Когда цветёт багульник

— Например?

— Если не поймаем нужный нам объект, то возьмём на подкинутой информации...

— А коммерческие и производственные тайны?

— Вредить или ломать он, похоже, не собирается, надеясь, что всё это будет его.

— Для того и меня не трогали, чтоб расширялся и богател,— скривился Терёхин.

— Правильно мыслишь. Серьёзное что-то обговаривай в другом месте.

— Сколько же мне терпеть? Это же за язык себя всё время ловить надо будет,— недовольно заёрзал Терёхин.

— Перетопчешься ради дела. Трали — вали Любе ты можешь петь в неограниченном количестве, о местах встреч и передвижении только помалкивай. Я поеду с вами, надо пообщаться с Толей. В машину не сунешься, пока я не проверю её сам.

— А Любе как я это объясню?

— Она спит. Пусть себе дальше спит. А там видно будет, соврёшь что-нибудь на ходу.

— Умник, интересно что?

— Мне б твои проблемы. Колесо спустило, качают или пожмись с ней на ходу..., медовый месяц же у тебя,— хихикнул он.

Прилетели рано утром. Москва встретила дождливой осенью. Люба спала пригретая Славкой, не ведая о посадке.

— Ну, вот и думать ничего не надо, а ты боялся.— Посмеивался Сергеевич,— разбудишь, когда скажу.

В поместье доехали благополучно. Дом в утренней осенней дымке ещё спал и ребята тоже. Только Толя маячил столбом под зонтом у ворот. Сергеевич остался с ним, нырнув под зонт, охранные спецы принялись что-то горячо обсуждать, а Терёхины, попрощавшись, побежали, догоняя друг друга в дом.

— Вот дела! Топор над головой висит, а он ведёт себя, как влюблённый юнец.— Покачал головой Сергеевич, не то радуясь за него, не то осуждая.

— С чего рейс перенесли, под удар себя поставили, Сергеевич?— не выдержал Толя.

— Всё с того же пирога, что ты только что лицезрел. У него любовь. А у меня безопасность трещит по швам. Чуть не проморгал я, понимаешь. Случай спас, а может любовь эта бережёт его.

— И всё же?

— Балет смотрели...

— Чего?

— То самое. Чужих не пускать. Проверять всех. За ребятами...

— Три глаза...

— Слушай дальше умник. Машины вдоль и поперёк просматривать. Где-то рядом этот гад. Каждый день нам улыбается, шутит. Если б знать его следующий шаг, а то действуем методом тыка и всё с опозданием. Ваш подрывник ни до чего там эдакого, случайно, не привёл?

— Нет,— помотал головой Толя. Массажистка исчезла.

— Примерно этого я и ожидал. Труп найдут не скоро.

— Мы сразу же, как ты только позвонил, рванули в ту контору и облом.

— Я на неё и не рассчитывал. Заплатили, использовали и концы в воду. Обычное дело.

— Сергеевич, меня людская простота удивляет. Ведь знают, что опасно, но всё равно соблазняются и голову свою добровольно, с превеликой радостью в петлю суют. Авось пронесёт. Не помню, чтоб так кому-то везло.

— Тут тёмное дело. Может быть и не деньги, а что-то другое. Человек уж очень близкий к Терёхину орудует. Она могла не заподозрить лиха...

— Как это?

— Попросил разыграть, ради прикола... или женщина эта была того гада любовницей. Ради выгоды он мог пойти на отношения с ней. Обычное дело.

— Может, ты прав. Тогда нам в десять раз надо быть внимательными и осторожными, не доверяя никому.

— Ты прав Толя. Стойку тут прими парень, а я там, в конторе просеивать буду.

Осень хороша в самом начале. Когда солнце жар птицей, россыпь красок и паутина на каждом шагу. А дальше уже мерзость. Люба не любила ни пожухлой травы, ни запаха мёртвых листьев под ногами. Он перехватывал её дыхание. Хотелось убежать, скрыться от такого уныния. Уж скорее бы всё это кончилось. И вот, наконец, дождалась. Зима, погрозив надоевшей дождливой осени кулаком, выперла её за пределы средней полосы дальше на юг, вступив, как полагается, в свои законные права. "Неужели закончилась грязь, и подморозило?— Люба смотрела в окно на падающий с неба девственный снег и вздыхала,— от зимы я тоже не в восторге, но это всё же лучше, чем мерзкий дождь и непролазная грязь". А он кружил и кружил, заваливая всё: дорожки, деревья и дома. Равняя кочки, колдобины, забираясь под деревья в лес.

"Вот прорвало, где-то в небе, как в детской сказке, что читала им перед сном мама, старушка Зима трясёт свою пушистую перину".— Кривился не довольный липким снегом Артём. Перед ним лежал календарь, на котором он зачёркивал прошедшие дни и считал оставшиеся до каникул. Отец обещал всех свозить в Эмираты, а потом ещё на горнолыжный курорт. Вот мальчишки и размечтались, настроив планов. Правда у Вани полным ходом шла сессия. Ведь начинается она ещё до Нового года со сдачи зачётов. И Ваня, чтоб поехать с семьёй торопился сдать всё заранее. Хотя он и раньше не тянул со сдачей, потому как экзамены приходится сдавать после долгожданных и длинных праздников. В голове ещё мишура, а тут бац, и сражение с конспектами. Люба, как всегда не возражала, где семья там и она: "Арабские Эмираты?— куда опять же Славка собрался по просьбе неугомонного Артёма,— значит, летим туда. Горные лыжи?— да запросто. Бегала же по тайге, почему сейчас не смогу? Смогу.— Успокаивала она себя, бодрясь.— Тем более красных орлов уже пережила. В худшем случае просто так погуляю, лыжню им потопчу". Сергеевич с радостью благословил всё это делающееся тайно мероприятие.

— Чешите куда хотите только подальше отсюда. Толя со своими ребятами полетит с вами. Затаился это гад после стольких-то неудач. Новое что-то замышляет.

— Да не переживай ты так,— пытался ободрить его Терёхин.

— Это моя работа. Я зарплату за это получаю, а топчусь на месте. Самое страшное, когда не знаем что и ближе к разгадке не продвинулись ни на сантиметр. Все чисты, как ангелы.

— Тебе трудно, потому что он знает хорошо тебя, но ты найдёшь, Сергеевич, выход.

Успевшие уже соскучиться по солнышку и воде ребята, отводили душеньку, наслаждаясь тёплыми деньками. Люба, не любившая холода, тоже была рада тёплым водам Персидского залива. В Дубае кутила во всю весна. Вместо привычной ёлки, ждавшей их на Новый год — финиковые пальмы. Вместо сугробов — приятный песочек. Любе понравилось, что не было в это время года там ни изнуряющей жары, ни дождей. Главное что в планах экскурсий, не предусмотрено кормление акул. От всего остального она просто в восторге. Сам город поражал белыми красками с которыми заметно контрастирует зелень пальм и манговых деревьев. Соседство скалистых гор и песчаных барханов, морская ширь и парки с экзотической растительностью не могли не поразить её воображение и главное — она увидела розовые фламинго. Ребята делали прелестные фотографии и чудно отдыхали.

— Всё безумно красиво,— вздыхала она.

Славка показал ей на подведённые к каждому дереву трубки-капилляры, и слышное возле газонов шипение струй:

— Эта красота городу стоит не дёшево,— прошептал он.

Темпераментный Артём, которому скучно было вздыхать по травке и фонтанчикам, соблазнил всех на экскурсию в Аравийскую пустыню. Облачившись в плотно прилегающую обувь и одежду, защита от скорпионов, змей и пауков, отправились туда. "Где наша не пропадала,— бодрился Славка, потакая сыну,— рискнём!" Рискнули, посмотрели и её. Люба засомневалась в правильности такого решения сразу же, как только её обрядили в специальную одежду. "Опять попалась, Артём наверняка втянул в дерьмо". Она никак не могла забыть ту кормёжку орлов, где Славке пришлось накрывать её своим лёгким пиджаком. Аравийская пустыня, как выявилось, притягательна. Очень мелкий, раскалённый песок, вырисовывал причудливые волны. В результате чего барханы и песчаные дюны напомнили неповторимый лунный пейзаж. "Хочешь покататься, дерзай"— подмигнул Терёхин сыну. Тем более это не составляло проблемы и труда, предприимчивые арабы включили в программу развлечений слалом по дюнам. Толик с Артёмом съехали пару раз, другие не рискнули. Обойдя музеи, мечети и дворец шейха, Люба принялась разглядывать людей. Она ещё помнила восточные сказки, и сейчас интересно было проверить, соответствует ли та детская паутина сказок с реальным миром. Особенно бросались в глаза мужчины. Восточные красавцы, как обычно без возраста. Все похожие на сказочных принцев из арабских сказок. Она, правда, не очень любила "Тысяча и одна ночь", но почему же не посмотреть раз уж здесь. Её такие посматривания, привлекли внимание сразу сделавшегося не довольным Терёхина. И Люба, посмеиваясь, переключилась на женщин. Они, как утверждает Славка, в отличие от жительниц других стран Аравийского полуострова, не выглядят закрепощёнными. Водят себе запросто машины, служат в полиции и армии.

— А ну, посмотри внимательно, что отличает местных женщин от наших,— притянула она ушко Славы к своим губам.

— Сравнила наши красотки, а тут на любителя. И одежда у них... скромная, не фонтан.

— Я не об этом.

— Ну, не знаю...

— Эх, мужики, совсем вы не на то смотрите. Мы столько прошли и нигде не увидели женщину, увешанную сумками и кульками с провизией. Смотри, за каждой топает носильщик. А наши на маршрутке деньги экономят. Как правило, возвращаются с работы укомплектованные покупками под завязку и пешим ходом. Одежда точно ты заметил скромная, но, посмотри, как расписаны их лицо и руки.

— Фантомасихи,— прыснул Артём.

— Чем не по делу потешаться топай, пей сок,— недовольно указала на бар Люба.

Артём любитель соков и тут ему повезло, в многочисленных барах он с удовольствием пил прямо при них отжатый фруктовый сок. Ваня выбирал сделанный тоже на глазах коктейль из соков. Заказывал каждый раз новый. Выбор большой во всяческих экзотических сочетаниях. А Любе больше понравился лимонный сок с мятой. Терёхин от классики не отступал. Предпочитая всему чай и кофе. И тогда вся семья вплывала в арабскую кофейню представляющую собой нечто элитного клуба.

Ночью, оставив ребят в номере, отправились посмотреть ночной город. Славка хотел провести романтический вечер непременно в экзотической обстановке с танцем живота, необыкновенными фруктами, десертом и кофе. Всё то мог дать ночной клуб. "Где наша не пропадала",— теперь не дрогнула перед "танцем живота" Люба, смело отправляясь туда. Местные жители, как поняли они, гулять начинают поздно, когда на раскалённую землю ложится прохлада и продолжается минимум то веселье до трёх. Славка не изменил традициям и они вернулись только под утро. Толя с охраной вынуждены были пойти с ребятами к морю одни. А Терёхин с женой после той экзотики проспали до вечера. Люба хотела посетить восточный базар. Много читала об этом. Почему бы и не посмотреть раз судьба такой шанс нарисовала. Отправились ранним утром, пока не так жарко. Люба поняла, почему у женщин тут разбегаются глаза, а для мужчин это хождение напоминает посещение музея или выставки, поэтому они не так шарахаются от променада по нему. Любу поразили мешки с лепестками роз, кореньями, разнообразными орехами и сушёными фруктами и пряными травами, наполняющие воздух дивным ароматом и поэтому стоять около них приятно. А драгоценности и шелка вне конкуренции. Протискиваясь по узким проходам, Артём успевал рассмотреть ещё и национальности бродящих рядом с ними людей. Выяснив, что толкается тут не иначе, как весь свет, он был в восторге. Иван солидно напоминал им, чтоб не забывали торговаться. Это ж восточный базар. А то Ваня знал за матерью былой грешок, сунуть деньги и бежать. Самому Ване хотелось посмотреть верблюжьи бега. Это зрелище, собирает всех — от мала до велика. В одном забеге участвует от 15 до 70 верблюдов. Для араба такое животное — целое состояние, но Люба от такого мероприятия отказалась. Ей жаль было животных. Мужики пошли азартно болеть одни.

Исчерпав программу, отправились на небольшой горнолыжный курорт. Люба никогда не предполагала, что в жаркой Турции кроме солнца и моря есть ещё на востоке снега Паландокена. На лыжах Люба походила, но на спусках с гор сразу поставила крест, и никому из мужиков её не удалось переубедить в обратном. Терёхин, отлично катающийся на горных лыжах, детям сразу же нанял инструктора, который довольно таки быстро поставил их на лыжи. Люба в процесс обучения не влезала. "Он их отец и, наверное, знает что делает",— всё же с опаской поглядывала она на катание ребят. Поняв её трясущуюся душонку, Славка подвёл к спортивного вида крепким ребятам и объяснил:— Инструкторы: сертифицированные и даже имеют титулы чемпионов. Может, и ты попробуешь? Но Люба категорически от такого безумства отказалась. Она поднималась с ними на подъёмниках, дивясь потрясающей красоте и чистоте снега. Необычной синеве неба. Плывя в кресле над верхушками сосен, ощущала себя воздушным шариком. Но дальше дело не шло. Люба, не желала рисковать ни за какие коврижки и даже чудо инструкторам, ставившим на лыжи без страха и упрёка не одного бедолагу, не удалось сломать её упрямства. Тем более на недостаток внимания Любе жаловаться не приходилось. Её валяли в снегу, как водится, подначивая, всё же гуляли с ней и водили танцевать в ресторанах. А также она, наслаждаясь свободой, плавала сколько хотела и спускалась в исторические глубинки. Новый год отметили под грохот петард и фейерверков у елочки на лыжне. "Могла ли я предположить, что в течение двенадцати месяцев в моей личной жизни произойдут такие перемены?"— посматривала на счастливо орущих под бабаханье мужиков Люба.

Вернулись отдохнувшие, возбуждённые с множеством фотографий. Ваня всю обратную дорогу спорил с отцом вознамерившимся купить какой-то Европейский клуб.

— Деньги девать некуда? Я подскажу. Дай образование таким же, как сам детдомовцам. Построй для них жильё. Уходят ведь в никуда. Зачем тебе чужая страна и старушка Европа в придачу. Ты же в доску российский. Отец усмехался его горячности, но не разубеждал. "Это хорошо, что они любят так свою страну, значит, будет капитал работать после меня на Россию. И не кинет Ваня, ни под каким видом свои пенаты". А для Артёма пока было всё "клёво, важнецко и зашибись". Не понимая, с чего так сердится брат, он радовался, что не надо мести ненавистные подъезды, скрести снег и долбать лёд во дворах, махать метёлкой, собирая и вынося на старом покрывале опавшие листья. "Чего спорить с отцом, когда и так всё прекрасно!"— бегал он, около них не зная куда пристроиться. С одной стороны мешал брат, с другой мама, которую отец держал под руку. Сжалившись над Артёмом, мельтешащим под ногами, Люба уступила своё место. Дипломатично отойдя к киоску за журналом. Терёхин притормозил бег ребят, ожидая её.

— Идите, идите. Я догоню,— помахала она им на удовольствие меньшого. Её давно привлекал один женский журнал. "Задумка хорошая и люди по всему видно талантливые, а деньги вложены в него не те. Не тот формат, обложка, масштаб. Сейчас трудно выживать. Конкурентов многовато, хоть и бестолково сделанных и совершенно бессодержательных, но красочных". Листая журнал, она впервые задумалась над тем, что смогла бы улучшить его. "Может, стоит попросить помощи у Славы, кажется, я смогла бы изменить расклад, наладить там дело и вернуть долги или стоит подумать, где взять деньги самой, а то он ещё чего доброго будет отговаривать. Я обижусь. Только вот интересно где и как? Это ж не засунешь руку в щель и не вытащишь оттуда клад..., что ж ты раньше подруга не придумала ничего стоящего, где их взять, а пахала, как паровоз".— Толкла она свою идею в голове всю дорогу до дома, вертя в руках журнал.