Мелкий был черноволосой копией Ниэлона. Молодой его версией, разумеется. Только без ушек и хвостика. Очарование присутствовало. Не такое убойное, как у прародителя, но достаточное, чтобы, даже Лей смотрел на младенца с обожанием. Девчонки, вообще, пищали от восторга не переставая.
Когда же я посмотрела в его небесно-голубые глазки, то поняла, что с прозвищем угадала. Это, действительно, Лисёнок. Взгляд его был лукаво-насмешливым. И до странного сфокусированным.
Мелкий смешно морщил носик и хмурился.
Знаю, это окситоцин — гормон, который отвечает за привязанность матери к младенцу. Но мне было всё равно. Я уже безумно люблю это маленькое продолжение себя. И понимаю: убью своими руками любого, кто попробует причинить ему вред.
Конечно, хотелось бы начать с Баолинь и Шанэ. Чувствую, эти две змейки сговорились, чтобы устроить мне тяжёлые роды, которые можно и не пережить. Но пока такой власти у меня нет. Поэтому будем ждать.
Синьян ворвалась в мою спальню, таща за руку главного целителя. Женщина показалась мне, действительно, обеспокоенной. А вот врач не спешил. Можно сказать, специально тормозил процесс. Наверное, чтобы я побольше крови потеряла.
В любом случае, застать идиллическую картину, когда служанки стоят у стеночки, вытирая слезы умиления, Лей сидит на полу, привалившись к дверце шкафа, а я мирно разглядываю моего Лисёнка., они не ожидали
— Сегодня родился пятый принц, — радостно объявляю я. — Роды прошли легко. Мальчик здоров и полон сил.
Синьян хватается за сердце, но на лице у нее облегчение. Целитель же радости не испытывает. Скривился и противным тоном протянул:
— А почему он не плачет? Молчаливый младенец — дурной знак. Творит о слабости тела и духа. К тому же, рождён он раньше срока, а это часто приводит к печальным последствиям.
Малыш словно бы понял, о чём речь, набрал в лёгкие воздуха и завопил так, что у меня в ушах зазвенело. Пришлось приложить его к груди. Далее юный принц продемонстрировал, что у него не только с голосом, но и с аппетитом проблем нет. Все рефлексы в норме.
— Может быть стоит сообщить всем прекрасную новость? Уважаемый главный целитель, могу я попросить вас об этом? Заодно, вы расскажите Императрице, что во время родов со мной был лишь слуга, которому вы доверяли лишь мести полы в аптечном складе, а вас и ваших подчинённых мы найти не смогли. И позвольте с вами не согласиться. Роды ожидались со дня на день. Вы забыли? Сами же недавно называли предполагаемую дату радостного события. Не смею вас задерживать.
Тут и между строк читать не надо было. Посыл идти лесом и полем прозвучат очень отчётливо. Он сейчас убедит Императрицу, что абсолютно здоровый младенец болен, а потом его быстренько "вылечит" чтобы в знак благодарности получить немножко золота.
Когда за стариком закрылась дверь, я улыбнулась мягче и спросила Синьян, не хочет ли она подержать принца?
— Такой тяжёлый, — удивленно произнесла женщина. — Интересно, какое имя даст ему Император?
С именами здесь была особая ситуация. Детей в Золотом городе не звали по именам. Использовался лишь титул "принц" или "принцесса" и порядковый номер. Существовало поверье, что имя в злых устах может накликать беду.
Да, именно, имя. Не холодные пелёнки зимой. Не откровенный саботаж целителей. Не козни жителей гарема, где дети от других наложниц — всегда препятствие для принцев и принцесс.
Это же так удобно — прикрыть халатность и злой умысел суеверием.
На следующий день мой дворец посетил Император в сопровождении своей матери. Одна из старых традиций обязывала их сделать это.
И если Императрица была благодушна и всячески демонстрировала доброе расположение, то сын неба, явно, тяготился этим визитом. Он едва взглянул на своего сына. Сказал, что мне даруется второй ранг с правом выбрать двенадцать слуг и повышение жалования. А также вручил сундучок, наполненный голубым жемчугом.
— Дочь моя, чего бы ты желала в этот радостный день? — ласково спросила Императрица. Это была ещё одна традиция. От меня ждали ритуальной фразы: "Я желаю продолжать свое служение Императору". Но был ещё один вариант:
— Я хочу посвятить свою жизнь служению продолжению великого рода Акинара — пятому принцу. И прошу освободить меня от служения Императору.
Конечно, такого финта ушами от меня никто не ждал. Шаг этот не находил понимания у присутствующих. Как можно отказаться от постели повелителя? Несколько детей служат страховкой твоего высокого положения. Даже, если кто-то из них умрёт, не страшно. Даже, если умрут все, останется шанс родить еще и снова возвыситься.
Я же, своими руками, закапываю эту возможность.
Исао Акинара злится. Это чувствуется по ледяному взгляду и свистящему дыханию. Как же. Он же не успел наиграться, сломать и выбросить игрушку, которая слишком быстро выскользнула у него из рук.
— Дозволяю, — цедит он сквозь зубы. — Всё равно, женщина с такой непримечательной внешностью не достойна служить мне. Как печально, что это дитя унаследовало так мало моих благородных черт.
Я про себя усмехнулась. Было бы о чём жалеть. Внешность у Императора так себе. Поставь его прямо сейчас рядом с прародителем в его истинном облике, и он будет смотреться, как мышь облезлая рядом с тигром.
— Император мудр, — отвечаю смиренно. Нет, не в надежде смирить его гнев. Но зачем нарываться лишний раз?
— Я не желаю давать имя пятому принцу. Матушка, пойдёмте. Пусть эта женщина сама выберет имя, которое должно принести счастье моему сыну. Если же выбором своим она накликает беду, я накажу её. Велю сжечь заживо на погребальном костре пятого принца.
Кланяюсь, пряча глаза. Моя ненависть его, всё равно, не испепелит, как бы ни хотелось, а демонстрировать истинные чувства пока что опасно.
В мире, где я родилась, было модно яростно противостоять виктимблеймингу. Нет, конечно, возлагать вину на жертву насилия — не всегда правильно. Но ведь и лишение жертвы права на субъектность, бывает очень вредно. Это создаёт иллюзию абсолютной беспомощности. Даже не в какой-то конкретной ситуации, а, вообще. Как будто мы никогда и ни на что не можем влиять, и потому, никогда не будем в безопасности.
Никто не застрахован от того, что окажется в полной власти монстров, живущих среди людей. Однако, мы беспомощны далеко не всегда. Мы в половине случаев способны защитить себя, если хоть на минуту вспомним об осторожности, прежде чем провоцировать тех, кто может, а, главное, хочет причинить тебе вред. Ну, вы же понимаете, что не стоит подходить к большой агрессивной собаке, чтобы ее пнуть? С людьми работает та же модель. Не стоит сильнее злить того, кто уже грозит тебе смертью.
Я посмотрела на дверь, через которую величаво удалился кобель в короне и пожала плечами. Не понимаю, что другие девушки в нём находят. Он же — моральный урод, капризный и мстительный. При этом, не слишком умный. Из пяти детей, которым он "даровал" имя, сулящие счастье и благополучие, трое мертвы, один — при смерти, ещё один — относительно здоров. Пока.
Не очень хорошая статистика, как по мне.
Богатство и власть готовы застить глаза жадным дурочкам... С богатством ещё согласиться можно. Император не может быть нищим. Но реальной власти у этого человека нет. Гаремом управляет его мать, государством — советники. Он — лишь церемониальная кукла. Праздники. Обеды с чиновниками. Посещение наложниц. Вот и вся его жизнь. Ах, совсем забыла. Он ещё проставляет печати на указах, составленных его подчинёнными, часто, даже не читая.
Отец Исао, хоть стихосложением и живописью увлекался. А этот... ничтожество. Иначе и не скажешь.
Я подошла к колыбели и посмотрела на моего сына. К мужчине, который был здесь недавно, этот ребенок не имеет и не будет иметь никакого отношения.
Конечно, было бы неплохо найти ему нормального отчима. И сбежать отсюда. Только, вырваться из Золотого Города сложнее, чем умереть в нём.
Посмотрела на Лея. Нет, не тянет он на роль отцовской фигуры. Мелкий ещё. Максимум — старшего брата. А, вот, на брата Баолинь я возлагаю некоторые надежды.
Солнечный зайчик пробежал по колыбельке. И в золотом отблеске я впервые увидела настоящего Лисёнка. Всего на мгновение. Но этого оказалось достаточно. У него серебристо-белые ушки и невероятно яркие сапфировые глаза.
— Джинзиро. — Имя рождается само. Словно, подсказывает кто. "Истинное серебро". А может, и правда, подсказывает?
— Это хорошее имя, — шепчет Алия, стараясь перебороть свой страх, — Милосердие и мудрость. А ещё, защита от зла. Хорошее имя. Оно принесёт нашему принцу счастье и долголетие.
Я киваю. Не потому, что согласна. Скорее уж, наоборот.
Какое счастье может ждать того, кто заперт в стенах Золотого Города?
Какое счастье может ждать того, кто собрал в себе осколки души Инлуна Громового Дракона? Или будущего реформатора, того, кто должен разрушить старые традиции и построить новый мир на обломках старого?
Джиндзиро. Джин.
Почему-то вспомнился Джин Юнгхарт из аниме, которое я смотрела на своём телефоне с треснутым экраном. Последний анимационный сериал, которое я смотрела.
Смартфон был подарком мамы на мой прошлый день рождения. То есть, когда она его купила, он был хоть и не новым, но, по крайней мере, целым. Но Катенька постаралась это исправить — вытащила его с полки в шкафу и дала Ванечке. Наш брат новой игрушке обрадовался. Только подумал, что это мячик и пару раз бросил его на пол. С тех пор экран украшали три трещины, а сенсор дико глючил. Но на новый подарок у родителей денег не было. Поэтому на пятнадцатилетие я получила электронный хлам, вместо подарка. А сестра, невероятно довольная собой постояла полчаса в углу, после чего извинилась сквозь зубы и была милостиво прощена нашей мамой. Ведь это не она разбила телефон, а Ванечка. Но с малыша, который даже не разговаривает, какой может быть спрос? Катерина же ничего плохого не хотела. Просто, с братиком игралась. Зачем ей мне вредить специально?
Мама изо всех сил старалась не замечать нашу взаимную ненависть. И то, что младшая сестра мстила мне за то, чего я не делала. Но признать это наша родительница не могла. Ведь тогда пришлось бы вспоминать ту старую историю с ожогом, а этого так не хотелось делать. Потому что по закону, нанесение увечий ребенку родителем, срока давности не имело. И отца за это, вполне, могли посадить и через десять, и через пятнадцать лет, если правда выплывет. Что уж какие-то четыре года?
Моё-то слово против показаний родителей ничего не стоило. Ведь все изначально убеждены, что я виновата. А вру, обвиняя отца, чтобы избежать ответственности.
Но мама могла бы уже не беспокоиться. Катя не помнила того, что с ней случилось на самом деле. Но этот провал заполнили ложные воспоминания. Она взяла их из рассказов старших и дополнила выдуманными деталями. Сестра была искренне уверена, что, обливая её кипятком, я кричала, что хочу убить её. И рассказывала, какое при этом злое было у меня лицо.
Мне кажется, она бы не поверила, если бы отец решил ей во всём признаться. Потому что эти воспоминания, которые она себе придумала, уже стали частью её личности.
От грустных мыслей меня отвлёк писк моего Лисёна — самого чудесного малыша на свете.
Джин из сериала был классным. Умным. Осторожным. Сдержанным. И я не против, если этот ребёнок будет на него похож.
Глава 16
Лей достал из-за пояса стеклянный фмал с пробковой крышкой. Открыл. И сделал пару глотков. По комнате разнёсся аромат трав и спирта.
— Всё будет хорошо, — усмехнулась я.
— Да, — молодой человек сделал ещё один глоток и заговорил неожиданно спокойным тоном. — Я знаю, что юный господин родился под светлой звездой. Но зачем было злить Императора?
— Причины есть. Другие наложницы могут родить хоть по десятку сыновей. Это не имеет значения. В нашем дворце будет лишь один принц. Мы будем жить тихо. Не станем привлекать внимание. О нас должны почти забыть. Пока мой пятый принц не станет взрослым.
— Наследника назначает Император, — испугано пискнула Ая. — Если он будет гневаться на вас, то не будет любить и пятого принца. И тогда трон отойдёт кому-то другому.
— Нам не нужно, чтобы Император любил этого ребёнка. Пусть все считают, что Джиндзиро — не конкурент остальным принцам. Тогда у них будет меньше причин убивать его. Но даже так, они могут попытаться нам навредить. Следует быть очень осторожными. Алия, ты и Дея завтра же отправляетесь домой.
Девушки испугано ахнули, а Алия попыталась донести до меня главную мысль:
— Но, госпожа, это же такой позор! Вы нас выгоняете, когда нам осталось служить так мало.
— Именно поэтому. Вы сейчас наиболее уязвимы. Вас могут ложно обвинить в краже любимой заколки наложницы Сян, например. Или в непочтительности по отношению к Шанэ. Расстроить свадьбу. Да, и мало ли что они придумают? Домой. Завтра же. И, запомните, нет никакого позора. Есть великая милость наложницы Мейлин, бедной-несчастной хозяйки дворца Белых Лилий. Вы представляете, когда ей пришло время рожать, как по волшебству, испарились все целители. Никого с ней рядом не было. Лишь слуги, которые ей помогли. И когда родился живой и здоровый принц, Мейлин решила наградить всех, кто был с ней в тяжёлый час. И даже была так добра, что отпустила своих любимых служанок домой — готовиться к свадьбам. С подарками и добрыми словами.
— Из Золотого Города нельзя выносить вещи, — грустно улыбнулась Алия. — Мы приходим с пустыми руками и уходим так же.
Нашла проблему. Правила нужны для того, чтобы их нарушать. Особенно, когда правила так глупо звучат, что обойти их сможет и ребёнок.
— Так мы вам в руки ничего и не дадим. Риа сделала много красивых заколок. А вы дома будете всем говорить, что госпожа лично вам волосы заплетала, провожая. Кто после этого посмеет сказать хоть слово?
— Будет лучше, если завтра за ними придут женихи, а девушки будут в свадебных нарядах, — внёс конструктивное предложение Лей. Вот, за что он мне всегда нравился, так за то, что в критической ситуации соображал быстро и мыслил здраво. — Это большая честь, если наложница благословляет жениха и невесту. Церемониальные платья найдём. Я, чтобы время не терять через стену перемахну. Чтоб, значит, в город быстрее попасть и в ближайшую лавку. Возвращаться придётся, конечно, через главные ворота. Но это ничего. Мне бы только денег...
— Алия даст тебе всё необходимое. Теперь к остальному. После того, как завтра со всеми полагающимися почестями отпустим девушек, переходим на осадное положение. Сидим тише воды, ниже травы. Справляться придётся своими силами. Новых слуг брать не будем. У колыбели принца дежурим по часам. Бесполезную работу не делаем. Лежала десятилетиями пыль на шкафах, и пусть себе дальше лежит. Лишние комнаты запираем. Среди слуг распускаем сплетню. Мол, из-за того, что наложнице Мейлин рожать пришлось без целителей всё плохо там. Мучилась сильно. Разрывы. Растяжки. Из-за слишком стремительных родов. Изуродована она невероятно и об этом знает. Понятно, что Император на неё такую не посмотрит. Но восьмая наложница оказалась слишком гордой и не захотела, чтобы господин её жалел. Поэтому и попросила освободить её от служения Императору. Чтобы сохранить крупицы достоинства. Лей, эту сказку ты расскажешь стражникам на воротах. Рия, слугам, что принесут еду. Ая, отнеси вещи в прачечную расскажи там кому-нибудь. Алия, пойдёшь в Дворец Молитв и Скорби. И так, чтобы слышало как можно больше людей поведаешь эту историю там. Ну, и пока хватит. Рассказываем, разумеется, по большому секрету.
