— Ну, чего остановились? Да заприте его хорошенько, чтобы он не смог до вас добраться. Из подземелья это будет невозможно, — напутствовал главарь новых подчинённых, которых почему-то упорно называл братьями.

— Ты ещё подлее, чем я думал, братец! — прохрипел Лайгол, упираясь. Но он был слишком обессилен.

— Какой я тебе братец?! — возмутился Рималь. — Вот мои братья! Братья, обиженные тобой и такими, как ты!

Братья восхищённо взвыли и бросились помогать Хеду и Гри. Совместными усилиями они выволокли Лайгола из зала и шумно потащили прочь. Кажется, сейчас Пресветлого будут бить.

Рималь проводил на-ош тем же тёплым взглядом. Хороший спектакль, не спорю, да ему и стараться особо не приходится. Недалёкие братья освободителя, не морщась, глотают всякую чушь про свободу, родство духа и прочие сомнительные привилегии

А вот что Лайгол его узнал, так это бесспорно. Значит, братец, да? Ну что ж, сейчас схожу в библиотеку за картами и сбежим. Только встревать в дрязги за обладание родовым гнездом нам и не хватало.

— Идём отсюда, — шепнул я Ти. — Ты видишь, чем пахнет?

Тиана встала и мы двинулись к выходу.

— А вы куда? — удивился Рималь.

— Отдохнуть, — захлопала Ти ресницами. — Утро выдалось таким волнительным! Я прямо сама не своя! Этот штурм... Я так испугалась!

Рималь одарил госпожу Лонаш таким взглядом — хоть под землю провались. Не любит, значит, освободитель нервных барышень. Или вообще барышень. А может, это ещё одна маска.

— Иди, конечно, — процедил он. — А вы, братья, останьтесь, я хочу с вами поговорить.

О чём это? Ну хорошо, останемся, чтобы не провоцировать скандал. А девочка пусть идёт — целее будет.

— Я провожу Тиану, — твёрдым тоном заявил Хастин.

Рималь скрипнул зубами, но кивнул.

Теперь в зале остались только мы с Раном, Рималь да ещё трое на-ош, которые не увязались с остальными запирать Пресветлого. Понятно, Рималь оставляет их при себе для охраны и возможности плести чары. Не верю, ну не верю я в обещанную ним свободу. Наверняка, избавляя на-ош от власти предыдущих хозяев, он привязывает наивных братьев к себе и тянет Силу через них. Вот только как? И не спросишь ведь.

— Садитесь, братья! — предложил Рималь и собственноручно пододвинул фрукты. — Ешьте, не стесняйтесь!

Угощать чужим добром, конечно, признак большой щедрости. Мы должны вкусить плодов и проникнуться тёплыми чувствами к спасителю? За кого он нас принимает?!

Рималь тем временем отошёл к на-ош, что-то сказал и один из них убежал.

— Теперь, когда вашей хозяйки здесь нет, давайте поговорим начистоту, — освободитель уселся напротив нас, закинул ногу на ногу и дружески улыбнулся. — Такая преданность достойна похвалы, но не задумывались ли вы, что у неё не то направление?

Ран, не смущаясь, подхватил гроздь винограда и теперь поедал его с завидной скоростью.

— Не-а, — вякнул он, отправив в рот очередную ягоду и брызнув соком.

Снова на лице Рималя мелькнула брезгливость, тут же уступив место отеческому участию.

— Мне жаль вас, братья, — печально сказал он. — Вы заблуждаетесь относительно своей госпожи. Такие как она не могут дружить. Я видел её взгляд.

Тоже мне — чтец по глазам...

— А чего там? — Ран отвлёкся от винограда и скорчил удивлённую гримасу.

— Неужели вы думаете, что она не продаст вас при случае? Не обменяет на кого-то более ценного? Ну, тебя, золотой, — ткнул в меня пальцем Рималь, — это, может, и не коснётся. А вот ты, юноша, очень рискуешь. Белые на-ош почти бесполезны для магов.

У меня глаза сейчас полезут из орбит. Целители бесполезны?! Он сумасшедший?!

Рималь тут же воспользовался моим удивлением, отнеся его, впрочем, к своим откровениям о продаже.

— Что, не думал об этом, золотой? Да в конце концов, ей понадобятся деньги на новый наряд или породистого ларта и она без зазрения совести продаст и тебя.

Я промычал что-то невразумительное, что должно было изображать удручённость. Ну не спорить же с безумцем!

Рималь снова залился весенней птичкой о преимуществах вступления в братство, как он это назвал. Не нравится мне его настрой. Как бы не пришлось отбиваться от назойливого благодетельства... А благодетель не унимался — всё рассказывал и рассказывал, как братья просто таки толпами присоединяются к нему, потому что в братстве никто не одинок, все друг друга уважают и все равны.

Надоело мне слушать эти многословные восхваления, не несущие полезной информации. Пока он занят, свяжусь-ка с Хастином, пусть будут осторожны. На-ош, посланный Рималем в начале нашего разговора, не даёт мне покоя. Лучше быть старым параноиком, чем расхлёбывать последствия беспечности.

Я попытался установить связь с Хастином и похолодел. Мальчик не ответил. Я настойчиво посылал ему мысль за мыслью, но безрезультатно.

— Я вижу, вы согласны со мной! — воскликнул Рималь, расценив моё состояние как крайнюю озабоченность своей судьбой.

— Да-да! — отозвался я, вскакивая и хватая Рана за рукав. — Мы немедленно пойдём и убедим нашего друга присоединиться к вашему славному братству.

И более ни слова не говоря Рималю, весьма удивлённому таким скорым и положительным результатом, потащил Рана к выходу.

— Что такое, Бонари? — спросил целитель уже в коридоре, подстраиваясь к моему быстрому шагу.

— Хастин не отвечает, — бросил я, плюнул на осторожность и побежал.

— А может, ваши способности в очередной раз дали сбой? — уколол рыжий, стараясь не отставать.

— Хвала Высшим Силам, если это так.

Увы. Возносить хвалу Высшим Силам оказалось не за что. Выбежав к нашим комнатам, я застыл на миг и бросился к Хастину, лежащему навзничь в коридоре у двери. Демоны!

Ран подбежал, упал на колени и принялся ощупывать менталиста. Дойдя до головы, он показал мне свою руку, измазанную кровью.

— Жив, — сказал целитель. — Давайте перенесём его в комнату.

Я взял мальчика на руки, отчаянно надеясь, что Ти успела спрятаться в покоях и запереть дверь. Но и тут мои надежды рассыпались песком. Дверь открыта, комнаты пусты.

Бережно уложив Хастина на диван, я уступил место Рану, который не мешкая принялся за дело.

— Справлюсь, — сообщил целитель, остановившись передохнуть. — Но по голове его приложили знатно, уроды.

Зачем я слушал этого проходимца! Зачем отпустил детишек одних и без щитов! Теперь, Йеруше, укуси себя за локоть. К Хастину, наверное, подкрались сзади, когда они уже входили, иначе бы менталист успел что-нибудь сделать. Ну всё!... Сейчас кому-то будет очень-очень нехорошо. Сейчас этот освободитель у меня завяжется в узел и будет просить, чтоб я его так и оставил, а не разбирал на кусочки. Сейчас... Я тупо смотрел на свой рукав, пропитанный кровью Хастина, а в голову лезли всё новые способы умерщвления Рималя.

Стой, Йеруше. Стой. Оставь эти подростковые мысли о немедленной мести. Успеется. Сейчас надо выручать Тиану и лечить Хастина. С последним справляется Ран — бледные руки с узкими ногтями лежат на плечах менталиста, лицо расслаблено. Но какое напряжение стоит за этим обманчивым спокойствием!

Стараясь ступать тихо, я пошёл было к выходу, потом сообразил, что снова оставляю коллег без защиты. Наложив заклятие на дверь и окна — мало ли что у Рималя есть в запасе для выковыривания непокорных из убежища — я дождался, пока целитель в очередной раз отвлечётся.

— Фу... — Ран устало закрыл глаза. — Ещё немного осталось. Кто так бьёт! Нет, ну кто так бьёт! Так бьют, когда убить хотят.

— Ран, я ухожу искать Ти. Дверь и окна зачарованы надёжно, к вам никто не войдёт.

— Думаете, будут ломиться?

— Не знаю. Но могут попробовать, если Рималь поймёт, что мы не собираемся подчиняться его власти. А он поймёт, он умный.

— Вам кажется, это действия умного человека? — целитель кивнул на Хастина.

— Он же не сам по голове лупил, это на-ош перестарались. Думаю, такого приказа не было. Да ты сам видел, они большим умом не отличаются. Хотя бы потому, что верят Рималю.

— С их жизнью кому угодно поверишь, если свободу пообещают, — вздохнул Ран и снова принялся за дело.

Преодолевая желание пойти и немедленно сделать Рималю что-нибудь очень неприятное, я отправился искать путь вниз, рассудив, что Тиану поволокли в подземелье. Думать о том, что с ней могли и не церемониться, а пристукнуть где-то в каморке, не хотелось. Так глупо потерять коллегу и друга — что может быть хуже... Ладно, потом буду себя жевать, сейчас надо действовать. Да где же эта лестница, в конце концов!

Я вынырнул в очередной коридор. Как оказалось, только для того, чтобы наткнуться на Ирта.

— А что ты здесь делаешь, брат? — подозрительно спросил на-ош, перегораживая мне путь.

— Ирт, ты не видел Тиану? — я нагло проигнорировал вопрос.

— А что, что-то случилось?

— Случилось, — кивнул я. — Брата Хастина кто-то ударил по голове. Сейчас ему очень плохо. Кто мог это сделать, не знаешь?

Ох, как глазки забегали! Я не я, если наш знакомец не приложил к этому руку.

— Ай, какое несчастье! Не знаю, кому это могло понадобиться! — преувеличенно честно воскликнул Ирт.

— Вот и я пытаюсь понять — кому? Так что, знаешь, где Тиана?

— Госпожа Тиана? — Ирт сделал упор на первое слово.

— Сестра Тиана, — поправил я.

— Господин Рималь сомневается в ней, — пряча взгляд, сообщил на-ош.

Могу поклясться, Ирт знает, куда идти.

— Ты мне просто скажи, где она, а с сомнениями господина Рималя я потом разберусь.

— Что-то ты слишком расхрабрился, брат, — укоризненно покачал головой Ирт. — Господин Рималь будет недоволен и не научит тебя жить без хозяйки.

Высшие Силы! Ну разве можно быть таким наивным!

— А скажи мне, Ирт, — вкрадчиво спросил я, — хоть кого-нибудь он уже научил? Ну, например, кого-то из тех, с кем он брал замок.

— Конечно!

Неужели?

— И как они это делают?

— Я пока не знаю как, — погрустнев, сообщил на-ош. — Я ещё недостоин этого знания.

Так я и думал...

— Но один из братьев рассказывал, что господин Рималь отсылал его от себя с поручением на целых два дня! И с ним ничего не случилось!

Надо же, странность какая! Целых два дня с человеком ничего не случилось...

— И как же это ему удалось? — я очень удивлюсь, если мне ответят.

— Господин Рималь научил его справляться с ош! Теперь брат Дор говорит тайное слово и ош сгорает на его пальцах белым огнём.

Скорее всего, этот самый Дор — универсал с уклоном в воздушную стихию, это и даёт белый светляк. Тайное слово он говорит... Ох и чешется у меня Кружево сказать какое-нибудь тайное слово Рималю...

— А что ж брат Дор не поделился тайным словом с другими братьями? — ехидно осведомился я.

— Да ты что! — Ирт возмущённо поднял брови. — Тайное слово для каждого своё! Его может использовать только тот, кто уже достоин! И ни в коем случае нельзя передавать слово другим братьям, если не хочешь их и своей смерти!

Логично. Так можно держать в повиновении не десятки — сотни человек.

Однако теряю время.

— Ирт, я тороплюсь. Отведи меня к Тиане, и я не буду искать того, кто ударил брата Хастина. У меня, знаешь ли, тоже есть тайное слово. Я говорю его людям, которые сделали плохое моим друзьям. И им тоже становится очень-очень плохо.

— Да?! — поразился на-ош.

— Да! — отрезал я.

Ирт засуетился.

— Пойдём, брат, так и быть, покажу тебе. Только ты уж не говори господину Рималю, а то он будет недоволен.

Я хотел сказать, что Рималь простит его по-братски, но передумал. Ещё решит, чего доброго, что я говорю серьёзно.

Да, сам бы я блуждал по этим коридорам ещё долго — система выходов на другой этаж слишком запутана. Полагаю, на случай обороны замка. Помогло это Лайголу? Нет. И мне мешает.

— Вот, — остановился на-ош, когда мы уже спустились под землю, в каменные коридоры, скудно освещённые коптящими лампами.

Массивная дверь, окованная металлом и снабжённая двумя увесистыми засовами, внушает уважение. Правда, и смех тоже вызывает — замков на ней нет. Да и то — кому сейчас в замке прийдёт в голову выпустить пленницу?

— Благодарю, брат, — церемонно поклонился я. — А теперь иди. Если тебя здесь увидят, господин Рималь точно будет недоволен.

— А ты? Что ты собираешься делать? — забеспокоился Ирт.

Поздно волноваться, приятель.

— Я поговорю с сестрой Тианой. Спрошу, где в её сумке заживляющая мазь, так необходимая брату Хастину, — напомнил я на-ош его проступок.

— Но ты ведь запрёшь потом дверь?

— Конечно!

На-ош ещё раз взглянул на дверь, потом на меня, махнул рукой и скрылся. То ли повезло, что он настолько глуп, то ли надо поторопиться, потому как скоро здесь будет Рималь, поставленный в известность о моих делах. А драться не хочется.

Тяжёлые засовы подались легко. Интересно, их смазали специально или этой камерой часто пользуются?

За дверью меня встретила темнота. Неужели Ирт обманул и здесь никого нет? Или просто ошибся? Не знаю, как скоро Рималь унюхает чары, но Ти нужно выручать. С этой мыслью я пустил под потолок светляка.

Время удивляться, Йеруше.. Если это камера, то для привилегированных пленников. Полы застелены ковром, на диване гнездятся декоративные подушечки, маленький столик, расчерченный под какую-то игру, россыпь разноцветных фишек на нём. И никого.

Я уж было собрался уходить, размышляя — попробовать найти Тиану по ментальному фону или прижать хорошенько Рималя, наплевав на его способность в одиночку брать замки. Повертелся по сторонам и заметил, что в дальних углах из полумрака и тени проступают очертания дверей. Так... Трёхкомнатная темница? Что-то новенькое. Проверю сначала правую дверь.

Не найдя замка и здесь, я просто отодвинул засов и вошёл, снова окунувшись в тьму. Я позвал светляка, который тут же завис над моей головой. Да это спальня!

Сердце замерло на миг — одновременно от радости, что Ти нашлась, и от страха, что она мертва. Но человек, лежащий на узкой кровати без движения, радость мою развеял, впрочем, как и испуг, хотя не произнёс ни слова. Да и вряд ли смог бы — досталось Пресветлому Лайголу изрядно. Не знаю, как там под одеждой, но на виске красуется ссадина, губы разбиты, темная дорожка крови из носа бежит по щеке на постель, с дыханием вырывается хрип. Ногами его били, что ли...

Ладно, Пресветлый мне неинтересен. Покинув спальню и вернув засов на место, я направился ко второй двери. Будет смешно, если там окажется ванная.

Однако... Если это и ванная, то заперта она не только снаружи. Тщетно подёргав ручку, я постучал:

— Тиана, ты там?

— Мастер! Я здесь! — раздался изнутри голос Ти. Ну наконец-то.

Что-то тяжёлое отодвинулось и дверь открылась. За мной вплыл мой светлячок, осветив ещё одну спальню. Тиана бросилась обниматься, но тут же зашипела, когда мои руки коснулись её спины.

— Что, девочка?! Тебе плохо?

— Эти ненормальные впихнули меня сюда так, что я приложилась о какой-то комод, — пожаловалась Ти. — Тут же темень неимоверная была!