. Конечно строить из себя влюблённого Ромео я не собирался, просто грустно.

— Ты это, место для ночевки нам получше выбей.

Провожая взглядом удаляющиуюся спину Петра, подумалось: еще чуть-чуть и совсем в власть имущие выбьется. И станем мы его подчинёнными на официальных основаниях.

Посидели с часок на свежем воздухе и в наступающих сумерках к нам пришел мужик. Если можно так выразиться, в легком подпитии, то есть: был весел суетлив и постоянно предлагал скинуться, обдавая нас, при каждом слове, перегаром. После пяти минут бесполезных уговоров, по грустнев, сказал:

— Пошли, на постой определю.

Определили нас в дом на краю села, с облупливающейся штукатуркой и двумя дымящими трубами. Хоть тепло будет, и на том спасибо. Помимо нас, внутри находилось еще человек десять, убранство не богатое: стол, лавки, массивный дубовый шкаф, кровати в два яруса, ну и разумеется печи — одна русская, другая круглая. Бытовка, даже на пошлое слово "мотель" не тянет.

Народ в основном сидел за столом, резался в карты и глушил горькую. Вот до сих пор не могу понять, как так можно жить. Одно отвращение к подобным людям, я от расстройства даже не поздоровался. Михалыч все исправил, зычно крикнул "Здоровы будете", на что получил вялые "и тебе не хворость" и "здрасте". Я, не мешкая, направился в кровать, что ближе к печи, мерзнуть ночью мне как-то не улыбалось. Ага, места еще никто толком не занял, у них сейчас другие заботы. Кинул ружье на койку, грузно уселся следом. Блин, спать не хочется, что делать? Может прогуляться? Не, нафиг, холодно там, да и бродить на неизвестной и, фиг знает, на как охраняемой территории, это не то приключение, которое хочется пережить.

— Эй, Игорек, давай наверх, а то я уже старенький, прыгать туда-сюда, — спорить с Михалычем не стал, перебрался на верхнюю койку, мне-то все равно, а человеку приятно.

Покосился на лежанку на печи, может туда залечь, но сразу передумал, зажарюсь за ночь, придётся раздеваться. Не те условия, чтобы оголяться, в одежде спать — то еще удовольствие, но ночку переживу, во благо общества. Михалыч с Коляном присели к столу и, как я заметил, без проблем вписались в компанию. Мне лишь оставалось завидовать, не умею я так легко сходиться с людьми. Света малова-то, как ни как керосинки только на освещение стола и хватало. Ни тебе оружие почистить, ни книжку почитать. Вспомнилось, как Роман, не стесняясь выражений, объяснил, что оружия надо чисть, когда увидел мое ружье. Теперь при каждом удобном случаи чищу оружие, после стрельбы — в обязательном порядке. С Ромой мне повезло, к моей просьбе, чтобы научил стрелять, он отнеся со всей ответственностью, то есть не только целиться да курок нажимать учил, но и как заботиться об оружие. С постоянными лекциями, какое оружие хорошее, какое не очень и почему. Запоминал я, дай Бог, треть, но как говорится — вода камень точит. Глядишь, в конце концов что-то да запомню.

Заснуть никак не получалось, организм не привык отходить в царство Морфея так рано. Кот, к моему удивлению, в избу не пошел, остался на улице, наверняка пошел безвозмездно дарить любовь местным кошкам, пусть уже конец весны, но для настоящего кота каждый месяц март.

С час прислушиваясь к беседам за столом я понял, что с первым мнением о людях, пожалуй, погорячился. Да пьют, но очень мало умеренно, в основном в карты играют. А что еще делать? Грязные и пахнут носки, так оно принципе понятно, с десяток мужиков после трудного дня могло и хуже благоухать. Насколько я понял, сюда заселили тех, кто сопровождал официальных переговорщиков, что остались на ночь. Через час народ стал потихоньку расходиться по спальным местам. За столом остались лишь те, кто не хотел чтобы "добро" пропадало и самые болтливые. Я уже практически дремал, когда услышал:

— Да хрень собачью ты несешь, вот со мной случай был. Через неделю после Писца.

Если раньше разговоры в основном велись про прошлую жизнь, люди как-то инстинктивно не касались Беды, то тут нашелся-таки смельчак. Оттого меня история и заинтересовала.

— Значит так, — мужик хлопнул рюмку, занюхал огурцом и, вернув продукт на место, продолжал, — значит так. Прошла уже неделька как ЭТИ поднялись, кто выжил уже понимал, как ИХ успокаивать. Типо, тюк по башне и готов. Значит так, пошел я продукты по домам искать. И нечего на меня так пялиться, жрать захочешь и не то делать будешь. Значит так, пошел я по квартирам, одним словам, запозднился. Не возвращаться домой в ночи ума хватило, а может смелости, наоборот, не хватило. Не важно. И решил я заночевать в квартире что обыскивал. Фууу. Значится забаррикадировали все двери, входную и в спальню, потихому консервы умял и спать. Сплю значит и тут, под самое утро, слышу шум. Я, понятно дело, вскочил на ноги, топор в руки. А сам слушаю, что да как. Значит слышу, как за дверь кто-то скребётся. Понятно дело, что не кошка, а ЭТОТ стоит. Из окна прыгать не стал, пятый этаж как ни как, да и в замочную скважину посмотрел — один он там стоял. Надо открывать, — мужик откашлялся, нагнетает интригу, откусил от огурчика, обвел слушателей взглядом, продолжил, — Значит надо открывать. Я открыл дверь, отскочил, ЭТОТ ввалился, ну я ему от страха башку и снес. Ну не совсем снес, потом на полу дорубил. Да не в этом суть, слушай дальше. Значит так, зарубил я ЕГО, стою отдыхиваюсь, пялюсь на отрубленную голову. А она возьми и глаза открой, да еще щелк-щелк челюстью и ко мне. Все фигня, только дырка у НЕГО была во лбу вот такая, — Он показал монету в два лата, — прям промеж глаз. Как до дома добежал не помню, слава Богу, не нарвался ни на кого.

Слушатели восприняли рассказ вяло. А один так вообще, сказал: "Спросонку может и не такое померещиться". Рассказчик вскочил, ударив ладонями по столу и чуть было не кинулся в драку, доказывать правоту кулаками. Хорошо мужики не позволили. Усадили буяна, налили и дружно потвердели, что все может быть. Иногда легче согласиться, чем спорить, у многих алкоголь уже несет агрессию по венам.

Меня рассказ навёл на некоторые мысли. У людей сломался один шаблон: мертвые могут вставать и пожирать других, но совсем за короткий период времени мы адаптировались. Мертвый, хоть и ходит, но и его можно окончательно успокоить. И жизнь сразу стала пусть и значительно сложнее, но понятнее. И тут у мужика новый слом шаблона: в голове дырка, а все равно живет. Про такое не смолчишь.