Абсолютный слух (Счастливчик Майки)

— Майки, пообещай мне, что сегодня ты ко мне еще приедешь.

— Если отец будет нормальным, я к тебе обязательно приеду!

— Как он может быть нормальным?! У него жена погибла, мама твоя!

— Ну, если не будет бродить по дому, с веревкой в руках, буду считать его нормальным.

— Как, ты, можешь шутить над этим?!

— Так, я, еще не дома, дома буду паинькой, понимаешь, не чувствую я потери, не помню о ком мне нужно переживать, кого оплакивать, у меня, просто, есть задача; пережить эти похороны, никого не обидеть и соблюсти приличия. Маша, мне пора, мне нужно попасть в дом раньше отца. Представляешь? Он вернется, а меня нет, что он подумает?

— Ладно, поцелуй меня и уезжай, но помни я жду тебя!

— До свидания, моя милая девочка! — я, нежно поцеловал Машу и поехал. В боковое зеркало я, некоторое время, видел тоненькую фигурку Маши, которая махала мне рукой.

Дома никого не было, я открыл гараж изнутри, загнал фургончик и поставил его на прежнее место, топлива оставалось, еще, больше трети бака. Я, прошелся по дому, зашел на кухню, доел жареную картошку, помыл сковородку, заодно разобрался с газовым водонагревателем. Спать мне уже не хотелось, делать было нечего и я вспомнил, что в доме осталось место, которое я еще не обследовал. Куда ведет лестница идущая вниз? Взяв спички на кухне, я отправился в поход на нижний уровень, думал об этом с иронией и совершенно напрасно. Спустившись по лестнице, уткнулся еще в одну дверь, открыв ее и чиркнув спичкой я нашел выключатель освещения, включив свет, испытал шок, весь дом покоился на цельном железобетонном перекрытии. Кроме стен, никаких опор не было, подвал имел всю площадь дома. Имелся даже, вполне приличный, деревянный пол.'Да здесь квадратов двести, — подумал я — в футбол можно играть'. С тех пор, как я попал в дом, я все время испытывал подспудное недоумение, мой предшественник был гитаристом, он проводил с гитарой, наверное, все свободное время. Об этом говорили жесткие мозоли на кончиках пальцев, да и рука была 'поставлена', по крайней мере я играл без всяких затруднений и усталости. Я не нашел в доме гитару и это вызывало недоумение и теперь, стало понятно почему не нашел. У дальней стенки стояли две электрогитары, подойдя поближе я прочел 'Стратокастер' эта надпись украшала обе гитары, только одна из них была бас гитарой. На столе, в углу, стоял ламповый усилитель 'Пионер СМ — 83'. Колонки, той же фирмы, стояли в удалении и были развернуты в сторону стенки с инструментами. Но больше всего, меня удивило то, что стены подвала и даже потолок были обклеены листами микропористой резины. 'Это сколько же бабок на это ушло?' Я помял стену пальцем, 'толщина миллиметров десять, не меньше', пацана баловали, денег не жалели, его музыкальные пристрастия поддерживали и это мне на руку, пусть отец убедится, что все вложения были не зря.

Я запнулся о шнур и обнаружил педаль для гитары, это была педаль для фузз эффекта, заводская надпись, не оставляла места для сомнений. В прошлой жизни, по молодости, я пробовал играть на электрогитаре, кое, что даже получалось, но своей электрогитары у меня никогда не было. 'Нужно срочно 'ставить' руку под электрогитару, выступать с акустикой, это полный отстой в глазах окружающих'. Я проверил оборудование, все было подключено, осталось подключить переноску — пилот к сети. Из колонок послышался щелчок от включения, я взял гитару в руки, гриф был длиннее, намного длиннее привычного. Я взял пробный аккорд, мне казалось, что он будет звучать бесконечно. Брал разные аккорды, привыкая к длине грифа, побаловался с фуззом, для пробы заиграл финальную часть из 'Отеля', там где слов уже нет, с фуззом звучало очень похоже на оригинал. Остановившись, я собрался припоминая кое, что другое и запел песню 'Камбоджа', здесь тоже аккорды с фуззом, звучали очень эффектно. Когда песня кончилась, услышал жиденькие хлопки, на электрогитаре, играть было не привычно, глядя на гриф я не увидел, как он появился. Высокий, широкоплечий, сухощавый, лет 40 — 45, он был в майке безрукавке и его длинные, жилистые руки сказали мне о многом. Он стоял около лестницы.

— Наконец — то, я, услышал от тебя, что — то похожее на музыку, как жаль, что твоя мать не дожила до этого.

— Привет, отец — сказал я.

— Ты, что, вспомнил меня?

— Нет, но то, что я закрыл дверь, помню твердо. Кроме меня, ключи были у тебя и у мамы, мама сейчас в морге, все очевидно.

— Ты изменился, говоришь совсем по другому, из — за вашего, молодежного сленга, я тебя понимал с трудом, а сейчас ты говоришь чисто, без этих слов паразитов.

— Я позабыл сленг.

— Хоть, что — то хорошее случилось, за время моего отсутствия.

Он подошел ко мне, я встал, он крепко обнял меня и похлопал по спине, я тоже его похлопал. А, что мне было делать?

— Живой — выдохнул он у меня над ухом.

— Чудом — сказал я.

— Я звонил из отеля Томасу Патинсону, он рассказал мне все, в общем я в знаю через, что тебе пришлось пройти.

— Как, ты, узнал, что нужно позвонить Томасу?

— Томас, связался по радио с водителями, водители передали по цепочке, рации есть у всех, кто работает на дальних перевозках, эта трагичная новость прошла через всю страну и я ее получил. А, как ты все это перенес?

— Ну, после того, как я всплыл на повехность, ничего страшного, больше не было.

— А, как, же, спасение девочки, с риском для жизни? Читал о твоих подвигах.

— Никакого риска не было, приврал для газетчиков, девочка была спокойная и послушная, спасать ее было одно удовольствие. Теперь, она моя девушка.

— То, что спас, ты, конечно, молодец, а то, что себе ее решил оставить, так это ты просто герой!

— Вечером, мне нужно к ней съездить, обещал.

— Мне надо поспать, а ты съезди в магазин за продуктами, я встану, мы пообедаем, потом ты свободен.

— Пойдем, покажешь мне на карте, где здесь хороший магазин.

— По карте, значит, ездишь, как турист?

— Что делать? Лучше по карте ездить, чем пешком ходить. Маршруты автобусов я тоже позабыл.

Мы поднялись из подвала, я сходил за картой и отец отметил два магазина на нашей улице, до мясной лавки, нужно было ехать, миль пять. Внимательно выслушав, что мне нужно купить и взяв у него пятьдесят долларов, я собрался уходить, он кинул мне ключи.

— Возьми мой мустанг!

Я, не стал спорить, хоть и предпочел бы, знакомый уже фургон, но почем мне знать? Может мой предшественник, выпрашивал отцовский 'Мустанг', со слезами на глазах? 'Форд Мустанг' стоял на подъездной дорожке и смотрелся, очень эффектно, я устроился в кабине, управление оказалось простым, для переключения скорости нужно было толкнуть рычаг вперед, для заднего хода, оттянуть его назад. Развернувшись на площадке перед гаражом, я поехал по магазинам, впервые в этой жизни. Тачка оказалась приемистой, а движок довольно шумным, я закрыл окна и включил кондиционер, но рык движка все равно лез в уши. По сравнению с этой тачкой, моя старенькая 'Ауди' из прошлой жизни, была просто, образцом комфортной машины. Я мигом домчался до мясной лавки и зашел внутрь. Ничего похожего на на магазин. Небольшая площадка в центре окруженная, с трех сторон витринами — холодильниками, пригляделся к витринам, фунт говяжьей вырезки стоил девяносто центов. Насколько я помнил, фунт это примерно полкило, за килограмм почти два доллара. Немало для этого времени.

Золотой век страны, остался в прошлом, Америка, уже, во всю, катилась в пропасть внешних долгов и государственных займов. И будет катиться до моего времени. Чем дело кончилось, я, так и не узнал, хотя мог, но меня больше интересовало прошлое, а заглядывать вперед, это все равно, что знать дату своей смерти. Страшно мне было, не ждал, я, в будущем ничего хорошего. В последнюю треть моей жизни все мои силы и деньги ушли на создание моей установки. У меня на руках было мощное средство. УСД, так я ее назвал, Универсальное Средство Доставки. Ирония судьбы, пара редчайших случайностей и моя установка для получения солнечной энергии, превратилась в машину времени. С помощью моей установки, можно было доставить груз, или себя самого, в любую точку Земли, в любой момент времени. В пределах пятисот лет, связь времен, была, вполне, устойчивой. Я обеспечил себе интересную старость, до самой смерти, но не разу, не решился, перейти границу портала. К тому времени, я, уже, с трудом передвигался, подняться по лестнице, было проблемой. Поздно, пришел ко мне успех. Оставалось, только, наблюдение, с той стороны, портал был не виден, если, вести наблюдение из темной комнаты. И, я, путешествовал по прошлому до самой смерти. А, теперь, злобная гримаса судьбы, промахнулся Старик, на пол шарика и без малого на пол ста лет. И теперь, что бы уничтожить первую установку, мне нужно создать вторую. Уничтожение своего детища, это и есть моя миссия, жалко до слез, как интересно, я, мог бы жить! Но и цена достойная, новая жизнь! По каким — то неясным причинам он не мог, сам это сделать, ссылался на судьбу. Прикупив все, что было нужно, покинул магазинчик, на обратном пути был еще один магазин, куда надо было заехать, отоварившись и там я вернулся домой.

На кухне прикинул, что можно приготовить такого, что бы после подогрева не потеряло вкусовых качеств, решил потушить картошку с мясом. Пока она тушилась, нарезал салат из помидоров и огурцов, спрятал его в холодильник, сметану можно потом добавить по вкусу. Я должен был доказать отцу, что вполне самостоятелен, а то еще вздумает нанять кухарку, а там еще и домработницу. Посторонние мне были не нужны категорически. Вынес мусор с кухни в уличный контейнер, хорошо все рядышком! Попробовал картошку, 'теперь сама дойдет, если завернуть кастрюлю в одеяло'. Закончив свои хлопоты, пошел в подвал 'ставить' руку. Прикрутил громкость, поставил стойку микрофона поудобней и занимался часа три. Моторные навыки предшественника сохранились и я очень быстро приспосабливался к длинному грифу. Потом, спустился отец, он не пытался нечего сказать, просто стоял и слушал, я прибавил громкость и сразу без вступления спел песню, 'Сдавайся детка!' Поддерживая себя простым ритмом, веселая песня, оптимистичная, можно сказать. По окончании песни, он кивнул и сказал:

— Вижу теперь, не зря мама, так, тебя защищала, вот только, откуда она могла знать, что в тебе талант прорежется? При ней, ничего похожего не пел. Песня твоя?

— Моя.

— Я, рад за тебя, а то раньше жить с тобой рядом было нелегко, то , что ты играл на музыку, было совсем не похоже. А, мама твоя говорила, что ты ищешь себя. Когда, на семейном совете, решали переоборудовать подвал и переселить тебя сюда, или оставить все как есть, я голосовал обеими руками, что бы переоборудовать. Теперь наверху тебя не слышно.

— Откуда эта роскошь? — Я провел ладонью по стене с резиновым покрытием

— Специально, подрядился везти партию брака на переработку, отобрал, что получше для себя, потом выкупил у фирмы за шестьсот долларов.

— Где же тут брак? Выглядит вполне качественно.

— На той стороне, резина почти сырая, зато клеится хорошо, ладно, пошли обедать.

Я сполоснул большие тарелки, положил крупные порции, (решил есть без хлеба) разложил салат, от души, добавил сметаны и мы начали обед. Ели молча, потом, отец похвалил мою стряпню:

— Неплохо. Как раз то, что надо мужчине, проведешь денек за рулем, как раз такого хочется, существенного.

— Там еще много, могу добавить.

— Давай, еще половник, со вчерашнего дня не ел, я ведь думал, ты сидишь тут беспомощный, голодаешь. Гнал почти без остановок. Но вижу с лица ты не спал, девушка подкармливала?

— Скорее уж ее мама, я ведь эти дни дома не жил, миссис Кендал пригласила в гости и я согласился.

— Повезло ей, да и младшей Кендал, тоже повезло. Рядом ты оказался.

— Мне повезло больше всех, чудесная девушка, красавица редкая.

— Думаешь удержишь? Красавицы они знаешь ли...

— Удержу, красавицам тоже, кто — то нужен, почему не я?

— В том — то и дело, сегодня ты нужен, а потом появится более достойный, я к чему веду, не прирастай сердцем, красивые женщины, могут быть очень жестоки.

— Ерунда, если разлюбила пусть уходит, удерживать такую, нет смысла!

— А, если дети?

— А, вот с детьми, лучше подождать, лет до тридцати.

— Ну, не знаю, как это у тебя получится, может так случится, что тебя поставят перед фактом и все. У меня так и случилось, впрочем, я не жалею, ты родился, а больше твоя мама, детей иметь не могла, осложнения после родов. Вот и баловала она тебя.

— Если я и был избалован, то теперь я об этом забыл, ты наелся?

— Да, даже переел. — Он достал из холодильника банку пива.

Я прибирал со стола, а он пил пиво.

— Как случилось, что под нашим домом, выстроен такой огромный подвал?

— А, это дед твой постарался, дом строился после карибского кризиса, натерпелись тогда страха, не сам конечно строил, нанимал строительную фирму, но проект был создан по его эскизам, под нашими ногами перекрытие метровой толщины, когда ты играешь, если закрыть обе двери, ничего не слышно. Едва он закончил строительство, его жена, мама моя, умерла, сердце не выдержало, ну а после и сам отец, дед твой, быстро стал сдавать, ты тогда еще маленький был. Посоветовались с женой продали свой дом, переехали сюда. Банковскую ссуду вернули, а то бы банк забрал этот дом себе, а через год и дед твой умер, а теперь вот и мама твоя погибла.

Вдвоем мы с тобой остались. Но нужно, как — то жить дальше.

— Проживем. Я буду заниматься домом и кухней, а ты будешь работать, как работал. У нас нет долгов?

Отец, посмотрел на меня удивленными глазами, его глаза тоже были синего цвета.

— Нет. Никому мы не должны, даже на колледж тебе сумели отложить.

— С учебой, теперь, будут проблемы, мне придется пропустить учебный год, придется пройти школьный курс заново.

— Тебе понадобятся репетиторы?

— Сам справлюсь, я ведь не все забыл, только конкретные вещи, знакомых людей, названия улиц. Для чего нужны, химия, физика, математика, я знаю, а вот решить конкретную задачу, не смогу. В течении года, я смогу восстановить свои знания. Моя девушка мне поможет. Она хорошо учится.

Как учится Маша я не знал, но у меня было внутреннее убеждение, что учится она хорошо.

— Мне кажется, что медицина здесь, ничем не поможет, насмотрелся в свое время на контуженных, когда дело касается головы, врачи становятся беспомощны, как дети. Но, иногда, память сама возвращается.

— Это не мой случай.

— Откуда ты знаешь?

— Я не помню откуда, но у меня есть твердое убеждение, что память ко мне не вернется, не нужно тешить себя надеждами, нужно начинать жить заново.

— Лишний довод, что медицина ничем не поможет, врачебная тайна это одно, но курс лечения у психиатра, это другое. Иногда, наш остров, кажется мне слишком маленьким, мне бы не хотелось, что бы внутренние дела нашей семьи, стали предметом обсуждения, посторонних людей.

— Но, если не обращаться к врачам, как тогда, получить освобождение от занятий?

— Мне кажется, гибель твоей матери достаточно серьезный повод получить освобождение. Я сам поговорю с директором школы. Ладно, мне пора ехать в похоронное бюро, ты тоже хотел куда — то ехать?