Некромантка. Общий файл

— А у нас, сами видите, груз срочный и хрупкий! Вдруг простудится? Спрашивать Мастер таки с нас будет, — Ален панибратски приобнял Геллу за плечи, девушка едва заметно вздрогнула и попыталась слабо улыбнуться. Внимание юных хулиганов переключилось на неё.

— А это кто? — подозрительно прищурился зеленоглазый и светловолосый паренёк с до отвращения правильным и прекрасным лицом. В ярких глазах искрилось любопытство и любовь к всяческим пакостям, но Гелла всё равно старалась на него не смотреть. Он вызывал у неё гнетущее ощущение неотвратимости судьбы. Его друг казался воплощением самоконтроля. Он был абсолютно правильным учеником ужасной школы Высших — спокойный, внимательный взгляд, гладко причёсанные волосы, чистая одежда и куртка без наспех зашитых дыр. Образцовый, благонадёжный ученик... но почему же тогда он тоже отбывает здесь наказание?

Близнецы чуть растеряно переглянулись. Как представить Геллу своим сокурсникам они не знали. Не заявлять же напрямую, что это и есть сказочная Шестая, величайшая из некроманток, способная призвать ушедших богов?!

— Знакомьтесь-Гелла-новая-ученица-нашего-Мастера! — Быстро протараторил Рей, глядя поверх голов друзей. Те ошарашено переглянулись, но что-либо ответить не успели — близнецы, воспользовавшись заминкой, направили коней во двор.

Зал Совета казался вырезанным из синеватого льда — белые стены, хрустальные колонны, светлая мебель, стол, инкрустированный серебром. Холодный зимний свет придавал интерьеру тоскливое очарование. Видят Хранители, собираться здесь летом, когда все высвечено тёплым золотистым сиянием, гораздо уютнее!

Подчёркнутую аскетичность зала нарушали сами Высшие. Они все столпились за спиной одного из своих коллег, вытягивали шеи, заглядывали через плечо — как мальчишки, обговаривающие план вселенской пакости.

Арес сидел за столом и старательно выводил слова. Рана, несмотря на усилия лекарей, ещё не до конца затянулась, и магу снова пришлось писать левой рукой, из-за чего буквы выходили скособоченными, а строчки прыгали вверх-вниз. Впрочем, адресат видел и не такие шедевры письменности, так что дистанционному общению это не мешало.

"Милостивая Верховная, можете не сомневаться, вашей ученице ничего не грозит", — скрипя пером и зубами под диктовку вывел Арес. Он искренне надеялся, что старая женщина не подумает, что он рехнулся за это время, раз стал прибегать к словоблудию.

С задержкой в несколько секунд ниже вспыхнула другая надпись, чуть темнее. Ровные, очень правильные буквы были острыми, жёсткими, как и взгляд Сиэры.

"Что ж, Высший, я рада. Надеюсь, вам тоже ничего не грозит".

Как это трактовать не знал никто, кроме Ареса, но тот благоразумно молчал, раздумывая, как бы половчее дать понять Сиэре, что у него тут за плечом весь Совет высится.

"Могу я узнать о ваших планах обучения Шестой?"

Ареса так и подмывало написать "Можете!" и тем самым закрыть тему. Но остальные его тонкое чувство юмора не оценили бы...

За его спиной взволнованно зашушукались маги. Отвечать надо было быстро, но что — никто не знал. Не признаваться же суровой Верховной, что Совет Высших понятия не имеет, что делать с заполученной тёмной жрицей!

"Можете не беспокоиться, Верховная. Я взял девочку в ученицы и намереваюсь заняться не только её образованием, но и воспитанием. Боюсь, она слишком труслива для той судьбы, что ей уготована".

Напряжённое молчание — как и в холодном зале, так и на тонкой бумаге. Арес чувствовал мрачные, почти злобные взгляды, направленные ему в спину. Но Высшие пока молчали.

Ответ Сиэры проявлялся медленно, словно неохотно, магу даже на мгновение показалось, что он слышит чуть недовольный голос Верховной жрицы, вынужденной признавать свои ошибки.

"Боюсь, в этом вы правы, Высший. Смелость и безрассудность — не лучшие добродетели для жриц".

Чтобы убедиться в истинности этих слов, достаточно вспомнить Стейл.

"Ваши планы. Подробно".

Это было бы произнесено совсем другим тоном — резким, требовательным, властным. Никто не посмел бы ослушаться.

— И что мы ей скажем, коллеги? — иронично осведомился Арес, откидываясь на спинку стула и разминая затёкшую кисть.

— Жрица наивно ожидает, что мы распишем ей ритуал призыва по секундам, — фыркнул Гидиас, самый молодой, только получивший право голоса.

— Ну да, — невесело усмехнулся ещё один. — А мы так обломаем несравненную Верховную! Вряд ли она обрадуется, когда узнает, что мы намерены проводить жертвоприношения, пока всех своих врагов-конкурентов не истребим!

Возмущённый ропот волной прошёлся по магам. Всё-таки говорить вслух такие непритязательные вещи считалось неприличным. То, что о них знали даже младенцы, игнорировалось с поразительным равнодушием.

Сухой кончик пера едва касался пергамента.

— Так что писать-то? — Нетерпеливо произнёс Арес. Он стремился как можно быстрее покинуть это гнездо змей — ведь сегодня его ждала та, что может стать дуэньей для Геллы. О том, что она была ещё и самым близким ему человеком, Арес предпочитал умалчивать.

— Значит так, — уныло вздохнул Атрид, немолодой, вечно печальный Высший, единственный в Совете ещё помнивший о чести. Ну, или хотя бы знающий, что такое слово существует. — Пиши, отроче...

Джет терпеливо ждала Ареса в его комнате, по-хозяйски развалившись в единственном кресле и закинув ноги на стол. Женщина рассеянно точила лезвие тонкого меча, синеватые искры падали из-под кромки камня на тёмный ковёр.

Больше её ничего не интересовало.

Даже на вошедшего в комнату Высшего она поначалу не обратила внимания.

— Здравствуй, милая сестра, — устало приветствовал её Арес. На одних рефлексах заперев дверь, он совершенно без сил рухнул на ковёр, благо ворс был длинным и мягким.

— Здравствуй, дорогой кузен, — усмехнулась женщина и, отложив меч, взглянула на мага.

С внутренней неприязнью Арес отметил, что она состарилась, ведь жизнь простых смертных коротка, магия их не оберегает... Сеточка тонких морщин вокруг глаз, седые волосы, тонкие губы. Только фигура сухая и подтянутая, взгляд упрямый и вздорный, как и тогда, лет двадцать назад, когда младшая дочь великого рода сбежала в неизвестность. Как позже выяснилось — в храм Луны. Уж больно не устраивало молодую да амбициозную младшую дочь невозможность получить хоть подобие власти, которая достаётся мужчинам.

Впрочем, и там она не продержалась долго. Статус жрицы Луны предполагает определённые ограничения, требует самоотречения на благо ближних. Как оказалось, привыкшая к вседозволенности дочь магов к самопожертвованию ради простых людей была не способна. И когда ей надоело вечно выслушивать нотации от старшей жрицы, она снова сбежала.

Вспомнив те годы, Арес тихо вздохнул. Сказать, что Семья всполошилась, значило бы просто скромно промолчать. Наверное, глава Семьи предпочёл бы, чтобы непокорная дочь так и осталась жрицей, пусть это и бросало тень на честь магов. Зато непоседливую Джет можно было хоть как-то контролировать...

Арес тогда сам решил разыскать кузину, наплевав на приказ Совета отправляться в одно из вечно враждующих между собой княжеств. Маг считал, что они и без его помощи себя прекрасно уничтожат. Конечно, выговор он получил, причём довольно серьёзный, о карьере можно было позабыть... Но Высший ни о чём не жалел, он всегда был доволен тем, что имел и не требовал большего. Единственное, чего ему было жалко, так это почти года, потраченного на бесплодные поиски Джет, которая сама однажды пришла, посмеиваясь над незадачливым братцем. От неё маг узнал, что его нелепые попытки разузнать про неё в храме Луны девушку только позабавили, что она не знает ни в чём нужды и возвращаться под крылышко к Семье ни в коем случае не собирается. А о том, что Джет подалась в наёмники и довольно быстро заняла высокое положение, Арес узнал уже сам, бесстыдно шпионя за сестрой, которой с детства привык доверять полностью, больше, чем самому себе.

Естественно, Семья бы такого не простила: как это так, аристократка, дочь великого рода — наёмница?! Это уже за все границы выходит! И Высшему пришлось сочинить душещипательную историю о трагической кончине прекрасной Джет. Сожалеть о ней никто не стал — в Семьях дочери ценились очень низко, тем более дочери из младших линий. И Арес надеялся, что внезапно явление Джет на родине если и заметят, то сделают вид, что не узнали беглянку. Если, конечно, сама Джет не решит напомнить родственникам о своём существовании. А она могла! Что прошедшие годы совсем не изменили в ней, так это мерзкий характер и любовь к розыгрышам и подставам.

— Как добралась? — нейтрально спросил Арес.

— Ой, знаешь, плохо, — фальшиво запричитала Джет, хлопая глазами, как сёстры и дочери магов, свободные во всём, кроме выбора своей судьбы. — То снег, то дождь, то разбойники... Ни стыда ни совести, старую больную женщину грабить!..

— И не малейшего ума, — пробормотал себе под нос Высший. — Сколько их было и выжил ли хоть кто-нибудь?

Джет промолчала, даже не улыбнулась, но снова потянулась за мечом. И только теперь Арес заметил странную скованность её движений — след недавней, не до конца залеченной раны.

— Зачем ты меня вызвал? Да ещё так срочно? — равнодушно спросила она, равномерно водя камнем по лезвию. Время семейных шуток кончилось ещё десять лет назад.

— Мне нужна дуэнья для... новой ученицы. А доверяю я только тебе.

— Вот как? — Джет даже не взглянула на кузена. — С каких это пор маги начали обучать девочек?

— С тех самых. Когда магия начала покидать мир.

— Что? — Джет вскинулась, недоуменно нахмурившись, вгляделась в лицо брата, пытаясь определить шутка это или нет. Она всегда считала, что магия неотделима от мира, и известие Ареса сильно поразило её.

— А ты не слышала? — притворно изумился Высший. — Совсем в своём лесу связь с миром потеряла...

— На количество заказов магия не влияет, — сухо произнесла Джет, сверля брата неподвижным взглядом. — Какой мне смысл интересоваться магией?

— Никакого. Но разве тебе совсем не интересно, кому надо "спасибо" сказать за исчезновение стихийных сил?

— Нет.

— А если я скажу, что это напрямую связано с твоей ученицей? Да-да, с той самой, что "станет великим воином, если её раньше не убьют за не в меру длинный язык"?

Джет подобралась, как перед прыжком, мигом утратив расслабленное спокойствие.

— Селена? — напряжённо переспросила она. — Какое она имеет к этому отношение?!

На этот раз Арес опешил совершенно искренне. Около минуты он молча смотрел на сестру, не в силах вымолвить ни слова. Под его тяжёлым взглядом Джет сжалась, ничего не понимая, но готовясь к бою.

— Ты совсем отстала от жизни со своими наёмниками, — медленно, с трудом проговорил Высший, не опуская глаз. — Неужели не знаешь, что Селена стала Лунной девой?

Джет расслабилась, меч скользнул на стол, в позе женщины вновь появилась ленивая вальяжность сытой кошки.

— Знаю, конечно. И очень за неё рада. Теперь-то её уж точно за длинный язык не прирежут!

— Угу. Зато прирежут за кое-что другое. Ты знаешь, что она смылась из мира, прихватив с собой Хранителей Стихий? Из-за этого исчезли основные магические потоки, подпитывающие наш мир. Запас свободной энергии подходит к концу, и моя новая ученица — единственный шанс вернуть нам магию. Только вот девочка — ещё совсем ребёнок, сбежавшая послушница...

— Послушница? Умная девочка! Не стала дожидаться посвящения в жрицы и смылась сразу из этого дома терпимости!

— Прекрати веселиться. Она некромантка, вот и сбежала прежде, чем её убили.

— Всё равно умница!

— Раз она тебе так нравится, согласишься быть её дуэньей?

— Снова одеть эти расфуфыренные платья, болтать глупости, поджимать губы при виде хулиганящих мальчишек и учить жизни маразматиков из Совета? Явиться пред светлы очи нашего Старшего? — Джет фыркнула, потянулась как кошка, и ловко соскочила на пол. — Конечно же, я согласна!

— Я буду здесь жить? — с беспомощным удивлением спросила Гелла, разглядывая крошечную угловую комнатку с двумя огромными окнами. Узкая кровать жалась к стене, рядом едва дышал теплом грубо сложенный камин.

Временно пустой шкаф разделял комнату на две части, у одного из окон стоял массивный стол, на котором парой аккуратных горок лежали книги.

Тёмная неуверенно оглянулась, словно надеясь заметить ещё какую-нибудь мелочь, которая превратит холодное пустое помещение в уютное комнату. Но взгляду не за что было зацепиться. Конечно, Гелла давно привыкла к аскетичности и суровости жилищ лунных жриц, но в последнее время ей всё чаще хотелось тепла и уюта, а не безразличного спокойствия.

— Ну, — чуть смущённо улыбнулся Ален, разводя огонь в камине. Яркие искры вились вокруг его пальцев и ластились к ладоням, как саламандры. — Это одна из лучших комнат, извини. Наша комната, конечно, больше, но мы-то втроём живём.

— Теперь — вдвоём, — тихо поправил близнеца Рей.

Его брат на миг помрачнел, улыбнулся через силу, чувствуя на себе неподвижный взгляд Шестой.

— ... А так как ты — единственная в истории девушка в нашей школе, то тебе придётся жить одной, — с фальшивой беспечностью продолжил Ален, улыбаясь неестественно широко.

— Я привыкла, — тихо заверила его Гелла. Ей нестерпимо захотелось остаться одной, и вовсе не потому, что ей стало тягостно или стыдно. Просто она чувствовала, что близнецы ещё никак не могут определиться в своём отношении к ней, из-за этого нервничают, дёргаются, стараются говорить с ней, как с наивным ребёнком. И её это раздражало. Ведь после своей последней смерти она чувствовала себя мудрой и циничной. Правда, хриплый голос внутри сознания только тихо и зло смеялся, заполняя мысли тихим шелестом.

Ален ещё о чём-то болтал с преувеличенной беззаботностью, только его взгляд оставался настороженным, парень внимательно следил за Шестой, готовый в любой момент нанести удар. Несмотря на то, что Гелла вызывала у близнецов тёплые чувства, они не забывали, что очаровательная девчушка в любой момент может стать Тенью. Они старались подавить в себе отвращением к тёмной силе, пульсирующей в глазах девушки, но первобытный человеческий ужас перед смертью брал верх.

— Ну, мы пойдём?

— Да-да, конечно, — рассеянно отозвалась Гелла, разглядывая корешки книг. Различные учебники в тёмных, потёртых обложках, внушали девушке безотчётный ужас. И хотя раньше послушница не мыслила себя без чтения, теперь, когда она стала привязана к Книге Крейи, в ней поселилось отвращение ко всем фолиантам.

— Если что — зови, — облегчённо улыбнулся Рей, отступая к двери.

Которая, впрочем, тут же распахнулась, едва не заехав магу по лбу.

Джет царственным взором окинула замерших подростков, скривила губы в неком подобии брезгливой улыбки. По её мнению, дуэнья должна была выглядеть именно так: чтобы стремление оказаться подальше возникало не только у ухажёров, вьющихся вокруг подопечной, но и у самой девушки. И, кажется, наёмница в этом преуспела. Во всяком случае беловолосая девочка смотрела на неё с помесью настороженности и удивления, а юные маги — с суеверным ужасом. Интересно, они так на всех женщин в школе реагируют?