Твое... величество-3!

В этот раз Диане пришлось орать вовсе не от страсти. Иоанн был не просто груб, он мстил за свою обиду, так что... болело и здесь, и там, и вообще все, вплоть до волос, за которые ее безжалостно тянули в процессе...

Закончив свое дело, Иоанн встал с кровати. С брезгливостью посмотрел на супругу.

— Сейчас за тобой придет стража. Отправишься составить компанию своим родственничкам, в тюрьму. Через пару дней решу, что с тобой делать, но, наверное, казню.

И вышел вон.

Растерзанная и скулящая от боли Диана так и осталась лежать на кровати.

Потом к ней впихнули эрру Розабеллу, а та кое-как одела королеву. И их обеих потащили темными переходами, сначала к закрытой карете, а потом из кареты и в тюрьму.

Поговорить не давали. Истерику Дианы пресекли оплеухой, и ей хватило. Что толку тратить силы? Говорить надо было с Иоанном, а не с этими...

Но КАК?!

Как такое могло случиться?!

Боги, помогите мне!!!

* * *

— Все готово?

Глаза у Ханса были ледяными. И голос тоже. И вообще, месть подают холодной.

Внука он прощать никому не собирался, тем более, Иоанну. А чтобы месть не прошла даром, сосредоточил в нескольких приграничных городах своих людей.

Когда Иоанн помрет (вот горе-то, вот беда!) в городах начнутся беспорядки.

На трон сядет... там есть уже, кому сесть. Но прав у него маловато будет, чтобы удержаться, ему все силы потребуются, так что Ханс с него эти городки за помощь и возьмет, хороший кусок получится. Не весь Эрланд, конечно, ну так это дело наживное. Авось, Фридрих потом справится... геополитика спешки не терпит, чай, не девка на сеновале.

Под шумок и помочь можно претенденту на трон, кого из эрров прирезать, кого еще что... но это потом будет видно.

— Готово, — тейн склонил голову.

Его измененным отводилась в плане основная роль. Они уже с осени проказничали в Эрланде, разоряли поля, рвали людей и скот, кого-то поймали, кого-то так и не выловили...

Гиену, кстати, так и не нашли.

Брата Винса тоже, ни живым, что называется, ни мертвым.

— Вот и отлично. Через месяц, как дороги подсохнут, можно начинать.

— Да, ваше величество.

Ханс почувствовал головокружение, и невольно вцепился в стол.

— Оххх...

— Ваше величество, — тейн поддержал под локоть, налил вина в кубок и поднес к королевским губам.

Ханс поморщился.

Вино пахло слишком резко и ядовито, но пара глотков привела его в чувство.

— Уффф...

— Как ваше самочувствие, ваше величество?

Король постепенно отдышался, и качнул головой.

— Плохо. Но может, потом будет лучше, если твой фанатик не соврал.

— Брат Тома не соврал, ваше величество. Но изменения и правда занимают определенное время.

А еще ты стар. И болен. И выдержишь ли ты их — один Многоликий ведает. Тейн об этом промолчал, только некоторые вещи и не надо вслух произносить. И так всем все понятно.

Только Ханс и так на многое не рассчитывал. А если уж все равно помирать... возьмет, да и рискнет! Что он теряет-то?

Даже если еще года три-четыре он добавочно получит, уже хорошо будет, а может, и больше выйдет?

— Ах да! Что там с конклавом? Не признали еще эту рыжую девку?

Конклав аккурат вчера и собирался для решения общих вопросов, так что вопрос был логичен. Можно все из первых рук узнать.

— Нет, ваше величество. Предстоятель сказал — год, вот и ждем этот год. А то, может, и побольше получится.

— Вот как?

Тейн мялся недолго.

— Вполне возможно, что королева Мария жива.

Ханс только плечами пожал.

Ну, может и такое быть. Но как она докажет, что не самозванка? Нет, об этом можно и не думать. А через месяц-полтора и думать будет незачем. Настоящая или самозванка — уже никого интересовать не будет. Власть сменится, и ори под забором, сколько влезет. Кто тебя слушать-то будет, будь ты хоть трижды королева? Пристукнут по-тихому, да и все дела.

Но на всякий случай Ханс это учтет в планах. Королева, говорите?

Один раз тебя, королева, уже похоронили. Ну и второй раз закопают, не поленятся. За Вернера.

* * *

— Эрр Виталис Эрсон, вы арестованы.

Эрр Леонидас Торган не улыбался. А хотелось.

Впрочем, он это вечером сделает, и посмеется от души, выпьет за такое хорошее событие. Арестовать Эрсона!

Да поделом тебе, гнида болотная, сколько ты у людей крови за эти месяцы попил... поди, сто болот с комарами не справятся!

— ЧТО?!

Канцлер пребывал в полном шоке. И только когда его грубо выдернули из-за стола, повели по коридорам дворца, опомнился.

— Ваше величество!!! ЗА ЧТО!?

Вой был такой, что его, поди, на границе с Фарданией услышали. За что?

За все хорошее... с-скотина! За подсунутую племянницу, за королевское настроение, за... просто — за все! Чего тут перечислять?

И за бывшее получишь, и за будущее, и за сбывшееся, и за НЕсбывшееся. Столько огребешь, что на своих двоих не унесешь!

И то же самое происходило по всей столице.

Стража входила в дома семейства Эрсон, всех арестовывали, всех препровождали в тюрьму... по иронии судьбы в ту, в которой сидел Димас Бустон. И Виталиса в первую очередь. Единственный, кого не нашли — Валент Эрсон. Куда-то он умудрился подеваться...

Ничего, дальше Эрланда не убежит, в розыск его уже объявили, дальше видно будет.

Его величество на вой не вышел, занят был. Изволил пьянствовать с шутом. Злобно напивался, глядя на чернильницу.

Понятно, Диана останется в тюрьме, но... не беременна ли она?

Придется ждать месяц, потом, чтобы ее еще повитуха на всякий случай осмотрела, да не одна, а уж потом выносить приговор. Хотя чего тут приговаривать?

Казнить ее к растакой-то матери!

Стерва!

Ей сам король честь оказал, а она...

Так что вопли Эрсона приходились в пустоту. Ори, не ори...

Его величество Иоанн ничего и никому прощать не собирался. Вот еще не хватало!

* * *

Эрр Расмус Вейнард даже опешил, когда к нему в дом ворвалась стража.

— Что... как...

Стражник молча протянул ему документ.

— Эрр Вейнард, вы арестованы приказом короля.

— К-как?

Дураком Расмус не был, так что первая его мысль была... Диана!!!

Вторая — бежать!

Третья — соберись, а то потом и собирать будет некому!

Расмус кивнул.

— Я не знаю, что именно требуется его величеству, но я повинуюсь. Куда мы отправляемся? Ах, в королевскую тюрьму? Что ж... я верный слуга короля. Единственное... вы позволите мне переодеться? В этом будет холодно, я не знаю, когда разберутся с моим делом, а в тюрьме, наверное, сыро? Не хотелось бы мне простыть!

Мужчины переглянулись.

Что ж.

Эрр Вейнард выглядел спокойным, говорил рассудительно, резких движений не делал. А если так, можно и послабление какое допустить. Да и золотая монета у него в руке блеснула так... завлекательно. И вторая тоже.

— Переодевайтесь, эрр Вейнард, — согласился десятник. — Один из моих людей пойдет с вами. Так положено.

Расмус кивнул.

— Конечно, эрр...

— Исс Рутан.

— Простите. У вас благородное лицо и манеры, я верю, что король не оставит вас своими милостями. Вы достойны титула эрра, — польстил Вейнард.

Стражник расплылся в улыбке.

— Благодарю, эрр. Эско, сопроводи эрра, пусть переоденется.

— Да, конечно.

— А вы, пока не соблаговолите ли горячего вина с пряностями? — предложил Расмус. И коснулся колокольчика, вызывая слугу.

— Подай эррам горячего вина. И побыстрее, не надо заставлять никого ждать! И закуску... не стоит пьянеть в такое время.

Слуга поклонился и вышел.

Расмус и следующий за ним Эско тоже вышли.

Расмус честно отправился в свою комнату. Нашел теплое белье, тунику, плащ... слуга занят, да и привык господин сам одеваться. Сапоги, вот...

Вел он себя вполне спокойно, а когда оделся, посмотрел на Эско.

— Я готов.

Расслабившийся стражник повернулся и направился к двери.

Тут-то Расмус и прыгнул.

Удар!

И стражник оседает на пол. А Расмус, вытряхнув все самое ценное из шкатулки в карман... о, рубин на цепочке! На шею его! И...

И алая вспышка разрезает комнату на две части.

И человеческую жизнь — тоже.

Когда минут через десять стража поднялась в комнаты Расмуса, там никого не было. Только тело Эско — Расмус ударил его слишком сильно, и душа улетела к Многоликому.

Конечно, стражники тут же принялись обыскивать дом, и пустились в погоню, но — безуспешно. В итоге они арестовали слугу, забрали тело Эско и отправились за взбучкой, которую им, безусловно, устроит начальство.

А на крысу, которая пряталась в одном из шкафов никто и внимания не обратил.

Крыса же?

Крыса. Мало ли таких по столице бегает, что четвероногих, что двуногих. Пфу!

* * *

На борт корабля Мария всходила с заметной опаской.

Стошнит?

Как вообще у двуипостасных с морской болезнью?

Тина уверяла, что ей ничего не грозит, но это в теории. А что там на практике будет?

Конечно, никому Рикардо свою королеву не доверил, и по суше путешествовать не разрешил. Честь честью погрузил всех на свой корабль, и медленно, осторожно, в сопровождении большой свиты и прижимаясь к побережью — мало ли, шторм налетит, отправился в столицу.

Королеве он уступил свою личную каюту, а сам перебрался в гамак у ее дверей.

Мария, конечно, видела его взгляды. Только вот сама она их не поощряла до такой степени, что Тине даже стало интересно. Та и завела об этом разговор, прогуливаясь по палубе с утра. А что? Морской воздух, моцион, для ребеночка очень полезно. Вон какой лось растет!

Кормила его Мария, кстати, сама.

Да-да, все двуипостасные кормили детей только сами. Что-то там такое было в материнском молоке, важное и нужное. Грудь у них практически не обвисала, вообще проблем со здоровьем было на редкость мало. Просто для формирования в дальнейшем второй ипостаси нужно было материнское молоко. Это уж потом, когда двуипостасных не осталось, эрры принялись дурить. Грудь некрасивая, эрре не подобает...

Мария таких глупостей не понимала, и слышать не желала, Тина тоже, так что две женщины легко нашли общий язык. И разговаривали они давно не как королева и подданная, а как две подруги. Тем более, что похудевшая и сильно помолодевшая Тина выглядела как бы не сестрой своей собственной внучки. Да и Марии больше двадцати лет ни один враг не дал бы. Даже если очень повредничать.

— Мария, а как ты к Рикардо относишься?

Мария не стала делать вид, что ничего не понимает. Просто пожала плечами.

— Хорошо. Он умный, красивый, с ним легко общаться...

— Ты мне зубы не заговаривай. Он на тебя так смотрит, что юбки скоро дымиться начнут, а ты его на расстоянии держишь. Совсем он тебе не нравится? Так давай я намекну мужику, пусть не надеется ни на что?

Мария вздохнула.

— Намекни, пожалуйста.

— А чего убедительности в голосе не слышно? А?

— Тина, а чего ты от меня хочешь? Я своей судьбе не хозяйка, у меня муж есть. Законный, между прочим.

— Иоанн-то? А у него и вторая жена есть. Тоже законная.

— Это его проблемы. А я за себя отвечаю, а не за него. Не за его ошибки.

— Подозреваю, что он так не подумает.

— Плевать мне, что он подумает. Это ему надо меня сейчас бояться. Но... я не хочу подставлять Рикардо. Ты думаешь, он сейчас спокойно откроется мне, а потом примет отказ и будет смотреть, как я и Иоанн... как мы будем вместе?

— А вы будете?

Мария растерла руками лицо. Словно паутину стирала, противную, липкую, гадкую...

— Тина, а КАК это должно выглядеть? Просто — как? Мой сын, нравится мне это или нет, от Иоанна. И дочь. И у них есть все права на Эрланд. Это у меня нет прав на загулы и любови, я не могу подвергать их опасности. Стоит кому-то только предположить, что маленький Алекс не от Иоанна...

— Все равно ж предположат.

— Знаю. Но если этому не будет подтверждения, рано или поздно злые языки утихнут.

— Сомневаюсь.

— Я тоже. Но есть и другие причины. Я не имею права подвергать Рикардо опасности. Вообще. Думаешь, Иоанн потерпит соперника?

— Никогда.

— И что ждет любого мужчину, которого заподозрят в связи со мной?

— Казнь.

— Вот ты и ответила на свой вопрос.

— А ты на мой не ответила. Нравится он тебе, так ведь?

— Нравится, — проворчала Мария, понимая, что вредная кошка не отстанет. Порода такая... пока все не выкогтит, не успокоится. — Только не вздумай ему об этом говорить голову оторву.

— Слова не скажу.

Тина и не собиралась.

Рикардо сам все отлично слышал, даром, что находился далеко на мостике. Ветер просто был удачный, а двуипостасные, к чему не привыкла Мария, и видели, и слышали намного лучше обычных людей. А он так и вообще... наверное, у морских змеев особо чувствительные уши.

Он нравится королеве!

Она за него просто боится...

Что ж! Тогда — держись, Иоанн! Будете жить рядом, да и пусть! Но свою женщину я тебе не отдам! Найду как устроиться, надо только убедить Марию, что не стоит волноваться за здоровущего морского змея.

Он ей нравится!

И Рикардо улыбнулся совершенно идиотской улыбкой влюбленного человека.

* * *

— Ваше величество, — в эту минуту Рэн Тори склонялся до земли перед Саймоном Картенским.

Бертран повторил его жест.

— Ваше величество...

Саймон взмахнул рукой, разрешая им подняться.

— Присаживайтесь, эрр Тори, исс Тук. Феликс написал мне, умоляя вас выслушать. Есть нечто, что он не рискнул доверить бумаге... что это?

Мужчины переглянулись. Посмотрели на телохранителей.

— Ваше величество, насколько вы им доверяете? — вежливо поинтересовался Бертран.

Саймон поднял брови.

Наглость, конечно. Но... это исс. И видно, что спрашивает он не из пустого любопытства.

— Я доверил им свою жизнь. Этого мало?

— Простите, ваше величество. Я задал глупый вопрос. Безусловно, вы сумеете обеспечить тайну... на какое-то время, — поклонился Бертран. — Эрр Феликс действительно не мог написать о таком, потому что вы могли не поверить. А кто-то другой мог и перехватить письмо... Вы позволите?

— Позволяю, — кивнул Саймон, глядя, как Бертран отходит в другой угол комнаты. И минуту спустя...

— Б...!!!

Иногда и королям материться дозволено. Даже нужно.

Хитрый крупный лис встряхнулся, подошел к Саймону, позволяя ощупать себя и потрепать за холку, нарочито поджимая хвост и прижимая уши... этакое лисье воплощение покорности.

— Двуипостасные, — обалдел один из телохранителей. — Вернулись!

Потрясение было так велико, что заговорила даже эта сумрачная королевская тень. Впрочем, Саймон не разозлился, самому плохо было.

— И... и ты?

— И я, — кивнул Рэн. — Только я крупнее, мне тут места не хватит.

— Многоликий, воля твоя!

На этот раз потрясения было поменьше. Саймон начал смиряться.

— Как это произошло? Перекинься и рассказывайте. Именно это Феликс не доверил бумаге?

Бертран ударился о пол и встал на ноги уже человеком. Отбросил с лица прядь волос.

— Да, ваше величество. И должен сказать, что все началось с вашей сестры.