Другой

По возвращении от Поттеров в Норе состоялся семейный совет Уизли. Председателем совета с правом решающего голоса была мама Молли. Артур, как всегда, прикидывался мебелью, на которой сидел, Джинни огрызалась на каждого, кто имел неосторожность с чем-нибудь обратиться к ней, близнецы непривычно притихли, для них было в новинку оказаться без вины виноватыми. Рона еще не было дома — но кому он нужен, это же Рон.

Собрав семью вокруг себя, мама Молли посоветовала Артуру больше не иметь никаких дел с Поттерами, Джинни — самой подумать о своём будущем, близнецам — быть аккуратнее с шуточками, хотя на этот раз им прощается, иначе эта поттеровская дрянь не разоблачила бы себя. Артур, как всегда, вяло кивнул в знак согласия, настроение Джинни резко улучшилось, близнецы снова попытались заявить, что это не они, но их никто не слушал. Известно же, что чем больше они виноваты, тем энергичнее они отпираются.

По завершении совета семья занялась привычными делами. Артур остался в распоряжении Молли. Близнецы пошли химичить над новыми вредилками, раз уж их лавка всё равно с обеда была закрыта. Джинни пошла писать письмо Оливеру Вуду — может, она еще успеет переспать с ним и он рекомендует её ловцом в 'Холихедские гарпии' до начала следующего сезона.

Лили не вспоминала Молли, она слишком презирала толстуху, чтобы думать о ней. Повод для размышлений у неё был посерьёзнее, чем какая-то нищая курица — она сама вдруг оказалась на пороге нищеты.

Пострадавших учеников никогда не отправляли из Хогвартса в клинику Святого Мунго, в каком бы тяжёлом состоянии они не оказывались вследствие учебно-воспитательного процесса. И дело было не только в престиже школы и профессиональной репутации её директора — клиника была платной и очень дорогой. Поэтому большинство волшебников предпочитало лечиться народными средствами, а постоянное содержание в ней неизлечимых пациентов было по карману только весьма состоятельным семьям, вроде Лонгботтомов. Оно было бы по карману и Поттерам, если бы почти все их деньги на днях не перешли к гоблинам. Но сейчас Лили Поттер уже могла подсчитать, сколько месяцев её семье осталось до полного разорения, если муж не выздоровеет.

Подсчёты ей не понравились, и она стала добиваться делового разговора с Дамблдором. Добилась, хотя и с огромным трудом, потому что старец всячески уклонялся от деловых разговоров. Уклоняться он умел виртуозно и все его уловки, как правило, прокатывали. Но не с Лили.

— Альбус, ты мне не крути, — заявила она, приперев наконец его к стенке. — Ты прекрасно знаешь, что у нас вышло с деньгами, и всё из-за тебя. Содержание Джеймса в клинике теперь нам не по карману, поэтому похлопочи в Министерстве, чтобы Джеймсу назначили пенсию, как пострадавшему герою войны.

— Лили, девочка... — заёрзал старец, отлично знавший, что сейчас его авторитет в Министерстве далеко не так высок, как он намекал на это орденцам. — Министерская казна сейчас не может себе этого позволить. Война, военные расходы, ты должна понимать... Пожиратели потратили государственные деньги на такое, что теперь приходится восстанавливать всё обратно, и на это тоже нужны деньги. Кингсли просто не поймёт меня, если я обращусь к нему ещё и с этим...

— Это никакое не 'ещё и это'! Джеймс не кто-нибудь, а отец спасителя Британии! Ты же не хочешь, чтобы мы продали дом и Гарри остался бы на улице?!

— Лили... кхм... Ваш дом был куплен на моё имя и является пожертвованием Джеймса на нужды ордена Феникса. — На бородатом ясноглазом лице откровенно читалось детское 'рыбка плывёт, назад не отдаёт'. — Продать его могу только я — но ты же не станешь требовать подарок обратно? Остальные члены ордена этого не поймут.

— Что?! — взвилась Лили. — Наш дом на наши деньги — и мы не можем распоряжаться им? Да что мне ваш орден, где осталась одна сука Молли со своим лопухом-мужем и невежами-детьми!!! Дом вернёшь, Альбус, или я буду не я!

— Кхм... документы оформлены на меня, Лили, всё законно.

— Да мне плевать, я на всё ради Гаррика пойду! Я тебе такую жизнь устрою, что ты сам их мне притащишь и будешь умолять меня взять их!

Дамблдор поверил. Он хорошо знал Лили.

— Девочка, я же не выгоняю вас на улицу. Вы можете жить там, сколько хотите.

Она сверкнула на него зелёными глазами, в которых явственно читалось 'ну ты теперь попал...'.

— Альбус, я тебе сказала и повторять не стану. Или у нас будут деньги, или у тебя будут проблемы. Я не позволю, чтобы Гаррик в чём-то нуждался.

Дамблдор не мог не встревожиться. На его месте встревожился бы любой, кто знал Лили так же хорошо, как он.

— Лили, милая, прояви немного терпения. Я над этим работаю.

Он сказал почти правду. Именно в эту минуту он встал перед фактом, что над этим придётся основательно поработать.

— И что ты собираешься для этого делать? — потребовала Лили, которой было мало расплывчатых обещаний.

— Девочка, ты мне не доверяешь? — Дамблдор укоризненно посмотрел на неё.

— Я тебя контролирую, Альбус. И буду контролировать, такое важное дело нельзя оставлять без присмотра. Так что ты собираешься делать?

— Я... — Дамблдор забегал глазами, словно оплошавший ученик перед строгим преподавателем. — Мне нужен Северус, я его проинструктирую. Нужно навести кое-какие справки, а Северус вхож туда, куда не вхож я.

— Он что, такая важная персона, что без него нельзя? — удивлённо поинтересовалась Лили.

— Он очень способный мальчик. У Северуса много полезных знакомств и зелья он варит отменно. Но, увы, Северус сейчас в Австралии, нам нужно дождаться его возвращения.

— А что он там делает?

— Я попросил его помочь Гермионе найти и привести в порядок её родителей. Она без него не справится.

Судя по некоторой задумчивости на лице, миссис Поттер приняла к сведению, что Северус очень полезен.

— Когда он вернётся?

— Как только закончит с Гермиониным делом. Трудно сказать, когда, Гермиона не знает, где они поселились.

Лили неплохо знала мировую географию, из которой следовало, что материк Австралия — очень большой.

— Их там можно и год проискать, деньги важнее, — веско сказала она. — Альбус, пусть Снейп вернётся сюда и сначала разберётся с нашими деньгами, а родители Гермионы никуда не убегут.

В глубине души Дамблдор и сам так считал. Он уже жалел, что отправил Снейпа на помощь к Гермионе, потому что Снейп понадобился ему здесь, и срочно.

— Лили, дорогая, я сегодня же напишу Северусу, чтобы он возвращался.

Пока письмо Дамблдора добиралось к Снейпу, клиника Святого Мунго переживала свой звёздный час. Никогда еще туда не обращалось столько пациентов, все палаты были переполнены. Всё бы хорошо, но больные прибывали с одинаковыми не поддающимися лечению симптомами — и все указывали, что это случилось с ними после того, как они угостились прикольной конфеткой из 'Волшебных вредилок умников Уизли'.

22. Репутация — это еще не всё

Прочитав в газетах о происшествии со старшим Поттером, Рабастан Лестрейндж сообразил, что избавить Британию от магической эпидемии куда престижнее, чем причинить вред, а затем шантажировать им власти. Чтобы перевести подозрения на братьев Уизли, он сначала ознакомился с рекламой лавки и выбрал самые новые виды их вредилок, а затем под мантией-невидимкой побывал в лавке и проклял их все.

Разумеется, паника в народе началась не сразу, а власти спохватились ещё позже. Пострадавшие, как правило, обращались в клинику только после того, как перепробовали остальные способы лечения, и еще нужно было обнаружить связь между заболеванием и вредительскими конфетками. Поэтому эпидемия расслабленности какое-то время распространялась до того, как органы правопорядка заинтересовались умниками Уизли и их продукцией. Сами умники тоже ни о чём не догадывались, поэтому продолжали и торговать приколами, и прикалываться.

Любимой жертвой их розыгрышей был Перси, который сейчас жил отдельно от семьи, поэтому когда он в очередной раз навестил Нору, они потихоньку насовали ему своих новых конфеток для рассеянности, замаскированных под сливочные тянучки. Перси обнаружил их у себя уже на работе, неосмотрительно понюхал и в приступе рассеянности выложил на первый попавшийся стол, тут же забыв о них, а сам ушёл за документами в отдел по международным отношениям. Сотрудники подумали, что кто-то принёс конфет к чаю, и угостились ими. В числе угостившихся оказался и сам министр.

Полчаса спустя министерская верхушка была обнаружена в конфузном состоянии тем же счастливо избегнувшим подобного конфуза Перси. Пострадавшие были немедленно переправлены в клинику, а по факту массового заражения расслабленностью наконец-то началось расследование. Нужно сказать, что Министерство могло действовать весьма энергично, когда дело касалось их самих, поэтому ничего не понимавшие и во всём отпиравшиеся близнецы Уизли еще до конца дня оказались в министерских камерах предварительного заключения.

Даже под Веритасерумом близнецы продолжали твердить о своей невиновности, но так и не сумели оправдаться полностью. Заражение списали на побочный эффект их непроверенной продукции, в газетах сообщили, что виновники эпидемии найдены и что отдел Тайн работает над её устранением. Скорая на самосуд толпа обиженных обывателей разгромила лавку умников Уизли, а сами они были отправлены в Азкабан до выяснения обстоятельств дела.

Азкабан располагался на далёком и унылом острове в Северном море. Будучи тюрьмой не для кого-нибудь, а для волшебников, он был защищён от побегов всевозможными чарами, в том числе и антиаппарационными. Противомагические чары действовали не только на арестантов, но и на персонал, поэтому и те, и другие были одинаково ограничены в колдовстве. Прежде главным препятствием к побегу были дементоры, теперь их не стало и надёжность Азкабана обеспечивалась только крепкими замками тюремных камер и репутацией тюрьмы, 'из которой никто никогда не убегал, так что даже и не пытайтесь'.

Аппарировать прямо на остров было невозможно, поэтому преступников доставляли порталом на ближайший морской берег, а затем везли на лодке. Под Азкабаном были скала и море, поэтому здание тюрьмы росло вверх и самыми некомфортными там считались верхние этажи. В Северном море нередко гуляли штормы, поэтому странная треугольная архитектура Азкабана обеспечивала штормоустойчивость здания. Какой бы ураган не бушевал вокруг, оно даже не раскачивалось.

Близнецов привезли на остров и как особо опасных преступников поместили на самый верхний этаж Азкабана, где сейчас сидели только трое Пожирателей, взятых в плен во время битвы за Хогвартс — Антонин Долохов, Джошуа Трэверс и Август Руквуд. Камеры здесь были без передней стенки, которую заменяла толстая вертикальная решётка, запертая на два больших навесных замка. Из-за этого в камерах всегда гуляли сквозняки и было холодно даже летом, зато узники могли свободно переговариваться друг с другом. Пищу заключённым просовывали между чугунными прутьями решётки, поэтому она никогда не открывалась.

Поскольку Пожиратели были посажены в ближайшие к выходу камеры, новых узников провели мимо них. Когда запоры отгремели и тюремщики покинули негостеприимный этаж, ветераны Азкабана поинтересовались у новичков, кто они такие.

— Мы не разговариваем с Пожирателями...

— ...мы не хотим иметь с ними ничего общего... — дружно откликнулись близнецы, теперь сидевшие в камерах друг напротив друга.

Долохов хрипло рассмеялся.

— Они не хотят... Вы слышите — Джош, Август? Они уже делят с нами общий этаж, они будут жрать точно такую же дрянь, что и мы — и они еще говорят, что у них с нами ничего общего!

Смех из двух соседних камер был ему ответом.

— Не спрашивай их, Энтони, я и так могу сказать тебе, что это Уизли. Помнится, один такой чудик работал в отделе магловских штучек, а они — вылитый он.

— Никакой наш отец не чудик!

— Это вы сами чудики!

— А он у нас любит магловскую технику, вот!

— Интересно же, у маглов столько всего забавного...

— ...сплошные приколы, да!

— ...жалко, что их в наши приколы нельзя...

— А вы тут вообще за что? Тоже в Пожиратели подались? — поинтересовался Долохов.

— Нет, что вы!

— ...только не в Пожиратели...

— ...у нас есть лавка вредилок...

— ...а в Британии сейчас эпидемия паралича с поносом...

— ...и она ничем не лечится...

— ...ага, и подумали на наши вредилки...

— ...а мы совсем, ну совсем не виноваты...

— ...ну вот нисколечко, а они говорят — побочный эффект...

— Правильно говорят, — с усмешечкой отозвался Руквуд. — Кустарщина, она нередко дает подобные эффекты. Такие штучки нужно всесторонне проверять колдомедикам и только потом разрешать в продажу. Вы их проверяли?

— Нет, зачем?

— ...мы же не ошибаемся...

— ...а проверка, она денег стоит...

— ...больших таких денег, ага...

— Значит, вас правильно посадили, как потенциальную угрозу обществу. — Руквуд снова усмехнулся. — Помню-помню, при нашей власти вашу лавку не успели закрыть. Была масса дел поважнее, до вас просто руки не доходили.

— Авада еще погуманнее будет, чем ваша продукция, — поддержал его Трэверс. — Быстро и безболезненно, а от ваших вредилок сначала намучаешься.

— От них еще никто не умирал!

— Никто, ни разу!

— Так ведь всё до разу, молодые люди.

— ...это всё равно несправедливо...

— ...в Азкабан ни за что...

— ...мы же просто шутили...

— Думать надо было прежде, чем шутить. — Руквуд почти с умилением откомментировал горячую речь близнецов. — Теперь у вас здесь найдётся время поразмыслить, как можно шутить, а как нельзя.

— А мы не будем здесь сидеть, — на этот раз заговорил один только Фред. — Джордж, нас даже не обыскали — и вот она, с нами. Универсальная волшебная отмычка умников Уизли!

— Это ты зря сказал, парень. — Долохов подошёл вплотную к решётке, чтобы видеть камеры дальше по коридору. — Скоро будут разносить ужин, и я донесу надзирателю, что у вас забыли отобрать отмычку.

— Нет!!! — испугался Фред.

— Вы же этого не сделаете?! — подхватил Джордж.

— Вы сами сказали, что у нас много общего...

— ...а свои на своих не доносят, так ведь?

— Тогда давайте договариваться. Вы прямо сейчас отпираете и свои, и наши замки, а затем отдаёте отмычку мне. Затем вы возвращаетесь в камеры и все мы надеваем незапертые замки обратно в дужки. Разносчик еды привык, что здесь всё в порядке, он ничего не заметит. А ночью мы все убежим отсюда.

— Это получается, что из-за нас убегут Пожиратели?

— Нет, мы так не хотим!

— Глупо. Подумайте лучше, что если вы сбежите одни, вас будут тщательно искать. А если вы сбежите с нами, искать будут нас, а про вас хорошо если вообще вспомнят. А если вас всё-таки поймают, разрешаю сказать, что это мы выпустили вас, а не вы нас. Мы даже подтвердим это, если вдруг придётся. Август? Джош?

— Конечно, подтвердим, — ответил за обоих Руквуд. — Нам нечего терять.

— В этом что-то есть, Джордж...

— ...точно, Фред...

— ...а им можно доверять?