Спасти Ссср ч8

Но поляки даже сейчас, с таким снабжением — не сидят, бунтуют, борются. А мы что? А мы сидим...

А что будет, если и русские будут бороться? Ох, хреново будет...

— Пан полковник...

...

— Пан полковник!

Полковник Московенко оторвался от невеселых мыслей.

Улица была перекрыта с двух сторон, рядом с зеленым Старом, на котором приехали армейские саперы — стоял Жук в милицейской раскраске. Синими сполохами — мигали мигалки...

Вышедший из калитки сапер отдал честь.

— В доме несколько килограммов взрывчатки, самодельные детонаторы...

— Сколько взрывчатки?

— На вид килограммов шесть — семь...

Полковник поежился — он прошел Афганистан и прекрасно представлял себе, что такое шесть — семь килограммов взрывчатки. Для того чтобы подорвать машину — хватит граммов двести. А тут шесть — семь килограммов.

...

— Мы ее сейчас заберем на полигон, пан полковник. Она по виду самодельная.

— Может рвануть?

— Детонаторы отдельно... но всякое может быть.

Сапер перекрестился

Вечером — вернулись в здание Управления безопасности, там уже были прибывшие из Варшавы КГБшники и военные контрразведчики. В большом актовом зале шло совещание, какой-то чин при погонах нудно докладывал по-русски

— ... не подлежит сомнению, товарищи, что случившееся представляет собой очередную наглую вылазку подрывных и контрреволюционных сил, стремящихся нанести вероломный и подлый удар по польско-советской дружбе и заставить свернуть Польшу с пути социализма...

Козел. Потрох сучий.

Полковник понял, что он это пробормотал вслух только когда обернулся к польскому коллеге и тот ему понятливо подмигнул...

* Царандой — МВД Афганистана. Отдел преследования — что-то вроде маневренных групп у пограничников. Ликвидация банды — это не убийство, а прекращение деятельности, то есть если все задержаны — это тоже ликвидация.

20 апреля 1986 года

Прага-Полночь.

Покушение — когда ты разминулся со смертью буквально в миллиметрах — сильно прочищает разум. Заставляет задуматься о главном. О самом главном...

Еще немного бы — и... Высокоскоростная пуля, судя по всему. В момент раздробила бы часть свода черепа, осколки повредили бы мозг — и... Такие ранения сейчас лечить не умеют, тем более в польской глубинке...

Кто это был? Да какая разница, кто. Важно то что проявилось на практике то что я и подозревал — история сопротивляется. В какой-то степени распад Варшавского договора и падение СССР были неизбежными, для того были серьезные объективные причины — и просто так "отменить" это не получится. На этом пути будут ждать мины. Точно так же эрцгецогу Францу-Фердинанду не суждено было реформировать Австро-Венгрию и обезвредить "славянскую мину" — на его пути встал чахоточный Гаврила Принцип. Был ли он орудием судьбы? Слишком высокопарно звучит. Просто если какие-то исторические события назрели — то появляются и Гаврилы Принципы. Люди которые остро чувствуют ход истории и готовы принести на ее алтаре в жертву лично себя.

Но есть место и случайности. Кем был тот же Гаврило Принцип. Чахоточным студентом, которого не взяли в сербскую армию, потому что тот был слишком мал и слаб. Вот он после этого и решил "послужить Родине" иначе. Если бы его взяли в армию, он бы в ней и остался...

А пока есть время, пока мы едем в Варшаву время задуматься вот о чем. Допустим (допустим!) у нас все получилось, и СССР стал одним из мировых экономических лидеров. Примерно как Китай — а так как Китай тоже никуда не денется, мир объективно будет трехполюсным. Четырех — если считать ЕС. ЕС кстати в этом плане будет куда более монолитным и успешным — без "довеска" в виде восточноевропейских стран, которые и огромных вложений требуют, и очень проблемны с политической точки зрения — ЕС будет представлять собой монолитное сообщество капиталистических стран Западной Европы с общей исторической судьбой. Балластом в нем будут страны юга типа Греции, а так же оправляющаяся от диктатуры Испания и Италия — хотя северная Италия это донор, а не получатель. Но в этом мире тех, кто с сошкой в Европе будет намного больше тех, кто с ложкой — и мы получим единое сообщество стран, в котором проживает от 300 до 400 миллионов человек и с предельно развитой экономикой. Если предположить что Европу не будет терзать и нелегальная миграция — хотя бы не так как в том мире, откуда я прибыл — то уже к десятым годам думаю, они закончат процесс объединения, создадут Парламент и Правительство, в котором не будет упоротых дур типа Каи Каллас.

Черт, если бы нас туда позвали, вступил бы без вопросов. Но не позовут ведь.

— Куда ты собрался вступать?

— В Евросоюз вестимо.

— Это блок стран капиталистического лагеря!

— Миша. Это блок наиболее развитых стран человечества. Тебе напомнить, что Владимир Ильич написал? Учись у немцев, паршивая российская коммунистическая обломовщина! И — правильно он это написал. Это потом при Сталине начали придумывать, что у нас, мол, собственная гордость. Без штанов — но с гордостью. А надо было учиться. И еще раз учиться. И еще.

— Ты — антисоветский человек.

— Ну, в какой-то мере да. Я — антисоветский человек, если брать те практики, которые вы насадили в стране и выдаете это за развитой социализм. А вот чем больше я читаю Ленина — тем больше убеждаюсь в его правоте. Он все-таки не зря столько в Европе просидел, как и все большевики старой школы. Только вы же его путем следовать не хотели так? Как портреты его вешать — это, пожалуйста, а как слушать то, что он говорил и делать, так как он сказал — у нас своя, б... гордость. И я многое могу понять. Но не вранье. А правда в том, что Сталин извратил ленинское учение до неузнаваемости. То, что он построил — это гибрид Российской империи и еще более отсталых экономических форм Востока, помноженное на огромное море неприхотливой и нетребовательной рабочей силы, которая и потреблять привыкла — по-крестьянски. Срам есть чем прикрыть и голод утолить — и ладно. И вы эту неприхотливость во всем выдаете за признак истинного коммуниста — хотя это признак беды. А как только вы деревню вычерпали, как СССР стал городским обществом — так и пошла система вразнос.

...

— Ладно, прорвемся. Если не пристрелят.

Так все-таки. Если у нас все получится — куда денутся страны Восточного блока, та же Польша? Формально — она будет жить лучше, все-таки соседство с быстрорастущей экономикой, тем более настроенной дружественно по отношению к тебе — развивает и тебя, дает возможность построить успешную дополняющую экономику. Но куда деть гонор? Тот самый польский гонор, который просыпается сразу, как только поляки наелись от пуза. Никуда не деть пирамиду Маслоу — а потребность более высокого порядка для поляка — видеть унижение ненавистного москаля с его "мовой Суворова". Да именно так тут русский язык называют. И мало что можно сделать с этим — ну, душа требует...

А глядя на поляков, и в головах украинцев начинает бродить...

А потом как... и вонь на всю Европу.

Стоп. Что это я...

Эврика!

— Я хочу посетить церковь — заявил я, когда мы вернулись в Варшаву

Видели бы вы лицо генерала Ярузельского...

— Не переживайте так, товарищ генерал. Все нормально. Просто — свечку хочу поставить, Божьей матери помолиться. Все мы — под Богом ходим.

— Да, да, конечно — засуетился Ярузельский

Я похлопал его по плечу и почувствовал, что от Ярузельского попахивает спиртным.

Союзнички...

Весна...

Галки над собором святой Марии Магдалины, одного из двух оставшихся в Варшаве православных храмов — второй это церковь Св. Иоанна Лиственника. Главный храм — Собой св. Александра Невского взорвали в двадцатые по приказу Пилсудского — как видите, не только большевики храмы взрывали. Впрочем, Пилсудский с его революционно-героическим прошлым немного от них отличается. Сейчас там площадь Победы, если мы не повернем историю вспять — с 1989 года там будет площадь маршала Пилсудского...

Скопище лимузинов на узкой улице — черные Вольво поляков и наши ЗИЛы и Волги. Этот район называется Прага-полночь, красивое название. С другой стороны — улицу перекрыл БТР...

Купил свечки, тут произошла заминка, поскольку у меня не было с собой польских злотых. В конце концов, женщина, продававшая свечки приняла рубли и сказала несколько слов по-русски. Краем глаза заметил, как на нее посмотрел один из поляков...

Ничего не меняется. И не поменяется. Мова Суворова.

В храме сразу стало тесно, поляки и наши заняли позиции — хорошо, что не с оружием наголо. Я — нашел взглядом нужную мне икону, неумело пристроил зажженную свечу. Молитвы я не знал, начал читать ту, что была написана рядом с иконой — по-польски.

Свеча горела...

Прочитав три раза, я не знал, что делать дальше. Уйти? Но свеча еще не догорела. И я начал повторять про себя — так как умел.

Пресвятая Матерь Божья, пусть все получится. Не для себя стараюсь, не себе выгоды ищу. Пусть все получится...

Ход был точным и сделан он был очень вовремя. В Польше было военное положение, ограничения для прессы — потому люди верили слухам и охотно передавали их из уст в уста. Информация о покушении на Горбачева стала новостью номер один — но ее быстро вытеснила новость о том, что советский Генсек посетил церковь в Варшаве сразу после покушения. Это шокировали все польское общество, которое было глубоко религиозным — только собака по субботам не ходит на мессу. То, что русский оказался верующим — потрясло и тех, кто сделал борьбу с Россией смыслом своей жизни. И — сломало игру тем, кто раскачивал ситуацию еще с семидесятых, в частности — людям Солидарности. Они упирали на то, что русские то — безбожники, а тут оказалось. А то, что он ходил в православный храм — ну это понятно. Каким ему быть как не православным — так веруют русские. Но Бог то — один. И Иисус — один.

И может быть — сам Бог отвел роковую пулю от верующего в него человека?

Парадокс — но с молвой, популярность нового советского Генерального секретаря в польском обществе начала быстро расти.

20 апреля 1986 года

Куантико

Академия ФБР и база морской пехоты США

Отряд по освобождению заложников ФБР был окончательно создан и обкатан к Олимпиаде в Лос-Анджелесе, к 1984 году. Базировался он на базе в Квантико по двум причинам. Первая — близость академии ФБР и научно-исследовательского центра ФБР, который был построен именно в Квантико. Вторая — в Квантико располагалась базы и снайперская школа Морской пехоты США — очень полезно для подготовки снайперов ФБР. Впрочем, скоро выяснилось кардинальное отличие в этих двух снайперских школах. Снайперы морской пехоты работают от 300 ярдов, средняя дальность выстрела снайпера полиции — 90-150 ярдов, если снайпер морской пехоты промахнется — ничего страшного, для полицейского снайпера это может означать провал операции, гибель заложника или просто невиновного, случайно попавшего на траекторию пули. Снайперы морской пехоты не умеют стрелять сквозь стекло, потому что если идут городские бои — то все стекла уже бывают выбиты взрывами, для полицейского снайпера это едва ли не главное умение — поразить цель через стекло. Наконец снайпер морской пехоты не знает, что делать в случае ситуации с захватом заложников — на войне заложников не берут. Для полицейского снайпера — опять же типичная ситуация. Различия сказались на тактике и даже на снаряжении — снайперы ФБР методом проб и ошибок выбрали обычный гражданский, но с особо точной, тяжелой и прочной пулей для охоты на медведя. Но, тем не менее, ФБР и морская пехота сотрудничали, вместе проводили тренировки, некоторые морские пехотинцы после службы приходили в ФБР...

Именно там, в Квантико, в лаборатории ФБР был проведен первичный анализ пленки с покушением на генерального секретаря Горбачева, и именно там — собрался небольшой совет с целью профессиональной оценки того, что было на этой кассете. Совет собрался в одном из конференц-залов ФБР, там было тепло, и был в достатке кофе.

Первым сотрудником ФБР, участвовавшим в совете как эксперт, был заместитель директора ФБР Дэнни Коулсон, основатель и первый руководитель (лидер) HRT, отряда по освобождению заложников ФБР. Этот отряд был создан в 1983 году к Олимпиаде в Лос-Анджелесе и в ответ на многочисленные захваты самолетов, имевшие место в то время. Причиной создания была история, когда директор ФБР Уильям Уэбстер, присутствовавший на тренировке отряда Дельта, заметил, что в экипировке спецназовцев нет наручников. В ответ на вопрос, один из офицеров заметил — мы не берем противника живым, сэр. А мертвым наручники не нужны. Тогда Уэбстер понял, что для операций по борьбе с терроризмом в самих США надо создавать отдельный отряд, и он не должен подчиняться армии США. Ничем хорошим активность армии внутри страны не закончится...

Вторым был его "сержант" в отряде, бывший "морской котик" по имени Томас Роланд Норрис*. Он был награжден Орденом Почета за смертельно опасную операцию по спасению подполковника ВВС США Айсалла Хэмблтона в глубоком тылу на территории Северного Вьетнама**. Только трое морских котиков, считая Норриса — получили Орден Почета за все время войны во Вьетнаме. В 1975 году получив практически смертельное ранение из Калашникова — он, тем не менее, выжил и не просто выжил, но продолжил служить своей стране. Мужество этого человека — не имело сравнений: во время своей последней миссии во Вьетнаме он вступил в бой с несколькими сотнями въетконговцев, когда у него было всего три человека. Когда директор Уэбстер сказал, что с такими ранениями он не может взять его в ФБР, Норрис сказал что готов сдать стандартные тесты для агентов ФБР и подпишет бумагу, что если он умрет во время этих тестов — то вся ответственность будет на нем.

Третьим был капитан морской пехоты Стивен Л. Уолш

* * *

, старший инструктор снайперской школы морской пехоты США. Совсем недавно он вернулся живым из Бейрута, где участвовал в нескольких десятках смертельно опасных снайперских дуэлей и сумел выжить. Хотя Бейрут в то время был одним из самых опасных мест на земле, христиане-фалангисты и мусульмане истребляли друг друга, как могли, в районе разграничения умереть можно было, просто подойдя к окну. Снайперы занимали покинутые из-за боев высотные здания и обстреливали вражеские кварталы, убивая людей просто за то, какую религию они исповедовали, или какой национальности они были. Сейчас он сертифицировался как специалист по борьбе с терроризмом и занимался обучением снайперов ФБР.

Кого тут не было — это подполковника морской пехоты Дэвида Уиллиса, на данный момент командовавшего снайперской школой морской пехоты. Причин было несколько, главная видимо была в том, что он жевал табак и потому находиться с ним в одном закрытом помещении гражданским — было затруднительно. Вторая причина — подполковник, у которого в кабинете вместо портрета президента США висел постер с Джоном Уэйном — обычно говорил правду и не стеснялся при этом в выражениях. А такие люди сейчас не особо приветствовались. Не было там и помощника подполковника, все еще заглядывающего в школу ганнери-сержанта Карла Хичкока

* * *

.