Уши не трогать!

Эльфы охнули по другому поводу: граф пронёсся в нескольких сантиметрах от присевшего Брайта, и мимоходом рубанул по правому плечу. Причём двигался Орис с запредельной скоростью — рыжий только-только завершил манёвр по отрубанию ног.

Белая ткань камзола окрасилась в алый, меч выпал из обессиливших пальцев и звонко приземлился на каменный пол. А Брайт завыл. Причём знатно так. Только эха почему-то не было.

Подхватить оружие рыжий не успел — Орис смазанной тенью проскользнул слева и пространство рассекла красная молния. Слишком долгая и не слишком яркая. Я не сразу поняла, что это кровь, бьющая из раны на шее эльфа. Ещё несколько секунд потребовалось для осознания происходящего.

— Это что? — выдохнула я. — Они... они насмерть дерутся?

В поисках поддержки глянула на ближнего ко мне бэтмена. Он тоже ответил взглядом. Странным таким, долгим.

— Божественный поединок — это битва насмерть, — ледяным тоном сообщил эльф. — Вы разве не знали, госпожа Лёля?

Ноги подкосились, но я всё-таки устояла.

— Зачем? Разве нельзя просто... до первой крови?

— Обращение к богам должно быть оплачено жизнью, госпожа. Разве в королевстве Запада об этом не знают?

У меня душа заледенела и сердце рухнуло в район желудка.

Тот единственный раз, когда видела настоящую смерть, была в состоянии глубокого аффекта, а сейчас... Чёрт, что я натворила? Что натворили они?

Отчаянно захотелось броситься вперёд, остановить Ориса. Сероглазый — ещё мальчишка! Зелёный и слабый! Шанса одолеть такого соперника, как граф, у эльфёнка попросту нет.

Но не успела подумать, ситуация на поле боя в корне изменилась.

Леран то ли обозлился, то ли страх потерял — ринулся на черноглазого бешеным зверем. Ни одного лишнего движения, ни одного бездумного удара. Орис едва успевает защищаться, сталь звенит, аж уши закладывает.

Чёрт! Так это Брайт был пушечным мясом? Ну эльфы, ну...

Мой герой гардой поймал удар, призванный разрубить его от шеи по самое не балуй, едва не выбил у сероглазого меч. Секундная заминка и вот уже Орис сыплет ударами, заставляя противника пятиться.

Бывший бэтмен едва не споткнулся о распластавшееся тело Брайта, отпрыгнул как раз вовремя — граф чуть поскользнулся в луже крови, на те же секунды потерял равновесие.

В этот раз Ориса спасло именно чудо, уверена. Хотя... может оно уберегало Лерана?

Через три секунды бой продолжился, а я слабовольно зажмурилась и начала шептать молитвы. Кому молилась даже под гипнозом не вспомню. Но Шердома точно не звала — маг не явится, это очевидно.

Чёрт, ну почему? Неужели нельзя просто договориться? Провести расследование? Или магическое расследование, в конце-то концов! Ведь у этих чудиков наверняка есть какое-нибудь заклинание, способное вытянуть правду даже из самого упёртого барана!

Чёрт, а почему я раньше о таком заклинании не подумала? Блондинка...

Я выпала из собственных мыслей, когда осознала — звон металла сменился тишиной. Она куда страшней той, что царила перед поединком.

Лоб покрылся липкой испариной. Сердце не просто замедлилось — остановилась. Веки налились свинцом, открыть глаза оказалось неимоверно трудно.

Но оно того стоило...

В центре круга, огороженного мерцающим синеватым туманом, стоит Орис и в упор смотрит на меня. Только на меня, ни на кого больше.

Сама не заметила, как расцвела улыбкой. Сделала шаг навстречу черноглазому эльфу и тут же осеклась. Что-то не так, что-то не то... Скользнула взглядом по толпе зрителей и червяк сомнений с упоением вцепился в душу.

Лица членов ордена вытянулись и даже маски не в состоянии этого скрыть. Глядят на Ориса так, будто и мысли о его победе не допускали.

Когда к "председателю" вернулся дар речи, до меня дошло: а ведь действительно не ожидали. И не потому, что двоих против одного выставили, просто слишком срослись с мыслью о виновности графа, уверовали в неё абсолютно.

— Граф Фактимус, — голос главного обвинителя чуть подрагивает, кулаки сжаты до белых костяшек, — вы доказали свою правоту.

И тишина... Потому как больше сказать нечего. Вопрос, повисший в воздухе, слишком опасен.

Да, Орис выиграл бой и по законам чести нас обязаны отпустить. Но здравый смысл говорит — отпуская графа, каждый из присутствующих подписывает себе приговор. Королевский советник не простит клеветы, а похищение — и подавно.

Бэтмен, который переглядывался со мной во время боя, неторопливо подошел к главному, зашептал на ухо. На меня не косились, но стало жутковато, и не зря... Заключённый в мерцающее кольцо Орис тоже насторожился, вот только сделать ничего не мог.

"Председатель" развернулся так стремительно, что я вздрогнула. По спине ледяной змейкой заскользил страх.

— Госпожа Лёля, кто вы?

Дура, которая однажды согласилась проводить подругу в логово маньяков-извращенцев.

А вслух сказала:

— Как кто? Лёля... — ну а что ещё ответить? Самой нарываться на уточнение вопроса — глупо, а врать про эльфийское происхождение уже поздно.

Пока Орис, Брайт и Леран водили хоровод и делали вид, что пытаются достать друг друга, я успела осмотреться. Выводы оказались неутешительны. Выбраться из этого зала можно двумя способами: через дверной проём, в который мы входили, либо сиганув в окно. Только, судя по открывающемуся пейзажу, лететь ну очень высоко. Возвращаться в зловещий коридор тоже опасно — ступишь не туда и привет, и шансов выбраться из него немного. Так что... побег исключён.

— Госпожа Лёля, — вновь подал голос "председатель". — Будьте так добры, покажите ушки.

Эх, так и знала...

Орис вздрогнул, глаза сузились. Хотел что-то сказать, но в последний миг захлопнул рот и крепко сжал губы. Мысленно поблагодарила графа — пока он вне досягаемости, за любое оскорбление или дерзость спрашивать будут с меня. Мерцающий туман отступать и не думает.

Эльфы в количестве одиннадцати штук, подтянулись, вперились хищными взглядами.

Можно поизображать недотрогу — намотать пару кругов по залу, поорать... Только потом придётся распрощаться с половиной волос, потому как озверевшие от погони мужики с секретами моей причёски бороться не будут. Так что без пререканий вытащила четыре шпильки и приподняла волосы.

Изумлённых вздохов не было. Эльфы синхронно отскочили на шаг и продолжили таращиться на моё уродство. Чёрт, не будь этих "горошин", я б гордилась!

— Ты... ты человек! — выпалил кто-то. Видать, самый сообразительный.

— Самка человека, — беззастенчиво поправила я.

Презрительная усмешка бэтмена-стукача, громадные желваки на щеках судей, Орис, который едва не выдыхает пар. Какая красота!

Благородное собрание тут же разразилось спорами. Кто-то кричал, мол — вот оно доказательство, что граф Фактимус занимается аморалкой. Другой парировал — дескать свечку не держал, значит молчи. Третий вопил, что боги ошиблись, даровав Орису победу. Четвёртый настаивал на немедленной казни самки, посмевшей осквернить... что я осквернила эльф так и не придумал.

Я глядела на этот бедлам с равнодушием замороженной рыбы, а когда оры перешли в жужжание и бубнёж, сказала громко и уверенно:

— Ну, раз всё выяснилось, прошу объяснить одну вещь!

Вылупились, как на говорящую мартышку. Кто-то даже пальцем ткнул. Кажется, только теперь до эльфов начало доходить, что самка я не самая обычная. Бедненькие, это как же их торкнуло!

— Это что за штука? — я указала на мерцающий барьер, лишивший меня защитника.

— Покров богини Эркас, — выдохнул "председатель".

— А его потрогать можно?

Эльф стянул маску, отёр рукавом лоб. Он оказался довольно молод, по крайней мере внешне. Шевелюру светлых волос дополнили блёклые водянистые глаза, узкие скулы и тонкий нос.

— Это невероятно...

Замечание явно не к туману относится, так что я переспросила:

— Потрогать-то можно?

Оттормозив секунд пять, тонконосый объяснил:

— Прямого запрета нет, но... нам всегда казалось, что нельзя.

Вам много чего казалось, ушастенький ты мой.

Разрешения спрашивать не стала, просто продефилировала в сторону круга. Эльфы, оказавшиеся на моей траектории, отпрянули, как от прокаженной. Тоже мне... защитники человека.

— Лёля, не надо, — предупредил Орис, когда между мной и туманом осталась пара шагов.

Ага, так я и послушалась! Думаешь, не догадываюсь, что эта штука опасна? Но лучше тут, поближе к тебе, чем с этими ошалевшими аристократами.

Ладонь коснулась синеватой массы — приятная, тёплая, искорки чуть покалывают кожу, щекочут. А шаги за спиной наоборот противные, но тоже щекочут, увы только нервы. Датчик интуиции вопит о нежелательных приключениях, организм требует валерьянки, сознание просится в отпуск. Короче, хуже уже не будет!

Вдохнув поглубже, погрузила руку в туман и шагнула навстречу Орису.

Глаза моего героя округлились и едва не выпали из орбит.

— Но как?! — возопил граф, кинулся ко мне.

Думала обнимет... ага, щас! Лопоухий упёрся ладонями в туман и принялся изображать мима.

— Надави чуть сильней, — знающе подсказала я.

— А я что делаю? — огрызнулся эльф.

Глянула — а ведь действительно давит, причём со всей силы, аж пальцы побелели. С видом умудрённого жизнью человека, приложила свою ладошку...

— Чёрт! Это как?!

По-прежнему приятно, тепло и щекотно, только проще продавить бетон, чем эту мерцающую пакость.

— Ловушка? — ошарашено выдохнула я.

— Нет, — граф, наконец, перестал мацать божественный покров. Отстранился с сердитым видом. — Это нормальное состояние барьера. Он исчезнет, когда будет принята жертва.

Я не хотела смотреть, но любопытство пересилило разум.

Тело Брайта почти у края барьера, лежит крючком. Левая рука до сих пор пытается зажать рану на шее, только кровь давно не хлещет. Некогда белый камзол пропитался алым, огненные волосы потускнели. В застывших изумрудных глазах растерянность. Но передёрнуло меня не поэтому.

От барьера тянется широкая мерцающая полоса — тот же туман, только шевелится — и методично затягивает труп в кокон. Проще говоря, жрёт.

— А какая богиня присматривает за поединками? — севшим голосом спросила я.

— Этот покров принадлежит Эркас, богине справедливости.

— А бывают и другие? Хм... покровы.

— Да. На призыв может явиться Эравис — бог священной мести, его покров желтый. Может откликнуться Миараа — богиня жизни, её цвет — красный.

— А другие?

— Очень редко. В наших хрониках зафиксировано два случая, когда за священным поединком наблюдал Мариаас — бог плодородия. И один где поучаствовал Соаргис, он покровитель ветров. У первого зелёный покров, второй окружил поединщиков только мерцанием.

Спокойный, взвешенный тон Ориса, придал уверенность. Поэтому, на чёрное пятно, выползающее из пола в полуметре от бездыханного Лерана, отреагировала хладнокровно. Когда зловеще сияющая тьма поднялась на метр и покачиваясь зависла над мертвецом — тоже. Вот только её внезапный прыжок, заставил тихонечко взвизгнуть.

— Лёля?

Вопль оторвал графа от новой попытки пробить барьер. Он обернулся и замер, лицо окаменело, глаза наполнились ужасом.

— И кто это? — сглотнув колючий комок в горле, поинтересовалась я.

Эльф отозвался не сразу.

— Не надо. Не сейчас.

Мне почудилось или чёрный туман действительно замер, прислушиваясь?

— Лёля, обернись, — шепнул Орис.

Это как? Повернуться спиной к этой чёрной штуке? А если, поглотив труп Лерана, она решит отведать чего-нибудь тёплого и трепыхающегося?

— Лёля! — как прежде, шепотом. Но очень настойчиво.

Я подчинилась, а зря... Чернушка выглядит куда приятней одиннадцати ушастиков, замерших в полуметре от барьера. Ой, не нравится мне это всё... Круг-то не маленький, но в подобной компании и в космосе тесно.

— Отходи! — рыкнул граф, но вопреки собственному приказу, задвинул за спину.

Захотелось вынырнуть из-за его плеча и крикнуть "занято!", но истеричный порыв был убит на корню. Стиснув зубы, сделала несколько шагов вперёд — прочь от стенки барьера, поближе к трупоедам. И всё-таки не выдержала, обернулась.

Просто поглядеть: хватит ли у благороднейших эльфов наглости, нарушить эту границу. По мне, поймать и прирезать нас после того, как мерцающий туман спадёт — гораздо честней. И перед богиней справедливости не так стыдно.

Взгляд выхватил из толпы "председателя". Бесцветный вершитель правосудия как завороженный таращится на покров. В том, что прорыв начнётся по его команде — не сомневаюсь.

— Церанс! — окликнул граф.

"Председатель" вздрогнул, прошипел с ненавистью:

— Ты недостоин такой самки, Орис Фактимус!

И коснулся мерцающего тумана.

Я даже вообразить не могла, что умею так орать. Хорошо, стёкол тут нет, иначе бы они не просто осыпались — на атомы разлетелись. Сама после такого минут на пять оглохла и так перепугалась внезапному увечью, что едва не лишилась сознания. Увы, это был не единственный повод для обморока.

Едва ладонь Церанса коснулась божественного покрова, туман вспыхнул. Вместо бледной ладошки с тонкими пальцами, взгляду предстало жуткое. Главный обвинитель даже не вскрикнул, просто глянул на выступающие из обескровленного мяса косточки и рухнул. В этот раз эхо работало исправно, подхватило звук, растащило по всему залу.

А после заголосила я...

Весь присутствующий состав ордена "Свободный Север" мячиком отлетел от барьера, а Орис сощурил глаза и процедил:

— Лёля, теперь понимаешь?

— Что?

— Ты могла пострадать! — рыкнул эльф.

Я всегда знала, что слухи о превосходстве мужской логики над женской — враньё. Сознательная диверсия. Они попросту не могут смириться с тем, что наше кунг-фу круче, вот и всё. Но об этом лучше помалкивать — целее будем.

Поэтому, я тоже сощурила глаза и спросила, подражая тону Ориса:

— А почему ты так тормозил на поединке?

Брови черноглазого приподнялись, после сообразил, о чём речь и пояснил со вздохом:

— Богов должен призывать тот, кто защищается. Но взывать к высшей справедливости можно лишь в том случае, если точно знаешь, для чего живёшь. Иначе боги сами убьют, они не помогают слабакам.

Я откровенно таращилась на широкоплечего эльфа с волевым лицом и не понимала... Это он-то слабак? Это у него-то жизненных целей нет? Чёрт, тогда я вообще амёба!

— Давай обсудим это позже? — предложил Орис. А на лбу плакатными буквами: "отвали!".

Ладно, не больно-то и хотелось. Подумаешь...

Усмехнувшись, повернулась к пожирателям трупов. Коконы заметно уменьшились, крови на полу будто и не бывало. Сразу стало жутковато, мурашки побежали волной, накатываясь одна на другую. Так что когда черноглазый эльф подкрался и обнял, едва не испортила новое платье, и "пуанты" заодно.

— Не ори, — шепнул граф. Романтики в его голосе, увы, не было. — Они не уходят. Ждут, когда богиня примет жертву и покров падёт.

Да, я в курсе. Вот стою, вся такая красивая, и отчаянно пытаюсь отогнать мысли о будущем. Справиться с одиннадцатью вооруженными мужиками — нереально. Удрать — тоже. Тебя, Орис, прикончат точно, а моя жизнь... теперь только от удачи зависит.