Идущий на север

Я оглянулся. Папаша всё прощается с доченькой. Наказы даёт.

Смелые тут люди!

Ну, вот... решился бы я отправить собственную любимую доченьку за тридевять земель на учёбу в сопровождении каких-то лиходеев, да по опасной дороге? Лицея ей захотелось, видите ли! Да ни за что, дома сиди, книжки читай, родителям помогай!

А они не боятся.

Суровый мир, суровые законы.

Мне нравится на Ванкоре. Тут пока всё больше по-честному. Не успели наизобрести прорывных технологий манипулирования. И к жизни относятся просто, и к смерти.

Наконец Зораф подошел к нам, хлопнул меня по плечу, пожал руку Геллерту. Торговец очень обрадовался, узнав, что охотник за головами едет со мной — такое усиление! Выдал ему на радостях десять монет.

Тут доченька опять крикнула, папаша торопливо поспешил к ней.

Я сочно сплюнул на землю: показалось, что брусчатка зашипела под кислотой.

— Сил уже нет... Долгие проводы — лишние слёзы.

— Умеешь ты красиво сказать, вольный странник! — друг восхищённо качнул тяжёлым подбородком. — Тебе романы писать можно, может, тогда и я хоть один прочитаю! Чего переживаешь? Сейчас тронемся.

— Да надоело мне тут до смерти. Ещё дожди...

— А я вообще не понимаю, какой чёрт дёрнул тебя покинуть уютную тёплую Маймечу! Сидел бы себе на набережной, смотрел бы на корабли из прибрежного кабачка мадам Луани, да ждал, когда тебе сотворят вторую зажигалку. Да и подешевле там будет. Тебе же здесь ничего больше не надо было?

Хреново маскируюсь, раслабился.

Интересно, что будет, расскажи я своему новому другу о карте-контроллере? Да ещё и с пояснениями: что это такое и зачем она нужна? Сильные у него лапы, вон, как метательным копьём работал... А в каждом крупном городе при церквях есть лечебницы, да ещё и приют. В том числе и для таких странных людей, как я. Вздохнул бы Геллерт тяжко, погладил бы меня по голове на прощание, смахнув слезу, вызвал бы жандармов, и прощай. Упекут вашего покорного слугу в весёлый дом.

Тут и конец сюжета.

Как оно? Вот и мне не хочется, думать тебе надо, Марк, думать...

Поехали.

Длинная лента дороги кажется бесконечной, особенно в начале пути. Она исчезает за горизонтом, куда и катится, поднимая пыль огромными колесами, наша изящная крытая повозка, запряженная четверкой лошадей. Это потом дорога начнёт разбиваться на фрагменты разговорами, неожиданными встречами, всякими событиями и наблюдениями. Поначалу же просто дуреешь: это сколько же нужно пропилить?

А ещё всё вокруг одинаково, надоедает, порой смертельно. Особенно, когда идёшь один, что и происходило со мной в большинстве переходов на Ванкоре. Приедаются эти желтые и серые серпантины дорог, связывающие между собой города, посёлки и деревни, включая и те поселения, которые давно канули в лету.

Беседы не клеились. Устав на сборах и проводах, экипаж молчал.

Кони шли неспешно, хотя даже мне казалось, что они не прочь пробежаться от души. Но Гика им свободы не давал.

Я даже поспал маленько.

* * *

Проснулся легко, ничего не затекло. И сразу в окно!

Солнце уже готовилось садиться за одну из покрытых густой травою просек огромного леса, сбоку всё выше понимались серые скалы — какой-то горный хребет...

Массивы развесистых, с высокими стволами дубов, которые, наверняка, были молчаливыми свидетелями величественных проходов самых разных войск, неспешных шествий длинных торговых караванов и быстрых рывков разбойников с большой дороги, нападений на путников диких зверей и нечисти, простирали свои узловатые сучья над мягким ковром ещё зелёного дёрна, что лежал по обочинам дороги. Местами к дубам примешивался чёрный горный бук, шикарный орешник и почти везде — густой подлесок из разнообразных кустарников, не пропускающих низких лучей заходящего солнца.

Временами деревья расступались, образуя длинные, убегающие вперёд аллеи, в глубине которых может прятаться кто и что угодно, в таких местах лучше закрывать двери...

Как я не любил проходить подобные участки пешком!

Вот и сейчас... Через приоткрытую переднюю дверцу показалась очередная гигантская аллея, закрытая сверху почти полностью. Жутковато. Воображение тут же создаёт картины дикой жизни мистического векового леса.

— Наружу пойду, с возницей посижу, мало ли, — сухо кашлянув, предупредил я девушку. Давно не разговаривал, одни размышления. — Ты закройся.

— И не подумаю! — сразу взволновалась та. — Оставь дверь открытой, Марк!

С задней площадки на меня вопросительно глянул охотник за головами. Удобно он там устроился: развалился под углом, сложив огромные сапожищи на перекладину, боевому коню приходится разглядывать подмётки.

Я показал рукой вперёд. Геллерт приподнялся, глянул, кивнул, подтянув поближе свой тяжеленный боевой топор. Страшная это штука, если в умелых руках, очень хорошее оружие, как против человека, так и против больших хищников.

Красноватые лучи заходящего солнца, легко пробиваясь сквозь уже опадающую листву, отбрасывали дрожащий свет на сучья и поросшие мохом стволы, поблёскивающие пятна падали на траву. Показалась большая поляна овальной формы, расширение дороги. Чёрт, листвы всё равно много, темновато тут...

— Подожди, веник отодвину, — буркнул Гика, нагибаясь вправо.

Это особый веник.

Дерьмовеник. Здоровенный такой, с черенком.

Перед тем, как отъехать от постоялого двора, что стоит с внешней стороны крепостного периметра Бикады, возничий аккуратно отмёл накопившиеся кучки лошадиного помёта в траву — площадь перед воротами вымощена булыжником, ещё не высохшим после дождя. Так положено: следи за чистотой сам, за эту брусчатку ты ничего не платил, здесь городской санитарный сбор уже не действует, никто за тобой убирать не собирается. Вот на грунтовке — валите на здоровье.

Отличная иллюстрация для разрушения старой мифологемы.

На Земле читатель или зритель до сих пор радуется, когда вы начинаете рассказывать ему о перманентно первобытном состоянии общества и диких нравах во все прошлые времена, чаще всего он охотно согласится с любым вашим бредом. Читателю и зрителю приятно осознавать, что он-то уж точно не таков! Он чистюля, аккуратист от рождения, человек цивилизованный, воспитанный должным образом. Раньше были дикари. Ну, кроме собственных прапрадедов, конечно. А вот заграницей... Задумываться потребителю не хочется, проверить он не может, это вполне понятно. Рядовой читатель вообще никогда не бывал в тех краях, где можно увидеть прошлое, у него нет машин времени, как и других способов перемещения по эпохам.

Что сидит в головах, каков шаблон? Безусловно, это низкокачественное, вредное питание с бациллой, убогие ночлеги, повальная нищета и разорение, встречаемые на каждом шагу. Никто толком не моется, одежда жуткая, пыльная, обтрёпанная... Вокруг тебя кислые рожи дегенератов. Пьянство, разврат и прочие пороки, как норма.

И грязь, акцентировано. Грязь и вонь, особенно в городах.

Самая расхожая сценка: трое весёлых молодых людей благородного вида в относительно нарядных платьях с трудом продвигаются по узкой улочке средневекового города... Под ноги страшно смотреть. Подходят эти мушкетёры короля ближе, тут дверка и открывается — под скрип ржавых петель и суставов из проёма выдвигается зловещая старушка с крючковатым носом. В руках она держит мерзкого вида таз, на который даже смотреть страшно. Хлесть! И протухшие помои летят прямо под ноги героев.

Те с весёлыми матерками привычно отскакивают в сторону и даже успевают увернуться, продолжая движение. Они не рассердились и не удивились.

Всё нормально, в этом богомерзком средневековье так принято.

На ходу молодцы поправляют широкополые шляпы. Почему широкополые? Да потому что сверху на героев беспрерывно валится дерьмо, ведь каждый горожанин норовит нагадить непременно на улицу, забава такая. Вот навстречу идёт красивая дамочка, таковые иногда встречаются. Друзья торопливо размахивают шляпами, сбрасывая накопившееся дерьмо на стены домов. Хитрый приём, да? И очень изящный.

От дамочки нестерпимо воняет сладкими духами, что позволяет ей хоть как-то скрыть запах месяц не мытого тела...

В уличной грязи возятся малые дети, мордочки которых различить невозможно — все измазаны, как Адам глиной.

В кабаки лучше вообще не входить. Там полный ад и те ещё типажи! Они сидят за липкими столами с гниющими остатками пищи, пальцем достают из кружек тараканов и мух, после чего успешно и жадно пьют. Вокруг требуха, кости, собаки какие-то, под ногами скользко от гнилого месива.

Таким образом, на втором плане — постоянный ужас разлагающейся органики, монотонность отвратительного. Тут и там дерутся кривыми ножами и растирают кровавые сопли по мордам.

Мочатся прямо на улицах и там, где захочется.

Конечно, до поры зрителю приятно: как же далеко он ушёл в своём развитии!

Прямо скачок!

Кстати, здесь уже эпоха Возрождения, есть писатели и поэты, художники и драматурги, ученые и изобретатели, всё больше мастеровых. На ванкорском носу неумолимо приближающиеся буржуазные революции, переход от феодализма к капитализму, прогрессивные перемены и индустриализация — вот тогда будет весело, ибо процесс этот неприятно жесток. Так было в Англии восемнадцатого столетия, в Китае на рубеже двадцатого века, Россия, как известно, тоже своего хлебнула. Впрочем, отчего-то мне кажется, что на Ванкоре всё пройдёт мягче.

Беда в том, что этакий натурализм вранья про былую дикость во всём тексте или фильме никого не может обманывать долго, интуитивно ты начинаешь что-то подозревать... врут ведь! И правильно делаешь.

Даже сейчас на старушке Земле полном полно мест, где люди живут патриархально, натуральным хозяйством. У них есть колодцы, скотина, дымят трубы печей в избах. Каждый может съездить и посмотреть: как там устроен быт? Грязно ли? Моются ли несчастные селяне или же ходят грязнулями?

Моются! И чисто вокруг. Прибрано.

Вот и здесь так же. Хотел бы я посмотреть, что было бы после того, как такая старушенция взяла бы за практику сливать помои на дорогу в простой деревне, вроде той, что мы проезжали по дороге в город! Скорее всего, местный староста посадил бы такую хозяюшку в бочку с помоями и пару дней кормил бы её содержимым. С лопаты.

Здесь всё очень грамотно устроено.

Ну, зачем, скажите, скидывать пищевые отходы на брусчатку, когда это прекрасный корм для свиней? Каждым туманным утром по улицам Бикады проезжают свинари с большими лоханями, куда хозяйки и сливают питательную жижу. За копеечку. Вряд ли кто-либо из них увидит в руке реальные деньги, но по договору свинарь когда-нибудь выдаст кусочек свежего мясца... Грязная вода сливается в канавы, чаще всего во время дождя, сточные канавы чистятся, в них запускается вода из каналов. Я видел города, в которых функционируют сети акведуков. Постоянно работают золотари и трубочисты, метельщиков тоже хватает. Среди последних много штрафников: пьяниц, забулдыг, бродяг, просто опустившихся людей. Арестовывают и гонят на принудительные работы. За это кормят.

Да, частенько на одежде видишь заплатки, ветхость... С утюгами напряжёнка, так ведь и ткани далеко не кисейные!

Человек в любой среде и в любые времена хотел жить с максимально возможным комфортом. Конечно, степень его будет зависеть от уровня развития технологий и науки, с этим не поспоришь. Придумали централизованное водоснабжение и ватерклозет — сразу меняется многое. Электрочайник изобрели? Экономится масса времени! Ещё не изобрели? Раскочегаривай сапогом самовар. Однако желание подпилить среду под себя неизменно, это и отражает известное всем понятие "обустроиться".

Да, бывает, что тут попахивает, это натуральный мир.

Но не более того.

Ванн в домах я не видел, такие жилища вне круга моего доступа... Хотя, нет, вру ведь! Давеча углядел таковую во время зачистки. У многих жителей, особенно на первых этажах, имеются помывочные бочки, клёпаные. Работают платные и благотворительные термы, городским властям совершенно не нужны эпидемии заразных болезней, бороться с которыми здесь крайне тяжело.

А вот со шлюхами городскими лучше не связываться, не отвертишься, влипнешь обязательно. Ищи весёлых добрых девчат, друг, они всегда есть.

В деревнях же вообще чисто.

И лица у людей, кстати, вполне нормальные. Разные они. Как и везде.

— Хозяин! — крикнул Гика, привлекая моё внимание. — Смотри!

Дилижанс остановился.

Я вытянул шею.

Впереди на дороге лежала опрокинутая набок повозка.

Крытая. Не столь крутая, как моя, но вполне добротная, удобная, не крестьянская. Колёса одного диаметра, рессор нет. Хорошо она легла, упав на раздавленную бочку, осталась совсем узкая щель, полотняный навес скомкан, подмят. Людей вроде бы не видно, как и лошадей... Мешок какой-то, ещё одна бочка, целая... Что там случилось?

— Геллерт, — заорал я, — внимание, повозка впереди!

Ни ветерка. И тишина.

Лошадям явно что-то не нравилось, животные вели себя тревожно. Оперативная обстановка вокруг не из лучших, сплошные заросли.

Воин быстро спрыгнул на землю, на секунду замер, отвязывая боевого коня. Вот кому ничуть не страшно! Огромное животное на мгновенье как-то по-кошачьи выгнулось, приподнялось, желая посмотреть, кто там впереди объявился, такой наглый, оскалилось и зло загарцевало на дороге, удерживаемое мощной рукой хозяина.

Топор воин не взял. Гел быстро запрыгнул в седло, вытянул щит, обнажил меч.

Ну и парочка!

Всё, теперь у нас две боевые единицы. Ещё и я могу в кусты с пистолетами сигануть...

— Лана, пересядь! Окно открой и смотри, что там, позади!

В ответ заскрипел взводимый арбалет.

Нахмурившийся Гика дотронулся было до копья, но вытащил пару боло.

Настоящий Всадник Смерти подъехал справа и тоже остановился.

— Разбойники? — спросил я.

— Вряд ли, зачем им повозку переворачивать? — тихо ответил возничий.

— Пусть только попробуют, разрази их, святой Вигг! Будь я проклят, если к ночи моё четырёхногое чудовище не затопчет копытами парочку негодяев! Стой спокойно, Фанги! Успеешь ещё... Я пошёл, парни, посмотрю! — закричал Гел во весь голос, конь за секунды проскакал к месту происшествия.

— Вперёд, — скомандовал я тихо.

Странно, следов схватки не видно...

Где люди-то?

— А, чтоб тебе чёрт вышиб зубы! — ворчал Геллерт, не собираясь пока спускаться на землю. — Провалиться бы этому месту, нехорошее оно, чую... Смотрите, какая вокруг темнота! Здесь сам Князь Тьмы стрижёт себе когти! Будь другом, Марк, спустись, глянь, я прикрывать буду.

— Гика, ты видел, эта повозка выходила утром из Бикады?

— Нет, хозяин, мы первыми пошли в эту сторону. Давай и я посмотрю, что ли.

Я спрыгнул. Возничий вместе со мной пошёл к обочине.

Так, значит, эта повозка вышла из Бикады вчера, не могла же она пройти мимо большого города, такие населённые пункты люди без задержки не проходят, ведь надо пополнить запасы, отдохнуть, расслабиться, вызнать ситуацию на дороге, то, сё...