Трибред. Золотое трио

Нас сильно напрягает, старинный темный лес,

И полную луну, оседлал лукавый бес.

И злая церковь светится, мистическим огнем,

На куполах ее темнеет, перевернутый крест.

Возглавив одну из "звезд" "Авроров", Аластор Грюм, врезался в толпу "пожирателей смерти". В левой руке у него была зажата волшебная палочка, а в правой верный клинок, каждый взмах которого наносил страшные раны его врагам. Если волшебников, присягнувших темному лорду, старались брать живыми, то оборотней и нежить, уничтожали без намека на пощаду и милосердие. Вспышки заклинаний освещали кладбище ничуть не хуже, нежели полуденное солнце... правда основным источником "света" не смотря на усилия всех остальных, оставались Волдеморт, и Альбус "белый".

Серебряные пули, скорее заряжай,

Осиновые колья, быстрее доставай.

Вода святая есть, кресты святые здесь.

Скорей в священный круг, спина к спине вставай,

Серебряные пули, скорее заряжай,

Осиновые колья, быстрее доставай...

(Сектор газа).

Внезапно пространство огласил дикий крик боли, заставивший "пожирателей смерти" и "Авроров" отвлечься от собственных битв. Над кладбищем, в луче белого света, выходящего из кончика волшебной палочки Дамблдора, извивался темный лорд.

— вот и все, Том. — Спокойно, без тени злорадства усталости или печали, произнес седобородый старик. — Пора тебе отправиться в царство мертвых... а я прослежу, что бы твоя душа не смогла задержаться среди живых.

Луч света погас, и тело Волдеморта, с влажным "чавкающим" звуком, упало на отчищенную от мусора площадку. Альбус "белый" воздел руки к небу, и заговорил, вкладывая "море" магии в каждый исторгаемый горлом звук:

— кость отца, взятая без разрешения, покарай своего сына, осквернившего твой покой.

— ааа! — Завопил темный лорд во всю силу своих легких, чувствуя как ломаются и крошатся кости в его теле.

— плоть слуги, предавшего свою семью, понеси кару за свои преступления.

Кожа на теле существа, (человеком назвать это уже язык не поворачивался даже у его сторонников), начала лопаться и сползать, обнажая мышцы и нервы.

— кровь врага, взятая насильно, нанеси свой последний удар.

Крика уже не было слышно, но на глазах у всех присутствующих, темный лорд начал "пузыриться" кровавой пеной.

— пусть же твоя душа обретет покой, а память раствориться в бесконечности времени. — Завершил эту казнь Дамблдор, обрушив на останки своего противника, неимоверно заковыристое заклинание.

После того как хозяин был уничтожен, а "метки" сперва выцвели, а затем и вовсе исчезли, "пожиратели смерти" стали сдаваться "аврорам" более не оказывая сопротивления.

И пусть многие маги погибли в этот день, но победа над злом была одержана, и их подвиг будет вписан в историю, так же как и имена героев его совершивших.

(конец отступления).

ВОИМЯ ОБЩЕГО БЛАГА.

(Гин).

Вот и пролетели годы учебы в школе, и Рон чувствовал некоторую грусть, понимая что необходимо покидать стены этого замка, ставшего вторым домом. Казалось что и сама школа, понимает ощущения бывших учеников, и словно огромный печальный зверь, отправляет малышей во взрослую жизнь.

В последний раз они сидели за факультетскими столами, слушали речи преподавателей, смеялись над старыми шутками, и вспоминали забавные и грустные моменты своей учебы. Над столами, как и в тот самый первый день, висели светящиеся шары, а блюда были завалены различными закусками.

Взгляд непроизвольно "скользнул" к дальнему краю стола, где вроде бы вместе со всеми, но при этом оставаясь в одиночестве, сидел Аргус Филч. Буквально на глазах рыжеволосого волшебника, завхоз все быстрее старел, его взгляд терял всякую осмысленность, и кажется даже работа выполнялась скорее по привычке, чем из желания. После таинственной гибели своей питомицы, старик будто "сломался", и теперь первокурсники, никак не могли поверить, что совсем недавно этого "скриба", боялись нетолько ученики, но и некоторые профессора.

Неподалеку от завхоза устроился Хагрид, как всегда улыбчивый и готовый поддержать любой разговор. В детстве казалось, что вероятно он самый счастливый работник школы, так как занимается любимым делом, но уже на третьем курсе стало ясно, что полувеликану, попросту некуда деваться. Да и если бы он нашел для себя более подходящее занятие, директор все равно не позволит уйти.

Рядом с лесничим, сидел профессор чар, который смотрелся на фоне гиганта, совсем уж крохотным и нелепым. Филиус Флитвик, был вроде бы неплохим учителем, и всегда проявлял дружелюбие, и при этом все равно не смог "вписаться" в коллектив. Чувствуя отстраненность других преподавателей, ученики так же пытались сторониться этого... разумного.

Когда взгляд Рона добрался до директора, то по спине пробежались крупные мурашки. Последние три года, наставник словно решил сделать из ученика полноценного боевого мага, полевого медика, "артефактора", а так же зельевара и ритуалиста. Не то что бы Уизли был не рад возможности получить столько знаний, но "курс боевого мага", оказался слишком уж суровым.

"только в летние каникулы, сокращенные до двух недель, и удавалось высыпаться".

В подобных условиях, о работе над своими проектами, на время пришлось позабыть, и даже между новыми выпусками комикса, временной промежуток увеличился чуть ли не вдвое. Друзья, на общение с которыми приходилось время буквально "выкраивать", все понимали, и как могли поддерживали.

"хе... дружба — это магия".

Прямо сейчас, Рон мог выставить свою кандидатуру на получение звания мастера в боевой магии, а так же подмастерья, в "трансфигурации", "артефакторике" и чарах. К сожалению, не смотря на все старания учителя, в зельях парень понимал лишь четкие подробные инструкции, которым мог следовать безошибочно, и не более того.

Словно почувствовав взгляд бывшего ученика, Дамблдор повернул лицо, чуть изогнул уголки губ в доброй, "отеческой", улыбке, сверкнул стеклами очков, и отсалютовал позолоченным бокалом.

Помимо воли, рыжеволосый волшебник тоже улыбнулся, и вернул свое внимание разговору, который велся за их столом. Будущее представлялось простым и счастливым, ведь уже с середины этого лета, начнется полноценное обучение в гильдии "артефакторов". Гарри тоже хотели туда пригласить, но Поттер ясно выразил свое желание продолжить изучать зелья, а так же целительство и "магловскую" медицину. С его талантами не стоит даже сомневаться, что через десяток другой лет, на земле не останется неизлечимых болезней...

"или мы все вымрем, из-за какого ни будь особо живучего вируса, изобретенного этим деятелем".

За столом "воронов", легко было заметить Гермиону. Из симпатичной девочки, она выросла в красивую девушку, и судя по всему, собиралась стать обворожительной женщиной. Полностью сконцентрировавшись на "трансфигурации" и "анимагии", подруга добилась столь больших успехов, что даже Минерва Макгонагалл, признала, что ей больше нечему обучать свою подопечную.

Однажды во время редких "посиделок", когда все хвастались своими умениями, Грейнджер как-то небрежно заявила, что у нее уже больше десяти "анимагических" форм. Демонстрация с превращением в змею, сову, черепаху, охотничью собаку, и под конец в чешуйчатую синюю пантеру, вызвала дикий восторг у всех друзей, а Малфой, с абсолютно серьезным лицом, предложил ей выйти за него замуж.

"и ведь добился согласия... только никак не признается, как это сделал".

Сам Драко, за столом факультета "Слизерин", был похож на молодого короля, в окружении своей свиты. Впечатления только добавляли Креб и Гоил, изображающие безмолвных телохранителей, за плечами своего хозяина.

"и ведь уже сейчас, в бизнесе смыслит чуть ли не больше, чем половина предпринимателей магического мира".

Будущее виделось Рону, если не "радужным", то по крайней мере "светлым".

* * *

(Кабуто).

Рано утром выйдя из замка, Гарри передернул плечами от ощущения ночной прохлады, которую еще не успело прогнать восходящее солнце. Разумеется, он мог наложить согревающие чары, или же вовсе, при помощи циркулирующей по телу магии, увеличить теплоотдачу своего организма... но ничего этого делать не хотелось просто потому, что свежий воздух бодрил и "прочищал" голову.

В замке почти все еще спали, и это было даже к лучшему, ведь прощаться Поттер никогда не любил, да и не умел. В прошлой жизни друзей не было, а на всех остальных, наверное только кроме учителя, было глубоко наплевать... тут же приходилось перебарывать себя, убеждая внутренний голос, что вовсе не привязался к знакомым.

"и кого я пытаюсь обмануть? Я буду по ним скучать... надеюсь они не сильно обидятся и поймут все правильно".

Поправив на плече сумку с наложенными чарами расширения пространства и облегчения веса, юноша спустился со ступенек, ведущих от входа в здание замка, и неспешно побрел к воротам во внешней стене. Каждый шаг вызывал бурю воспоминаний, которые отзывались в душе приятной грустью и легким сожалением о том, что все уже позади, и теперь впереди другая дорога, по которой придется идти без Рона, Гермионы, Драко, и даже той пары "шкафов", имена которых все время забываются, не смотря ни на какую ментальную магию.

"может быть они наложили на свои имена "Фиделиус"? это все бы объясняло".

Надавив на закрытые створки ворот, Гарри почувствовал легкое сопротивление, но когда чары распознавания его "просканировали", проход открылся. Стоило сделать два шага вперед, как створки вновь закрылись, отсекая возможность вернуться назад, и оставляя старую жизнь там, за стеной древнего замка.

— мистер Поттер? — В двух шагах впереди, словно из воздуха, появился мужчина в серой мантии, с абсолютно ничего не выражающим лицом и расфокусированным взглядом.

— да, это я. А вы...? — Молодой волшебник внутренне напрягся, готовясь к любым неожиданностям.

— можете звать меня "восьмой". — Без намека на эмоции, ответил собеседник. — Вы подумали над нашим предложением?

— я согласен. — Гарри действительно долго думал над тем, соглашаться ли работать на "невыразимцев", и решил что с опытом прошлой жизни, его место именно там.

— отлично. — "Восьмой" протянул юноше обычный железный жетон. — Теперь твое имя "восемьдесят первый".

Принимая "портключ", герой магической Англии думал, что дальнейшая жизнь ему видится достаточно "светлой"...

* * *

(Мистика).

Распрощавшись с друзьями и подругами, Гермиона отправила все свои вещи домой, вместе с домовиком, подаренным семейством Малфоев, вчесть помолвки с наследником рода. До сих пор девушка не понимала, как умудрилась согласиться... а с другой стороны ей было даже весело, ведь прошлая жизнь совсем не радовала опытом обычной семейной жизни.

"может быть, мы даже будем счастливы?".

Направляясь к лестнице, ведущей к одной из смотровых башен, Грейнджер столкнулась в коридоре с завхозом Филчем. Старик что-то пробормотал про неуклюжих невоспитанных детей, и шаркая ногами по полу, скрылся за ближайшим поворотом.

"не дай магия, хоть кому-то пережить то, что пережил он".

Гибель питомицы, с которой старый "скриб" был связан даже крепче чем директор со своим фениксом, была сравнима с потерей большого куска души. Уважение вызывало уже то, что мужчина не сошел с ума, и не попытался покончить с собой. Дело ухудшалось еще и тем, что "скриб" даже дух своей спутницы призвать не мог, так же как и провести ритуал упокоения, на который нужна собственная магия.

Поднявшись на верхний уровень башни, которую использовали для содержания сов, девушка встала у окна, а в следующую секунду ее тело сменило облик с человеческого, на орлиный. Еще через пару секунд, гордая сильная птица, вылетела наружу, и совершив пару кругов над замком, стараясь запомнить его в мельчайших подробностях, полетела на юг.

Ветер наполнял широкие крылья, упоение полетом кружило голову не хуже алкоголя. Что бы не ожидало Гермиону в будущем, она собиралась наслаждаться настоящим, так как прекрасно понимала, насколько ценными могут быть эти короткие мгновения безмятежности и свободы.

* * *

(отступление).

Корнелиус Фадж нервничал... и это если сильно приуменьшать испытываемые им эмоции. Причиной этому был замысел, настолько же безумный, насколько и очевидный для дальнейшего развития страны, и роста собственной карьеры.

Министр магии Англии, собирался арестовать величайшего мага современности, Альбуса Дамблдора "белого", по обвинению в подготовке ритуала, чьей целью является геноцид нескольких народов магического происхождения.

И вроде бы все было предусмотрено: ловушки размещены, сотня сильнейших волшебников Европы, сосредоточена на одной лишь цели, но на границе сознания все равно оставалась какая-то неучтенная деталь...

Размышления Корнелиуса были прерваны распахнувшимися дверьми, через которые в зал заседания прошествовал сам подсудимый, который еще не догадывался о своей участи.

— вы вызывали меня, коллеги? — Как всегда, с доброжелательным выражением на лице, спросил великий маг.

— Альбус Дамблдор: вы обвиняетесь в заговоре против законной власти Англии, подготовке противозаконных военных формирований, а так же сговоре с преступными элементами, с целью уничтожения верных граждан нашей страны.

Словно ставя точку в короткой речи, входные двери шумно захлопнулись.

— гхм. — Директор школы чародейства и волшебства чуть склонил голову вперед, и посмотрел на министра поверх своих знаменитых очков. — Ты хоть сам понял, чего тут наговорил?

— немедленно сдайте вашу волшебную палочку, или мы будем вынуждены применить силу. — Фадж откровенно боялся, и что бы скрыть нервозность, старался изобразить надменность.

— хорошо. — Неожиданно легко согласился старик, и кинул свою волшебную палочку министру, а пока все наблюдали за полетом концентратора, он произнес. — Балбес, пузырь, остаток, уловка.

Раньше чем все поняли, что значат эти слова, примерно половина присутствующих, перевели свои волшебные палочки на сторонников министра.

— "авада кедавра". — Было произнесено хором, словно на тренировке.

Не так уж крут, ты просто шут,

Мелкий жулик.

Держу пари под шляпой кролик живой.

Ну Чтож вот шанс тебе побить меня,

Картой козырной.

Ну же шут, ну сыграй со мной.

На пальцах Альбуса Дамблдора, одновременно вспыхнули восемь перстней с прозрачными кристаллами, внутри которых была заключена ртуть. Лучи заклинаний начали бить один за другим, заставляя министра отступать и держать "щит" без возможности на контратаку. При этом, если бы хоть одна из марионеток директора решила вмешаться, то противостояние уже было бы закончено.

Что б меня достать, стоял ты на ушах,

Твой мохнатый друг, надулся словно шар.

Забудь свои слова, ты жив едва едва,

Ты вечный номер два.

Тигр велик, но твой котенок сник,

В науке колдовской, ты только ученик.

Пуста и никчемна твоя голова,

Ты вечный номер два.

После очередной серии заклинаний, Корнелиус лишился оружия и был отброшен к стене. Попытка "аппарировать" провалилась, и на помощь министру никто не спешил. А старик неспешно приближался, и его голос просто "лучился" разочарованием и презрением.