Наперекор прошлому (Закончено. Черновик)

— Смотри. Сейчас мы, по сути, делаем заготовку по памяти. И своей памятью как бы прорисовываем будущий рисунок на листе. Так?

— Так.

— А если сделать заготовку магией? Как Татьяна подсказала. Направляем поток магии и получаем теневой оттиск, хоть иллюзию! И этот оттиск материализуем на лист. В заклинании нужно будет изменить два узла. Создание заготовки и сцепку. В итоге силу будем тратить только собственно на материализацию, да ещё на иллюзию.

— А на иллюзию тогда зачем? — возразил Джарвин. — Когда мы создаём копию по памяти, мы никакими воплощениями не пользуемся. Кстати, зря, как я сейчас понимаю. Достаточно просто создать иллюзию, точно повторяющую рисунок. А уж дальше, глядя на неё, будет намного легче сделать копию.

— Но ведь тогда придётся плести два заклинания сразу. И копирование, и иллюзию. Не всякий маг удержит два заклинания разом.

— А если иллюзию сделает другой маг, — робко предложила Татьяна, и трое магов уставились на неё.

— Пробуем, — наконец проговорил Джарвин.

Сергус нарисовал на листе квадрат с вписанным в него треугольником. Татьяна посоветовала в нескольких углах пририсовать стрелочки, усложнив рисунок. Джарвин глянул мельком на рисунок и уставился на чистый лист. Как только он сплёл основную часть заклинания, Сергус подвесил над сетью иллюзию рисунка. Почти сразу на листе возникла такая же фигура. Придирчивое изучение копии заняло много больше времени, чем само копирование: маги никак не могли поверить, что копию можно делать так легко и быстро. Тем более что сил на такой простой рисунок Джарвин почти не потратил.

А вот попытка скопировать один лист из чьего-то отчёта провалилась: никак не удавалось создать точную иллюзию. То есть, иллюзия, обозначающая лист с текстом появлялась, но сам текст оказался совершенно нечитабельный. И такой же он переходил на копию. А если создать иллюзию в точности, отдельно повторяя каждую букву, то получалась практически как с копированием: уходило много времени и сил, только тратил их тот, кто создавал иллюзию. Всё-таки повторить чужой почерк да ещё в незнакомом тексте — задача нетривиальная, и маги её бросили: тратить впустую только-только восстановившуюся магию никто не хотел.

— Значит, возвращаемся к идее Сергуса. Надо менять само заклинание, — вздохнул Макс.

— Надо. Когда нас отпустят домой, посмотрим, что именно и как надо изменить. Но даже если не изменим — копировать карты мы теперь всё равно сможем намного быстрее и легче, — добавил Джарвин, после чего невозмутимо растянулся на кровати: — Скоро ужин. Можно немного отдохнуть.

Ужин вскоре принесли, что очень возмутило Крона, которого отвлекли от его записей. Переспорить знахарей ему не удалось, но после ужина он снова вернулся к исписанным листкам. Однако почти сразу весьма решительно что-то перечеркнул, написал, а потом с куда меньшей решительностью повернулся к друзьям:

— Кажется, у меня получилось? — не то спросил, не то похвалился.

— Так читай, — первым сообразил, что именно получилось, Макс.

— Капелькой дождя ляжет на ладонь

Искра бытия — магии огонь.

Нас объединят узы вечных сил,

Позовут с собой в пламени светил.

— Крон, — нарушил затянувшееся молчание Макс. — Это же заклинание!

— Какое?

— Не знаю. Это же ты его придумал. Представь, что сплетаешь сеть.

Крон молчал, неподвижно глядя перед собой. Потом помотал головой:

— Нет. Ерунда какая-то.

— Подожди. Ты представлял его перед собой?

— Конечно.

— Представь на ладони.

Крон замер. Довольно долго сидел, глядя на руку, прежде чем поднял взгляд на друзей.

— Что-то странное. Попробую напитать силой.

Маги подобрались, наблюдая, как в магическом зрении проявляется плетение нового заклинания. А потом вдруг выдохнули и даже как будто забыли вдохнуть. Татьяна даже встревожилась:

— Что с вами? Что стряслось?

— А? — откликнулся Макс. — Ах, да. Ты же не видишь. А жаль. Это очень красиво.

— А что это?

— Наверно, магия, — ответил Джарвин. — Сейчас я сделаю иллюзию.

В палате над пустой кроватью повисло маленькое яркое солнце. Только свет его совсем не ослеплял. А внутри это солнца угадывалось что-то вроде спирали, расширяющейся кверху. И на этой спирали, видимо, обозначающей дорогу, шагала человеческая фигурка.

— Да ты что! Всё совсем не так! — Возмутился Крон, и над соседней кроватью засветилось сразу несколько солнышек, крутящихся в темноте вокруг фигуры в балахоне.

— А мой вариант такой, — Сергус вытянул вперёд руку, и на ней заклубилась темнота, в которой медленно разгоралась и увеличивалась в размерах яркая искра.

— Хм, — задумался Макс. — Знаете что? Сплетите каждый своё заклинание, а потом уже создавайте иллюзию прямо поверх плетения. Знаю, что сложно, но недолго удержать два заклинания возможно.

Крон снова вытянул вперёд руку, правда, смотрел на неё уже не так долго. А потом вокруг него непонятно откуда сгустилась тьма, в которой закрутились яркие солнышки, освещая сидящего на кровати человека без балахона, но с таким восторженным выражением лица, что Джарвин и Сергус, забыв о безопасности, тут же спели такое же заклинание у себя на руках. Вокруг Джарвина собрался шар из света, настолько большой, что стало понятно: спираль — на самом деле дорога. Правда, Джарвин не шёл по ней, а просто сидел на кровати — и внутри своего солнца на краю дороги. У Сергуса иллюзия его собственного заклинания почти полностью повторяла иллюзию чужого, только лучи его искры оказались гораздо длиннее. Тонкие, кинжально острые, они скорее разрезали темноту, чем разгоняли её. Своего хозяина они тоже прорезали, но он даже не заметил этого, с восторгом взирая на магию в своих руках.

— Хватит! — Довольно громко приказал Макс.

Иллюзии с неохотой развеялись. Вслед за ними ещё с большей неохотой развеялись плетения нового заклинания.

— Это заклинание показывает собственную магию мага.

— Совершенно бесполезное, то есть, — помрачнел Крон.

— Не скажи, — Макс покачал головой. — Иллюзия здесь неважна, она просто помогает увидеть в привычном для глаз виде то, что мы видим магическим зрением. А вот разобраться, какая у кого магия и как с ней лучше работать... когда смогу, я обязательно посмотрю на свою магию.

— Какая магия — да, — вынужденно согласился Крон. — А как работать? Что тут разбираться? Берёшь и работаешь. Зачем её рассматривать для этого?

— Если я правильно поняла, Крон использовал три символа магии, — к вмешательству Татьяны никто не был готов, но магам стало очень интересно, что может сказать человек, неспособный к магии и проживший жизнь в безмагическом мире. — Первый — искра. По тексту стихотворения, понятно, что искра — это начало магии. Следующий символ — светила. Видимо, родственный огню магии. И завершает всё путь или дорога.

— Там нет дороги, — замотал головой Сергус.

— Есть. Позовёт с собой в пламени светил. Хотя эти светила завершают стихотворение, сам путь возникает из всех строк. Он не назван, но он есть суть и смысл стихотворения. Путь, на который встаёт тот, кто поймал искру, и кого она объединила со светилами.

— Татьяна, но ты же не маг! Как ты поняла? — Крон недоверчиво взирал на Татьяну.

— Я — переводчик. Стихи нам, когда учились, приходилось переводить тоже. А чтобы перевести стихотворение, его надо понять. Не просто слова, которыми оно написано, а смысл, который эти слова несут. Понимать смыслы на чужом языке — непростая задача, я вам скажу.

— А смыслы иллюзий ты можешь понять? — Заинтересовался Макс.

— Это уже немножко не литературная задача, боюсь, такими загадками у нас занимаются другие мастера.

— И всё-таки? Просто интересно, как ты увидела нашу магию.

— Как увидела? У Джарвина вышел символ дороги. При этом сам он вместе с дорогой находится внутри света. Светила, то есть.

— И что это значит?

— Макс, я же переводчик, а не мастер-психолог... душевед!

— Вот и переведи.

— Переведи! Легко сказать! Если вернутся к смыслу стихотворения, то искра бытия-магии объединяет с пламенем-светом светил и в этом объединении или через это объединение складывается дорога, по которой маг идёт... путём магии, если так можно сказать.

— Так и можно, — кивнул Крон.

— Тогда получается, что Джарвин нашёл этот путь.

— А я? — Слегка обижено протянул Крон.

— А вокруг тебя кружатся много звёздочек. Видимо, ты ещё не выбрал свою. Не знаю только, что именно: звёздочку, с которой свяжешь себя, или дорогу, на которой найдёшь её.

— Не звёздочку, а светило.

— А что, есть разница?

— Конечно. Звёздочка — это просто звёздочка. А светило — это источник животворящего света, — Крон немного задумался и пояснил подробнее. — Звёзды в небе, они просто есть и просто светят. Но есть то, что даёт свет для жизни. Звезда может быть светилом для кого-то. Но не только. Для нас наша магия — тоже светило, потому что она даёт нам нашу жизнь в магии.

— Сложно. Но интересно. Спасибо за разъяснение, больше не буду путать.

— Но тогда получается, — задумчиво проговорил Сергус, — что я застрял где-то в начале пути и даже благосклонность светил мне не светит. Всё, что у меня есть — это только искра на ладони.

— А с тобой всё очень сложно. У меня есть целых три предположения, что твоя искра может обозначать.

— Давай все! — Сергус махнул рукой.

— По порядку. Первое и самое очевидное ты уже назвал. Ты только поймал свою искру и теперь тебе предстоит поиск светила и пути. Только вряд ли это так: искра слишком яркая и крупная. А ещё, я так поняла, что в совместных опытах, которые могут быть опасны, именно ты следишь за безопасностью.

— Есть такое.

— Как я понимаю, начинающий маг, который только-только поймал свою искру, на такое не способен. Поэтому предполагаю второе: ты просто собственник. Жадина.

— Что ты хочешь этим сказать?

— То, что ты крепко держишь свою магию в руках. Объединение — это союз равных. А ты владеешь и подчиняешь.

— Магия не терпит беспечности.

— Не спорю. Вопрос лишь в том, согласно ли твоё светило вечно светить из твоих рук. Моё третье предположение, что искра в твоих ладонях — уже не искра, а светило. Просто очень опасное светило, если вспомнить лучи, тонкие и острые, как кинжалы. И несколько этих кинжалов пронзали тебя.

— Ну и что? Это же моя магия. Магия не причинит вреда своему магу, если хорошо её контролировать.

— Значит, просто помни о том, что твоё объединение с магией — не погружение в свет, а контроль его. По крайней мере, сейчас.

— Хочешь сказать, что потом может стать иначе?

— Конечно. Вдруг однажды тебе надоест просто владеть и подчинять, и тебе захочется чего-то иного.

— Не думаю. К чему приводит беспечность в магии, я уже знаю. У меня учитель так погиб. Тоже чего-то нового захотелось.

— А ведь вы сейчас именно новым и занимаетесь. Но разве вы беспечны?

— Пока с нами Сергус, беспечность нам не грозит, — усмехнулся Джарвин.

— Видишь? Значит, дело не в новизне, а в том, что бы правильно сделать эту новизну безопасной. А кто это делает в ваших опытах?

Сергус рассмеялся, но осёкся, потому что Крон метнулся к Татьяне, попытался упасть на колени, но замер где-то на середине движения и выпалил на одном дыхании:

— Татьяна, возьми меня в ученики. Не знаю, что пообещать и чем отслужить, но что-нибудь придумаю!

— Крон, но у меня же Макс.

— Ну, и что, — ответил тот. — Маг может иметь несколько учеников, дело обычное.

— Но я не маг!!!

— Зато ты разбираешься в магии. Иногда мне кажется, даже лучше нас всех вместе взятых, — прокомментировал Сергус. — Не отказывай ему. Это нам с Джарвином повезло: мы крепко стоим на ногах. Что умеем, то наше. Что не умеем — тому научимся. А у Крона силы много, а знаний почти никаких. Чему смогли, мы научили. Только мы мало чему можем научить. По правилу "делай, как сказано" можно научиться только очень простым вещам. А более сложные — они и для нас сложны. Даже если делать умеем, объяснить — не получается.

— Но как я-то смогу объяснить то, чего вообще не знаю!

— Не надо объяснять, — взмолился Крон. — Научи меня понимать! — Он вздохнул, выпрямился и заговорил: — Я действительно мало что умею. Так, иллюзии, светлячки, ещё кое-что по мелочи. Из сложного — только копии карт. Да и то, больше потому, что часто видел и просто запомнил. Не само плетение, а именно как его делают. Долго запоминал, смотрел, что и как делают Сергус и Джарвин. Силой делился, поначалу. Теперь могу. Мне тяжело. Я читаю книгу. Вроде, всё понятно. Начинаю плетение — ерунда получается! Что-то обязательно сделаю не так. Я помню, как должно быть, а повторить не могу. Перечитываю. И понимаю, что первый раз понял неправильно. А ты с первого раза всё понимаешь. Научи меня так же.

— Хорошо. Условия те же, что и с Максом. Согласен?

— Согласен! Спасибо, Татьяна!

— Тогда первое заклинание, которое будем понимать — как раз копирование. Ребята придумали, как его изменить, вот и будем разбираться. То есть, они будут разбирать, ты понимать, а я подсказывать, если пойму сама. Когда нас выпустят на свободу. Точнее, это будет уже второе заклинание. Первым разберём ваш опыт, из-за которого здесь сидим, и заодно целительское заклинание посмотрим.

— Оно очень сложное, — заметил Макс.

— Тем интереснее будет его понять. Будет у вас общий урок.

— Урок?

— Занятие. Учёба.

— Ясно. Урок. Пусть будет урок.

— Завтра. Мастер Ирвин как раз принесёт свои записи. А теперь спать. Незачем зря тревожить знахарей нарушением порядка.

На следующий день, получив записи мастера Ирвина, маги приступили к долгожданному изучению собственного опыта. Единственное, сначала Крон напитал новый переговорник, а потом якобы заснул, пользуясь чем знахарей попросили не беспокоить — чтобы не разбудить. Получив возможность заниматься своими делами, маги быстро перечитали отчёты и, как смогли, свели их в единую картину, позволяющую понять, что происходило с раненым, и как на него влияли их действия. Пусть это понимание было приблизительным и опиралось на приблизительное же понимание отчёта знахаря. Чем полнее становилась картина, тем мрачнее становился Макс.

— Что с тобой? — Татьяна подсела к ученику.

— Всё не так. Целительское заклинание должно исцелить. А оно не исцелило. Целитель не может так долго держать целительское заклинание — умрёт. А я не умер. Но почему — я не понимаю.

— А разве вы не этого хотели? Целитель держит заклинание, пока знахари лечат. А остальные не дают целителю умереть.

— Да, мы этого хотели. И именно так всё и получилось, если судить по записям мастера Ирвина. Только я всё равно не понимаю, что именно мы сделали. Целительское заклинание не должно так действовать, но почему-то подействовало. Я думал, знахари помогут раненому исцелиться. Два воздействия сразу: и моё целительское, пусть и слабое, и знахарское, которое усилит моё. А, получается, я лишь помог знахарям, не дав больному умереть, пока его лечили. Исцеления не получилось. — Макс вздохнул и раздражённо отбросил отчёт знахаря. — Я понял, что не понимаю смысла своих действий. И никогда не понимал. Просто делал, как научили, и мне казалось, что так и должно быть. А сейчас, когда всё не так, как должно быть, я оказался беспомощней младенца!