Даёшь Царьград

Четвёртая книга из цикла "Адмирал Бахирев"

"Даешь Царьград"

Пролог.

23 июля 1916г Петроград. Особняк на Фурштатской. Господин Гучков.

Удобно расположившись в кресле, Гучков просматривал газеты и что-то время от времени подчеркивал карандашом. За то время что он отсутствовал дома, их скопились изрядное количество. Понимая, что основная масса напечатанной информации в этих газетах ему просто неинтересна, он вначале решил выделить из этого вороха, заинтересовавшие его статьи, чтобы впоследствии более внимательно прочитать. Газет было много, как и мыслей. В одной из газет он наткнулся на статью о совместной операции Черноморского флота и Кавказкой армии. Там какой-то ушлый корреспондент красочно расписывал о захвате морским десантом турецкого города Синоп. Тут Гучков вспомнил, что пока он был в дороге, он слышал разговоры о взятии русскими войсками ещё одного турецкого города на побережье Черного моря. Тогда он не придал этому значения. Мало ли городов за последнее время заняли в этой Турции русские войска. Если начиная с февраля, войска Кавказского фронта при поддержке флота неоднократно с моря высаживали десанты, и брали турецкие приморские города и таким способом планомерно продвигались вдоль побережья. Но тут говорилось о Синопе, и как он знает, этот город находится довольно далеко от линии фронта. Гучков и сам неплохо разбирался во внутренних делах армии. К тому же через свой Красный Крест был знаком едва ли не со всеми командующими армиями, да и просто с генералами. "Осведомителей", как он их называл, у него было много. Но никто из них не упоминал, так как даже не догадывался, что в планах на лето 16-о года у русского командования значится захват этого города. Да и сами боевые действия в Турции, и весь Кавказский фронт Гучков рассматривал как второстепенный и не заслуживающий пристального внимания. А тут тебе раз и почти в центре Турции захватывается город. Хотя в летописях славного русского Черноморского флота город Синоп значится. Более шестидесяти лет тому назад русский флот под командованием адмирала Нахимова сжёг в бухте этого города корабли турецкой эскадры, от огня которых пострадал и сам город, который выгорел наполовину. И тут отличился русский флот, который своими орудиями поспособствовал захвату города. И опять эта фамилия Бахирев. Оказывается, что это он спланировал эту операцию и с негласного одобрения Императора её осуществил. Конечно, его поддержали войска Кавказского фронта, так как своих войск у Бахирева было мало. Но каков этот адмирал! А ведь до середины пятнадцатого года о нем практически никто не знал. И первая крупная победа нашего флота в этой войне, была одержана именно им. Тогда-то его карьера стремительно начала взлетать вверх. После этого он стал часто появляться на страницах газет в победных хрониках. После боя в Рижском заливе, где он нанес тяжелые потери Германскому флоту многие стали его сравнивать чуть ли не с самим адмиралом Ушаковым. Вот тогда-то и пришлось заинтересоваться личностью этого адмирала.

Выходец из донского казачества. Отличился ещё в Китае, за что награждён орденом Святого Георгия 4-й степени. Проявил себя и в войне с японцами, награждён золотым оружием. Перед войной несколько лет на Балтийском море командовал флагманским кораблём, поэтому можно сказать, что является учеником или последователем адмирала Эссена. В последнее время к нему благосклонно относится Царь. Сам собственноручно наградил его орденом Святого Георгия 3-й степени для этого поехал в Ревель, где в тот момент лежал в госпитале раненый адмирал. Как-то в одной из превратных бесед генерал Рузский поведал ему, что идея десантной операции осенью 15-о года на Курляндское побережье принадлежит именно адмиралу Бахиреву, а не адмиралу Канину. Так это же очевидно. Бахирев же первого своего Георгия получил именно за успешное командование десантом. И на Черном море флот под его командованием осуществил несколько десантных операций. Теперь я понимаю, почему именно адмиралу Бахиреву царь поручил командовать Черноморским флотом — предполагается захват проливов и Стамбула. А что, у Бахирева вполне может получиться, если для этого ему будут выделены соответствующие силы. Вот только до определённого времени его нужно попридержать. Сошелся с Путиловым. А вот это уже серьёзно. Деньги и вооруженная сила многое могут сделать. Адмирал определённо пользуется популярностью и может так случится, что за ним пойдёт флот, а флот это пушки и пушки очень большие. А столица находится на берегу Финского залива.

Чем больше "карт ложится" и тем "странше и странше" вырисовывается или накладывается деятельность Бахирева на предсказания Плеве. Без труда, взяв в руки газету с прорисованной границей "освобождённых территорий" этой компании и припоминая перечень заказов и "изобретений" Гучков начинает осознавать причастность именно Бахирева к "успехам русского оружия". "Осталось выяснить — насколько Бахирев монархист. Надо будет навестить его, а повод побывать в Крыму у нас будет. Если не удастся перетянуть его на свою сторону, придётся это препятствие убирать, а не то возникнут определённые трудности для достижения его планов".

А вот убирать с дороги тех кого он не мог привлечь для созидания своих планов он умел хорошо, как и искать "сообщников". А на первом месте его плана было устранение Николая II от власти.

Тут отчего-то его голову посетили воспоминания о поездке в прифронтовую зону. Он только вчера вернулся из Гомеля. В этом городе для Юго-Западного фронта были оборудованы восемь госпиталей и пересыльно-эвакуационный пункт. С началом летнего наступления в Гомеле скопилось большое количество раненых. Туда он поехал в составе комиссии по наблюдению за санитарным и медицинским снабжением армии. Кроме этого с ним прибыли два санитарных поезда, чтобы забрать тяжелораненых в госпиталя Москвы. Являясь особоуполномоченным Красного Креста, это была не первая подобная его поездка в прифронтовую зону с начала войны. И он не мало повидал за это время разного рода госпиталей и больниц и как там обстоят дела с лекарствами и персоналом он знал не понаслышке, но вот то что сейчас происходит там... Кровь, гной, отрезанные конечности и этот непереносимый запах гниющей плоти, гноя и какой-то медицинской дряни, и всё это в одном флаконе. А ещё стоны и крики этих сотен и сотен раненых, покалеченных и изуродованных людей заставляющие стынуть кровь в жилах. И это он увидел только в одном прифронтовом городе. А за два года войны в России миллионы раненых и покалеченных. А война все требует новых и новых жертв. Первоначального Ура-патриотизма хватило максимум на полгода, а после крупных неудач на фронте и больших людских потерь быстро все примолкли.

С невесёлых воспоминаний Гучков опять переключился на свои планы. "Людей-то конечно жалко, но с другой стороны эти жертвы уже через несколько месяцев после начала войны заставили население в Империи понемногу роптать и с каждым разом всё сильнее и сильнее. А это только на руку ему. Только дворцовый переворот является единственным выходом для спасения России от всех бед, связанных с грозящей ей стихийной революцией"

Война, как это обычно бывает, проходит через каждую семью, оставляя за собой горе и слезы. И только самые беспринципные и амбициозные политики цинично пользовались отчаянием и недовольством народа, чтобы решать свои узкие задачи. Гучков начал, как он говорил, "отстаивать монархию против монарха". Он решил заставить Россию возненавидеть Государя и его окружение так же сильно, как он ненавидел его. "Режим фаворитов, кудесников, шутов" — говаривал он

Но чтобы монархисты от престола не просто отошли, а отскочили, Гучков решил обвинить правительство в измене. "Измена — Это ужасное слово повсеместно бродит в армии и в тылу. Это всё началось ещё с разгрома армий Самсонова и Ренненкампфа в Восточно-Прусской операции. И поражения (хотя некоторые считают, что там победителей не было, но русских-то войск было почти на двести тысяч больше) Северо-Западного фронта в Варшавско-Ивангородской военной операции. Шпионов видели повсюду; эта шпиономания обуяла даже солдат. А тут так кстати подвернулся бывший жандармский офицер Мясоедов, которого он ещё в 12-м году обвинял в шпионаже в пользу Австро-Венгрии. Тогда дело за не доказанностью закрыли, но Мясоедову пришлось уволиться. С началом войны он подал прошение о возврате на военную службу. После этого был призван в армию в ополчение и поначалу служил где-то во внутренних районах Империи. Но он хотел на фронт и обратился с этой просьбой к тогдашнему военному министру Сухомлинову, с которым был хорошо знаком и тот дал ему рекомендательное письмо к командующему 10-й армии генералу Сиверсу. Не знал тогда Сухомлинов, что это письмо станет концом его карьеры. А генерал Сиверс получив такое рекомендательное письмо от самого министра, поручил полковнику Мясоедову возглавить агентурную разведку. В конце января 15-го года 10-я армия потерпела тяжелое поражение. 20-ый корпус был почти полностью уничтожен. Этим воспользовался Гучков, подкинув мысль, что это поражение неспроста, что обо всех планах 10-й армии стало известно противнику. Тут сразу вспомнили о полковнике, который ещё до войны обвинялся в шпионаже. Роковым для Мясоедова образом совпало так, что правящие круги и генералитет решили свалить на него всю вину в своих военных неудачах, а оппозиция, наоборот, увидела в нем символ разложившегося режима". Положение осложнялось слухами об измене в верхах. Мысль об измене в военном министерстве подрывала репутацию военного министра Сухомлинова, что Гучкову было и нужно. Через него он хотел ударить по САМОМУ. "Хорошо осознавая, что открытые выступления против Монарха могут повлечь нежелательные последствия. В войсках началась разнузданная пропаганда и нагнетание революционной истерии, неприемлемой для армии воющего государства. Гучков через Мясоедова вначале дискредитировал военного министра, генерал-адъютанта Сухомлинова. Правда, тут у Гучкова был помощник в лице генерала от инфантерии Поливанова, который имел зуб на Сухомлинова, за то что тот его уволил со службы когда он был у него помощником. Теперь Поливанов сам метит на должность военного министра. Гучков правильно рассчитал, что шумиха вокруг военного министерства и в частности самого министра отразятся на Царе". А Мясоедов стал козлом отпущения российских военных неудач, и что организаторы дела знали о его невиновности и поэтому судьи поначалу не вынесли обвинительного вердикта. Но дело решила резолюция верховного главнокомандующего Великого князя Николая Николаевича: "Всё равно повесить!". Ставка в ее тогдашнем составе (Верховным главнокомандующим был Великий Князь Николай Николаевич) воспользовалась этим случаем, чтобы объяснить следствием измены свои промахи на фронте. Военно-полевой суд приговорил Мясоедова к смертной казни. Он пал жертвой искупления вины других. На нем в значительной степени отыгрывались, и прежде всего Ставка. А вот Дума и ее поклонники не сомневались ни в измене Мясоедова, ни в том, что первым эту измену раскрыл Гучков. Вслед за казнью Мясоедова последовало увольнение военного министра Сухомлинова, и оба эти факта пригодились для дальнейшей пропаганды и нападкам на Царя и его окружение.

Но Гучков почувствовал, что в последнее время что-то стало меняться и в армии и в стране в целом. ОН, — это тот, кого он так ненавидел, — с несколькими своими приближенными полностью взял в свои руки власть в стране, и исключил из управления страной Думу, сказав, что эта мера временная только на время ведения войны. Снова послышались голоса ура патриотов, после нескольких побед на фронте. А это его указ о выделении земли всем участникам боевых действий, а отличившимся так ещё и большие льготы. Хороший ход сделал он этим указом. Пообещав мужику землю, после этого они стали охотнее воевать. Вот только где он после войны столько земли найдёт, чтобы каждому надел выделить.

Глава Первая. Июль 1916года Турецкая Империя город Синоп. Русский полевой госпиталь.

Дубровин Александр Александрович. То ли поручик Российской Императорской армии, то ли лейтенант Советский армии.

Полевой госпиталь располагался на одной из улиц Синопа в бывшем дворце какого-то турецкого паши да прилегающих к нему постройках. Сейчас почти все помещения этого импровизированного госпиталя заняты в основном легкоранеными солдатами и офицерами из десантного корпуса российской армии, так как те, кто мог выдержать переход морем был эвакуирован на Российское побережье, а этих и тут могут поставить на ноги. Но тут ещё оставались и тяжелораненные, которых, в данный момент нежелательно было эвакуировать морем.

В одной из комнат, что была отведена под офицерскую палату, лежало трое. Прапорщик Озеров, командир полуроты из 465-го пехотного полка попал сюда после ранения в первый же день десантной операции. Вторым был пехотный подпоручик, появившийся всего-то пару дней назад, после того как схлопотал пулю на одном из горных перевалов в окрестностях Синопа. Третьим раненым, что лежал в этой палате, был командир второй роты из 1-го морского полка поручик морской пехоты Дубровин. Подпоручик с прапорщиком тихо переговаривались, обсуждая новости, что приходят с линии соприкосновения с турками. Но оба сходятся в одном, после того как черноморский флот всё же перехватил и утопил этот ненавистный германский "линкор" туркам ни почто города обратно не отбить. Да хотя бы и не утопили, германец всё равно не отважился бы подойти к городу, так как город прикрывают береговые батареи, а в синопской бухте находятся броненосцы. А вот поручик в разговоре ни участвовал, а уставившись в потолок о чем-то думал, и этим он в последнее время занимается довольно часто. Ранение-то у него тяжёлое, окружающие думали, что он не вытянет. Два дня он лежал сродни трупу. Но вытянул. Хотя мог и не вытянуть. Если бы сам командующий флотом не накрутил хвосты местным коновалам и озвучил им свою просьбу — это может быть для него просьба, но вот для коновалов это с родни грозному приказу — расшибитесь но поручика нужно вытянуть с того света. И они расшиблись и вытянули. Однако им пришлось изрядно поволноваться в борьбе за его жизнь. Но пять дней жизнь их пациента висела на волоске, так как никакой гарантии на благоприятный исход они тогда дать не могли. Оставалось только молиться Всевышнему да надеяться на молодой организм пациента. Они вздохнули с облегчением, когда их пациент пошел на поправку. Но вот, похоже, что у этого поручика приключилась черная хандра. Разговаривает мало, но это можно свалить на слабость после ранения. Так как плохих известий ни из дома, ни откуда либо, он не получал. Но его чего-то гложет. Лежит молча на койке и смотрит в потолок, и думает и думает. А о чем он думает? Да кто его знает. Да и окружающие старались его не докучать разными вопросами типа "Отчего он такой смурной" зная, что не ответит, а если и ответит — услышат "Всё в порядке". К тому же слух шел, что он какой-то родственник адмиралу Бахиреву. А от таких лучше держатся подальше.

А вот этому раненому поручик было отчего быть таким мрачным. Для всех кто его сейчас тут окружал он поручик по адмиралтейству Дубровин, командир второй роты из 1-го морского полка морской пехоты. А может он всё же лейтенант Дубровин, но совсем из другого времени.

Бред, бред. Это какой-то бред. Расскажи кому, ни за что ни поверят. Подобный рассказ примут за сказку, тут даже фантастикой ни пахнет. Ну, точно бред. Я из 1986 года... Да не я в том понятии, что имея тело с руками и ногами, а моя память или как её ещё там — сознание отдельно от моего тела, оказалось в голове моего же деда, да ещё в 1916 году. Ну и как вам такое? Поверите. Я думаю, что нет. А оказывается, такое может быть. Поначалу я подумал, что это просто бредовые видения раненого в бессознательном состоянии. Ну может же такое быть, или не может? А то, что я был ранен, это я точно знаю. Я же хорошо помню последний свой бой за высоту, когда нас атаковали не менее сотни духов. Нас всего десяток, а их в десять раз больше. Сами понимаете, что силы отнюдь не равные. Мы держались, сколько могли, двоих бойцов я потерял, остальные все были перераненные не одиножды, а я, чего было удивительно, до поры до времени оставался цел в этом аду. Но потом и меня ранило — хотя.... Теперь я в этом не уверен, раз я тут... Да не я. Сознание. По всей видимости, меня там убило когда я прикрыв отход своих товарищей попытался и сам добраться до башни где они заняли последнюю линию обороны. Если бы я был жив, то и находился бы там, на вершине горы, а не здесь. Это же надо, 1916 год. Да-а. Когда я был пацаном, то я мечтал оказаться именно в шестнадцатом году рядом с дедом и бить и бить германцев, хотя тогда я их звал фашистами. А мне тогда было без разницы, германцы или фашисты. Раз немцы значит фашисты. А что вы хотите, если дед воевал с ними в первую мировую, а отец в Велико-отечественную. Если отец более-менее вернулся с войны целым, хотя и пораненным, то дед со своей войны вернулся без руки. По этому-то я в своих грёзах и хотел, как бы уберечь деда от его увечья. И на тебе, я теперь могу осуществить свои детские грёзы и попробовать изменить судьбу деда. Возможно именно из-за этого моё сознание перекинуло на семьдесят лет в прошлое. Хотя тут, куда я попал, исторические события идут как-то по-другому. Выходит это не мой мир. Деда в моём мире изувечили на Юго-Западном фронте, а в этом мире он воюет в составе морской пехоте с турками. Про то что он воевал в морской пехоте и был ранен при захвате Синопа, дед моего мира не рассказывал. Так как этого в истории нашего мира не было. И несмотря на такое большое несоответствие я всё равно понял, что попал именно в своего деда. А как понял? Да черт его знает, я даже объяснить не могу. Да просто понял и всё.

Хотя в этот момент я был в отключке, и мне привиделся дед, с которым мы и разговорились. Так я и узнал, где оказался. А вот как? Этого ни я, ни он, ни знаем. Оказывается, когда там мне в спину прилетело, то в это же время деду здесь прилетело в грудь, и он был в беспамятстве.

Попробую ещё раз пройтись по закоулкам памяти, хочу припомнить, как всё же происходило моё слияние с разумом деда. Это больше походило на сон. В моём мозгу... Я даже не знаю, что сказать про мозг. А что тут говорить-то, тело-то деда, руки, ноги, голова, значит и то что в голове всё его. Так вот там последнее что отложилось, то что в грудь как-будто врезали кувалдой и развернув его тела на сто восемьдесят градусов бросает головой на камень. А ведь в меня-то пуля, там, прилетела в спину, это деду в грудь, а запомнил я именно последнее. И его и меня после этого бросило головой на подвернувшиеся так некстати большие камни. А вот об этих камнях я подумаю опосля, как кажется мне, что именно из-за того что мы оба ударились головами о них и произошел этот перенос. И турецкий и афганский камни на своей поверхности имели какие-то иероглифы или правильно сказать — руны. Откуда я знаю что и на здешнем имелись какие-то надписи. Так за мгновение до соприкосновения лицом этого самого камня у деда в мозгу запечатлелись эти самые руны а я подобные видел в афгане на той самой высотке которую мы защищали.

И так. После контакта с камнем где-то в моей черепушке произошёл сбой всех систем и моё сознание отключилось на какое-то время. Но потом сработало какое-то реле и в результате взаимодействия тысяч и миллионов нейронов мозга по которым пробегали электрические импульсы, на затворках моего сознания в непроглядном мраке и пустоте забрезжил маленький огонек, постепенно разгораясь. Следом появился непонятный шум, казалось что он исходит откуда-то издалёка, но с каждым мгновением времени этот шум перерастал в источник боли, вначале в голове, постепенно переходящий на весь мой организм. Ощущаю, что мою голову кто-то пытается перевязывать. Попытка пошевелится, вызвала ещё более сильный приступ боли, как будто в мою голову, точнее в мой мозг воткнули раскаленную иглу. Хотя я и не знаю, что чувствует человек при такой процедуре и успеет ли он почувствовать и понять что в его мозг воткнули раскалённую иглу. Но стон из моих уст прозвучал. После этого почувствовав прикосновение к своим губам какого-то предмета, а следом и влаги, которая стала заполнять мой рот. Глотательный рефлекс сработал сам собою, и по пищеводу потекла вода. Вода как будто придала какие-то силы, я с трудом разомкнул глаза, но изображение было как в тумане. Первое что я увидел, это чью-то бородатую физиономию над собой, потом часть какой-то постройки явно в восточном стиле. "Я в плену" — сразу же промелькнула мысль. Бородатая рожа — это моджахед. Помню удар в спину и тут же шершавую поверхность камня перед глазами, адскую боль в голове. Значит меня духи не стали добивать, посчитали ценным трофеем и подобрали. А что с остальными? Погибли или тоже в плену как и я, не дождавшись обещанной помощи.

Какие такие моджахеды? Никогда не слышал, чтоб турецких солдат называли моджахедами — тут же появилась ещё одна мысль — янычарами прозывали — это да. А некоторых как я помню, ещё и аскерами кликали, были и какие-то башибузуки. А вот чтоб это были "маджохеды" ведать не ведаю.

А причем тут турки? Так, турки, турки. А ведь, и правда турки! Да я со своей ротой в составе десанта высадился в Синопе. От этой мысли в голове случился очередной сбой, после этого огонёк потух, и всё погрузилось в темноту, шумы так же исчезли.

Сколько прошло времени, моё сознание подсказать не смогло, и когда по синаптическим связями что соединяют между собой нейроны, начали проскакивать электрические импульсы, в моём мозгу начались формироваться какие-то яркие пятна проскакивающие как будто перед глазами. Потом пятна стали обретать форму картинок быстро-быстро сменяя друг друга. Но вот мелькавшие картинки меня вводили в какое-то недоумение. Насчет бородачей азиатской наружности в чалмах и душманках, что мне виделись, сомнений у меня не было — это духи. Но я также видел бородатых и безбородых мужиков, только на головах не чалмы, а папахи, у кого-то и фуражки. Да и рожи у них вполне европейские. Больно они на русское воинство смахивает — тут же промелькнула мысль.

Так это они и есть — сразу же откликнулась другая мысль.

Была ещё одна группа людей в форме определённо не европейцы, но и не духи, так как такого понятия как военная форма у духов отсутствовала напрочь.

Это турки — опять промелькнула мысль. По головному убору разве не видно. Они же формой напоминают цветочный горшок или маленькое ведро.

Что ни говори, а у некоторых и правда на голове были подобные головные уборы, да ещё и красного цвета. Хотя у большинства головные уборы были другой формы, да и цвета они были типа хаки. Но вот эти красные фески с кисточками в глаза бросаются сразу — точно турки. Но откуда тут турки?

Опять на некоторое время сознание моё отключилось, но перед этим промелькнуло какое-то видение определённо родное и желанное для меня.

Вот снова яркие вспышки в мозгу, и проносятся они как фонари в туннеле метро. Замедляются. Теперь как кажется мне, в моём мозгу должно всё прийти в норму и все мысли занять свои ячейки. Ага, а вот и картинка какая-то появляется, но изображение пока смазано. Проходит какое-то время может секунда, а может и минута и картинка становится всё чётче и чётче, и узнаваемая — так это моя Галина, Галочка Галчонок. Но в этом изображении что-то не так — коса. У Галины нет косы, у неё прическа каре. И тут же на месте одного изображения появилось другое, девушки с прической каре. Потом изображения стали мерцать, быстро-быстро сменять друг друга. Девушка с каре в купальнике. Девушка с косой в каком-то старомодном платье до пят. Опять с каре, но в коротком сарафанчике. С косой и вновь, в каком-то длиннополом одеяние. В блузке и брюках. Жакет, длинная юбка, да зонтик на голове именуемый шляпой. Вот так эти образы двух очень похожих друг на друга девушек из разных времён чередовались в нашем сознании.

-"Это моя Глаша, и не какая не Галина, и почему она в таком вульгарном одеяние".

-"Не понял, это что раздвоение личности или всё же это мои мысли? И до этого момента мне казалось, что в моей голове мысли двух человек. И это мелькание двух образов одного и того же лица, вот только одет это образ в одежды разных эпох?"

И опять этот голос — "И всё же почему она видится мне в некоторых моментах, так непристойно одета?"

-"Почему это непристойно, даже очень симпатично. Мне нравится. Но и мне непонятно почему она меняет стиль своей одежды, да и косы я у неё никогда не видел"

-"А я грешным делом подумал, что она свою такую великолепную косу обрезала, если бы не это замечания я так бы и думал что это моя Глаша, а ведь так похожа"

-Опять ощущаю посторонние мысли в голове. И правда, нас тут как будто двое. Если у меня раздвоение личности, то — как я слышал или читал об этом — то у второго "Я" должно быть своё имя и отличатся от моего. Да к тому же и характеры должны быть противоположные типа — злой-добрый. Значит надо поговорить с ним и выяснить так ли это.

"Вот меня звать Александр, для друзей Сашка. А некоторые кличут Сан-Санычем. А как тебя звать?".

"Нет! Это я Александр, для друзей Алекс".

"Ладно, пусть будет так. Тогда назови свою фамилию".

"Дубровин".

"Ну что же. Значит и фамилия у нас одна на двоих. Так может отчества разные"

"В нашей семье всегда первому родившемуся мальчику давали имя Александр, так что я Александр Александрович".

"В нашей семье та же традиция. Значит, никакого раздвоения личности у меня нет, и это я общаюсь сам с собой". А может этот голос у меня в голове от действия какого-то лекарства, или "духи" вкололи какой-то наркотик. Вот и видения всякие, да и голоса у меня в голове явно от химии.

"А о чьих ты душах говоришь, и что они могут вколоть, если они бестелесные".

"И не души, а "духи". Стоп, если это не я сам себе задаю вопросы, а потом на них отвечаю, значит, их всё же кто-то задаёт. Или тут вместе с химией ещё и гипноз. И кто-бы ты не был, убирайся из моей головы. Я больше ничего не скажу"

"А ты уверен, что это твоя голова?"

"Конечно, уверен, я же когда очнулся, своими глазами видел этого бородача и какие-то постройки в восточном стиле".

"Так и я видел. И тоже своими глазами, когда он поил меня водой. И это бородач Петр Иваныч — солдат из моей роты. Раз ты его не признал.... Значит что? А то, что эта голова моя. А почему ты назвал его моджахедом? Я понял, что это слово имеет какое-то отношение к мусульманам. Но он-то не мусульманин, а обычный русский мужик".

"Это я его из-за бороды принял за моджахеда. Вот таких бородатых, да с оружием, мы называем моджахедами, душманами, или просто духи. Я точного перевода не знаю, но "моджахед" это как бы воин за веру. И мне пришлось немало с ними повоевать".

"Где и когда?"

"В Афгане".

"Где, где?"

"В Афганистане".

"Я и не слышал, чтобы сейчас у нас были какие-либо военные действия с ними. Или это приграничные конфликты".

"Какие нахрен пограничные конфликты, если мы уже седьмой год серьёзно там воюем".

"Седьмой год воюем!? Этого не может быть! Хоть там и окраина империи и известия идут оттуда долго, но чтобы за семь лет об этом ни разу нигде не упомянули".

"Извини, но вы меня неправильно понял, эта война ...."

Я не успел договорить, как мелькание картинок прекратилось, и взору предстал образ молодой девушки.

"Так я знаю кто это! Это моя бабушка Глафира Марковна. Точно такой же фотопортрет висит в нашем доме".

"Так я и говорил, это и есть моя невеста Глаша. А о каком это портрете идет речь? Если единственная небольшая фотография этой прелестной девушки находится у меня в кармане".

"Если ты говоришь, что фотография этой девушки лежит в твоем кармане, то это значит что ты мой дед".

"Какой дед?"

"Какой ты непонятливый. Мой родной дед, а она моя родная бабушка".

"А тогда кто это, и почему так развратно одета?"

"Но-но! Это моя девушка — Галина. И у меня в планах не ней жениться. А одета она вполне по моде своего времени"

"И в какие это времена так одевались?"

"Как в какие? В середине восьмидесятых годов двадцатого века"

"В середине восьмидесятых!? Но сейчас на дворе шестнадцатый год"

"Как шестнадцатый?"

"Шестнадцатый, шестнадцатый, ты не сомневайся. А что, через семьдесят лет все женщины так будут одеваться?" — мне показалось, что вопрос прозвучал с нескрываемым любопытством похотливого бабника. Но как я помню бабушкины рассказы о деде, он был однолюб.

"Ну да! Примерно так"

"Ну, если отбросить понятие о современной этике и нравоучении, целомудрии, можно ещё отбросить безгрешность, то мне даже нравится, как она одета".

"А уж мне-то как она нравится. Дед! Мы сейчас только что выяснили с тобой, кто есть кто, тогда может я буду называть тебя дедом. Если конечно ты не против"

"Пусть будет так внучек"

"И как я понял сейчас идёт шестнадцатый год"

"Да, июль шестнадцатого"

"Как раз в шестнадцатом году, в октябре месяце, ты получил тяжелое ранение руки, которую не удалось спасти".

"А тебе, откуда известно?"

"Я-то хоть и маленький был, когда ты умер, но кое-чего помню. И что руку потерял на войне. Вот только тогда для меня всё это ассоциировалось совсем с другой войной. Когда стал чуть постарше, я более внимательно слушал бабушку, когда она рассказывала о тебе. А когда я начал подумывать о поступлении в военное училище то где-то за год-два я уже сам, более направлено, стал интересоваться твоей жизнью. Бабушка была уже старенькая, но с памятью было все в порядке, да и отец много чего мог рассказать. Тогда я узнал, что ты воевал в первую мировую войну, был офицером — штабс-капитаном. Имел награды. И что награды, не смотря на все лихолетья, удалось сохранить. Они и сейчас находятся в нашей семье — два креста и наградная сабля.

"В какой ты говоришь, я воевал войне?"

"В "Первой мировой". Это так потом будет называться эта война. У неё есть и другие названия. На западе она "Великая война". У нас она ещё называлась "Империалистическая война"

"Если это "Первая мировая", значит, была ещё одна война — "Вторая мировая"

"Через двадцать лет мир вновь сойдет с ума. В смертельной битве сойдутся все те же игроки. А вот эта война по сравнению с той, что будет, просто дворовые разборки детворы".

"А я-то думал, что страшнее этой войны ничего быть не должно".

Дед, до той войны ещё дожить нужно. И к тому же, одноруких на фронт не брали. Это моему отцу, твоему сыну пришлось четыре года хлебнуть лиха. На фронт он пошёл добровольцем, но его направили в военное училище.

-Так сколько ему тогда было?

-Двадцать лет.

-Совсем юный.

-Так он двадцать первого года рождения. Войну закончил капитаном, ему тогда едва стукнуло двадцать четыре. Но по состоянию здоровья в шестьдесят шестом в звании подполковника пришлось уволиться со службы. Тогда он служил в Пскове там после отставки и остались.

-В сорок пять лет уже подполковник! Молодец!

-Если бы не ранения и контузии полученные на фронте, возможно, был бы генералом.

-Псков — то мой родной город.

-Потому-то мы там и остались жить, ты на этом настоял.

-Так что и дом наш родовой сохранился?

-Да что ты дед! Псков так пострадал в войну, во вторую войну с немцами, что центр пришлось отстраивать заново. Так что ты города не узнаешь. Ты с бабушкой переехал в Псков, когда я родился. Вы тогда купили домик на окраине теперь-то это чуть ли не центр.

-Как бы я хотел увидеть своих детей. Так значит, Глаша согласилась стать моей женой.

-Ну как она могла отказать такому красивому и мужественному офицеру кавалеру трёх орденов. Ты же с бабушкой познакомился в Одессе".

— "О да! Там. В ноябре под Дубно я был ранен в ногу, и после этого попал в один из госпиталей Одессы. Вот там я и познакомился с Глашей. После излечения был направлен в 465-й пехотный Уржумский полк 117— дивизии, которая дислоцировалась в Одесской губернии и где требовались офицеры".

-"Про Уржумский полк я знаю и 117-ю дивизию тоже. В июне эту дивизию направили на Юго-Западный фронт в 8-ю армию, где она вошла в состав 12-го армейского корпуса генерал-лейтенанта Николай Николаевича Казнакова. Ещё я узнал — это уж читая о первой мировой войне некоторые мемуары и кое-какие документы что предоставляли мне преподаватели — что в бытности этим корпусом командовали генералы Брусилов и Каледин. 12-му корпусу надлежало наступать на Луцком направлении где ты отличился, за что получил орден святой Анны 3-ей степени с мечами. Тогда же был тяжело ранен и потерял руку".

"Насчет наград — поверю. Тут всё возможно. Это же война и ещё один орден вероятно заслужу".

"Заслужишь дед, заслужишь. Поверь мне.

"А знаешь внучек, тут одна неувязочка получается. Сейчас уже июль, а ты упомянул июнь".

"Возможно я и ошибаюсь с месяцем. Да и что это меняет"

"Да всё меняет. Всё верно ты рассказал насчет 117-дивизии. Её планировали направить на Юго-Западный фронт. Но только её направили в Крым".

"Всё верно, она была какое-то время в Крыму, а потом убыла на фронт".

"И никуда она не убыла. До последнего времени она оставалась в Крыму. Но в начале из её состава изъяли несколько рот на формирование 1-го морского полка морской пехоты. Я тут же подал рапорт о переводе из дивизии в 1-й морской полк. А вскоре и всю дивизию решили придать черноморскому флоту, для проведения десантных операций. По слухам, полк готовили для десантной операции где-то на турецкий берег. Но тут были совсем другие мотивы для моего перевода, я просто хотел быть поближе к своей любимой. А до Одессы отсюда, рукой подать. И ещё неизвестно когда ещё эти десантные операции будут, думал я. Кроме того мне хорошо было известны про подобные операции Кавказского фронта в районе Трапезунда. И к тому же турецкий фронт это не германский или австрийский, хотя шансов выжить тут больше. Вот только не надо меня считать трусом. Видите ли, убоялся германцев да австрийцев. Нет, не убоялся, Я с ними больше года в Галиции дрался, и аннинский темляк на сабле по праву ношу. Тебе известно, что за надпись на клинке? И орден Святого Станислава 3-ей степени с мечами то же не за красивые глаза дают".

"Дед, я же тебе ни одного слова в упрёк ни сказал, чего так разошелся-то. Ну, решил быть поближе к любимой, ну и на здоровье. Если бы и у меня был такой же выбор, точно также поступил. Но мы люди военные, подневольные, куда скажут, вперёд и с песней".

"Но мне показалось, что ты этот поступок поставил мне в упрек".

"Когда кажется, креститься надо. Дед, а что ты там о подготовке заикнулся? Это чё получается, вас готовили для захвата Босфора что ли?"

"И Босфор. И как поговаривают, Стамбул тоже брать будем. А пока мы заняли Синоп".

"Чего вы заняли?"

"Однако внучок как я погляжу, ты плохо слышишь. Я же сказал, что мы захватили город Синоп".

"Но насколько я знаю, мы Синоп никогда ни занимали".

"А как ты думаешь, где мы сейчас находимся?".

"Неужели в Синопе! Ну не хрена себе! Это что же получается, что моё сознание переместилось не в пределах моего мира, а попало в какой-то другой, параллельный мир, где события идут по-другому. Были всякие разговоры чокнутых ученых о параллельных мирах, да выдумки фантастов. Хотя пару повестей на эту тему мне довелось прочитать, но там главный герои целиком попадал в тот мир. А здесь только переместилось моё сознание или как ещё говорят душа "

-"А мы считаем, что душа попадает или в рай или в ад".

-"Знаешь дед, насчет рая и ада в нашем времени сильно сомневаются. А вот о том, что душа бессмертна — поговариваю. И как будто учёные что-то по этому поводу какие-то доказательства нашли. Они утверждают, если человек умирает, это умирает только его плоть, а душа покидает мертвое тело и улетает, а вот куда, наука в нашем времени это ещё не выяснила. А раз моё сознание, то бишь душа, покинула моё тело, то посему выходит, что там я у себя погиб, то есть умер". И как я понимаю, это не рай, и на ад тоже не тянет. Хотя если с другой стороны посмотреть, и вспомнить какие грядут времена, то скоро тут наступит настоящий ад.

После такого заключения я замолк, и затаился где-то в подсознании дед. Сколько это моё затворничество продолжалось, я не зная, но меня из него выдернул голос.

"Эй внучёк! А не могло получиться так, что и меня здесь убило и я как ты говоришь переместился туда, в твой мир и твоё тело".

"Не знаю дед, но твоё сознание пока тут".

"Именно что пока. Ты разве ничего ни чувствуешь? Определённо что-то происходит."

А ведь и правда что-то происходит, и тут моё сознание, вернее нейроны в которых находилось моё сознание куда-то понеслись, потом произошло столкновение с нейронами моего деда и произошла какая-то цепная реакция. Вначале наши сознания переплелись, перемешались, а потом вновь разделились, и теперь каждая половина несла полные знания друг друга. После всего этого голос в моей голове, как я посчитал принадлежавший деду, исчез, но теперь мне послышались другие. Вот только я пока не мог определить, эти вот голоса звучат именно в голове, или всё же я их слышу посредством своих ушей. Говорили по-русски:

"Захар быстро разузнай, куда раненых сносят. Братцы, осторожно кладём поручика на носилки".

Я тут же почувствовал, что мою тушку начали куда-то перемещать.

Потом опять голос — "Понесли осторожно".

Моё тело закачалось в такт шагам тех, кто меня нёс, и я вновь отключился, так как дальнейшего не помню. А отключился, как оказалось на два дня. Как резали моё тело, а потом и штопали, этого в моей памяти нет, одна чернота и пустота. И даже то, что я приходил в сознание, я этого тоже не помню. Значит эти два дня, что я провёл в беспамятстве, мы пропустим. Правда было ещё несколько выходов из небытия, но и их я почти не помню. А вот то что было после того как я на четвёртый день окончательно пришел в сознания я хорошо помню.

Вначале был какой-то звуковой фон, и то, что он был не в голове, а шел из окружающего меня пространства, меня обрадовало. А то я в первое мгновение подумал, что в моей голове опять начинается филиал дурдома. Все эти шорохи, скрипы, шуршания, редкие постукивание, окружали меня, и из этого фона мой слух начал выделять голоса людей и вскоре я понял, что говорили по-русски. Ещё я почувствовал, что лежу на кровати, и что эта кровать находится определённо в жилом доме. Не открывая глаз, я стал прислушиваться к любым звукам, что окружали меня. Я всё ещё сомневался в том что все эти голоса в голове не бред моего воображения. И я даже выдвинул версию, а может это воздействие какого-то психотропного препарата на мою психику, что применили духи. Или того хуже, их американскими советниками, которые в большинстве случаев связаны с разведкой. Чтобы таким вот изощренным образом сломить мою волю. Но разве можно поверить, что я, нет, моё сознание переместилось на семьдесят лет в прошлое так ещё и в параллельный мир, где исторические события немного отличаются от тех что были в моём мире.

Лежу, слушаю. Да нет, говорили по-русски без всякого акцента только выговор какой-то не такой к которому я привык с детства, но вполне понятный. Такие обороты в речи мне приходилось слышать. Так пытались разговаривать в наших исторических фильмах актеры, если кинорежиссёр хотел придать этому фильму историческую правдивость. Речь вели два человека, и как я понял, именно обо мне.

-Братец, ты же сам ранен. И как с такой рукой собрался за поручиком приглядывать?

-Так тож у меня левая, а правой-то я всё могу делать. И попить поднести и покормить тож смогу, что нужно поправить, поправлю. Да и сам командующий, адмирал Ба... Бахирев попросил за ним пригляд учинить и помощь его благородию, если в том нужда будет.

-А не сродственник ли будет поручик, командующему?

-Этого я не ведаю. Только он сердешно просил приглядывать за поручиком.

-Ну что ж приглядывай.

И вот тогда я впервые и выдвинул фантастическую в моём понимании гипотезу — "А не попал ли я в какой-то параллельный мир. Голос же в голове утверждал, что он был ранен при Синопе. И это случилось в тот же день что и я на той злополучной высоте только с разницей в семьдесят лет. А Синоп это Турция и находится на побережье Черного моря. В моём мире в 16-м году командующим флотом на Черном море был "Верховный правитель", а тут какой-то Бахирев. И почему я такого адмирала не знаю. Но если мне память не изменяет, то флотом тут до Колчака командовал адмирал с какой-то иностранной фамилией. Но точно у него фамилия было не Бахирев, хоть и у этого фамилия явно не русская. И почему он попросил кого-то за мной приглядывать?".

Мне так стало любопытно, и я решил глянуть, что же происходит вокруг меня, и проделать это как более незаметно для окружающих. Чуть-чуть приоткрыл глаза и сквозь ресницы попытался оглядеться, не поворачивая головы. Первое чего я подумал, когда увидел над собой низкий потолок, что я нахожусь в какой-то малюсенькой комнатушке два на два метра. Приглядевшись и разобравшись, я понял, что это вовсе не комнатушка, а это такая моя кровать под балдахином из шёлка бледно-зелёного цвета. Интересно и где это я оказался, что лежу на такой экзотической кровати. Как я не пытался скосить глаза, кроме этого балдахина плюс небольшого участка потолка и части стен ничего не видел. Пришлось немного повернуть голову в ту сторону, откуда раздавались голоса. Это действо с моей стороны по счастью для окружающих осталось незамеченным. На этот раз в поле моего зрения попали двое мужчин. Ага, один из говоривших мужик с бородой, но сейчас он был в какой-то хламиде напоминающий халат серого цвета, да и борода у него вполне аккуратная, а не бесформенная мочалка какой она показалась мне в тот момент, когда я первый раз пришёл в себя. Теперь-то я знал, что это Петр Иванович, память моего деда, а теперь и моя, это сразу подсказала.

Так это Петра поставили за мной приглядывать — тут же отложилось в моём сознании. Ладно, потом обязательно расспрошу его, отчего такое внимание проявляется к моей персоне со стороны командования.

Его собеседнику был за пятьдесят, и судя по белому халату, явно имеет отношение к медицине. Запахи также говорили что я в каком-то медицинском учреждении а вот обстановка этого не подтверждала. Комната семь на семь метров, если взять да сравнить с комнатами в большинстве советских квартирах моего времени, то она кажется очень большой. Два больших окна, на них тяжелые бархатные бардового цвета портьеры. Стены комнаты расписаны в восточном стиле. У стены слева от меня стоит низенькая то ли кушетка, то ли оттоманка. Меня поразила кровать, на которой я возлежал. Она показалась мне огромной как траходром. Справа стояли еще две кровати, но поменьше и без балдахинов и одна из них занятая кем-то. Лица пока ни вижу, но вижу его перевязанную ногу. Что было позади моей кровати, я не видел. А мою попытку повернуть голову в ту сторону прервал голос.

-Ну, наконец-то молодой человек, вы соизволили очнуться — сказал человек в халате.

Похоже пока я рассматривал окружающую обстановку выдал невольно себя шевелением.

-Заставили вы нас поволноваться два дня лежали в бессознательном состоянии. Поручик, вы меня слышите? Говорить можете?

-Да, слышу. — Мне показалось, что я проговорил достаточно громко, но для других это был негромкий шепот.

-Вот и прекрасно, что слышите. Только не напрягайтесь вам пока этого делать нельзя. Говорить старайтесь тише, мы вас услышим.

-Учту.

-Голова не кружится, не подташнивает?

-Немного есть доктор. Но вначале попить бы, а то в горле всё пересохло.

К кровати тут же подошел бородач и начал поить меня из чего-то похожее, на маленький чайничек. Три-четыре глотка на первое хватит — предупредил доктор бородача.

Этими четырьмя глотками я смог только смочить горло.

-Как вас звать помните? — продолжил доктор

-Да, помню. Дубровин Александр Александрович.

-Это очень хорошо молодой человек. А я уж боялся, что после такого удара, будут проблемы с головой. Так вы и год может назовёте.

Тыча девятьсот во... шестнадцатый. Июль месяц. День сказать не могу. А да. Вы же сказали, что я был бессознания два дня. Значит сегодня девятнадцатое.

-Всё же вы замешкались, но это спишем на ранение.

-Да-да — решил подтвердить версию доктора, а сам подумал, вот блин чуть не спалился.

А ранение у вас молодой человек тяжелое. Рану вам почистили, теперь будем надеяться на ваш молодой организм, и что осложнений не будет. Всё в руках божьих поручик, всё в руках божьих. Отдыхайте, вечером вам придется немного потерпеть, предстоит поменять вам повязки.

Тут я вдруг очень захотел взглянуть на свою физиономию. Было очень любопытно взглянуть, а точно ли я попал в своего деда. Может в этом параллельном мире моя бабка вышла замуж совсем за другого человека.

-Доктор, а можно зеркало.

-Зеркало!?

-Да-да. Зеркало. Хочу посмотреть, не сильно ли пострадало моё лицо.

-Если не брать во внимание небольшую припухлость и синюшный вид вашего лица из-за того что вы упали и ударились оным о камень... Ничего страшного с ним не произошло. Через неделю всё примет свой первоначальный вид. А так, вылитый красавиц. Эй! Братец — позвал он бородача — там в соседней комнате я видел небольшое зеркало. Будь любезен принеси его поручику.

Через пару минут я разглядывал своё лицо. С серебряного овала на меня смотрело нечто.... Да так выглядит рожа боксера, которого били двенадцать раундов подряд. На лбу огромная шишка измазанная какой-то дрянью. Лицо было всё в ссадинах и оплыло, что глаза превратились в две маленькие бусинки. Губы разбиты. И вся эта красота была окрашена синевато-зеленоватым оттенком.

-Да, "красовец", хоть сейчас под венец.

-А я что говорил. Вылитый красавец — со смешком проговорил доктор.

Я ещё раз глянул на это лицо, да, оно определённо принадлежало моему деду. А бабушка всё время приговаривала, что я почти копия своего деда.

-Ну что налюбовались своим отражением?

-Доктор, вы сказали, что через неделю — я пальцем покрутил вокруг лица — всё это пройдет.

-Обязательно пройдет — утверждающе ответил доктор.

-Отлично. Значит, через неделю мы ещё раз заглянем в этот овал и узнаем, правы были вы или нет. Петр Иванович, — обратился я к бородачу — отнеси-ка этот предмет туда, где взял.

Унтер-офицер, забрав зеркало отправился выполнять поручение и за ним и доктор ушел по своим врачебным делам. Я же лежал и думал, как мне выпутаться из этого дерьма. "А в чем именно проблема" — через некоторое время промелькнула в моей голове мысль. Чего я потерял и чего приобрёл с этим переносом. Тело почти такое же что и там, даже вновь приобретённые дырки в тех же местах. По возрасту одногодки. На счёт девушки? И тут полное совпадение. Я в том своём времени, как будто предвидя о грядущем переносе, специально искал себе половинку, чтобы была похожа на мою бабушку в юности. Значит проблем в наших отношениях с девушкой не должно быть. А то, что это моя бабушка, но бабушка только для моего сознания, а в остальном-то, я тот самый местный Дубровин. Так что можно смело жениться, и ни какого кровосмешения не будет. Хотя я даже не уверен, что смогу завести роман со своей бабкой. Но поглядеть я обязательно погляжу на неё. А там решим, как поступить. И ещё, здесь мой статус будет выше, чем там в моем прошлом мире, всё же тут я дворянского сословия. Хотя я и там по идее принадлежу к этом самом роду, вот только в СССР его как бы и не существует. Но с другой стороны большевики-коммунисты это сословие чуть под корень тут в России не извели. Но этого может и не случится, как я уже понял после общения с дедом история тут идет по-другому. Так может и не стоит так переживать. Хотя и такой расклад оставлять без внимания не стоит и надо будет его хорошенько обдумать. Полгода на принятия решений у меня ещё есть.

Вот такие мысли порхали в моём мозгу, пока я не услышал знакомый голос.

-Как вы, господин поручик?

С трудом повернув голову на голос, на соседней койки я увидел прапорщика Озерова из своего, бывшего 465-о полка. Приподнявшись на локтях над подушкой, он смотрел на меня с каким-то восторженно-удивлённым взглядом.

-А Олег Сергеич — тут же подсказала память моего деда — и вас турецкая пуля достала.

-Да вот гады в ногу подстрелили, но это пустяк с тем что они с вами сотворили. Мы уж за вас переживали, думали, что представитесь и дня не переживёте.

Вот отчего он так на меня смотрел. Мало кто тут надеялся, что я смогу обмануть костлявую с косой.

-Вот только не надо меня раньше времени хоронить. Нам ещё надо войну выиграть, а потом дом построить, сад посадить, а женившись, сына, нет, детей вырастить. А уж тогда можно и перед всевышним на суд предстать, чтоб определил, куда нас, в райские кущи под сень небесных садов отправить или в ад пихнуть. Так что дорогой Олег Сергеевич ещё не отлита та пуля, что должна меня убить.

-Вы так говорите господин поручик, словно знаете свою судьбу наперёд.

-А знаете Олег Сергеич. Вы в чем-то правы на счет судьбы. У меня большая уверенность в том, что мне суждено прожить, как говорят, долго и счастливо.

-Ну что ж и я желаю того же. Только не забывайте, что помимо пуль есть и другие способы умерщвления человека.

-Буду иметь в виду, но давайте мы с вами оставим эти мрачные разговоры на потом. Сейчас я немного устал, и мне хотелось бы чуть-чуть передохнуть.

-Да-да господин поручик. Я извиняюсь, что не подумал об этом. Вы же только что пришли в себя, а я тут со своими разговорами.

Несколько минут я просто лежал, не думая ни о чем, так как и рана саднила, и в голове стоял гул. И только я прикрыл глаза, как около меня раздалось покашливание.

"Явно кто-то хочет привлечь моё внимание".

Нехотя открываю глаза и вижу ещё одну бородатую рожу.

-Чего тебе служивый?

-Так ваш благородь, нужно покушать, как приказали Нил Пертович.

-А кто это?

-Так старший врач гошпиталя.

И что интересно до этого момента я как-то и не думал о еде, и только после упоминания о ней у меня сразу заурчало в животе.

-Надо так надо.

Вот только еда была явно мне не по вкусу. Это оказалось "любимой" едой английских аристократов. Нет, это не жареная говядина, от которой я бы не отказался. К слову сказать, Англия была единственной страной, где жареная говядина была официально возведена в ранг пищи аристократов, со строжайшим запретом для простолюдинов и бедняков: не прикасаться! Этот закон ввел король Яков I в 1617 году, посвятив в рыцарское достоинство — бедро быка. Меня кормили овсянкой. Сэр! овсянка, сэр! После этого я немного поспал, но без сновидений и всяких разговоров в голове. Вечером, как и обещал доктор, мне делали очень больно, и под конец экзекуции мне вначале влили в рот какую-то гадость и вскоре я уснул. Это то, что отложилось в моём мозгу от момента ранения и до момента, когда я окончательно пришел в себя в госпитале с осознанностью что мой разум, переместившись в прошлое, был подселён в моего родного деда.

Через две недели, когда было дано добро на транспортировку Дубровина, его вместе с еще сотней раненых погрузили на госпитальный пароход, который под охраной двух малых военных кораблей направился к берегам Крыма. За поручиком последовал и унтер-офицер Филиппов. Ещё в госпитале Дубровин переговорил с Петром Ивановичем пытаясь выяснить у него, почему у командующего флота нездоровый интерес к простому офицеру. Филиппов рассказал как было дело. Адмирала заинтересовало то, что поручик произносил, будучи в бессознательном состоянии.

А что он говорил в бреду?

Филиппов взял и перечислил то, что он сам слышал да запомнил.

А вот что именно услышал адмирал — это вопрос подумал Дубровин. Женские имена? — нет, это не то. Филиппов рассказывая адмиралу, о душах мол поручик говорил, что они куда-то лезут. А поручик-то говорил о духах а не о душах, но это можно списать на невнятную речь тяжелораненого.

Птиц упоминал — Грачей.

Тут тоже не за что уцепиться. Да и остальное сказанное для непосвящённого это просто слова, произнесённые в бреду. Да и паниковать пока поручику нет повода. Иваныч рассказывал своему командиру, что адмирал обо всех раненых из первого морского полка заботу проявил. Даже всех погибших приказал похоронить в Крыму, а не на туретчине.

Ладно. Поживем, увидим — принял решение поручик. Возможно, адмирал просто проявляет заботу о своих подчинённых а он черти что думает. Вот залечим раны, там определимся, что нам делать. А вот если тут есть ещё такой же как он, тогда для него всё складывается как дважды два.

Интерлюдия один.

Афганистан 17 июля 1986 года где-то в провинции Панджшер.

Неделя, ещё одна неделя и нас сменят. Неделя, много это или мало? Это как посмотреть. Если где-то у моря на песочке тогда мало. А если это семь дней на войне где стреляют и могут убить, ведь один день здесь, идёт за три, там. Так что получается три недели в мирное время. А три недели у моря на песочке я думаю, что любому нормальному будет многовато. На счет песочка и моря с теплой водички в нем, я скажу так. Песочка тут хватает, но в основном конечно это каменные россыпи, горы, горы, опять камни, да и с водой напряг особенно с прохладной, которой так нам не хватает.

Возвышенность, на которой обосновалась наша рота, имела плоскую вершину размером полста на сорок метров, и была крайней высокой точкой у длинного хребта, прикрывающего горную долину с севера. Она же (имеется в виду вершина) находилась перед нешироким ущельем (метров пятьсот до противоположного хребта), через которое время от времени пытались просочиться в долину духи, чтобы устроить нам большую бяку на дороге что проходила в семистах метрах позади нас. На счет этой горки, когда стало что она занимает стратегическое положение по прикрытию долины и дороги, стали основательно укреплять. И со временем получилась этакая маленькая крепость. По периметру за это время солдаты умудрились выдолбить мало-мальские окопы с бруствером из камней и булыжников, с амбразурами обложенными мешками с песком, для уменьшения рикошетов. Оборудовали, огневые позиций для пулемётов. Внутри этого периметра находилось ещё несколько вырытых небольших окопчиков на три-четыре человека также защищенные п-образной невысокой каменной стенкой. Почти посередине этой горки находилась ещё одна круглая каменная постройка, прозванная нами Малым Стоунхенджом. Когда-то в древности это сооружение было сторожевой башней и по сохранившимся вокруг этого объекта камням, была она высотой в несколько этажей. До нашего времени от сторожевой башни сохранился только первый этаж с небольшим подвалом да половина второго этажа. Но теперь полуразрушенные стены второго этажа силами солдат были надстроены большими камнями, а местами укреплены и мешками с землёй. Сейчас здесь находиться наблюдательный пункт, так как обзор вдаль просто отличный. А вот некоторые зоны у самого подножья вершины не просматриваются и тем более не простреливаются. Для этого решили соорудить площадку, подняв её на три метра над башней, чтоб на ней мог разместиться пулемётчик с ручником. Вот только строительство оказалось заморожено ещё задолго до нашей смены так как стройматериалы что были завезены для этого дела, закончились, и с тех пор всё только обещают подвести. Но воз и поныне там. Поговаривают, что завершать строительство площадки будет уже следующая смена. Хотя один солдат с биноклем мог тут устроиться. На втором этаже была оборудована основная позиция для тяжелого пулемёта "Утес", хоть и с мертвыми зонами, но всё же на высоте. Отсюда и снайпер мог работать. На первом этаже располагалась кухня-столовая, там и командование находилось, и связисты сидели. Перед Стоунхенджом оборудованная позиция АГС. В грунт была врыта половина заднего моста от Шишиги с колесом а на нем закреплён гранатомет который мог вести огонь в приделах двухсот восьмидесяти градусов по горизонту. На вершине была ещё одна достопримечательность, из земли торчал на первый взгляд небольшой такой треугольный камень. С трех сторон его поверхности было неровная, а вот с той стороны, что обращена на юг она была ровной, как будто какой-то каменотёс её обточил и испестрена какими-то знаками. А ещё на этой ровной поверхности была выведена цифра девятнадцать, и было видно, что и до этого разными людьми и в разное время также писались цифры и по-видимому счет начинался с единицы. Ну мы спросили у тех кого сменили — что это значит? На что получили ответ, если у нашего капитана мозги без извилин, то со временем поймём назначение этих цифр. Через неделю это время пришло. Нашему ротному надумалось выкопать этот небольшой на вид камешек и приткнуть его куда-нибудь в периметр для упрочнения стенки. Ага, выкопали. Камушек оказался по форме как груша и груша очень объемная и увесистая, что без крана ну ни как не обойтись. Тут мы поняли значение этих цифр на этом "Обелиске" и предыдущую цифру изменили на двадцать.

— Пока мы сидели на этой вершине, время от времени у нас происходили стычки с духами, но пока ничего серьёзного. Зная, что в ночь их по горам никто преследовать не будет, они под вечер втихаря, подбираются на три-четыре сотни метров к высотке, или лезут на соседнюю вершину, "чтобы пожелать нам спокойной ночи". Шарахнут из РПГ, две-три пулемётно-автоматные очереди по нам выпустят да из винтовок постреляют, и делают ноги. Так как мы их уже приучили, что сразу в предполагаемое место, откуда был произведен обстрел, следует ответный огонь из нескольких стволов, плюс гостинца из АГС. Но эти их пожелания даром для двоих наших не прошли — они были ранены. Там у духов завелся один Вильгельм Телль и у него вместо арбалета была старая винтовка с которой ещё наверно его дед гонял английских джентльменов по этим горам лет шестьдесят тому назад. Хотя с винтовками там были многие из моджахедов и у некоторых были такие раритеты вековой давности, что им только место в историческом музее. А ведь и внизу и на той высотке было немало сюрпризов и до нас и нами припасено, так эти гады в большинстве случаев их как-то обходили, но не всегда. Так что мы в долгу не оставались, находили кровь на камнях после таких стычек, значит и они кое-чего получали от нас.

Как я сказал уже выше, до конца смены оставалась неделя. Сидим, службу несём, чтобы в долине и на дороге было спокойно. Вчера командир роты получил донесение о том, что в ущелье воздушной разведкой замечена группа духов рыл на двадцать и по всей видимости они намерены просочится мимо нас в долину. Нам приказали принять стойку на подобие Сурикат, и не дай Бог нам пропустить духов. А главная наша задача только одна — прикрыть от моджахедов дорогу. Ночь для всех прошла в нервном напряжении, ожидая выстрелов гранатомётов и стрелкового оружия, ежеминутно реагируя на всякие шорохи и непонятные шумы. А в горах их много, когда после палящего дня камни ночью начинают остывать, то начинаются всякие вздохи, трески, шум падающих камней. Рано утром над нашей горкой прошелестела четвёрка МИ-Восьмых под охраной пары "Крокодилов". Сразу же выдвинули предположение что вертушки выбросят десант в тылу духов и начнут выдавливать их на нас а уж с двух сторон мы их раздавим, если только они не отступили назад после того как вчера были замечены.

Перед завтраком, с той стороны, куда улетели вертушки до нас долетела едва слышная трескотня. Потом, уже громче, раздались разрывы один из них особенно громкий.

— Видимо, наши духов прищучили, — почему-то шёпотом произнёс мой "замок". — Чуешь, как молотят?

-Вась, а чё шёпотом-то говоришь?

-Да сам ни знаю как-то само вышло.

В это время раздалась команда:

— Рота, строиться! Экипировка по полной.

-Не к добру это — теперь каким-то глухим голосом изрёк Васёк.

-Не засерай себе мозги Василий. Сейчас капитан всё популярно объяснит. Пошли строиться — командую своим бойцам.

Да у меня самого-то что-то в груди засвербело. А в голове мысли-то такие "С чего-бы это подали команду строиться всем, да ещё и "бронетюфяки" напяливать. Раньше командир просто ставил команду нам а мы уж доводили до своих бойцов"

-Вот что бойцы — начал капитан Савельев, когда рота построилась — разведрота, — и он махнул рукой в сторону ущелья — во время десантирования попала в засаду. Сбит вертолёт, в котором находился командир роты и какая-то шишка из управления.

-Ёпрст, вот тебе Васёк и прищучили — вырвалось у меня от такой новости.

-Наши ведут бой в окружении духов, которых оказалось гораздо больше двух десятков. Положение очень тяжелое, так как у наших большие потери. Мы находимся ближе всех к этому месту. Приказываю немедленно выдвинуться к месту боя! С собой взять только оружие и боеприпасы, всё остальное оставить здесь. Командиру второго взвода оставить одно отделение и держать высоту. Остальные с прапорщиком Кухаревым идут с нами.

Капитан подходит ко мне. Вот что Сан-Саныч, ты же у нас шкандыбающий — Это он напомнил мне о том, что пару дней назад я подвернул ногу на этих чёртовых камнях — бегать не можешь. Так что остаёшься тут и смотри в оба. Что-то не нравится мне всё это, как-бы духи не ударили по высоте. Но на всякий случай я тебе один АГС оставлю, но ты отдашь один ПК. А также рацию с радистом оставлю, если что вызывай базу. Помогут. Да и не в чистом поле будешь, какая ни какая, но это укреплённая позиция.

Да горка была укреплена. Если раньше тут находилось более девяноста рыл, то сейчас нас тут остаётся десять.

-Я понял командир. Не переживай. Всё будет тип-топ.

-Вот и хорошо.

Рота, где скорым шагом, а где позволяла местность, то бегом, направилась на подмогу попавшим в засаду товарищам.

Представляюсь: Дубровин Александр Александрович двадцать пять годков отроду. Пскопские мы. Командир взвода. Лейтенант. Воюю второй год, и пока тфу, тьфу, кроме травмы ноги других увечий не получил, но зато получил "звездочку" и "За боевые заслуги", а так же, как-то на днях комроты обрадовал меня — пришло представление на старлея. И как это прошло мимо замполита полка, с которым у меня были тёрки за "пропаганду неуставных (панибратских) отношений с подчиненными". Но все положенные по этому случаю телодвижения с проставлением, как предупредил меня ротный, ожидается от меня по прибытию в полк.

И так. Со мной осталось девять человек. Это командир отделения старший сержант Аристарх Фомичёв — "Фома", родом из Воронежа. Пулемётчиком у нас был двухметровый гигант по кличке "Зубр", младший сержант Могилевич Доброслав. Несмотря на свой рост и не дюжую силу, это был простой и добродушный белорусский парень из под Минска,

Ефрейтор Сергей Рыжов или просто "Рыжий" — наш балагур. Родился в интеллигентской семье, ленинградец. Чего только стоит его оценка перспективы попадания на эту войну. "Каждый хочет посмотреть чужие края, к тому же задаром! Вот и мне выдался такой шанс" Поначалу я думал, что этот перл он сам придумал, а оказалось что это из бессмертного произведения Ярослава Гашека о похождении бравого солдата Швейка. Если честно, то и я не рвался посмотреть на достопримечательности Афганистана ни как турист и не тем более с автоматом вместо фотоаппарата на шее. Но судьба и приказ оформили мне туда бесплатную путёвку. Хотя за всё надо платить и плата эта кровавая. Так что, когда меня заносило в самые дикие места Афгана, я всегда смотрел вокруг широко открытыми глазами, впитывая и запоминая увиденное. А эти поездки верхом на броне по горным дорогом — а в основном конечно по направлениям — это разве не приключения для любителей пощекотать себе нервы. Цените эти мгновения, никогда и ни за какие деньги вы не повторите этого в другом месте. И не надо повторять, не к чему всё это.

Немного отвлеклись

Следующий — это ефрейтор Бунчук — "Дед" из Таганрога. Дед — не в смысле старослужащий. Он своим занудным характером смахивал на старого деда, который вечно ворчит, когда чем-то недовольный. Но особенно он ворчит над однообразной солдатской едой, сетуя что нескоро ещё поест домашней пищи. А пожрать он был любителем, так как был упитанный как кабанчик.

Рядовой Наджимундинов — или "Нажминомеродин" как его поначалу любя ребята называли. Но вскоре он получил кличку "Абдулла", так как однажды проговорился, что у него есть мечта, иметь несколько жен. Гарем он видите ли хочет. Одной ему мало будет. Он согласен на три Гульчитай сразу. Как там в "Солнце а пустыне" одна должна обед варить, другая стирать, третья за детьми следить. У них даже сейчас, правда неофициально мужчины по несколько жён имеют если в состоянии прокормить. Хотя всё наоборот это они его кормят работая как каторжные, а он в чайхане целыми днями чаи гоняет. И это после семидесяти лет Советской власти.

Ещё четверо бойцов: это кореец Ли из Ташкента, ему и кликуха не нужна он просто был "Кореец", но зато с эсвэдэшкой управляется будь здоров. Да и всякие восточные приёмчики знал и мне показывал. "Воробей" Воробьёв Серёга и Мурома. Колибаба Микола — "Хохол" — первый номер АГС. Этот из Запорожья. Прохор Афанасьев "Афоня" из Иркутска. Десятым в нашу команду временно влился связист "Москвич", со своим ящиком в придачу — он был из стольного города Москва.

Рассредоточились по вершине, наблюдаем за местностью. Пока у нас всё тихо. И своих ни видно, и чужие прошмыгнуть мимо нас не пытаются. А за прошедшие полчаса с небольшим в тональности идущего вдалеке боя нечего не произошло. Стрельба, и разрывы гранат по доносившимся до нас звукам, происходили на одном месте. Наша рота по-видимому туда ещё не добралась. Появляются мысли в голове — "Раз стрельба происходит в отдалении, значит и духов поблизости нет". Но все равно поглядываем вниз на выход из ущелья.

-Бунчук начал канючить — командир пора бы перекусить, а то с этим шухером так и не успели пожрать. Давай я схожу и приготовлю на всех пожрать.

Да перекусить не мешало бы, но глянув на хитрую рожу ефрейтора, я отрядил на это дело Прохора. "Дед" недовольный моим решением пару минут что-то бухтел себе под нос.

-Минут через десять слышу голос Прохора — Эй ребята, ресторан открылся, кушать подано, идите жрать пожалуйста.

-"Афоня", что, уже накрыл что ли? — переспросил его Фомичёв

-Так точно.

-Ну наконец-то, а то кишки же усохли — тут же простонал Бунчук услышав о еде.

-"Воробей" наблюдай, потом тебя подменят — тут же отдал команду Фомичёв. Пошли "Дед", а то от недоедания живот у тебя пухнет и хлопает рукой по его выпирающему животу.

Наблюдая за Бунчуком я невольно сравнивал его с артистом Леоновым из фильма "Полосатый рейс" Такой же кругленький и розовенький как поросёночек.

-Вот вернёмся в расположение полка, заставлю тебя арыки копать от сюда и до отбоя — стращаю я Бунчука, когда они вдвоём с "Фомой" поравнялись со мной — после этого ты у меня обязательно будешь похож на солдата, а не на беременную бабу. Ты же не в один окоп не помещаешься.

-А я один такой что ли? "Зубр" поупитанней будет, так его почему-то никто в этом не упрекает — оправдывается ефрейтор.

-Да в нем два метра и талия как у осы, и ты носом в его пупок упираешься, а если вас взвесить одинаково потянете.

-Не командир, он больше потянет, в нем говна поболе будет — подколол "Рыжий" пристроившись к нам по дороге.

-Это ещё надо поглядеть, у кого говна больше — огрызнулся "Дед".

Идя и разговаривая по пути к своей импровизированной столовой, мы не догадывались что нас уже выцеливают с той стороны ущелья. Один самый супер-пупер меткий моджахедовский стрелок на счету которого было уже больше полутора десятков воинов шурави, теперь держал на мушке своей "Ли Энфилд" (или как мы её называли "Английский БУР") офицера "шурави". Убив которого как рассчитывал он, внесёт панику в рядах той горстки солдат что засели на высоте. Пуля летела точно в голову, и я не знаю чего или что тогда меня спасло. То ли более сильное притяжение земли в районе высоты или в патроне было меньше пороху, и пуля не долетела до цели, подняв фонтанчик пыли у меня под ногами. Звук выстрела долетел позже.

— Ложись! ... — ору благим матом. Бунчук плюхнулся за тот самый "Обелиск". В окопе, куда мы втроём слетели кубарем, кимарил связист. Теперь он спросонья вытаращенными глазами смотрел на нас, не понимая что происходит. По брустверу цокали пули, иногда с визгом рикошетили от булыжников, перелетали через нас.

-Что происходит?

-Духи на завтрак заглянули — огрызнулся Серёга. Обиделись что их не позвали.

Осторожно выглядываю через амбразуру и вижу, как фигурки людей, в похожих на бесформенные женские платья длинных рубахах, у многих из них помимо чалмы на головах так называемые нами душманки, — перебегая от валуна к валуну — спускались по противоположному склону вниз. Человек сорок если не больше — определил я на глазок и прокомментировав вслух. "А нет, осталось меньше" — отметил я про-себя, увидев, как один из нападавших споткнулся и больше не встал, потом ещё один завалился, роняя винтовку на камни. Это "Воробей" стреляет и довольно результативно.

— Молодец "Воробей"! — воскликнул "Фома" наблюдая это же из соседней амбразуры.

А огонь по нам вёлся с другой стороны ущелья и в основном душманы стреляли из винтовок и пулемётов, так как дальность бы более пятисот метров. Вспышек было много, особенно часто клацало по камню, за которым укрылся "Дед". Он отвечал короткими очередями, и матерясь при этом.

-"Сейчас на нашу сопку полезут" — сквозь зубы зло проговорил "Фома" стреляя короткими очередями. Подгадали суки, что нас тут мало.

-Да, примерно по четыре хари на брата. Вызывай базу — бросаю я связисту

Не верилось, что всё это происходит на самом деле. Да подгадали они.... Какой нахрен подгадали, это они спланировали. Устроили засаду разведроте, наши отсюда сорвались на выручку. Эти где-то рядом хоронились, дождались когда рота покинет высоту и удалится подальше... А потом ударили по нам. И "Дед" не вовремя со своим ненасытным желудком а так бы сейчас встретили нападавших в окопе. А так гады нас тут прижали, не высунутся. Огляделся как там мои. Из Стоунхенджа пара стволов стреляет. "Афоня" должон быть, а второй наверно "Хохол". Нас тут четверо. Это шесть. Вон из-за камня зад Бунчука торчит. Бля, хоть бы спрятал его, так и отстрелить могут. Автомат Воробья так же слышно. Тут слева в унисон автомату Воробья, зачастил пулемёт "Зубра".

— База! База! Я Клён! — отчаянно кричал связист в микрофон — База я Клён. Не слышат они ни фига!

— Эх ты, база... — прошипел ему Рыжий, вставляя новый магазин и передёргивая затвор.

Что-то я ещё двоих не слышу и не вижу.

-"Абдулла"! Живой?

-Тута я товарищ лейтенант — долетел откуда-то сзади его голос.

— Ага, понял тебя, ладно поглядывай за тылом.

Рядом с амбразурой ударила очередь, несколько пуль впилось в мешки, заставив меня отшатнутся.

-Вот суки, чуть не задели — выругался я.

Что-то Ли неслышно.

-Ли! Ты цел?

— Нормально! Товарищ лейтенант. Сейчас только одного слишком прыткого успокою.

Раздались почти одновременно два выстрела и пулемёт на соседней горке на время заткнулся.

-Бля! патронов всего три рожка осталось — возмущается Рыжий.

— И у меня так же... — добавил "Фома".

— Значит так. Сейчас большинство из них до самого низа спустятся, мы будем в мёртвой зоне, сразу рвём на внешний периметр. А там уже будем, как на стрельбище работать, каждый патрон по делу.

-Так ещё как-то добежать туда надо, а эти бл...и нам и головы поднять не дают — чертыхнулся поэтому поводу Рыжий

— Значит надо задавить огнём тех, кто засел на высотке, но вначале.... Фома дымовые шашки у тебя при себе?

-Да.

-Сейчас пару шашек запалишь.

Пока Фома готовил шашки кричу Колибабе — Хохол, как только стрельба поутихнет сразу за свою шарманку, Афоня тебе поможет. Вначале серию гранат закинь на соседнюю высоту, потом перед подножьем положишь, и вновь через ущелье по высоте. Понял?

-Да командир.

-Дальше мы уж подскажем куда.

-Ли! Мы сейчас рванем, ты тех кто на горке загони под камни.

-Я понял командир.

-Ты — обращаюсь к связисту — давай в Стоунхендж перебирайся и свой ящик береги да подключись к лучевой антенне, тогда должны услышать. Если сумеешь связаться, обрисуешь ситуацию, пусть высылают или вертушки или "Грачей". Понял?

-Так точно товарищ старший лейтенант.

Ну да, он же знает, слышал, что представление на меня пришло, вот и обозвал старлеем.

-"Фома"! Зажигай! Как только дымом прикроет, рвём отсюда. "Дед" — кричу Бунчуку — задницу ещё не отстрелили.

-Цела.

-Тогда как только нас накроет дымом, хватай её в охапку и вперёд в окопы. Всё понял?

-Понял.

Мы в три автомата ударили по высоте, заставляя духов попрятаться за камни. Кое-кого мы определённо задели.

Вначале редкий, а потом всё более и более плотный дым отгородил нас от противника. Через некоторое время щёлканье по камням прекратилось.

-Давай вперёд — кричу всем.

Заняв новую позицию и глядя как лезут к нам духи, я со злостью проговорил — Вот сейчас мы с вами пободаемся.

Теперь-то мы могли стрелять вниз, и не смотря на подавляющее превосходство противника в живой силе, у нас было маленькое преимущество. Мы наверху они внизу. Внизу начались рваться гранаты, это наш женоненавистник добрался до АГСа. Хотя он первую очередь и выпустил на глазок без корректировки, не видя противника, который находился у подножья высоты, но не все гранаты были выпущены впустую. А тут и мы ещё добавили огоньку, заставляя противника искать укрытия среди камней.

-Ли работаешь по пулемётчикам и гранатомётчикам — и как в подтверждении правильного моего решения перед стенкой разорвалась граната, подняв вверх тучу земли и щебенки. Следом за ней уже позади нас ещё одна. Ойкнул Фомичёв, хватаясь за руку. Куртка на его левом предплечье потемнела от крови. Рыжов бросился перевязывать товарища.

-Что с ним?

-Ничего страшного командир, так немного поцарапало — кривясь от боли, проговорил Фома.

-Осколок прошел вскользь, оставив длинную, но не очень глубокую рану — прокомментировал Рыжов. Повезло.

Да повезло — подумал я

Почуяв что с нашей стороны огонь несколько ослаб духи внизу опять зашевелились, перебегая от камня до камня и прячась за ними ведя огонь по высоте, они медленно но верно приближались к вершине.

— Духи! — Вдруг заорал за спиной связист. — Товарищ старший лейтенант! С тыла духи!

Какие духи — подумал я — если там "Абдулла" он бы предупредил. Неужели его сняли втихую. Все посмотрели на связиста, а он махал рукой в сторону хребта, по которому час назад убежала рота. Душманам удалось подняться на наш хребет, где-то в не поля нашего зрения и теперь они подбирались к нам. Их темные фигуры сливались с такими же темными скалами.

И как это он их обнаружил — подумал я о связисте. Если бы не он, мы бы их прозевали, отбивая атаки тех что лезли снизу. Колибаба уже среагировал и положил серию гранат из своей шарманки вполне удачно. Несколько духов осталось лежать среди камней, другие, уже не таясь, бросились вперёд.

-"Абдулла" — кричу чтобы перекричать шум боя — быстрей на левый фланг, помоги "Афоне".

-Сейчас командир.

Снизу тоже напирают. "Душманки" духов уже метрах в двухстах мелькают посреди камней. Одни продвигаются вперёд, другие поддерживают их огнём. Пули как мухи над говном пролетают над нами или ударяются о преграду в виде каменного бруствера. В нескольких местах он уже поврежден выстрелами из гранатомётов.

-У них что, каждый второй с трубой бегает? — зло выкрикнул Бунчук после очередного разрыва гранаты. На противоположной высоте вновь ожил пулемёт, но вскоре заткнулся. Похоже Ли постарался — решил я. А что там справа? — подумал я и прислушался. Справа был слышен только пулемёт "Зубра". Поискав глазами Воробьёва я увидел торчащую каску из-за края окопа и эта каска не шевелилась. Меня сразу же посетили нехорошие мысли.

-"Воробей" ты жив?

"Амба!" командир — откликнулся "Зубр" — нет больше "Воробья". Убит он.

-Черт, черт, черт. Суки.

Я с силой ударил кулаком по брустверу. Рыжов посмотрел на меня с сочувствием, но ни слова не проронил, продолжал стрелять вниз. Оглядываюсь кругом: "Абдулла" пока один держит под прицелом тропу вдоль хребта. Духи перебегали уже метрах в трехстах от его позиций, ныряя за камни после каждой его очереди. Колибаба в это время заправляет ленту в АГС, по-видимому последнюю. Рядом прислонившись спиной к колесу, сидел раненый в бедро пулей на вылет "Афоня". Ли на башне. "Зубр" справа его пулемет стреляет короткими очередями. Бой идет всего одиннадцать минут а кажется целую вечность. Я похлопал по разгрузке, подумал — патроны кончаются, остался последний магазин, не считая сколько в автомате, думаю у других аналогично.

— Как будто подслушав мои мысли — Патроны кончились, — объявил "Дед" вставляя последний магазин.

— Я тоже на нуле, — выдохнул Фомичёв. "Рыжий"! сбегай, забери патроны у связиста, ему и одного магазина хватит.

Рыжов бросился к Стоунхенджу, петляя по дороге, чтобы не зацепило. Через пару минут он вернулся с подсумком да ещё притащил ящик, сверху были навалены продукты из сухпайка и пара фляжек с водой, а на дне с пару десятков тротиловых шашек.

-За воду спасибо — хватаю флягу — а то я даже не помню, когда свою опустошил — и делаю два больших глотка. А вот жрать я что-то не хочу.

-А я не откажусь от того чтобы что-то запихнуть себе в желудок — обрадовался "Дед" и выуживает из ящика банку тушёнки и засовывает её в карман. В другой карман последовал большой кусок хлеба.

-Кто бы говори на по-счёт пожрать, так это только наш хомячок — подколол Серёга

-Ну ты, юморист, война войной а солдат должен быть сытым, сказал один великий полководец.

-А может он сказал — Война войной, а обед — по расписанию.

-А что это что-то меняет.

-Да нет.

-Вот то-то же и оно что ничего не меняет — победно ответил Бунчук, беря из подсумка связиста полный магазин, занимает место у амбразуры. — Сытым и воевать веселее, да и помирать тоже.

Но Рыжий не сдался — Экономь патроны, это тебе не тушёнка.

-А детонаторы есть? — задал я вопрос "Рыжему", когда увидел что он притащил по мимо продуктов.

-Есть, но мало. Будем по несколько шашек связывать в пакет и использовать вместо фугасов.

-Вот этим и займись, только оттащи это в сторонку, а то одно удачное попадание, и мы всё воспарим к небесам. Наших останков даже не найдут.

-Командир, москвич сумел докричаться до начальства, так они приказали держаться.

-Ну да, что ещё они могут нам посоветовать. Только держаться.

Через несколько минут, как бы мы не экономили, патроны подошли к концу, а духи всё наседали. Тогда в ход пошла карманная артиллерия, а так как мы находились на горке, то сверху некоторые из нас могли забросить гранату метров на семьдесят. Атаку эту мы смогли остановить. Духи немного отошли назад, схоронившись среди камней, зализывают раны. Но так долго это не протянется. Сейчас главный душман накрутит хвостов своему воинству и с криками Аллах Акбар! погонит их вперёд. А чтобы мы не расслаблялись, обстрел с двух соседних вершин ни прекращался. Уже все были ранены, только я один оставался целым. И это после того как буквально у меня под ногами разорвалась граната, оглушив, а взрывная волна швырнула на три метра. Осколки, просто чудом не задели меня, но три из того роя что образовались при взрыве поразили находившегося в десяти метрах Рыжова. Его бронник принял на себя два осколка хоть и не был пробит, но удар был такой силы, что выбивает воздух из лёгких и ломает два ребра, а вот третий отрубает три пальца на его левой руке. Рыжов в тяжелейшем нокауте лежит на дне окопа, около него суетится Фомичёв. Вначале вколол промидол чтобы снять боль и шок, а потом стал бинтовать кисть.

Но и мы в долгу перед духами не остались, я думаю, что не менее трех десятков нападавшие потеряли.

Вторым у нас погиб связист.

Находясь в Стоунхендже за толстыми каменными стенами, он чувствовал за собой вину, в том, что он не участвует в бою и не рискует своей жизнью как остальные. Да он здесь не из-за своей трусости, хотя ему и страшно. А его сюда направил старший лейтенант и он должен связаться со своими и доложить о нападении большого отряда моджахедов. А их на высоте всего десять человек против полутора сотен, и что им нужна помощь и немедленно. Ну кто его упрекнет что нападавших меньше, пусть сходят и посчитают если на том конце ему не поверят в численность нападавших. Можно сослаться на то, что у страха глаза велики и ему показалось, что нападавших много, очень много, так как их самих тут на горе совсем горстка.

А снаружи шёл бой, жестокий бой, а он сидит перед этим ящиком и все кричит в эту трубку и не может докричаться. А по стенам щелкают пули и за стеной рвутся гранаты. И он уже хотел на всё это плюнуть взять автомат и пойти туда, хотя до ужаса страшно и помочь своим товарищам. И всё же ему ответили и он обрисовал обстановку вокруг высоты и понял что ему не слишком-то верят о количестве нападавших. Но откуда тут взялось такое количество моджахедов если в пяти километрах от высоты разведрота попала в засаду трёхсот духов. Попросили подозвать к рации старшего (то есть меня) кто осуществляет оборону. На что он ответил, что этого он не может сделать по одной причине, идет бой, разве они не слышат звуки перестрелки. В этот момент недалеко рванула граната, а уж её-то гром они наверняка услышали и поняли что ситуация действительно серьёзная. Пообещали помощь, но и конечно держаться, и ещё раз держаться, а ему быть на связи. Только поговорив с "Базой" как в помещение ворвался Рыжов, забрал его разгрузку с запасными магазинами, оставив правда одну гранату на тот самый случай. Похватал со стола продукты, жадно напившись и набрав воды в свою фляжку, опять убежал. А он только успел сказать убегающему Рыжову, что ему удалось связаться со своими, и что они на это ответили. Рыжов только презрительно плюнул, и ничего не сказав выскочил наружу.

Несколько минут сидя у рации связист прокручивая в голове создавшуюся ситуацию и чувствую себя виноватым и что вся его помощь заключается в сотне патронов отданным товарищам. И тут он вспомнил, какой же он дурак, ведь он знает где есть патроны. Там в углу под лестницей за коробками с сухпайком и ещё с каким-то армейским барахлом, есть два ящика с патронами, он сам их видел пару дней назад. Бросившись туда и раскидав коробки, он обнаружил, то чего так не хватает защитникам высоты. Хватает ящик и уже выбегая из Стоунхенджа вспомнил о рации. Рацию за спину, ящик в руки и бегом в траншею. Но с двадцати пяти килограммовым ящиком патронов да с рацией на горбу, быстро не побегаешь, плюс автомат на шее.

В какой-то момент я понял, что-то происходит позади нас, так как пули летели куда-то через нас. Оглянувшись, увидел бегущего связиста. Он бежал, стараясь хоть как-то петлять, но у него это плохо получалось с таким грузом. Его срезало за три метра до окопа. Когда первая пуля попала ему в грудь, он ни упал, просто резко остановился, медленно опустил голову и удивленными глазами смотрел, как на груди расплывается тёмное пятно. Мы ему кричим — падай, — а он похоже нас и не слышал, стоял и смотрел на свою грудь но ящик из рук не выпускал. Вторая пуля угодила почти в горло. После этого он, не выпуская ящика из рук, падает вперёд, придавливая его своим телом, а рация бьёт его по затылку. Мы с Бунчуком под свист пуль выскакиваем из окопа и хватая связиста под руки которыми он так и держит ящик, стаскиваем его к себе. Освободив от ящика и рации, переворачиваем его на спину. Щупаю сонную артерию, под пальцами ничего не ощущаю, Бунчук в это время приложил ухо к груди и прислушивается. Подняв голову, её помотал, как бы говоря, что сердце не бьётся.

Я молча начинаю сбивать крышку с ящика, но руки плохо меня слушаются, и приклад ни как не может попасть в нужное место.

-А мы даже его фамилии не знаем — проговорил Бунчук — а звать кажись Юрий.

-Я только зная что он из Москвы — бормочу в ответ — продолжая долбить по ящику. Наконец-то крышка открыта. Достав один цинк, передаю его приковылявшему "Афоне".

-На, вскрывай, и набивай магазины.

Второй цинк забрал Бунчук и штык-ножом начинает вскрывать его, как большую банку шпрот. Я, закрыв пустой ящик, сажусь на него и прошу закурить. Бунчук протягивает мятую пачку "Примы". Выудив из пачки кривую сигарету, боясь сломать, слегка её выпрямляю и только потом закуриваю. В голове была пустота, все мысли из неё улетучились. Отщёлкнув магазин, я начал снаряжать его патронам из открытой Бунчуком банки.

— Жаль парня — промолвил Бунчук. Всё-таки он молодец.

Я ничего не ответил на это Бунчуку, хотя полностью его поддерживаю. Только одно могу сказать, что Юрий своим поступком, спасает нас. Ещё пару минут и нас можно брать голыми руками, хотя нет, голыми бы руками нас не взять. А вот перестрелять с десятка метров духи бы смогли, но теперь мы ещё повоюем.

-"Дед", надо "Зубру" подкинуть патронов, берёшь пол цинка и к нему, поможешь ленты набить.

Дед хватает цинк и прячась за бруствером поспешил к "Зубру"

-Командир, может рацию послушаем, она кажись работает — "Афоня" показывает на мигающий огонек на панели.

-Давай послушаем, а если что и поговорим. Беру наушники и прижимаю к уху и слышу. "Клен, клен! Почему молчите. Клен ответьте первому". — По голосу я узнал комполка Захарова

-И правду работает. Сам подпол на связи и просит, чтобы мы ему ответили — прокомментировал я ребятам.

-Бля... а где обещанная помощь? — вырвалось у Рыжова.

-Сейчас узнаем. База! База, я Клён! — Проговорил я в микрофон после того как надел наушники.

-Ну наконец-то. Кто это?

-Лейтенант Дубровин, тащ подполковник.

-Почему долго не отвечали?

-Так мы немножко заняты были, тащ подполковник.

-Не ёрничай лейтенант.

-А я и не ёрничаю, тащ подполковник.

-Ладно. Говори как там у тебя.

-А что у нас? Воюем. Но иногда и на дорогу и в небо поглядываем в ожидании обещанной подмоги.

-Дубровин, я тебя отлично понимаю, но и ты пойми не маленький чай. Не всё так быстро делается. Но коробочки уже в пути. Они как десять минут вышли. Сейчас авиацию поднимаем.

-Так коробочкам ещё не менее двадцати минут пылить, могут просто не успеть. У меня и так двое двухсотых, а остальные трехсотые. А "Духи" давят спасу нет. А скоро и воевать нам нечем будет.

-Лейтенант! Это война, а на войне всякое бывает. И не надо развешивать сопли. Держись, подмога скоро будет.

С последними словами комполка рация отключилась, видно подпол не захотел выслушать от меня комментарии, кто и главное где развесили сопли.

-Ну что мужики! — обвожу взглядом всех кто тут рядом — Комполка попросил ещё продержаться, — во весь голос прокомментировал я просьбу командования — сказал, что коробочки уже на подходе и "Грачи" вылетели

-Раз командование просит то его надо уважить — прошипел "Рыжий"

-Серёга, где взрывчатка?

-Да там, — и "Рыжий" показывая направление, махнув рукой на право — я её в закутке положил.

-Там внизу под нами у самого края есть трещина, так я хочу попробовать устроить обвал, когда духи подберутся поближе — поведал я свой план ребятам.

-Не знай командир, получиться ли. Надо будет добежать до этой расщелины, уложить туда шашки и обратно бегом разматывая за собой шнур. А это время. Могут и срезать.

-Надо попробовать.

-Ну раз так командир. Но только я половину из них приготовил к использования в качестве гранат. Связал попарно и детонаторы со шнуром приготовил на тридцать секунд.

-А с остальными что?

-Так детонаторов нема.

-Понял. А шнура-то сколько осталось? До траншеи хватит?

-Точно не знаю, но метров семь примерно будет.

-Нормально, должно хватит.

Пригибаясь по ниже к земле я быстренько пробежался до ячейки где находился ящик с толовыми шашками. Обратно возвращаюсь с ящиком, где лежат пять парных брикетов тола приготовленные Рыжовым и ещё девять брикетов отдельно. Пришлось вязать по четыре, хотя понимал, что с таким тяжёлым и объемным грузом скакать вниз к расщелине придется менее шустро.

-Вот что мужики. Я сейчас до расщелины рвану, и как только с той высотки начнут стрелять, вы из всех стволов прикроете меня.

Я глянул вниз где-то там метрах в шести эта расщелина. Поискал несколько секунд глазами то место где проходит расщелина, за три прыжка я это расстояние преодолею — решил я увидев её, если только нога не подведёт. "Как некстати я ногу подвернул" — корил я сам себя. Я понимал, что эти три прыжка мне выйдут боком, но придётся потерпеть. Это три секунды. Ещё столько же чтобы засунуть шашки в щель, а вот обратно вверх не разбежишься понадобиться гораздо больше времени. Решил, что шнур разматываю сразу и тащу за собой. Будем надеяться, что на такое короткое расстояние он не переломится.

-На, держи — сую один конец огнепроводного шнура Серёге, а второй вставляю в детонатор. Сам шнур большими ровными кольцами сложен на бруствере, чтобы без всяких помех мог разматываться.

-Ну приготовились — командую ребятам.

Сам пару раз притопнул больной ногой, проверяя её на болевые ощущения. "Терпимо" — решил я.

-Всё, я пошел.

Перемахиваю через бруствер и большими кенгурячими прыжками запрыгал вниз к намеченной цели. Как я и предполагал, на третьем прыжке ногу пронзила острая боль, но я уже был у расщелины. Две-три секунды ушло на поиски более глубокой щели, куда можно было засунуть наш сюрприз, ещё столько же, чтобы опустить туда шашки. И только после этого просвистели первые пули надо мной. И тут же с нашей стороны ответили автоматы, прикрывая меня.

"Проспали духи мой рывок вниз" — со злорадством подумал я. "Если я и не выберусь отсюда, ребятам остаётся только поджечь шнур, и тонны камней понесутся вниз".

Я рванул к верху с таким отчаяньем, мне показалось, что даже нога перестала болеть. А пули так и щелкали по камням рядом со мной, противно вереща, давая рикошеты.

Передышка закончилась, духи снова полезли. И лезли они с каким-то остервенением, как будто за голову каждого из нас им пообещали по лимону зеленью. Через пять минут устроили им большой бум. Поджигая шнур, я крикнул — Сейчас вам будет — Аллах Акбар! Подрыв в десяти метрах от нас около четырёх кило тротила шандарахнул нам по ушам с такой силой, что мы оглохли на несколько минут, к тому же ещё и щебень сыпался сверху как шрапнель. Однако от искусственного камнепада духам досталось значительно больше, но не настолько насколько мы рассчитывали. Но несколько минут передышки мы себе выкроили, пока духи были в замешательстве. Ещё через десять минут я приказал всем перебираться в башню, а сам остался прикрывать отход своих ребят. Потом в исполнении меня последовал быстрый бег "Петляющего зайца" от двух десятков разъярённых охотников в сторону башни. Но как оказалось, не такой уж и быстрый был мой бег — пуля оказалась быстрее. Страшный удар в спину швыряет меня головой на каменный "Обелиск". Было такое ощущение, что в голове мозг взорвался на тысячи, а может миллионы клеток, которые яркими искорками устремились в какую-то черную бесконечность, оставляя это бренное тело.

Глава Вторая. Кабинет командующего Черноморским флотом.

На второй день после прибытия флота в Севастополь я собрал флотских специалистов, чтобы сформировать комиссию по оценке боевых повреждений полученных нашими кораблями в бою с "Гебеном".

Возглавить комиссию поручил главному инженер-механику флота, генерал-лейтенанту Чахлину Степану Захаровичу.

Оценить степень повреждений корпусных конструкций должен флагманский корабельный инженер полковник Трегубов Владимир Константинович.

Механическую часть — инженер-механик капитан первого ранга Салтыков.

Артиллерийскую часть — капитан второго ранга Колечицкий Дмитрий Борисович.

Электротехническую часть — инженер-механик старший лейтенант Лиходзеевский.

-Степан Захарович, первоочередная цель вашей комиссии — это оценить степень повреждений каждого из кораблей флота. Начните с "Екатерины". После этого, отдаёте распоряжение подготовить её к переходу в Николаев — ставлю задачу перед Чахлиным. Я полагаю, что вам будет лишним моё напоминание, но не забудьте полностью выгрузить из неё весь боезапас. Благо, что там его осталось менее половины. Следующий шаг — Все остальные поврежденные корабли ремонтируем на нашем судостроительном заводе, только определитесь с очерёдностью ремонта. Но если решите, что какой-то из кораблей всё же лучше отправить на Николаевские верфи, тут же доложите мне.

-Михаил Коронатович, я бы и "Марию" отправил в Николаев и ....

-По "Марии" будет особое распоряжение — прервал я Чахлина. И вот что ещё Степан Захарович, даю вам сутки на то, чтобы вы составили мне отчет о всех повреждениях что получили корабли от противодействия противника и желательно сопровождаемые фотографическими снимками этих самых повреждений.

-Ваше превосходительство! Михаил Коронатович! я не уверен, что мы сможем за такое короткое время успеть осмотреть и оценить степень всех повреждении. Я ещё вчера побывал на "Екатерине Великой" — там ужасные разрушения. Линкор получил одиннадцать попаданий крупным калибром, да два десятка средним и по предварительным прогнозам его ремонт продлится не менее года. А кроме "Екатерины", повреждения получила "Императрица Мария" — торпедное попадание. Ещё старые линейные корабли "Евстафий", "Иоанн Златоуст" и "Пантелеймон" они также имеют повреждения от ответного огня с береговых батарей. Кроме этого, повреждения разной степени тяжести получили три нефтяных миноносца. Больше всего пострадал "Беспокойный" совершив таран подводной лодки, и при этом сильно разбил носовую оконечность.

-Степан Захарович всё это я знаю. Но мне нужны эти отчеты. Все эти сведенья пригодятся нашим кораблестроителям в будущем при разработке новых проектов кораблей.

Но тут я понял что погорячился, и признал свою ошибку. Чтобы сделать хорошую фотографию в этом времени фотографу нужно потратить немало времени только на подготовку своей аппаратуры. А это во внутренних мало освещённых помещениях среди разрушений и пожарищ, очень трудно сделать. И не с первого раза может выйти качественная фотография. Если отчет можно отпечатать на пишущей машинке, а не корпеть за письменным столом, избегая поставить кляксу на бумаге. То с фотографиями будет проблема. Появление цифровых-то фотоаппаратов, а также принтеров для распечатки фото тут ещё не скоро ожидается.

-Хорошо, сколько вам нужно времени?

-Дня, три-четыре.

-Три, и не часа больше. Теперь насчет "Марии". Временно заделать пробоину. Боезапас выгрузить полностью. Оставить только для стрелкового оружия. В док линкор не вводить. Поставить на бочки.

-Но как же так, ваше превосходительство. Там работы на пару месяцев — Удивился такому решению полковник Трегубов.

— Владимир Константинович, "Марией" займёмся попозже. В первую очередь отремонтировать старые броненосцы. Я думаю, что ремонт на них не затянется надолго, как и на эсминцах. Ремонт "Беспокойного" совместить с модернизацией. Двухтрубные торпедные аппараты, заменить на трехтрубные. Но установить только три. После такой установки мы практически нечего не теряем. Девять труб вместо десяти. За то у нас освобождается место для дополнительного орудия. Сейчас одна дополнительная четырёхдюймовка предпочтительней одной торпедной трубы. То что наши эсминцы перевооружены торпедными трубами и не довооружены артиллерийскими орудиями это уже давно говорено и такое перевооружение давно назрело. Дмитрий Борисович, я думаю, вы со мной согласитесь по поводу такого перевооружения.

-Ваше превосходительство, я абсолютно согласен на такую замену. Среди командиров кораблей уже давно идут такие разговоры. Вот только осуществить такую переделку не было возможности, так как эсминцы почти постоянно находились в море. Но а теперь, после потопления обоих германских кораблей турецкий флот уже не отважится что либо предпринять и по всей видимости будет отстаиваться в проливе. А это значит, что теперь у нас появится возможность выводить по одному эсминцу для перевооружения. Эсминцы что заложены по переработанному проекту, так же решено вооружить четырьмя орудиями.

— Владимир Константинович. За вами разработка проекта по изменению состава вооружения эсминцев. "Беспокойный" будет первый, на нем и отработаете свой проект. Орудие, я предлагаю установить за кормовой надстройкой, на освободившееся место от торпедного аппарата. Носовую надстройку удлинить оборудовать там дополнительные помещения. Кормовую надстройку желательно увеличить и на ней установить два орудия Лендера. Ну как Владимир Константинович, берётесь, или будем просить кого-то с "Наваля"

-Ваше превосходительство я проработаю и представлю подобный проект.

-Вот и ладненько. А теперь Владимир Константинович расскажите, как продвигаются работы на "Синопе" и "Григории Победоносце"

-На "Синопе", прежнее артиллерийское вооружение частично сняли. Приступили к подготовке мест для установки нового. Вот только из обещанных Военным ведомством шести двенадцатидюймовых гаубиц, нам выделили только три.

-Ишь как они обставили. А ведь эти самые орудия были заказаны для морского ведомства. Но после начала войны пришлось уступить их сухопутному командованию. И всё из-за того что до войны наша армия не озаботилась в принятии на вооружение достаточного количества осадных орудий большой мощности. Но как мы знаем, возможности нашей промышленности по выпуску таких орудий самые ничтожные. Это же просто курам на смех. Одно орудие в месяц, а желательно в десять раз больше. Так когда прибудут орудия?

-К нам они должны прибыть не раньше двадцатого числа.

-У нас ещё есть три недели. Я попробую ещё раз переговорить с его величеством, если и он не сможет помочь, то вместо недостающих двенадцатидюймовых гаубиц придется позаимствовать с береговых батарей старые одиннадцатидюймовые пушки, что оснащены лафетами Дурляхера. Я понимаю что скорострельность у них аховая, один выстрел в три минуты, а на корабле будет и того меньше. Но раз других орудий не предвидится, ставить придется именно их. Надо объехать все батарей и отобрать менее расстрелянные орудия в самом хорошем техническом состоянии. Отбором таких орудий займётся старший лейтенант Шрамченко. Дмитрий Борисович, вы сегодня же поручите это дело своему помощнику.

-Так точно ваше превосходительство.

-А шестидюймовые орудия в полном объёме получили?

-Вот только чего мы получили! — с нескрываемым разочарованием воскликнул Дмитрий Борисович.

-Ну и что?

-Четыре осадные пушки, образца 1910 года. Десять осадных орудий образца 1904 года. Шесть осадных орудий образца 1877 года.

-Ну а теперь Дмитрий Борисович, подробно о каждой системе.

-Начну с самых новых. Это орудия образца девятьсот десятого года. Разработаны фирмой "Шнейдер" по заказу русского командования для сухопутной армии. С применением поршневого затвора, более скорострельные чем старые. От двух до четырех выстрелов в минуту. Допускает подъём орудия по вертикали, до сорока градусов. Дальность стрельбы, свыше четырнадцати километров. Орудие образца четвертого года, ещё вполне не старое, но вот со скорострельностью всего один-два выстрела в минуту. Угол подъёма те же сорок градусов и дальность стрельбы до четырнадцати километров. Эти орудия изготовил Пермский орудийный завод. И самые старые орудия, это образца 1877 года, производства Обуховского завода, но год изготовления восемьдесят пятый. Со скорострельностью, выстрел в минуту. И дальность, всего девять километров.

-А этого старья и у нас в немалом количестве имеется на складах. Могли бы не присылать. Жаль, что и тут армейцы нас обделили. А ведь у меня была надежда, что хотя бы с десяток новых артсистем нам выделят. Кто-то там, кто находиться в окружении императора, так не хочет, чтобы у нас всё получилось с захватом проливов. Хотя для этого нам нужно раза в три-четыре больше подобных штурмовых кораблей. Вот только для этих целей нет подходящих судов для переоборудования. И как оказывается и современных орудий крупных калибров нам тоже неоткуда взять. Нужны ещё и специальные десантные корабли, чтоб высаживать войска сразу на берег. Но они у нас ещё находятся в постройке, хотя первая пара из заложенных, уже спущена на воду и проходит испытание. А через две недели мы должны принять их в состав флота. Дмитрий Борисович, обратитесь к генерал-майору Рербергу, может быть он выделит нам шестидюймовые орудия.

-Но только для установки этих орудий в любом случае лафеты нужно будет переделывать, так как горизонтальное наведение у этих орудий практически отсутствует. Они же создавались как осадные, где горизонтальная наводка не особо-то нужна, так как приходилось стрелять почти в одно и то же место — озвучил свою озабоченность главарт.

-И как я понимаю, тут надо у всех лафеты переделывать, чтоб можно было установить сухопутные орудия на корабле.

-Так точно.

-Так придумайте какую-нибудь поворотную площадку, на неё установите орудие. Я думаю, что градусов по тридцать по горизонту нам хватит. И смотрите Дмитрий Борисович, времени у нас мало, так что будьте любезны поторопитесь с этими переделками.

-Ваше превосходительство Нужно будет вашего содействия, чтобы в мастерских РОПиТ приняли наш заказ на изготовление некоторых деталей для новых лафетов. Такие же заказы сделать в Николаеве. Нужен металл, дюймовой и полудюймовой толщины.

Дмитрий Борисович я понимаю вашу озабоченность и постараюсь помочь. Заказывайте свои детали где можете, на любом предприятии Севастополя и городов Крыма, где есть кузнечно-механические мастерские. С металлом тоже поможем.

Владимир Константинович, у меня теперь большие сомнения в том, что нам вряд ли удастся заполучить от военного ведомства новые артсистемы. Поэтому, перевооружение начинайте с "Победоносца". Его перевооружим более новыми орудиями. "Синопу" достанутся артсистемы старых образцов. Это чтоб не было проблем со снабжением кораблей боеприпасами.

Но тут мне пришла одна мысль в голову, которую я тут же высказал.

-Дмитрий Борисович, а не попытаться ли вам переделать станки на шестидюймовках канэ. Взять и увеличить вертикальную наводку на них до сорока или даже пятидесяти градусов. Эти орудия и скорострельные и дальнобойные. Ну и как Дмитрий Борисович, попробуете. Хотя бы несколько штук.

-Я даже не знаю, сможем ли мы в наших-то условиях это выполнить.

-И всё же надо это сделать.

-Пятьдесят я не обещаю — после некоторого раздумья ответил главарт — но тридцать пять-сорок выйти может.

— Будут ли у нас орудия пригодные для действия по берегу или нет, теперь вся надежда на вас Дмитрий Борисович.

После минутной паузы обращаюсь к кораблестроителю. — Владимир Константинович. У меня есть ещё одно важное пожелание. Наши штурмовые корабли будут действовать против берега. Для этого нужно усилить горизонтальную защиту кораблей в самых ответственных местах от навесного огня. Я разрешаю использовать любую броню со списанных кораблей. И имейте в виду, что крайний срок готовности этих штурмовых кораблей первое января семнадцатого. И поглядите на "Двенадцать Апостолов". Может из него можно что-то путное соорудить.

Глава Третья

5 августа. Севастополь. Черноморский морской госпиталь.

Вице-адмирал Российского Императорского флота Михаил Коронатович Бахирев.

Вице-адмирал Германо-Турецкого флота Вильгельм Антон Сушон.

С недавнего времени одна из палат морского госпиталя в Севастополе находилась под бдительной охраной морских пехотинцев, и доступ туда для посторонних был закрыт. Знающие люди поговаривают, что этой палате находиться сам командующий германо-турецким флотом вице-адмирал Сушон, волею случая попавший в наш плен. Это случилось неделю назад. После потопления "Гебена", наши корабли обследовавшие район морского боя искали выживших с эсминца "Гневный" погибшего в этом же бою. По прошествии нескольких часов после боя с эсминца "Пылкий", случайно обнаружили человека в спасательном пробковом жилете, явно раненого. Когда матросы подняли его на палубу своего корабля, там поняли, что это немец и явно в немалых чинах. А когда привели его в чувство, тогда-то и выяснилось, кого посчастливилось выловить в море. Адмирала Сушона доставили в Севастополь, где в госпитале его прооперировали, избавив от осколка, а потом поместили в отдельную палату, выставив охрану.

Адмирал Вильгельм Сушон стоически переносил боль от раны в груди, что оставил русский осколок. Сейчас он, лёжа на кровати, размышлял о превратности судьбы. Он и в страшном сне не мог подумать, что окажется в плену. Он всегда предполагал, что если корабль под его командованием, когда-либо будет потоплен, то он пойдет на дно вместе с ним. Но только не плен. И вот он в плену, которого так страшился, а не на дне вместе со своим кораблём. Предупреждал же этих ослов, что если он выведет свой корабль в море, то русские тут же устроят на него облаву и только чудо поможет прорваться обратно в пролив. Но чуда не произошло. Абсолютно весь русский флот был в море. Его обложили со всех сторон и гнали прямо в западню. Меня предупредили, что у пролива находится русская эскадра во главе с дредноутом. Шанс прорваться был. Возможно я допустил ошибку когда принял решение прорывается в пролив мимо русского линкора в темноте. Но было много плюсов за то чтобы идти на прорыв именно в темноте. Если бы не эти минные поля, которые русские с постоянством выставляли на подходе к проливу, то прорыв наверняка удался бы. Но мин наш противник не жалел. И такое чувство, что на каждом квадратном метре моря они поставили по одной мине. А протраленный фарватер находился южнее, к которому я решил не идти так как догадывался что именно там меня дожидаются. Приказал прорываться по кротчайшему пути у мыса Узуньяр где расположены турецкие батареи, надеясь на везение, что нам удастся, прижимаясь ближе к берегу пройти путём свободного от русских мин. Но оказалось что, несмотря на наличие артиллерийских батарей на берегу, русские и здесь понаставили мин почти у самого берега, о чем эти бараны не догадывались. Подрыв на мине, помог русским определить наше местоположение и они тут же начали стягивать свои корабли в район прорыва. И первым на нашем пути оказался русский миноносец, который в темноте подобрался очень близко и несмотря на ураганный огонь с нашей стороны, бросившийся в отчаянную атаку поразил наш корабль двумя торпедами. Его командир понимал, что в одиночку атакуя такой корабль как наш, смертельно опасно для его корабля и экипажа, но атаку не прекратил и выполнил свой долг до конца и как я уже знаю он погиб в том бою. Через несколько минут после того как русский миноносец затонул, нас атаковала подводная лодка. Из-за того что почти всё взоры были устремлены на атаковавший нас миноносец подлодка подкралась на близкую дистанцию и прежде чем её обнаружили она уже успела выпустить по нам торпеды. Мы даже не успели сманеврировать, как в нас попала торпеда. Это была уже третья торпеда за последние пятнадцать минут поразившая крейсер. Наш корабль, построенный на немецких верфях и немецкими рабочими, несмотря на серьёзные повреждения от подрыва на мине и трёх торпедных попаданий всё же сохранил ход и боевые возможности и мог постоять за себя. После этого и я не утратил веры на благополучный прорыв. Так что я приказал продолжать прорыв, несмотря на предложение командира крейсера повернуть назад и укрыться в одном из Болгарских портов. Потом был бой с русским дредноутом, в котором экипаж крейсера проявил стойкость и мужество. Хотя мы и сумели нанести русскому линкору тяжёлые повреждения, и до спасательного пролива оставалось совсем немного, но полученные в бою повреждения наложились на ранее полученные от мин и торпед не позволили нам осуществить прорыв.

То что не смогли прорваться, адмирал понял уже находясь на русском эсминце. И о том что "Гебен" затонул в нескольких кабельтовых от берега, он также узнал от своих противников, так как будучи в бессознательном состоянии он не мог знать, чем закончился тот бой.

Адмирал не помнил как оказался в воде. А не утонул только из-за того что кто-то надел на него спасательный жилет. За ночные часы течение и ветер отнесли его на значительное расстояние от места боя, где и был выловлен из воды матросами с русского эскадренного миноносца "Пылкий".

Когда "Гебен" стал тонуть, а экипаж спасаться, раненого и находящего в бессознательном состоянии адмирала Сушона по приказу корветтен-капитана Книспеля перенесли в одну из немногих сохранившуюся шлюпку, которая быстро заполнилась и другими ранеными. В это время вокруг крейсера плавало несколько сотен матросов державшихся за деревянные обломки и другие плавучие предметы. Среди эти сотен барахтающихся в воде находилось и несколько десятков турок, у которых был принцип спасайся кто как может, то есть и за счет такого же плавающего рядом соседа, если он оказался, слабея тебя. Это значит, что можно и отобрать у бедняги то за счет чего он ещё до сих пор не пошел ко дну. И вот шлюпка с раненым адмиралом проходя мимо группы турок была в прямом смысле атакована ими. Они цеплялись со всех сторон за шлюпку пытаясь в неё забраться. На все доводы находившихся в ней, что тут раненые в том числе и адмирал, до обезумевших от страха людей не доходили, как и удары по рукам и головам цеплявшихся. В конце концов, шлюпку перевернули, так адмирал оказался в воде.

Сегодня адмирала Сушона предупредили о том, что его намерен посетить командующий Черноморским флотом. И вот в его палату входит моложавый, на вид лет тридцати, но не как не больше, морской офицер в вице-адмиральском мундире с белым орденским крестиком на шейной ленте.

"Это что шутка какая-то" — в первую секунду подумал немец. "Адмиралу Бахиреву должно быль около пятидесяти. Это должно быть кто-то из великих князей только они в таком молодом возрасте имеют высокие чины. Хотя вряд ли. И даже им о ком я знаю должно быть около сорок лет. Возможно среди князей есть кто-то и моложе но не в таких чинах"

-Я командующий черноморским флотом вице адмирал Бахирев — на вполне приличном английском представился вошедший, присаживаясь на приготовленный персоналом госпиталя по этому случаю стул.

"Не может быть, что этот молодой человек — адмирал. Да к тому же командующий флотом. И всё же это дурацкий розыгрыш" — глядя на Бахирева думал Сушон

-Молодой человек, я не знаю кто вы такой и по какому вы праву надели этот мундир. Вы зря думаете, что в этом мундире я приму вас за Бахирева. Вам сколько лет? Вот мне пятьдесят два. А я доподлинно знаю, что Бахирев на четыре года младше меня, но не на двадцать. Хотя какое-то сходство с адмиралом у вас есть, но и только.

Пока адмирал Сушон изливался, адмирал Бахирев улыбался.

-Молодой человек, а вы чего улыбаетесь? — вспылил немец.

-Я и не подумал, что моя внешность вызовет у вас такую реакцию. Хотя я уже привык к ней, да и окружающие меня люди тоже. И всё же герр адмирал, я тот самый Бахирев.

-Как!? Вы адмирал Бахирев!? Так сколько же вам на самом деле лет?

-Недавно исполнилось сорок восемь.

-Не может быть, не верю.

-Вы герр адмирал ни один в таком же заблуждении прибываете при определении моего возраста. Сейчас я вам всё объясню, но для начала скажите, вы верите в мистику герр адмирал, в сверхъестественность или ясновиденье?

-По всей видимости, нет. Хотя возможно в предчувствие чего-то.

-Я вот до недавнего времени тоже не верил. Но после одного события мне пришлось поверить во всё это. Это случилось летом прошлого года, аккурат перед моим днем рождением. А на следующий день бригада поутру готовилась выйти в море для выполнения боевого задания. А с вечера я пригласил кое-кого из своих офицеров бригады посидеть за столом в мою честь. Так сказать отметить. Посидели мы на славу, после полуночи все отбыли по своим кораблям, а я завалился спать.

Вот тогда-то во сне или на виду ко мне пришел кто-то в обличии старца. Я даже затрудняюсь сказать, кто это был. Возможно, мой ангел хранитель, а возможно и сам.... Я думаю что вы поняли кого я имею ввиду. Нет не того кто находится там — и я показал пальцем вниз. А тот кто находится там — и я поднял палец вверх. И знаете что он мне сказал? Хотя он вначале спросил: Хочу ли я знать свою судьбу, судьбу России, что с ней будет через пять, через десять или сто лет. Кто будет победителем в этой войне и чего произойдет в мире за эти сто лет. И знаете, первым моим порывом на его вопрос было то что я очень захотел про это всё знать. Это уже потом я осознал, что знать будущее в некоторых случаях опасно для жизни. Но он тут же поставил мне условие. Для этого я должен был бросить употреблять крепкие спиртные напитки, волочится за бабами а взять и найти себе любимую женщину, обзавестись детьми. А главное беззаветно любить свою Страну. И бонусом за всё это он пообещал вначале омолодить меня на десять-пятнадцать лет и дать мне прожить ещё сто лет. Но с этого момента я сам творец своей судьбы, так как после первого моего вмешательства в ход истории моя судьба для него будет как в тумане но об остальном он будет меня иногда информировать и подсказывать как поступить в том или ином случае. Я смотрю, что вы улыбаетесь. Понимаю. Думаете, что русский адмирал в тот раз напился до чертиков. Или как у нас говорят, к нему пришла "Белочка", то есть Белая горячка или по латыне "Delirium tremens". И ему всякий бред привиделся. Нет, ничего такого со мной не случилось. Вы же сами видите что одно обещание дать мне вторую молодость он даже перевыполнил и все сейчас глядя на меня больше тридцати пяти не дают. Во-вторых, он как и обещал, появлялся во сне или в тот момент когда я дремал перед выходом в море на боевое задание, и давал советы как мне лучше провести боевую операцию с большей пользой и с наименьшим ущербом для своей оперативно-тактическую группы. Бывало, после похода в относительной тиши он появлялся снова и начинал рассказывать о военном и политическом положении в мире. И опять же, давал советы как желательно поступить в той или иной ситуации со своими союзниками и нейтралами.

"Я вешал этому немцу лапшу на его уши и не краснел, так как имел кое-какие виды в будущем на него".

-И всё же герр адмирал, вы так скептически смотрите на меня, и я понимаю, что вы до сих пор мне не верите. Ну что ж я попробую вас разубедить в вашей точке зрения. Я думаю, что когда я сменил адмирала Эбергарда на посту командующего Черноморским флотом, вы непременно поручили кому-то из своих офицеров собрать на меня досье.

-Я должен был знать с кем имею дело и ещё тогда понял что мне будет противостоять умный и решительный адмирал который доставил много хлопот гросс-адмиралу принцу Генриху которому так и не удалось, не смотря на обещания своему венценосному братцу, посчитаться с вами.

Я конечно сочувствую гросс-адмиралу принцу Генриху что он так и не выполнил перед своим императором своего обещания. Что поделаешь, не судьба. Надо было почаще самому выходить в море во главе своего флота что он возглавлял, возможно, мы бы и встретились в одном из морских столкновений. Но о принце мы ещё не раз сегодня вспомним. Вы знаете, что в конце четырнадцатого года я был произведён в контр-адмиралы "за отличие" с назначением начальником 1-й бригады крейсеров Балтийского флота. В июне бригаде поставили задачу произвести обстрел Мемеля. Я вам уже рассказывал как раз за день до выхода бригады всё и случилось. Так вот этот старец мне сказал, что у меня есть несколько путей. Это как в русских сказках. Стоит богатырь на развилке дорог, где на камне написано — "Направо пойдёшь — коня потеряешь, себя спасёшь; налево пойдёшь — себя потеряешь, коня спасёшь; прямо пойдёшь — жив будешь, да себя позабудешь". Так вот мне этот старец поведал если я пойду по той дороге что была предначертана мне заранее судьбой, то как бы останусь при своём и не славы и не порицания. А вот если выберу другую, то она приведёт к славе и почету. А Россия начнет свой путь к миру и процветанию. Про другие пути он промолчал. Я его спросил; а как это определить, по какому мне идти пути. А чего тут выбирать-то. Если пойдешь по предначертанному, то поставленную перед тобой задачу ты не выполнишь, в силу непредсказуемости природы. Просто из-за тумана ты не сможешь подойти к цели своего похода. А запасного плана на этот случай у тебя не было. К тому же два новейших корабля приданные твоей бригаде в этом тумане потеряются. Но на обратном пути тебе улыбнется удача, и ты встретишься с отрядом коммодора Карфа, но из-за сумбурного маневрирования и не точно выполненных отданных тобою распоряжений командирам крейсеров громкой победы не случится. Вы всей бригадой не сможете потопить почти безоружный минный заградитель, который сумеет выброситься на берег Готланда. Но это будет твоим единственным бонусом в этом походе, так как германский флот лишится такого ценного корабля.

-Постойте, но "Альбатрос" был торпедирован и при буксировке затонул.

-Вот видите, вы сразу заметили несоответствие того чего должно быть и чего случилось в следствии того что я пошёл другой дорогой. Старец тогда сказал мне, что я в первом разе переоценил силы противника и недооценил свои. И вышло то, что вышло. В активе бригады всего на всего сильно избитый сидящий на камнях минзаг. А знай я что за противник передо мной, то и бой провёл бы по другом. Что и произошло после того как я узнал от старца всё о плане коммодора Карфа. О составе его отряда, где и когда я должен его встретить. Я не стал в точности выполнять боевую задачу поставленную командованием передо мной, а взял да устроил Карфу ловушку и одержал убедительную победу. В первую очередь я не отпустил эсминцы после того как они выполнили своё задание по охране крейсеров на первом этапе операции, а направил их в район острова Бокшер — куда направлялся коммодор Карф. С приказом, атаковать противника — при встрече. Во-вторых, я перенёс свой флаг на "Рюрик" чтобы он не потерялся в тумане, о котором меня предупредил старец. А в третьих я знал место с погрешностью в пару миль, где должна произойти наша встреча с кораблями Карфа.

-Ваше ясновиденье можно легко объяснить. У вас хорошая разведка. Или предательством в штабе принца Генриха.

-Так вы думаете, что при штабе принца Генриха есть предатель, который работает на нас, а почему не на наших союзников.

-А это одно и тоже.

-Да неужели. Представляете герр адмирал, у нас некоторые думают точно также. Что в каждом нашем штабе находятся ваши шпионы и что все наши планы вам известны чуть ли не в тот же день. Так что это у нас с вами обоюдно. Ну а раз так, то сколько же по вашему должно пройти времени, чтобы эта информация от, как вы говорите, предателя, дошла до нас. День, два!? Правда же, не находите герр адмирал что это маловероятно. Тогда три-четыре дня. Или всё же больше? Неужели простенький план морской операции по сопровождению минного заградителя в штабе принца разрабатывался неделями? Значит от планирования операцией и до начала её реализации максимум три-четыре дня.

-Вы правы, такие операции неделями не разрабатываются.

-Так и я о том же. Тут ещё одна небольшая проблемка вырисовывается. Каким же всё-таки способом за такое короткое время мы получили сообщение из штаба принца Генриха. Почтовый голубь, аэроплан, а может быть радиостанция. Хотя способов доставки можно придумать очень много. Только на это уйдет немножечко больше времени. А если шпион не наш, а союзников. То тогда, пока информация дойдёт до нас, она уже устареет.

-И всё равно, я думаю, что вы как-то узнали об этом. Да хотя бы в Данцигской бухте находилась ваша подводная лодка, которая и сообщила о выходе кораблей. Точно также вы поступили и здесь. При выходе из пролива мы были обнаружены вашей подводной лодкой и после этого вы совсем флотом вышли в море и устроили на нас охоту.

-Да с этим фактом не поспоришь. Тут всё так и было. Мы узнали о выходе конвоя и о составе его охранения от подводной лодки, что находилась в дозоре у Босфора. О дальнейшем, тут всё предельно ясно. Именно "Гебен" был нашей целью, и вся эта операция разрабатывалась именно для его поимки. Вы представляете, чтоб выманить вас из Босфора, где вы прятались, нам пришлось брать Синоп. Мы рассчитывали на то, что турки тут же бросятся его отбивать. А для этого им надо было срочно доставить войска как можно ближе к городу. А это можно сделать только одним способом — по морю. Конвой обязательно пошлют охранять все боеспособные корабли, в то числе и "Гебен". А дальше ничего сложного и вполне предсказуемо с нашей стороны. Одна группа кораблей блокирует пролив, другая начинает прочесывать море в поисках вас. Вам негде было спрятаться. Болгарские порты вам не защита, как и турецкое побережье. Оставался только прорыв в Босфор, где вас уже ждали мы.

-У меня было нехорошее предчувствие по поводу нашего выхода на сопровождение конвоя с войсками, и поэтому не горел желанием выводить крейсер в море. Правда, до Зунгулдака мы прошли практически без проблем. Так что надежда на благополучный исход похода была. Если бы не пришлось выполнять этот убийственный для нас приказ, вернуться к Зунгулдаку и отвлечь на себя русские корабли обстреливающие порт. Если бы не это, возможно мы успели бы проскочить в пролив до блокады.

-Возможно и проскочили бы, но не факт. Давайте всё же герр адмирал вернёмся к тому разговору о предсказателе и о том бое у острова Готланда. Но теперь у нас с вами две версии. Первая — это шпион в штабе принца. Вторая — выход кораблей обнаружила подводная лодка.

-Сейчас я больше склоняюсь к версии с подводной лодкой.

-Хорошо, остановимся на подводной лодке. Да и подводных лодок в то время в нашем флоте способных патрулировать у ваших берегов просто не было. Те что по плану операции должны были выйти к Либаве и к Эланду, по техническим причинам, ввиду морального устаревания остались на базе.

-А как на счет английских. Они же присутствовали в вашем флоте?

-Пара штук ничего не значит и погоды не делает. Хотя вы правы. Одна из них в то время находилась в море, и направлялась в район своего патрулирования к Данцигской бухте.

— Так вы не отрицаете, что подводная лодка была. Она и обнаружила корабли.

-Вот только как вы объясните, что тогда почти на два дня море было накрыто туманом, видимость до пяти кабельтовых, а иногда и просто нулевая.

-И всё же она могла встретить наши корабли на переходе.

-Слава Богу, что этого не случилось именно на переходе. Так как такая встреча в тумане могла закончиться для подводной лодки плачевно. А почему она не повстречала корабли я думаю, что на это повлияли два фактора. Туман и то, что корабли вышли из двух разных баз находящиеся на расстоянии двухсот миль друг от друга. "Альбатрос" в сопровождении броненосного крейсера "Роон" и пяти миноносцев вышел из Нойфарвассера, а коммодор Карф утром следующего дня вышел из Либавы с двумя крейсерами и двумя миноносцами. Допустим, что она обнаружила именно тот отряд, где находился "Альбатрос" и тут же сообщила. Да и что она могла сообщить. Что в таком-то квадрате встретила такие-то и такие корабли идущими по такому-то курсу. Да они же и курс свой могли изменить в любую минуту. Так что это нам ничего не дает. Да мало ли ваших кораблей находится возле ваших берегов. К тому же, при встрече с кораблями коммодора Карфа даже мы поначалу не могли в точности распознать, кто есть кто. Так как "Альбатрос" нами был принят за малый крейсер типа "Ундина". Я так думаю, что подводная лодка, находясь в худших условиях с надводным кораблём, вряд ли смогла бы правильно идентифицировать обнаруженные корабли. А известие о двух крейсерах и пяти миноносцах в море, наоборот заставило меня поостеречься отдалятся от своих берегов в такую туманную погоду, подставляясь под торпеды. Если только я не знал бы всё наперёд, как будут развиваться события в дальнейшем. Чего в дальнейшем и случилось.

-Значит, вам просто улыбнулась удача. То, что вы пытаетесь тут мне доказать, это просто неправдоподобно.

-Не верите. Да в это трудно поверить. И как я сказал, это было одно единственное точное предсказание этого старца, а последующие были только отдельными фрагментами. Поэтому мне приходилось самому додумывать чего именно он хочет мне подсказать.

-Вы хотите меня убедить, что все ваши удачно проведенные операции это подсказки какого-то мистического оракула приходящего к вам во сне и чего-то там нашёптывающего.

-Сейчас, к сожалению, он всё реже и реже ко мне приходит. По-видимому, я встал именно на ту дорогу, к которой он меня подталкивал.

-Нет, вы меня не убедили.

-Как же вас убедить.

"Врать так врать — решил я. Сейчас мы ему порасскажем страсти-мордасти и если тогда не поверит в старца...."

-Герр адмирал, вы хотите знать, что произойдёт с Германией в ближайшие пять лет?

-А вы можете доказать что произойдет именно так а не иначе да и будет ли ваш рассказ правдой а не вымыслом.

-Доказать что либо мне конечно будет трудно так как здравомыслящему человеку в это трудно поверить, но в главном всё произойдёт так как я вам расскажу. Через год в войну вступит Америка. О, я вижу по вашей реакции, что это для вас не новость.

-А тут и провидцем не нужно быть. Всё к этому идет. Сейчас она помогает деньгами да поставками военной продукции. А пройдет ещё немного времени и там за океаном решат что пора и солдат посылать на помощь.

-Да всё так и произойдёт. Вы же должны понимать, герр адмирал, что после того как на стороне АНТАНТЫ выступит такая страна как Северо-Американские Соединённые Штаты, с её-то развитой промышленостью и не малыми людскими резервами, Германия долго не протянет против таких объединённых сил. И через год капитулирует. Капитулируют и ваши союзники по Тройственному союзу. Людские потери Германии составят более двух миллионов только убитыми и более четырех ранеными и увечными. Ещё миллион смертей среди гражданского населения. Война для Германии закончится позорным Версальским договором. По итогам этого договора она потеряет все свои заморские территории. Да и тут в Европе у неё отторгнут некоторые земли площадью почти в семьдесят тысяч квадратных километров, которые войдут в состав стран победительниц, так и в состав вновь образовавшихся государств, где проживало более пяти миллионов человек. Лишат флота, оставят только шесть старых броненосцев и с десяток ещё более древних крейсеров годных только в качестве учебных. А к ним в придачу несколько десятков более мелких и таких же старых кораблей и судов. Но вы не расстраиваетесь, почти весь линейный флот краса и гордость вашего императора ляжет на дно в Скапа Флоу. Вместе с ними на дно пойдут крейсера и эсминцы вашего некогда могущественного флота. Это сделают ваши моряки, чтобы корабли не достались победителям. Германии запретят иметь военную авиацию и бронированные машины. Тяжелую артиллерию тоже запретят. Из всей армии останется сто тысяч человек. А контрибуцию наложат такую, что деньги обесценятся до того, что цены на товары вырастут до заоблачных величин. Так что можно будет называть Германию страной миллиардеров. Представьте — буханка ржаного хлеба, что до войны стоила три десятка пфенингов, на пике инфляции будет продаваться за несколько сотен миллиардов марок. Килограмм сливочного масла будет стоить несколько триллионов. А за пару ботинок надо будет выложить уже несколько десятков триллионов марок. И не это самое страшное, что произойдет с Германией.

-А что может быть страшнее поражения?

-Революция герр адмирал, революция. Пока ваша доблестная армия сражалась, в это время ваш народ голодал и умирая отдавал последний кусок хлеба для фронта. В тылу нашлись недовольные создавшимся таким положением. Люди уже устали от этой бессмысленной войны, солдаты тоже. Флот их поддержал. На императора надавят и Вильгельм отречётся от трона. Сразу же после его отречения вместо империи будет провозглашена демократическая Германская республика. Ещё несколько месяцев в Германии будет сохраняться хаос и беспорядки из-за разногласия в установлении власти в республике, сопровождающиеся стрельбой и новыми людскими жертвами. Но, в конце концов, все германское национальное учредительное собрание соберётся в городке Веймар, где и будет принята новая конституция Германии. Из-за того что эти события проходили именно в этом городке, Германия стала называться Веймарской республикой. Австро-Венгерская империя распадется на несколько самостоятельных государств и остальные ваши союзники лишаться немалых своих территорий. И ради чего всё это? Не пора ли прекратить эту войну герр адмирал? Вам ненужно объяснять что её спровоцировали именно островитяне для того чтобы ослабить влияние Германии и России в мире. А для этого мы должны поубивать себя, а все сливки достанутся островитянам да лягушатникам.

-Я вас правильно понял, вы против войны с нами. Но только что вы рассказывали, что Германия проиграла.

-Да Германия проиграла. И я против того что мы истребляем друг друга, хотя должны по идеи сражаться плечом к плечу.

-Если вы знаете, что мы выиграли эту войну, тогда я не пойму к чему сейчас этот разговор. Вы думаете, или предлагаете, что Германии нужно уже сейчас прекратить сражаться и капитулировать на милость победителей. Но этого никогда не будет. Хотя и я за то чтоб как-то закончить войну, но не так как вы предлагаете.

-Да я вам пока ничего и не предлагал. Я только рассказал, что ожидает Германию в ближайшее время.

-Германия никогда не капитулирует.

-Ну-ну. Я других слов от вас и не ожидал. И всё же герр адмирал, пока вы тут лежите, я предлагаю вам хорошо подумать над моими словами, что эта война нашим государствам очень не выгодна. Короче надо завязывать с этой войной. Это моё мнение. А вот как нам её закончить....?

Глава Четвёртая

15 августа. Севастополь. Кабинет командующего.

Вице-адмирал Бахирев.

Александр Иванович Гучков.

В кабинет зашел лейтенант Никишин. — Ваше превосходительство! Господин Гучков просит, чтоб вы его приняли.

-Гучков!?

-Так точно. Вот его визитка. И Никишин протягивает мне серебряный поднос, на котором лежит серая картонка, на которой золотом было вытиснуто: "Гучков Александр Иванович" и ниже "Особоуполномоченный Красного Креста Его Императорского Высочества Николая II"

Вот кого-кого, но его-то с утра я не желал бы видеть. Сюрприз однако! Хотя о том, что он в Крыму мне уже доложили в тот момент, когда его поезд покинул Джанкой. Я полагал, что он по пути в Севастополь ещё на денёк другой задержится в Симферополе, инспектирую тамошние медучреждения, и прибудет сюда не раньше вечера. А ему видно так было невтерпеж увидится со мной, что поспешил сюда. Ну надо же, теперь на весь день настроение испорчено. Но рано или поздно наша встреча состоялась бы.

-Зови! И на всякий случай сообрази что-нибудь. Я дам знать, когда подавать. И вызови мне начальника контрразведки и его помощника ротмистра Тяпкина. Сообщи что я их жду по "Трапезундскому" делу. Конечно никакого "Трапезундского дела" не было, это был просто знак к действию контрразведчиков.

Первый порыв был встать и пойти на встречу, но подумал — "Не велика шишка, чтоб его у двери встречать. Да и в знакомцах мы с ним не ходим, так как нас никто друг другу не представлял".

Вот через открытую Никишиным дверь в кабинет заходит человек, который в моем мире, был причастен к тому кошмару, что начался с февраля семнадцатого в России. Хоть он и был мне неприятен, но приходится играть роль гостеприимного хозяина и вставать из-за стола как бы намереваясь пойти на встречу гостью.

-Здравствуйте Александр Иванович, глядя на визитную карточку делаю вид что читаю — хотя мы свами и не знакомы лично, но я наслышан о вас и делах ваших в оказании помощи раненым и изувеченным российским воинам.

Я специально не стал упоминать о том, что он ещё и председатель военно-промышленного комитета. Будет с него и санитарно-медицинских дел.

-Так и я наслышан о ваших воинских подвигах.

-Да ну, какие это мои подвиги. Я тут определённо ни при чём. Это подвиги офицеров и матросов флота.

-Ну, не надо адмирал, не надо. Без вашего командования не было и побед бы. На Балтийском море германский флот, несмотря на своё превосходство, несколько раз терпел от вас поражения. А тут на Черном море, какими победами смог-бы похвастается предыдущий командующий флотом. Никакими. И это за полтора года войны. А как только вы возглавили здесь флот, то за полгода завоевали полное господство над Черным морем, при этом почти полностью уничтожив флот противника.

-Да нет, кое-какой флот у наших противников на Черном море ещё остался.

-Да это разве флот! Главное что германские корабли уничтожены. А это значит что наши приморские города теперь в полной безопасности. Турки теперь не посмеют подойти близко ни к Крыму и ни куда ещё либо.

"Э как поёт соловьем. Заслушаешься! Надо остановить его красноречие, а то захвалит досмерти".

-А вы-то Александр Иванович, какими судьбами к нам в Крым? Неужто здоровье поправить после слякоти столицы? Или по делам?

"Ну да, по делам! — подумал я — никак агитировать меня в свои ряды приехал.

Здешнюю погоду со столичной конечно не сравнишь, там уже чувствуется дыхание осени, а тут продолжается лето. Но поверьте адмирал, сейчас бы меньше всего хотелось говорить о погоде. Война адмирал, но всём виновата война — Гучков важно прошествовал к креслу, указанное мною, но почему-то остался стоять. Раненых много, а госпиталя по решению Императора на мне! Приходится по стране мотаться, все проверять. Вот к вам заглянул.

-Раненых и правда много! Особенно в связи с последними событиями на фронтах. Я не знаю, как обстоят дела в других госпиталях по России, но тут в Крыму мы стараемся по мере наших возможностей поддерживать на должном уровне. Особенно это касается морского госпиталя.

-Да-да я это уже отметил. По пути сюда я делал остановку в Симферополе, и посетил там пару госпиталей развернутых в городе и увиденным остался доволен. Я Михаил Коронатович уверен, что и в других госпиталях так же обстоят дела.

-А я даже не сомневаюсь Александр Иванович. Да вы садитесь, что стоять-то, как говорят в ногах правды нет. Может коньячку с дороги?

-Я думаю, что с дороги будет уместно и пригубить — садясь в кресло, проговорил гость.

Прежде чем сесть напротив гостя я нажал кнопку вызова. Тут же нарисовался Никишин.

-Коньяку нам сообрази.

Усевшись в кресло начал откровенно рассматривать гостя, с которым мне раньше не приходилось встречаться, а вот заочно я кое-чего о нём знал.

" Мать вашу! Вот и до меня дошли товарищи революционеры-заговорщики. Что же начнем шаманские танцы с бубнами! Послушаем его сладкие речи".

Сейчас же у меня о Гучкове складывалось странное впечатление: Полувоенный френч из дорогого сукна. (Сам не из кадровых военных, но военным любит быть) На рукаве белая повязка с красным крестом (подчеркивает, что он сугубо гражданский). Аккуратная с проседью борода, идеальная прическа, открытая дружеская улыбка и при этом ощущение чего-то липкого и не чистого! Впрочем возможно в этом виновато подсознание опирающееся на послезнание. Взгляд же гостя был оценивающий, как у механика, который решает, нужна ли ему эта деталь или в брак ее!

-А приехали вы правильно, без своего пригляда трудно на помощников надеяться — начинаю первым

-Да, как ни учи помощников, все равно не справляются, мне приходиться и за госпиталями следить, и производство снарядов контролировать, а от чиновников не малейшей пользы, только места занимают и взятки просят!

"А сам значит только за Рассею болеет — не верю". "Чинуш — говоришь — развелось. Надо бы проредить! Согласен!"

Взгляд Гучкова никак не соответствовал пустопорожней болтовне, что сейчас происходила, он был цепкий и внимательный, улавливающий даже не эмоции, а намек на них! И он, как показалось ему и только на миг, что уловил во взгляде адмирала какое-то призрение или равнодушие к сидящему напротив него посетителю. Как будто перед адмиралом пустое место или никчёмный человек, который по какому-то недоразумению допустили пред его очи. Но тут же во взгляде адмирала появилось сама любезность и даже заискивание перед посетителем.

"Гучков же не дурак, и открывать сразу карты не пожелает, сейчас ему важен не ответ, а моя реакция на его намеки и каверзные вопросы". Пока будем играть по его правилам, а не то могут появятся проблемы, вплоть до летальных. Поэтому надо сделать вид, что я с ними. Но придет время, мы сами ими займёмся. Интересно — думал я — а чем меня будут покупать? Гучков наверняка знает, что я завёл дружбу с людьми, которые занимают не последние места в промышленных и банкирских кругах, и сколько я там нашел средств под свои проекты, даже малая их часть "прилипнув" к рукам сделает меня вполне состоятельным человеком, а это значит, заговорщикам меня дешевле убить, чем купить!

-Вот вы правильно сказали, без помощников никуда, вам например с женой повезло. Как я знаю, что во время своей службы в Морском госпитале в Ревеле, она с самой лучшей стороны себя там зарекомендовала, за что была заслуженно отмечена. И тут Анастасия Степановна, но будучи уже в другом качестве, отлично наладила работу крымских госпиталей.

"Ух ты, так он не поленился навести справки о моей жене. То что она теперь занимается не чисто сестринскими обязанностями, а как бы говоря организационными делами, ему поди тоже известно.

-Так я подумываю ее назначить официально на эти направления!

-Жена у меня золото, этого никто не оспорит — изображаю немного заинтересованный взгляд. Вот только она в данный момент не сможет принять такое лестное предложение.

"Так вот и морковку предложили, однако Гучков молодец, такую замануху придумал!"

-Отчего же так?

-Через месяц мы ожидаем прибавления в семействе.

-Вот об этом-то я не подумал. Поздравляю вас и вашу жену, что не побоялись в такое непростое время завести ребёнка. Но тогда она может помочь со сбором пожертвований для нужд раненых. Это же будет символично — жена адмирала собирает пожертвования для раненых. Сейчас многие женщины не только дворянского сословия, но и императорской фамилии занимаются сбором средств. "Ты мне адмиралу копейки тянуть предлагаешь — делаем холодную и немного презрительную мину"

-Да нет, благодарю покорно, но она и так до самого последнего дня была занята по реорганизации госпиталя и добывания лекарств. А как прикажите лечить, если ощущается катастрофическая нехватка медикаментов от ваты и бинтов и заканчивая хирургическими инструментами. И в этом виноваты те чиновники от медицины, что всё её отдали на откуп иностранцам. Свою медицинскую промышленность до войны не развивали, и почти все лекарственные препараты, медицинские приборы, и хирургические инструменты мы закупали в Германии. Этим необдуманным решением мы поставили себя в прямую зависимость от Германии. А с началом боевых действий лекарства перестали поступать оттуда, а это негативным образом сказалось на лечении наших солдат.

-Это вы правильно подметили. Ещё в разгар войны с Японией наше правительство подписало "Русско-германский торговый договор", где предоставила Германии особые торговые преференции которые мы сейчас и пожинаем. Каждый год мы отправляли в Германию за копейки по несколько тысяч тонн лекарственных растений, а обратно покупали за золото их лекарства. А могли бы и сами выпускать большую часть из того ассортимента что шло оттуда. Но сейчас положение немного начинается исправляться, и как не цинично это звучит, благодаря именно войне. В Казани и других городах налаживается производство столь необходимых лекарств и инструментов. Но всё равно ещё многое приходится закупать у наших союзников и в Америке. И как кстати вышло, что буквально за неделю до запланированной поездки сюда в Крым, из Америки пришла большая партия медикаментов. Зная, что во всех госпиталях большая нужда в лекарствах, в том числе и здесь, наш комитет направил в Крым партию лекарств, и я хотел бы чтобы ваша жена распределила эту партию по всем крымским госпиталям. Она же занималась распределением лекарств, и я полагаю, что ей лучше нас известно, в чём именно нуждается тот или иной госпиталь. Я думаю, что на это она потратит всего неделю. Если что у неё же есть сестра, которая служит сестрой милосердия в морском госпитале. Она же не откажется в этом ей помочь.

-На счёт свояченицы... Молода она таким ответственным делом заниматься, да и занята она с ранеными сильно. А на счет лекарств можете не беспокоиться, были бы только лекарства, а вот кому доверить их распределение мы найдём. Я думаю, что с этим хорошо справится наш главный доктор, статский советник Евгений Кириллович Яблонский. Заведовать таким госпиталем да в такое тяжелое время, это нужно быть ещё и отменным хозяйственником. И к тому же, это очень хороший хирург и главное кристально-честный человек. И уверяю вас, что никого не обидим.

-Да-да я знаком с доктором Яблонским. Рад, что вы так лестно о нем отзываетесь. Я абсолютно уверен и поддерживаю ваше мнение, Евгений Кириллович обязательно справится с этим делом. И ваша правда Михаил Коронатович, не стоит дам делами сильно загружать, на них весь дом, мужчины же кто на фронте кто в тылу на заводах по четырнадцать часов работают. Только вы-то на некоторых заводах смогли заставить фабрикантов о рабочих думать — сменил тему Гучков. Я вот чему удивляюсь. Вы морской офицер, а ваши изобретения почему-то в большинстве своём вы делаете для нужд армии. Бронеходы, блиндированные авто и поезда, какое-то новое оружие для пехотных частей. Хотя есть и пара кораблей, которые в две смены строят и перестраивают по вашим планам на Петроградских заводах. Почему так?

Вы спрашиваете, почему я стараюсь для армии? Так именно армия должна принести победу России в этой войне, так как флот играет только вспомогательную роль.

-В этом вы правы. Всё должно решиться на сухопутном фронте. Тогда может деньгами помочь? Я в столице могу поспособствовать, чтоб министерство под ваши проекты деньги выделяло, тем более что от всех ваших проектов только польза государству!

Делаем вид, что наживка, брошенная Гучковым, мне даже очень приглянулась.

-Вот-вот насчет денег. Я отлично понимаю, что денег в казне не так много, война всё сжирает. Я хочу произнести одно изречение, высказанное кем-то очень давно, из-за этого его многим великим людям приписывают. "Для войны нужны три вещи, деньги, деньги и ещё раз деньги". У меня планов громадьё, а денег-то катастрофически не хватает.

И я решил запустить пробный шар, клюнет или не клюнет на него господин Гучков.

— Мне нужно по самым скромным подсчётам — и как бы оправдываясь, придавая голосу извиняющие нотки, продолжил — для дела, а не для себя лично, ни как не менее тысяч так триста, четыреста.

-И на что вам такая сумма господин адмирал?

-Понимаете Александр Иванович. В данный момент в составе черноморского флота должна быть сформирована дивизия морской пехоты и сроку у нас до ноября. А мы сумели пока сформировать только полк и то не полностью. А морская пехота это немного не то, что обычная пехотная часть. У них и состав вооружения должен быть чуточку другой, так как специфика ведения боевых действий у морской пехоты иная. А чтоб морпехи, были вооружены не только одними простыми, но и автоматическими винтовками. И в достаточном количестве имели бы пулемёты. Кроме стрелкового, нужно и более тяжелое вооружение. Пушки, миномёты. Да вплоть до бронированных машин, как на колёсном ходу, так и на гусеничном. Последнее предпочтительнее. Это от того что морская пехота должна высаживаться на неприятельский берег в любом месте, где и дорог-то по определению может не быть. А гусеничные бронированные машины для того и созданы чтоб в таких условиях поддерживать свои войска в наступлении.

-Наслышан-наслышан Михаил Коронатович я об этих ваших бронеходах. И как говорят, очень даже хорошо себя зарекомендовала в летнем наступлении. Сейчас Военное министерство планируют собирать ваши бронеходы ещё на нескольких заводах. Это показывает, что сея боевая машина нужная в наших войсках.

-То что я подал эту идею с бронеходами господам-изобретателям Пороховщикову и Менделееву, ещё не делает меня автором этих машин, что вы Александр Иванович, приписываете мне. Они и до меня над этим работали. Мы только немного подправили их в нужном для всех направлении.

-И тут же к ним пришел успех и слава и материальное благополучие в виде больших контрактов на изготовление нескольких сотен подобных машин — со смехом прервал меня Гучков.

-Если бронеходы пришлись ко двору Военному ведомству, так почему же на этом немного не заработать.

На губах Гучкова, после этих слов, появилась ехидная улыбка. "Немного заработать" — Гучков от этой мысли чуть не поперхнулся — "Да на этом деле можно заработать миллионы". "Поди и адмирал с этого немалый навар имеет"

-Александр Иванович, и то как вы выразились о этой бронированной машине: "сея боевая машина нужная в наших войсках". В этом я абсолютно с вами согласен. Ещё как нужная, и для армии в целом она просто незаменима. Так и для вооружения нашей дивизии. Да нам-бы с десяток таких бронеходов.... А если его ждать от сухопутного ведомства, а когда оно ещё соизволит нам его выделить. Быстрее будет, если мы сами сделаем заказ на оружейных заводах. Но для этого нужны деньги.

-А знаете, Михаил Коронатович — после некоторого раздумывания Гучков решил сделать мне заманчивое предложение. Я как председатель военно-промышленного комитета могу поспособствовать в получении этого заказа, по производству вооружения и военного снаряжения для нужд морской пехоты, на наших предприятиях. С деньгами я думаю, проблем так же не будет.

-Я Александр Иванович премного буду вам благодарен — Делаем вид, что заглотил наживку по самое не могу — за ваше содействие в таком деле.

"Ай яй, яй, господин Гучков. Какая щедрость с вашей стороны, ни как почуял запах звонкой монеты" — тут же определил я, отчего так расщедрился Гучкова. "Да он меня таким способом хочет повязать".

-А если у вас такие возможности — продолжал я дальше охмурять Гучкова — так не могли бы вы, каким либо способом ещё и поспособствовать, чтоб мои проекты не задвигали в Питере под сукно. А то развелось всяких плутократов в министерских кабинетах невозможно ничего пробить. Я бы конечно и сам мог бы приложить усилия к этому. Но понимаете, для этого я должен находиться там, в столице, а не здесь, и всё это проталкивать самолично, но на это я ни имею, ни возможности, ни времени.

-Этим я обязательно займусь по возвращению в столицу. России необходимо хорошее оружие! — принял важную позу Гучков.

"А вот сейчас меня будут приглашать на белый танец — подумал я"

-Вот если бы прав у Думы было побольше, все было-бы куда проще! Можно было многие вопросы через думу решить.

"Не обманул ожиданий заговорщик, вспомнил о думских делах"

-Да наш государь ограничил полномочия думы, взяв с несколькими министрами всю власть в свои руки.

-Александр Иванович, вы и сами были депутатом Думы не один год. Я же верно говорю?

-Без малого пять лет.

-И даже председательствовали там?

-Пришлось.

-А теперь скажите, сколько времени уходило на принятие того или иного закона, указа или постановления. Короче! как скоро решался тот или иной вопрос.

-Ну! Вопросы разные бывали, некоторые приходилось подолгу разбирать, чтоб принять то или иное решение, некоторые решались максимум за пару дней.

А сейчас как вы недавно заметили — Война, Александр Иванович, война. И любой вопрос нужно решить за несколько минут, так как время не терпит. По окончанию войны, тогда можно и поспорить за каждую букву в том или ином законе, указе и тому подобному. Вот потому-то и был создан новый орган по управлению страной на время войны — ГКТиО. Государственный Комитет Труда и Обороны

-Так после начала войны при правительстве было создано "Особое совещание по обороне" выполняющие те же функции.

-Значит, оно плохо исполняло свои обязанности. Опять же эти комитеты раздули свои штаты, а отдачи от них стало меньше. Некоторые распоряжения совсем игнорировались, а на войне невыполнение приказа можно прировнять к измене. Вот и приходиться ужесточать власть. А я сторонник сильной можно сказать жесткой власти хотя бы на время войны — бросил я пробный камень в сторону своего гостя.

А у самого в голове была такая мысль — "Будь я на месте царя, я все эти Земгоры и Военно-промышленные комитеты разогнал бы к чертовой матери ещё год назад, а кое-кого и к стенке прислонил бы. Тоже нашлись мне посредники между государством и частной промышленностью. Можно обойтись и без посредников, а те предприятия, что занимаются выпуском военной продукцией, на время войны отдал бы под руку государства и военных. Я конечно не против того что кто-то по-честному зарабатывает на поставках армии не завышая цены на свою продукцию. Но то, что большинство дельцов из этих Земгусарств, и им подобным комитетов, запускает свои конечности в казну и к их масляным ручонкам от военных заказов пристают миллионы рублей которых стране и так не хватает, меня очень бесит. Да и сам Гучков не белый и пушистый и так же имеет немалые проценты с военных заказов, являясь председателем ВПК".

-Так и мы за сильную власть!

-А я вот не ощущаю после всех этих изменений этой жёсткости от нашего государя. Мягок наш государь, мягок. Стержня в нем нет. Жёстче надо быть, жёстче, и в тоже время справедливым.

-Так и мы о том же. Наш государь он хоть и хорош, но не справляется со всеми делами сразу. Правду говорите — стержня в нем нет. Опять же, много у него при дворе всяких "помощников" а нужны верные и умные. Экономика в упадке. Во всём чувствуется нехватка. А цены-то растут! Народ ропщет! И война-то эта проклятущая.

Ох и правы вы Александр Иванович, правы. И война эта проклятущая, которая так некстати началась для нас. Хотя все понимали, что большая война неизбежна. Но чтоб такая! Никто не ожидал. Отсюда и немалые просчеты в подготовке к войне, которую ожидали не ранее семнадцатого года. Надеялись, что к этому времени страна будет к ней готова. И только сейчас стало понятно, чтобы быть готовыми к такой войне нам не хватило пяти годов мира в Европе. Теперь-то мы все знаем, что Россия к войне не подготовилась. Хотя с нашим генералитетом, да не будет вынесен сор из избы, нам и десяти лет на подготовку не хватило бы. Но в том злополучном августе они надеялись побить германца вкупе со своими союзниками на раз-два. Вот только союзники думают совсем по-другому. И глядя как ведут себя по отношению к нам наши союзники, я делаю выводы, что они желают, чтобы мы одни за них воевали с Германией.

-Ну зачем вы так адмирал категорично ..... союзники всё же выполняют принятые на себя обязательства по военным поставкам.

— Что они там выполняют? Дай Бог если десятую часть из всего заказанного и всё по завышенной цене и за наше золото. В прошлом году меня чуть не сосватали в закупочную комиссию адмирала Русина, направляющуюся на поклон к союзникам, но мне пришлось от неё откреститься. Так как я ещё не вполне оправился после ранения. Но кое с кем из её членов я имел беседу по возращению комиссии из поездки. По вопросу о количестве поставляемых предметов военного назначения, которую союзники могли бы оказать России, они в один голос отвечали, что в настоящий момент их промышленность пока сама не состоянии обеспечить потребности своих армий и поэтому в первую очередь они будут снабжать собственные армии. Так, министр вооружений Великобритании Ллойд-Джордж откровенно заявил, что "наш первый долг — это забота о вооружении нашей армии, и как бы велики ни были нужды наших союзников, во многих случаях наши ещё больше". Таким образом, нами горячо любимые Англия и Франция дали понять адмиралу Русину, что, удовлетворяя те или иные потребности России в различных предметах военного снабжения, им приходится давать нам не из своего избытка, а отрывать от собственных своих нужд.

-И вы отлично знаете, что происходило на фронтах первые восемнадцать месяцев. Винтовок не хватает, патронов мало, снарядов практически нет. Мне один знакомый офицер, воевавший на Юго-Западном фронте в 9-й армии — рассказал одну историю смахивающую на плохой анекдот. В августе 15-о года штаб Юго-Западного фронта разослал по войскам телеграмму, в которой предлагал вооружить часть пехотных рот топорами, насаженными на длинные рукоятки. Предполагалось, что эти роты могут быть привлечены для прикрытия своей артиллерии. Они бы ещё вооружили бы солдат вилами, да пересаженными косами — в сердцах возмущался мой знакомец.

-Это только во времена Разина да Пугачева крестьяне подобным образом были вооружены.

-Вот именно Александр Иванович. Но сейчас не те времена. Абсурдность этого распоряжения, данного из глубокого тыла, — как поведал мой знакомец — была настолько очевидна, что многие командиры дивизий отказались давать ход этому распоряжению, считая, что оно лишь подорвет авторитет начальства. И далее мой знакомец с горечью продолжал изливать мне своё отчаянье: В самом начале войны, когда у нас со снарядами и патронам к винтовкам было всё в порядке, мы побеждали. Когда начался ощущаться недостаток в винтовках и пулемётах, а также патронов к ним, а главное в орудиях и снарядах, мы и тогда еще сражались блестяще. Но вот наша артиллерия онемела, а пехоте и ответить практически нечем, вот тогда наша армия захлебнулась в собственной крови.

Сейчас правда, положение с производством вооружений и боеприпасов понемногу налаживается и не столь катастрофично как год назад, но все равно ещё тяжёлое. В войсках полтора десятка, а возможно и больше разновидностей винтовок различного калибра. А это большие проблемы со снабжением их боеприпасами. И опять я повторюсь, всё это последствия неверного нашим генералитетом довоенного планирования по снабжению армии военными припасами при подготовке к войне.

-Вот именно, теперь-то оглядываясь назад, мы замечаем вопиющие ошибки военного министерства в подготовке к войне. Я бы сказал — предательства со стороны некоторых генералов и штаб-офицеров, засевших тогда в министерстве, да и в армии они были тоже. Но своевременно они были изобличены, кого-то судили, кого-то уволили.

-Да тут и без предательства немалое количество генералов и штаб-офицеров надо гнать из армии, так как они не обладали нужным оперативным кругозором или я выскажусь по-флотски прямо, они просто бездари и невежды по вопросам стратегии, а некоторые и просто самодуры.

-А что адмирал, на флоте таких не имеется?

-Есть, но гораздо меньше.

-Так и адмиралов намного меньше чем генералов.

-Это точно Александр Иванович. Адмиралов значительно меньше — со смехом проговорил я. Да и всех морских офицеров гораздо меньше сухопутных, поди в пятнадцать раз.

-Значит и дураков в столько же раз меньше!

-Дураки есть и там и там, но толковых больше, которые проявили выдающееся военное руководство вверенными им войсками чем доказали немалыми победами над противником.

И Бахирев и Гучков в разговоре поддакивали друг другу, типа и власть держащую пожурить во всех бедах, что так бездарно подготовилась к войне. Поначалу ещё боевые действия складывались более менее успешно в особенности на австрийском фронте ну а потом был полный провал и только в последний год что-то стало получаться на фронтах да и в тылу промышленность начала вставать на военные рельсы. За это промышленников и фабрикантов как бы поблагодарить нужно за то что начали наращивать производства вооружения и не оставили армию "без штанов" то есть совсем безоружную. И оба думали — "С властью что-то надо делать" но пока держали мысли при себе.

Поговорив ещё минут пять Гучков откланялся сославшись на не отложные дела но пообещав ещё раз заглянуть. А я пообещал ему подготовить список того чего надо нам для полного укомплектования дивизии. Хотя и понимал, что ожидать обещанного в ближайшем будущем не стоит, но чем черт не шутит. Если я ему нужен, может какую-то часть заказа и протолкнуть.

-Вроде смог убедить, что я неопасен заговору — вздохнул с облегчением Бахирев когда Гучков удалился. Нельзя было не соглашаться, Гучков и компания могли столько проблем принести. А если я добьюсь победы, переворота не будет, правда врагов у меня появится.... Хотя их и так немало! Вот только дадут ли мне или кому другому провести эту операцию. Что-что, но в этом я не уверен, а значит нужно наносить превентивный удар.

...

Как только Гучков ушел, в кабинет вошли начальник контрразведки Автомонов и его заместитель — ротмистр Тяпкин.

-Господа офицеры, — обращаюсь к контрразведчикам — ваши люди наготове?

-Так точно ваше превосходительство — ответил Автомонов.

-Сейчас от меня вышел некто господин Гучков. Мне нужно знать всё о тех людях с кем будет встречаться это господин. Абсолютно всё. Где родился, где крестился. Жена, любовница, партийная принадлежность и даже какой газетой он свою задницу подтирает. Да не мне Александр Петрович учить вас вашей работе. В дальнейшем ваши люди должны выявить и взять на контроль уже их круг знакомых. И как только в поле их наблюдения попадет кто-то из лиц относящимся к личному составу флота, или к мастеровым привлекающиеся к ремонтным работам на кораблях флота, таких брать под плотное наблюдение. Ясно я выразился!?

-Будет исполнено ваше превосходительство — тут же выпалил Тяпкин.

-Вот и хорошо. Значит это задание я поручаю лично вам. Вот что ротмистр. Негласное наблюдение за господином Гучковым и за господам с подобным положением должны осуществлять только сотрудники вашего отдела. Вы должны понимать, какое это щепетильное дело. И если подобные господа узнают, что за ними ведётся негласное наблюдения, то они поднимут нешуточный шум. А вот этого нам ненужно. А вот если сей гражданин будет иметь встречи с сомнительными личностями, то к наблюдению за ними подключайте сотрудников и агентов из местного жандармского управления, если своих людей не хватает. Александр Петрович, вы в недавнем прошлом служили в жандармском управлении, и я думаю, что вы поддерживаете дружеские отношения с кем-то из бывших сослуживцев. Не могли бы вы для нашего дела привлечь тех, кто может держать язык за зубами, и мало говорить не по делу.

Автомонов на минуту задумался — Ваше превосходительство, двух-трех жандармских офицеров я могу привлечь — последовал ответ.

-Отлично. Если договоришься с ними, представь их ротмистру, а он по своему усмотрению привлечет их к этому делу. Ротмистр вы всё поняли?

-Так точно.

— О проделанной работе докладывать мне ежедневно. Исполнять.

Тяпкин тут же выскользнул за дверь.

-Вот что ещё Александр Петрович! Из адмиралтейства получено предписание об усилении охраны кораблей. Сейчас самое благоприятное время для всяких агитаторов-болтунов, а также диверсантов. Многие корабли находятся на ремонте, и попасть на ремонтирующийся корабль стало легче. Это значит какой-то болтун попав на корабль начнет баламутить народ. Да и устроить диверсию на ремонтирующем корабле легче. Поэтому нужно ограничить доступ на корабли тех мастеровых, что будут взяты вашими людьми под наблюдение. Приезжих в Севастополь также брать под наблюдение, выяснить по какому делу они прибыли в главную базу Черноморского флота. Всех праздных совместно с полицией из города выпроваживать. Им уже вменили подобное задание. А вы проконтролируете их действия, чтобы они исполняли свои обязанности с должным усердием. Нам ещё не хватает, что бы на корабли попали всякие агитаторы, а ещё не дай Бог, чтобы на этих кораблях были совершены диверсии.

-Ваше превосходительство, но у меня нет столько людей, чтобы всё это осуществить.

-Договорись со своими бывшими коллегами. Я также переговорю с начальником жандармского управления о предоставление нам некоторого количества людей. Есть сведенья что германский морской штаб не оставляет попытки осуществить диверсию на одном из наших линейных кораблей.

-Ваше превосходительство, сегодня из ГМШ от капитана первого ранга Виноградова, мой отдел как раз в подтверждение ваших опасений насчет диверсий получил циркуляр. Там говорится, что из Швеции от лейтенанта Окерлунда, возглавляющего морскую разведку и контрразведку в Скандинавии ещё две недели назад пришло донесение. По агентурным данным в Россию Германское морское командование спланировало направить несколько групп, по два-три человека, для организации и проведения диверсии на Балтийском флоте и тут у нас в Севастополе. Благодаря его предупреждению одну из таких групп перехватили при переходе финской границы. Так вот, два дня тому назад из Одессы пришло сообщение, о нарушении контрабандистами границы в зоне ответственности 22-й Измаильской пограничной бригады, непосредственно на участке второго отряда. Поначалу мы не придали этому значения, так как такое случается довольно часто, но потом я изменил своё мнение и попросил в подробностях описать случившиеся. И в своих сомнениях я не ошибся. Так вот, мы предполагаем, что это одна из тех самых диверсионных групп под видом контрабандистов попыталась проникнуть к нам через Румынию. Но при переходе они нарвались на стражей пограничной службы. Без стрельбы не обошлось. Один из так называемых "контрабандистов" был убит, ещё один сумел уйти на сопредельную сторону. А вот третий был захвачен раненым. Это некто Николай Фёдорович Солдатов 1883 года рождения мещанин харьковской губернии из "социал-демократов", последователь их левой идеологии. Активный член её боевой организации. Он не раз уже попадал в поле зрения полиции и его дело в департаменте имеется. В 1912-ом году тайно покинул приделы империи, скрываясь от правосудия за границей. Проживал во Фрайбурте недалеко от швейцарской границы.

-Член. Да он обычный террорист. Таких как он, надо сразу на месте к стенке ставить, а не сюсюкаца с ними, и не заполнять ненужные бумажки.

Бывший жандармский ротмистр, но теперешний старший лейтенант флота и начальник контрразведки удивлёнными глазами посмотрел на адмирала. Ведь в большинстве случаев флотские небыли кровожадными, а тут адмирал предлагает без суда и следствия поставить человека к стенке. Хотя и сам Александр Петрович был того же мнения. С террористами ненужно церемонится, этот нарыв на теле государства сидит уже довольно долго и с ним нужно поступать кардинально. Не дожидаться когда террорист совершит своё злодеяние, а желательно приговаривать их к смерти даже за то что они только начали планировать подобную акцию. Сколько за это время погибло от их рук невинных граждан. А с ними — как только что сказал адмирал — сюсюкались и только в редких случаях приговаривали к смерти, а так они получали по несколько лет тюрьмы или каторги.

-Это всё?

-Убитым, — продолжил контрразведчик — как показал Солдатов, был их проводником, из румын.

-Теперь-то он может что хошь про своего напарника сказать, с мертвого какой спрос. Румын он или Папа Римский, нам теперь не узнать.

-У нас так же есть предположение и мы больше склоняемся именно к нему, что этот убитый был не румыном, а именно немцем. И определённо он был офицером германской разведки.

-Это только ваше предположение? Ведь доказательств у вас нет?

-Непохож он на румына, ваше превосходительство. Да и бельишко на нем слишком дорогое для простого проводника. К тому же представители с румынской стороны утверждают, что им неизвестен этот человек. Хотя многих из своих контрабандистов они знают, так как кое-чего имеют с их промысла.

-А наши пограничники значит, на лапу не берут. Все белые и пушистые.

-Я думаю, что безгрешных людей нет. Но с ними пусть их начальники разбирается.

-А кто там у них начальником?

— Ротмистр Пажусь Воцлав Людвикович. Он из польских шляхтичей. Даже очень боевой офицер. Первые два своих ордена он получил ещё на войне против японцев. И ещё два, будучи уже на службе в пограничной страже.

-Ладно, что там дальше?

-"Контрабандист" что скрылся на сопредельной стороне, являлся российским подданным. Фамилию его Солдатов не знает, только кличку. "Шпынь". По всей видимости, он нам и тут соврал. Большего "допрашиваемый" о нём не знает, или не хочет говорить.

-Целью проникновения на территорию Российской империи?

-Говорит, шли за товаром, который намеривались закупить в Одессе. Потом морем переправить в Румынию.

-Деньги на товар конечно были, и наверно немалые.

-Около семидесяти тысяч рублей, четверть из них золотом, всё это обнаружено у нарушителях в поясах, прилаженных к телу. Возможно и у третьего был подобный пояс с начинкой.

-Очень даже интересно, за какой же товар они намеривались расплатиться такой суммой. Нет! Это никакие не контрабандисты. Вот что Александр Петрович, придется тебе срочно убыть в Одессу. Для этого я прикажу подготовить эсминец. Через пару часов будь готов. Хотя нет. У тебя в отделе есть прапорщик Устинов. Его пошлёшь. Ты мне тут будешь нужен. А Устинову объяснишь доходчиво. Надо как следует потолковать с этим "контрабандистом". Основательно так поговорить. Но так, чтобы не загнулся после первого же разговора. У меня нехорошие предчувствия на все эти новости. А ранение-то у него серьёзное?

-Да нет. Но сидеть он ещё долго не сможет.

...................................................................................................................

Покинув кабинет командующего, господин Гучков почувствовал какую-то неудовлетворенность после разговора с Бахиревым, после чего его начал грызть червячок сомнения о полезности привлечения адмирала к заговору. Выйдя на улицу, он увидел, что возле ворот околачивается неприметный тип с "лисьим" лицом и бегающими глазками, в котором он признал доверенного человека братьев Рябушинских.

-Здравствуйте Александр Иванович — поздоровался сей господин, приподымая шляпу-котелок над головой.

-А, господин Белых. Добрый день. Когда прибыли?

-Второй день дожидаемся нас.

-Не будем тут на виду стоять и привлекать внимание. Пройдемся до мотора. Я сейчас направляюсь на Херсонскую в госпиталь, поговорим по пути.

-Я Александр Иванович тут не один, да и мне в другую сторону.

-Ну что ж, тогда пара минут у меня есть. Поговорим.

Как только Гучков подошел к авто как шофер тут же раскрыл перед ним дверцу. Разместившись на заднем сидении Гучков начал задавать вопросы — Александр Поликарпович, квартиру подобрали?

Собеседник мотнул головой в знак согласия.

— Проблемы были?

-Обижаешь Александр Иванович. Какие могут быть проблемы.

-Люди есть?

-А как же без них.

-Приехали с тобой или на месте нашёл?

Тут Лисомордый кивнул в сторону шофера, как бы спрашивая, а можно ли говорить при нем.

-При Степане можно. Он давно при мне и предан как собака.

-Двое со мной прибыли, но их я пока не засвечиваю. Ещё двоих я тут нанял. Да вон они в пролётке дожидаются — мотнул головой Белых в сторону стоящей на другой стороне улицы пролётку.

Гучков оценивающе посмотрел на подельников Белых.

-Много запросили?

-Пришлось по "Катьке" дать, а после дела пообещал ещё и "Петрушу" накинуть.

-Каждому?

-Это уж, какое дело будет для них!? Как я понял, вы уже нанесли визит к адмиралу.

-Если понял, что тогда спрашиваешь.

-Раз так, может быть и договориться с ним сумели? Он поддержит нас или останется в стороне? И что мне передать своему благодетелю?

-Как мне показалось, Бахирев не прочь нас поддержать — после некоторого раздумья проговорил Гучков.

-Так показалось или встанет на нашу сторону?

— Думаю что поддержит. Он определённо не дурак, так как поначалу повёл себя очень осторожно в разговоре со мной. Когда я сделал ему выгодное предложение, он отказался от него и к своей семье не подпустил.

-Так может мало предложили? Это всё же как-никак, командующий флотом. И у него потребности должны быть по более некоторых генералов. И к тому же он недавно женился на молоденькой красавице, и она хотела бы получать от своего муженька разные красивые, но дорогие безделушки.

-На то, что мало предложили, возможно, ты прав.

-Вот-вот, а у него даже собственного дома нет. Пока ходил в холостяках, дом ему был не нужен. Корабль был ему домом. Теперь другое дело. А иметь собственное гнездышко, где можно было бы под старости лет растить своих отпрысков, он определённо хочет. С недавних пор он занимает под своё жилище левое крыло дворца. А когда выйдет в отставку, что, ему вновь придётся снимать комнаты, как до этого снимал на Большой Морской. Я тут кое-какие справки навёл и узнал, что наш адмирал прибавление в семействе ожидает.

-Я в курсе. Адмирал поделился этой новостью.

-Так значит нужно увеличить цену.

-Когда наша с ним беседа перешла в доверительное русло, то был разговор по поводу некоторой суммы. Но он так это сказал, как будто они нужны не ему лично, а для дела.

-Так и я не слышал, чтоб кто-то просто сказал — Дай мне столько-то.... Все говорят намёками. И сколько для дела?

-Четыреста тысяч.

От услышанной суммы Белых издал легкий свист, приправив в конце несколькими крепкими словечками.

-Видишь ли, он тут дивизию хочет вооружить. Морская пехота это будет. Похоже, он с ней собирается Стамбул завоёвывать.

-Дивизию на свои деньги вооружить!? Тогда он мало попросил.

-На эти деньги он хочет бронеходы заказать, да какое-то новое оружие. И всё это он хочет получить спешно. Остальное, я думаю, Военное ведомство предоставит.

-Если он с нами, то четыреста тысяч это не такая и неподъёмная сумма. Мой благодетель как я полагаю, половину сможет выделить.

У меня другой план. Я обещал адмиралу пробить его заказ на вооружение. Вот мы его и пробьём через военное ведомство и разместим на своих предприятиях. Ещё и сами кое-чего заработаем и нашего адмирала уважим. Может после этого, мы сможем найти общий язык с ним, и он поймет, что от него требуется. Хотя он что-то не договаривает.

-Может он сам хочет Николаем руководить?

-Да нет, не похоже. Тогда бы он к уху Николашки бы лез. А так он все воюет, и во власть не лезет! Раза три удостаивался встречи с самим, но этого мало для того чтоб иметь какое-то влияние. И переписки они не ведут. Хотя после их встреч наш царь принимал неожиданные и несвойственные для себя указы. А сам про царя говорит, что мол царь слишком мягок, без стержня.

-Так он всё верно говорит.

-Верно-то верно, но меня что-то настораживает в его манере. Сам себе на уме.

И тут, вспоминая только что состоявшийся разговор с адмиралом, из Гучкова выплеснулось долго копившееся раздражение на Бахирева, и он чуть ли не рыча выкрикнул — А он ещё вертит хвостом! Если не согласен с нами, прикинулся бы лучше медноголовым воякой, да отошел в сторонку.

-Да вы что Александр Иванович так взбеленились. По тише надо, по тише. Вон и околоточный на нас внимание обратил.

-Извини, что-то нашло.

-А точно он наш враг? Ведь много пользы он России принес, кем его заменить сможем?

-Замену найти не проблема. Есть у меня адмирал на примете.

-А он не взбрыкнет?

-Так мы его понемногу прикармливаем, так что не должен. Да не ради власти мы это задумали, и не ради денег, а ради России! А Адмирал наш быстрый, очень даже может все испортить. Да и задумал он что то. Вот только пока я не пойму что именно.

-Так что моим "друзьям" работу давать?

-Ты подожди пока с этим, время у нас ещё есть. Надо всё хорошо обдумать. Хотя этот разговор не для улицы. У меня на сегодня есть ещё дела. А вот вечером, в часов так в десять, встретимся у меня в номере. Там всё и обговорим.

-Ну, тогда до вечера Александр Иванович.

Авто с Гучковым тарахтя и стреляя черным выхлопом из глушителя, покатилось по брусчатке в сторону городской больницы. В ту же сторону усердно крутя педали велосипеда, ехал какой-то студиозус. Лисомордый направился к стоявшей на другой стороне улицы пролётке, в которой сидело двое неприятных типов с бандитскими рожами.

-Ну как "Белый", насчет работы договорился с этим денежным мешком — задал вопрос один из пассажиров.

-Вечером вновь встречаемся, тогда всё и разъяснится, а пока к базару, на "Рыбную" наведываемся.

За пролеткой, в том же направлении не спеша катила бричка с парой пассажиров, им как бы было по пути.

16 августа 7.30. Севастополь кабинет командующего.

У разведки и контрразведки ненормированный рабочий день. И это было доказано, когда почти сутки сотрудники отдела контрразведки сменяя друг друга, колесили по городу, отслеживали все связи Гучкова и тех с кем он встречался. Ротмистру Тяпкину как руководителю этой операции так же пришлось в эти сутки немало потрудиться, не смея даже на минуту прилечь в своём кабинете. Похоже, что раньше полудня, ему сегодня не удастся прилечь поспать. С раннего утра ему пришлось прочитать донесения своих сотрудников. Потом выслушать каждого, задавая вопросы по некоторым моментам, после чего их дополнения вносил в написанные рапорты. А это — время, тик-так, тик-так. Отпустив своих людей, он ещё раз перечитал все донесения, после чего сел писать отчет по делу. Глаза у ротмистра покраснели и норовили закрыться, а голова от недосыпа была тяжёлая так и норовила упасть на стол, чтоб придавить составляемый им для адмирала рапорт о проделанной работе за первый день. И вот сдерживая зевоту и стараясь выглядеть бодрым, он идет по коридору к приемной адмирала. Как казалось Тяпкину, они неплохо выполнили задание за первый день. И как только он входит в приёмную командующего, тут же слышит голос его адъютанта — Ротмистр, командующий вас ожидает.

Перехватив поудобнее папку, контрразведчик входит в кабинет.

Ещё не успела закрыться дверь за спиной Тяпкина, как адмирал без всяких предисловий, с явным нетерпением воскликнул. — Ротмистр что нарыли на Гучкова. Давай не тяни резину. Докладывай.

Ротмистр уже привык к некоторым словечкам адмирала, а кое-какие выражения стал применять и сам. "Адмирал в нетерпении, если начал так выражаться — отметил про себя Тяпкин . Вот если бы он заговорил как боцман, тогда адмирал не в духе".

Быстро достав первый лист начал зачитывал донесения своих агентов.

-Господин Гучков по выходе из здания штаба, прежде чем сесть в мотор имел встречу с ожидавшим его на улице одним господином. Беседа длилась не более пяти минут. О чем велась беседа, выяснить не удалось. После чего господин Гучков на моторе направился в городскую больницу, где после начала войны расположился военный госпиталь. А его визави сев в пролётку где находилось ещё двое субъектов, убыл в противоположную сторону. За ними также было установлено наблюдение. По прибытию в госпиталь господин Гучков устроил стихийный митинг по случаю передачи медикаментов в госпиталь. Так как ещё до его приезда там его ожидало две подводы с всевозможными медикаментами прибывшие со станции, где находится его санитарный поезд.

Тяпкин своими словами пересказал смысл выступления Гучкова на митинге.

-Вот же сукин сын! — вырвалось у меня, после короткого вступления контрразведчика прерывая его рассказ. И везде выставляет себя и себе подобных из военно-промышленного комитета и Земгусарств спасителями России. Да всю эту гопоту на фронт, в окопы, да в атаку на пулемёты. Сразу бы стало в стране чище, да и вздохнули бы все с большим облегчением. Опусти сие повествование. Что было после самовосхваления господина Гучкова?

-Далее он проинспектировал это медицинское учреждение. В общей сложности в госпитале пробыл около двух часов. После этого он совершил вояж до кафе Мисинского, где как оказалось, у него был заказан кабинет...

Продолжение доклада вызвало у меня серьёзное беспокойство. Выходит, что на вверенном мне флоте среди офицеров появились особи с меркантильными наклонностями. И один из них встречался с Гучковым в кафе. Лейтенант Эрнест Райский, с линкора "Мария". С его флагманского линкора. А может это была просто случайна встреча? Я остановил доклад и задал вопрос Тяпкину.

-Кто в этот момент вёл наблюдение за господином Гучковым?

-Прапорщик по адмиралтейству Измайлов, ваше превосходительство.

-Лейтенант был один?

-Да, Один.

-Много ли посетителей было в заведении, когда туда вошёл лейтенант Райский? Были ли ещё свободные кабинки или столики в заведении?

-Ваше превосходительство, заведение господина Мисинского очень популярно в городе и несмотря даже на военное время там всегда много посетителей.

Всё верно — популярно. Я вспомнил, как месяца два назад я не смог устоять перед своей ненаглядной, когда уговорила меня посетить это кафе, но предупредила, что хорошо бы столик заказать заранее. Это сделал по моей просьбе Никишин, заказав столик на четверых. Кафе находилось на Нахимовском проспекте, в здании оригинальной архитектуры, имевшем с тыльной стороны фасада роскошный сад за красивой чугунной решеткой, а с террасы можно было любоваться прекрасным видом на море.

-И в этот раз — продолжал Тяпкин — посетителей было много и свободных столиков не наблюдалось. Лейтенант пришел в кафе после господина Гучкова, не найдя свободного столика он собирался уйти, но в этот момент к нему подошёл половой и что-то сказал показывая на кабинку где находился господин Гучков. После этого он прошествовал туда.

Может я зря заподозрил лейтенанта в шкурничестве, и эта встреча была случайной? — засомневался я. И тут же другая мысль — а если всё это было разыграно чтобы отвести от себя подозрение в связях с заговорщиками? А в этом времени хоть знакомы с конспирацией середины века двадцатого, чтобы всё так разыграть. Всё же лейтенант Райский обычный флотский офицер, а не матёрый агент чтобы разыграть сценку случайной встречи. Вредно было смотреть всякие шпионские фильмы там в своём времени, сейчас бы и голову не ломал. И всё же что это было?

-Именно так всё было или всё же что-то по-другому? Может лейтенант искал именно Гучкова, а не свободное место? Всё это может подтвердить или опровергнуть твой прапорщик?

Контрразведчик задумался и даже непроизвольно пожал плечами, обдумывая ответ. Всё понятно ответа у него нет.

-Вот что ротмистр, мне нужно знать точно была эта встреча случайная или запланированная. Где сейчас прапорщик?

-Отдыхает, ваше превосходительство. Им со вчерашнего дня пришлось немало по городу поколесить так я его, да и других кто был вчера занят по этому делу, отпустил отдыхать до обеда.

-В три часа по полудню он должен быть у меня, я сам с ним поговорю.

-Так точно.

-Дальше что выяснили?

А дальше Гучков отправился вначале на станцию к санитарному поезду, потом побывал на корабельной стороне в морском госпитале. Вечером остановился в "Гранд-отель", что Екатерининской улице. А за два часа до полуночи его посетил тот самый человек, что встречал после выхода из штаба. Он опять прибыл не один, его сопровождали те же самые люди.

-Выяснили кто это?

-Да. Пришлось подключить жандармское управление. Тот кто два раза встречался с господином Гучковым, это Белых Александр Поликарпович, 1881 года мещанин московской губернии. Прибыл позавчера по делам коммерции. Представляет "Торговый дом Кузнецов, Рябушинские и К?" а точнее, Окуловскую бумажно-писчую фабрику. Привёз образцы писчей бумаги для канцелярий и контор. Снял комнату на Новороссийской улице.

-Чувствую что он такой же коммерсант, как я балерина. А кто его компаньоны?

Один из них это местный из "Иванов" Щасный Аристарх. Специализируется на квартирных кражах, но пока с поличным пойман не был.

Из "Иванов" — так в этом времени в криминальном мире называли авторитетного вора — вспомнил я рассказ бывшего жандармского ротмистра Автомонова о иерархической лестнице среди местных уголовников. (Из преступного мира выделяется группа уголовников называемые "Иванами" — Иваны, родства не помнящие. Название этой категории имеет тройную "нагрузку". Во-первых, название "родства не помнящие" стигматизирует данную группу как маргиналов, "изгоев". Во-вторых, разрыв с семьей, обществом становится критерием, по которому определяется принадлежность к клану, братству, преступников. В-третьих, когда преступники попадали в руки полиции их "классическим" ответом на вопросы об анкетных данных становится "не помню". Эта категория преступников выполняла своего рода, идеологическую функцию. Считалось, что настоящий преступник может вести только такой — кочевой образ жизни, без дома, без семьи, не сотрудничая с государством и ни в коем случае не работая). Так же я узнал что насчитывалось около 30 воровских специальностей. Наиболее высоко в иерархии стояли воры, чьё ремесло было связано с "техническими навыками". Высоким статусом в преступном мире обладали "медвежатники" и "шниферы" — взломщики (первые взламывали или взрывали, вторые подбирали коды и ключи). Древнейшая воровская специальность — карманник. Одних только специализаций карманников (по месту совершения краж: транспорт, улица, базар; по предпочитаемым карманам: боковой, внутренний, задний) насчитывалось десятки. Воры-карманники, совершавшие "гастроли" за рубеж ("марвихеры") считались элитой этой специальности.

-Второй некто Иван Зыков. Трудится в рыбацкой артели.

-Вы не находите ротмистр, что у них получается какое-то интересное сообщество? Коммерсант, вор и рыбак.

-Коммерсант — это деньги, связи. Вор может проникнуть в помещение и украсть. Рыбак — это лодка, баркас и запасной выход из города по воде.

-Всё даже логично. Как я понял по вашему тону, что-либо конкретно о состоявшемся разговоре у Гучкова, мне вы рассказать ничего не сможете.

-Нашему агенту не удалось подслушать, так как в коридоре у двери постоянно находились Щасный и Зыков. Сам номер находился на втором этаже, окна которого выходят на улицу и к которым незаметно не подобраться.

-Плохо, плохо, очень плохо — проговорил я сам себе вслух. Эх, сейчас бы спец аппаратуру из арсеналов спецслужб моего времени — подумал с сожалением я, не озвучивая.

-Ваше превосходительство не подставлять же было лестницу к окошку — проговорил с обидой в голосе Тяпкин подумав что "Плохо" это касается его сотрудников. Был ваш приказ вести наблюдение скрытно и ничем себя не обнаруживать.

-Ротмистр! Я вас ни в чем не упрекаю. А "Плохо" это я для себя говорил. Я многое бы дал за то чтобы знать, какие беседы происходят за закрытыми дверями у господина Гучкова.

Гостиница "Грант-Отель" номер господина Гучкова. Несколькими часами ранее.

Белых как было обговорено, вечером пришёл в "Грант-Отель" к Гучкову. Его сопровождала та же самая парочка, что были с ним утром. Оставив их в коридоре у номера с наказом приглядывать за дверью, чтоб никто к ней не подходил, пока он будет находиться там.

В номер Белых впустил Степан, который кроме своих шоферских обязанностей ещё и выполнял роль охранника.

-Александр Иванович вас дожидается — объявил Степан, принимая котелок и трость из рук гостя. Пропустив гостя в апартаменты хозяина, Степан расположился в прихожей на стуле напротив двери, готовый в любую минуту откликнуться на зов Гучкова. Белых войдя в комнату обнаружив хозяин номера сидящим за столом просматривающим какие-то бумаги.

-Располагайся — бросил Гучков гостю даже не глянув на вошедшего продолжая заниматься своим делом. Чай кофе или что покрепче?

-Благодарствую за предложения, но откажусь. Я бы хотел знать что вы решили с этим адмиралом.

Гость вальяжно развалившись в кресле закурил папиросу "Кадо" и выжидающе смотрел на своего "Патрона".

-Александр Поликарпович, акцию пока нужно отложить — не отрываясь от чтенья бумаг, проговорил Гучков.

-Но у нас всё готово — с нотками огорчения и неудовольствия в голосе ответил гость.

-Я же сказал. Пока. А не совсем её отложить — чуть повысив голос, Гучков обнадёжил гостя.

-Так вы думаете, что адмирал будет с нами?

-Не знаю, с кем он будет. Но я нашел другой способ для его дискредитации.

Белых обратился весь во внимание, надеясь, что его сейчас просветят о новом плане. Гучков пока не торопился этого делать, продолжал заниматься своими бумагами.

-Так что за план? — не выдержал Белых.

-Как поступит наш царь, если вдруг на рейде Севастополя с одним из больших кораблей случится авария. А если ещё он возьми да и утонет — не отрываясь от бумаг вопросом на вопрос, ответил Гучков.

— Неудовольствие по этому случаю он выскажет командующему флотом. Из-под шпица тоже погрозят — после недолгого раздумья ответил Белых. Как я говорил, Бахирев за последний год много чего сделал для пользы России. И как я думаю, что эта авария не слишком-то отразится на адмирале.

-А если ещё к этому, поднять шум в газетах, да разных порочащих слухов и сплетен подбросить. А у нашего адмирала есть не мало завистников и недоброжелателей, как тут, так и в столице. Он для здешнего Морского офицерского собрания так же чужой, хотя успел у некоторых завоевать уважение. Но завистники и недоброжелатели начнут царю со всех сторон нашёптывать о не компетенции адмирала в управлении большим флотом, как это было уже с предыдущим командующим. К ним присоединятся наши друзья из генералитета и адмиралтейства. Да и в думе поднять большой шум по этому поводу. И в конце концов, авария может случиться и не на одном корабле.

-Если не на одном.... Тогда могут нашего героя отправить в отставку или перевести в какое-то захолустье командовать каким-нибудь старьём, так как покровители у него всё же найдутся.

-А он ведь может затаить обиду на такую не справедливость. И вот тогда-то он обязательно примкнет к нам. Хорошие адмиралы, которые умеют воевать нам будут нужны.

-Я вас понял Александр Иванович. Но это не то на что рассчитывали мои ребята. Так вы сейчас предлагаете им взорвать броненосец. И как это сделать? Подобраться ночью на лодке к борту корабля.... Но чтобы его подорвать нужно очень много динамита. А где его взять?

Александр Поликарпович не надо всё так усложнять. Твоим людям не придется ничего взрывать. Это сделают другие. Но кое-чего они должны сделать.

-И что же?

-Достать это самый динамит или другое взрывчатое вещество.

-Я думаю, что проблем с этим не будет.

-Недели на это хватит.

-Всё зависит от цены и количества.

-Деньги будут. А вот насчет количества.... Полагаю, с пудик нам хватит. Корабли сами по себе плавающие пороховые погреба. Поднеси только спичку и взрыв будет услышан в столице.

-А кто на это дело пойдет?

-Кое-кто есть. Потом узнаешь.

-Так это кто-то из мастеровых или флотских?

-Скажу так. Это некто кто обижен на адмирала, и не прочь ему подложить свинью.

-А я бы вот с такими не стал бы связываться. Если что, то когда его прижмут, он быстро может покаяться и всех сдать.

-Тогда ты знаешь что нужно будет сделать после того как дело будет сделано.

-А если он раньше попадётся?

Гучков с минуту что-то обдумывал, ему явно не понравился этот вопрос.

-Хорошо я больше с ним встречаться не буду, так как через два дня мне придется уехать — после минутного раздумья проговорил Гучков. Общается с ним, тебе придется. Заведёшь знакомство как бы случайно, обо мне ему ничего не говори.

-Так он может сам догадаться, что я связан с вами, если только заикнусь о том чтобы устроить аварию на корабле.

-Не догадается. Так как конкретного разговора на сей счет у меня с ним не было. Это пришло мне в голову всего пару часов тому назад, прочитав в газете заметку о гибели итальянского линейного корабля "Леонардо да Винчи" третьего августа в Таранто. Он взорвался прямо на рейде и быстро затонул, погребя с собою множество народу. Так итальянцы объявили, что корабль был потоплен австро-венгерскими диверсантами.

-А тут у нас значит должны отметится германские, так как турецкие своими рожами быстро бы засветились. Правильно я вас понимаю.

-Быстро соображаешь. Но и басурманских рож в Крыму хоть отбавляй. Если получиться со взрывом, всё свалить на немцев. И смотри, своим пока ничего ни говори, для чего именно нужен динамит.

-Тогда может мне ещё нескольких недовольных среди моряков поискать. А то один исполнитель как-то ненадежно. Может всё сорваться. А если их будет несколько да с разных кораблей.

-Только делай это очень осторожно. Так как чем больше будет посвящённых, тогда больше шанцев провалить всё дело. А фамилия этого офицера — Райский. Он лейтенант с линейного корабля "Императрица Мария".

16 августа 8.30. Севастополь кабинет командующего.

Адмирал Бахирев.

Адмирал Пилкин.

-Похоже, Владимир Константинович, заговор выходит на финишную прямую.

-Это ты о визите господина Гучкова?

-Именно о визите. И это несмотря на заметные изменения в исторических событиях моего и этого мира. Россия уже выбралась из той пропасти, в которую она провалилась в пятнадцатом году, а год семнадцатый стал бы для неё окончательно переломным в этой войне. А там глядишь и наша победа не за горами. Наши союзники это тоже просчитали. А им наши успехи как серпом по одному месту. Видишь. Гучков-то, как засуетился. Видимо получил указание поспешить с подготовкой смещением Николая II и посадить кого-то более сговорчивого на его место.

-Эти господа всегда норовили ослабить Россию, особенно к этому стремилась Англия, которая не хотела усиление России в мире. Боясь что мы покусимся на их колонии, особенно трясясь за Индию.

-Да нахрен нам их Индия... Не о том сейчас речь Владимир Константинович, не о том. А о том, по какому поводу сей господин примчался сюда. Гучков и компания, понимает, что если не привлечь на свою сторону командующего Черноморским флотом, то в дальнейшем этот командующий, то есть я, может доставить им немало хлопот.

Сначала Гучков прощупал меня на предмет купли-продажи. Этот олигарх недоделанный, через меня даже хотел к моей жене подмазаться, обещая золотые горы. Решил, что все кто имеет хоть какую-то власть то им незазорно запустить руку в казну. Предложил Настеньке заняться распределением медикаментов по госпиталям.

-Каков шельмец.

-Да нет, не шельмец. Он подлец и мошенник, наживающийся на крови и горе народа. Только этот делец просчитался. Он меряет всех по своей мерке. Не вышло с женой — в данный момент как ты знаешь при её-то положении ей сейчас не до этого. Так он хотел к этому подключить мою свояченицу. Но тут я воспротивился. Ольга та ещё стерва, и её место, только по уходу за ранеными и больше ни-ни. Медикаменты в нынешнее время на черном рынке довольно дорого стоят, и тот, у кого есть к ним доступ точно может озолотиться. Читал донесение Тяпкина?

-Ознакомился.

-Меня очень беспокоит одно обстоятельство — это, его встреча с лейтенантом Райским. В октябре месяце, там в моём мире случилась страшная беда для черноморского флота — взорвался линкор "Императрица Мария" а до этой трагедии каких-то два месяца осталось.

-Да, ты рассказывал о этой трагедии. Но тут — то всё может быть по-другому. Ты же говорил, что это могла быть роковая случайность или же диверсия устроена нашими противниками, так и нашими союзниками.

-Вот-вот, нашими союзниками. Было много всяких версий, о которых я читал. И пали даже подозрения на кого-то из офицеров линкора что за деньги а не за идею устроил эту диверсию и даже назывались фамилии, вот только я запамятовал. Не зря это Гучков тут появился. И эта встреча.

-Но сейчас взорвать "Марию" проблематично. Боезапас выгружен, сам линкор послезавтра будет поставлен в док. А чтобы его разрушить, тут пудом динамита не обойтись.

-Всё верно. Но есть и другие корабли. Например, можно подорвать один из броненосцев.

-Да и на самом линкоре можно устроить диверсию, чтобы продлить срок его ремонта. Вывести, например, из строя турбины. И если подобная диверсия удастся, то последствия её могут отразиться на доверии императора к руководству флота. И как предупреждал меня адмирал Григорович, то подобным подарком тут же воспользуются мои недруги.

-Так ты думаешь, что Райский может быть тем самым, кто пронес адскую машинку в вашем мире в артиллерийский погреб "Марии".

-Этого я не знаю. Я даже не помню фамилий тех офицеров — а речь шла о двоих — на кого пало подозрение в диверсии. Так что не будем нашего Райского исключать из подозреваемых. Он же артиллерийский офицер, а раз так, то ему проще всего было устроить подобную диверсию. Но там у нас дальше подозрение дело не пошло. А вот тут мы будем неотступно за ним приглядывать.

-Дай да Бог, что это только наши подозрения, и сей офицер, ни в чём не замешан.

-Дай да Бог, Владимир Константинович. Дай да Бог. Я вот что думаю. Времени-то у нас почти не осталось, а мы даже не готовы.

Пилкин непонимающе посмотрел на Бахирева.

-Это я Владимир Константинович, говорю о том, что в нашем распоряжении менее полугода до известных тебе событиях.

-Ах, это вы о "Февральских событиях" — догадался Пилкин.

-О них самых. Если мы хотим отсрочить "Февральские события" То надо вплотную заняться с господами заговорщиками.

-Что Михаил Коронатович, сам возьмёшься за револьвер или предпочитаешь кинжал.

-Если уж очень прижмёт, то и просто дубиной оприходую. Но у меня на примете есть один человек, который как я думаю, возьмется за это.

-И кто же это?

-Ты не поверишь, Владимир Константинович, оказывается я ни один такой попавший в этот мир.

-Вот как! И кто этот счастливчик? Я его знаю.

-Не уверен. Но возможно видел, но и это не факт.

-И всё же кто это человек.

-Самого носителя я знаю, вернее многое о нем узнал за последнее время. А вот что за человек в него подселился, пока не знаю. Но точно знаю, что он военный, и определённо офицер. Но не из морских — сухопутный.

-Кто этот носитель и где он сейчас? Почему до сих пор ты с ним не поговорил.

-Это некто Дубровин. Поручик из 1-го Морского. Командовал ротой при взятии Синопа. Там был тяжело ранен. Теперь находится на излечении в Морском госпитале.

-Ах вот оно что. И как же ты о нём узнал?

-Да случайно. После того как наши войска заняли город я сошел на берег чтобы осмотреть его. Осмотрел батарею, которая доставила нам много хлопот. Побродил по городу. Заглянул к Лобачевскому, обсудили дальнейшие совместные действия, а на обратном пути зашёл в госпиталь. Не поверишь, но как будто кто-то мне нашептывал в ухо, чтобы я туда обязательно зашёл. Раненых было много что некоторые просто лежали во дворе. Вот и он там лежал и бредил. По этому бреду я и догадался, что раненый-то не из этого времени. Правильнее будет сказано, что сознание поручика Дубровина заменено чьем-то сознанием из будущего.

-Ты же у нас тоже из будущего взял и влез в голову своего прадеда.

-Я не по своей воле попал в голову прадеда, а по воле каких-то всевышних сил. И я полагаю что меня послали предотвратить или минимизировать приближающийся к России Армагеддон.

-И как ты намерен использовать ещё одного гостя из будущего?

-Хочу воспользоваться опытом эсдеков, и организовать группу ликвидаторов.

-Организовать группу! А кого туда будешь набирать? Не уголовников поди.

-Хороший вопрос. Хотя и они могут принести пользу в нашем деле в некоторых делах. Они же не идейные. За определённую сумму могут за нас сделать грязную работу. Только их надобно привлекать втёмную. Но пока привлекать не будем, возможно в будущем.

-Давай не будем опускаться до методов, что практикуют наши друзья островитяне.

-То что мы задумали не выйдет сделать в белых перчатках не замаравшись, обязательно запачкаем и не одну пару.

-В этом ты прав. Чтобы остановить это безумие, придется вымазаться. Так что там с этим поручиком?

Хочу этого Дубровина привлечь, как говорится в наш закрытый клуб.

-А если твой попаданец не согласится, или вдруг ты ошибся и нет никакого попаданца.

-Ошибиться я не мог, это точно вселенец. Я пока точно не скажу из какого года он к нам попал. А эти обстоятельство очень важны для нас. И так тут есть два варианта. Первый; это то, что наш вселенец воевал "за речкой" то есть в Афганистане. Это для нас паршиво. Но и тут есть пару вариантов. Если он воевал там, в начальном периоде. То есть в начале восьмидесятых, то он может быть идейным на голову. А вот если застал конец афганской эпопеи, тогда не всё потеряно и с ним можно договорится. Второй вариант более благоприятный и предпочтительный, если он был на Кавказе. Тут он уже хлебнул всего по полной. И несостоятельности нашего генералитета, и откровенного предательства, и все прелести дерьмократии.

-И когда ты намерен с ним поговорить?

-Его через пару дней выписывают из госпиталя. Вот и хочу с ним переговорить.

-Но ему положен месячный отпуск на поправления здоровья.

-Отпуск это святое, но нас поджимает время.

-А может когда он вернётся тогда и переговоришь с ним. Сам же говоришь, что ранение у него было тяжелое. Сам-то он родом откуда?

-Из Пскова.

-Так наверно родители или родственники имеются. Жена или невеста, поди тоже есть.

-И родители есть и невеста имеется.

-Тем более он обязан их навестить. Наверно беспокоятся, переживают за него.

-Владимир Константинович, ты говоришь о нём именно как о Дубровине, а не как о переселенце из будущего. Если сейчас сознание Дубровина занято другим, захочет ли он в данный момент встречаться с кем-то из родных поручика.

-Но ты-то со своими после ранения встречался.

-Так после моего переноса тогда прошло больше полугода, и я уже вжился в свой новый образ и мы со своим прадедом были одним целым.

-Тогда отчего ты думаешь, что твой вселенец в Дубровине только-только туда попал.

-Да потому! Когда меня тяжело ранило, то я в бреду непонятных слов не бормотал, а бредил вполне понятными для этого времени.

-А почему ты решил, что ничего такого не болтал.

-Тогда бы моя ненаглядная или её сестренка, особенно последняя, обязательно об этом бы начала расспрашивать.

-Так кроме тебя его бред никто и не понял.

-Понять-то может и не понял, а вот странности в его бреде подметили.

-Ну раз так, тогда дождемся когда его выпишут и поговорим.

-Естественно поговорим. А там ему самому решать, поедет он к родителям или ещё куда.

-Михаил Коронатович, а ты не заметил одну странность в биографии этого Дубровина?

-Да нет.

-О как! Он же из Пскова! Ты рассказывал, именно в Пскове на железнодорожной станции, Николай II отречется от престола. И этот Дубровин тоже оттуда. Так может его, специально выбрали высшие силы для каких-то деяний. Как символично.

-А что, возможно ты прав.

Прав или не прав это время покажет. А знаешь, по какому поводу я пришел.

-Что-то случилось?

-Можно сказать и так. Адмирал Григорович едет к нам. Прибудет через три дня.

— Ага, Иван Константинович едет. Это хорошо. А ещё что тебе из Питера нашептали?

-Да ничего такого чтобы мы могли затужить и пасть духом, как раз на оборот. Намекнули, что адмирал везёт целый ящик крестов.

-Кресты это неплохо. Наш-то запас поистратился. Григорович значит, двадцатого прибудет сюда, если по пути нигде не задержится.

-Так вроде недолжен.

-Тогда, Владимир Константинович надо к двадцать второму собрать всех кого мы представили к наградам на торжественное построение. Списки у тебя есть.

-Списки-то есть. Вот только всех ли из этого списка утвердили, этого я сказать ни берусь.

-Да и я думаю, что зажмут половину. А я вот что подумал. Кого не утвердили, тому вручим по серебряному рублю, а опосля поменяем на крест или медаль. Кто не пропьет — шутканул я на последок.

-Так было же такое в Екатерининскую эпоху, когда Суворов своих солдат за подвиги награждал серебряным рублём.

-Я не Суворов, да и суворовский рубль по тем временам это большие деньги для солдата. А на нынешний и выпить толком не удастся. Да я и не собираюсь обратно рубли забирать, это им маленькая доплата за их ратный труд. В общем так. Надо сотни полторы или две серебряных рублей поновее достать. Деньги под это дело я выделю. Можно в банке обменять или у господ офицеров. Владимир Константинович, организуешь это дело. Да и торжество тоже по твоей части. Так что поспешай с этим делом. Как думаешь? Успеешь всё организовать?

-Должны управиться. Время есть.

Глава Пятая. Севастополь. Воскресенье. 20 августа 1916 года. Прибытие адмирала Григоровича.

Воскресный день двадцатое августа в Крыму выдался очень жарким. И эта жара, несмотря на близость моря, сильно донимала тех, кто в этот полдень собрался на перроне Севастопольского железнодорожного вокзала. Здесь при полном параде, сверкая орденами и медалями, собрались для встречи морского министра адмирала Григоровича почти все главноначальственные мужи славного черноморского флота и его главной базы, а также сливки высшего света Севастополя. Наконец вдали раздался гудок идущего вдоль Южной бухты паровоза. Все встречающие встрепенулись, начали спешно приводить себя в порядок и занимать места — как в шутку говориться "по весу и жиру" — согласно табели о рангах. Григорович прибыл не в одиночестве, а с большой группой сопровождающих лиц. Несмотря на обилие встречающих, встреча морского министра прошла без большой помпы, но по протоколу. Приветствие, доклад, духовой оркестр, подношение от городской депутации и тому подобное. Как только торжественная часть закончилась, народ начал покидать вокзал, так как у всех появились неотложные дела даже в воскресный день. За адмиралом Григоровичем последовала только небольшая часть прибывших и встречающих.

Ещё на вокзале адмирал Григорович озвучил план "действия на сегодняшний день", что в первую очередь он хотел бы увидеть и в каком порядке. Желание министра закон для командующего и мы большой толпой направились в док, где со вчерашнего дня стоит "Мария". Осматривая повреждения линкора, полученные при взрыве торпеды, Григорович поинтересовался у управляющего Лазаревским Адмиралтейством, когда они смогут ввести в строй корабль, на что узнал что его обещают передать флоту уже к первому декабря. Адмирал таким ответом был доволен. После "Марии" Григорович решил поглядеть ещё и на "Георгий Победоносец", который в преддверии десантной операции по захвату проливов ускоренным темпом перестраивался в штурмовой корабль.

Высоких гостей корабль встретил грохотом кувалд и пневмомолотков, шипением газовых резаков и отборного мата при такелажных работах и монтажа тяжёлого оборудования. "Экскурсоводом" выступил корабельный инженер полковник Трегубов, который начал объяснять гостям специфику перестраиваемого броненосца. Что именно такой корабль вооружённый гаубицами будет полезнее при форсировании пролива, чем обычный броненосец.

-Вижу, Михаил Коронатович, подготовка к десанту идёт полным ходом — обратился Григорович к Бахиреву, когда они поднялись на ходовой мостик чтобы сверху обозреть производимые работы на верхней палубе. — Его величество очень доволен твоими делами и выражает свою монаршую благосклонность. Это я к тому, что тот весенний наказ государя ты выполняешь в точности.

-Я же обещал. Да к тому же в силу некоторых обстоятельств мне было легче просчитывать действия моего противника, чем моему предшественнику.

-Обещал и исполнил. Это хорошо когда ты знаешь что-то о противнике. В данный момент, турецкий флот после потери обоих германских кораблей на море нам больше не угроза. Правда есть ещё несколько подводных лодок которые представляют для нашего судоходства серьёзную опасность. Надо во чтобы-то не стало пресечь все попытки их появления у наших берегов.

— Для противодействия подводным лодкам у нас есть корабли противолодочной бригады контр-адмирала Саблина, и с этой угрозой он отлично справляется.

-Высочайшим приказом Михаил Павлович произведён в вице-адмиралы. Как что подыскивай ему замену.

-Надо будет поздравить с повышением. Так вы полагаете, что должность командующего противолодочной обороной Черного моря для вице-адмирала незначительная. Ну что ж тогда мы Михаилу Павловичу замену подыщем. Вот только чего ему самому предложить я что-то ума не приложу?

-А что тут думать, поручи ему возглавить 1-ю бригаду линейных кораблей.

-На бригаду линкоров? Ах вот оно что. Теперь я догадываюсь, почему не вернулся из столицы Павел Иванович.

-Вице-адмирал Новицкий Павел Иванович с некоторых пор ходит у нас в героях. За уничтожение германского линейного крейсера он удостоен ордена Святого Георгия 4-й степени. А также назначен генерал-адъютантом к Его Императорскому Величеству. Я также уверен, что через пару месяцев быть ему полным адмиралом.

-Искренне поздравляю его с наградой, её заслужил он честно. Тут никаких сомнений нет. Да и адмирала тоже за дело пожаловали. А вот в остальном я ему не завидую. Быть парадным генерал-адъютантом при Его Величестве.... Представляю, что он сейчас думает о такой чести. Ему, только что покинувшему боевую рубку линкора предложили ступить на скользкий дворцовый паркет, где иногда происходят баталии пострашнее морских.... Значит Саблина на бригаду назначить....

-Подожди пока думать о назначениях до завтрашнего дня. У меня ещё много новостей обговорим их сегодня вечерком. А сейчас, вкратце, о подготовке к десанту.

-А что тут рассказывать. Горю желанием иметь три вот таких штурмовых корабля. Если удастся на "Двенадцати Апостолах" ввести в строй хотя бы одну машину и половину котлов его будем перестраивать. Как говориться по этому поводу, мечтать не вредно — вредно не мечтать. Наконец-то из Николаева пришел первый десантный корабль нового типа. Теперь учим пехоту десантироваться с него на берег. Когда ещё получим несколько подобных, обучение пойдёт веселей. Правда войск в моём подчинение для проведения операции нет. Морской полк пехоты не в счёт, он только на половину сформирован. Подбираем людей для третьего батальона.

-Наслышан-наслышан, о твоих пехотинцах, они отменно показали себя в Синопе.

-Какие они мои. Не я ими командовал, а капитан Стольников, правда уже подполковник, так и почести ему. Это ему пришлось проверить свой первый батальон в реальных боевых условиях. Именно как морская пехота. Ему со своим батальоном пришлось высаживаться на вражеский берег под огнем противника и захватывать плацдарм, а потом, удерживая его, дать высадится другим подразделениям из 117-й дивизии. Далее его батальон участвовал вместе с другими участниками десанта в боях за город. И я полагаю, что личный состав батальона от офицера до нижнего чина выполнил свою задачу и приобрел кое-какой боевой опыт. Поэтому батальон через пару дней возвращается в Крым. А туда мы перебросили второй батальон. Этим задача выпала немного другая. Держать оборону. Турки сейчас пытаются прорваться через перевалы к побережью и к самому городу.

-А как на самом деле обстоят дела под Синопом?

-А что под Синопом? Под Синопом всё отлично... Стреляют. Как я уже говорил, турки пытаются через перевалы горного хребта Кюре пробиться в долину. Генерал Лобачевский там очень грамотно распоряжается. Сразу после взятия города, приказал найти среди местных жителей проводников, кто хорошо знает все проходимые пути через горы на удалении тридцати вёрст от Синопа. Тут же организовал несколько отрядов из пластунов и армянских ополченцев и послал для занятия выявленных дорог. Это было сделано вовремя. Они успели занять, а главное организовать прочную оборону на всех дорогах и горных тропах. Вся прелесть в том, что эти перевалы можно оборонять малыми силами. Так что их оттуда не так-то просто выбить. Правда у турок и сил для этого пока маловато. Генерал Юденич все мало-мальские резервы турок уже перемолол. А под Синопом это те, кого Энвер-паша смог наловить по горным аулам, кто спрятаться не успел. Вооружил тем, что после крымской воины осталось, и под страхом поотрубать трусам головы, на нас погнал. Только оборона сейчас у нас там крепкая. Лобачевский организовал на подступах городу три рубежа обороны, и не так-то просто её будет прорвать. Пулемётов правда у него не так много, зато имеется артиллерия и даже крупных калибров. Орудия он позаимствовал с турецких береговых батарей. Посчитали, что опасности быть городу обстрелянным со стороны моря, минимальна, но не исключена. Для этого было решено оставить одну береговую батарею, но вначале её пришлось восстановить. Остальные турецкие орудия включены в систему сухопутной обороны.

Как-то раз средь бела дня турки пробовали с наскока вдоль побережья прорваться к городу, но умылись кровавыми соплями. Определённо же понимали, что без поддержки с моря нашу оборону не прорвать. Но какой-то безбашенный паша погнал своё войско под орудия кораблей "Синопского боевого отряда". После этого побоища я сильно сомневаюсь, что турки предприму ещё одну попытку наступления вдоль побережья. Если только там не смертники будут. А чтобы отогнать наши корабли от берега, флота у турок больше нет.

Я ещё до захвата города говорил, если мы его возьмём, нас оттуда без флота не сковырнуть. Так что мы там надолго задержимся.

-А наступать мы оттуда можем?

-Теми силами, что там у нас остались, мы можем только обороняться. А что, есть какие-то планы по Синопу. Могу предложить один план. Но для этого нужны два-три полнокровных корпуса. Тогда можно было ударом на юг, до Адана, рассечь Турцию надвое.

— Не строй Наполеоновских планов. Сейчас из ставки все взоры устремлены на Юго-западный фронт. И о каких-то крупных наступательных военных действиях в Турции в этом году пока не помышляют. На счет занятия проливов. Если есть такие разговоры в ставке, то о них упоминают вскользь как о ещё будущей операции. И чего тебя так тянет в генералы?

-Да я и сам не знаю. Возможно, хочу побыстрей закончить с этой войной.

-Все хотят.

-Но не все хотят видеть нас в стане победителей.

-А кто хочет делиться будущими доходами, после раздела имущества побежденных.

-Тогда их в этом надо убедить, что нехорошо и главное рано скидывать нас со счетов. А что для этого надо сделать?....

-С некоторых пор я знаю твой ход мыслей. Но этот вариант, как когда-то ты сам о нем рассказывал — спорный. А теперь почему ты думаешь, что он получиться? Я отлично понимаю, что это наказ самого государя.

-Чуйка подсказывает.

-Чуйка?

Да, чуйка. Я не знаю, кто и когда так выразился и где я это слово услышал, но у меня чуйка на то, что всё должно получиться. И даже опасаюсь, что это не так-то просто будет сделать. Но можно. Если только там — и Бахирев махнул рукой в сторону севера — одни озаботятся и выделят для этого соответствующие силы. А другие не будут на нашем пути копать нам ямы и вставлять палки в колёса. Сейчас на фронтах у нас совсем другой расклад, чем тогда. Германцев в Курляндии потеснили. Австриякам вломили. Турки в полной растерянности и их нужно дожать.

-Говоришь, дожать нужно. Но захват проливов планируется только на весну.

-Да знаю я эти планы. Вот если бы у нас был корпус. Как я помню, были разговоры и если не изменяет мне память, даже обещали выделить войска для сформирования специального корпуса морской пехоты, именно для проведения подобных операций.

-Войска будут, но не раньше ноября-декабря, когда на Западном и Юго-Западном фронтах, наступит затишье.

-Поздновато будет. Если к этому времени они и правда прибудут в Крым, нам их хотя бы пару раз обкатать переходом морем и высадкой на берег. И времени для этого у нас почти не остаётся. С подготовкой приходится спешить.

-Почему это нет времени, оно как раз есть. Раньше апреля как я думаю десант проводить рискованно. Зимой погода для такой операции не подходящая. Сам понимаешь, шторма частые, да и вода не дай Бог что случится, холодная, можно людей много потерять.

-Иван Константинович, зимнее время не помеха. Если должным образом мы всё подготовим, то высадка десанта на вражеский берег пройдёт без осложнений. Только надо дождаться окна между штормами. Десанты при взятии Ризы и Трапезунда мы высаживали в начале марта. Март! А вот в марте, возможно для этого десанта будет уже и поздно. Хотя в большей степени зависит даже не от того успеем ли мы подготовится к десантной операции или нет. А оттого чего нам ожидать в новом году. И будь у меня в достаточном количестве десантных кораблей, а главное войск, то я, не смотря на зимние шторма начал бы операцию в январе. Этого не ожидали бы от нас и турки и наши союзники, чтоб помешать, и это могло бы принести нам успех.

-Думаешь, ничего не изменилось и всё так и произойдет как тогда.

-Да. Тут один — и понизив голос, чуть ли не в ухо Григоровичу, Бахирев продолжил — деятель побывал у меня, много чего пообещал, если я их поддержу.

Григорович ошарашенными глазами с минуту смотрел на Бахирева, а после того как немного отошёл от услышанного, посмотрел на находившихся поблизости сопровождающих их группу военных, гадая, а кто ещё из них мог услышать, то чего только что сказал адмирал. Однако понял, что из-за шума издаваемого рабочими при проведении работ, большинство находившиеся на мостике рядом с адмиралами люди, просто не прислушиваются к их разговору. Последние слова Бахирева, точно никто не слышал. Потому-что чтоб ни мешать адмиралам вести беседу они сами мелкими группками обсуждали между собой какие-то вопросы. Хотя кто-то из них и услышал отрывки разговора о каком-то изменение или не изменении, и что из этого что-то должно произойти, то большею частью не смог бы связать одно с другим.

А на самом деле, большая часть этих военных предположила, раз они сейчас совместно с командующим флотом да морским министром осматривают корабль, который в ближайшем времени должен участвовать в деле при Босфоре, значит, речь идет именно о предстоящей десантной операции по захвату проливов. В этой части они все единодушно были уверенны, что такая операция произойди в ближайшие полгода, то должна обязательно пройти успешно. Это оттого что многие на флоте считают адмирала Бахирева "Удачливым". И к тому же они-то не собираются повторять ошибки англичан да французов, которые полагали, что им вполне по силам только одним флотом форсировать Дарданеллы и выйти к Стамбулу, как это сделал в феврале 1807 года английский вице-адмирал Дакворт. Который, с эскадрой в составе семи линейных кораблей, трех фрегатов и двух бомбардирских кораблей сумел пройти проливом. Дарданеллы-то в одну сторону они форсировали вполне благополучно, потому что турки этого ни ожидали и банально прозевали. Зато отыгрались на англичанах когда они возвращались из под Стамбула не солоно хлебавши. В проливе их ждал гораздо более организованный и, главное, горячий прием. По англичанам стреляло всё, что могло стрелять у турок, даже старинные двадцатипятидюимовые бронзовые пушки XV века. Из одной такой антикварной пушки турки умудрились очень удачно попасть огромным мраморным ядром в линейный корабль "Виндзор Кастл". Никто не мог ожидать, что оно каким-то образом сможет воспламенить порох для зарядов. Что именно там произошло, свидетелей тому похоже не осталось, так как в результате взрыва на корабле погибло более сорока человек. Такое же ядро, но без трагических результатов, поразило линейный корабль "Эктив" проделав огромную дыру выше ватерлинии. Практически все английские корабли были в значительной степени повреждены. А потери у англичан тогда составили почти две сотни убитыми и четыре сотни ранеными. После такого урока англичане запомнили только одно, пролив можно форсировать флотом. Но плохо усвоили другой урок, или попросту за сотню лет забыли. Что такой способ форсирования, может закончиться очень плачевно для любого флота, даже как оказалось — броненосного. Что и случилось в 15-м году. Вначале нужно было нейтрализовать береговые батареи. А самый лучший способ нейтрализации это свои солдаты на этих батареях.

Тут дискутирующие, разделились только во мнении, в какое время проводить эту операцию. Кто-то готов и зимой штурмовать Босфор и Царьград, кто-то полагал, что такую операцию нужно проводить не как не ранее середины весны.

Адмирал Григорович, повернувшись к Бахиреву, проговорил — Потом расскажешь что произошло. И как я понимаю это всё серьёзно, значит, пора заканчивать на сегодня осмотры, а так как ты штабной корабль превратил в черт знаешь что, то самое время перебраться к тебе во дворец. Григорович быстро свернул смотрины, сославшись на усталость и недомогание после долгого путешествия по железной дороге из столицы в Крым. После этого мы сели в мотор и направились к Главному штабу, где уединились в моём кабинете для превратной беседы. А чтоб нам никто не помешал, я предупредил Никишина, что нас ни для кого нет, если даже турки начнут высаживаться на Графскую пристань. Серёжа у меня сообразительный малый, и к моим шуткам давно уже привык.

Дворец Главного командира Черноморского флота или просто Штаб ЧФ

И вот мы сидим друг против друга, и я рассказываю Григоровичу о том, как Гучков меня покупал. Начал с медикаментов, а потом сошлись на том, что он как председатель военно-промышленного комитета берётся помочь деньгами и с заказами на изготовление некоторого вооружения для нужд морской пехоты.

На что мне Григорович сказал, чтоб я не слишком-то обольщался. Если что-то он там и пробьет, то всё равно раньше весны можно не ждать. Надо было брать деньгами, а не обещаниями.

Поведал и о том, что в компании Гучкова появился доверенный от Рябушинских. И о его подозрительных связях с местным криминалом. И что он побывал в нескольких темных компаниях.

-Возможно, это связано с черным рынком медикаментов — попытался успокоить меня Григорович.

-Иван Константинович, если бы это было так, я бы не беспокоился. Наживается ну и хрен с ним пусть наживается. Бог ему судья. После войны мы ему всё припомним, если только доживёт. Но мы же с вами знаем к чему он стремиться. А этого ни в коем случае допустить нельзя. А ещё меня начинают терзать нехорошие предчувствия.

Григорович вопросительно посмотрел на Бахирева, в ожидании того что он скажет дальше.

-Рядом с Гучковым засветился артиллерийский офицер с "Марии".

Несколько секунд у Григоровича ушло на осмысление сказанного, пока до него не дошло, о чем идет речь.

-Так ты думаешь, что может произойти точно такая же диверсия на "Императрице Марии", что произошло там, у вас.

-Точно такой здесь не получится. На линкоре нет боеприпасов и взрываться там просто нечему. Но диверсию могут провести. Пронести на борт взрывчатку и вывести из строя какой-нибудь механизм или турбину и этим увеличить время ремонта. Но только не потопить. Чего не скажешь о других кораблях, где в погребах полно снарядов. И к тому же, этот итальянский линкор рванул в те же сроки что и там.

-Так ты подозреваешь этого офицера!?

-Может быть, я просто себя накручиваю, оставаясь под впечатлением от той трагедии с линкором. Но допускаю мысль, то чего случилось тогда, это просто цепь роковых случайностей. И не он и ни кто-то другой к тому взрыву непричастен. Но дыма без огня не бывает. Линкоры, принадлежащие одной противоборствующей стороне, взрываются стоя на рейде в своих базах практически одновременно. Тут есть над чем задуматься. Злой умысел это или разгильдяйство. С другой стороны, именно офицеру легче всего пронести взрывчатку на корабль и устроить диверсию. Зная историю линкора из своего мира, я и тут не исключал такого же повторения и даже готовился к чему-то подобному. Подумывал в октябре линкор поставить в док, естественно найдя для этого повод. А теперь тем более после операции по уничтожению "Гебена" оба линкора повреждены, и повод сам собой отпал. И не смотря на это, я приказал взять лейтенанта Грибцова под негласное наблюдение.

— А знаешь, в какой-то мере тебе на руку, что оба линкора повреждены и находятся в ремонте. Значит нет никакого проку устраивать кому-то на них диверсии. Один как минимум до весны простоит в ремонте. Второй до декабря. А может и дольше простоит. Но как ты заметил, диверсию можно устроить на любом другом из действующих. Тогда я выбрал бы броненосец или крейсер, чтоб вызвать большой резонанс в обществе, если такая диверсия будет удачная.

-И не смотря на это, мы всё же ужесточили досмотр, всех кто поднимается на борт ремонтирующихся кораблей. Будь то мастеровой или матрос. На действующих кораблях флота подобный приказ, чужих на борт не пускать. Всех кто возвращается с берега проверять. После этих мер началось тихое роптание не только нижних чинов, но и даже среди офицеров, сравнивая нас с жандармами. Чтобы остудить у некоторых не в меру горячие головы, пришлось на каждом корабле рассказать про гибель итальянского дредноута "Леонардо да Винчи" что произошла третьего августа в Таранто. То что это взрыв унёс до четверти экипажа, большая часть из них вместе с кораблём отправилась на дно. А так же поведали, что дредноут взорвался не просто так, а его взорвали злоумышленники, пронеся взрывчатку на его борт. А попала она туда только из-за не догляду или кто-то из своих же, за определённую плату помог этим злоумышленникам пронести её. Ну и под конец наш дед, Александр Маркович, немного постращал матросиков.

И я пересказал примерно то, как Абакумов выступал перед матросами "Императрицы Марии" "Так неужели кто-то из вас братцы добровольно хочет пойти на корм рыбам, как это произошло с итальянскими моряками из-за чьего-то предательства. Я-то ладно, пожил на этом веку, мне и помирать не страшно. А вам-то сыны, жить ещё да жить. Некоторые из вас, поди и девок не щупали а про другое и не говорю. А те, кто щупал и под юбки лазил, молитесь о том, чтоб вам ещё разок довелось бы, за женскую грудь подержатся, и ощутить запах женского тела. А женатым мужикам своих деток увидеть. Но если вам жизнь недорога, то забудьте обо всё этом и готовьтесь к морскому царю в гости заглянуть. Да и не забудьте одеть всё чистое, а то не гоже в грязном предстать перед ним. Ну а если и не потопнете, то сгорите или вас разорвёт на мелкие куски. Не верю я братцы, что именно так вы желаете отдать свои жизни. А если не хотите за собой такой участи то не допустите на свой корабль вражину подобного Иуде, который за тридцать серебряников продастся нашим врагам и прикрываясь личиной вашего товарища попробует пронести бомбу".

Он ещё что-то там говорил и матросы отлично его поняли, так что роптания сразу прекратились службу стали нести справно. Это выступление всем понравилось, так что Александр Маркович стал по нашей просьбе посещать другие корабли и сеять там страх и сомнения в души матросов.

-И как Александр Маркович переносил тяготы боевых походов? Ему же за девяносто.

-Двенадцатого августа девяносто три исполнилось. Настоящий морской волк хоть и седой. Между прочим крепкий мужик. И несмотря на такой свой возраст, он ещё любому молодому фору даст. Это он доказал в последнем походе. После того злополучного торпедного попадания, он вместе с матросами сдерживал распространения воды в подбашенное отделение второй башни.

-Вот тебе и старик! Говоришь, он двенадцатого родился, а через четыре дня, если мне не изменяет память, Александр Маркович ещё и именинник.

— Надо в святцы заглянуть.

-Преподнесём старику подарок. Подпишу я прошение на имя государя о пожаловании подпоручику по адмиралтейству Абакумову, ордена Святого Станислава третьей степени.

-Тут ко мне депутация от матросов приходила, просила Александра Марковича наградить Георгиевским крестом. Я понимаю, что он как бы ему и не положен по статуту, как-никак, а он имеет офицерский чин. И они это осознают, что как бы офицеров солдатскими крестами не награждают. Но за его деяния в последнем боевом походе они решили, что он достоин этой награды. Я их обнадёжил, пообещал, что походатайствую в их просьбе

-Ну что ж, я думаю, что это будет в нашей власти. Хотя мы-то знаем, какой из него офицер. Этот чин ему был пожалован, ради уважения за его патриотический поступок. Это можно назвать подвигом. В такие-то его года добился зачисления на военную службу. На это не всякий решится, будучи даже на полвека его моложе.

-Я за это пожаловал бы ему сразу третью степень. Иван Константинович как вы на это смотрите? Сделаем для старика маленькое отступление от правил. Думаю, что Георгиевский крест для него будет намного ценнее, чем какой-то Святой Станислав.

-Хорошо, будь по-твоему. Раз заговорили о наградах. Так Государь наш Николай II, за операцию по уничтожению германского дредноута, почти все ваши представления на награждение особо отличившихся в этом деле — удовлетворил. А так же отдельным высочайшим указом, капитан второго ранга Лебедев посмертно представлен к ордену Святого Георгия 4-ой степени и произведён в капитаны первого ранга. Весь экипаж эскадренного миноносца "Гневный" — и выжившие и погибшие — за свой подвиг представлен к георгиевским наградам. Офицеры представлены к ордену Святого Георгия, нижние чины к знаку отличия Военного ордена. Кроме этого, экипаж "Гневного" признан считаться Георгиевским, все повышаются на одну ступень в звании и навечно зачислены, в списки Морского Гвардейского экипажа. Корабль с таким именем всегда должен быть во флоте российском.

— Когда подавал представление на коллективное награждение всего экипажа "Гневного", то я очень сомневался, что Его величество удовлетворит мою просьбу. Если бы не отчаянная атака "Гневного", а так же умелые действия подводной лодки "Нерпа", "Гебен" возможно сумел бы прорваться мимо Новицкого.

-Как видишь, зря волновался. Его величество без раздумья удовлетворил эту просьбу. И кстати, экипаж "Нерпы" тоже не обделили наградами. Десять нижних чинов из экипажа представлены к знаку отличия Военного ордена, остальные к медалям. Офицеры к орденам. Ну а командир "Нерпы", старший лейтенант Марков за атаку на германский дредноут "Гебен" представлен к Святому Георгию 4-й степени и производится в капитаны второго ранга.

-За дело под Синопом, под Зунгулдаком и за потопление "Гебена" к ордену Святого Георгия всего мы подавали двадцать пять представлений, не считая офицеров с "Гневного". Сколько было одобрено?

-Окромя упомянутых капитан второго ранга Маркова и вице-адмирала Новицкого, к ордену представлены контр-адмирал Каськов и контр-адмирал Трубецкой, и ещё шестнадцать офицеров. Из них, шестеро с линейного корабля "Екатерина Великая". Пятеро офицеров, награждены Георгиевским золотым оружием "За храбрость". Да я смотрю, была бы твоя воля, ты бы каждому по кресту положил.

-Да и положил бы. За это никаких крестов не жалко. Особенно для простых матросов.

-Государь своей милостью и так был довольно щедрым. Поди каждый десятый матрос из личного состава кораблей участвующих в делах на море за последний месяц получит награду за свои подвиги проявленные в бою с противником. Когда планируешь организовать мероприятие по награждению героев.

— В честь такого события мы планировали торжественное построении на послезавтра.

-Значит завтра нанесём визит в госпиталь.

-Неплохо бы было захватить с собой пару крестов с медалькой — в шутку, но с умыслом проговорил я.

-А хватит ли пары крестов-то? — шуткой ответил Григорович.

-Тогда сейчас мы у начштаба выясним кому чего и сколько.

-Да будут тебе кресты, но сильно не обольщайся.

-На счет крестов. Тут у меня зародилась одна идея.

-Ну как только я слышу от тебя, что в твоей голове созрело что-то, то я даже не знаю радоваться мне или стреляться.

-Идея как идея. А заключается она вот в чем. В моём времени были учреждены чисто морские ордена и медали для награждения военных моряков. Я не против наградной системы Российской империи, но награждение мужика орденом с женским именем хоть и святой, как-то режет мне слух. Или ещё один святой, но позаимствован у поляков. Лад он хоть мужик, и оставили этот орден лишь бы умаслить польскую шляхту. Есть и другие ордена в Российской империи, вот только почти все они как бы двойного назначения. Ими награждают и гражданских служащих за всякие их деяния, а так же за выслугу лет, ими же награждают и военных, но уже за боевые подвиги. Вот я и мыслю что нужно по мимо одного военного ордена, которым является "Орден святого Георгия", не будем упоминать клюкву, учредить ещё парочку как бы специфических наград для награждения в армейских частях и на флоте.

Иван Константинович, а не выйти ли и нам с подобной инициативой на государя. Предложить ему проект учреждения нового ордена назовём его "Орден Ушакова". Что не говори, но адмирал Федор Федорович Ушаков достоин, чтоб его именем был назван орден. Не одного проигранного морского сражения. И знаете ещё что. Русская православная церковь, там в моем времени, канонизировала его в святые.

-Канонизировала в святые!?

-Да. В святые. Если точно то, Святой праведный воин Федор Ушаков. Во как. Теперь он почитается у нас, как святой покровитель российского военно-морского флота. Так вот насчет орденов. У нас там, в наградной системе чисто морских орденов было два. "Орден Ушакова" и "Орден Нахимова". Они были учреждены в 44-м году, в годы следующей войны с Германией. А тут я думаю, что нам моряка и одного ордена хватит. Для нижних чинов медаль имени адмирал Ушакова. Статут к этим наградам можно обмозговать. И сделать его двух степеней как это было в первом варианте ордена, это уже в моём времени и степень была одна и дизайн изменился. Орден стал выполняться в виде креста, покрытого синей эмалью. Вот его и возьмём за основу, так как он больше подходит к нынешним реалиям. Не в виде же пятиконечной звезды его выполнять, как это было в Советской России. Для адмиралов первая степень для прочих вторая. И награждать ими только по ходу военных компаний.

-Для награждения сухопутных, как я догадываюсь, ты предлагаешь учредить орден имени Суворова.

-Всё верно.

-А что Михаил Коронатович, в твоём предложении есть немалая доля истины. Подобные разговоры уже происходили в кают-компаниях и только. Наружу они не выходили. Возможно, что и настало время для введения в наградную систему Империи ещё двух сугубо военных орденов. Но вначале надо обговорить с сухопутными, если они поддержат, то создать инициативный комитет, который и будет с этим вопросом обращаться к Его величеству.

-Сухопутные поддержат эту инициативу. Я в этом уверен. Кто же может отказаться от ещё одного ордена, да названого в честь таких выдающихся полководцев. У нас их ещё называли — полководческие ордена.

Об орденах мы с тобой обговорили, а теперь скажи, как себя чувствует адмирал Сушон? Я желаю его навестить.

-Как бы сказал врач, всё худшее позади и если осложнений не будет, то через месяц будет совершенно здоров. Да нормально он себя чувствует, если не считать что корабль его на дне, а он сам у нас. Только от одной этой мысли, время от времени, начинает хандрить. Поначалу мы опасались, как бы он чего не учудил от переизбытка восторженных чувств к нашему гостеприимству. К нам же в плен не так часто попадают адмиралы, тем более германского флота. Но нечего, со временем пообвыкся, даже к сестрам милосердия начал проявлять нездоровый интерес.

-Завтра поглядим, какой из него женский обольститель, если что, то заберу его с собой.

-А когда вы намерены покинуть нас.

-Планирую, после награждения отправится в обратную дорогу.

-Тогда я думаю, что наш главдоктор не одобрит ваше намеренье на перевозку своего пациента в неприспособленном для подобных случаев поезде. Если вы только не собираетесь задержаться у нас ещё на недельку.

-Если не разрешит сейчас, то именно тебе самому придётся озаботиться в организации безопасной доставки его в Петроград, когда он будет к этому готов.

-Я и сам могу доставить его в столицу. Это я к тому говорю, что мне нужно попасть туда. По неотложным-с делам. Кое-кого навестить. Кое с кем встретится. Семь месяцев, как я тут почти безвыездно. И пока главная угроза на море было не устранена, у меня не было возможности оставить флот даже на неделю, чтоб побывать в Питере. Теперь такая возможность появилась, главную угрозу мы устранили. Турки без поддержки немцев боятся даже нос высунуть из пролива. Я уверен, что мой начальник штаба прекрасно может справиться и без меня. А я желал бы через недельку, скажем дней так на десять, покинуть тёплый Крым и посетить прохладную и дождливую Балтику.

— Говоришь, что справятся тут без тебя. И после небольшой паузы — Значит, поговорить, встретится.

-Поговорить и встретится.

-Тогда будем считать, что это твоя поездка будет по служебным делам.

-Именно по служебным и только по служебным. Вы же меня знаете. Загляну на пару заводов, обязательно в Сестрорецк съезжу. Желал бы и своих старых соратников навестить, вспомнить за стаканчиком житьё-бытьё и былые ратные дела. Узнать чем же живёт столица, а то новости оттуда приходят с большим опозданием.

-Я тебе расскажу, как живёт столица.

Светские сплетни от Ивана Константиновича я пропустил мимо ушей. Там опять только и разговоров об Императрице её окружении и бородатом мужике. А вот то что в столице начались перебой с хлебом, не говоря о других продуктах, меня не обрадовали. Так ещё и цены на всё про всё стремительно лезут вверх. Кто-то начал баламутить рабочих на предприятиях. До массовых забастовок пока дело не доводят. Похоже, кто-то проводит тренировки, и большевики тут ни при чём. Пока бастуют мелкие предприятия. Но это первые цветочки. А это уже чревато.

На Балтике тактическое затишье и у адмирала Канина наступила передышка. После взятия Шавли и Либавы Северный фронт встал. У генерала Гурко забрали все резервы и отдали Юго-Западному фронту. Войска зарываются в землю с обеих сторон. Западный фронт кое-какие телодвижения своим южным фасом ещё делает. Там 4-я армия генерала Рогоза смогла дойти да Брест-Литовска обхватить его с севера при этом освободить Гродно и Белосток. Но, а в остальном войска генерала Эверта не справились с поставленной задачей. Ковно так и не взяли, остановились в тридцати верстах южнее города, выйдя на берега Немана.

Успешно наступают только войска Юго-Западного фронта. Вновь взяв Львов, Перемышль, Люблин. Сейчас Брусилов рвётся через Западные Карпаты в придунайскую долину. А там и до Будапешта рукой подать. Нам бы радоваться по этому поводу, так нет же. Сейчас в ставке стоит мат-перемат и всё из-за Румынии. Почувствовали слабость австрияков и теперь желают влезть в драку, чтобы поучаствовать в дележе пирога.

-Вот только наш генералитет не в восторге от их желания — закончил повествование Григорович.

— Эти хитрозадые румыны долго выжидали, на чью сторону встать. Но свой-то шанс они упустили ещё в 14-м году. Если бы они тогда решились ударить в спину дышащей на ладан австрийской армии после блестящего наступления Юго-Западного фронта возможно ход войны пошёл бы по-другому. Так что у нас тогда появился бы шанс выбить Австро-Венгрию из альянса с Германией. Болгары тогда ещё колебались, чью сторону принять. Я думаю, что и Италия бы долго не тянула с вступлением в войну. А теперь мы имеем то, что имеем.

-В последнее время на Государя сильно давили наши союзники как раз из-за Румынии. Они всё же дожали её. В итоге Бухарест в специальной ноте союзникам от 4 июля 1916 года дал принципиальное согласие выступить на стороне Антанты. Но выставил ряд условий. Первое — союзники должны обеспечить оружием и боеприпасами.

-Нас бы кто самих обеспечил.

-Второе — Чтоб не дай Бог австрияки румынам не наваляли, войска Антанты должны не останавливать наступление на Центральные державы.

-Так они что, рассчитываю всё время прятаться за нашими спинами, а воевать-то тогда как собираются.

-Но есть ещё и третье и четвертое условие. А ещё мы должны прикрыть их от болгар. И при этом у Бухареста имелись ещё и обширные территориальные претензии. Понятно, что такой обширный список условий Румынии, требовал определённого времени на согласование, но Николай II отказался идти на поводу румын.

-Значит, Ники всё же прислушался к моему совету на счет Румынии.

-И когда это ты успел Императору совет по Румынии дать?

-Так ещё в январе, когда вверяли мне Черноморский флот.

-То-то французский посол Морис Палеолог, исходил пеной, предупреждая наше правительство о возможном "сильнейшем разочаровании Франции", если переговоры Румынии с нами не приведут к вступлению этой страны в войну на стороне Антанты.

-Ну да. И вся ответственность за возможный неуспех переговоров будет возложена на Россию.

-Именно так.

-Ну и флаг им в руки, барабан на шею и якорь в зад. Нам такие союзники и на хрен не нужны. Ну а отчего французы рвут волосы на своей заднице, да тут к гадалке ходить не надо, всё и так понятно. Они думают, если румыны выступят против Центральных держав, то этим отвлекут часть сил со своего фронта на себя. Это хорошо что Ники упёрся рогом, и не пошел на поводу у союзников. Ещё бы они не разочаруются, если вдруг дебильные правители ещё одной страны не пошлют свой народ умирать за них, как это сделали в России а им видите ли то что по их мнению русских мало дохнет на этой войне. Пожалуй, в наиболее циничной форме отношение западных держав к России как к союзнику выразил французский посол в России Морис Палеолог: "...при подсчете потерь союзников центр тяжести не в числе погибших, а совсем в другом. По культуре и развитию французы и русские стоят не на одном уровне. Россия одна из самых отсталых стран в мире. Сравните с этой невежественной массой нашу армию: все наши солдаты с образованием, в первых рядах бьются молодые силы, проявившие себя в науке, искусстве, люди талантливые и утонченные, это — цвет человечества. С этой точки зрения наши потери гораздо чувствительнее русских потерь".

-Это когда он так говорил?

-Так это знания и будущего. Многие дневники известных людей от артистов до принцев и королей, в том числе и политиков по истечению многих лет стали доступны историкам, писателям, журналистам. А все сокровенные мысли или высказывания что были доверены этим бумагам, уже от них узнала и общественность.

-Какое кощунство так говорить о погибших солдатах своего союзника. Понимаю я тебя Михаил Коронатович, отчего у тебя такая неприязнь к союзникам.

Кое-какой информацией что поведал мне Иван Константинович по поводу этих плясках вокруг Румынии я владел ещё будучи в своём времени, и кое-чего нового почерпнул находясь уже здесь.

То, что с началом войны два блока противоборствующих европейских держав пытались склонить Румынию на свою сторону, не было ни для кого секретом. Румыния подкупала всех своим очень удачным географическим положением. С её территории можно было вести наступательные действия, как против Антанты, так и против Центральных держав. С востока и юго-запада она граничила с Россией и Сербией, а с юга и северо-запада с Болгарией и Австро-Венгрией. Кроме того Румыния имела большую, хотя и плохо подготовленную к ведению такой войны, почти шестисоттысячную армию. А ещё Румынию рассматривали как сырьевую базу, в частности, как поставщика сельскохозяйственных товаров. В целом, несмотря на то, что Румыния, оказавшись в окружении воюющих сторон, жила неплохо. Германия и Австро-Венгрия нуждались в румынском зерне и других товарах сельского хозяйства, а так же закупали бензин. С геополитической точки зрения, Россия и Австро-Венгрия, главные потенциальные конкуренты Румынии в регионе, на земли которых претендовал Бухарест. Большая часть русского генералитета сомневалась в боеспособности румынской армии. Они говорили так: "Если Румыния выступит против нас, нам потребуется тридцать дивизий, чтобы её разгромить. Если же Румыния выступит против Германии, то нам также потребуется тридцать дивизий, чтобы спасти её от разгрома. Из чего же тут выбирать?" Россия же в целом не желала, чтоб Румыния влезала в войну, а оставалась нейтральной. Правда, осенью 1915 года Россия оказывала дипломатическое давление на Бухарест, в связи с наступление австро-германских и болгарских войск в Сербии и хотела, чтоб румыны пропустили наши войска через свою территорию. Но Бухарест отказался, а потом было уже поздно, так как Сербская армия потерпела поражение и отошла в Албанию.

Но и в самой Румынии среди правительственной верхушки было две партии сторонников той и другой воюющей стороны. Им надо было ещё разобраться, на чьей стороне выступить, чтоб не прогадать и оказаться в стане победителей. И на одном из советов было сказано: "По всей вероятности, война будет долгой. Подождем, как будут разворачиваться события. Нам ещё представится случай сказать своё слово".

В Бухаресте полагали, что присоединившись к Берлину и в случае победы, им позволят отнять у России Бессарабию. А вот союз с Антантой сулит заполучить более весомый приз и по территории и румыноязычному населению — австрийскую Буковину и венгерскую Трансильванию. Один раз румыны уже провернули подобный фокус. В тринадцатом году, когда южный сосед был занят разборками с Сербией и Грецией, Бухарест стал давить на Софию, требуя изменить линию границы в Южной Добрудже в свою пользу. София не ожидала "ножа в спину" так как считала Румынию своим союзником. В середине лета благо почти вся болгарская армия была связана боями на западной границе, румынские войска пересекли границу в районе Добруджи и двинулись на Варну. Румыны ожидали жестоких боев, но им повезло, у болгар просто тут не было войск. Румыны, не встречая сопротивления, направилась к Софии. В силу безвыходной ситуации, Болгарии пришлось подписать перемирие со своими противниками и потерять часть своих территорий. Таким образом, Румыния получила Южную Добруджу площадью почти в семь тысяч квадратных километров и с населением около трехсот тысяч человек. Однако Румыния вместе с этим получила и врага в лице Болгарии. Болгария-то и выступила на стороне Германии только из-за того чтоб вернуть свои земли, так как Россия и Антанта в частности не могла этого гарантировать. А Германия пообещала.

И вот Румыния вновь решила повторить такой же фокус, примкнуть к сильнейшему, и этим приумножить свои земли. Но идет всё к тому, что здесь такой фокус не получится и Бухаресту придется довольствоваться птичкой "Обломинго".

В данный момент я уверен, что и против Антанты они не решаться выступить. Хотя в 15-м году Румыния уже склонялась принять сторону Германии. Именно в тот год мы начали терпеть одно поражение за другим. Отдали обратно ранее захваченные австрийские земли, потеряли Польшу, часть белорусских и прибалтийских земель, но выстояли. Глядя на это Румыния снова решила ещё немного подождать. Тут ещё сыграло то обстоятельство, что румынская элита в большинстве своём ориентировалась на Францию, говорила по-французски. В Румынии гордо называли себя "латинской сестрой" Франции, а Бухарест — "маленьким Парижем". Ещё одной "латинской сестрой" они считали Италию, которая взяла и выступила против Центральных держав. Ну чего они всё время рыпаются, быть нейтральными им больше подходит, чем каждый раз от кого-то получать ...дюлей. Но до них это никак не доходит, всё мнят из себя потомков истинных римлян. Хотя но натуре, они больше цыгане.

Да если бы не Российская Империя до сих пор бы они целовали турецкие сапоги. Вот всегда так, освобождаешь кого-то, освобождаешь от кого-то, а потом нам же за всё это платят черной неблагодарностью. И вот скажите мне, нахрен надо нам было за последние четыреста лет столько народу положить в землю, чтоб потом в будущем за наш пацифизм все эти освобожденные нам плевали в спину. Да и жили бы они себе, жили в этой "Европе"....

Наш разговор с Григоровичем был прерван самым бесцеремонным образом — то есть моей прекрасной половиной появившейся в дверном проёме. Зайдя в мой кабинет, она сразу же от двери начала отчитывать меня за то, что я не соизволил пригласить его превосходительство отобедать. Короче и сам не жрам-ши и других голодом заморив-ши. Пришлось подчиниться рассерженной супруге и прервать наш разговор. Иван Константинович при виде Анастасии спешно встал с кресла и поспешил ей на встречу и тут же припал к её ручке, рассыпаясь в комплементах, восхищаясь ею красотою. Несмотря на то, что она была не так стройна из-за большого срока беременности но красота никуда не делась а даже наоборот проявилась ещё чётче. Потом Григорович как самый галантный кавалер подставил моей ненаглядной локоток, и они под ручку не спеша направились на нашу жилую половину, где в гостиной был накрыт стол. А я шел в паре метрах позади, одновременно любовался и переживал за жену. Ей скоро рожать, а она переживает за меня, по дворцу бегает, когда нужно стараться находится на своей половине и беречь себя от всяких случайностей.

....................................................................................................

На следующий день адмирал Григорович и сопровождающие его лица посетил два севастопольских госпиталя. Там он пообщался с моряками, которые в большинстве своём были с линкора 'Императрица Екатерина Великая' и с погибшего эсминца 'Гневный'. Так что Григорович осознавая их коллективный подвиг в недавнем морском бою, не поскупился в наградах. Далее было посещение береговой батареи и разговор с капитаном первого ранга Бурхановским начальником охраны севастопольских рейдов. Вот там я и увидел рядом с каперангом интересного человека. Это был армейский подпоручик, явно фронтовик, так как при ходьбе немного прихрамывал на левую ногу, опираясь на трость. На шашке болтался темляк Анненских цветов, а на груди орден Святого Станислава третьей степени с мечами. То, что Бурхановского это подпоручик называл отцом, может в этом и нет ничего странного, если бы не одна обстоятельство. Этот подпоручика был лицом азиатской наружности, отсюда и легкий акцент при разговоре. Так может это результат бурной молодости каперанга, — в первое мгновение подумалось мне — оприходовал какую-нибудь смазливую азиатку и теперь опекает этого бастарда. Виктор Захарович видя мою заинтересованность к этому подпоручику, представил его нам. Оказался это его крестник Сисоевский Пётр Викторович.

Эта история началась в 1900 году в Китае. Но до этого дня почти два года в этом государстве бушевало народное волнение — там оно называлось Ихэтуаньское восстание — и было направленное против иностранного вмешательства в дела страны. Китайцы вымещали злобу на миссионерах и китайцах-христианах. По этому поводу во всех просвещённых странах поднялся вой. Как это так, какие-то ускоглазые желторожие обезьяны посмели обижать последователей истинной веры. А раз так, то их нужно покарать за это и ещё сильнее затянуть ярмо на шеях этих неразумных новыми кабальными финансовыми и экономическими договорами, чтоб впредь неповадно было. Тут же был создан военный альянс, в который вошли Российская империя, САСШ, Германская империя, Великобритания, Франция, Японская империя, Австро-Венгрия и Италия, чьи войска и флот были посланы в Китай для установления порядка, раз для этого и подходящий повод есть. А это грабёж и убийства иностранных подданных. Про массовое истребление каких-то христиан-китайцев не больно-то и переживали, но это был ещё один отличный повод, но только для общественного мнения и для нагнетания истерии, за вторжение в Китай. Да к тому же эти китаёзы посмели учинить осаду дипломатических миссий в Посольском квартале Пекина. Армия и флот альянса двинулись для дележа такого лакомого пирога как Китай.

А Виктор Захарович, будучи ещё лейтенантом, служил в это время на броненосце 'Сисой Великий' и в составе коалиционных сил принял участие в подавлении этого восстания. А любое восстание, это кровь, смерть и поломанные судьбы большого количества семей. Так на броненосце оказалось трое китайских мальчиков-сирот шести-восьми лет, родители которых погибли. На корабле пацанов пригрели, приласкали, а потом и провели обряд крещения в православную веру. Крестными отцами выступили офицеры броненосца, дав новые имена новокрещёным. А фамилии заимствовали от имени броненосца — Сисоев, Сисоевец, Сисоевский. В 1902 эти пацанята, на борту броненосца прибыли на Балтику. Впоследствии каждый из мальчиков жил в семье своего крёстного. Далее определили их в школу получать образование, чего навряд ли они смогли получить в своём Китае. После окончания школы каждый сам себе выбрал тот путь, по которому решил двигаться. А вот этот крестник Бурхановского, решил стать военным, поступил во Владимирское военное училище и закончил его перед самой войной по 2-му разряду. И вот этот бравый подпоручик Сисоевский Пётр Викторович кавалер двух орденов и есть один из тех китайских мальчиков, для которого Россия стала новой родиной, за которую он уже пролил свою и чужую кровь.

Через два месяца Сисоевский, будучи не подпоручиком, а мичманом, был переведён на береговую батарею, на должность командира дивизиона пушек Канэ. Этому похлопотал Виктор Захарович, решив, что его крестник сполна уже пролил кровушки на фронте, и к тому же чуть-чуть не ставши инвалидом. И не будет ничего предосудительного, если он продолжит службу до полного выздоровления там, где стрельба и разрывы снарядов маловероятные.

Следующим объектом нашего посещения был ПДК-2, сегодня прибывшим из Николаева. Это уже второй пехотно-десантный корабль, а первый подобный корабль как три дня назад был принят нами в состав флота и на полтора месяца раньше запланированного срока.

-Не кажется ли вам господа офицеры, какой-то неказистый он вышел из себя — обратился Григорович, с сопровождающим его лицам, как только увидел пришвартованный у пирса корабль. Не военный корабль, а однозначно коммерческий пароход.

-Таким он и был задуман Иван Константинович. В военное время он используется как десантный или минный транспорт, а в мирное время будет перевозить коммерческие грузы.

-Да знаю я Михаил Коронатович — отмахнулся от моих объяснений адмирал Григорович. Сами же оговаривали при разработке проекта этих судов это перевоплощение. В мирное время большая часть всех судов флоту просто будет не нужна. А содержать их будет накладно.

Поднявшись на борт корабля, и заслушав рапорт командира ПДК старшего лейтенанта Лобовича, приступили к осмотру. Сам корабль претерпел некоторые изменения по сравнению с тем, из моего времени. Полубак в два раза длиннее, простирается до самой фок мачты. Тут стоят два пехотных трехдюймовых орудия на тумбовых лафетах подобных как на зенитках Лендера. На корме стояла четырёхдюймовка. Ещё два подобных орудия должны стоять на срезе полубака в районе фок мачты побортно. Но ввиду нехватки оных, места временно пустовали. На крыльях мостика были установлены пулемёты системы "Максим". Перед мостиком и позади его зарезервированы места под установку зенитных орудий.

-Не успевает ещё наша промышленность в обеспечении флота нужным количеством артиллерийских орудий — посетовал Григорович. Как бы тебе Михаил Коронатович не пришлось следующие корабли в таком же составе вооружения принимать, а потом с ними и к берегам Турции идти.

-Да по большому счету эта нехватка стволов нам не критична. Мы и без них обойдемся. Флот поддержит десант огнём с моря. Нам нужны сами корабли, чтоб доставить к месту высадки войска.

-А много ли ожидаешь получить таких кораблей к моменту начала операции?

-Это зависит от даты начала этой самой операции — после некоторого раздумья ответил я. До конца года обещают сдать нам от десяти до двенадцати десантных кораблей и больше двух десятков самоходных малых барж. Кроме того у нас есть несколько десятков транспортных судов из мобилизованных. Плюс — два больших парохода переделанные в транспортно-десантные со своими средствами высадки.

-Решил всё же начать до нового года?

-Желал бы. Но решать не мне. Думаю, придется основательно повоевать в ставке.

-Придется, это точно. Там операция по захвату проливной зоны по плану должна начаться не ранее апреля-мая.

-Так план то разрабатывался из расчета, что во флоте не хватает транспортных судов. Но это не так. Мы даже сейчас способны за раз доставить к берегам Турции сорокатысячный корпус с полным вооружением. Конечно, с выгрузкой войск будет задержка ввиду малой приспособленности большинства транспортов к подобным действиям. Но в данный момент даже этот недостаток нам не помеха, так как помешать десанту турецкому флоту нечем, кроме разве нескольких подлодок. От них я думаю, мы сумеем защититься. Это не "Гебен" с "Бреслау" которых при разработке предыдущего плана принимали в расчет. Значит задержка судов у побережья противника на несколько суток с выгрузкой войск, в этот раз допустима. А если флот до нового года получит то, чего пообещали судостроители, то и задержки с выгрузкой войск во время операции мы сведём до приемлемых величин.

-Хорошо. Я тебя поддержу с переносом операции на более ранние сроки. Но поддержу в том случае если только ты сумеешь накрутить хвосты судостроителям и получить от них обещанное. Это и отремонтированные линкоры, и твои штурмовые корабли, ну и конечно эти самые ПДК и самоходные баржи.

-Иван Константинович! — В моём голосе было неприкрытое удивление. В голове мелькали мысли "Григоровичу было хорошо известно что "Екатерину Великую" за такое короткое время отремонтировать не удастся, если только не снять мастеровых с других кораблей. А это повлечет за собой задержку со сдачей других кораблей. Тех же самых ПДК".

-"Императрица Мария" к моменту начала операции будет в строю, а насчет второго линкора... Да и не очень-то он нам будет нужен. Мы можем обойтись одной второй бригадой линкоров и штурмовыми кораблями. Так что пусть второй линкор ремонтируют без спешки и основательно.

-А ты представь такой расклад. Если у нас всё пройдёт как мы задумываем и Босфор и Константинополь нам удастся захватить. А это кому-то очень не понравится... Как ты думаешь не захотят ли они воспользоваться моментом и с другой стороны войти в Мраморное море и навязать нам какие-нибудь свои условия ограничивающие наши приобретения.

-Я понял вас Иван Константинович. Вы предполагаете подлянку со стороны наших заклятых друзей и хотите встретить их во всеоружии демонстрируя нашу мощь. Ну, двумя-то дредноутами мы их не впечатлим. Тогда надо отложить операцию на год, когда в строю будут все четыре наши дредноута. А с другой стороны нам и этих сил хватит, чтоб заблокировать выход из Дарданелл в Мраморное море. Да я и не уверен что "друзья" решаться на такой шаг без серьёзного повода. А хотя черт его знает.

А в моей голове крутились мысли. "Если хорошенько подумать, то "друзья" вполне могут на это решиться. Но только в том случае, если наш десант всё же будет успешным, а Николку подвинут с трона их ставленники"

Адмирал Григорович отбыл в обратный путь на следующий день после торжественного построения по случаю награждения отличившихся. Среди награжденных был глазастый матрос с эсминца "Дерзкий", это он углядел дым "Гебена" уже обошедшего завесу русских кораблей. Как и обещал тогда ему контр-адмирал Трубецкой, что наградит его по достоинству, и своё обещание выполнил. Агапов выпячивал грудь и скосив взгляд вниз, смотрел на свою медаль которая блестела на солнце. И это ещё не всё. Агапов вспомнил о том, что сразу после прихода в Севастополь адмирал вызвав его на мостик поблагодарил за службу и достав из портмоне четвертной кредитный билет с портретом Александра III одарил оным.

Ещё одного героя в этот день поздравляли его товарищи, как и он их. Команда подводной лодки "Нерпа" под командой уже капитана второго ранга Маркова в полном составе, а это почти пять десятков человек, получила награды, а вот унтер-офицер Рябинушкин боцманмат сигнальной службы, сразу две. Золотой крест знака ордена Святого Георгия второй степени за спасение подводной лодки от подрыва на мине, со смертельным риском для собственной жизни.

В этот день было много награжденных, от матроса до адмирала, но одного человека кто заслужил награду, на этом построении не было. Награду я придержал, так как мне нужен был повод для встречи с ним. И обо мне на этом торжестве не забыли, и под громогласные крики моряков, Григорович приколол на мой мундир звезду к ордену Святого Владимира второй степени с мечами, а крест повязал на шее.

Среда. 23 августа 1916года 10.30 Кабинет командующего.

Вице-адмирал Бахирев М.К. командующий ЧФ

Капитан второго ранга Автомонов А.П. — начальник контрразведки ЧФ

Начальник контрразведки последние два дня был в приподнятом настроении. А с чего ему было огорчатся, по службе пока серьёзных упущений нет, а в остальном его отдел справляется. Наградами и чинами начальство его тоже не ущемляет. И орден за дела его пожаловали и новый чин заслужил. Хотя за последнее адмирал сказал, что этот чин ему аванцем пожалован, и его ещё нужно отработать. Отработаем, обязательно отработаем. Народу только маловато в отделе, надо бы у адмирала ещё несколько человек в штат выбить. Хорошо что Устинов вернулся из Одессы. Да и большими успехами похвастаться он не может, но кое-что с кое-чем из того что он разузнал сопоставить мы теперь можем. Хотя этого нашему адмиралу будет мало.

Вот в таком настроении прибыл контрразведчик к адмиралу.

-С какими новостями Александр Петрович? — задал вопрос адмирал Бахирев.

-Ваше превосходительство, сегодня из Одессы вернулся прапорщик Устинов.

-И каковы его успехи? С пользой ли съездил?

-Кое-чего есть.

Бахирев многозначительно посмотрел на контрразведчика, ожидая продолжения.

Каперанг раскрыл папку и начал читать: Николай Фёдорович Солдатов 1883 года завербован германской разведкой в 1908 году, работая на заводе "Наваль" в отделе морских машин. Там он сошелся с некоторыми немецкими специалистами, которые и вовлекли его в шпионскую деятельность, подловив его на воровстве, так как он оказался падкий на деньги. Да к тому же он ещё до этого с 1903 по 1907 был связан с антиправительственным партиям в частности последние три года относил себя к "Союзу социалистов-революционеров-максималистов" и после того когда она почти была разгромлена он как бы от неё отошел.

-Александр Петрович давайте конкретно о деле, из-за которого вы посылали своего человека в Одессу — Бахирев в раздражении перебил начальника контрразведки.

Автомонов оторвался от своей папки, откашлялся, растягивая паузу, перевернул пару листов в своей папке и продолжил.

-Прапорщику Устинову удалось выяснить, что та группа агентов, что пыталась пересечь границу Российской империи, и так неосторожно со своей стороны нарвалась на стражей пограничной охраны, направлялась в Николаев. Возглавлял эту группу офицер разведки капитан-лейтенант Земпер. Насчет его фамилии уверенности у нас нет, она может быть и другой, но так утверждает Солдатов. К нашему большому сожалению, при переходе этот Земпер был убит.

-Значит офицер морской разведки — констатировал адмирал Бахирев, барабаня пальцами по столу. Верно, тут есть чему сожалеть.

-Однозначно так.

— Александр Петрович, а это точно, что они в Николаев шли, а не сюда в Севастополь?

— Об этом так любезно поведал нам господин Солдатов, именно это было в планах агентов.

-На счет Солдатова. Выясняется что он шпион со стажем. И вот так взял и добровольно всё выложил за раз и даже не пытался что-то утаить.

-Хи-хи — послышался легкий смешок. Поначалу он попробовал юлить, дескать, не при делах. Но после превратного разговора с Устиновым, господину Солдатову не было резону запираться.

-Говоришь, передумал запираться и начал всё правду говорить, нечего не утаивая. Тогда я полагаю, на Игнатия Фёдоровича из-за подорванного своего здоровья жаловаться он тоже не будет.

-Да грех ему жаловаться. Да за такие дела в военное время приговор один.

-Ну, с этим понятно. Сейчас он где?

-Как только выяснилось, что Солдатов никакой не контрабандист, а агент германской разведки, то пришлось тут же связываться с полковником Гейкингом командиром 22-й Измаильской пограничной бригады, чтоб Солдатова срочно передали нам для дальнейшей разработки. Так что полковник любезно согласился с нашей просьбой и отпустил нашего фигуранта с Устиновым и даже предоставил для этой цели сопровождающего в лице ротмистра Комисарова.

-Понятливый полковник нам попался, не заартачился, а ведь мог и не отдать. Александр Петрович, к кому шли агенты, удалось выяснить? Кто тот резидент, что засел в Николаеве. Связи. Какое основное задание этой группы?

-Нет. Солдатов сказал, что в Николаеве должны были встретиться с кем-то, кто работает на судостроительном заводе.

-И это всё что удалось выяснить. Александр Петрович, не ожидал я, что вы так меня разочаруете. Я думаю, что одним Николаевым их задание не ограничивается. Вы думаете, что он должен был проводить немца только до города и на этом его задание заканчивалось. Я вот так не думаю. Да и кого нам там искать Александр Петрович? Если мы незнаем ни фамилии или на худой конец, в какой должности этот человек работает заводе. Да и завод-то в Николаеве не один. Ваши соображения?

-Одно только могу сказать, что искать надо не среди рабочих.

-Отлично! — с сарказмом воскликнул адмирал. Сразу на несколько тысяч человек сузили зону поиска агента.

-Ваше превосходительство — с обидой в голосе проговорил контрразведчик — ну не может быть агент простым рабочим.

-Простой чернорабочий возможно, и то кто появился на заводе в последние полгода из какой-нибудь деревни. А за других я не уверен. Или у вас есть кто-то в разработке?

-В наше поле зрения попало несколько человек работающих на судоверфях "Наваль" и "Руссуд" Среди них есть подданные стран наших союзников так и выходцы или их потомки во втором поколении из других стран, в том числе из враждебных нам стран.

Мы ведем негласное наблюдение за мастером котельного цеха Отто Блимке работающего на заводе "Наваль" А так же за инженером кораблестроительного завода "Руссуд" Верманом.

-И чем они вас заинтересовали?

-Десять лет назад Отто Блимке был замечен несколько раз в окружении людей, которые в полицейском департаменте чистились политически неблагонадежные.

-Вы имеете в виду, что он был связан с теми, кто подстрекал на подрыв и свержение существующего правительства. И почему он тогда до сих пор работает на стратегически важном заводе?

-Тогда, не смогли доказать что он как-то был связан с ними, и посчитали это просто случайностью однако на заметку взяли. Но он в дальнейшем вел себя вполне благопристойно и не в чем предосудительном больше замечен не был.

-А сейчас что, он дал вам повод засомневаться в своей благонадежности?

-Да нет за ним ничего такого замечено не было. Вот только со связи с задержанием Солдатова пришлось вновь поднять старые дела, где и выяснилось, что они были знакомы, и не только по работе на одном предприятии.

Ладно, с одним что-то прояснилось. У вас появилась версия, что Солдатов мог идти на встречу с этим Отто. А что и со вторым он также знаком.

Нет. Но! Инженер Верман был не раз замечен в обществе германских инженеров работающих перед войной на верфях "Руссуда", и однажды даже засветился возле господина Винштайна, бывшим в ту пору германским вице-консулом в Николаеве.

Понял. Думаю что это веские причины, чтоб приглядеть за ними. И всё же Александр Петрович, я думаю, что все сомнения по отношению этих господ может развеять Солдатов, если ещё раз основательно с ним переговорить. Ну вот не верю я, что он ничего не утаил от нас и рассказал обо всём как на духу. О третьем своём подельнике показания он не изменил? Напомни-ка, как его там Солдатов обозвал.

Автомонов зашуршал своими бумагами, выискивая там искомое а найдя произнес.

— "Шпынь", наше превосходительство. Оно ещё обозначает "шут" или "балагур"

-"Шут" говоришь. И есть ли что об этой личности в полицейском департаменте, особенно в недрах его Третьего делопроизводства или в Девятом. А может дела этого "Шута" есть в Восьмом отделе. В общем так Александр Петрович, я больше и больше начинаю приходить к заключению что прапорщик Устинов недостаточно плодотворно побеседовал с этой шелудивой псиной. Я полагаю Александр Петрович, что вы доведёте до прапорщика Устинова, что он не в полной мере выполнил своё задание. Вы меня поняли.

"Я ведь предчувствовал, когда шёл сюда, что адмирал будет недоволен результатом" — подумал Автомонов и с виноватыми нотками в голосе произнес — Так точно ваше превосходительство. Я всё понял и уверяю вас, что к завтрашнему утру мы будем знать всё.

-Говоришь, что к утру всё про всё будем знать — послышались ехидные нотки в голосе адмирала. Вот этой-то спешки я от вас и боюсь. Так что будьте так любезны Александр Петрович самому поприсутствовать при этой доверительной беседе между вашим подчиненным и нашим гостем. А то я боюсь, как бы прапорщик из-за душевного неравновесия по поводу неудовлетворительного результата от предыдущего разговора с господином Солдатовым, может неправильно повести эту беседу. И вместо того, как выразились минуту назад — "будем знать всё" — вы получите молчаливую тушку к завтрашнему утру — с ироничным сарказмом проговорил адмирал. А этого нам, ох как ненужно. Так что пусть прапорщик подходит к этому разговору с творческим подходом, с выдумкой, а не как деревенский бугай во время уличной драки. А если серьёзно, пусть руки побережёт и поменьше ими машет, если можно разговорить нашего молчуна с гораздо меньшими усилиями и, не потея. А то я могу кое-какие способы подсказать вам.

-Не надо ваше превосходительство. Мы сами справимся.

-Хорошо. А теперь Александр Петрович, просвятите меня, что у нас новенького о подручных Гучкова, что им оставлены тут у нас?

-Все трое находятся под постоянным негласным наблюдением. Один из подручных — Иван Зыков пару раз крутился у минного арсенала. Когда его остановил патруль, сказал что ищет сродственника.

-Проверили?

-Да. Там служил на должности старшего минера минный квартирмейстер первой статьи Суходолов Игнатий.

-Вот даже как. Однако — с нескрываемым удивлением произнёс Бахирев. А потом он понял смысл сказанного "Служил". Так он там когда-то служил, а сейчас он где службу проходит?

-Он как полгода числится в экипаже минного заградителя "Алексей".

-Вы с ним беседовали насчет этого родственника?

-Беседовали. Он поначалу даже сам удивился. Говорит, пять годов не знались, а тут на тебе зачем-то понадобился. Да и какой он сродственник, так нашему забору двоюродный плетень. Десятая вода на киселе. Да мы проверили он и правда дальний родственник. Какой-то внучатый племянник его двоюродной тётки.

-А что можешь сказать об этом минере?

-Старший лейтенант Иениш отзывается о нем как о благонадежном матросе. С политическими не как не связан, крамольных разговоров за ним никто не слышал. Хороший специалист в минном деле. За что не раз отмечен поощрениями от начальника. Имеет два креста и медаль.

-На всякий случай приглядите за ним. А чем другие занимаются?

Щасный был замечен у Минной Пристрелочной станции в Двуякорной бухте. Потом у высоты Кая-Баш, где расположена 19-я батарея. Мы предполагаем, что они ищут людей среди матросов и солдат гарнизона, имеющих доступ к взрывчатке.

-Однозначно, и другого объяснения я не вижу. И она им нужна не рыбу глушить. А совсем-совсем для другого — озабочено о чем-то думая проговорил адмирал. Что по третьему?

-Играющий роль коммивояжёра Белых пытается завести знакомство с офицерами флота. Предлагая им образцы продукции Окуловской фабрики.

-Умно. Тут и возразить нечем. Человек пытается продать свой товар. А сам в это время налаживает отношения с нужным ему человеком. А с лейтенантом Райским он не встречался? — перебил контрразведчика адмирал.

-Никак нет. Встреч между ними мы пока не зафиксировали. Но три раза он встречался с инженер-механиком с линейного корабля "Императрица Мария" мичманом Москаленко.

-Я надеюсь, что вы его уже взяли под наблюдение?

-Так точно. Сразу же после их второй встречи.

-Молодцы.

-Вторую встречу можно ещё назвать случайностью, а вот третья встреча вызывает закономерную озабоченность. И это может означать очень многое, в том числе и сговор с враждебными намереньями. Повода для задержания они пока нам не предоставили... — адмирал озвучил свои мысли вслух. Наблюдение продолжать, ни в коем случае не ослаблять. Как только в их руках окажется взрывчатка брать немедленно.

-Ваше превосходительство, вы полагаете, что они готовят диверсию на одном из кораблей флота?

-Я Александр Петрович не провидец, но давай не будем исключать и такого развития событий. Они или кто другой, кого вы ещё не выявили, могут устроить диверсию на любом корабле или береговом объект флота. А это сулит нам большими неприятностями.

-Так может тогда сейчас их взять да задать несколько вопросов. Отчего и почему они крутятся там где им не положено находиться.

-Задать-то мы можем. Ну крутился один из них возле арсенала. Так выяснилось, что искал он родню. А второй решил в бухте искупнуться. Третьему тем более нечего предъявить он коммерцией занимается, и тут ничего предосудительного нет. Надо как говорится с поличным брать, чтоб не отвертелись. И этим их связать с Гучковым. Гучков-то может и соскочит с крючка, но от этих открестится. А шуму-то будет и непросто ему будет его унять. Брать эту троицу будете, как только в их руках окажется взрывчатка. А пока глаз с них не спускать.

Глава Шестая

Четверг. 24 августа 1916 года. Севастополь. Кабинет командующего Черноморским флотом вице-адмирала Бахирева.

-Ваше превосходительство, прибыл поручик по адмиралтейству Дубровин, ему было назначено на два часа пополудни — доложил вошедший в кабинет лейтенант Никишин

-Хорошо, через пять минут я его приму.

Как только адъютант вышел, сам себе задаю вопрос, да ещё и вслух. "И кто ты поручик Дубровин?" Память тут же услужливо напомнила мне при каких обстоятельствах я повстречал Дубровина.

Это случилось в первый день Синопской десантной операции. Как я и рассчитывал, турки не ожидали, что мы решимся на такую авантюру, как захват города так далеко от линии фронта. После того как Синоп был в наших руках я сошел на берег глянуть на город который достался нам практически целым. Но главное меня интересовали результаты стрельбы и какое воздействие произвели наши снаряды на оборонительные сооружения. Так как полученный опыт нам придется скоро применить при прорыве Босфора. Посетил береговую батарею, что доставила нам столько хлопот. Увиденным остался доволен, но Босфор защищен во сто крат лучше Синопа, и чтобы прогрызть его оборону надо заходить с черного хода, а не лезть через парадную дверь, где можно получить в лобешник. Кроме береговых батарей надо было — как я в тот момент думал — в первую очередь разобраться с "Гебеном". (С "Гебеном" мы всё же разобрались. Так по случаю и адмирал Сушон к нам попал, чего никто не ожидал. Его выловили из воды, правда сильно раненым, но наши доктора выходили его. После излечения будет отправлен в столицу, где с ним желают побеседовать.) "Избавившись от главной угрозы со стороны турецкого флота, мы тот орешек должны разгрызть. Государь поставил перед черноморским флотом конкретную задачу занять Босфор, а там и до Царьграда рукой подать. Время на подготовку есть, если только удастся избежать того чего случилось в другой истории".

Покинув полуразбитую турецкую батарею, я направился к генералу Лобачевскому — командующему десантом. Надлежало провести маленькое совещание, да и поздравить его с успешно проведённой операцией по захвату города. Хотя преуменьшать и сбрасывать со счетов заслуги Черноморского флота в этой операции, было нельзя.

И вот на обратном-то пути на свой корабль, проходя по одной из улиц захваченного города, я увидел на стене одного из больших особняков, вывешенный флаг с красным крестом. И этот флаг как будто притягивал к себе всех нуждающихся в медицинской помощи. И они, кто мог, шёл сам, кого-то вели или несли на носилках, шинелях, дверях и других подручных приспособлениях, кому повезло, их везли на телегах и арбах. Глядя на этот флаг я понимаю, что здание приспособили под полевой госпиталь, а хозяева или сбежали, или их "вежливо" попросили удалиться. Не знаю почему, но кто-то настойчиво подавал мне мысль — нужно обязательно зайти туда. Проходя через внутренний дворик, где на тот момент, лежало десятка два раненых, с которыми ещё не успели определиться местные Айболиты, я кое-что услышал, и меня это заставило резко остановиться. Оглядевшись и определив источник, я направился в ту сторону. На какой-то подстилке лежал и бредил тяжелораненый, голова и верхняя часть его туловища были неумело замотаны бинтами, а возле него находился солдат с перевязанной рукой. Бредивший оказался офицером, и оба они, судя по погонам — наши из Первого морского. При виде нас морпех вскочил — Ваше...

-Тихо служивый — остановил я его. Я стал прислушиваться к словам, что в бреду произносил этот офицер. Слушал и потихоньку обалдевал. Или это я сам брежу или это просто мне кажется. Но смысл этих слов, что в бреду произносит раненый, понятны только мне, и определённо они из моего будущего. А там было что послушать

"Афоня", духи слева лезут, прижми их". "Держись ребята, коробочки уже на подходе". "Да куда же эти Грачи запропастились, мать вашу... так... да эдак..." "У меня двое двухсотых".

"Вот же черт, похоже, ни я один такой счастливчик, попавший в прошлое — промелькнула мысль. Да о чем это я? Это я что ли в прошлое провалился, это только моё сознание. Так вот, определённо ещё одного постигла такая же участь".

-Офицер из первого морского будет? — тихо спрашиваю солдата.

-Так точно ваше превосходительство — также тихо отвечает солдат.

-Фамилию знаешь?

-Его благородие, поручик Дубровин Ляксандр, ваше превосходительство.

-Лейтенант — подзываю я своего адъютанта. Вот что Серёжа, узнаешь всё об этом поручике, а так же в дальнейшем проследишь о его судьбе. Как только он пойдет на поправку, доложишь мне. И по возможности, как только он, да и остальные морские пехотинцы смогут выдержать морской переход их надо переправить в Севастополь. (Поручика Дубровина вместе с другими ранеными через две недели эвакуировали в Севастополь, где он был помещен в Морской госпиталь.)

Раз в голову поручика подселили разум человека из будущего, значит надо непременно проследить за его судьбой. А там посмотрим, что с ним делать. Глянув на поручика, я подумал — "а вдруг он не выживет".

-Серёжа, а ну пригласи сюда какого-либо врача.

Серёжа убежал на поиски врача.

-И давно ты братец поручика знаешь? — обратился я к морпеху.

-Так два месяца как будет, ваше превосходительство. Как к нам прибыл на роту, с тех пор.

-Сам-то, с какого года в армии?

-С тринадцатого, ваше превосходительство.

-Вижу, уже побывал в деле, — намекая на крест и медаль, что висели на его груди, а также погоны младшего-унтер-офицера.

-Так это за бои в Галиции и за крепость Перемышль.

-Ну да наши первые победы. А как в морскую пехоту попал?

-Так после ранения в октябре под Бучачами был на излечении в Одессе, а оттуда попал в 117-ю дивизию, из которой меня сагитировали в 1-й черноморский полк.

-Так уж и сагитировали? — смеясь, переспросил морпеха.

-А как же. Пообещали большее денежное содержание, да харчи получше.

-Ну и как, не обманули?

-Ни как нет ваше превосходительство, не обманули. Жалование супротив старого поболя чем в три раза будет. И харчи побогаче.

Ну да — я сразу понял, о чем это он — теперь те кто служит в морском полку получают по флотским нормам, а в некоторых случаях и сверх того.

-А теперь скажи-ка братец, где это его так.

-Так это в порту. Там басурмане отчаянно сопротивлялись. Рота замешкалась, так его благородие, взяв винтовку, бросился в штыки и роту увлёк за собой. Сбили мы басурманов, загнали их в воду, сотни три поди в плен взяли, кто не успел на лодках удрать в море. Трофеи не малые нам достались: два орудия, правда, одно нерабочее. Нехристи замок успели снять. Так ещё несколько пулемётов нам досталось, много винтовок и другого военного имущества. И всё бы хорошо закончилось, так тут с большого баркаса под парусам, пару раз выстрелили, да в его благородие раз попали. Мы в отместку произвели несколько залпов им вдогон. Было видно, что несколько человек упало, кое-кто и в воду свалился. Рана-то у его благородия мне тогда показалась не шибко тяжёлая. Не смертельная, это точно. Я-то знаю, за два года я не мало всяких ранений повидал. Так тут некстати каменюка подвернулась, вот его-то благородие и сунулся головой об неё со всего маху. Естественно сознание потерял. Хотя он на короткое время приходил в себя, когда мы его, перевязывали. Потом опять впал в беспамятство, из которого так и не выходит.

-И давно он так бредит?

-Поначалу он даже не стонал, по всем признакам покойник, вот только сердце бьётся. Еле-еле. Это когда уже сюда его наши несли, он вначале каких-то барышень по имени звал, то Глашу, то Галю. Потом от каких-то духов начал отбиваться. Я его перекрестил, и молитвы над ним читал, подумал, что его атакуют души мертвых чтобы забрать его с собой, а его благородие сопротивляется — не хочет. Значит, ему ещё рано в потусторонний мир отправляться.

В этот момент Никишин привел какого-то врача, на узких его погонах три звездочки, и расположены они как у советских старших прапорщиков.

-Младший лекарь, коллежский секретарь Лещинский — представился врач. Чем могу помочь ваше превосходительство?

-Вот что доктор, я хочу знать, так ли опасны для здоровья поручика полученные им раны.

Доктор начал быстро, но осторожно осматривать раненого. Через несколько минут он озвучил вердикт.

Рана в плече. Пуля попала в верхнюю часть грудной клетки на пять пальцев ниже ключицы и прошла на вылет, выходное отверстие рядом с лопаткой. И как я понял никаких жизненно важных органов и сосудов пуля не задела. На голове видна глубокая ссадина, это вследствие удара чем-то тяжелым, возможно ему попали прикладом или же в результате падение на твердый предмет.

-Всё верно. В момент ранения он упал на камень как рассказал вот этот морской пехотинец — подтвердил я предположение врача.

-Тогда всё понятно, откуда у него такая гематома на голове. Однозначно у него в придачу и сильное сотрясение головного мозга.

-И что всё это значит, что ничего серьёзного в его ранениях нет?

-Я бы так не утверждал. Рана, да, серьёзная, но не смертельная. Но риск всегда есть. Ранение есть ранение и могут быть осложнения. А сколько времени он в таком состоянии? — задал вопрос доктор.

-А ну ка братец — обращаюсь к морпеху — расскажи доктору, сколько времени поручик без сознания?

-Служивый выдвинулся вперёд и глядя на доктора — Я часов ваше благородие не имею — но более двух это точно будет.

-Вначале болевой шок от ранения, а потом сильный удар головой об камень. Одно на одно наложилось, вот вам и потеря сознания на такой длительный срок.

-И когда он очнется?

-Ну как вам сказать. Может и через час, а может и через сутки.

-Тогда отдайте распоряжение, чтобы ему предоставили место под крышей, не лежать же ему тут под открытым небом. И сделайте всё возможное и не возможное что бы этого поручика излечить. Пока эскадра будет находиться тут, я каждый день буду интересоваться его состоянием.

-Не беспокойтесь ваше превосходительство, всё будет исполнено. Доктор тут же отдал распоряжение, появились два санитара, которые унесли нашего поручика на носилках куда-то внутрь здания. Раз тут какой-то непонятный сыр-бор вокруг поручика случился о котором печется сам командующий флотом, ему решили обеспечить самые лучшие условия. Под это дело и унтеру врач уделил более пристальное внимание. Колото-резанная рана руки опасения у доктора не вызывала.

-Пара недель в госпитале и будет в порядке твоя рука — успокоил он морпеха.

-Как звать-то величать тебя братец? — обратился я к нему.

-Филиппов Петро, морской младший унтер-офицер 1-го взвода 2-ой роты, 1-го Морского полка, ваше превосходительство.

— А как отца зовут?

-Иван Савельич — с нескрываемым удивлением произнес Филиппов

-У меня, Петр Иваныч, к тебе будет одна просьба....

Никогда ещё его по батюшке не величали, окромя может взводных командиров, а тут такой большой начальник и как он понял сам командующий Черноморским флотом. Чем вызвал ещё большее удивление, а потому и смятение в душе морпеха.

....Ты уж присмотри за своим ротным там в госпитале.

-Да вы, ваше превосходительство не сумлевайтесь, мы всё исполним. Я теперь ему должен по гроб жизни. Он же меня можно сказать от смерти спас. Там же в порту навалилось на меня сразу трое басурманов. Одного-то я успел подстрелить, второму штыком пырнуть, а винтовку-то замешкался выдернуть, так как раненый турка схватился за неё руками, а тут и третий с саблей. Рубанул он по мне, я только успел винтовку под удар подставить. Сабля вскользь прошлась по цевью и жалом по руке. У меня от боли аж в глазах потемнело, а турка тычет в меня саблей. Так мне пришлось руку выставить раненую, так как я винтовку-то так и не смог вытащить, и он мне почти в тоже место попал и проткнул насквозь. Вот тут-то и пришел на помощь господин поручик застрелил он этого турка. А вскоре и его подстрелили, вот так мы тут с ним и оказались.

-Поправляйся братец поскорей, нам бывалые солдаты ох как нужны. И не забудь мою просьбу насчет поручика.

-Не сумлевайтесь, ваше превосходительство.

-Серёжа завтра разыщешь капитана Стольникова и подробно узнаешь как дела в его частях. Сколько погибших, раненых, кто отличился, какие трофеи? А так же пусть предоставит списки всех отличившихся при высадке и за городские бои. Ну ты понял. А также, пусть подготовит всех раненых морских пехотинцев для эвакуации в Севастополь, и погибших тоже. Мы их в родной земле похороним, здесь никого не оставим.

Вот так я и встретился с этим Дубровиным.

Я смотрел на подтянутого бравого офицера с красным крестиком ордена святого Станислава 3-й степени с мечами на груди, и Анненским темляком на шашке. Он очень напоминал мне актера Владимира Ивашова из фильма "Новые приключения неуловимых" — это тот поручик Перов кто пел песню "Русское Поле". И вот этот поручик сейчас стоял и ел глазами начальство, прибывая в недоумение по поводу вызова к самому командующему флотом.

Когда и в каком году произошел перенос и главное, из какого года этот вселенец. По его бреду это мог быть и Афган, но также и Кавказ. Для меня лучше бы Кавказ. Носитель. Что мы о нем знаем. Серёжа собрал кое-чего на него.

Дубровин Александр Александрович. Молодой человек двадцати пяти годов отроду. Из дворян псковской губернии. Окончил гимназию с серебряной медалью. Далее. Алексеевское военное училище год выпуска тринадцатый подпоручиком. Сейчас имеет чин поручика. На фронте, с сентября четырнадцатого — воевал на Юго-Западном в составе 14-го корпуса. Награжден орденами Святой Анны 4-й степени и Святого Станислава 3-й степени с мечами. Имеет два ранения. В ноябре был на излечении в городе Одесса, после прохождения которого, переведён в 117-ю дивизию дислоцирующуюся под Одессой. В июне подал рапорт на перевод в состав 1-го морского полка. Поводом для перевода в морпехи послужили сердечные дела. Пока лечился в Одессе, влюбился в одну барышня с взаимностью. А когда прознал что есть возможность на некоторое время задержаться вдали от фронта, но поближе к любимой, то и перевёлся в морскую пехоту, благо полк дислоцировался в Крыму. В составе 1-о батальона принимал участие в Синопском десанте. Проявил себя — инициативным, думающим и решительным офицером. Был тяжело ранен при занятии порта. Это было третье его ранение с начала войны. И вот наконец он оправился после ранения, а это значит, что настало время нам познакомиться с нашим вселенцем, что подселился в голову этого молодого человека.

Дубровин стоял перед адмиралом и в его голове метались вихри различных мыслей.

"Для чего я командующему флотом понадобился. Похоже, дед не всё мне передал о себе. Такое ощущение, что они были знакомы и только ранение и травма головы видимо стерли всё воспоминание об этом. Филиппов рассказывал, что когда я валялся бессознания на земле во дворе госпиталя, и как ему казалось, что был я в тот момент между жизнью и смерти. То именно адмирал лично отдал распоряжение врачам, озаботится о моём успешном излечении. И они успешно справились с этим. Целый месяц провёл на койке, залечивая раны. И вот вчера наконец-то был выписан из госпиталя. Да, рана затянулась, но ещё дает о себе знать и для полного выздоровления понадобится время. И мне предоставили целый месяц для поправления здоровья. В моём кармане находится документ, предоставляющий право на месячный отпуск по ранению. Право на отпуск есть, но вот как его использовать, тут у меня есть одна проблемы. И эта проблема пока неразрешима. Есть как бы родные чтобы их навестить, но с другой стороны хоть они и отец с матерью но не мои а того в чьём теле я сейчас нахожусь. Для меня они прадеды. Хотя было бы интересно мне с ними увидеться и пообщаться, всё же они мои предки. И как бы в руку, пока я мучаюсь в сомнениях, ехать, не ехать в отпуск, мне было предписано после выписки из госпиталя прибыть к начальнику штаба подполковнику Ивицкому. Подполковник, вместе с поздравлениями о моём выздоровлении и намёками на награду, вручил проездные документы до Пскова, а так же озадачил меня тем, что со мной желает пообщаться сам командующий флотом. И что он ожидает меня у себя в два часа. Ну, вот я здесь. И что? Стоим друг перед другом, да в гляделки играем, кто кого переглядит. Не пора ли товарищ адмирал, заканчивать этот немой поединок и перейти конкретно к тому делу, по которому меня сюда пригласили".

"Ишь, начинает уже нервничать" — отметил я глядя на поручика. "Не может взять в толк, отчего это я устроил тут молчаливые гляделки. Ну что ж не будем тянуть кота за хвост. Послушаем, чего он нам споёт".

-В общем, так поручик. По твоему виду не трудно догадаться, что ты сейчас в полном замешательстве и неведении по какому поводу тебя вызвали. Я не буду ходить вокруг да около а спрашиваю тебя прямо в лоб. Я хочу знать кто ты на самом деле, и из какого года попал к нам?

Дубровин вначале вздрогнул от моего вопроса, в глазах промелькнуло удивление. Не прошло и пары секунд, как он был уже спокоен.

"Однако железные нервы у этого поручика или у того кто в него подселился" — отметил я.

"Так вот в чем дело — понял Дубровин, услышав, о чем его спрашивает адмирал. А я-то ломаю голову, отчего у адмирала такой интерес к моей персоне. Значит, я вбреду много чего тогда наболтал лишнего, а адмирал всё это слышал и как-то понял, что я не тот за кого себя выдаю. Уж не думает что я какой-то шпион. Да нет, он же спросил, из какого года я попал к ним, а не в каком году прибыл. Так он знает точно, что я не принадлежу этому времени. И откуда это он знает? Похоже, отпираться бесполезно. Придётся открываться"

-Отчего молчим, чего ждем господин поручик? Рассказывайте давайте, рассказывайте, а мы послушаем. Так кто вы?

-Я Александр Александрович Дубровин! Ваше превосходительство....

-Знаешь что Дубровин, или как тебя на самом деле, — перебил я его — нехрен мне тут лапшу на уши вешать. Можешь запираться, но лучше признаться сразу.

И указывая пальцем на голову поручика, я продолжил.

-Я же знаю, что в этой голове помимо сознания самого Дубровина находится ещё сознание человека из будущего и один из вас сейчас разговаривает со мной. Так что Дубровин молчит, а пришелец говорит, а я слушаю.

"Ну точно, этот адмирал знает что я из другого времени, а я ещё надеялся что меня считают чьим-то агентом, хотя в военное время за шпионаж могут и к стенке поставить. Лучше уж пришельцем буду"

-Ваше превосходительство, вы не дали мне договорить. Я действительно Дубровин Александр Александрович год рождения 1961-й...

-Что!? — воскликнул я от удивления. Так ты что, целиком вот так в своём теле и переместился сюда! — опешил я, от такого признания, вновь прерывая говорившего.

"Выходит всё что сочиняют фантасты о перемещении во времени или между параллельными мирами, правда — подумал я. Кто-то может целиком переместиться, а у кого-то только сознание".

-И как это случилось? В каком же году состоялся твой перенос? И как ты смог легализоваться в этом времени, что тебя не вычислили?

А поручик смотрит на меня как бы осуждающе, а на губах легкая улыбка.

-Ваше превосходительство, вы как наш замполит. Он также никогда недослушает, в суть проблемы не вникнет и начинает права качать.

-Извини. Просто я услышал, что ты Дубровин. Грубо говоря, вот это тело тоже Дубровина. И как мне после этого реагировать, если напрашивается вывод, что ты как-то переместился целиком из будущего.

-Можно я дорасскажу.

-Рассказывай.

-Родился в 61-м в Пскове в семье потомственных военных. В детсад не ходил. Мною бабушка занималась. После окончания десятилетки поступил в Омское высшее общевойсковое командное дважды Краснознамённое училище имени Фрунзе, которое окончил в 83 году. Лейтенант. Хотя нет — старший лейтенант. Подтверждение на звание в полк пришло, но по причине нахождения на боевом задании, получить звёздочки не было возможности. Так они трупу и без надобности.

-А почему трупу?

-Так в 86-м при выполнении интернационального долга в Афганистане геройски погиб при обороне высоты.

-Значит геройски. Ну, тебе в самооценке не занимать. Награды за Афган есть?

-"Красная звезда" и "За боевые заслуги".

-Не дурно. А почему думаешь что погиб?

-Ну, раз я здесь, то значит там я погиб.

-Кратко о последнем бое расскажешь.

-Да что там рассказывать-то.

-И всё же.

-Кратко так кратко.

И Дубровин в сотню слов рассказал о бое за высоту до того момента когда был ранен. .....помню удар в спину и тут же шершавую поверхность камня перед глазами, адскую боль в голове. Прихожу в себя и вижу бородатую рожу. Ну, всё, думаю, я в плену у моджахедов. Но это оказался русский солдат, который пытался меня напоить. То есть не меня, а того раненого офицера в теле которого я оказался. Но до того как я понял что нахожусь в чужом теле я стал слышать голос и первое что я подумал либо я свихнулся или меня накачали какой-то химией. После того как мы с этим голосом типа переговорили, то выяснилось что мой разум непонятным для меня способом перенёсся на семьдесят лет назад и оказался в теле родного деда. Отсюда полное совпадение наших ФИО.

-Ах вот оно что. А сейчас-то его сознание присутствует или удалилось из твоей головы.

-После того как я окончательно пришёл в себя я его больше не чувствую.

-Ишь как! Значит покинул.

А сознание моего прадеда почти целый год в моей голове просуществовало.

-Так может и мой объявится?

-Не знаю, не знаю. Возможно, он пока на время затаился где-то в твоём подсознании и в один прекрасный момент даст о себе знать каким-нибудь советом.

-Ваше превосходительство, можно вопрос?

-Спрашивай.

А как вы догадались, что в этом теле разум из другого времени или я не один такой тут.

-Что не первый это точно.

В голову тотчас пришла мысль — "А если и вправду, то, что нас таких попаданцев, да ещё и из разных эпох, в этом мире много"

-Так вы тоже из будущего или я попал в другую Россию.

— Из 2010, вот только не спрашивай как там живется при коммунизме — смеясь ответил я.

-Неужто построили?

-Вот то-то и плохо, что ты из восьмидесятых и питаешься иллюзиями о построении светлого будущего. Придется тебе много чего растолковывать. Ты же обратил внимание на несоответствие исторических моментов происходящие здесь от тех, что происходили там, откуда ты прибыл.

-Да заметил и тому поначалу немало удивился.

-После того как ты понял куда и в какое время попал что намеривался делать?

-Первый порыв быстрей залечить раны и опять в бой.

-Ну а потом-то после того как разобрался что к чему, наверно задумывался.

-Мысли разные были, но то, что тут всё же есть отличие от моего мира, я решил присмотреться. Сейчас я даже не представляю, как тут всё будет в семнадцатом году и будет ли этот семнадцатый.

-Хорошо, спрошу по-другому, но вначале ответь. Так ты наверно ещё и комсомолец и подумывал в партию вступить.

-Да комсомолец, а без партийного билета трудно продвигаться вверх.

-Ясно. Одно хреново Дубровин, то, что попал ты сюда из 86-о, а не из более поздних годов. Желательно было бы, чтоб это был конец девяностых. Тогда мне не пришлось бы долго наставлять тебя на путь истины. В тебе было бы больше злости. А теперь ответь, только честно: Если бы ты попал в тот свой мир перед революцией, чтобы предпринял?

Дубровин не менее минуты обдумывал ответ.

-Ещё минуту назад я и правда, не думал об этом. А теперь... Вот вы говорить попади я в свой мир чтобы предпринял. Это трудный вопрос. Если бы я не попал в тело деда, или был бы совсем другим человеком, не знавший историю жизни своих предков, тогда возможно были бы какие-нибудь другие варианты. Но я сейчас затрудняюсь ответить. Честно, я бы не хотел повторения пройдённого Россией того чего она испытала. Особенно я не хочу, чтобы брат шёл на брата, сын на отца. Надо избежать гражданской войны. Сколько было бессмысленных жертв из-за жестокости с обеих сторон. Но я за лозунг выдвинутый большевиками: Землю — крестьянам. Заводы — рабочим.

-Моря — матросам. Водку — жаждущим — прикололся я. И как же нам это всё осуществить?

-Я пока не знаю. А раз я в этом мире, а не в том... Я же русский офицер, хоть и вырос в СССР. А раз я русский офицер, то сейчас моё место на фронте. Я прекрасно знаю историю своего рода. Начиная с прапрапрадеда, который защищал свою родину от нашествия Наполеона до своего отца, который отражал нашествие фашистских орд. И биографию своего деда я тоже хорошо знаю. И через-чего ему пришлось пройти на фронте. С этой войны он вернулся без руки. Вскоре он обзавёлся семьёй, надеясь на счастливую жизнь. Но ту случилась революция, а следом гражданская война. Ему удалось пережить все катаклизмы революции и гражданской войны и остаться в живых — это не каждому далось. Тут ему повезло дважды. Во-первых, на фронте он не выпячивал своё дворянство и не считал солдат быдлом, а делил все тяготы войны с ними пополам и они отвечали тем же. И за просто так солдат класть в землю не желал, и по этому поводу ему пришлось выслушать немало нелестных высказываний от своего батальонного. А он продолжал поступать по-своему. В своём последнем бою, он был тяжело ранен в руку рядом разорвавшимся снарядом и засыпан землёй. Его посчитали погибшим, но только не его солдаты, которые разыскали и вынесли с поля боя своего командира. Это спасло ему жизнь, хоть он и потерял руку. Второй раз повезло в восемнадцатом — семья тогда уже проживала в Ярославле. К нему в дом пришли красногвардейцы с обыском — кто-то донес, как будто он участвует в офицерском заговоре. И какой из него, однорукого — заговорщик. А в это время только-только закончилось ярославское восстание. Я думаю, то что он был инвалидом, на это бы не посмотрели и расстреляли бы. И расстреляли бы просто за то, что он был когда-то офицером. Как говорится — был "золотопогонником". Но там оказался один его сослуживец, которого на фронте он спас от смерти. Его тогда не тронули. Черт! — Воскликнул Дубровин. И как это я сразу не допетрил. Что поделаешь ранение и бодание камня чуть нашу с дедом память не отшибло. Так это же Петр Иванович был, то есть Филиппов. Я только что вспомнил рассказы бабушки, именно эту фамилию носил тот кого она называла ангелом хранителем семьи. Что там, что тут их пути пересеклись, а теперь и мои. Это же он, будучи и сам раненым, так ещё и за мной в госпитале приглядывал. Дубровин — с усмешкой посмотрел на меня — а это делал по вашей просьбе.

-Помню-помню я этого морпеха. Но тогда я его просил за тобой приглядывать, чтобы ты ненароком не загнулся, так как хотел с тобой потолковать. Мне же было очень интересно выяснить, как ты попал в это время, и чего от тебя ожидать после выздоровления. Или будут от тебя проблемы, или пригодишься для дела.

-Спасибо, что не шпионить. Так вот. Тот Филиппов, он потом в органах работал — ЧК, ГПУ НКВД. Он же деду сделал документы, как будто он из семьи рабочих. Воевал на германском фронте, где и потерял руку. Но на всякий случай отправил подальше из города в деревню, где дед стал учительствовать. Со временем деда послали на курсы, после чего стал директором школы. Там и отец мой в 21-м родился. В конце двадцатых деда перевели в Рыбинск, опять же на должность директора, где в тридцатых у деда в семье произошло пополнение. Так у моего отца появились сестрёнка с братишкой. Потом начался период чисток, когда всё на всех писали доносы, чтобы подсидеть более удачливого на карьерной лестнице и занять его место. Но тут ему уже самому пришлось вести борьбу со всякой сволочью и отстаивать то чего он уже достиг. Да и Филиппов иногда помогал прижать слишком борзых, пока в сороковом трагически не погиб от рук каких-то бандитов. Ваше превосходительство, пока я был на излечении, у меня было много свободного времени, так я на досуге почитывал старые газеты. Хотел узнать, когда же здесь начались происходить изменения в истории.

-Ну и как, узнал?

— Хотя я и не шибко знаю историю, но на кое-что я обратил внимание. До Первой мировой войны я так и не обнаружил отклонений в истории этого мира от исторического течения моего мира. Но я заметил что начиная с середины пятнадцатого года тут начались изменения. Вначале они были незначительные, но к шестнадцатому годы расхождения стали уже заметны. На сухопутном фронте изменения незначительные, если не считать отвоёванные земли на побережье балтийского моря да незначительные территории в Литве да Латвии, или как говорят тут, в Курляндии. Чего не было там у нас. На счет войны на море. Так я про эту войну я совсем мало что знаю. Вот про Русско-японскую войну, и то больше знал. Что наш флот был малочисленный, и в большинстве своём имел корабли, оставшиеся после японской, это я знал. И что кораблей новейших проектов к началу войны было единицы. С началом войны русский флот на Балтике предпринимал какие-то попытки нанести урон германцам: ставил мины на их путях, поддерживал огнём приморский фланг армии, наверно и подводные лодки охотились за транспортами противника. Но я не знал что происходили морские бои между кораблями. И что мне бросилось в глаза, читая газеты, так это бой в Рижском заливе. Но я смутно знаю, что боя в заливе было два, и которые мы, по сути проиграли. Там ещё пришлось нам свой корабль затопить перегородивший проход. Этот бой, Пикуль в своём романе описывал. А тут оказалось, что мы потопили два германских линкора и кучу других кораблей. Да и до этого были стычки с германцами, которых не было там в моём мире. И тут на Черном море мы всю войну гонялись за германскими кораблями, но так и не смогли их потопить. Опять же различия. Потопили. И самый сильнейший из них, месяц назад.

-Ты немного попутал. Да, на Балтике в том времени, морских боя было два. Но про бой, что Пикуль написал в своём романе, он должен по идее только через год произойти. Но теперь вряд ли это произойдет, в том же месте и в тоже время. А первый бой, про который ты прочитал в газетах, тут он стал нашей победой. И там, в том мире, мы его тоже не проиграли, хотя и потеряли несколько кораблей и были вынуждены покинуть Рижский залив, но и германцы его тоже покинули, не добившись своей цели. Так что разница в войне на море тут и там, большая.

-Ваше превосходительство, но я также из газет узнал, что кораблями в том бою командовали вы. Извините меня, но вашу фамилию я просто не знал, я даже не помню, упоминал ли Пикуль вас в своём романе? Да и мало кого из русских адмиралов того времени я знаю, пожалуй только одного — Колчака. И сейчас я понял, что именно из-за вас произошли эти изменения. А вы и там были адмиралом? Я имею ввиду, в две тыщи десятом?

-Нет, адмиралом мне не довелось побывать, я даже старшим лейтенантом я не стал. Я только закончил "Фрунзенку" и на этом моя карьера морского офицера закончилась. По-глупому закончилась — выдохнул я от огорчения, вспоминая прошлую жизнь.

-Что, сразу по окончанию вы попали сюда?

-Да нет, это случилось позже. Но десять лет были потеряны зря.

-Так вы что уже десять лет тут? И причем потеряны годы? Я не думаю, чтобы вы там через десять лет до капитана третьего ранга дослужились бы, а тут вы уже вице-адмирал и командуете флотом! Ах да я совсем забыл вы же в адмирала в живились.

-Подожди с выводами. Сейчас мы с тобой чайку попьём, а потом я расскажу и о себе и о том что случилось с той страной что мы с тобой знали.

Я вызвал Никишина и попросил его сообразить нам чайку и сопутствующие к нему сладости. Через пять минут мы с поручиком вначале выпили по сотке коньяку, а потом, понемногу попивая чай с абрикосовым варением продолжили беседу.

-Когда ты выполнял свой интернациональный долга в Афганистане мне шёл одиннадцатый год, а ещё через пять лет СССР на карте мира не стало.

Дубровин от последних моих слов поперхнулся чаем и закашлялся, а когда справился со своим кашлем — Каакк, как это не стало? Война! Всё же американцы решились. Мало им было подстрекательства в Афгане так они ещё и ядерную войну развязали?

-А почему ты решил что была ядерная война?

-Но Советский Союз без ядерного оружия невозможно было победить.

-Нет, войны не было, но страна капитулировала без выстрела.

-Но как такое возможно. У нас была такая армия, да и союзники по Варшавскому договору, и вы говорите, что мы сдались без боя.

-Союзники ты говоришь. Ну-ну. Ты не забыл, кто там у нас стал генеральным секретарём.

-Так, Горбачев.

-Вот-вот Горбачев. Так вот, этот "меченый" в 87-м или 88-м — не помню точно — объявил перестройку.

-А это что такое?

-Это когда всю страну поставили раком перед пиндосами, которые и поимели её. Так что вместо СССР теперь пятнадцать новых государств и большинство из них продолжают с счастливым повизгиванием лизать зад матрасникам и тявкать на нас вместе с теми самыми союзниками, о которых ты помянул. Мы кое-как, но через десять лет с колен встали, штаны натянули, и стали потихоньку вновь возрождать страну, правда, немного урезанную в территории. А ещё были лихие девяностые. Они мало чем отличались от двадцатых революционных. Нехватка продовольствия, порушенные и разграбленные заводы, и сельские хозяйства, и до кучи, сотни всяких бандитских группировок по стране, которые грабили и убивали без разбору.

-Вот почему вы всё упоминали 86-й и сетовали что я не из девяностых. Тогда можно немного поподробнее об этих девяностых.

-Можно. Только давай я тебе ещё соточку налью, чтобы крышу у тебя не сорвало. Или тебе водки?

-Если вы так говорите, то водки и не соточку.

Пришлось достать из сейфа бутылку и налить вконец расстроенному поручику в стакан грамм двести. Мой рассказ затянулся где-то на час, пока меня не прервал заглянувший в кабинет Никишин.

-Ваше превосходительство, контр-адмирал Пилкин просит принять.

-Зови — бросил я адъютанту. Вот что поручик, наш с тобой разговор ещё не закончен. После этого разговора ты теперь подумай о своих последующих действиях, я жду тебя завтра в это же время. А сейчас будет одна приятная новость для тебя. По ходатайству подполковника Стольников за умелое командование ротой в бою за город Синоп вам пожалован орден Святой Анны 3-й степени. Теперь есть чем от любопытных отмазаться, по какому случаю ты был вызов к командующему флотом.

Протягиваю красную бархатную коробочку и жму руку Дубровину — за этим занятием нас застаёт входящий Пилкин.

-Так это и есть наш герой.

-Герой! Не каждый может похвастаться столькими наградами, полученными за мужество на поле брани за два года.

-Поздравляю, поручик с наградой — Пилкин жмёт руку. Так наш герой кроме того ещё один попаданец оттуда.

Дубровин от удивления даже не ответил на поздравление адмирала. Только переводил взгляд то с одного, то на другого адмирала.

-Он самый — подтверждаю я. Вот только он из более раннего года к нам попал. Из 86-о. Знакомься. Дубровин Александр Александрович.

-Что он Дубровин я и так знаю, а настоящее....

-А это и есть его настоящее. Он в своего деда попал.

-Ты значит у нас в прадедушку, а он в дедушку — смеётся Пилкин.

-Так вы товарищ адмирал... м, ваше превосходительство так вы тоже в своего родственника подселились. А когда о себе рассказывали, об этом не упомянули.

-А это что так важно?

-Михаил Коронатович, так ты поручика... А в каком он чине там у себя был?

-Незадолго до переноса, получил старшего лейтенанта, это та же самое что и поручик.

-Это ты у нас один такой, из лейтенантов сразу в адмиралы — смеётся Пилкин. Так я вот о чём, ты поручика просветил в свои планы или нет.

-Я дал ему времени до завтра. Пусть переварит услышанное и решит, что он намеривается делать. Завтра мы с ним решим, и мне кажется, что наше решение будет положительное.

-Ваше превосходительство разрешите вопрос — Дубровин обращается к Пилкину.

-Разрешаю

-Так и вы тоже, из будущего.

-Нет, меня судьба миловала от этого безумия.

-Владимир Константинович! Мы не представляем как происходит этот процесс переноса, но может случиться так что и твой разум может перебросить лет так на пятьсот в прошлое или наоборот в будущее.

-Ну тебя Михаил Коронатович, что я буду делать в такой древности, а тем более в будущем, а вот за пяток лет до японской, я бы согласился.

-И в кого ты там пожелал бы подселиться?

-В кого-нибудь из наших Порт-Артурских адмиралов или даже в самого Степана Осиповича.

А что, я б тоже не отказался составить тебе компанию по переписыванию японской войны — смеясь, поддержал мечту своего начштаба.

Дубровин слушал и удивлялся этим двум адмиралам, которые размечтались внести изменение ещё и в японскую, если бы у них была такая возможность. Так и ему судьбой предрешено попытаться что-то изменить в этом мире, так как в свой он уже не попадет. В этом он был уверен. Так что он постарается, как и Бахирев внести изменения в историю, чтоб она не повторила самую кровавую её часть, что была там, в том его мире, который он поспешно — если так можно сказать — покинул.

-Ваше превосходительство я согласен.

-С чём ты согласен?

-Как в чём! Вы же не просто так всё это затеяли. Я думаю, что ваша цель избежать революции или хотя бы предотвратить гражданскую войну.

-И это по-твоему, всё что нужно России?

-Нет конечно! Но это на первом месте.

-Вот что поручик, как я сказал, жду вас в два часа, тогда мы с тобой на светлую голову и поговорим, что нужно сделать для того чтобы предотвратить то что произошло в той нашей России.

Дубровин несколько секунд молча смотрел на меня, видимо что-то хотел ещё сказать или спросить, но по-видимому передумал.

-Разрешите идти.

-Иди.

Дубровин кивнул два раза головой, резко повернулся в сторону двери и слегка нетвёрдым шагом направился к выходу.

-Что скажешь? — спрашиваю Пилкина, кивая на дверь, за которой только что скрылся поручик.

-Первое впечатление всегда обманчиво, но мне показалось, что он ещё не вполне понимает, что от него требуется. А так судя по его наградам, то есть я говорю именно о нашем Дубровине — он боевой офицер.

-Да и тамошний Дубровин, не в кустах отсиживался. За год с небольшим, две награды успел заслужить на не популярной для нашего народа войне. И как я понял из его рассказа о последнем бое, там он с десятком солдат отражал нападение многократно превосходящих сил противника. И как мне рассказывали знающие люди, что каждый, кто получал тяжелое ранение, и не дай Бог погиб на той войне, получал высокую награду. А это значит, если он и в правду там погиб, как он думает, то посмертно должен получить орден Красного Знамени.

-А это что за награда?

-В статуте к той награде говориться — "За особую храбрость, самоотверженность и мужество, проявленные при защите Отечества"

-Почти как у "Святого Георгия!"

-Так "Красное Знамя" был самым высшим боевым орденом в СССР. В Российской федерации, как и в Российской империи, высшей военной наградой является орден "Святого Георгия". Как говориться всё возвращается на круги своя.

-Ладно, убедил. Боевой офицер. И тут и там. Помнишь, что я недавно говорил о нём. Что он не просто так попал сюда. Определённо он избранный — и после небольшой паузы Пилкин продолжил — как и ты.

Дубровин вышел от адмирала ошарашенным и в смятении чувств от услышанного. То, что он в другом мире он это понял, будучи ещё в госпитале, когда пришел в себя и давно уже осознал сей факт, хотя и с трудом. Но то, что тот могучий и нерушимый союз накрылся медным тазом, в это трудно было поверить. И адмирал похоже не врал... Да и не адмирал он как выяснилось, а такой-же подселенец в чужой разум как и он сам. Но то, что он услышал о крушении СССР, что этому предшествовало и кто в этом повинен, всё это надо было осмыслить, а потом принять предложение этого лейтенанта в теле царского адмирала или не принять.

На следующий день. То же место и те же люди.

-.......Значит, говоришь, хорошо подумал

-Так точно, товарищ адмирал.

-Поручик Дубровин! Запомни раз и навсегда, сейчас здесь товарища адмирала нет, а есть его превосходительство.

-Извините ваше превосходительство, оговорился.

-То-то же. Следи за языком. А то привлечешь к себе ненужное внимание. Хотя эти приставки "превосходительства", "благородия и высокоблагородия" меня самого коробят. Какое превосходство имею я перед — хотя бы — тобой. Да ни какого. Тут и так всё понятно. За моими плечами только окончание училища и не дня самостоятельной практики на боевом корабле. А то что на мне в данный момент вице-адмиральские погоны, то заслуга моего прадеда, которому я влез в голову. А у тебя за плечами почти два года, какой не какой, но войны. Но я хоть не посрамил своего прадеда и кое-чего присовокупил к его заслугам перед Россией. Да и твой дед, в которого ты попал, был храбрым офицером. А вот некоторые здешние генералы показали себя в боевой обстановке ничуть не лучше обычного своего солдата, что первого года призыва. А эти благородия, что кичатся своим происхождением, а у многих из них кроме этого самого происхождения ничего и нет. Ни благородства, ни чести, ни совести. Да и в военном деле полные бездари, это в большей степени касается сухопутных, чем флотских. Хотя и в наших рядах их не мало. Главное для офицера это его авторитет для подчиненных. И этот авторитет он должен завоевать своим примером и действиями на поле боя. Поступками, и отношениями к подчиненным в любой ситуации. Тогда они пойдут за ним хоть куда. И тебе не придётся бояться, что кто-то из твоих подчиненных всадит пулю меж лопаток.

-А я и не боюсь за свою спину. Дед сумел расположить к себе солдат. И это я понял ещё в Синопе. Да и в том моём мире солдаты уважали деда. А свой авторитет он заработал, будучи на Юго-Западном фронте.

-Ты же не забыл, что произошло в нашем с тобой мире вначале следующего года.

— Не забыл. Февральская революция и отречение царя.

-А теперь скажи ка мне кто за этим заговором стоит.

-Банкиры, богатые промышленники и помещики.

-Ну да, этим нас в школе потчевали. И отчасти это правда. Но также к этому приложили свои грязные руки наши союзники, которые и координировали этот заговор. Главным координатором этого международного заговора против России был английский посол Бьюкенен, многие встречи заговорщиков проходили у него. Да и французский посол тоже замешан в этом. И в данный момент заговорщики думают-рядят, а как же им поступить со своим Императором. Можно поступить в стиле дворцовых переворотов 17-18 столетий, при которых не исключалась возможность эпилептического приступа чем-то тяжелым по голове. Есть ещё у них в арсенале и свинцовые пилюли, и неосторожное обращение с острыми предметами. Самый гуманный вариант, к которому склонялось большинство заговорщиков — просто арестовав Царя, тут же принудить его к отречению от престола в пользу царевича Алексея при регентстве великого князя Михаила Александровича и введения в стране конституционного строя. Они рассчитывают на мягкий характер великого князя и малолетство наследника. Пока царевич повзрослеет, то в России будет, как они планируют, уже конституционный строй, где будущему царю будет принадлежать только номинальная власть в стране. И заговорщики спешат, так как боятся, что весной будущего года наша армия продолжит наступательные действия, которые будут такими же успешными, как и в этом году. Это сразу бы прекратило всякие намеки на недовольство, и вызвали бы в стране волну патриотизма. А тут ещё указ Николая II о земле и привилегиях фронтовикам, очень сильно выбил почву из под ног заговорщиков.

-А может, из-за того что в истории этой России произошли некоторые изменения, тут революции не будет.

-Не обольщайся. Хотя все эти изменения положительно влияют на политическую ситуацию в стране, но кое-кому как в стране, так и за рубежом, все эти наши успехи как кость в горле. Наших толстосумов раздражает всё набирающая популярность царя, растет — как говорят в нашем времени — его рейтинг — в связи с успехами на фронте. Они конечно за успехи на фронте, а в дальнейшем и за победу над германцем, но только чтоб в этой победе царя-батюшки не было. И нашим союзникам наши победы также как бритвой по одному месту. Нас они не видят в рядах победителей, так как надо будет выполнять кое-какие договорённости перед нами после победы над Германией и её союзниками. Короче, сейчас полным ходом идет подготовка к государственному перевороту. И тут замешаны люди из Госдумы и крупного капитала, промышленники и помещики. А замутили всё это наши "лучшие друзья" — пожиратели овсянки да лягушек. И самое прискорбное и отвратительное это то, что в заговоре участвуют чины из высшего генералитета и даже члены из царской семьи, которые когда-то присягали на верность Царю и Отечеству. А присяга это святое. Да, фигура Императора будет по жиже его предшественников. И многие не в восторге от его правления и от тех, кто его окружает. А где взять второго Петра Великого или такого как Александр III. Ники и не горел желанием занять этот трон, но обстоятельства заставили это сделать. И кого на его место царем сажать? Но всё же, он какой никакой но Император. И как в той присяге говорится: "Я, клянусь Всемогущим Богом, пред Святым Его Евангелием, в том, что хочу и должен ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ, своему истинному и природному Всемилостивейшему Великому ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ, Самодержцу Всероссийскому, ВЕРНО и НЕЛИЦЕМЕРНО служить, не щадя живота своего, до последней капли крови.... ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА государства и земель Его врагов, телом и кровью, в поле и крепостях, водою и сухим путём, в баталиях, партиях, осадах и штурмах и в прочих воинских случаях храброе и сильное чинить сопротивление, и во всем стараться споспешествовать, что к ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА верной службе и пользе государственной во всяких случаях касаться может. Об ущербе же ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допущать.... В чём да поможет мне Господь Бог Всемогущий. Вместе с Богом надо было упомянуть ещё про ДОЛГ и СОВЕСТЬ. В заключение же сей моей клятвы целую слова и крест Спасителя моего. Аминь".

Они же тоже клялись — верно и нелицемерно, не щадя живота своего, и до последней капли крови — а потом все крест целовали после клятвы. Но теперь готовы нарушить её ради обещанных тридцати серебряников. Меня и то прощупывали на предмет вовлечения в этот заговор.

-И как, удачно?

-Да мало предлагают — пошутил я — вот дождусь более выгодного предложения, тогда и подумаем принимать или нет их предложение. Пока я вожу мурку, ни да, ни нет. Дальше я продолжил уже серьёзно — Но это долго не протянется. Меня могут и подставить, а могут просто убрать из опасения, что могу им помешать осуществить задуманное. Так что в нашем распоряжении осталось максимум полгода.

-Вот поэтому мне нужен человек, у которого не возникнет сомнения в том, что ему предстоит выполнить. Я немного перефразирую высказывание одного человека. Мне нужен человек с железным сердцем и твёрдой рукой. Приближаются известные тебе времена и нам надо их отсрочить. А для этого как ты понимаешь, придётся кое-кого утихомирить. Или как говаривал один большой человек из моего времени "Будем мочить их даже в сортире". А если выпадет такой случай, то и в сортире замочить придется.

-Замочить, это значит — убить?

-Убить, убить, конечно убить. А ты что подумал? По головке их погладить. Чтобы ты не думал, но некоторых нужно в обязательном порядке: замочить, ликвидировать убрать. Или ты уже решил дать задний ход?

-Да нет. Я это, просто уточнил.

-Ну-ну. Ладно ничего изменить я не могу. Буду довольствоваться тем что есть. Как говорится, и на безрыбье, и рак рыба. Что не говори, но мне очень жаль, что в это тело попало сознание человека, не обозлённого тем бардаком, беспределом, и откровенным предательством, что творился в стране в девяностые годы.

-Ваше превосходительство, может не будем больше вспоминать об этом.

-Хорошо. Не будем. Я вот что думаю поручик, а не отложить ли нам этот разговор на месяц. Тебе же предоставлен месячный отпуск по ранению. Как-никак, а ранение у тебя было тяжелое. Поди, всё ещё болит. Тутошняя медицина, это не тамошняя медицина и за месяц вряд ли ты поправился на столько что можешь со всей отдачей исполнять свои обязанности. Может, всё же съездишь домой. Родителей проведаешь, здоровье поправишь. Обдумаешь всё на досуге ещё раз, а когда вернёшься, мы вновь с тобой поговорим на эту тему.

Дубровин до этого смотревший на меня отвел взгляд в сторону и с минуту молча смотрел на стену, где висели портреты прославленных флотоводцев — Ушакова, Лазарева, Нахимова.

-Я всё решил, и отрабатывать назад не намерен.

-Не намерен, говоришь. Это хорошо. Я на это и рассчитывал. А как с намереньем повидать родных.

-Да нет, я ещё не готов к такой встрече. Своих прадедов я знаю только по трем чудом сохранившимся фотографиям. Может, в следующий раз я их навещу.

-Ну ты же должен всё знать о них. У тебя же сознание деда.

-Я же сказал что пока не готов.

-Ладно, родителей ты не готов повидать, а как же тогда твоя невеста?

-Вы и об этом знаете! Хотя, что я удивляюсь. Нет, с невестой я совсем не намерен встречаться.

— Почему?

-Да потому, что я её знаю как свою бабушку. Да вы что! Не буду я с ней встречаться. Как вы представляете ухаживание за девушкой, зная о том, что когда-то она, почти полвека вперёд, тебя на горшок садила. Да я всегда буду считать её своей бабушкой.

-Я тебя понимаю. Как-то не того заводить роман со своей бабкой.

-Вот и я о том же.

-Но в этом теле только твое сознание, никакого кровосмешения нет по определению. Так что можно смело заводить роман.

-Точно к такому же решению я пришёл, будучи ещё в госпитале, когда осознал где я и в кого попал. Но потом не единожды обдумывал своё отношения с "бабушкой" — решил, что на роман с ней я не пойду.

-А ты знаешь поручик, не у тебя одного подобный курьёз с "бабушкой" приключился. И у меня тоже что-то подобное чуть не случилось. Только в этом плане мне было легче. Представляешь, в прошлом году в Питере мне тоже довелось встретиться со своей, только не бабушкой, а прабабушкой. И возможно я бы закрутил с ней роман повторно, но уже от своего лица. Вот только на тот момент мне довелось повстречать одно прелестное создание, которая и стала моей женой.

-Вот видите, вы же не женились на своей бывшей.

-Так дедушке тогда было уже полгода. А вот ещё неизвестно появится ли в этом мире твой отец, чтоб в будущем зачать тебя. Подумай хорошо, но это твоя жизнь, и дедушка теперь ты, и без тебя и твоей невесты не будет даже вероятности рождения всей твоей ветви семьи, ни твоих родителей, ни тебя самого. Мой совет тебе. Съезди — познакомься с "Невестой", а потом решай, как тебе в дальнейшем поступить.

-А это правда, что я могу не появиться на этом свете?

-Как тебе сказать. Если честно, то я не знаю. Но в нашем времени есть стойкое предположение, что именно так оно и должно быть.

-М-да — промычал Дубровин после некоторого раздумья. Тогда я немного подумаю. Если я отложу на пару месяцев свою встречу с "Невестой".... А?

-Думаю, что пару месяцев со встречей подождать можно. Но не забывай писать ей письма. А то возьмет, да и выйдет замуж за другого. Поручик, а ты вызови её сюда. Устроим её в госпиталь.

-Нет-нет, я ещё не готов. Но обязательно над этим подумаю. Мне бы сейчас, по правде говоря, надо чем-то заняться, чтоб отвлечься от всего этого. И поэтому я готов принять ваше предложение. Ваше превосходительство, я же не один буду ликвидацией заниматься?

-Конечно нет.

-Сколько нас будет?

-Вот сейчас и поговорим об этом. Тут такое дела. Как таковых людей для этого дела пока нет. А первого попавшего на такое дело не пошлёшь, нужны хорошо подготовленные люди.

-А я-то думал, что у вас всё готово. Тогда с кем же я буду работать?

-Спрашиваешь, с кем тебе придется работать. Да с теми, кого сам подготовишь.

-Так значит, люди всё же есть.

-Конкретных людей нет.

-Если никого нет, тогда кого готовить!?

-Дубровин! Не беги впереди паровоза. Первая твоя задача, подобрать людей примерно на взвод, которые хорошо владеют оружием, запомни, любым оружием. Да и в рукопашной схватке грушами для битья они не должны быть.

-А зачем привлекать столько людей? Десятка бы хватило.

-Хорошие бойцы нужны не только для акций, они и для других дел пригодятся, если всё же этот бардак грянет. Людей ищи где пожелаешь. Кстати, позавчера первый батальон возвратился из Синопа. Приглядись к ним. Подполковник Стольников в своих рапортах лестно отзывался о действиях всего батальона в боях за Синоп. Так и твоя рота там отличилась. Ты там никого не приметил?

-Да кого я должен был приметить. Ваше превосходительство верно забыли, что я-то совсем не отсюда. Если бы вы спросили меня о бойцах моего взвода, с кем я был в Афгане, тогда я бы мог на это ответить.

-Хорошо, ты не можешь ответить. Но вот твой дед. Неужели в его памяти ты ничего найти не можешь?

— Могу. Только это нам не поможет. Так как кого он хорошо запомнил, или уже погибли, или воюют на Юго-Западном фронте.

-Так поищи в сознании деда, тех с кем ему тут пришлось служить.

— А чего искать-то. За те полтора месяца пока он командовал ротой здесь в Крыму, мало что можно было понять, кто чего стоит без серьезного дела.

-И опять ты заладил своё. Не зная, не приметил, не разглядел. Понимаю, что там твоему деду немного времени пришлось повоевать, но кое-кого он определённо приметил.

-Трудно выделить кого-то особо из почти двухсот человек личного состава роты. Подполковник Стольников, как вы заметили, обо всём батальоне лестно отзывается. За те два часа что деду были отмерены судьбой командовать ротой в бою, в его памяти отобразилось несколько бойцов.

-Вот видишь, пока не надавишь на тебя, так ничего и вспомнить не можешь. Теперь осталось только найти их.

-Так сколько уже времени-то прошло. Месяц. Многих поди уж и нет в живых. Да и какой командир отдаст своего хорошего солдата.

-На счет этого не беспокойся. Будет тебе грозная бумага или даже две. В одной будет сказано, что ты переводишься в распоряжения штаба флота на должность командира взвода. Пусть это будет взвод охраны штаба флота или стратегически важных объектов. Как это подразделение в дальнейшем называться, мы потом придумаем. Вторая бумага даст тебе право подбирать людей в любом подразделении, что находятся в подчинении флота, а так же тех войсках что расквартированы в Крыму.

-Даже так.

-Да так.

-Кое-какой боевой опыт у тебя есть, всё же больше года в Афгане пробыл, да и тут твой дед два года не в тылу под юбкой отсиживался. Значит знания должны в этой голове остаться. Собери все полезные знания воедино и приступай к обучению. Как я понимаю в училище ты проходил боевую подготовку только по обязательной программе. Кроме САМБО вас там ничему не учили.

-Почему не учили. Учили.

-И чему же вас в начале восьмидесятых там учили? Ах да, ещё было дзюдо и вольная борьба.

-И не только. У нас даже джиу-джитсу проходили. А в Афгане у меня во взводе кореец был. Так он кое-чему меня научил.

-Так значит, руками ногами он научил тебя махать. Полагаю, что после этого с парочкой любителей просить "прикурить" в подворотне, ты сможешь разобраться и без зажигалки. Ладно, шучу. А теперь скажи честно, как на самом деле обстоят у тебя дела с ранением. Только не надо хорохориться. Я ведь в прошлом году две пули в грудь схватил. Ну, так как?

-Да нормально, заживает как на собаке.

-Хорошо что заживает — и я как бы в одобрение сказанному хлопаю ладошкой по плечу поручика — Ммм — послышалось в ответ. Лицо поручика тут же исказила гримаса боли. Нормально говоришь. А я думаю что ненормально. После подобного ранения, я только через три месяца в норму пришел. Но с другой стороны время нас поджимает. Так что ты мне нужен даже такой.

-Спасибо ваше превосходительство.

-И за что спасибо?

-За то что оставляете а не гоните.

-Не спеши благотворить, как бы тебе ни пришлось проклинать тот момент, что остался тут, а не воспользовался правом на отпуск.

-Возможно. Но я всё же намерен остаться.

-Ладно. Тогда в связи с не полной трудоспособностью первое время занимаешься только организационной работой и подбором личного состава. И никаких силовых занятий. Только вначале подыщи себе двух-трех помощников из бывалых и достаточно понюхавших пороху солдат. Да не мне тебя учить. Ты тут упоминал, что у тебя есть несколько человек на примете. Будем надеяться, что кто-то из них уцелел при взятии Синопа. Вот они-то будут у тебя кем-то вроде инструкторов.

-А если всё же не уцелели.

-Поручик, в Крыму несколько десятков тысяч военных. И ты считаешь, что тут собрались одни новобранцы-желторотики и что среди них опытных бойцов не найти.

-Я не говорю, что тут одни новобранцы собрались.

-А раз не говоришь, то трех-то бойцов найдешь.

-Только трех!?

-Поручик! Не цепляйся к словам. Естественно не трех. О троих я говорил как о твоих помощниках. Вот им-то ты и будешь указывать, что тот-то или вот тот-то солдат по твоему мнению подходит для их нового подразделения. Но только сперва нужно этого солдата спытать. Таким "макаром" наберёшь десятка четыре или пять. Из этого количества обязательно кто-то отсеется. Из остальных надо будет слепить что-то похожее на ВДВ и морпехов в одном флаконе. А уж среди них, подберёшь человек шесть, которым будешь доверять и которые умеют держать язык за зубами для... Ну ты понял для чего.

-Что тут не понять-то. Понятно конечно. Вот только товарищ адмирал, что я им скажу, когда наступит тот момент, когда придётся кого-то ликвидировать? Они же спросят, за что человека должны порешить. Одно дело на фронте убивать, тут всё понятно. По ту линию прицела твой враг и если не ты его, то значит он тебя. А здесь как-никак русские. Это мы с вами знаем, что именно из-за них в России начался тот самый кровавый хаос. Не говорит же им про переселение душ. И что мол душа убиенного в 86-м году советского офицера, типа перенеслась в тело поручика Дубровина для того чтобы он смог предотвратить заговор буржуев против батюшки-царя с целью его свержения или даже убийства в угоду врагов России. И что это за советский офицер такой, они точно не поймут. А вот то что они точно подумают, так это то что их командир после тяжелого ранения а также травмы головы тронулся умом. И теперь его место в доме презрения для душевнобольных.

-Ладно-ладно, не надо так драматизировать. Хотя рассказывать, кому-либо, кто ты и откуда не стоит. Дубровин! При нашей первой встрече ты говорил, что поддерживаешь выдвинутый большевиками лозунг — "Землю крестьянам".

-Правильный лозунг.

-Правильный, не спорю. Тогда ты наверно слышал, что Николай II издал указ о выделении земельных наделов всем солдатам принимающих участие в боевых действиях на фронте. Этот указ уже действует. Первые сотни — правда, это те солдаты, что вернулись с фронта инвалидами — получили землю. И что землю дают, солдаты на фронте об этом уже вовсю обсуждают. Кому наделы не нужны, для того предусмотрены компенсации деньгами после войны.

-Да слышал. Вот только где же взять столько земли и денег у разорённой войной страны, чтобы всем хватило?

-Земля и деньги найдутся, правда это будет не сразу. Но будут.

-Ага, будут! Лет так через десять. Хотя страна большая, земля может и найдется для нарезания наделов. Я думаю что по итогам войны ещё какой-то приличный кусок земли мы оттяпаем у наших противников. Да хотя бы у тех же турок. Синоп заняли! Заняли. Не ушто вернём после войны? Я ещё, будучи в госпитале Синопа слышал, что всё побережье до Трапезунда отойдет к России. Так почему бы тогда всё причерноморское побережье у них не оттяпать.

-Чтобы оттяпать, нужно войну выиграть. А чтобы войну выиграть, надо помочь Николайке не свалится с трона ещё бы год. А для этого надо тех, кто так жаждет его с этого трона спихнуть — урезонить. Ну, с этими всё ясно. Пуля в лоб. Теперь как это всё обставить, чтоб солдатушки прониклись пониманием.

Дубровин усиленно над чем-то задумался, по-видимому, обдумывал, что будет говорить бойцам. И тут я кое-чего вспомнил.

-Дубровин, а ты мне одну мысль подкинул.

Поручик удивлённо поглядел на меня. Типа мол он то молчал и мысли ни какие не подкидывал.

-Будешь распускать слух о том, что некоторые, мол, толстосумы, то есть богатеи-кровопийцы, что засели в думе, не хотят выполнять царёв указ о земле. Потому что некоторые из них являются крупными землевладельцами и у них есть опасения, что могут лишится некоторой доли своих земель. Они гады такие, только о своей мошне пекутся и им до простого солдата дел нет. А если простому солдату из крестьян сказать, что из-за какого-то думского болтуна он может не получить обещанного самим царем земельного надела, какая думаешь, какая будет его реакция.

-Я думаю, он много бы мог узнать о себе и своих родственниках такого, что впору брать револьвер и застрелится.

-Такие сами не стреляются. В таком щекотливом деле им обязательно нужны помощники чтобы было всё наверняка. Я думаю, теперь ты знаешь, как нужно действовать.

-Тогда, в нашем мире большевики именно декретом о земле привлекли в свои ряды солдат. А если ещё такому солдату в уши нашептать, что буржуи ради того чтобы не выполнять указ царя готовы даже пойти на его устранение.

-Молодец! Правильно мыслишь. Ещё надо будет рассказать о том как многие богатеи расползлись по всяким земгусарствам да промышленным комитетам, заняв руководящие места, и за счет поставок по завышенным ценам военн...., вернее недопоставок военного снаряжения армии, набивают мошну золотом наживаются на беде народа.

Това... Ваше превосходительство, а не кажется вам, что вы начинаете говорить как те самые агитаторы от большевиков, которые призывали к прекращению войны. Они также обвиняли всех богатеев в развязывании этой войны. А генералов, в неудачах и предательстве.

-Будешь тут агитатором, когда вот-вот разразится катастрофа для русского народа и страны в целом. Всё поручик, я думаю что один вопрос мы с тобой решили. Теперь поговорим о людях, которых ты будешь привлекать. Как я уже сказал, людей подыскиваешь в любом подразделении. На это у тебя полный карт-бланш. Неплохо было бы сманить кого-то из пластунов, недаром их называли российским спецназом. У них тоже есть чему поучиться. Это трудно будет сделать, у них там всё решают старики и без их слова ни-ни. Но попытайся. Мож кого найдёшь в крымских госпиталях, и тебе удастся кого-то сманить, пообещав золотые горы.

-Попробовать можно.

-Пробуй, пробуй. А чего твой дед может внуку передать?

-Дед хорошо фехтовал, конечно не Д'Артаньян но кое-какие призы имел. Да и с шашкой неплохо управлялся.

-Сам-то фехтовать пробовал.

-Пробовал. Получается. Дед держал себя в отличной атлетической форме, так что мышечная память многое что помнит. Но рана пока не дает в полную силу заниматься

-Это хорошо, что помнит. А раны заживут. Как говорится, были бы кости, а мясо нарастёт. А фехтование возможно и пригодиться.

-Дед ещё английским боксом занимался.

-Ну английский бокс это старо и против русского кулачного не пляшет, тем более против того бокса что был у вас в училище.

-Тов.... Ваше превосходительство, тогда и вооружение у такого взвода должно быть соответственное.

-Правильно мыслишь поручик. Будет тебе оружие. Калашей не обещаю, но автоматы будут. Пистолеты тоже.

-А пулемёты?

-Возможно.

-Ваше превосходительство, я не знаю, есть ли в этом времени что-то наподобие глушителей к пистолетам или наганам. В нашем деле нужно всё делать по-тихому, или из далека. Тогда нужна ещё и снайперская винтовка и не одна.

Ты составь предварительный список, что желал бы иметь, а мы посмотрим, что сможем сделать. Сам знаешь про возможности здешней промышленности, от этого и пляши.

-Поручик, ты рассказывал про Филиппова, что он после революции служил в органах.

-Да!

-А если он служил в органах, то значит примкнул к большевикам или на фронте или сразу после Октября. Хотя может быть, ещё до призыва в армию он уже был членом РСДРП.

-Вот этого я не знаю. А чего вы вдруг вспомнили о нём?

-Я думаю, что он будет нам полезен. Предлагаю его привлечь к нашему делу.

-А если он и правда за большевиков, тогда как же быть с предотвращением революции?

— Я хочу предотвратить государственный заговор с целью отречения Николая II от трона. Именно его отречение послужило тем самым спусковым крючком к последующим необдуманным действиям заговорщиков, за которыми в стране наступила смуту и хаос. А революция в любом случае будет, но только чтоб она случилась на пару годиков позже. Или не случилась бы вовсе.

-Ваше превосходительство, если я правильно вас понял, то я в свой отряд могу привлекать людей любой партийной принадлежности.

-С чего это ты так решил. Если это из-за Филиппова. Так вы оба как бы крестники. Он считает, что ты его от смерти спас, а значит должен отдать тебе должок. Хотя большевики сами по себе идейные с ними легче работать. Но я бы всё же не рекомендовал их привлекать как основную ударную силу. Делай упор на боевые и профессиональные навыки солдата. А не на его партийную принадлежность. Да и какая может быть партийная принадлежность солдат в нашей армии, где более восьмидесяти процентов личного состава из крестьян.

-Как какая?! Партия Б П конечно.

-Что Б П?

-Если основная масса солдат это бывшие крестьяне, тогда они почти все БП.

-Ты что за пургу тут гонишь. Мне сейчас не до твоих ребусов.

-А помните фильм был про Велико-Отечественную. Там ещё немец, просматривая документы одного нашего мужика, увидел что в графе партийная принадлежность прописано всего две буквы — Б П. А им было хорошо известно что в СССР есть две партии ВКП(б) и ВЛКСМ и как нужно поступать с их членами если они попали к ним в руки. А тут какой-то из БП. Фрицы решили, что Сталин какую-то новую партию организовал.

-Понял я о чем толкуешь. Ну да, беспартийные.

-А кстати, где сейчас товарищ Сталин?

-Где-то в Сибири. Так, поручик Дубровин, отставить! Б. П. блин! Чего это у тебя глазки так заблестели. Об этом пока рано думать, так что давай топай отсюда и начинай подбирать людей. Через неделю отчитаешься о проделанной работе.

Дубровин покинув кабинет командующего, направился в расположение своего батальона.

-Поговорю-ка я с Филипповым, может кого посоветует.

Интерлюдия два. Афганистан. Июль 86-о

Сознание к Дубровину вернулось оттого что земля под ним тряслась и вздрагивала, а в ушах стоял оглушительный грохот рядом рвущихся снарядов. Первой мыслью было то, что противник готовясь к новой атаке, опять начал обстреливать их позиции, задействовав для этого несколько шестидюймовых батарей. "Не жалеют германцы снарядов, а нам на это ответить даже нечем — снарядов-то с гулькин нос".

-Командир, командир — кто-то кричал и тряс его — да очнись. Но чей это голос он не мог признать, в ушах звенело.

"Ну кто же это там? Что он паразит меня трясёт как шавка тряпку. Ведь больно же. Не видит и не понимает что ли, я же черт побери ранен. Пуля в груди мне дыру проделала, а он зараза всё не уймётся".

Дубровин с трудом разлепил веки, но так как в глазах яркие пятна плавали вперемешку с темными, он плохо чего видел перед собой. Медленно повернул голову в сторону грохота, пытаясь при этом сфокусировать взгляд. Какой-то прогресс со зрением наметился, и он разглядел, как в той стороне, где грохотало, поднималось плотное облако пыли и дыма, из которого что-то падало обратно вниз. Но он также увидел горы.

"Почему они такие голые, куда же делся лес? Или это не Карпаты. Ну да, мы же высадились на турецкий берег. Так это похоже наши броненосцы турок с землёй перемешивают"

И опять этот голос в ухе — "Грачи! Командир! Грачи прилетели".

"Ну и причем тут грачи, ну прилетели, чего из-за этого так радоваться".

Вновь провал и следующий выход из забытья. Его куда-то тащат, а над головой качается небо, вместе с ним качаются и редкие облака в этом небе, и чей-то голос — "Быстрей грузите в вертушку".

"Что это за вертушка и куда его грузят?"

В следующий раз он пришёл в себя вновь от тряски, а сверху что-то свистело и хлопало, что хотелось от этого звука спрятаться. И вновь слышится чей-то голос "Спокойно лейтенант, потерпи немного. Уже скоро будем на месте".

"К какому лейтенанту тут обращаются? Определённо не к нему, он же поручик. Значит кто-то из флотских ранен?" Крепко турки огрызаются, похоже и морякам досталось.

"Дубровина" сразу же по прибытии в госпиталь положили на операционный стол, где над ним потрудились военные врачи, но он этого даже не почувствовал. Первые проблески сознания начались проскакивать к утру следующего дня. Он начал слышать какие-то голоса, но очень далёкие и не внятные, это было что-то наподобие прибоя на галечный берег. В беспамятстве он звал какую-то Глашу. Потом он начал на несколько секунд приходить в себя и видеть возле себя чужие и смутно знакомые, но пока неузнаваемые лица. Они что-то говорили ему но он их слова пока не воспринимал. Ещё через некоторое время, просветы в сознание удлинялись, а память ему подсказывала, что виденные им лица принадлежат его сослуживцам и солдатам его взвода.

Окончательно Дубровин пришёл в себя только на третьи сутки после операции. И никак не мог понять, где же он находится. В голове был какой-то сумбур, определенно это последствия его тяжёлого ранения, боль от которого была ещё очень чувствительна, да удара головой об камень определенно ни прошёл бесследно для серого вещества. В первый момент многие окружавшие его вещи поначалу показались ему незнакомыми, но постепенно те знания, что были переданные ему его внуком, начали восполнять эти пробелы в его сознании и он начал осознавать, что всё что теперь его окружает, это то будущее, о чем тогда поведал голос в его голове. Почти сутки он пролежал уставясь в потолок, отрываясь от его созерцания только когда его кормила с ложечки миловидная медсестра, под белым халатом которой виднелась военная форма, а остальное время "Дубровин" решал вопрос, что же теперь ему делать в этом новом для него мире. Теперь надо было вживаться в реалии нового для него времени, чтобы не попасть впросак. Хотя первые его ляпы все списывали на контузию да тяжелое ранение, в придачу у него диагностировали сотрясение головного мозга.

На четвёртый день раненого посетил ротный. "Дубровин" в это время лежал на койке с закрытыми глазами. Новое сознание доставшиеся от внука дало много пищи для размышления. В голове как на экране кинематографа появлялись лица родных и знакомых, боевых товарищей и врагов, когда-то виденные пейзажи и родные места и эти опостылевшие за два года горы. Вспомнил в подробностях и последний бой на вершине, но и бой за Синоп он тоже хорошо запомнил. Вот таким "макаром" он и лежал, обдумывая план своего дальнейшего поведения, когда почувствовал что рядом с его койкой кто-то находиться. Потом услышал легкое покашливание. Явно этот кто-то пытается таким вот способом привлечь к себе его внимание. Дубровин открыл глаза — у койки стоял офицер с четырьмя звёздочками на погонах — штабс-капитан промелькнула первая мысль, но тут же в сознании возникла другая картинка переданная другим Дубровиным — так это капитан Савельев мой ротный командир. Рука у капитана висит на перевязи по локоть забинтованная. "Значит и его в тот день зацепило" — подумал Дубровин

-А, это ты командир.

-Сан-Саныч, ну наконец-то ты соизволил глаза открыть. Пришел тебя проведать. Гляжу — глаза закрыты. Подумал, спишь, и уже решил уходить. Но вижу, веки подрагивают, тогда подумал, что просто лежишь с закрытыми глазами и о чем-то думаешь.

-Ну да, думал. У меня всё ещё стоит тот бой перед глазами. Вот только что было после того как меня вырубило, я же не хрена не знаю.

-Высоту вы отстояли. Авиация, как мне твои хлопцы рассказывали, в самый критический момент боя подоспела, а вскоре и мотострелки подошли. Духи, побросав своих раненых и убитых, ушли в горы.

-Так передай летунам спасибо за это.

Передам. А ещё, рад я за тебя, что из такой переделки живым вышел. Хотя и с попорченной шкуркой, но живой. А также я тебе благодарен за то, что почти всех своих сумел сохранить и удержать высотку. Чего не скажешь о двух десятках погибших в тот день в ущелье попавших в засаду. Да, здорово нам тогда "духи" наваляли. Но больше всего не повезло разведроте. У них только при падении вертушки, пятеро за раз погибло. Столько же всего наша рота потеряла. Это вместе с твоими. А вот раненых в обеих ротах, более пяти десятков будет. Вот и меня зацепило — капитан чуть приподнял свою перебинтованную руку. Но и мы им гадам всыпали прилично. Но ты со своими бойцами в тот день отличился больше всего. Перед высотой насчитали двадцать девять трупов.

-Но там же "Грачи" отработали.

-То что "Грачи" нафаршировали, то особо. А эти ваши. Да под завалом, что вы сотворили, я думаю ещё есть трупы.

-Возможно, что парочку и присыпало. Да ещё кое-кого определённо нехило приложило каменюгой.

-А я что говорил? Что вы неплохо там повоевали. Пока ты тут лежал бессознания, сюда в госпиталь приезжал комдив. Так Захаров перед генералом пел соловьем, оправдываясь, за тот злополучный бой в ущелье, но чтобы смягчить гнев генерала, он всё время упоминал вас и как вы героически отбивались от превосходящего противника, удерживали высоту. Я краем уха услышал, что всех твоих решено наградить, а тебя и тех двоих парней что погибли, представить к Красному Знамени. Так что сверли дырку.

"Ну, да. Сверли дырку... Да мне её такую просверлили, что чуть заштопали" — с раздражением подумал раненый. А вслух сказал — Просверлить-то дырку недолго, если только не зажмут.

— Думаю не посмеют, всё ж генерал хлопочет — приободрил Савельев своего взводного. Ну ладно герой, отдыхай, а я пойду. Через две недели Дубровина вместе с другими ранеными самолетом переправили в Ташкент, а ещё через три недели он находился в одном из закрытых санаториев министерства обороны на берегу Черного моря, где поправлял своё здоровье.

Через месяц, дважды орденоносец старший лейтенант Александр Александрович Дубровин, находясь на перроне родного города в окружении небольшой толпы его встречающих родственников, по-мужски обнимал крепко сбитого, ростом выше среднего, с легкой сединой в волосах мужчину. И что интересно у обоих в головах были почти одни и те же мысли.

"Ого, как тебя Родина отблагодарила за твой ратный труд. Молодец сынок не посрамил честь нашего рода. Ты же знаешь, что почти триста лет род Дубровиных стоит на защите Отечества" — с гордостью проговорил пожилой, разглядывая молодого офицера с орденами Красного Знамени и Красной Звезды и несколькими медалями на кителе. Что, жарко там было?....

"Так вот ты каков, мой первенец" — думал молодой, разглядывая пожилого с выправкой военного — "Не посрамил честь рода Дубровиных. Внучек рассказывал мне, что ты славно бился с германцами за Наше Отечество и в подтверждении этого я вижу на твоём праздничном костюме приколото с десяток орденов и медалей".

-Если ты отец спрашиваешь о погоде, то жарко.

-Да понял я, понял. Просили слишком не распространяться.

-Да нет отец, на твоей войне было стократ жарче.

Рядом с пожилым стояла моложавая женщина, в её глазах стояли слёзы, то ли счастья за то что сын живым вернулся с этой для всех матерей проклятущей и ненужной войны, или от радости за то что сын вернулся....

Глядя на эту женщину молодой Дубровин понял, что перед ним его "Невестка" а теперь придётся её называть мамой. Молодой Дубровин подойдя к женщине крепко прижал её к себе -Ну что ты мама, не надо слёз. Видишь же, что я жив, здоров — приговаривал он, поглаживая её по спине. Да, сейчас он для них сын. Ведь не скажешь же им что теперь в этом теле сознание совсем другого человека, хотя и очень родного для них. Ну как он скажет своему сыну, что в теле его сына.... Тфу ты черт, как всё сложно. И в его голове были такие мысли — "Да и как я могу называть вот этого седовласого мужчину своим сыном, так к тому же есть ещё один сын, а также и дочь. А вот и дядя Степан, то есть вот этот бравый полковник в голубом берете, что приближается ко мне с явным намереньем намять мне бока и есть мой младший сын Степан.

Хотя я и мечтал увидеть своих детей, но всё это как-то неестественно — думал Дубровин "молодой". Как я могу вот так сразу признать их своими детьми, когда ТАМ, даже не знаю вышла за меня Глафира или нет. Если со слов "внучка" свадьбу сыграли в семнадцатом году, то как так получилось что в шестнадцатом моё сознание поменялось местами с этим молодым офицером из этого времени. Как ещё и мир этот как оказывается не мой, и что он не мой это я знаю точно. Чтобы это понять, пришлось мне почитать учебник истории, и здешняя история начиная с пятнадцатого года отличается от той которую я знаю. Так что не успел я там со своей Глашей свадьбу сыграть. И даже своих детей малютками ни видел, а про то что недовелось их мне на руках подержать я уж молчу. Возможно и не было бы у меня дети в те страшные для России времена, о которых рассказывал внучок? Я даже не уверен, хотя он утверждает, что их у меня трое. Трое детей. Как это всё необычно для меня. Так и хочется закричать, что всё это иллюзия, обман. И надо только знать, куда ударить, чтоб всё это исчезло и обрело привычное для меня мироощущение. Но нет, этот окружающий меня мир никуда не исчезнет и я похоже тут надолго если не навсегда. Мне придётся привыкать жить в этом теле. И расскажи им кто я на самом деле.... Что вот в этом молодом офицере, которого вот они считают сыном, для других он племянник, для третьих брат, для четвертых друг, — сознание их отца, деда. И что же они решат после такого признания "Пап, мам, я хочу вам кое-чего рассказать. Я не ваш сын. Я, то есть вот для тебя Александр — я отец, да-да отец. А ты Оля моя невестка, а ты дядя вовсе не дядя, а младшенький". И что они решат после такого признания? Да просто то что я контуженный, или на этой войне потерял рассудок. И как бы после этого не определили меня в лечебницу для душевнобольных. И никакие объяснения и рассказы их не убедят, как и при каких обстоятельствах, мы с внуком обменялись разумами я из 1916 а он из 1986года. Так что нужно оставить всё как есть. Я для всех Сашка Дубровин, только что приехал в отпуск. Я думаю, моему внуку ТАМ в стократ легче придётся, чем мне тут. Пока в голове роились эти невесёлые мысли меня тискали родные и двоюродные младшие братья. Я на автомате что-то им отвечал и сам спрашивал и даже пытался шутить.

-А ну молодёжь берите вещи, и грузится в машину — раздался громкий голос Степана.

Похватав нехитрый скарб молодежь двинулась на привокзальную площадь а "Молодой" Дубровин стоял задумавшись и смотрел им вслед.

-Поехали сынок к деду — прервал его невесёлые раздумья голос Дубровина "Пожилого".

"Как к деду? Он же по рассказам внучка давно умер. То есть это я умер". Тут же проскочила мысль у Дубровина "Молодого". "Так к какому деду? Ах да! Ведь может быть дед и с другой стороны, а я тут чёрт-те что решил".

-Не стой истуканом, поехали, там тебя ждет сюрприз.

-А поподробнее насчет сюрприза можно узнать — тут же состроил на своём лице весёлую рожу.

-Нельзя — отвечает Степан, а сам при этом с хитрой физиономией мне подмигивает.

Погрузившись в пару "Волг" мы тронулись в путь.

Оказывается поехать к Деду, это поехать в тот самый дом что находиться в переулке Ломаный в котором поселился в шестидесятых годах "Тот самый бывший штабс-капитан а потом учитель русского языка, а в последствии ставший заслуженным работником просвещения бывший директор школы". И неужели это всё он и это всё о нём. Теперь здесь живет его дочь или тётя того Александра Дубровина чьё сознание теперь находиться в далёком прошлом 1916 году. Во дворе дома уже было всё готово к торжественной встрече, длинный стол был заставлен всевозможными кушаньями и закуской и батареей спиртосодержавшимися напитками, а рядом толпилась вся родня. Память внука услужливо подсказала, что вот эта идущая к нему навстречу, с явным намереньем обнять, стройная высокая женщина с пышной гривой каштановых волос его тетя, а для него — дочь Маша. Следующим заключившим его в железные тиски своих могучих рук был полковник артиллерист, как оказалась это муж его дочери, то есть зять. Было ещё с десяток родственников, да кое-кто из его друзей. Короче ему так намяли бока, что заныло не вполне ещё пришедшее в норму после ранения тело. Когда эти тисканья и рукопожатия и хвалебные высказывания закончились, он увидел стоявшая рядом с "его матерью" красивую и очень желанную девушку, которая смотрела на него восхищенно-влюбленными глазами и улыбалась. Так вот о каком сюрпризе ему намекали. Хотя этот сюрприз был приготовлен для совсем другого Дубровина, и его встреча с этой девушкой однозначно не смогла бы произвести на него такого эффекта, какой получился с этим Дубровиным от созерцания вот этого сюрприза. Первым его порывом было броситься к ней. Откуда она тут? Как оказалась в этом времени? Божьей волей переместилась из прошлого на семьдесят лет вперёд, чтобы быть с ним. Но через несколько секунд он понял, что это не его Глаша, а это Галина. Несмотря на то, что он видел эту девушку в видениях внука он и не подозревал о таком сходстве. И вот сейчас увидев её воочию, это же одна и та же девушка. А когда она подошла и заговорила, он чуть дара речи не лишился, так как не мог ничего ответит, только стоял и глупо улыбался. Интонация, тембр и голос, да и манера разговора были абсолютно идентичные, с той которую он знал, и которая осталась ТАМ. И когда он наконец обрёл способность разговаривать, то поначалу его речь была какая-то бессвязная, как у сильно выпившего человека, но потом всё выправилось. И уже через полчаса он болтал с Галей так как будто не виделись со вчерашнего дня. А на другой день он стоял перед портретом где была запечатлена девушка в старинном платье, и просил у неё прощение за то что он не по своей воле покинул её и очутился здесь, а она осталась там. Но какое-то провидение всё же сжалилось над ним и послало ему её двойника, а возможно и её саму, только отобрав у неё память о той прошедшей жизни. И он всегда будет помнить ту Глафиру, но пусть она извинит его за то, что влюбился в здешнюю Галину. А сейчас они намерены пойти в ЗАКС и подать заявление. Они с Галиной приняли решение пожениться, и родители с обеих сторон возражений не имеют.

Но их счастье длилось недолго. Майор Дубровин погиб в 96-м году на Кавказе.

Кусок одной из глав книги.

Севастополь. 15 сентября 1916 года Рождение нового человека.

.

Адмирал Бахирев нервно вышагивал перед дверью в спальню, не отрывая глаз от плотно закрытой двери, перед которой стоял как на часах Качалов. Из-за двери доносились невнятные голоса людей и крики его жены.

-Ваше превосходительство, да присядьте вы на стул, всё будет хорошо. Все говорят, что баба Ефросиния самая лучшая повитуха в округе.

-Ну как я могу быть спокойным, если там — махнув рукой в сторону двери — рожает моя жена. Надо было её в наш госпиталь везти, там всё же врачи и никакие-то знахарки.

-Всё будет хорошо. Повитуха там не одна. Ольга Степановна вызвала из госпиталя господина Яблонского.

-Вот заладил, всё будет хорошо, всё будет хорошо. Ты пойми Прошка, а я вот боюсь, как бы чего худого не случилось. В этот момент раздался наиболее пронзительный и долгий крик моей жены резко оборвавшийся. Бахирев застыл перед дверью, не зная что предпринять. Время для него вдруг остановилось. Сколько он так стоял, сверля глазами запертую дверь, пять секунд или пять минут — он не осознавал. Но тут сквозь закрытую дверь стали проникать ещё какие-то звуки и вскоре адмирал понял, что это раздавался плач новорожденного ребенка. Наконец-то мучения Анастасии закончились, подумал он, но тут же его посетила мысль, а как же она сама перенесла роды -подумал Бахирев. Он знал, что не все роды проходят благополучно, бывают и .... Всё-всё не буду думать о плохом. Как говорит Качалов — всё будет хорошо. Он так и стоял перед дверью продолжая смотреть на неё в ожидании чего-то, пока она не открылась и не появилась Ольга.

-Ну что адмирал, поздравляю тебя с рождением сына. Услышав это, адмирал подхватил Ольгу за талию, и стал её кружить от радости с криками — 'У меня родился сын. Ты понимаешь, что у меня родился сын'

Ольга вначале смеялась, а потом начала вырываться — да отпусти ты меня ирод окаянный — стуча своими кулачками в грудь адмирала, выкрикнула свояченица. Бахирев поставил её на ноги.

-Ты что Оля, не рада?

-Да рада я, рада. Ты лучше зайди да проведай свою суженую.

-А что, уже можно.

-Да можно, можно. Иди уж, чего стоишь.

Новоиспеченный папаша осторожно открыл дверь и с опаской и сильно волнуясь, переступил порог спальни. Вытянув шею и чуть подавшись вперёд, стал рассматривать лежавшую на постели свою жену. Она лежала с закрытыми глазами вся в поту и тяжело дышала. Её волосы, которые ещё недавно она так с любовью расчесывала, укладывая волосок к волоску теперь спутанными влажными космами разметались по подушке. Некоторые пряди волос прилипли к её мокрому лицу. Бахирев перевёл глаза на знахарку. Повитуха обтирала влажным полотенцем чего-то там шевелящееся на простынке, какого-то красного или даже синюшного цвета. Следующим кого адмирал увидел в комнате — был доктор. Яблонский в это время собирал в кожаный саквояж свои медицинские инструменты. Увидев вошедшего адмирала и приметив взволновано-обеспокоенное выражение на его лице — доктор проговорил — Ваше превосходительство успокойтесь с Анастасией Степановной все в порядке. Разродилась от бремени она благополучно, хотя и помучилась голубушка немного. А малец у вас крепенький родился. Взгляд адмирала поплыл в обратную сторону. Повитуха уже приступила к пеленанию младенца. А Анастасия хоть и выглядела сильно измученной, но на её губах была счастливая улыбка. Адмирал быстро подошел к кровати и склонившись над женой нежно поцеловал её сперва в лоб а потом в губы. Далее опустившись на колени перед кроватью и взяв её руку стал покрывать её поцелуями и при этом приговаривая слова благодарности и нежности.

15 октября 1916 года Севастополь. Штаб ЧФ

Комфлота ЧФ. Вице-адмирал Бахирев М.К.

Начштаба ЧФ. Контр-адмирал Пилкин В.К.

Вот уже несколько дней в России обсуждают новости, приходящие из-за границы. Севастополь и тем более моряки черноморского флота в стороне не остались. Их обсуждают и на кораблях и в морском собрании. А штабным и сам Бог велел, так что дискутируют на эту тему который уже день. Ну а про городских обывателей я промолчу. А что это за новости?

Так вот, приблизительно семь дней назад из-за границы, в частности из Норвегии, до нас дошла новость, правда тогда она была ещё из разряда слухов. А новость такая — в Северном море произошел морской бой между германскими и английскими кораблями. Ну, бой и бой, и что из этого раздувать сенсацию. У нас на Балтике тоже с некоторым постоянством происходят стычки с германскими кораблями. Даже итальянцы с австрийцами у себя в Адриатическом море пострелялки устраивают. И несмотря на то что у нас на Черном море хоть и затишье после потопления "Гебена" наступило, но и то иногда наши эсминцы с турецкими кораблями перестреливаются. И никто ажиотажа по такому поводу не устраивают. Мы прекрасно знали, что германцы с островитянами там у себя на Северном море иногда дразнили друг друга игрой "Догони если сможешь", а до конкретного дела всё не доходило. И, первой реакцией среди флотских было, наконец-то обе стороны созрели и на что-то решились — типа стычки двух миноносных флотилий у чьего либо побережья или даже схватка между дозорными крейсерами. Однако всё оказалось значительно круче и совсем другие масштабы. В генеральном сражении сошлись два самых сильных на данный момент военно-морских флотов мира.

А началось с того что какой-то норвежский пароход, направляясь из Эдинбурга в Осло чуть-ли не оказался посреди сражавшихся. Экипаж этого судна, по прибытию в Осло поведал то что видел в море, преподнося всё это как какую-то сенсацию. Эту новость тут же подхватили вначале норвежские газеты, потом шведские и датские, а далее и остальные страны, в том числе и Российские. А через два дня после первых слухов, из Швеции от нашего морского агента пришло донесение, что между английским и германским флотом произошёл бой. Подробностей о составах и потерях пока нет, только слухи и домыслы.

"Ну, наконец-то тевтонцы схлестнулись с лимонниками" — подумал я, когда впервые услышал эту новость. А я-то уж начал сомневаться что в этой реальности они вряд ли отважатся на это, после того как от нас получили хорошую оплеуху в пятнадцатом году". Однако сомнения меня всё не покидали. А может я, зря радуюсь и такового боя, что произошел в том моём мире, тут пока ещё не случилось. Но с каждым часом распространялись всё новые и новые подробности, но опять же на уровне слухов. Дошло до того что в этом самом сражении, как утверждает народная молва да в базарный день, приняли участие чуть ли не все боеспособные аглицкие корабли и флота германца. Аж по двести пятьдесят кораблей с обеих сторон. А потоплено-то, потоплено аж целая сотня. А народу-то народу утопло на те кораблях, тьма тьмущая, почти пятьдесят тыщь и столько же изувечено, поранено и обожжено. А уж что тут говорить о нашей Цусиме так там просто была небольшая свара в проливе. Наш народ может и не такие ещё страшилки порассказать.

Силы конечно должны быть задействованы немалые. И как утверждают норвежские моряки, они видели бой дредноутов. То, что это были ни миноносцы, я думаю, они в этом однозначно смогли разобраться. Но для неискушённого обычного моряка торгового флота с расстояния десятка миль, что большой крейсер, что дредноут, никакой разницы нет. Но не будем спешить с выводами, генеральное ли это сражение флотов или какая-то стычка двух крейсерских отрядов, возможно даже что и линейных крейсеров. В моем мире морской бой между германским и английским флотом произошел в период с 31 мая по 1 июня, а сейчас на дворе октябрь. Истории хоть и повторяется но с опозданием на четыре месяца. И всё же интересно, а какие на самом деле были задействованы силы в этом сражении. Там, в моём мире, если мне не изменяет память, лимонники задействовали что-то около сорока линкоров и линейных крейсеров, против двадцати подобных кораблей у тевтонцев, которых поддерживало ещё пять-шесть броненосцев. Так ещё с обеих сторон были не менее полутора сотен там всяких крейсеров и эсминцев. Ну а в этой схватке, я думаю, количество единиц участников ненамного, но должно увеличиться. Но с таким же успехом противники могли задействовать и меньшие силы. Чтобы не гадать я поручил Кириенко подготовить на эту тему докладную.

На следующий день наш главразведчик дал мне исчерпывающие отчёт о состоянии интересующих меня флотов.

Доклад Кириенко начал с английского флота. Корабельный состав меня впечатлил. Несколько сотен кораблей от миноносцев до линкоров и ещё несколько сотен кораблей и судов других классов находилось в составе флота. Но постольку-поскольку меня в первую очередь интересовали корабли первой линии то я и акцентировался на этих данных. И так, по разведданным, как доложил мне Кириенко, в английском флоте должно находиться в строю от 32 до 33 линкоров с учётом тех кораблей, что вышли из ремонта и ещё один или два линейных кораблей в достройке.

Помнится мне, что у островитян в ремонте находилось несколько линейных кораблей, которые, там в моём мире в бою не участвовали. А тут они должны были-бы уже выйти из ремонта, а если так, то и принять участие в бою. Знаю точно, что в ремонте был первенец линкоростроения "Дредноут", а так же "герой дарданелльской операции" супердредноут "Куин Элизабет". Что за других, то не тип и не их названия я не помню.

Из доклада Кириенко следовало, что у наглов в строю кроме линкоров находятся ещё двенадцать линейных крейсеров. Из них два абсолютно новых, они только-только вступили в строй. Из этой дюжины крейсеров один находится в австралийских водах. Кроме этого в постройке находятся какие-то совсем необычные линейные крейсера. Кириенко ещё подивился, что у этих крейсеров всего по две башни главного калибра.

Ну что это за крейсера-уродцы я сразу понял, это же будущие авианосцы.

Есть данные, что вот-вот англичане заложат ещё один линейный крейсер, и он по слухам должен иметь точно такое же вооружение, как и последние их линейные корабли.

Ага. Гордость и краса британского флота, будущий "Худ". Который после встречи с немецким "Бисмарком" так красиво вывернул свои внутренности наружу, что в Англии у всех поголовно случился ступор, зато в Германии песни и пляски.

С Англией мы прояснили, а вот что у Германии было? И как доносила наша разведка, после потери на Балтике в пятнадцатом году в битве за Рижский залив четырех линкоров, германская промышленность взамен погибших сумела за прошедший год ввести в строй так же четыре корабля. Кстати, один из той четверки, которыми германия заплатила за право обладать Рижским заливов, вскоре после ремонта появится в составе уже нашего флота, это тот который был взят на абордаж у мыса Домеснес. Кроме его со дна Рижского залива поднят ещё один линкор и возможно в следующем году и его отремонтируют. Так что если ничего не произойдёт, то к восемнадцатому году на Балтике у нас будет пять линейных кораблей. А насчет того, какими новыми кораблями пополнился германский флот, то там в замен погибшим одиннадцатидюймовым линкорам типа "Нассау", в строй вступили два супердредноута — "Байерн" и "Баден" — у каждого по восемь пятнадцатидюймовых орудий. Линейный крейсер "Гинденбург" с восьмью двенадцатидюймовыми орудиями. А ещё германцы достроили линейный корабль "Тирпиц" — бывший греческий "Саламис", но вместо планируемых, по первоначальному проекту четырнадцатидюймовок, вооружили его двенадцатидюймовками. И получился "Тирпиц" что-то среднее между быстроходным линкором с 24 узловой скоростью и линейным крейсером. Это все те корабли, что были заложены ещё до войны.

В постройке было ещё два супердредноута типа "Байерн" которые к лету семнадцатого года должны пополнить кайзеровский флот. А также спешно стояться четыре линейных крейсера с четырнадцатидюймовыми орудиями. И головной из них, возможно, вступит в строй в следующем году.

И так, всего четыре новых корабля.

Всё верно. Линкор это всё же ни одно и тоже что эсминец построить. Как бы германцы не пыжились, им линкор с нуля за год не построить. Это англичане попу рвали со своим "Дредноутом" чтоб стать родоначальниками нового класса кораблей и за год склепали линкор.

И что же у нас получается? По оперативным данным, что представил Кириенко, с германской стороны в этом бою с большой долей вероятности могло бы участвовать шестнадцать линейных кораблей и шесть линейных крейсеров, а также не менее четырёх броненосцев.

А лимонники значит могли бы выставить против тевтонцев где-то сорок два или сорок три тяжёлых корабля первой линии, а те, всего на всего двадцать два подобных корабля. То есть германец уступает им в два раза. Броненосцы не в счет. Ну, это почти то же самое соотношение, что и в моём мире. Про флоты других участников мировой бойни я прослушал менее внимательно, так как и так знал примерный их состав ещё оттуда. Правда, немного освежил память насчет возможности американского, если они вдруг надумают вступить в войну в следующем году.

За навалившимися на меня делами я пару дней даже не вспоминал о том что где-то в Северном море кто-то с кем-то мерился у кого крутые корабли и большие пушки но заглянул Пилкин и чуть ли не сразу от двери.

-Ну что Михаил Коронатович, похоже, всё же произошло это самое Ютландское сражение, то о котором вы когда-то рассказывали.

-То ли самое это сражение Владимир Константинович или не то, но скажу так. Рано или поздно оно бы состоялось, так как всё к этому и шло. Хотя бы я на месте германца подождал бы годик, возможно к этому сроку они сумели бы ввести в строй вторую пару супердредноутов, да что-то из новых линейных крейсеров. Англичане-то больше новых линкоров не закладывают, у них их и так до черта. А немцы-то надеялись что война закончится быстро, потому-то и с достройкой своих супердредноутов несильно-то и спешили. Из крупных кораблей германия продолжала ещё неспешное строительство легких крейсеров. В основном строили эскадренные миноносцы, подводные лодки и другую мелочь хотя и нужную. А когда поняли что воевать придётся долго то бросились спешно достраивать то, что было заложено до войны и после её начала, но выйти на темпы довоенного уровня в строительстве больших кораблей было уже проблематично, так как вся промышленость была занята военными заказами от сухопутной армии а для флота то что останется. И только после того как мы им в Рижском заливе хорошую свинью подложили они и взялись за флот серьёзно. Надо было восполнить немалые потери в корабельном составе. А так Владимир Константинович, я бы наверно расстроился, если бы этот бой не состоялся.

-А вот я бы на месте кайзера не решился на генеральное сражение. Германский флот в два раза слабее английского. Я бы выбрал ту же самую тактику, которая была у нас в 15-ом. Укусил побольнее и бежать.

-То, что английский флот многочисленнее и значительно сильнее германского, это всем известно. Особенно это заметно в соотношении тяжелых кораблей. И в том сражении, что состоялся в моём мире, островитяне тевтонцев по тяжёлым кораблям превосходили почти в два раза. А тут они ещё более усилились. Так как у них было почти четыре лишних месяца. И за это время их флот пополнился несколькими новыми тяжелыми кораблям да ещё из ремонта кое-что вышло.

-По нашим данным, у них четыре линейных корабля с весны в ремонте находилось. Среди них два супердредноута, "Куин Элизабет" и "Ройял Соверен". Представляешь, Михаил Коронатович, меня даже зависть разобрала, когда я узнал, что собой представляют эти их супердредноуты.

-Ну что можно сказать про эти супердредноуты. Не кривя душой, скажу, что вот эти с пятнадцатидюймовыми орудиями линкоры вышли самыми удачными в британском флоте, особенно первая серия. Хорошие кораблики. Они и через двадцать лет всё ещё являлись главной ударной силой их флота и достойно послужили в следующую войну. А одному из них даже посчастливилось послужить с пяток лет нашему флоту. Правда в боях он не участвовал, простоял в базе.

-Но кроме этих пятнадцатидюймовых линкоров их флот пополнился двумя быстроходными линейными крейсерами с такими же орудиями.

-Точно-точно Владимир Константинович, склепали они парочку крейсеров — с нескрываемым сарказмом проговорил я. Быстроходные они-то быстроходные, вот только тонкокожие, там всего шесть дюймов брони. Да и горизонтальное бронирование то же слабовато. Так что им на равных бодаться с германскими линкорами противопоказано. Это им там повезло, что они не успели до сражения вступить в строй, а то их участь при встрече с германским флотом была бы незавидная. Там после то как островитяне проанализировали результаты боя то поняли что нужно срочно увеличивать толщину броневых плит. Чего они впоследствии и сделали во время модернизации. Так что они вполне достойно выглядели и во время следующей войны. А на данный момент у них одно достоинство, это их орудия.

-Что ни говори, Михаил Коронатович, а орудия эти и вправду хороши. Мощные. Один снаряд этого орудия более пятидесяти пудов весит, а заряд двенадцать. Дальнобойность, более ста двадцати кабельтов. А наш флот довольствуется двенадцатидюймовыми, хотя и не с плохими орудиями но о появлении кораблей с более крупным калибром до окончания войны нечего и мечтать.

-Ладно-ладно, Владимир Константинович, дай Бог и у нас в недалёком будущем появятся корабли с мощными пушками. А теперь скажи-ка мне Владимир Константинович, новых данных о том какими силами выступили лимонники против тевтонцев, есть? Я о линкорах и линейных крейсерах.

-Точных известий нет. Но по нашим данным, исходя из боевого состава их флота, есть предположение, что не менее сорока единиц.

-Константиныч! Меня Кириенко уже просветил, сколько чего у кого могло бы быть. Тогда может появились новые данные о потерях?

-Да и насчет потерь... Пока приходят противоречивые сведенья. Но по слухам, германец как будто потерял три линкора, линейный крейсер, три легких крейсера и шесть эсминцев.

-Ну, если эти сведенья правдивые, то германцы в этот раз понесли более существенные потери, чем в моём мире. Хотя у меня большие сомнения на счет трех линкоров. Возможно, эти писаки, в ранг линкоров, возвели броненосцы. Там в моём времени германцы один свой броненосец потеряли, а лимонники его на свой счет линейным кораблём записали. Как бы и тут они точно как же не поступили, что из трех потопленных линкоров два окажутся броненосцами. Вот в такой расклад я готов поверить. Ну а как дела у наших заклятых друзей?

-Ну и тут пока не всё ясно. Но по слухам у англичан потери серьёзнее — три линкора, два или даже три линейных крейсера, три броненосных крейсера, два легких крейсера, одиннадцать эсминцев.

Ну уж эти слухи, слухи, и ещё раз слухи. А если и так, то потерю пяти кораблей первой линии англичане перенесут вполне безболезненно. А вот германцы, после потери четырёх подобных кораблей в этом сражении да приплюсовать к ним ещё четырёх потерянных в прошлом году на Балтике.... Да и потеря в северном море хотя бы и двух кораблей первой линии, ставит крест на их амбициозных мечтах быть второй морской державой. Как бы они лихорадочно не строили свои тяжелые корабли, но похвастаться большими успехами они ни смогут. На один германский корабль англичане построят два. А тут ещё американцы наступают на пятки, у которых уже тринадцать линкоров в строю и четыре в постройке. Так у них в планах, построить ещё с дюжину кораблей, которые будут значительней сильнее и немецких и английских супердредноутов и половина из них, там в нашем мире, в начале двадцатых годов вступила в строй их флота. Возможно, они все бы их достроили, да после окончания войны у некоторых политиков появилось человеколюбие. За четыре года война унесла более двадцати миллионов человек а экономика большинства стран-участников серьёзно пострадала. Только две страны САСШ и Япония оказались в большом выигрыше особенно первая. Имея в 1920 году всего шесть процентов мирового населения, они сосредоточили в своих руках более шестидесяти процентов мировой добычи нефти, меди, алюминия, половина угольной промышлености и четверть золотодобычи тоже принадлежала американскому бизнесу. А Суммарная задолженность европейских стран перед САСШ составляла почти двенадцать миллиардов долларов, и основная доля долга приходилась на лимонников и лягушатников. Возросшая экономическая мощь САСШ требовала расширения политического влияния в мире, чему противилась Англия и Япония. Да и сама Япония поглядывала на заморские территории европейских государств с мыслью, чтобы прибрать к своим рукам. Да и в Европе после того как четыре империи прекратили своё существование не всё было гладко между победителями. Вот тут-то и появилась мысль о сокращении вооружённых сил ведущих стран, чтоб не было соблазна в повторении подобных войн. Да и содержать такие огромные флоты было слишком накладно для европейских стран пострадавших от войны. Особенно это было накладно для Англии, которая понастроила несколько десятков линкоров и линейных крейсеров. Которые к тому же быстро устаревали и от которых надо было избавляться. Так ещё было несколько десятков броненосцев и броненосных и бронепалубных крейсеров и другого старого хлама. А в это время и Америка и Япония закладывали на своих верфях более совершенные линейные корабли. Вот в двадцать втором году пять стран собрались немного поспорив но всё же по основным вопросам достигли консенсуса и подписали договор.

-Будем надеется что здесь Россия будет в стане победителей.

-Так и я надеюсь на это. И что мы будем не в последних рядах.

В момент нашего разговора в кабинет постучался и после разрешения вошел мой адъютант и доложил, что на приём проситься начальник разведки.

Что за новости он несёт. Хорошие или плохие? — Подумал я посмотрев на Пилкина. И тут приказал Никишину впустить Кириенко.

-Как думаешь, с чем пожаловала разведка? — задал я вопрос Пилкину.

-Может из Синопа какое-то известие получено.

-Возможно. А если это не Синоп, то тогда Румыния до такой степени осмелела, что решилась заполучить на свою задницу очень большую проблему.

-Ты так думаешь.

-Так сейчас всё и узнаем.

Мы оба ошиблись в своих предположениях. Новости касались Северного моря. Наконец-то из Петрограда по линии разведки до нас дошёл циркуляр составленный на основе донесение нашего морского агента на островах контр-адмирала Волкова. Вот с такой бумагой и пришёл ко мне Пилкин.

Теперь мы из донесения Николая Александровича знали точно какие силы задействовали островитяне и какие потери понес английский флот. Англичане вывели в море тридцать линкоров, одиннадцать линейных крейсеров, восемь броненосных крейсеров, двадцать восемь легких крейсеров и девяносто эсминцев. Ещё были минные заградители гидротранспорты и подводные лодки. Из этой армады обратно на базы не вернулись, три линейных корабля, три линейных крейсера, два броненосных и два легких крейсера, а также одиннадцать эсминцев и гидротранспорт. Непосредственно в бою у англичан были потоплены линейные крейсера "Куин Мэри", "Ринаут", "Инвинсибл" и линейные корабли "Уорспайт" и "Беллерофорн". Первые три взорвались, у них детонировали погреба. "Уорспайт" после потери хода был добит германскими миноносцами. "Беллерофорн" получил не менее пятнадцати попаданий двенадцатидюймовых снарядов, и почти половина из них ниже ватерлинии. Наглотавшись воды, линкор пошел на дно. Линейный корабль "Эджинкорт" был торпедирован германской подлодкой когда английский флот возвращался к своим базам.

Штаб Кайзерлихмарине давно вынашивал планы по уменьшению количества линейных сил в английском флоте. Хотя ещё в декабре четырнадцатого во время набега германских линейных крейсеров с целью пострелять по лужайкам прибрежных городков в графстве Норт-Йоркшир Скарборо, Хартлпул, Уитби у германцев был реальный шанс нанести островитянам серьезное поражение одному из их соединению, а именно 2-ой эскадре линейных кораблей. В этом набеге участвовали линейные крейсера "Зейдлиц", "Мольтке", "Фон-дер-Танн", "Дерфлингер" и броненосный крейсер "Блюхер", лёгкие крейсера "Страссбург", "Грауденц", "Кольберг" и "Штральзунд" и восемнадцать эсминцев.

В свою очередь англичане по данным радиоперехвата, это после того как наши поделились с британцами книгой сигналов с лёгкого крейсера "Магдебург" они и смогли расколоть германские военно-морские коды, знали о намечавшейся операции. И направили для перехвата немецких крейсеров вышедшую из Росайта ещё в ночь с 15 на 16 декабря 1-ю эскадру линейных крейсеров в составе четырех линейных крейсеров под командованием адмирала Битти. А также 2-ю эскадру линейных кораблей в составе шести единиц. Их поддерживали четыре броненосных крейсера, четыре лёгких крейсера и семь эсминцев. Вот только британцы не догадывались, что весь флот Открытого моря вышел в море. А пока островитяне спешили на перехват противника, германские крейсера обстреливали берег, и даже кое чего разрушили, но и сами схлопотали с береговых батарей по нескольку подарочков. Были и убитые с обеих сторон, но больше всего возмущений было с британской стороны и о том очень красноречиво говорит британский пропагандистский плакат 1915 года, посвященный обстрелу Скарборо: "Мужчины Британии! Вы это потерпите? Немецкими рейдерами убито 78 и ранено 228 женщин и детей. Вступайте в армию немедленно".

При отходе германских линейных крейсеров от английского побережья находящийся в боевом охранении крейсер "Штральзунд" обнаружил сначала британские крейсера, а потом 2-ю эскадру линкоров идущих на перехват эскадры Хиппера. Уклоняясь от них, Хиппер пошёл на норд-ост. Но вот незадача основные-то силы немцев под командованием адмирала Ингеноля были далеко к юго-востоку. Ещё ночью германский флот повстречался с авангардом британских сил, вернее сказать с его передовых кораблей заметили что-то там в море, и по приказу командующего отвернули с курса, так как он опасался ночных атак миноносцев. А вот при получении донесения с "Штральзунда", линейные силы были уже на пути к дому в ста тридцати милях от британцев и никак не могли их перехватить. Рассматривая эту ситуацию, многие флотоводцы считают, что немцы упустили шанс разгромить британцев по частям. Если бы они продолжили идти прежним курсом, то смогли бы перехватить 2-ю эскадру британцев. Ввиду численного превосходства и наличию в своем составе новых линкоров, не уступающим по скорости хода британским, у немецкого флота были хорошие шансы уничтожить 2-ю британскую эскадру линкоров. Это ещё аукнется командующему германским флотом. Точкой в его карьере станет то, что 24 января 1915 года опрометчивая вылазка германских линейных крейсеров Хиппера завершилась боем у Доггер-банки и гибелью броненосного крейсера "Блюхер" и за эту победу английский флот должен сказать спасибо криптографическому отделу британского адмиралтейства, которому дали кодовое название "комната 40". Адмирал Густав Генрих Эрнст Фридрих Фон Ингеноль был смещён, ему припомнили и упущенную победу в декабре и гибель "Блюхера". Его пост занял глава Морского генерального штаба Гуго фон Поль. Но и под его руководством флот в 1915 году вёл малоактивные действия в Северном море. А после фиаско на Балтике германский флот практически прекратил всякую деятельность против острова. Крупные корабли выходили в море всего пять раз, не отходя более чем на 100 миль от Гельголанда. Он полагал что вначале нужно восполнить потери, а потом уже строить планы по ослаблению Royal Navy. Войну на море вели только подводные лодки, но после постоянных протестов американского правительства и не желая чтоб САСШ выступила на стороне Антанты, немцы ограничивали активность своих субмарин. Среди германских адмиралов дураков не было, чтоб сойтись всем своим флотом с английским Royal Navy. Бить надо по частям решили они. Русские на Балтике использовали подобную тактику и она оказалась результативной для их флота. В начале 1916 года адмирала фон Поля сменил адмирал Шеер, развивший активную деятельность. В феврале 1916 года Шеер согласовал свой план с кайзером, и уже весной началась неограниченная подводная война. Теперь командирам подлодок было позволено топить транспорты из подводного положения, увидел транспорт противника, атакуй его, и ненужно заморачиваться с его досмотром. Шеер считал целями флота, нанесение неприемлемого ущерба британскому судоходству и существенного урона Гранд-Флиту. Осталось только выманить островитян подальше в море и воспользовавшись благоприятным моментом напасть на один из их отрядов и разгромить. Чтоб выманить противника должна быть приманка, и тогда рейды германских крейсеров к английским берегам возобновились и уже 25 апреля состоялся обстрел Ярмута и Лоустфорта. Флот Открытого моря находился в море на случай выхода части кораблей британского флота. Возобновление обстрелов британского побережья шокировало британское общественное мнение и на головы английских адмиралов посыпались упрёки после этого командующий Гранд-Флитом Джелико пообещал более активно противодействовать вылазкам германского флота и передислоцировать свои корабли ближе к югу. А чтоб не проморгать выход английского флота или части его, надо постоянно приглядывать за базами базирования. Для этого решили привлечь дирижабли да заранее развернуть подводные лодки. И вот, как показалось германским адмиралам, благоприятный момент для осуществления их плана настал. Флот восполнил потери и более качественными кораблями, так что есть шанс на успех. В районе пролива Пентленд-Ферт заняли позицию две подводные лодки, ещё две были к северу от острова Терсхеллинг. Шесть подлодок находились в районе залива Ферт-оф-Форт.

Подлодкам был передан кодовый сигнал "05 Gg.2310", означавший, что операция начнется в 10:20 5 октября.

Началось с того что завеса из германских подводных лодок развернутая у восточного побережья Англии сработала на начальном этапе этой грандиозной морской битвы не вполне удачно, как того хотелось бы германскому адмиралтейству, но всё же. Немецкие подводники чуть не проморгали выход английского флота. И всё же британский флот без потерь не вышли в море. Капитан-лейтенант фон Спигель на U-32 находился в десяти милях восточнее залива Ферт-оф-Форт обнаружил отряд легких крейсеров коммодора Гуденафа, ему удалось сблизится с одним из них и атаковать. Крейсер "Дублин" получив две торпеды в борт, и через сорок минут затонул.

Эта же подлодка заметила выход 2-й эскадры линейных крейсеров под командованием контр-адмирала Пакенхэма и даже пыталась выйти в атаку на линейный крейсер "Рипалс" но расстояние было слишком большим. Зато она отличилась через два дня, когда обнаружила в море связку из двух эсминцев. Вначале потопила эсминец "Дефендер" а потом буксируемый им эсминец "Онслоу". Вместе с эсминцем погиб и его командир капитан Джон Тови. (В нашем времени в годы Второй Мировой войны, командующий британским флотом Метрополии).

— Капитан-лейтенант Вальтер Швигер на U-20 находясь в районе залива Кромарти, зафиксировал выход линейных кораблей в количестве восьми единиц в охранении кучи эсминцев и крейсеров. Это были линкоры из состава 2-й эскадры под командованием вице-адмирала сэра Мартина Джеррами. Атаковать линкоры помешали эсминцы. После неудачной атаки с борта U-20 ушла радиограмма в штаб Кайзерлихмарине о встрече с английскими линкорами. В полученном ответе был приказ оставаться на позиции, и как оказалось, это было правильное решение. Через два дня, фортуна Вальтеру Швигеру улыбнулась вновь, на него вышел возвращающийся после морской битвы английский флот. U-20 удалось незаметно сблизиться с кораблями противника, выбрав для атаки линейный корабль "Эджинкорт" и с четырёх кабельтовых произвести залп двумя торпедами. Обе попали в линкор, и одна из них вызвала детонацию кормовых башен. С оторванной кормой и огромной пробойной в районе первого котельного отделения продержавшись на плаву почти полчаса, линкор затонул в каких-то пяти милях от шотландского побережья у исторических земель Бьюкен. Это был тот самый Kapitanleutnant Вальтер Швигер, который на этой же самой подлодке "отличился" в мае 15-го года потопив лайнер "Лузитания". Чем вызвал дипломатический скандал с САСШ, так как при этом погибло почти 1200 человек из них 128 американских граждан. Но это случится только на следующий день. А пока подлодки продолжали оставаться на позиции. В штабе Кайзерлихмарине донесения от U-32 и U-20 приняли к сведенью, но посчитали, что в море вышла только часть британского флота. Однако на всякий случай послали несколько дирижаблей на разведку. Другие подлодки в тот день видели только небольшие группы кораблей противника но им не суждено было отличится хотя попытки атаковать корабли противника они предпринимали. А U-66 так только чудом избежала гибели, попав под таранный удар одного из дозорных шлюпов, который обеспечивал выход четвертой эскадры линейных кораблей. С помятой рубкой и согнутыми перископами лодка через трое суток вернулась в базу. Каждый командир подлодки в тот день доложил своему командованию, что видел в море. И на основании этого там пришли к выводу, что в море находиться максимум половина линейных сил английского флота.

Германцы не догадываясь, что в море вышел весь Гранд-Флит. В это самое время германский флот находился в семидесяти милях на север, от датского побережья идя курсом 352. Через три часа один из пятёрки посланных в разведку германских цепеллинов по техническим причинам повернул назад, не долетев всего-то пятьдесят миль до передового отряда адмирала Битти. Один цеппелин был сбит гидросамолётом с гидроавиатранспорта "Энгедайн". Зато три других обнаружили английские корабли, о чем и было доложено адмиралу Шееру и в главный штаб. Когда сопоставили координаты, то оказалось что германский флот находиться в сорока милях юго-восточнее передового британского отряда. То есть они скоро могут друг друга увидеть, если продолжат двигаться тем же курсом. Линейные крейсера Битти двигались почти строго на восток, и его курс пересекал курс германского флота. С севера курсом юго-юго-восток двигались остальные силы Грант Флита, но до них было порядка сто миль. Для адмирала Шеера открывалась неплохая перспектива попытаться навязав бой Битти и пока не подошли бы главные силы англичан разгромить его. Или обойти его отряд на контркурсе в невидимости друг друга, а потом идти на Норд и отрезать хвост Гранд Флиту, где находились не самые сильные корабли англичан, и немного их пощипать до наступления темноты. Но и его самого после этого могли отрезать от баз. Хотя оставался один шанс, попытаться в темноте прорваться мимо английского флота на юг. Но если атаковать Битти у которого семь тяжёлых кораблей из одиннадцати были с пятнадцатидюймовыми орудиями, у остальных орудия были в тринадцать с половиной дюймов и тут результат боя может быть просто непредсказуем. И Шеер это хорошо понимал, так как у него всего два линкора имели орудия сопоставимых с английскими, у остальных кораблей главный калибр был одиннадцати и двенадцатидюймовым. Но у адмирала Шеера было одно преимущество перед Бетти, это двойной перевес в кораблях и пушках, а так же он постоянно получал информацию о всех эволюциях британского флота со следящих за ними дирижаблей. А это всё вместе уже весомый аргумент перед англичанами.

И так, Адмирал Шеер взвесив все за и против, а главное, рассчитывая на своё двукратное преимущество, принял решение атаковать Бетти и разгромить его. А чтоб главные силы английского флота этому не помешали надо Битти увести ещё дальше на юг, увеличивая дистанцию между английскими эскадрами. Для этого в качестве приманки должен выступить адмирал Хиппер со своей 1-ой разведывательной группой. Он своими действиями должен был увлечь за собой боевой отряд адмирала Бетти. И вот тут-то были некоторые различия в соотношении противоборствующих сил с тем, что было в моём мире.

Силы Битти состояли из 1-й эскадры линейных крейсеров контр-адмирала Брока, две кошки "Лайон", "Тайгер", и две принцессы "Принцес Ройал", "Куин Мэри". Сам Битти держал свой флаг на "Лайоне". В состав 2-й эскадры линейных крейсеров контр-адмирала Пакенхэма вместо "Нью Зиленд" и "Индефатигебл" переданных в 3-ю эскадру линейных крейсеров контр-адмирала Худа, включили два новейших линейных крейсера: "Ринаут" и "Рипалс" " с пятнадцатидюймовыми орудиями. Вот эта-то парочка крейсеров в моем мире в сражении не участвовала. Кроме этого Битти поддерживала пятёрка быстроходных супердредноутов из 5-ой эскадры линейных кораблей контр-адмирала Хью Эван-Томаса; "Бархэм", "Вэлиент", "Уорспайт", "Малайя" а так же "Куин Элизабет" который в том мире находился в ремонте. В сопровождении шли три эскадры лёгких крейсеров: 1-я коммодора Александер-Синклера, 2-я коммодора Гуденафа и 3-я контр-адмирала Нейпира. В каждая должно быть по четыре крейсера но 2-я эскадра лишилась крейсера "Дублин". И того значит одиннадцать лёгких крейсеров. В охранение было четыре флотилии эсминцев — 1-я, 9-я, 10-я и 13-я — тридцать эсминцев, плюс два лёгких крейсера в качестве флагманских, а также гидроавиатранспорт "Энгедайн".

У Хиппера в 1-ой разведывательной группе, было шесть линейных крейсеров; "Лютцов", "Дерфлингер", "Зейдлиц", "Мольтке", "Фон дер Танн" и "Гинденбург". Как раз за месяц до начало этой операции вошел в строй линейный крейсер "Гинденбург", который со всей поспешностью достраивался с лета прошлого года. Хиппера сопровождала 2-я разведывательная группа контр-адмирала Бедикера в составе лёгких крейсеров; "Кёнигсберг II" "Франкфурт", "Висбаден", "Эльбинг" и 2-я, 6-я и 9-я флотилии эсминцев под командованием коммодора Гейнриха, держашего флаг на лёгком крейсере "Регенсбург" — двадцать восемь эскадренных миноносцев. И так, шесть линейных крейсеров Хиппера, против одиннадцати супертяжёлых кораблей Бетти. Сразу понимаешь, что такой расклад сил однозначно не в пользу тевтонцев. И кроме того это будет уже четвертая встреча двух адмиралов и в трех предыдущих верх одерживал англичанин.

Адмирал Хиппер после получения координат точного местонахождения отряда Битти выслал вперёд крейсер "Висбаден" с двумя эсминцами, а сам с остальными силами взяв три румба влево на семнадцати узлах пошёл в стороны Доггер-банки куда должны были после обнаружения противника отходить разведчики. Через полтора часа идя на норд-вест с "Висбадаена" впереди и чуть левее своего курса обнаружили дымы каких-то кораблей, а ещё через несколько минут они были опознаны как вражеские крейсера. "Висбаден", как бы случайно открылся перед двумя английскими крейсерами и те повернули на него. Почти одновременно на крейсерах, английском и германском заработали радиостанции, а потом германцы отвернул и стали уходить на юг а англичане бросились в погоню. Битти, получив донесение об обнаружении германского крейсера и сразу же приказал увеличить ход своему отряду беря курс на предполагаемое место нахождения германских кораблей. Раз удалось обнаружить этих разведчиков, а Битти и не сомневался в том, что это разведка противника, значит где-то там куда убегают эти корабли должны быть и другие. Примерно через час, и за полтора часа да захода солнца, с впереди идущего в девяти милях крейсера "Корделия" передали что видят шесть больших и множество малых дымов. А вот и передовые силы Шеера, предположил Битти он тут же приказал поднять пар для готовности развить полный ход и повернул курсом на перехват. Через полчаса с "Лайона" также увидели дымы, и на мостике флагманского крейсера среди некоторых офицеров проявилось какое-то возбуждение от предвкушения боя с германскими кораблями. Бетти уведомил адмирала Джеллико, что им обнаружен передовой отряд противника и его координаты. А Хиппер помаячив на горизонте и когда посчитал что его уже хорошо рассмотрели и не меняя курс начал постепенно увеличивать ход до двадцати шести узлов. Этим маневром он хотел увлечь за собой самое быстроходное соединение Битти, а линкоры контр-адмирала Хью Эван-Томаса чтоб отстали, и Битти клюнул на уловку. В это время Шеер с главными силами продолжал идти почти строго на север, чтоб последующим поворотом на запад отсечь отряд кораблей Битти от Грант Флита. А Джеллико продолжал идти тем же курсом он предполагал что главные силы адмирала Шеера находятся где-то в районе северной оконечности Ютланд-Банки напротив входа в пролив Скагеррак, а Шеер напротив, обладал почти полной информацией о противнике.

Адмирал Хиппер время от времени подносил бинокль к глазам и оглядывал своих преследователей, что виднелись к северу от его эскадры, иногда пропадая за полосами тумана. И когда туман разделял противников Хиппер резко менял курс чтоб как-то оторваться от своего оппонента в лице английского адмирала. До линейных крейсеров где-то миль двенадцать и так как у них скорость выше, чем у его крейсеров. А это значит, что вскоре они могут и пристрелку начать. Одно радовало германского адмирала, это то, что его манёвр удался, между английскими отрядами уже образовался большой разрыв. Линейные корабли как менее быстроходные но более грозный и нежелательный противник отстаёт от более быстроходных линейных крейсеров Битти. Но как было задумано. Надо чтоб между двумя английскими отрядами расстояние ещё больше увеличилось. Прятки в тумане всё же сыграли на руку Хипперу линейные корабли просмотрели тот момент что линейные крейсера изменили курс продолжая идти прежним и от этого дистанция между ними значительно увеличилась. Всё время пришло — решил Хиппер. После следующей полосы тумана он постарается подготовить сюрприз лимонникам. Пройдя полосу тумана, Хиппер сделал небольшую петлю, выставляя свои линейные крейсера перпендикулярно предполагаемому курсу своих преследователей. А так же выдвинул вперёд пару легких крейсеров с четверкой эсминцев для теплого приёма английских соглядаев.

Легкому крейсеру "Бирмингем" выпала честь первым из английских кораблей вступить в бой с германскими кораблями, а так же первым покинуть поле боя из-за тяжёлых повреждений. Крейсер держался в нескольких милях впереди правого траверза "Лайона" осуществляя разведку. Именно он первым прорезал ту злополучную полосу тумана, за которой не так давно скрылись немецкие корабли. Выскочив из тумана капитан Дафф рассчитывал увидеть вдали у горизонта убегающие германские корабли, но он увидели почти прямо перед собой, в каких-то двадцати кабельтовых два германских легких крейсера и четвёрку эсминцев которые и не собирались куда-то убегать, а наводят на его корабль орудия, а позади них милях в восьми линейные крейсера. Которые, судя по их маневру намерены заступить дорогу английским кораблям и уже почти выходят на перпендикулярный курс по отношению к догоняющим их английские корабли. То есть германцы готовят линейным крейсерам адмирала Битти — Crossing the T. И капитан Дафф понимает что до этого момента остаются считаные минуты и тут же начинает отдавать команды одну за одной. Открыть огонь, срочно телеграфировать на флагман о намерениях противника. Да и крейсер надо выводить из под удара противника, то есть отвернуть в сторону и попытаться скрыться в тумане. Хоть капитан Дафф и отреагировал на изменение обстановки очень быстро но опоздал. "Франкфурт" и "Висбаден" обрушили на английский крейсер шквал огня. Расстояние в две мили для стопятидесятимиллиметровых орудий, это почти что стрельба прямой наводкой. Попадания следовали одно за другим. За три минуты в "Бирмингем" попало пятнадцать снарядов и было убито и ранено около сотни человек, из которых большая часть находилось на верхней палубе у орудий. Первый снаряд попал в левый борт полубака напротив носовой надстройки, разорвался внутри помещений. Следующий пробил верхнюю палубу разорвался в офицерской каюте. Фугасный снаряд с "Висбадена" разорвался на полубаке между надстройкой и левым бортовым орудием, выкашивая осколками его прислугу и выводя орудие из строя. Следует попадание в носовую оконечность и там образовывается большая дыра, а после затопления двух носовых отсеков и дифферент на нос. В яркой вспышке, от прямого попадания, исковерканной грудой металла носовое орудие утыкается стволом в палубу. Ещё один снаряд пробив борт напротив котельного отделения проникает туда, взрывом повреждены сразу три котла и один из паропроводов. И сразу два снаряда рвутся на верхней палубе, вызывая большой пожар. Ещё одно орудие уничтожено, а огонь по элеватору устремился в погреба, и только чудо спасло корабль от взрыва. После было попадание в машинное отделение и вывод из строя одной турбины. Снаряды кромсали и рвали английский крейсер, одна из его дымовых труб была сбита набок, фок-мачта наклонилась и грозила переломиться и завалиться за борт. Ниже ватерлинии было уже три пробоины. Сколько уж попало снарядов в "Бирмингем" никто из его экипажа спроси их об этом, вряд ли ответили бы. Или на такой вопрос мы услышим простое и ёмкое слово — много. Да и рвавшиеся рядом с крейсером снаряды своими осколками рвали незащищенные борта и надстройки, убивали и калечили людей, а подводные динамические удары сминали подводную часть корабля. Крейсер горел в нескольких местах, имея крен на левый борт и дифферент на нос скорость его заметно упала, но он огрызался. Оба германских крейсера также получили по несколько попаданий, но не таких серьёзных как "Бирмингем". Пятнадцатое и последнее в этом бою попадание крейсер получил, когда он уже сумел развернуться на обратный курс. Снаряд попал в румпельное отделение, разбив рулевую машину, а отсек был затоплен. И всё же англичанину удалось скрыться в тумане. На еле двигающий крейсер устремился в атаку большой германский миноносец, и он возможно не промахнулся бы, но тут из тумана в тридцати кабельтовах левее того места где германские крейсера избивали своего противника вышел "Саутгемптон" и тут же вступил в бой. Германский эсминец в спешке выпустил две торпеды которые прошли мимо.

Битти с шестью своими линейными крейсерами, не считая сопровождающую его мелочь в виде легких крейсеров и эсминцев, хоть и медленно, но сокращал расстояние между собой и Хиппером, который находился в сотне кабельтовых впереди. Но в это же время линкоры контр-адмирала Хью Эван-Томаса постепенно отставали от передового отряда Битти, несмотря на то что их турбины работали на всю мощность что могли дать, держа скорость немногим более двадцати четырех узлов, но дистанция между кораблями увеличивалась и составляла чуть больше семидесяти кабельтовых. Погода портилась, над морем простирались клочья тумана, иногда скрывая противников, друг от друга. Адмирал Хиппер несколько раз воспользовался подходящим моментом, когда на его пути оказывались полосы тумана и он резко менял курс. Битти старался не отстать и не потерять Хиппера, а вот идущие позади линкоры пропустили момент поворота и продолжали идти прежним курсом. А когда обнаружилась ошибка, то разрыв между крейсерами Битти и линкорами Томаса составлял уже около двадцати миль.

Адмиралу Битти доложили, что впереди по курсу слышны звуки боя, а это значит что их дозор сцепился с легкими силами из прикрытия линейных крейсеров адмирала Хиппера. Битти даже обрадовался этому, так как предположил, что он определённо догоняет удирающего от него противника. И когда ему доложили что крейсер "Бирмингем" который шел впереди дозором вдруг прервал своё сообщение на полуслове и на повторные вызовы не отвечает, а текст незаконченной радиограммы такой — "крейсера проти.....", но это его даже не насторожило. Ну что ж во время боя могла выйти из строя или даже уничтожена радиостанция или оборваны антенны, так что ничего страшного в этом он не видит. А что до радиограммы то текст можно трактовать по-разному.

-Что там не успел передать радист — стал рассуждать Битти вслух — предположим, "крейсера противника изменили курс на такой-то". Так они уже не первый раз его меняют чтоб оторваться от нашей погони. Или "крейсера проти...".... Да нет, я даже не допускаю мысли, что эту радиограмму можно трактовать по-другому. Противник вновь изменил свой курс.

А на вторую радиограмму, но уже от коммодора Гудинафа о том, что впереди по курсу его поджидают германские линейные крейсера, он просто отреагировать уже не мог, так как получил он её когда "Лайон" уже прорезал полосу тумана.

И так, когда Битти вышел вот из такой довольно густой и обширной полосы тумана, которую он преодолевал минут десять, то обнаружил в трех милях по левой раковине два германских лёгких крейсера ведущих бой с крейсером "Саутгемптон". А вот прямо перед собой, примерно в восьмидесяти кабельтовых, Битти увидел линейные крейсера Хиппера пересекающие курс его кораблям. То есть адмирал Хиппер поставил Битти классическую палочку над Т, или Crossing the T. Не прошло и тридцати секунд после обнаружения противника, как с головного германского крейсера последовал пристрелочный четырехорудийный залп. Двадцать секунд снаряды летели к цели, и прежде чем упасти небольшим недолётом перед флагманом Битти, германский крейсер послал в сторону своего противника ещё четыре снаряда. И только после первых падений снарядов командир "Лайона" кэптен Чартфилд отдал приказ на открытия огня. Противоминным калибром по отходящим германским легким крейсерам, а главным по линейным крейсерам Хиппера. Адмирал Битти готов был отдать приказ кэптену Чартфилду на изменения курса, но понимал, что в данный момент этого делать нельзя. Так как параллельно по обе стороны от его линейных крейсеров двигаются корабли сопровождения, которые так же прорезают этот чертов туман. А измени он курс в любую сторону, то есть большая вероятность, что какой-то легкий крейсер или миноносец может попасть под таранный удар его линейных крейсеров или сам ударит в борт какой-либо из линейных крейсеров не успев среагировать на изменение обстановки. А случись подобное, так таким подарком тут же воспользуются эти колбасники — подумал адмирал Битти. Надо ещё пару минут выждать, а там будет видно, кто, где выходит.

А в это время по "Лайону" вели огонь уже два германских крейсера. Когда из тумана показался идущий следом за своим флагманом линейный крейсер "Тайгер", то заговорили орудия и остальных германских крейсеров, и вокруг английских крейсеров море как бы вскипело от разрывов тяжёлых снарядов. И даже там, около скрытых в тумане английских крейсеров рвались снаряды, но то от случайных перелётов. И что ни говори, а такие перелёты очень нервировали экипажи тех кораблей, что, не видя противника, подвергаются обстрелу, а вот сами ответить на него не могут. Первый звоночек к большим неприятностям прозвучал на пятой минуте боя, когда один из германских снарядов разорвался в каких-то двух-трех метрах по левому борту в воде, у носовой оконечности "Лайона", вызвав небольшую течь. Этот близкий разрыв как бы напомнил Битти что пора уже и менять курс, а то от дальнейшего сближения с крейсерами Хиппера получат преимущества германские крейсера. Адмирал отдал приказ кэптену Чартфилду изменить курс на два румба вправо. "Лайон" только начал реагировать на перекладку руля как снаряд с "Лютцова" пробив крышу носового по левому борту каземата противоминной артиллерии, разорвался внутри. Сильный взрыв и ощутимое сотрясение встряхнули весь корабль. Из орудийных амбразур вырвались языки пламени, и черный дым поднялся выше мачт "Лайона". Это вспыхнул кордит а следом детонировала часть снарядов, что была приготовлена к стрельбе и находилась возле орудий. Больше половины находившихся в каземате людей погибла от осколков и сгорела в адском пламени. Вторая половина была ранена, обожжена и контужена и только единицы из них могли бороться с возгоранием. Ещё один снаряд из этого же залпа под острым углом попал в главный бронепояс, и рикошетом улетел в море, где в паре кабельтовых поднял огромный фонтан воды. И тут же следующий снаряд, но одиннадцатидюймовый, с "Фон дер Танна" попал в "Лайон" в основание третьей дымовой трубы, проделав на выходе большущую дыру из которой повалил дым, а стелясь по палубе, он создавал иллюзию большого пожара. Вторым линейным крейсером, получившим снаряд от германцев, был "Тайгер" идущим мателотом за флагманом. Кто именно в него попал доподлинно неизвестно, но это попадание приписывают "Гинденбургу". Снаряд попал в палубу полубака примерно в дюжине метров перед носовой башней проделав последовательно дырки ещё в двух палубах, одна из которых была броневой дюймовой толщины и разорвался на следующей точно такой же, вызвав пожар во внутренних помещениях корабля. Дым от пожара стал серьёзной помехой для управления кораблём. Следующим крейсером кому досталось на первом этапе сражения, стал "Куин Мэри", идущим четвёртым в колонне. Он попал под сосредоточенный огонь с "Зейдлица", и пока он, идя старым курсом до точки поворота на новый курс, в него попало три снаряда.

Вице-адмирал Дэвид Битти из-за обескураживающего для него начала сражения испытывал чувство гневного раздражения. Тут есть из-за чего быть не в духе, ведь ему пришлось вступить в бой с противником в самом невыгодном для себя положении. Да, Хиппер его переиграл тактически, и уже воспользовался этим. Три крейсера уже имеют повреждения. А противник, похоже, ещё ни разу не поражён. И пока ничего катастрофического ни произошло. Вот сейчас, как только все его крейсера выйдут из тумана и вступят в бой, то тут же скажется его преимущество в более крупнокалиберной артиллерии. Уже совсем немного осталось, и его крейсера минуют этот туман и выйдут на чистое пространство. И тогда мы стреножим германцев наши-то крейсера быстроходнее и им от нас не оторваться, а там и линкоры контр-адмирала Хью Эван-Томаса подойдут. Вот тогда-то у него будет подавляющие преимущество в тяжёлой артиллерии. Ну вот, как ему уже докладывают, из тумана вышел флагманский крейсер контр-адмирала Пакенхэма "Рипалс", значит ещё через несколько минут и "Ринаут" появится и все шесть линейных крейсеров вступят в бой.

Но тут в глубине туманного поля раздался оглушительный взрыв, даже туман колыхнулся, и со слов невольных свидетелей, он как бы стал догонять только что вышедший "Рипалс" и даже догнал своим краем корму линейного крейсера. Что именно произошло, там за этой непроницаемой стеной тумана, видно не было, но все понимали что с "Ринаутом" случилась беда. Но никто не предполагал, что произошла ужасная морская катастрофа с кораблём Его Величества. Он просто за одну минуту исчез с поверхности моря, оставив после себя немного мусора и ни одного выжившего. Один единственный снаряд с "Дерфлингера" пробив крышу башни "А" разорвался внутри, он своими осколками и взрывной волной вывел из строя всю орудийную прислугу, поджог складированный в башне кордит, огонь по элеватору устремился вниз.

На английских кораблях пока ещё не верили в гибель своего крейсера и ожидали, что вот-вот он выйдет из-за стены тумана. Но он так и не появился. Оставалась ещё надежда, что крейсер сильно повреждён и у него просто нет возможности двигаться и все средства связи тоже вышли из строя и с него не могут сообщить о состоянии корабля. Но горевать некогда, так как надо продолжать бой.

И вот два отряда кораблей наконец-то встали друг против друга, как когда-то во времена парусных кораблей. Определились без всякого жребия, кто с кем будет сражаться, подобно закованным в железо средневековым рыцарям, вот только вместо копий и мечей у них пушки, а вместо щитов броневой пояс. И сошлись бронированные исполины в битве смертельной и загрохотали пушки над морем, сотрясая воздух своим многометровыми огненными факелами вырывающиеся из их жерл, и вспенилась вода от многочисленных снарядных разрывов, разгоняя всю морскую живность подальше от этого неистовства огня и стали что несёт смерть живым существам.

А если отбросить это ненужное лирическое повествование, то два противника сошлись посреди моря для того чтоб отправить друг друга на дно морское. И в этом деле не только надо уповать на фортуну, чтоб она поспособствовала кому-то из них одержать верх над своим оппонентом, но и на мастерство и выучку каждого члена из экипажей кораблей противоборствующих сторон.

Однако первый раунд остался за Хиппером, которому удалось с лихвой отомстить Битти за потерю, почти два года назад, броненосного крейсера "Блюхер" и почти в этом же самом месте. А этот размен для англичан получился далеко не равнозначный — броненосный крейсер "Блюхер" на линейный крейсер "Ринаут". Да и водоизмещение у первого был почти в два раз меньше, а про другие ТТД мы промолчим. После потери "Ринаута" и, даже несмотря на то, что у Битти на один крейсер стало меньше, это его нисколько не страшило, так как пушки на крейсерах его отряда калибром были побольше германских. Так что исход боя ещё неясен.

Хиппер и Битти, как и положено настоящим адмиралам возглавили свои колонны и вели за собой корабли. И теперь два флагманских крейсера осыпали друг друга снарядами, иногда сотрясаясь от попаданий. Следующей парой вцепившаяся меж собой были "Дерфлингер"-"Тайгер", далее "Зейдлиц"-"Принцес Ройал", "Гиндербург"-"Куин Мэри", а "Мольтке" и "Фон дер Танн" самым старым из германских линейных крейсеров выпала честь сразиться против новейшего "Рипалса". Условия стрельбы были благоприятными для германцев, так как британцы находились в светлой части горизонта. Да к тому же окрашенные в серый цвет, германские корабли были плохо различимы на фоне мглы на юго-восточной части горизонта. Дул северо-западный бриз, и собственные дымы закрывали британцам цели. А ещё у немцев была лучшая оптика. Да и стреляли они быстрее и точнее. Особенно преуспели в этом "Мольтке" и "Фон дер Танн", так как имели самые опытные и сплаванные экипажи. Они просто засыпали снарядами "Рипалс", поразив его одиннадцать раз в течение четырёх-пяти минут. Потери на англичанине составили сорок три человека убитыми и более семидесяти ранеными. На "Рипалсе" была разбита кормовая башня и она прекратила стрельбу. Сильно пострадала носовая надстройка, от попадания трех снарядов, один из которых уничтожил трехорудийную башню противоминного калибра. А вспыхнувший в надстройке пожар создал много проблем и чтоб его локализовать, пришлось основательно потрудиться аварийным партиям. Были попадание в районе миделя с пробитием главного бронепояса и с частичным затоплением второго котельного отделения. Снаряд разорвавшийся на верхней палубе между дымовой трубой и фок-мачтой превратил в негодность находящиеся там шлюпки и вельботы. Пострадала и кормовая надстройка. Опасным попаданием было в кормовую оконечность под ватерлинию с повреждением левого внешнего вала. После этого у крейсера возникли проблемы с управляемостью и потерей на несколько узлов скоростью. Помимо этого ещё два снаряда пробив верхнюю палубу, проникли в подпалубные помещения, вызвав там пожары. Одиннадцатый снаряд пробил борт в носовой оконечности, и врезался в барбет носовой башни, но не разорвался, однако сдвинул броневую плиту. Ответный огонь с "Рипалса" был менее точным а после выхода из строя одной башни и не таким мощным. В "Мольтке" попало два снаряда а в "Фон дер Танн" всего один но он чуть не погубил корабль. Пятнадцатидюймовый восемьсот килограммовый снаряд вначале пробил бортовую броню каземата противоминных пушек, пролетев как раз между двух орудий калеча людей, задняя стенка каземата для него так же не стала преградой, далее на его пути возник барбет башни главного калибра правого борта которую он хоть и с трудом но проломил. Адское пламя выжгло всех кто находился в башне и подбашенном помещение погребов.

"Мольтке" пострадал меньше несмотря на два попадания. Первым снарядом была уничтожена кормовая боевая рубка и рядом стоящая с ней пушка восемь-восемь, а также дальномерный пост на возвышенной кормовой башне. При этом потери составили убитыми и ранеными более двух десятков человек. Второй снаряд проделал в правом борту небольшое отверстие рядом с клюзом, вылетел с левого борта, мимоходом оборвав якорную цепь и оставив после себя огромную дыру.

Другие пары также поразили друг друга по нескольку раз, но и тут первенствовали германские комендоры. Стрельба прекратилась, когда британские корабли стали почти неразличимы за пороховым дымом, а спустя минуту германские корабли вновь накрыло туманом.

Джелико повернул свой флот на помощь Битти, как только получил от него известие, что он ведет бой с германскими линейными крейсерами. А в это время адмирал Шеер обходил линкоры контр-адмирала Хью Эван-Томаса с севера, чтоб атаковать его с той стороны, откуда его никто не ждёт. Островитянам вновь не повезло. Шеер получил сообщение с цепеллина "L-14", что в пятнадцати милях на запад он видит гидроавиатранспорт противника, под охраной крейсера и четвёрки миноносцев. Гидроавиатранспорт это не линейный крейсер и тем более ни линкор, но тоже достойная цель. На уничтожение гидротранспорта Шеер направил коммодора Михельсена на лёгком крейсере "Росток" в сопровождении 1-ой миноносной флотилии, а памятуя, что в охране англичанина есть крейсер, то усилил отряд Михельсена ещё и крейсером "Штутгарт". Ну что ж, раз есть возможность нанести хоть какой-то ущерб своему противнику, то и этот носитель гидросамолётов подойдет, а если повезёт, то и его охранению удастся нанести серьёзный ущерб.

Германцам повезло. Михельсен застал островитян, образно говоря, со спущенными штанами. Когда его отряд вышел из пелены тумана, то германцам предстала идиллическая картина. В каких-то сорока кабельтов от себя германцы увидели гидротранспорт с застопоренными машинами, он лежал в дрейфе лагом к ним и спускал на воду гидросамолёт. Рядом находился миноносец явно на всякий непредвиденный случай. А примерно в паре миль юго-восточнее гидротранспорта находились крейсер, а ещё на милю дальше три миноносца. По-видимому, именно это направление для англичан считалось самым опасным. А вот то, что германские корабли появятся с северо-востока, а оттуда по всем имеющимся сведениям идёт весь английский флот, этого никто не ожидал. Германцы в этой ситуации среагировали очень быстро, и тут же открыли огонь по такой отличной цели, и пошли на сближение. Капитан-лейтенант Чарльз Робинсон командир "Энгадайна" как только понял, что за корабли вывались из тумана, тут же приказал сбросить с кран-балки гидросамолет и дать ход, надеясь на то, что эсминец успеет взять к себе на борт авиаторов. Робинсон рассчитывая на скорость своего корабля принял решение уходить курсом к югу-юго-востоку, на соединение с кораблями Битти, до которого было около тридцати миль. А также надеялся на то, что эскорт прикроет его корабль. "Энгадайн" до недавнего времени был морским пассажирским паромом, и английскому адмиралтейству он приглянулась только из-за приличной скорости хода оттого-то его и приспособили для несения гидросамолётов, но в этой ситуации бывшему парому его скоростные качества не помогли. С первых же германских залпов пошли накрытия. От близких снарядных разрывов корпус корабля получал существенные повреждения. В трюмах появилась течь. Робинсон понимал, что всего одно удачное попадание грозит большими неприятностями для его корабля. Вся надежда на эскорт, и несмотря на то что германец превосходит их числом, возможно, они сумеет задержать противника, что позволит гидроавиатранспорту уйти. Но бывший паром не успел развить ход до полного как один из залпов лёг очень удачно и сразу два снаряда попали в корабль. Один из снарядов влетел в машинное отделение, где вывел из строя турбину. Второй разорвавшись в ангаре, своими осколками превратил в хлам находящиеся там гидросамолёты, а следом от обилия легко воспламеняющихся жидкостей и материалов вспыхнул большой пожар. В течение следующих пяти минут, несмотря на то, что находившийся рядом с "Энгадайном" миноносец пытался прикрыть его дымовой завесой, в корабль попало ещё четыре снаряда, да в непосредственной близости от борта разорвалось с полдюжины. Корабль начал заметно терять ход, появился крен на правый борт. Ангар полыхал, и там раздавались сильные взрывы, по-видимому, огонь добрался до чего-то взрывчатого. Миноносцу тоже досталось. Правда прямых попаданий ему удалось избежать, но вот осколками, борта и надстройки серьезно посекло.

Командир крейсера "Ярмут" капитан первого ранга Пратт хоть и среагировал на угрозу быстро, но ему ещё нужно было развернуться в сторону так неожиданно появившегося противника да развить полный ход, чтоб быстрей заступить путь германским кораблям к гидротранспорту. А на это всё надо было потратить всего-то несколько минут, а вот этих-то минут Пратту и не хватило. Германские крейсера очень быстро пристрелялись по гидроавиатранспорту и прежде чем Пратт получил возможность вступить в бой, "Энгадайн" уже горел, и было видно что у него есть проблемы с машинами. А потом германские крейсера перенесли огонь на приближающиеся английские корабли, предоставив своим миноносцам добить повреждённый "Энгадайн". А ещё через несколько минут кептен Пратт понял что "Энгадайн" уже не спасти, корабль стоял без хода с большим креном на правый борт, горя от носа до кормы. Если корабль не спасти, тогда хоть дать миноносцам спасти оставшийся экипаж, а для этого нужно хотя бы минут десять выстоять против двух крейсеров. Англичанам даже удалось поразить двумя снарядами крейсер коммодора Михельсена, разбить баковое орудие и зажечь пожар в кормовых помещениях. А "Штутгарту" попасть под мостик, за это с германских крейсеров в "Ярмут" прилетело целых семь раз. Потери на крейсере составили около сорока человек убитыми и ранеными. Командир "Ярмута" видя что их подзащитный вот-вот отправиться на дно, так к тому же один из миноносцев так же получил серьёзные повреждения потеряв ход, и чтоб не увеличивать и без того немаленькие потери в людях и кораблях принял решение отходить к югу. Вот только англичане не догадывались, что они бегут прямо в объятия всего германского флота. .

.