Подарок для Повелителя. Третья часть.

   — Вот как? Ты считаешь это достаточно серьезным поводом, чтобы пропустить собрание Совета?

   — Совета? Но... — потерянно поднимаю глаза на лорда.

   — Что такое? Забыл? — в его голосе уже звучит неприкрытая насмешка.

   — Не знал, — смотрю прямо в глаза. Пусть видит, что я не вру.

   — И приглашения моего ты не получал? — лорд тоже не сводит с меня пристального взгляда.

   — Не получал, — стараюсь говорить твердо, но в горле пересохло, и потому выходит неожиданно хрипло. Пытаюсь незаметно вытереть вспотевшие ладони о брюки... Проводил бы я допрос, решил бы, что лейтенант Кирриэль нагло и беспардонно врет. Приказываю себе успокоиться, если надо будет, я готов подтвердить свои слова, о чем и сообщаю лорду. — Лорд Дайанир, если Вы сомневаетесь в моих словах, за подтверждением можно обратиться к лорду Тиррелиниру.

   Если бы не специфика профессии, чтение памяти решило бы эту проблему. Но на моей памяти стоят такие блоки, что подобная проверка убьет меня раньше, чем читающий сможет узнать хоть что-то мало-мальски ценное. Сканировать мою память может только Повелитель (но данный вопрос не представляет государственной важности, да и не посмел бы я к нему обращаться) или командир в присутствии двух офицеров. Думаю, Тиррелинир не откажет мне в такой просьбе, а я уж как-нибудь переживу, что в моей голове покопаются посторонние. Немного помолчал, но так и не дождался от лорда никакого ответа. — Я сожалею, что невольно заставил Вас и старших лордов ждать меня. Приношу свои извинения.

   Усмешка давно стерлась с лица лорда — ни единого намека на какие-либо чувства на окаменевшем лице. Опускаюсь на колени, и меня охватывает какая-то тупая апатия. Запоздало приходит понимание того, что Совет ждал моих объяснений, а раз я не пришел, то решением Совета меня вполне могли изгнать. За оскорбление лордов, за неуважение к традициям... да мало ли чем еще могли посчитать мое отсутствие. Зато теперь становится ясно, почему лорд отнесся ко мне как к чужому. Неявившегося на собрание должны были разыскать и доставить пред светлы очи лордов или, что случалось гораздо чаще, оказать помощь. Обычно причина отсутствия была более чем серьезной, просто так никому из рода даже в голову не придет ослушаться приказа и не явиться на совет. Невесело усмехнулся, представив их реакцию, когда им сообщили, что, пока они терпеливо дожидаются моего появления, может, даже волнуются, не случилось ли чего, я в компании уже не очень трезвых сослуживцев развлекаюсь в трактире.

   — Смею надеяться, что дела рода мы можем решить без посторонней помощи, — отрезал лорд. Пройдясь по комнате, на этот раз он замер у стола.

   Конечно, проще выгнать неугодного родича! Моего благоразумия хватает, чтобы промолчать, лишь ниже опускаю голову, чтобы спрятать искривленные в горькой ухмылке губы.

   — Присядь пока. — Как-то обыденно, словно я и не стою перед ним на коленях, говорит лорд. Не веря своим ушам, поднимаю голову, но на меня уже не смотрят — лорд с кем-то связывается по телепатической связи. На мою долю остается только нетерпеливый жест, указывающий на кресло рядом с лордом. Медленно подняться, подойти ближе, опуститься в кресло и, пока лорду не до меня, подумать, кто из родственников настолько меня не любит, что "забыл" передать мне приглашение на совет. Не со всеми родичами у меня идеальные отношения, но пока я не вижу, кому бы было выгодно так меня подставлять. Статус наследника рода меня вполне устраивает, так что в лорды я не метил и никаких интриг против претендентов на этот титул, соответственно, не плел, так что устранять меня подобным образом...

   — Значит, ты не знаешь, зачем тебя приглашали на собрание? — лорд снова обратил на меня свое внимание.

   Неудобно смотреть на так и не севшего лорда снизу вверх. Мысленно поежился под внимательным взглядом. Только собирался ответить, что могу предполагать, какова причина, но короткий стук в дверь меня опередил.

   — Заходи, Рихаард.

   Попытка подскочить, чтобы поприветствовать младшего лорда, была остановлена: незаметно подошедший лорд Дайанир положил мне на плечо руку. Теперь я не видел ни одного из лордов, но слушать-то мне никто не запрещал.

   — У меня к тебе один только вопрос. Ты передал мое послание Кирриэлю лично в руки?

   Невольно напрягся, что не могло укрыться от лорда Дайанира — он сильно сжал мое плечо, будто пытаясь удержать. Вопрос только от чего?

   — Нет, я отдал письмо слуге. Он клятвенно обещал передать его Кирриэлю. — Лорд Дайанир наконец оставил в покое мое плечо и отошел к противоположному креслу. Лорд Рихаард тем временем пояснил. — Меня срочно вызвали. Младшие в закрытую лабораторию залезли.

   — Кто?

   — Близнецы. — Я вздрогнул. Неугомонную парочку в этом доме любили все без исключения. Дальше лорды общались мысленно, и мне оставалось только надеяться, что дети несильно пострадали. И что лорд все же поверит, что письма я не получал, а значит, и о совете знать не мог. Через четверть часа они наконец вспомнили, что не одни. — Мой лорд, Кирриэль письмо не получил, я правильно понимаю?

   Краем глаза отметил, что Лорд Дайанир кивнул. Поверил?

   — Ладно, жду младших, когда окончательно поправятся. — Все же без травм не обошлось, но... главное, что живы. — Я сам назначу им наказание. С Кирриэлем потом уладите это недоразумение.

   — Как скажете, мой лорд.

   Отпустив младшего лорда, глава рода все-таки сел, едва заметно покачал головой и неожиданно сказал:

   — Ты так и не ответил на мой вопрос. Нас прервали, и... я все еще жду ответа.

   Недоуменно посмотрел на него. Но... разве только что лорд не выяснил, что моей вины в том, что я пропустил собрание, нет? Или, однажды огласив приговор, лорд не станет пересматривать своего решения? Посмотрел в спокойные глаза сидящего напротив лорда...

   — Лучше бы Вы меня убили, чем такие вопросы... — горло сжало спазмом, а когда я наконец смог вдохнуть, лорд Дайанир уже стоял, склонившись надо мной, и держал меня за руку.

   — Кирр, — холодная рука легла мне на лоб. — Тебе плохо?

   Нервное напряжение глухой болью билось в виски. Тиррелинир, хоть моя вина перед ним неизмеримо больше, выгонять не стал! Я бы принял любое наказание, но раз меня больше не хотят видеть в роду, так бы сразу и сказали — смирюсь со временем. Но зачем издеваться?

Глава 12.

   Повелитель.

   Все-таки серые... Каюсь, испытал что-то вроде разочарования, когда Иллирэн, наконец, поднял на меня глаза и я наконец убедился, что вчера мне все же почудилось. Может, я слегка переутомился, но... готов поклясться, что вчера за мной настороженно следили глаза темно-синего цвета. В какой-то момент мне и вовсе привиделось, что глаза брата слегка позеленели, но стоило мне на мгновение отвернуться, как они вновь отливали синевой. Решил бы, что подменили, но где бы гипотетические подменщики взяли такого второго? Такого бестолкового, создающего проблемы на пустом месте и такого... Ну вот опять!

   — Повелитель, я... — Иллирэн опустил безжизненно серые глаза и чуть слышно признался, — я книгу испортил. Я знаю, что обещал аккуратно... Я не хотел.

   Угол, протягиваемой мне книги, действительно был изрядно выпачкан в чернилах, а тисненое название прочитать больше не представлялось возможным. Взял книгу, пролистал, "оценивая ущерб". Несколько пятен причудливой формы на титульном листе, в которых при некотором допущении можно было опознать следы какого-то некрупного зверя... Задумчиво посмотрел на застывшего брата: просто воплощение вины и раскаяния! Интересно, долго он собирается изводить меня демонстративным подчинением и смирением? Вчерашнего вечера ему, значит, было мало. Но формально придраться, конечно, не к чему, а давать лишний повод для обид... — нет уж, увольте! А потому я как можно спокойней сказал:

   — Раз не хотел, значит, ничего страшного: несколько часов работы для хранителя Мийориля и...

   — Но Сариэл сказал... — перебил меня брат, потом словно опомнившись, он опустил взгляд. — Простите.

   Я думал, что вчера был зол на Иллирэна. О, нет, я ошибался. Вчера я не злился. Так... был немного раздосадован. Нет, он совершенно точно делает это нарочно. Я был готов к истерикам, понял бы, если бы брат после ночных признаний замкнулся, отказался разговаривать, но такого изощренного издевательства я от него не ожидал. Возможно, нужно было сразу поставить его на место, потому что он уже явно перегибает палку: ведет себя так, будто я его не братом сделал, а рабом. Хотя чего я собственно хотел? Что он как ни в чем не бывало, словно и не было этого страшного полугода, будет считать меня братом? Было бы глупо на это рассчитывать.

   — Сариэл — боевой маг, и его забота — тебя охранять, а не с книжками возиться. Ты уже ужинал?

   — Нет, я Вас ждал.

   Если бы брат сказал то же самое, но не со столь скорбным выражением лица, я бы, наверное, обрадовался. А так... Для него это всего лишь еще один повод подчеркнуть свое зависимое положение. Зачем тогда звал, если видеть меня по-прежнему не хочет?

   — Так на чем мы вчера остановились?

   — Я уже прочитал, что Вы не успели рассказать. — Тут же, словно оправдываясь, он добавил. — Я знаю, Повелитель, у Вас не так много свободного времени, поэтому, если можно конечно, лучше расскажите, что окружающие будут знать о моем прошлом.

   Хорошо, что он сам спросил — это давно уже надо было обсудить. Да только, поди разберись, с какой стороны подойти к такому вопросу. Это ж Иллирэн: мало ли что ему не понравится. Упрется рогом, обвинит в том, что я заставляю его отречься от прежней семьи или что-нибудь еще придумает.

   — Я хотел приступить к изучению языка, как Вы велели. Но, поскольку я не мог знать, как моей охране объяснили, почему я не владею эльфийским, я не осмелился просить принести мне учебники. — Упорству, с которым Иллирэн гнул свою линию, можно только позавидовать... или посочувствовать тому, на кого это упрямство направлено.

   — Я распоряжусь, если тебе так не терпится, будут тебе учебники. Но вообще-то я нашел уже учителя.

   Да, Иллирэн говорил предельно вежливо — придраться не к чему — но уже через пять минут беседы желание поколотить его стало навязчивым, поэтому я сосредоточился на жарком, не без некоторой злости насаживая на вилку куски мяса. Повелитель, могу я... Если можно... Бесконечные извинения к месту и не к месту, обращение, конечно же, только на "Вы". Уже десять раз попросил бы обращаться ко мне по имени, если бы не был уверен, что мне опять рассмеются в лицо.

   Понять бы еще, что именно так его обидело. Может, жалеет, что рассказал о своем прошлом, а может, злится, что я отношусь к нему почти как к ребенку. Это-то понятно: любой взрослый не потерпел бы свидетеля своей слабости. Но, даже учитывая, что люди взрослеют значительно раньше и для человека, коим Иллирэн и был до недавнего времени, двадцать лет все равно что восемьдесят по нашим меркам, относиться к брату как к взрослому не получается. Не мяукают взрослые на крышах, не истерят по поводу и без повода! А для ребенка у него слишком тяжелое прошлое...

   — Твое существование скрывали в целях твоей же безопасности. Такое уже случалось, это никого не должно сильно удивить. До недавнего времени ты не знал о своем происхождении и воспитывался на землях смертных в семье полукровки и смертной — с нашим родом их связывал долг жизни, поэтому предать они не могли. Тебе дали неплохое образование, но избегали всего, что могло хоть как-то связать твое происхождение с Эльгардаром. Квартерону эльфийский знать ни к чему — по закону они не являются нашими подданными, поэтому до недавнего времени шансов перебраться в Эльгардар у выходца из такой семьи почти не было.

   Иллирэн недоуменно покачал головой.

   — Прошу прощения, но мне кажется, это не самая лучшая версия. К чему такие предосторожности? Все сразу поймут, что меня отослали, чтобы под ногами не мешался, образования соответствующего не дали — таким в случае чего и манипулировать проще, и заговоры, глядишь, устраивать постесняюсь — где мне убогому? От меня, конечно, не убудет, но... я не знаю даже... как это скажется на Вашей репутации? Получается ведь, что Вы отказались от собственного брата. Хотя... если самим пустить такие слухи, немножко подкорректировать и... может, наоборот сочтут великодушным, что не устранили основного конкурента и даже вот осчастливили — забрали к себе, а то ребенок ведь ничего слаще морковки не ел и...

   — Иллирэн! — после резкого окрика он тут же замолчал и, опустив голову, пробормотал какие-то нелепые извинения и заверения, что никогда больше не посмеет оспаривать мое мнение. — Тогда никакие предосторожности не показались бы лишними. Тиррелинир же рассказывал тебе о массовом исчезновении эльфов. Чаще всего пропадали дети и молодежь Великих родов, поэтому ничего странного в том, что за тебя боялись, нет. Тогда и не так с ума сходили, пытаясь защитить своих родных. Правда, не всем это помогло. Нашему роду повезло, если так можно сказать, больше всех: из старшей ветви никто не пропал.

   — Но это же было полвека назад, разве нет? Мне же только двадцать или... — Сдаюсь, долго злиться на это чудо растерянное невозможно. — А насколько лет я выгляжу?

   — После тридцати лет возраст эльфа можно определить только по ауре и, может, еще по поведению. Есть, конечно, ряд внешних признаков — например, рост окончательно останавливается около семидесяти, хотя после тридцати сильно замедляется — но признаки эти не слишком надежны, сам понимаешь.

   Про уши я лишний раз решил не заикаться, но они тоже растут только до определенного возраста и тоже могут служить своеобразным индикатором возраста.

   — А аура у меня как у младенца, не умеющего контролировать свою силу, да?

   В голосе брата было столько горечи, что любой на моем месте уже кинулся бы его утешать. Только мне прошлого раза за глаза хватило, до сих пор вот простить никак не могут. Представил ребенка с такой аурой... и мысленно поежился: не бывает у детей такой ауры. С такой аурой вообще не живут. А если и живут, то не сказать чтобы очень хорошо.

   — Хотя, конечно, силу можно контролировать за меня. Да и ауру наверняка можно скрыть.

   Или все же не издевается... Что если это как раз та самая "никчемность", о которой говорил лорд Дайанир? Но что еще я должен сделать, чтобы он перестал считать себя не пойми кем?

   — Иллирэн, — настолько тоскливо смотрел брат на наручники, что я не выдержал. — Дело ведь не только в силе. Твоя аура постоянно колеблется от ауры двадцатилетнего человека к ауре двадцатилетнего эльфенка и обратно. Причем эльфийская составляющая значительно сильнее. Вот ты и выглядишь, то на двадцать, то на семьдесят, — про поведение я предусмотрительно промолчал. — Чтобы аура стабилизовалась надо привести обе "ауры" к какому-то среднему значению. Это где-то около сорока эльфийских лет. Тогда и энергетических срывов не будет, и выглядеть будешь на этот возраст безо всяких масок. Для этого собственно и нужны браслеты, — я таки решил рассказать если не всю, то хотя бы половину правды.