Даёшь Царьград

-Завтра поглядим, какой из него женский обольститель, если что, то заберу его с собой.

-А когда вы намерены покинуть нас.

-Планирую, после награждения отправится в обратную дорогу.

-Тогда я думаю, что наш главдоктор не одобрит ваше намеренье на перевозку своего пациента в неприспособленном для подобных случаев поезде. Если вы только не собираетесь задержаться у нас ещё на недельку.

-Если не разрешит сейчас, то именно тебе самому придётся озаботиться в организации безопасной доставки его в Петроград, когда он будет к этому готов.

-Я и сам могу доставить его в столицу. Это я к тому говорю, что мне нужно попасть туда. По неотложным-с делам. Кое-кого навестить. Кое с кем встретится. Семь месяцев, как я тут почти безвыездно. И пока главная угроза на море было не устранена, у меня не было возможности оставить флот даже на неделю, чтоб побывать в Питере. Теперь такая возможность появилась, главную угрозу мы устранили. Турки без поддержки немцев боятся даже нос высунуть из пролива. Я уверен, что мой начальник штаба прекрасно может справиться и без меня. А я желал бы через недельку, скажем дней так на десять, покинуть тёплый Крым и посетить прохладную и дождливую Балтику.

— Говоришь, что справятся тут без тебя. И после небольшой паузы — Значит, поговорить, встретится.

-Поговорить и встретится.

-Тогда будем считать, что это твоя поездка будет по служебным делам.

-Именно по служебным и только по служебным. Вы же меня знаете. Загляну на пару заводов, обязательно в Сестрорецк съезжу. Желал бы и своих старых соратников навестить, вспомнить за стаканчиком житьё-бытьё и былые ратные дела. Узнать чем же живёт столица, а то новости оттуда приходят с большим опозданием.

-Я тебе расскажу, как живёт столица.

Светские сплетни от Ивана Константиновича я пропустил мимо ушей. Там опять только и разговоров об Императрице её окружении и бородатом мужике. А вот то что в столице начались перебой с хлебом, не говоря о других продуктах, меня не обрадовали. Так ещё и цены на всё про всё стремительно лезут вверх. Кто-то начал баламутить рабочих на предприятиях. До массовых забастовок пока дело не доводят. Похоже, кто-то проводит тренировки, и большевики тут ни при чём. Пока бастуют мелкие предприятия. Но это первые цветочки. А это уже чревато.

На Балтике тактическое затишье и у адмирала Канина наступила передышка. После взятия Шавли и Либавы Северный фронт встал. У генерала Гурко забрали все резервы и отдали Юго-Западному фронту. Войска зарываются в землю с обеих сторон. Западный фронт кое-какие телодвижения своим южным фасом ещё делает. Там 4-я армия генерала Рогоза смогла дойти да Брест-Литовска обхватить его с севера при этом освободить Гродно и Белосток. Но, а в остальном войска генерала Эверта не справились с поставленной задачей. Ковно так и не взяли, остановились в тридцати верстах южнее города, выйдя на берега Немана.

Успешно наступают только войска Юго-Западного фронта. Вновь взяв Львов, Перемышль, Люблин. Сейчас Брусилов рвётся через Западные Карпаты в придунайскую долину. А там и до Будапешта рукой подать. Нам бы радоваться по этому поводу, так нет же. Сейчас в ставке стоит мат-перемат и всё из-за Румынии. Почувствовали слабость австрияков и теперь желают влезть в драку, чтобы поучаствовать в дележе пирога.

-Вот только наш генералитет не в восторге от их желания — закончил повествование Григорович.

— Эти хитрозадые румыны долго выжидали, на чью сторону встать. Но свой-то шанс они упустили ещё в 14-м году. Если бы они тогда решились ударить в спину дышащей на ладан австрийской армии после блестящего наступления Юго-Западного фронта возможно ход войны пошёл бы по-другому. Так что у нас тогда появился бы шанс выбить Австро-Венгрию из альянса с Германией. Болгары тогда ещё колебались, чью сторону принять. Я думаю, что и Италия бы долго не тянула с вступлением в войну. А теперь мы имеем то, что имеем.

-В последнее время на Государя сильно давили наши союзники как раз из-за Румынии. Они всё же дожали её. В итоге Бухарест в специальной ноте союзникам от 4 июля 1916 года дал принципиальное согласие выступить на стороне Антанты. Но выставил ряд условий. Первое — союзники должны обеспечить оружием и боеприпасами.

-Нас бы кто самих обеспечил.

-Второе — Чтоб не дай Бог австрияки румынам не наваляли, войска Антанты должны не останавливать наступление на Центральные державы.

-Так они что, рассчитываю всё время прятаться за нашими спинами, а воевать-то тогда как собираются.

-Но есть ещё и третье и четвертое условие. А ещё мы должны прикрыть их от болгар. И при этом у Бухареста имелись ещё и обширные территориальные претензии. Понятно, что такой обширный список условий Румынии, требовал определённого времени на согласование, но Николай II отказался идти на поводу румын.

-Значит, Ники всё же прислушался к моему совету на счет Румынии.

-И когда это ты успел Императору совет по Румынии дать?

-Так ещё в январе, когда вверяли мне Черноморский флот.

-То-то французский посол Морис Палеолог, исходил пеной, предупреждая наше правительство о возможном "сильнейшем разочаровании Франции", если переговоры Румынии с нами не приведут к вступлению этой страны в войну на стороне Антанты.

-Ну да. И вся ответственность за возможный неуспех переговоров будет возложена на Россию.

-Именно так.

-Ну и флаг им в руки, барабан на шею и якорь в зад. Нам такие союзники и на хрен не нужны. Ну а отчего французы рвут волосы на своей заднице, да тут к гадалке ходить не надо, всё и так понятно. Они думают, если румыны выступят против Центральных держав, то этим отвлекут часть сил со своего фронта на себя. Это хорошо что Ники упёрся рогом, и не пошел на поводу у союзников. Ещё бы они не разочаруются, если вдруг дебильные правители ещё одной страны не пошлют свой народ умирать за них, как это сделали в России а им видите ли то что по их мнению русских мало дохнет на этой войне. Пожалуй, в наиболее циничной форме отношение западных держав к России как к союзнику выразил французский посол в России Морис Палеолог: "...при подсчете потерь союзников центр тяжести не в числе погибших, а совсем в другом. По культуре и развитию французы и русские стоят не на одном уровне. Россия одна из самых отсталых стран в мире. Сравните с этой невежественной массой нашу армию: все наши солдаты с образованием, в первых рядах бьются молодые силы, проявившие себя в науке, искусстве, люди талантливые и утонченные, это — цвет человечества. С этой точки зрения наши потери гораздо чувствительнее русских потерь".

-Это когда он так говорил?

-Так это знания и будущего. Многие дневники известных людей от артистов до принцев и королей, в том числе и политиков по истечению многих лет стали доступны историкам, писателям, журналистам. А все сокровенные мысли или высказывания что были доверены этим бумагам, уже от них узнала и общественность.

-Какое кощунство так говорить о погибших солдатах своего союзника. Понимаю я тебя Михаил Коронатович, отчего у тебя такая неприязнь к союзникам.

Кое-какой информацией что поведал мне Иван Константинович по поводу этих плясках вокруг Румынии я владел ещё будучи в своём времени, и кое-чего нового почерпнул находясь уже здесь.

То, что с началом войны два блока противоборствующих европейских держав пытались склонить Румынию на свою сторону, не было ни для кого секретом. Румыния подкупала всех своим очень удачным географическим положением. С её территории можно было вести наступательные действия, как против Антанты, так и против Центральных держав. С востока и юго-запада она граничила с Россией и Сербией, а с юга и северо-запада с Болгарией и Австро-Венгрией. Кроме того Румыния имела большую, хотя и плохо подготовленную к ведению такой войны, почти шестисоттысячную армию. А ещё Румынию рассматривали как сырьевую базу, в частности, как поставщика сельскохозяйственных товаров. В целом, несмотря на то, что Румыния, оказавшись в окружении воюющих сторон, жила неплохо. Германия и Австро-Венгрия нуждались в румынском зерне и других товарах сельского хозяйства, а так же закупали бензин. С геополитической точки зрения, Россия и Австро-Венгрия, главные потенциальные конкуренты Румынии в регионе, на земли которых претендовал Бухарест. Большая часть русского генералитета сомневалась в боеспособности румынской армии. Они говорили так: "Если Румыния выступит против нас, нам потребуется тридцать дивизий, чтобы её разгромить. Если же Румыния выступит против Германии, то нам также потребуется тридцать дивизий, чтобы спасти её от разгрома. Из чего же тут выбирать?" Россия же в целом не желала, чтоб Румыния влезала в войну, а оставалась нейтральной. Правда, осенью 1915 года Россия оказывала дипломатическое давление на Бухарест, в связи с наступление австро-германских и болгарских войск в Сербии и хотела, чтоб румыны пропустили наши войска через свою территорию. Но Бухарест отказался, а потом было уже поздно, так как Сербская армия потерпела поражение и отошла в Албанию.

Но и в самой Румынии среди правительственной верхушки было две партии сторонников той и другой воюющей стороны. Им надо было ещё разобраться, на чьей стороне выступить, чтоб не прогадать и оказаться в стане победителей. И на одном из советов было сказано: "По всей вероятности, война будет долгой. Подождем, как будут разворачиваться события. Нам ещё представится случай сказать своё слово".

В Бухаресте полагали, что присоединившись к Берлину и в случае победы, им позволят отнять у России Бессарабию. А вот союз с Антантой сулит заполучить более весомый приз и по территории и румыноязычному населению — австрийскую Буковину и венгерскую Трансильванию. Один раз румыны уже провернули подобный фокус. В тринадцатом году, когда южный сосед был занят разборками с Сербией и Грецией, Бухарест стал давить на Софию, требуя изменить линию границы в Южной Добрудже в свою пользу. София не ожидала "ножа в спину" так как считала Румынию своим союзником. В середине лета благо почти вся болгарская армия была связана боями на западной границе, румынские войска пересекли границу в районе Добруджи и двинулись на Варну. Румыны ожидали жестоких боев, но им повезло, у болгар просто тут не было войск. Румыны, не встречая сопротивления, направилась к Софии. В силу безвыходной ситуации, Болгарии пришлось подписать перемирие со своими противниками и потерять часть своих территорий. Таким образом, Румыния получила Южную Добруджу площадью почти в семь тысяч квадратных километров и с населением около трехсот тысяч человек. Однако Румыния вместе с этим получила и врага в лице Болгарии. Болгария-то и выступила на стороне Германии только из-за того чтоб вернуть свои земли, так как Россия и Антанта в частности не могла этого гарантировать. А Германия пообещала.

И вот Румыния вновь решила повторить такой же фокус, примкнуть к сильнейшему, и этим приумножить свои земли. Но идет всё к тому, что здесь такой фокус не получится и Бухаресту придется довольствоваться птичкой "Обломинго".

В данный момент я уверен, что и против Антанты они не решаться выступить. Хотя в 15-м году Румыния уже склонялась принять сторону Германии. Именно в тот год мы начали терпеть одно поражение за другим. Отдали обратно ранее захваченные австрийские земли, потеряли Польшу, часть белорусских и прибалтийских земель, но выстояли. Глядя на это Румыния снова решила ещё немного подождать. Тут ещё сыграло то обстоятельство, что румынская элита в большинстве своём ориентировалась на Францию, говорила по-французски. В Румынии гордо называли себя "латинской сестрой" Франции, а Бухарест — "маленьким Парижем". Ещё одной "латинской сестрой" они считали Италию, которая взяла и выступила против Центральных держав. Ну чего они всё время рыпаются, быть нейтральными им больше подходит, чем каждый раз от кого-то получать ...дюлей. Но до них это никак не доходит, всё мнят из себя потомков истинных римлян. Хотя но натуре, они больше цыгане.

Да если бы не Российская Империя до сих пор бы они целовали турецкие сапоги. Вот всегда так, освобождаешь кого-то, освобождаешь от кого-то, а потом нам же за всё это платят черной неблагодарностью. И вот скажите мне, нахрен надо нам было за последние четыреста лет столько народу положить в землю, чтоб потом в будущем за наш пацифизм все эти освобожденные нам плевали в спину. Да и жили бы они себе, жили в этой "Европе"....

Наш разговор с Григоровичем был прерван самым бесцеремонным образом — то есть моей прекрасной половиной появившейся в дверном проёме. Зайдя в мой кабинет, она сразу же от двери начала отчитывать меня за то, что я не соизволил пригласить его превосходительство отобедать. Короче и сам не жрам-ши и других голодом заморив-ши. Пришлось подчиниться рассерженной супруге и прервать наш разговор. Иван Константинович при виде Анастасии спешно встал с кресла и поспешил ей на встречу и тут же припал к её ручке, рассыпаясь в комплементах, восхищаясь ею красотою. Несмотря на то, что она была не так стройна из-за большого срока беременности но красота никуда не делась а даже наоборот проявилась ещё чётче. Потом Григорович как самый галантный кавалер подставил моей ненаглядной локоток, и они под ручку не спеша направились на нашу жилую половину, где в гостиной был накрыт стол. А я шел в паре метрах позади, одновременно любовался и переживал за жену. Ей скоро рожать, а она переживает за меня, по дворцу бегает, когда нужно стараться находится на своей половине и беречь себя от всяких случайностей.

....................................................................................................

На следующий день адмирал Григорович и сопровождающие его лица посетил два севастопольских госпиталя. Там он пообщался с моряками, которые в большинстве своём были с линкора 'Императрица Екатерина Великая' и с погибшего эсминца 'Гневный'. Так что Григорович осознавая их коллективный подвиг в недавнем морском бою, не поскупился в наградах. Далее было посещение береговой батареи и разговор с капитаном первого ранга Бурхановским начальником охраны севастопольских рейдов. Вот там я и увидел рядом с каперангом интересного человека. Это был армейский подпоручик, явно фронтовик, так как при ходьбе немного прихрамывал на левую ногу, опираясь на трость. На шашке болтался темляк Анненских цветов, а на груди орден Святого Станислава третьей степени с мечами. То, что Бурхановского это подпоручик называл отцом, может в этом и нет ничего странного, если бы не одна обстоятельство. Этот подпоручика был лицом азиатской наружности, отсюда и легкий акцент при разговоре. Так может это результат бурной молодости каперанга, — в первое мгновение подумалось мне — оприходовал какую-нибудь смазливую азиатку и теперь опекает этого бастарда. Виктор Захарович видя мою заинтересованность к этому подпоручику, представил его нам. Оказался это его крестник Сисоевский Пётр Викторович.

Эта история началась в 1900 году в Китае. Но до этого дня почти два года в этом государстве бушевало народное волнение — там оно называлось Ихэтуаньское восстание — и было направленное против иностранного вмешательства в дела страны. Китайцы вымещали злобу на миссионерах и китайцах-христианах. По этому поводу во всех просвещённых странах поднялся вой. Как это так, какие-то ускоглазые желторожие обезьяны посмели обижать последователей истинной веры. А раз так, то их нужно покарать за это и ещё сильнее затянуть ярмо на шеях этих неразумных новыми кабальными финансовыми и экономическими договорами, чтоб впредь неповадно было. Тут же был создан военный альянс, в который вошли Российская империя, САСШ, Германская империя, Великобритания, Франция, Японская империя, Австро-Венгрия и Италия, чьи войска и флот были посланы в Китай для установления порядка, раз для этого и подходящий повод есть. А это грабёж и убийства иностранных подданных. Про массовое истребление каких-то христиан-китайцев не больно-то и переживали, но это был ещё один отличный повод, но только для общественного мнения и для нагнетания истерии, за вторжение в Китай. Да к тому же эти китаёзы посмели учинить осаду дипломатических миссий в Посольском квартале Пекина. Армия и флот альянса двинулись для дележа такого лакомого пирога как Китай.