Идущий на север

Идущий на северГлава 1В которой вольный странник Марк Уишем переживает весьма сложную ночьв таверне "Старая Берлога"

По дорогам Ванкоры в ночное время путешествовать не рекомендуется.

Возможно, натуры поэтические, пропитанные романтикой лунного света и очарованные звенящей тишиной тёплой летней ночи, со мной не согласятся. Им это простительно, ибо поэты есть люди ненормальные. Поэтам мерещится загадочный силуэт, уходящий вдаль меж сосен по древнему булыжнику дороги.

Нормальные люди ночами дома сидят, у пламенеющего камина, в окружении любящих домочадцев. С бокалом горячего красного в руке, если достаток позволяет.

Я утверждаю — категорически нельзя. Тем более в одиночку.

Да ещё и без коня. А коня у меня не было и нет, иду пешком. Почти всегда пешком. Не умею я на коне, не моё это. Дорого и муторно, о коне заботиться надо, кормить-поить, следить, чтобы не заболел, приглядывать, чтоб не спёрли лихие люди или деревенские оболтусы. Да и много не выиграешь — большую часть пути будешь тащиться со скоростью пешехода. Я иду очень быстро, умею. Ещё и бегаю хорошо. Вот если бы тащил кучу поклажи, тогда конь мог бы оказаться полезным. Но я иду налегке, матерчатый заплечный мешок размерами похвастаться не может.

Когда из-за поросшей вековым лесом горы выскочила луна — убывающий серп, я заволновался.

Обычно, понимая, что дойти до поселения или же другого места очередного постоя уже не успеваю, подыскиваю относительно безопасное убежище заранее. Вдоль дорог они все спокойны весьма относительно, событийные ночёвки на дорогах, живенькие. Потому что в этом мире вдоль дорог да в городах-посёлках всё и происходит.

Чаще всего я нахожу архаичные каменные развалины, давным-давно никому не нужные, неинтересные даже поэтам, забираюсь повыше и забиваюсь в щель или в угол. Дикий зверь по развалинам шататься не любит, это весьма практичные твари — что им тут делать? Хищникам ночью работать надо. А слышимость в развалинах очень хорошая, вы себе даже не представляете, как во время чуткого, тревожного сна вынужденно обостряется слух одинокого человека...

И люди там не живут, ибо невозможно жить без крыши над головой.

Разбойники? Прошу, не смешите усталого путника, у него сейчас не то настроение, неподходящие думы и эмоции. Ночные хозяева-душегубы до срока сидят в тёплых убежищах-базах! Там можно сладко попить и сытно поесть, долго спать, спокойно планировать. И у них есть свои наблюдатели, которые только и ждут появления загадочного силуэта, уходящего вдаль меж сосен по древнему булыжнику дороги.

Вот нечисть там появляется.

Что-то не успел я вовремя подобрать местечко...

В предгорный лес ночью лучше не заходить. Вы сейчас посоветуете мне на дерево забираться? Там надо привязываться, причём основательно — страховка очень важна, а потом несколько часов сидеть на стволе враскоряку, какой тут сон, утром не разогнёшься... Звуков в ночном лесу очень много, встревоженный слух просто не даст заснуть, это не отдых. А я не летучая мышь. Лес ночью живой, страшный. Если и уснёшь чудом, то не факт, что проснёшься — дикий лесной кот с зелёной шерстью, которого не видно ни днём, ни ночью, подкрадётся бесшумно и откусит уши, вот тогда и осознаешь роковую ошибку.

Проклятье! Наверное, мне надо было задержаться в Маймече.

Не успел добраться до цели за световой день, хотя шёл бодро, порой даже бежал! Карта у меня имеется, очень примитивная, других на Ванкоре и не бывает, я, во всяком случае, таковых не встречал. Судя по всему, до ближайшей деревни еще минут сорок ходу, правильно прикидываю?

После очередного шороха слева я занервничал настолько, что перетянул перевязь меча ещё ближе к левому плечу. Снимать пока не стал, если придётся бежать, то руки лучше держать свободными. Меч и так висит на левом плече. За спиной.

Я знаю двух человек, которые носят длинный меч за спиной. Кроме меня.

И они даже приноровились выхватывать его через верх. Ножны встают за спиной горизонтально, меч выходит. Но даже при коротком клинке оружие на выходе из устья играет, норовя цапнуть хозяина за шею. С моим же мечом такой фокус вообще не пройдёт — сам себе голову отрежешь, как ни старайся. Если же ещё и споткнуться в этот момент о придорожный камень...

Подвес на четырёх тонких ремнях устроен хитро — страгиваешь правой рукой латунный шпенёк замка, привычно чуть тряхнёшь плечом, и лёгкий меч, перекатываясь, сам сваливается, куда ему положено, легко ударяя бархатистыми ножнами по левой руке. И ты радуешься! Ну, родной, выходи!

Сразу с ударом из нижней полусферы. Вперёд.

Или мой любимый "полёт стрижа", с разворотом вокруг оси, да поперёк туловища противника... Амулет на левом запястье успокаивающе молчит, значит, никаких монстров поблизости нет. Очень полезная вещица. Очень дорогая.

"На правом плече у него висит маленький арбалет. Не крошечный, но... маловатый. Его, кстати, ещё и зарядить бы не мешало перед боем".

Этого вы ожидали, не так ли? Тогда вы ошиблись, нет у меня маленького арбалета, а большого и подавно. Не для того я в Маймечу заходил, там от проклятого маленького арбалета и избавился, хвала, хвала... Жутко неудобная штука. Его действительно заряжать надо, причём в самый неподходящий момент.

В Маймече я приобрел современное технологическое чудо — колесцовый пороховой пистолет. Никто пока на Ванкоре не понимает, что это такое, некоторые возмущаются: какого чёрта мастер Элемер даёт объявления во все газеты крупных городов, проставляя бессовестно конские цены? Я — отлично его понимаю. Я вообще всю дорогу ищу передовые технологии. Вот ведь дикость: порох здесь известен давным-давно, пороховые ракеты и фейерверки взмывают в небо на большие праздники... Нет, этот мастер из Ормеды, переехавший на юг, в тёплые края, определённо гений. Видели бы вы, как он обрадовался, увидев своего первого клиента! Долгожданного. Настолько желанного, что у меня теперь есть пожизненная скидка. Да и поработали мы с ним неплохо. Ствол оказался хорош, денег у меня было много, и я заказал второй...

Пистолет висит на ремне с правой стороны, вот он всегда заряжен. Честно говоря, хорошо бы его вообще не применять — среди крупных свинцовых дробин есть целая куча серебряных, так ведь и разориться недолго.

Сапоги, очень удобные, мягкие. И небольшой заплечный мешок. И крепкий стальной кинжал на левом бедре. Кинжал совершенно не такой, как меч. Не в стиль. Он массивный и широкий, словно охотничий медвежий. Им можно принимать удары и хорошо рубить вязкий кустарник. Вместо топора или тесака.

Время, чёрт возьми! В безоблачном звёздном небе Луна засияла, как настоящее светило. Я посмотрел на неё со злостью — что тут можно сказать кроме избитых упоминаний про холодный злой свет? Так и есть, безрадостный. Холодный и злой, правы писаки.

Остановился, оглянулся, вытащил пистолет.

Нервы горят, как сухая лесная труха.

Когда из-за большого камня, скатившегося с горы, неожиданно показалось седое, нет, даже серебряное строение таверны, я настолько шумно выдохнул, что в ближайших кустах забегали ящерицы.

Хвала тебе, хвала!

На карте её нет, пока не обозначена. Каждый маршрут очередного перехода я изучаю по карте. Точно знаю, нет её там. Барахло это, а не карты.

Хорошая таверна, двухэтажная. Значит, там есть и гостиница.

На двух длинных кованых кронштейнах висит деревянный щит. Грамотно висит, так, чтобы в первую половину ночи ловить луну, не лампу же под ним вешать, это траты.

— "Старая Берлога", — вслух прошептал я. — Незамысловато.

Точно, нет таковой на моей карте.

Судя по медвежьим головам на коньке высокой двускатной крыши, заведение принадлежит фрилану.

На первом этаже в четырёх окнах горел тусклый жёлтый свет, все окна второго этажа были тёмными. Проходя мимо низкого, чуть выше пояса, забора, я машинально коснулся доски рукой, ощущая фактуру старого дерева. В здешних краях деревянное зодчество никогда не красят. Не кроют защитным лаком, такая роскошь наблюдается только в крупных городах юга, таких, как Маймеча. Иногда струганную поверхность обжигают, часто для профилактики, но уж точно не заборы, сойдёт и так. Даже здания людей небедных чаще всего стоят серые, темнея от безжалостного времени.

Да здесь перекрёсток! Сразу за зданием к главной дороге области справа примыкает более узкая, значит, рядом есть поселение. Клятая карта! Надеюсь, это просто деревня, ничего не решающая в моём случае.

Открывшиеся воротца стукнули по колокольчику, сейчас кто-то выйдет проверить, кого там ещё черти на ночь принесли... Ожидая служки уже во дворе, я лениво попытался прикинуть — сколько народу греется внутри придорожного заведения? Лошадей в стойле голов восемь, не больше, верховые стоят отдельно. Фыркают, почуяли. Рядом под навесом укрылись четыре длинные телеги торговцев, эти пройдохи, кстати, тоже умные, ночью не ездят. Понадеемся, что свободные места есть.

А если и нет, то лягу вместе с лошадьми, под навесом, не в первый раз.

Лишь бы не на дороге.

И лишь бы не ребята из Ордена Полоски, "мрачники", как их называют. Это самый плохой вариант, лучше уж нечисть или дикий зверь.

Могут появиться Призраки Предгорий — лошади их почувствуют заранее, они всегда чувствуют...

И я почувствую. Амулет на руке дёрнет хозяина так, что сам свечкой вскочишь.

Да и серебряные гвозди наверняка вбиты в тяжёлые балки стойла.

Разбойники внутрь двора ни за что не сунутся — нельзя нарушать сложившийся порядок вещей. Система обороны подобных заведений давно отработана, а подвыпившие постояльцы, уже считающие, пусть и временно, новообретённое пристанище своим домом, с готовностью включатся в увлекательную ночную охоту. А после происшествия все дорожные патрули будут целенаправленно искать логово провинившегося недоумка. Непременно найдут и вздёрнут повыше на ближайшем дереве у обочины — не для того хозяин платит ближайшей комендатуре солидный ежемесячный взнос полновесной монетой, чтобы выслушивать все эти "Мы не успели, вот собаки!" и "Они ускользнули с самый последний момент!".

Тяжёлая дверь со скрипом открылась, выпуская во тьму овал светового пятна, тут же затенённый массивной низкой фигурой.

— Кто ты, путник?

Служка спросил робко, вглядываясь в меня с наклоном головы направо, не разобрал, и поэтому сразу повесил на крюк справа от себя большой масляный фонарь.

Они тут такие романтичные... Я так не умею.

— Меня зовут Марк, — ответил коротко, подходя поближе.

Человечек замялся, стараясь определить статус гостя как можно быстрей — разные люди попадаются, некоторые статусно же нервничают, порой даже за оружие хватаются в обидах... Да и холодно во дворе. Не юг. Облегчая задачу, я повернулся левым боком. Служка что-то чмокнул, оценивая, и всё же опять засомневался.

У маркеров статуса на Ванкоре много особенностей.

Например, длина меча.

— Воин? — всё-таки решил служка.

— Вольный странник, — улыбнувшись, я покачал головой.

Плохо работаю над образом. Воином быть не собираюсь, ибо таковым не являюсь. А вот меч действительно длинный. Не бывает таких мечей у простых вольных странников. Не на что им купить, да и незачем. У вольных странников мечи короче и шире.

Считай меня за спецстранника, служка.

— Поклажа, уважаемый? — предложил он, поочерёдно глядя по обе стороны от моих ног, силясь разглядеть дорожную суму.

— Всё с собой, спасибо. Нет поклажи. Есть деньги. А места имеются для постоя?

— Сколько угодно, уважаемый! — сразу обрадовался слуга. — Заходите, здесь вам будут рады!

— Дорого?

— Полсолера за ночь со светлым пивом или любым вином, без еды, сдача медью, — заученно отбарабанил он.

— Отлично, — кивнул я.

И улыбнулся без причины. Фу... Ещё один день закончен, ещё ближе к цели. Я здесь и сейчас, частичка этого большого мира под названием Ванкора. И мне очень хорошо, уже не один... Пусть весь облеплен пылью дорог и пыльцой лесных цветов. Пусть усталый, как гончий пёс и, наверное, такой же вонючий. Пусть небрит, а в короткой щетине после крайней выкуренной трубки застряла табачная крошка. Но мне хорошо.

Входим.

За массивными дверями заведения было жарко и шумно.

При полном безветрии во дворе, да при горящем камине... Окна поздним вечером почти всегда закрыты. Сразу возле входа — уголок барной стойки-полки по пояс человеку. Чтобы пройти внутри, нужно её обогнуть, с поворотом налево попадая в цепкие лапы персонала. А неплохо тут! Выполненный в лаконике стиль обстановки, как всегда у фрилан, массивная глиняная посуда, выдерживающая многочисленные падения на утрамбованный земляной пол, деревянные подвесные люстры, массивные дубовые столы и скамьи со спинками, грубые льняные салфетки на столах и дешёвые картины на стенах. Заведение старое, наверняка принадлежит одной семье, и передается из поколения в поколение.

Народ сидит спокойно, звуки приглушены. Похоже, тут нескандально.

Сначала о ночлеге.

Где он? Старший трактирщик — бородатый, с конским хвостом за спиной, отставил счёты, вразвалочку подошёл к нам. Да, наверное, это хозяин.

— Дез Спири. Рад приветствовать...

— Марк, вольный странник, иду из Маймечи, — подсказал я. — Мне нужна комната.

Если бы я представлялся воином, то ко мне следовало бы обращаться исключительно "господин". Вольный странник? Ну, иногда "уважаемый"... Особый вольный странник — однозначно уважаемый, от греха. Иногда даже господин.

— И, конечно же, хорошая еда, уважаемый! — осклабился он. — Комнаты имеются, можно на выбор. Это вам будет стоить полсолера.

— Уже знаю.

— С выбором чуть дороже, две подушки и завтрак. Наверное, усталый путник захочет получить комнатку потише?

Как он догадался, что у меня есть деньги?

— Вы угадали.

— Эй, Бич, быстренько проводи Марка на второй этаж, на его выбор! — распорядился бородач, махнув полосатым льняным полотенцем, и посчитал вопрос законченным.

Вообще-то, хорошо бы помыться.

— Вода во дворе есть? — спросил я у Бича.

— Хотите помыться? — этот тоже угадал. — Если вас заинтересует, то на втором этаже пустует один номер с водой, в том числе и с подогретой. Солер.

— Беру не глядя, веди!

Комната на втором этаже, куда привёл меня служка, оказалась просто шикарной.

Я задумчиво посмотрел на профиль медвежьей головы, отчеканенной на латунной бирке. Значит, это высший класс, раз медведь. Дверь напротив украшал осёл. Хмыкнув, я вошёл внутрь.

— Держи три монеты, скоро спущусь на ужин. Две подушки гони, бездельник!

Подойдя к небольшому оконцу, я откинул шторку вправо и посмотрел на улицу.

Залитая лунным светом дорога была по-прежнему пуста. Вот зигзагами чёрных молний вдоль изгороди пролетела стая летучих мышей. Эти вампиры ближе к северу становятся всё крупней и крупней... Пещеры где-то рядом, что ли? Вот над брусчаткой дороги проплыла тень больших крыльев ночного хищника. Да уж... Хорошо быть в тепле и уюте.

Жаль, что у меня нет сменной одежды, только чистое бельё. Угробил я вчера запасную рубаху, извозюкав её в чужой крови, а отмыть в холодном ручье не успел, кровь запеклась на солнце, а потом ещё подсохла, пока бежал. Такое не отстираешь, кровь штука хитрая, сложная, как и положено, уважения к себе требует.

— Теплая вода с кухни на второй рукояти, — подсказал Бич, после чего зажёг от подсвечника масляный светильник, стоящий на небольшом столике и сам осторожно прикрыл дверь.

Два медных таза, большой и поменьше. Старое зеркало с облезшей амальгамой. Бак с двумя вертикальными рычагами ручных насосов.

Облегчённо вздохнув, я сел на чуть скрипнувшую широкую кровать, застеленную грубым зелёным одеялом, и почти сразу откинулся назад, с наслаждением расправляя спину на мягком... Может, ну его к бесам, этот ужин, я ведь и поголодать могу. Завалиться прямо сейчас и как следует выспаться... Мечта!

А мечты человеческие не должны сбываться вот так запросто. Работать надо, чтобы они исполнялись, меня так учили.

Через полчаса, уставший, но чистый, я спускался вниз.

Народ в зале был, но и свободных столиков хватало.

— Господин, сюда! — махнул мне рукой большой черноволосый человек, в одиночестве сидящий за большим столом. — Прошу ко мне! Негоже так долго сидеть в одиночестве без возможности почесать язык, скучно!

Я пару секунд подумал. Зачем сидеть в одиночестве?

В таких местах расслабляешься не только от чувства уюта, тепла, сытости или опьянения, но и от хорошей беседы. Выскобленные столешницы заведения так и приглашали к дружеской беседе или тайным переговорам. А лучше к сплетням.

Он воин, точно говорю. Так торопился обосноваться в зале таверны, что забыл снять кольчугу и оставить её в комнате, не заметил, выносливое тело давно привыкло к такой ноше. Заметил лишь после торопливого первого или второго бокала, только тогда снял и повесил рядом с собой на специальный кованый крючок, вбитый в стену.

Из боковой двери кухни тут же выглянула коренастая женщина средних лет, мгновенно оценила мои потенциалы, как посетителя и едока, и тут же скрылась, оставив в зале ароматы свежей еды. Впрочем, другие запахи уже прилично перебивали амбре съестного. Давай, дорогая, много я не съем, но учти — хочется качественного и сытного. Обстановка к тому располагает: вот два пехотных щита с незнакомым узором по канту, два длинных лука с колчанами, оружие, скорее всего, не декоративное. Обрезы больших бочек с блестящими краниками, масляные светильники в чёрной железной оправе, свисающие над столами — от разговоров и тихих звуков мандолины они словно чуть раскачиваются, отбрасывая на лица собеседников мистические тени.

Хозяин имеет или имел какое-то отношение к морю — на стене закреплены три искусно выполненные модели парусников.

— Геллерт Де Вельд, воин-одиночка, охотник за головами. Я сразу обратил внимание на длину вашего меча! Прошу садиться, мой друг! Проклятье, воину тут даже не с кем поговорить, честное слово!

— Меня зовут Марк Уишем. Увы, вы ошиблись, дорогой Геллерт, как бы я о том не сожалел... Всего лишь вольный странник.

— Ха! Можно просто Гел. Да будет вам... Расскажите эту легенду во-он тем сельским торгашам или хозяину таверны, может они и поверят! Где этот бестолковый Никос? Никос! Я тебе руку сломаю!

За стойкой баристы с фактурным сухим стуком неспешно передвигал деревянные счёты тот самый бородач-хозяин, сейчас можно разглядеть его получше — низкорослый, плотного телосложения, в годах. Такой к столам если и ходит сам, то редко... Скорее всего, бывший морской пехотинец. Тогда тоже не поверит. К нему подошёл ещё один работник, о чём-то спросил. Никос?

— Впрочем, я не настаиваю, назовитесь вы хоть паломником секты Света или тайным агентом любого из орденов Ванкоры. У меня нет ни малейшего желания лезть в чужие тайны. Вот что я вам скажу: рекомендую сладкое красное, весьма и весьма...

Ого! Сам хозяин идёт.

— Однако! Смотрите, о вас уже начали судачить те две милые дамы! Прелестницы! — предупредил подошедший распорядитель-трактирщик. Положив на стол засаленный кожаный лист с названиями блюд и ценами, он весело подмигнул, обозначив готовность помочь, если потребуется. — К вашим услугам!

Дамы отнюдь не в моём вкусе, обеим уже под сорок, тощие, злые на всех мужчин и наверняка чрезмерно желчные.

— Рыбины сушёные. Без огонька, уже прикидывал, никаких пируэтов в постели, скука, — сокрушённо кивнул Геллерт.

Рядом со стойкой мальчик лет двенадцати тихо наигрывал на мандолине спокойные и немного грустные мелодии.

Я повертел давно затвердевший от впитавшегося жира и пота кусок кожи в руках, пытаясь бросить на него побольше света. Меню, судя по всему, не менялось не меньше года... Надо же, суп есть! Небывальщина, за время странствий это, пожалуй, лишь третья таверна, в которой поздним вечером подают суп. Обязательно возьму! Сырно-грибной, в горшочке с хлебной крышкой, это просто сказка, решено, надо брать большую порцию.

В камине, как и положено, крутилась на вертеле средних размеров хрюшка, с одного боку уже умело подрезанная до рёбрышек. Рядом на корточках сидел Бич с узким и длинным ножом в кулаке. Служка протянул другую руку к стене, потянув рычаг на себя: деревянные зубчатые шестерни привода мягко расцепились, вертел остановился. Гидро-механический привод, это говорит о солидности заведения! Значит, рядом есть ручей, а хозяин не поскупился заплатить за постройку машины хорошему мастеру.

На Ванкоре уже появились первые механики, и очень неплохие. В домах некоторых представителей знати или же у людей, любознательных к наукам, на стене висят часы-ходики. У Деза Спири они тоже имеются, для таверн это большая редкость. Не думаю, что совершать подобные покупки хозяину позволяет товарооборот заведения, скорее всего, это прошлые накопления. Стартовые вложения.

Сколько на них? Полпервого ночи.

— Суп, большую порцию! И хороший кусок жареной свинины, с хрустящей корочкой и с жирком, — решил я. — Без варенья. Без мёда. Хрен или горчица.

В этих краях все как с ума сошли со своим липовым мёдом и вареньем из лесной ягоды, всюду суют, в любое блюдо. Потому что это уже континент, лесные места, "мясные", как я порой говорю. Не то что в приморской Маймече, где люди помешаны на рыбной кухне. А я что рыбу, что морских гадов не уважаю. Соскучился по мясу.

— Есть и то и другое.

— Тогда хрен со мной.

— Понял! Пиво? — спросил трактирщик. — У нас отличное, тёмное.

— Ни в коем случае! — пиво я в принципе не люблю. Хитро посмотрев на Геллерта, я решительно заказал: — Сладкое красное, два самых больших бокала, какие только найдутся в вашем уютном заведении.

Он тут же послал заказ на кухню.

— Вино тоже великолепное, — не стал спорить трактирщик.

Кивнув, он удалился за стойку баристы, прислав вместо себя с опаской поглядывающего на воина Никоса, по всему виду тоже местного, который сменил Бича у вертела, издали показывая мне ножом возможные лакомые куски. Наконец я кивнул, и он включил привод, пусть дожарится, раз постоялец требует корочку.

Так... Наконец-то можно расслабиться и поставить меч в угол, что я и сделал. Медвежий нож остался в номере. Но меч всегда со мной, я с ним даже в нужник пойду, и эта диковатая казалось бы привычка не раз спасала мне жизнь.

— Вольный странник он...

Сосед по столу всё не мог успокоиться.

— Чтобы человек мог уверенно работать клинком такой длины, у него должна быть школа! Хорошая выучка, подкрепляемая постоянной практикой. Как с практикой?

— Более чем достаточно, увы, — грустно вздохнул я. — Говоря начистоту, хотелось бы поменьше.

У меня мало поклажи, как вы уже знаете, даже запасной рубашки нет.

Есть деньги. Я хорошо знаю, насколько это выгодно — путешествовать не с тяжёлыми котомками, а с деньгами. Денег мне нужно много, предстоящие задачи без сомнений потребуют именно их. Одинокий вольный странник всегда представляется некоторым уродам лёгкой добычей, нет, нет, да и наскочит кто-нибудь. Кроме того, у меня имеются и враги, временами кто-то из них меня настигает, так что у меча действительно есть работа... Чужую рубашку я ни за что не возьму, оружие тоже не интересует, разве что наиболее хороший клинок заберу на продажу. Деньги же забираю всегда.

— А зачем нам поменьше, дорогой Марк? Воины должны сражаться, раз выбрали такой путь, будет отмахиваться! За честь сословия и кошелёк, свой или временной подружки из ближайшей деревни, — сладко потянувшись, философски заметил сосед по столу, тут же сделал огромный последний глоток, и ударил тяжёлым бокалом по столешнице. — Никос, стервец, я сейчас высохну!

На правой руке у Геллерта красовались сразу три большущих серебряных перстня, ну, у такой практики есть и боевая функция, это боевые перстни. На левой — всего один серебряный, рядом с ним на безымянном пальце еле заметно мерцало подсвеченное изнутри кольцо-амулет, компенсатор силы удара. Грамотно. Очень мало есть на свете людей с абсолютно одинаково развитыми руками. На практике одна всегда слабей. Запястье у него широкие, это значит, что сухожилия сильные, толстые.

Серьёзный мужчина. Опытный, очень опасный в бою.

С виду весёлый, не прочь при случае поболтать. Компанейский. Хотя главные качества настоящего воина другие: беспредельная хладнокровность, постоянная готовность к драке, безжалостность к врагу, эгоизм, отсутствие эмоций и нацеленность на убийство — наверняка и всё это присутствует в полной мере...

Мне весьма приятно пообщаться с таким собутыльником.

Услышав звон маленького колокольчика у двери, трактирщик, как и все в зале, быстро поднял голову и сразу упёрся взглядом в человека в сером плаще с капюшоном. Вошедший, чтобы не смущать притихший на несколько секунд народ, сразу сбросил капюшон с головы. Как он прошёл через калитку беззвучно? Хозяин таверны удивления не выказал, только чуть громче стукнул счётами по стойке, ожидая, когда ещё один поздний посетитель сам подойдёт поближе.

Надо же, оказывается, я не самый последний из идущих по дороге этой ночью!

— Паломник, — небрежно бросил Геллерт.

Интересно, он попутно двигался или встречный?

Паломник — седоволосый, высокий, более чем зрелый мужчина — выпрямился, внимательно осмотрел зал, оценивая публику, принял решение и поставил свои посохи в угол. Расправил плечи, поднял руки, встряхнул кистями, показав сразу два массивных браслета-амулета. Не разобрал, какие именно.

Очень интересные штуки, скажу я вам, эти боевые посохи паломников. Месяц назад я приличный отрезок пути путешествовал в компании почти такого же человека. У них всегда по две палки. На вид простые клюки, с которыми в портовой крепости немощный старец-горожанин с трудом переходит улицу. На деле — страшное универсальное оружие, сделанное из твёрдого, как железо, красного горного дуба. Я несколько раз мог лично убедиться, насколько эффективно оно может применяться.

Длинный шест для левой руки окован с обоих концов. Как правило, туда же вправлены кусочки серебра.

Клюка для правой руки гораздо короче, но окована крепче, сразу в нескольких местах.

Расскажу, как этот уникальный комплект работает при нападении дикой или же плохо воспитанной собаки, вокруг деревень такие попадаются частенько. Эффективно и против волка, даже самого крупного.

При нападении паломник просто протягивает левой рукой длинный шест, тыкая им в морду хищника — любое существо волчьей крови рефлекторно вцепляется в палку, как в наиболее страшного врага. И тут же получает страшный, поистине сокрушающий удар по голове тяжеленной окованной дубиной справа. Добавлять, как правило, не требуется, самый крепкий череп разлетается на куски. Представляете, какой силы надо иметь руки для такой техники?

В ходовом режиме паломник неторопливо бредёт по дороге, используя свои посохи, как дополнительные точки опоры. Да, как те самые клюки... Бормочет что-то себе под нос, может даже тихонько петь. Но всё меняется с появлением опасности.

Не стоит с ними связываться — просто совет. Обычно они входят в одну из многочисленных сект, за спиной у каждого есть поддержка товарищей. Себе дороже будет.

Принесли суп и вино, свинину — чуть позже.

— Дорогой Гел, прошу, поднимайте бокал! За наше оружие! — я придвинул внушительного объёма сосуд поближе к собутыльнику.

— Вот это правильно ты предложил, Марк! Эх... Чувствую, слишком рано утром встать не получиться, не проснусь. А что делать?

— Только пить.

— Хе! Вольный странник, говоришь? Ну-ну, — мы пригубили одновременно, практически одновременно же и оторвались. Вино действительно знатное, в меру терпкое, в меру сладкое. Полбокала как и не бывало.

Боже, как вовремя мне попался это чудесный суп!

Ещё немного, и испорчу желудок с таким режимом питания, надо чаще есть горячее жидкое. За долгое время странствий в одиночестве постепенно забывается, что человек может смертельно уставать даже от сухомятки.

Ближе к дальней стене за длинным столом сидели торговцы, это их длинные телеги стоят во дворе в ряд. Пятеро мужчин самых разных возрастов, одна женщина средних лет. Молодая симпатичная девчонка сидит с самого края, своих не слушает. Рядом стоит маленькая пустая тарелка. Девица подставила руку под подбородок, мечтательно глядя из-под длинных чёрных ресниц куда-то на стену. Не замечая, что я наблюдаю за ней, девушка вдруг немного грустно улыбнулась, встряхнула волосами, словно сбрасывая наваждение. Какая тут еда, в голове у вынужденной странницы-инфанты вертелась романтическая осень. А в зале смотреть ей не на кого, сверстников не видно.

Я перевёл взгляд и сразу увидел небольшой портрет над камином с изображением какого-то молодого человека. На заднем плане какой-то парусник... Наверное, это сын хозяина. Ясно, почему ей хочется хоть именно туда посмотреть лишний раз, а не на родственничков или подвыпивших посетителей... Далась ей эта торговля на скучных деревенских ярмарках в компании с родителями?

В стороне ужинали двое: спокойные мужчина и женщина, скорее всего, семейная пара, тоже фриланы. И две скучающие воблы. Нет, все они не путники, не с дороги пришли... Неужели поблизости есть деревня фрилан? Чёртова карта, как много нужной информации на ней отсутствует!

В другом углу сидели двое мужчин в чёрных костюмах чиновников, при свете двух свечей они разговаривали очень тихо, не обращая внимания на остальных посетителей. О народе пекутся. Думают, как бы им лучше обустроить Ванкору.

— Проклятье, Марк, не могу молчать! — взревел Геллерт, отодвигая почти пустой бокал. — Уж очень хитро устроены ножны твоего меча, а! Они двуцветные! И что, многих ты поймал на этот фокус?

Я кивнул. Многих.

Нижняя часть ножен затемнена, а верхняя рыжая, достаточно хорошо заметная, на солнце даже бросается в глаза. Это массировка. Если не присматриваться, то кажется, что меч весьма среднего размера. Несерьёзный какой-то.

— Слушай, Марк, как воин воину... Я же умру от любопытства! Позволишь подержать твое оружие в руках?

Кивнул опять. Не стоят на пустом месте вызывать неприязнь.

— Только не вытаскивай более чем на треть.

— Что ты, я не пастух! — даже возмутился он. — Или правил не знаю...

Полуторная рукоять почти полностью утонула в огромной волосатой лапе.

— Ого! Да быть этого не может, чтоб я лопнул, — изумлённо прошептал он. — Меч лёгкий, словно пушинка! Господи и все святые моего дома, из чего же он сделан? И узкий... Чуть-чуть, и будет шило.

Ты даже не знаешь, насколько прав, Гел... Это уже почти шпага, вы тут пока не знаете, что это такое, новация, прогресс, обязательный даже на Ванкоре, такие вещи я исправно отслеживаю всю историю своего пути. А оружие и есть двигатель прогресса.

— Покажи сам, — попросил он тактично.

Я взял меч, вытащил из ножен на приемлемую в правилах поведения внутри таверн треть, снова положил на стол и склонился поближе.

— Это булат.

— Проклятье, сегодня вечер открытий! — опять заорал вояка.

— Тише ты! — я поднёс палец к губам.

Сидящий неподалёку паломник недовольно поморщился, они проклятий не любят. Не люблю лишнего внимания к своему оружию.

— Потише, Гел, прошу, — повторил я, — пугаем людей.

— Да, да... Никогда не видел, только слышал, что существует такое магическое железо! Марк, скажи честно, как на духу, это магический булат?

— Видишь ли, мой друг, любой булат по-своему волшебен, — я, немного смутившись, слегка развёл руки в сторону.

— Он заколдован? Мне рассказывали, что булат всегда...

— Нет, не заколдован, — прервал его я. — После заклятия оружие сразу потяжелеет и существенно, ты же знаешь, потеряется смысл... В ходе боя будет резко меняться вес. Частички серебра в булат влиты, частички разных амулетов тоже.

— А знаешь, это правильно, — подумав, решил Геллерт. — Привыкнешь надеяться на магию, расслабишься, и рано или поздно влипнешь в нехорошую историю. Нет лучшего волшебства, чем регулярные тренировки на поединках или в фехтовальном зале.

Как можно не согласиться с таким тезисом?

— Расскажи чуть побольше, прошу!

Я склонился ещё раз.

— Видишь по одному долу с каждой стороны клинка?

— А как же!

— Они чуть смещены от центральной оси клинка, а не выкованы напротив друг друга, как это делается обычно... Такие долы позволяют сделать булатное оружие ещё более лёгким, более узким при сохранении прочности. Их очень сложно сделать правильно на такой длине. Может повести клинок.

Геллерт шумно почмокал губами.

— Кажется, я уже догадываюсь об особенностях техники... Точность и скорость удара, я прав?

Мне что, весь вечер кивать придётся?

— Положи руку на стол, мой друг, — не дожидаясь, гигант схватил меня за правую кисть и буквально притянул к себе. — Я так и знал! Запястье у тебя широкие, это значит, что сухожилия сильные, толстые.

Зеркально! Солидный мужчина, спец. Опытный, сильный, повторю, очень опасный в бою. И вот это скажу ещё раз: мне весьма приятно с такими пообщаться. Я убрал меч со стола и вернул его в угол.

— Мельницу сколько можешь крутить?

— Ты серьёзно? Своим мечом хоть два часа.

Геллерт горестно вздохнул.

— А я своим ломом и часа не смогу... Валяется в комнате, меч как меч, тяжёлый, как лом горняка. Прочный?

— Очень. Могу принять на пласть даже боевой топор.

— Понятное дело, можешь, если прочный, со скольжением, мягонько... Веса нет, зато есть скорость. Удар принимаешь с уводом или вообще восьмёрками, так? Скажу без лишней скромности, я один из лучших воинов этой области, так что мне представить не трудно.

Были ли у меня опасения, что сосед захочет испытать на прочность саму Фортуну и попытаться прибрать меч к рукам? Нет. Всё действительно отработано, никто не успеет — пистолет со мной, но его я демонстрировать не собираюсь, посетители и хозяева не поймут. Да и не тот он человек, это честный воин. Работяга.

А заполучить приятеля всегда полезно.

Сосед по столу сжал пустую кружку, а потом громко щёлкнул суставами пальцев.

— Скажи, где такие делают и сколько это чудо стоит?

— Булат на Ванкоре делают всего два человека, если ты не знаешь. Этот меч делал Илия из Кентары. Лучше него мастера просто нет.

— А цена?

Я озвучил, прекрасно понимая, как это ранит человека, ценящего хорошее оружие.

— Пречистый Ванк, и вся кротость его! — выдохнул гигант.

Отрезвился? Да, брат, это целое состояние.

Но я ошибся.

— Решено! Буду копить деньги на такой меч. Это ведь вложение в профессию, и никак иначе, я прав, Марк?

— Вряд ли можно было сказать разумней.

Тук! На большой медной тарелке служка принёс кусок свинины с зеленью и горстью ядрёного хрена. Весьма аппетитный на вид и запах.

— Ты просто провокатор, Марк, — спустя несколько секунд решил Геллерт, плотоядно облизываясь. — Представляешь, я снова захотел есть!

— Это нормально, просто закажи.

— Точно. Человек! Никос! Я хочу жареной свинины! И вина...

На этот раз подошёл Бич.

— Сейчас будут готова говядина, дорогие гости! Стейки. Очень мягкая говядина, нежная, в нашей провинции больше ни у кого такой нет... Но не только этим славится наше заведение, размер куска огромен! — завёл он привычную рекламную шарманку. — Один из постоянных клиентов как-то заявил, что блюда не дают возможности уйти сытым, поэтому хозяин решил увеличить размер порции. Не желаете?

— К призракам говядину. Я сказал, свинины!

— Ягодный сок, варенье, горький мёд?

— Нет. Этот, что за чёрт, как там его... Хрен давай, вот как у старины Марка! И ещё четыре бокала вина, вот что я скажу, пока не обленился от сытости.

Служка ушёл, а компаньон расстроился.

— Геллерт, друг, бери пока у меня, — предложил я. — Как воин у воина.

Опытный хозяин, он же бариста, следивший за нами из своего угла, тут же кликнул Бича, и нам моментально принесли вино. А мы с двух столовых ножей макая куски в хрен, начали закидывать в себя сочную свинину.

— Прокля... Побольше там кусок режь, побольше, не жадничай! Или ты собрался сожрать всё сам, когда мы уснём? — бросил Геллерт в сторону камина, вовремя скосившись в сторону паломника.

Сытная еда и лёгкое опьянение делали своё дело, вино постепенно теряло чарующий вкус сладкого чёрного винограда. Пойло и пойло.

Но всё равно хорошо.

* * *

В какой-то момент я почувствовал: что-то должно случиться.

Оба чиновника, зажимая в руках по высокому светильнику, поспешили на выход, у дверей заведения один из слуг народных галантно остановился, пропуская коллегу вперёд, ручку вытянул... Подумаешь, процедура, все уже не по разу сбегали в дворовый нужник. Смелей, слуги народные!

Тут оно и случилось.

Не успели они выйти, как браслет у меня на руке мелко завибрировал. Я машинально проверил оружие.

Паломник резко поднялся со скамейки, с тревогой глядя на дверь.

— Проклятье! — наконец-то обоснованно буркнул Геллерт, хватаясь за грудь. Наверное, там на цепочке висит амулет-индикатор. — Как там тебя, Бич? Ко мне! Бегом в мою комнату, тащи меч и шлем сюда! Считаю до восьми!

Трактирщик, вытащив из под прилавка здоровенный арбалет, внимательно посмотрел на нас. Во дворе в стойле заржали встревоженные лошади.

— Кто со мной?! — крикнул Дез Спири.

Я встал, зажав ножны с мечом в левой руке, потом накинул оружие на плечо. Если уж ты нацепил на себя такой клинок — дерись, не позорься сомнениями в роковой момент.

Со ступенек уже скатывался напуганный до смерти Бич, в дрожащих руках — здоровенный меч и полузакрытый шлем чёрного цвета.

Торговцы тоже поднялись.

— Сидеть, не вставать! — бросил я им, проходя мимо. Не будет от них толку в темноте, одна суета. — На улицу не выходить, оружие вытащить, к окнам не приближаться, женщины — в центр зала!

Позади зашелестел плащ паломника.

Что за нечисть наведалась к "Старой Берлоге"?

Геллерт первым распахнул дверь и сразу рывком втащил внутрь одного из чиновников, второй, подвывая от страха, на карачках полз следом. Не раздумывая, воин поторопил его чувствительным пинком. Пискнув, тот пролетел внутрь.

— Бич, быстро свет на крюки, ракалья! — рявкнул хозяин, вкладывая в паз арбалета тяжёлый болт с серебряным наконечником.

Мы вчетвером выкатились во двор, следом торопливо выскочил служка, повесивший на стену сразу два светильника. Повесил, трус, и торопливо захлопнул дверь в заведение. Да уж, подмоги, если что, у нас не будет, на том бойцы и кончились...

— Монстры пожаловали, сейчас разомнёмся! — озвучил очевидное Геллерт, раскачивая набирающий инерцию меч-лом под горизонтальную восьмёрку. Наверняка и у него серебряная полоска по клинку идёт, по-другому на Ванкоре никак.

— Призраки предгорий, — низким, немного хриплым голосом уточнил паломник. — Меня зовут Орон, господа, запомните, вдруг мне придётся встретиться с Владыкой Света...

— Встречаться с твоим покровителем рановато, Орон, давай поборемся, — заметил я.

— Не меньше трёх... Четверо! — хорошее зрение у этого паломника! Или он как-то по-другому чувствует? — Точно, их там четверо!

— Проклятье! — теперь уже сам хозяин заставил паломника поморщиться. — Лишь бы лошади не пострадали...

А они часто страдают, призраки почему-то первым делом вышибают лошадей. Чем же им мешают животные, интересно мне знать.

— Твой конь там? — шепотом спросил Геллерт, пристально вглядываясь во тьму.

— Пешком иду, — так же тихо ответил я.

— Ну да, вот уж точно, вечер пьянства и открытий. Ничего, Марк Уишем, бог любит пехоту... Стоим, парни! — гаркнул мой новый знакомый.

Выстроившись плечом к плечу, четверо готовых на всё мужчин старались уловить в воздухе характерное движение тварей.

— Давайте-ка подойдём ближе к лошадям, — предложил я, — не то достоимся...

Стараясь не терять строй, мы двинулись направо, к стойлам.

— Не достаёшь? — приятель, а теперь можно с уверенностью говорить именно так, кивнул на мой меч, всё ещё висевший за плечом.

— Успею.

Вот и стойла, как же здесь темно... Хозяин быстро прошёлся рукой по лошадиным бокам, почувствовав человека, животные несколько успокоились, перестав дёргать привязь. В руках у Спири был арбалет, на боку висела средних размеров абордажная сабля с характерным лепестковым эфесом.

Меч пока что бесполезен. Тогда придётся... Дьявол, ведь не хотел же показывать его в деле, зачем плодить сплетни?!

— Господи, Марк, странная же у тебя железяка!

— Зажигалка, мой друг, зажигалка. Любимая женщина подарила.

— Да зачем нам сейчас огонь, что ты собрался поджигать?

— Тихо вы там, смертные! — прошипел паломник, прижимая к левому глазу какой-то гладкий овальный камень. — Три призрака вместе, один ещё правей, за теми яблонями. Воин, отодвинься немного, друг друга заденем.

Гигант спорить не стал.

Боевой посох с лёгким шелестом тоже начал вращаться, но не восьмёркой, как меч воина, а вертикальной мельницей. Надо же, одними лишь пальцами крутит!

Луну закрыли слоистые облака — беда никогда не приходит одна, теперь хоть глаз выколи.

— Первым стреляй, выманишь, — предложил хозяину, — я чуть позже.

Бр-р... Страшно, собака, но хорошо! Честные в поступках, славные люди, которых я узнал совсем недавно, они навсегда останутся в цепкой памяти, имена не забудутся, запомнится всё. Словно месяц их знаю. Даже надоели. А ведь ещё час назад всё вокруг казалось новым, даже свежим. В тепле, в уюте...

Эффект совместного боя опытных людей сближает моментально.

— За ближним деревом! Выходят! — крикнул паломник и в тот же момент, спутав все мои планы, его вращающийся шест с огромной скоростью улетел вперёд.

— Стреляй!

Глухо стукнул арбалет. И тут же заскрипела торопливо взводимая тетива.

За яблонями что-то заревело, тяжко застонало, а потом и засвистело выпью. Попали! А я почему выжидаю? Да потому что не вижу никого!

И тут же два светящихся серым силуэта страшных приведений ринулись к нам, замораживающие разум раззявленные пасти проткнули тьму красным светом. Второй посох закрутился слева.

— Выстрел! — зачем-то крикнул я.

Не поймут ведь...

Ба-бах!!!

Отдача. Тугой грохот разорвал тишину предгорий, конус горячей картечи с дробинами серебра унёсся вперёд. Дымный порох мгновенно застил обзор, и я тут же отшагнул вправо, помахивая левой рукой. Оставшийся в одиночестве косматый силуэт согнулся пополам. Есть! Точное попадание! Один всмятку и один подранок!

— Гел, бей!

— Вижу! — выдохнул он одновременно с ударом.

Восьмёрка тяжелого меча на два раза пересекла монстра линиями серебряных полосок.

И вторым посохом сверху тебе, скотина призрачная, на закусочку! Молодец этот Орон, чётко работает в драке!

— Хозяин, фланги! — заорал приятель.

Трактирщик дисциплинированно развернулся.

— Ну что, всё, как думаешь? — спросил приятель у паломника.

Тот сблизил кисти и свёл оба браслета воедино, суммируя мощность индикации.

— Всё. Никакой нечисти поблизости нет.

— Точно ли?

— Точно, воин.

— Бич, ко мне, тварь боязливая! — громко заорал трактирщик, опасно стукнув кулаком в окно таверны. — Никоса бери, и сюда! Лошадей успокойте и напоите, чего смотришь на меня, как статуя? На улицу!

Да уж, успокаивать самое время, после порохового взрыва у бедных животных ноги подкосились, как только они ремни не порвали... Паломник уже ушёл к яблоням искать свой убийственный посох.

— Ничего себе грохот! Хорошую зажигалочку тебе любимая девушка подарила! — весело бросил приятель, легко вкладывая неподъёмный меч в ножны. — Слушай, Марк, а я ведь кольчугу забыл надеть, так торопился... А всёхозяйское вино!

— Да ты и шлем не напялил, так и остался на стойке у входа, — с усмешкой сказал я.

— Бывает в азарте. Говорю же, очень хороший напиток.

Кстати, моя кольчужка тоже в мешке.

Тёмный лес, взбудораженный звуками короткой схватки, вновь затихал. Вооружившись короткими пиками, осмелевшие слуги вдвоём обегали вдоль ограды, а мы отправились назад.

— С призраков трофеев не берут, так что не стоит терять времени, — тихо напомнил паломник общеизвестное.

— Правильные слова говорите, уважаемый Орон, — кивнул трактирщик, открывая дверь в таверну. — Господа, прошу внутрь! Теперь немножко попируем за счёт заведения.

Мы подошли к столу и с облегчением сели.

Свинина в тарелке уже остыла, жаль, теперь будет не так вкусно. Как всегда, со спадом адреналинового дурмана проявлялся бешеный аппетит. Посетители внимательно смотрели на нас. Я помахал им рукой, мол, всё нормально.

— Лошади целы! — крикнул всем сразу трактирщик. — Сдвигаем столы, торговля! Бич, накрывай всё заново, забери у бойцов старые тарелки, свежее положить в новые! Поросёнка режь на куски. И стейки на столы!

Тяжело протиснувшись к стене, на которую ему удобно опираться, Гел отодвинул в сторону так и не надетый пехотный шлем и с изумлением посмотрел внутрь пустого бокала. Служка тут же подскочил с кувшином.

— Слушай, Марк, ты же на север идёшь? — поинтересовался воин.

— Ага. В Бикаду, а потом дальше.

— Бикаду любому путнику трудно миновать... Тут рядом у реки есть деревня фрилан, мне надо наведаться к старейшинам, поднанялся я там, понимаешь. Надо было одной сволочи голову снести, да... Предъявлю доказательства выполненной работы и заберу плату. Хотел было сразу туда поехать, да уж поздно было, вот и решил остаться в "Старой Берлоге", спокойно посидеть, попить вкусного вина.

— Голову предъявишь?

— В кустах мешок лежит, у забора, в крапиве, — буднично подтвердил он. — А тут такое дело... Девица у меня там появилась, знаешь, как это бывает. Само собой. Как-то не по-мужски вот так запросто смыться, надо бы хоть на сутки задержаться. Временная подруга, ничего себе ягодка, — подмигнув, гигант поднял толстые пальцы глазам и смешно пошевелил ими. — Можем дальше пойти вместе.

Я даже позавидовал. Мне бы тоже подругу без обязательств... Да где же время найти?

— Сутки, говоришь? Извини, так долго я ждать не могу, дел много.

— Понятно. Ладно, дорогой друг, глядишь, ещё и догоню по дороге, всё же я на коне. Или в Бикаде встретимся.

— Непременно встретимся! — пообещал я.

Мне кто-то осторожно положил руку на плечо. Повернулся.

— Господин, у меня к вам есть деловое предложение.

Это старшина торгового каравана. Почти старик, но крепкий. И меч есть.

— Меня зовут Зораф Картич, торговец из Балместри. Я старшина обоза и владелец товара.

— У вас ко мне есть дело? Тогда давайте отойдём к стойке баристы, там удобней, — предложил я, моментально всё поняв. Тем более, что все служки заведения уже начали поднимать посетителей, сдвигая столы вместе. — Слушаю.

— Вы ведь на Бикаду идёте, уважаемый, не так ли? Предложение моё простое. Вы поедете с нами охранником, зачем лишний раз сапоги сбивать? В Бикаде я заплачу вам пятнадцать солеров, согласитесь, это очень хорошие деньги. Еда в дороге за наш счёт. Если выйдем самым ранним утром, то к позднему вечеру будем в городе. Вы даёте клятву охраны. Как вам такие условия?

Ну, что, неплохо.

Какие ещё варианты? Не высплюсь ведь, после постоя выйду поздно, опять придётся в дороге искать полевой ночлег. А тут попутный обоз... Завалюсь в телегу, разбудят, если что-то приключится. Можно и за столом посидеть. Только сначала в номер сходить надо бы, пистолет перезарядить.

— Согласен, уважаемый. Клятву дам. Теперь выслушайте мои скромные условия: в случае боя все слушаются меня, выполняя команды беспрекословно, нужное из возможных трофеев я забираю первым. Двадцать солеров. Могу показать карточки охранной помощи, у меня их много.

— Принято! — обрадовался старшина. — Я и без карточек всё видел.

— И ещё. Прошу, разбудите меня попозже, перед самым выездом, нам ещё с другом надо кое-что обсудить...

Утром голова почти не болела. Кстати, далеко не раннее.

Быстро умывшись тёплой водой, я глянул на улицу. Серая туманная хмарь покрывала старую предгорную дорогу. Это не страшно, днём монстры практически не появляются. Днём звери опасны. И люди.

Вопреки моим ожиданиям, общий сбор начался не так уж и рано, перенервничали вчера гости-собутыльники, отдыхали... Длиннющие телеги торговцев выстроились в ряд. Ого, сколько в них нагружено всякой поклажи!

Паломник уже закрывал за собой калитку. Заметив меня в окне, Орон махнул рукой. Я торопливо открыл створку и тоже помахал вслед. На юг идёт, к Маймече. Значит, встречный был, жаль.

Огромный серый в яблоках боевой конь моего нового друга уже стоял возле дома, поджидая хозяина, возившегося в кустах крапивы. Найдя взглядом гиганта, я крикнул:

— Сейчас выйду!

На крыльце всех провожал хозяин таверны Дез Спири.

Двое чиновников, каждый на лошади, терпеливо ждали у обоза. Ясно, чинуши с нами поедут, не самые полезные попутчики. Ничего, если что, то вы у меня побегаете с боевыми криками... Подошедший Геллерт осторожно приобнял меня за плечи.

— А что хозяин, хорошо ведь повоевали, не так ли? Отличная замена кабацкой драке! — хохотнул он. — Ты ведь тоже из армейской кости выточен?

— Корпус морской пехоты! — тут же подтянулся Спири. — Пятибаллистный парусник "Полуночная звезда", капрал. Рейды на острова и по пиратским бухтам юга Ванкоры, десять лет беспорочной службы. На этом судне сейчас мой старший сын служит... Господа! Отныне в таверне "Старая Берлога" вас всегда будут ждать лучшие номера и хорошие скидки. Бич, собака, тащи быстрей!

Подскочивший служка протянул нам по здоровенному кувшину с вином, закупоренному длинными пробками.

— Для доброй памяти.

Я оценил подарок на вес, добрая память гарантированно будет.

— Господин Геллерт, вы не забыли о нашем...

— Всё остаётся в силе, уважаемый Спири, ваших женщин я доведу до деревни в целости и сохранности! — хохотнул приятель и с опаской глянул в сторону двух вобл. — Мне бы от них не пострадать.

Хозяин таверны вздохнул и понимающе кивнул.

Мы обнялись на прощанье. Хотелось бы встретиться когда-нибудь, да кто же знает, как сложатся обстоятельства.

— Они ознакомлены с моими условиями? — подходя к старшине, я показал большим пальцем за спину, где стояли государевы люди.

Тот кивнул.

— Садитесь на предпоследнюю телегу, Марк, вам там уже постелили.

Это же просто красота! Положив ценный кувшин на лежбище, я посмотрел, как народ неторопливо рассаживается, оговаривая на ходу последние детали. Хорошие телеги, большие и прочные, подрессорены стальным листом, ход наверняка мягкий, плавный. В каждую повозку впряжено по два коня с тяжёлыми гривами. Такие скакать не умеют, но идут очень долго, достаточно быстро, им без разницы, что в горку тянуть, что под горку.

Ещё раз махнул рукой уходящему налево Геллерту.

— Двигаемся! — заорал старшина.

Двигаемся. Я уже, как мне кажется, полжизни так двигаюсь... То сам, то на перекладных. Ничего, надеюсь, что осталось немного.

Первым делом надо достать карту и сделать необходимые пометки, не откладывая дело в долгий ящик, я всегда так поступаю. К концу маршрута эта карта сама по себе станет большой ценностью, можно будет тиражировать и продавать, как наиболее полную и точную.

А тут мягко! Где там мой кувшинчик заветный? И трубочка.Глава 2Дорога на БикадуИ неожиданный попутный приработок

Проснулся, потому что крепко прогрелся.

Синее небо над острыми крышами, бездна... Уже высокое солнце разогнало память о бодрящем утреннем холодке. Засыпал зябко. Ещё и вино в кувшине было холодное... А сейчас чуть ли не пекло, даже не скажешь, что осень на дворе! Оружие где? Руки сразу нащупали всё нужное, хорошо. Слух что говорит? Тяжелое дыхание рядом, мощное, с басовитым хрипом на выдохе, поскрипывание колёс, размеренный стук широких копыт. Ну да, это же тяжеловозы, а не пони. Я поднял голову.

На меня смотрели морды.

Два битюга пялились прямо в глаза. Тупо, без мысли и даже без скуки. Просто работа.

Телега не последняя в обозе.

Бр-рр... Как-то раз ночью я повстречал на дороге конягу, примерно такого же монстра, за поворотом. Туман над дорогой, только начинающееся серое утро, безлюдье, уже одного этого хватает для мистики... Чёрт его знает, как он там оказался один и без сбруи, — погулять вышел. Решил, проломил грудью ограду, не прыгать же такому, и на ночной променад. Я тогда чуть в штаны не наложил.

Сколько времени? Кое-как повернувшись поудобней, достал из сумы часы, большую плоскую луковицу на кожаном ремешке. Такое изделие в карман не запихнёшь, весит, как гиря приморского торгаша. Второй час пополудни, ничего себе! Быстро спрятал прибор от чужих глаз. Как и огнестрел, часы я лишний раз стараюсь не показывать. Если пороховой пистолет почти никто не опознаёт, то об этом чуде механического гения люди наслышаны, но покупают очень редко. Зря.

А пистолет я себе второй заказал, слегка усовершенствованной модели, внёс предоплату. Если всё будет нормально, то заказ получу в Бикаде, мастер серьёзный, подвести не должен. С двумя пистолетами в кобурах пробираться на север куда как более сподручно, чем с улыбкой и добрым словом.

Странные времена на Ванкоре... Механика уже развита, но спросом не пользуется. Чёрт, зачем мастер сделал такую массивную крышку? Пулю остановит! Как и меч, эти "карманные" часы встали в кругленькую сумму, издержался под ноль... Пришлось наниматься на острова, где я и набрал большую часть карточек, потом два месяца работал свободным охотником за головами. Заработанные честным и не очень трудом деньги тратил на покупку мало-мальски восокотехнологичных вещичек.

И на получение информации, конечно.

Жарко. Ноги в сапогах буквально горели, — быстренько скинул обувь в сторону, сразу же высунув отпаренные голые пятки за край повозки. И поясной ремень расстегнул. Набрав в рот воды из фляги, я сполоснул рот и выплюнул под колёса. Напился.

Что у нас нового в сферах наблюдения?

Средних лет возничий последней повозки нагло дремал, склонив патлатую голову к коленям. У него бесформенная войлочная шляпа с обвислыми полями, когда-то темно-зеленая, сбоку за лентой вяло колышутся три совиных пера. Бурая от пота изношенная рубаха с разноцветными заплатами. Сбоку лежит короткое копьё и топор на длинной рукояти. На корме у него вроде бы кто-то сидит, одна башка высовывается.

Лежащая на мешке.

Просто замечательно ведётся наблюдение в нашем конвое...

Ладно, лично я сплю по законному праву отчаянного победителя опасной нечисти, а вот некоторые, смотрю, спят и во время работы. Мой что, тоже дрыхнет? Я приподнялся, стараясь рассмотреть возничего впереди без обвала штанов. Ни черта не видно, хозяева загрузили телеги по максимуму, сразу за подстилкой из сена стоят кули и ящики штабелем. Надо вставать, а лень, разморило. Праздного интереса ради попробовал тряхануть один из ящиков, вроде, что-то глухо звякнуло! Перевёл взгляд на свой кувшин, приподнял, тряхнул — почти полный. Не хочу. Сознание ясное, что и требуется.

С кряхтением перевернулся набок и увидел деревню.

Вот тут уж я проснулся окончательно! Что за населённый пункт, где моя карта?

— Возничий!

Битюги чуть подняли головы, в глазах появился какой-то интерес — происшествие! Парень, намотав вожжи на руку, всё так же продолжал клевать головой.

— Возничий, скотина, чтоб ты башкой ткнулся в задницу своего коня! Э-гей! Слышишь, мешок с костями? Проснись!

Наконец он очнулся, оторопело обвел мутными глазами вокруг, поднял было хлыст с вплетённой в кончик шнура свинчаткой "радость волка", передумал и ответил:

— Слушаю вас, господин вольный странник!

— Что это за деревня, я тебя спрашиваю? Как называется?

— Меня? Да ить леший её знает! — радостно проорал мужик, поняв, что ругать его не будут. — Село как село... Глухое место.

Крякнув ещё раз, я взял карту, нашёл место и поставил навигационную отметку — "село Глухое" Вот такая у меня картография на Ванкоре.

Мимо медленно проплывали избы.

На большей площади планеты крестьянские дома строят из дерева — срубы, и только на юге, где строевого леса вечно не хватает, владельцы живут в домах из туфа, у наиболее зажиточных — из хорошего гранита. Чем дальше на север, тем камня в строительстве меньше, из него складывают стены фортов, церквей, монастырей, замков и крепостей — серьёзных, статусных сооружений.

Зачем мучиться, если леса навалом, а с ним здесь умеет работать каждый первый?

Вдали от городов деревянные дома, раскинувшиеся вдоль дорог и рек континента, частенько покрывают соломой, которая в особо голодные зимы уходит на корм отощавшей скотине. А что, разумно, съедобный дом... В Глухом — сплошные срубы, небольшие, но крепкие, солидные. Людей во дворах пока не видно, хотя пара дверей открыта настежь.

Я знаю, что там внутри.

Лавки и нары, длинные полки на стенах. Чаще всего открытый очаг, примитивный камин, такие очень медленно уступают место полноценным печам... Трубы вижу не на всех строениях, кое-где вместо дымохода зияет дыра в потолке, когда хозяева начинают топить, то хоть беги, смрадный дым заполняет всё жилище. Маленькие окошки кое-где закрыты деревянными ставнями, на рамах стоит особо выделанный пузырь или тонкая кожа. Стекло простому крестьянину не по карману, оно используется в церквях, тавернах, в домах местных сеньоров и, конечно, большинства городских жителей.

Вышка охранника! Ажурная конструкция возведена поодаль от дороги, похоже, большая часть внимания часового направлена в поле, в сторону тёмного матёрого леса. Лесенки, остроконечная четырёхскатная крыша над широкой площадкой, в центре которой стоит баллиста на поворотном лафете, новенькая, даже дерево не потемнело. Значит, это вольная деревня, сеньора у них нет. Повернувшись к дороге, часовой помахал рукой. Не мне, кто-то из обозных его поприветствовал.

"Крикнуть, что ли?" — подумалось лениво.

Пусть скажет, как на самом деле называется объект охраны... Служивый на вышке демонстративно, показывая зевакам службу, повернулся и важно оглядел из-под ладони далёкий лес. К бесам, не буду! Если у вас вольная деревня — ставьте табличку с названием, как положено, грамотных людей на Ванкоре вполне достаточно.

"Так и будете теперь навеки глуховцами, как в карте зафиксировано. — мстительно решил я. — Карта, это вам, пейзане, не шуточки, хрен потом чего докажете".

Только подумал, как увидел табличку на обочине. С размытыми дождями буквами.

Сплюнув от досады на пыльную землю, я обвёл название пожирней. Всё, теперь можно прятать, ближайший населённый пункт появится километров через десять, не раньше. Укладывая сложенный вчетверо лист пергамента в суму, я машинально перебрал пальцами стопку карточек оказания охранных услуг. Целая коллекция, хорошо работаю! Вот и Дез Спири вручил очередную. Стандартные прямоугольники из грубого плотного картона свидетельствуют: предъявитель сего удостоверения хорошо проявил себя в бою, защищая мирных людей и их имущество. Это не только рекомендация на будущее, но и своеобразный именной сертификат, ибо требования и оценки бывают разными.

Да что вы всё пялитесь?

Интересно, как они посмотрят, когда я отливать начну прямо с кормы? Пора. Ширинка на трёх костяных пуговицах уже была расстёгнута, пристроился поудобней. Битюги не впечатлились, ещё бы вам удивляться с такой хренометрией... Зато правый тяжеловоз меня поддержал, за компанию отлив на ходу.

Тьфу ты ещё раз, ну что за общество меня окружает!

— Уважаемый Марк, не желаете ли отполдничать? — неожиданно проворковал позади милый девичий голосок. — Папенька решил не останавливать обоз, все уже поели, прямо на возах. А я к вам прибежала, думаю, ещё вывалитесь от голода... Ой! Да у вас штаны спущены!

Смутившись, я начал быстро подтягивать и застёгивать мягкий кожаный ремень.

— Это для удобства, да...

— А я уж думала, уважаемый, что вы в грустном одиночестве занимаетесь неприличным рукоблудием! — она перевела ироничный взгляд на тяжеловозов. — Вы, городские, такие затейники!

Пречистый Ванк, ну у тебя и язычок! Когда она забралась на телегу?

— Милочка, я не городской.

— Милочка? А говорите, как городской!

— Да? Значит, больше не буду.

Дочка торговца, тоску которой я мимоходом отследил в таверне "Старая Берлога", сидела на массивных деревянных ящиках, одну ногу поджав под себя, вторую опустив вниз, на моё обозрение. Обозревать было чего...

В каждой провинции одежда сельских жителей на удивление однообразна, чуть ли не униформа. Одеяния простолюдинов и специфической знати весьма слабо отличаются по виду и покрою, разница лишь в качестве тканей и стоимости украшений. Порой мужские и женские платья похожи, в некоторой степени, конечно. Для рабочего варианта характерны длинные, до колен, домотканые рубахи-камизы, В зависимости от погоды, чаще по осени, как сейчас, поверх камизы надевают куртку-тону из более плотной ткани, спускающуюся чуть ниже пояса. В быту женщины носят длинные, незамысловато украшенные вышивкой юбки и платья-разлетайки, но и кружева встречаются. У крестьянок, в отличие от знати, они особо длинными не бывают. Мужики носят штаны с подтяжкой внизу. В последнее время в обиход начали входить шерстяные свитера, привнесённые с севера и самые настоящие шорты, эту новацию внедряют моряки и рейдеры, пожившие на островах.

Типичная верхняя одежда в бесснежный сезон — достаточно тяжёлый льняной плащ, пропитанный особой восковой мастикой. Дешёвый — простой кусок ткани, накидывавшийся на плечи, подороже — собранный из выкроек, с капюшоном, который при ходьбе подтягивают по бокам шнурками.

Вне городов чулки носят редко. Обувь удобная, однако в удалённых местностях сапоги всё ещё не разделяются на левые и правые. С возникновением крошечных мануфактур внешнее, показное обособление сословий быстро ускорилось, появилось цветовое разграничение. Знать форсит изо всех сил. Простонародье носит одежды неярких цветов — серого, чёрного, защитного. И обусловлено это не какими-то там запретами сеньоров-самодуров, а мудрым житейским принципом "Не высовывайся!".

Учитывая деревенский приоритет простых земных ценностей, у молодёжи одежда всегда подчёркивает фигуру, особенно у девушек.

Тот самый случай. Не сказать, что юбка у этой чертовки коротка... Умело пользуется, бестия: соблазнительно опущенная ножка открыта на ладонь выше колена, чёрт, у меня нос не побледнел?

— С тобой, милочка, пожалуй, станешь затейником, — наконец вымолвил я. Здесь мини юбки и купальники-бикини не носят, быстро научаешься видеть соблазнительное даже сквозь плотную ткань. А уж когда вот так откровенно...

Она хихикнула. Я улыбнулся.

— Выставила стати напоказ! Как звать-то тебя, девица?

— Лана. Красивое имя, да? Лана Картич из Балместри, меня там все знают, — широко улыбнулась она, показав отличные зубы дочери зажиточного человека. Светлые волосы по плечи, правильно посаженные хитрющие голубые глаза, чуть курносый нос, пухлая верхняя губка, формы... Ох, и хорошие же у неё формы, скажу я вам! Короче, типичная яркая блонди. Очень симпатичная, даже красивая. Проклятье, последняя девушка, которая сидела столь близко от меня, была уродлива, как орк.

— Балместри, Балместри... Это?

— К западу, неподалёку отсюда, небольшой посёлок у реки. Богатый. Ой! Уважаемый странник, у вас в штанах что-то шевелится!

— Прекрати издеваться! И спрячь ты ляжку, наконец!

— Уважаемый, вы уж подождите шалить, пока я не уйду.

— Выпорю, чертовка! — заревел я, сам уж не знаю, шутливо или нет.

У здешней молодёжи отношение к сексу спокойное, здоровое, сказываются регулярные натурные наблюдения. Однако же, распущенность эта кажущаяся, попробуй только перейти границу, сразу получишь нож в бок. Где он у неё, кстати?

— Говори, зачем пришла? — потребовал я уже грубовато.

А та... Само смирение.

— Наверное, вам ушки надуло! Говорю же, папенька распорядился, чтобы на полдник не останавливались, трапезничали на ходу. Всё на ходу... Ни скатерть расстелить, ни на травку мягкую присесть, вечная спешка.

При той скорости, которую развивали флегматичные битюги, нашей честной компании вполне можно было спокойно отобедать на придорожной лужайке, после чего догнать обоз неспешным шагом.

— И дальше?

Что-то туплю.

— Поесть вам принесла, вот что дальше, бездушный вы человек! — фыркнула она, потянув за ремешок матерчатую суму, к боковине которой в специальных ножнах был приторочен длинный и узкий кинжал-конти.

Ого! Интересное оружие, необычное, патентом на него обладает мастерская в далёком городе Ормеде. Концы поперечины-гарды сплющены и чуть загнуты к острию клинка. К этим площадкам намертво припаяны крошечные серебряные зеркальца, тщательно отполированные вручную. Считается, что испускаемые ими блики способны существенно замедлить реакцию любой нечисти, а малую так вообще напугать до бегства. Не знаю, насколько это реально, сам не владел, потому и не проверял. Не для мужчин. Эти зеркальца постоянно надо чистить, подполировывать, потому что серебро быстро тускнеет. А лаком покрывать нельзя! Скорее всего, действенность блика от наличия покрытия не зависит, но вот прямой контакт... Рукоять у конти длинная, в две ладони, с круглым упором-разграничителем посередине. Сильный удар, и зеркальца коснутся мишени. Вот тогда эффект проявится в полный рост, серебра на зеркальцах довольно много.

Дорогая вещичка. Ну, так и папаша не беден.

— Прости, прости... Есть действительно хочется. Что у тебя там?

Питание жителя сельской местность разнообразием не отличается, даже если это человек достаточно состоятельный. Для самых бедных обычна двухразовая трапеза — ранним утром и вечером. Повседневная пища бесхитростна: хлеб, каши, варёные овощи, зерновые и овощные похлёбки, приправленные дикими травами, с луком и чесноком. Конечно, в еду добавляют подсолнечное или оливковое масло, реже сливочное, на севере используют животные жиры. Дичь пользуется почётом, добывать её умеют. В выходные и праздники питание более разнообразное.

Относительный дефицит и несомненная дороговизна соли компенсируется пряностями, в ход идёт то, что растёт везде: горчица, укроп, лук, чеснок, лавровый лист и тмин. Гвоздику, перец и корицу привозят островитяне. Я всегда ношу с собой немного соли.

Популярны салаты и винегреты, там есть всё: репа и редька, брюква и капуста разных видов, морковь и свекла, спаржа, чечевица, бобовые разных сортов. Хрен, как и специфический островной картофель, пока не пользуются спросом. Но я стараюсь! У фрилан популярны плотные, насыщенные вкусом супы категории "ложка стоит", два в одном. Тарелку уплёл, и обед закончен! Такое блюдо готовят в двойном медном котелке — залитые густым бульоном-подливом мясо и овощи варятся в нижнем отделении, сверху допаривается крупа. Мне как-то не особо, лучше бы не смешивали.

Ещё фриланы очень любят омлеты, вот тут они затейники и настоящие мастера.

Точно, у неё омлет.

— Отличный омлет с белыми грибами и кусочками солёного огурца!

Она быстро вытащила большой круглый кусок хлеба, подала сверху. Такой специально выпекают для стола, в качестве подносов или тарелок — плоский каравай, по мере надобности разрезаемый вдоль, получи две тарелки. Иногда мякоть дополнительно выщипывают, а наиболее умелые пекари выпекают уже с пустотой внутри, мудрить не надо. Само собой, в домах низших слоев применяют и деревянные тарелки. Богатеи используют серебряные, но только для общих блюд, это особый металл.

О золоте и говорить, нечего, его на Ванкоре очень мало, редко встретишь.

У бедняков хлеб ржаной, хотя и он достаточно высокого качества, у людей побогаче — пшеничный из муки тонкого помола. Лепешки, конечно... Как правило, они жёсткие изначально, ибо тесто бездрожжевое. Дольше других сохраняются ячменные, их предпочитали брать в дорогу воины, паломники в вольные странники. Почти все хлебобулочные — в форме плоского круга. Хлеб в форме батона и ковриги выпекают только в городах, в Маймече есть две чудесные булочные...

Лана принесла пшеничную тарелку.

— И ветчина из мяса молодого чёрного поросёнка.

Вот это уже серьёзно! Я эти пласты прямо под омлет засуну.

Свой традиционный омлет фриланы готовят так: на большую чугунную сковороду выливается жидкая, чуть подсоленная болтушка с толикой воды, прихватывается кипящим сливочным маслом. Тем временем в центре аппетитного блина распределяется начинка, она бывает разной, от вкуса и достатка. Потом большой деревянной лопаткой прихваченный край блина складывается, получается полукруг. Теперь нужно сразу придавить края лопаткой, чтобы они склеились. Изделие переворачивается, обжариваясь до готовности, и на поднос, на выходе имеем этакий плоский яичный пирог.

— А что это у вас в сумке блестит, как девичье зеркало? — ревниво спросила Лана.

Вот же глазастая! Часы заметила.

— Это табакерка.

— Вы богатый человек для вольных странствий. Обычно такие люди дома сидят.

Короче, Марк, держи уши востро, та ещё штучка.

— Я ещё соусы принесла.

— Ты по очереди будешь всё доставать? — усмехнулся я.

— Скучно же! — искренне сказала она. — Ничего не происходит.

Типун тебе на язык, дурочка ты романтичная! Дай бог, чтобы и не происходило.

Здешние соусы отличаются от привычных мне: очень густые, такие порой и ложкой не просто зачерпнуть. Соусницы не в ходу, смесь просто намазывают ножом на хлебную тарелку, лучше подсохшую.

— Тащи дальше.

— Вода!

Это мы завсегда, хотя и традиционный виноградный или яблочный сок хорош. В свежую воду, чтобы не протухала, кладут некоторые болотные растения, например, аронник и аир, те, что содержат эфир.

Ну что, чавкаем? Пусть сидит, всё равно не выгонишь. Девушка словно услышав, наконец-то спрыгнула вниз, так даже лучше, не отвлекает нежным женским. На шее качнулась простая цепочка с крошечным серебряным брусочком-амулетом, такие есть у многих, недорого стоят. Мой, правда, чуть побольше. И на шнурке.

— Вино будешь, красавица?

— Не хотите ли вы усыпить мою бдительность, уважаемый?

— Как хочешь.

С вилками настоящая проблема. И здесь она пострадала от предрассудков, своей формой несчастная заслужила репутацию орудия самого Дъявола, Ганнока... Я себе заказал двузубую, ношу с собой, такая вызывает любопытство и не более.

Мы проезжали по необычайной местности. Бурые, закалённые солнцем и ветрами скалы слева сплошь покрыты зубцами и бугорками с частыми "жандармами", а предгорный лес отличается особой плотностью — сквозь него с большим трудом смогут пробраться даже давно приспособившиеся к среде дикие звери. Какие-то вьющиеся на склонах, разделенные замшелыми каменными стенами, по вертикальным плитам снуют ящерицы таких размеров, что их заметишь с дороги... Птиц очень много.

А вот с правой стороны проплывает настоящая пастораль: с путниками прощаются последние остатки просторных оливковых рощ, севернее их уже не встретишь, густые заросли миртовых деревьев. Доносится звон цикад, гомон птичьих стай.

Сделать многослойный сэндвич не удалось, толстовато будет. Вкусно!

— Кинжалом умеешь пользоваться, Лана?

Почему все женщины так любят наблюдать за трапезничающим мужчиной? Наверное, это что-то древнее.

— О, да! Искусству ножевого удара меня научил Борби, бывший жених, — легко призналась она.

— Не то ли славный малый, чей портрет висел у камина в "Старой Берлоге?". На фоне двухмачтового парусника?

— Заметили, да? Обманщик! За месяц до назначенной свадьбы негодяй удрал на острова! С тех пор о нём ни слуху, ни духу.

— Там бывает опасно, — заметил я. — Куда именно он отправился?

— На Торлиту.

— Большой остров. И там постоянно идёт война.

Бывал я на нём. Две недели, этого вполне хватило, впечатление составилось.

— Его могли крепко ранить, — продолжил я. — Или...

— Ранить? Разве что в лживый язык! — с язвительным возмущением отрезала девица, покручивая на пальце серебряное колечко. — Его дружки с пряными клиперами исправно присылают родным весточки! А вот Борби не может, хотя жив и здоров, бессовестный! Не сомневаюсь, что этот ветреник нашёл себе загорелую туземочку с длинными ногами!

— Вообще-то, туземки на Торлите низкорослы и коротконоги, — ради мужской солидарности бросил я. — А что, много врал?

— Много? Ха-ха-ха! — рассмеялась она совсем не смешным голосом. — Посудите сами, например, он рассказывал мне, тогда ещё глупой девчонке, что у губернатора Бикады один глаз не просто выглядит, как голубой сапфир, — у него там действительно стоит искусно выточенный камень с небольшим магическим фонариком внутри, позволяющим видеть в темноте! И я, дура, сказала это на вечеринке в городе! При губернаторской дочке!

— Это зря, — согласился я. — Надо было осмотреться.

— Не важно! Он хохотал не меньше других! Или вот: люди, рожденные на восточном побережье, презирают любое нижнее бельё, кроме сделанного из свежей крапивы, дескать, это увеличивает любовные силы! Болтун и повеса!

— Однако кинжалом пользоваться всё-таки научил?

— Хоть в том прок от негодяя... А ещё у меня есть лёгкий арбалет!

Милочка, арбалет — это хорошо. Против дикого зверя, иногда против нечисти. В битве с человеком арбалет весьма плохой помощник. Вслух этого девице не сказал. Какое-то время мы ехали молча, я трескал, разминая щёки, она остывала.

— Расскажи ещё какую-нибудь небылицу, чувствую, этот Борби был на них мастер, — попросил я, умяв большую часть съестного.

Она задумалась.

— Вот такое... Якобы один торговец привез из своего путешествия по островам рецепт приготовления каких-то "ниточек" из теста. Рассказал об этом одному повару из Мехрада, и тот начал день за днём смешивать воду, муку, яйца, подсолнечное масло и соль, делая это до тех пор, пока не добился наилучшего результата. Нити варят в подсоленной воде, подают с тёртым сыром, потом якобы со вкусом уплетают! Интересно, кто может съесть такую гадость? Я не верю. Ни один нормальный человек не станет переводить муку, особенно в неурожайный год, ведь она нужна для выпечки хлеба...

Пречистый Ванк, ну почему ты не послал мне с небес озарение, намёк, какой-нибудь знак? Ведь всего два месяца назад я проходил совсем рядом... Хотя бы краешек случайно подслушанного в таверне разговора! Совсем рядом талантливый человек варил самую настоящую лапшу, может, даже спагетти, а я не попробовал!

— Можно их сушить. Впрок.

— Что-о? Сушить? — её удивлению не было предела. — Прилипчивые городские нищие разваривают в воде сухари! Когда я училась в бикадской школе, то один раз попробовала сию жуткую бурду, у нас таким блюдом в наказание целые сутки кормили попавшихся шалопаев. Марк, надеюсь, вы шутите?

— И упаковывать в... специальные пакетики из бумаги. Примерно вот столько на порцию, — сложенными в кольцо пальцами я показал норму.

— Думаете, кто-то согласится потратить на эту ерунду свои солеры?

Ничего не сказал.

Подожди, девочка, пройдёт совсем немного времени, и победный марш макаронных изделий будет уже не остановить. В распухших кулинарных книгах тесто займёт своё законное место. Боже, а как я хочу отведать обыкновенных пельменей...

На Ванкоре всего один континент, называется он так же, как и сама планета. А вот отдельных островов и архипелагов очень много. Не имей я весьма определённой цели, обязательно попутешествовал бы. Глядишь, наткнулся б и на пельмени с мантами. Только вот с некоторых пор море я не люблю... Пусть океанскими исследованиями занимаются будущие географы.

Началась каменистая пустошь с чертополохом, над которой с дружным посвистом стайки щеглов перелетали с одного цветка на другой.

— Какие интересные у вас волосы, Марк!

Стандартное женское замечание, но я не скажу, что устал отвечать, в силу образа жизни с женщинами общаюсь редко.

— И какие же? — разговор надо поддерживать.

— Будто бы седые, но это не так, я вижу... Вы же не краситесь, надеюсь, как некоторые городские щёголи, транжирящие денежки направо и налево?

Фриланы вообще любят говорить о деньгах. Даже я заразился, пока ехал через их земли.

— И не завиваю.

— Вы смешной! И всё же? Серебристый цвет, я таких волос ещё не видела. В сочетании с мужественным лицом, хорошим ростом и выдающимся подбородком...

— С рождения такие. Как у моего отца.

— Можно ли мне поинтересоваться, откуда вы приехали, Марк? Вы же не северянин, те рыжие.

А вот этого я тебе ни за что не скажу, дорогая попутчица. Правды не скажу, всё равно не поймёшь, лишь слухи пустишь. Любой слух, касающийся моего странного поведения или вида, есть маркер для парней из Ордена.

— Давай лучше на ты. Я не свен. Издалека приехал, Лана. С одного из островков в безбрежном океане...

Красиво ответил, зря. Романтично, запомнит. Марк, тебе стоит быть осторожней.

Послышался слабый шум, из-за ящика показался возница моей повозки, здравствуй, наконец... Долговязый мужик с вытянутым лошадиным лицом. Поперёк тулова — широкая матерчатая перевязь с саблей. На голове самая настоящая кепка с мягким коротким козырьком, сбоку обязательное перо.

— Уважаемая молодёжь, впереди река! Йендали! — прорычал он сипло, неубедительно хмуря брови. — С хозяйского экипажа только что передали, что скоро остановка. Купаться будем!

— Ой, Марк, я пошла к папеньке! — спохватилась попутчица-кормилица. — Пока не спохватился, не люблю, когда он гневается.

Она убежала, и я спрыгнул на землю. Надо осмотреть караван, noblesse oblige, у меня ныне как бы голубая кровь, работаю на серьёзном подряде, карточками хвастался... Неторопливо прошёлся вдоль медленно едущих повозок, познакомился с людьми, осмотрел вооружение — да уж, не боевой отряд! Люди в обозе подобрались всё больше мирные, но есть и парочка опытных, решительных. За своё и хозяйское все горой стоять будут — Зораф возничим платит хорошо, таких наскоком не напугаешь.

Дорога, покрытая подсохшей красной глиной, через заброшенную оливковую рощу сворачивала в сторону, выпрямляясь возле начинающегося гребня небольших скал. Впереди уже блестела река, на левом берегу которой виднелся уютный заливчик с жёлтым песчаным пляжем в форме вытянутой капли. У самого берега, создавая столь нужную в жаркое время года тень, раскинулась рощица приземистых акаций. Сейчас уже не тот сезон, а всё равно радует.

Я легко запрыгнул на телегу и сел рядом со своим возничим, которого звали Гика, сорокалетним мужчиной из Балместри. Однако, он не фрилан, сразу видно. Скорее всего, керк, выходец с востока.

— Почему плантация заброшена?

— Деревеньку спалили, господин Марк, — неохотно ответил тот, косясь налево. — Всего семь домов, говорят, теперь там одно пепелище...

— Давай просто Марк. Кто?

— Неизвестно. Лихие люди, разбойники!

— С каких это пор разбойники начали палить дома? Придорожных жителей не трогают, люди ездить не будут.

— Мы сами не знаем. Гвардейцы приезжали, осматривали вместе с сыщиком из Бикады, с тех пор никаких слухов.

Корпус телеги накренился вбок, потом вперёд, начался спуск. Характерно: битюги скорость хода не изменили, им что в гору переть, что под гору.

С высоты небольшой лесной поляны успокоившаяся в этой заводи-бухточке вода была почти прозрачной, необычно голубоватой для реки, мне даже привиделась стайка рыб, чего быть не может, всё-таки, далековато.

— Там раков много, самые большие в округе, — деловито сообщил Гика. — Эх, если бы хозяин разрешил постоять подольше...

— Брод? — спросил я, не увидев впереди моста.

Возничий кивнул.

Чиновники купаться отказались, заявив старшине, что время терять они не намерены, дальше поедут самостоятельно. Невелика потеря!

Старшина отдал команду, и возы начали разворачиваться в сторону берега, не спускаясь, тем не менее, к влажному песку — завязнут, потом даже битюгами без выгрузки не вытащить. Мужики орали, наклонялись, глядя под широкие колёса, окованные металлом, давали друг другу советы.

Женщин в обозе двое. Лана и её тётка, которую я по ошибке принял за мать. Интересно, как и где они собираются купаться? Никаких укрытий поблизости не было, а далеко их никто не отпустит. Ну-ну. Однако насладиться стриптизом не получилось. Пара мужчин быстро срубила два длинных шеста, заточили и вбили в песок, причём один из них встал прямо в воде. После этого между опорами натянули большой кусок полотна, отгородив часть бережка от жадных взоров неопытных в коллективной помывке олухов.

Чёрт, хоть бы солнышко светило с их стороны, тени там, всё такое...

Ладно.

Сбросив одежду возле большого камня, я вошёл в теплую светлую воду и, опустив лицо в реку, поплыл, скользя над песком и изумрудными водорослями. Даже нырнул пару раз, пытаясь достать со дна особенно крупного рака — не вышло, убегают, они в своей среде. Я стараюсь не пропускать возможности ополоснуть ноги, гениталии, обтереть тело. В постоянном движении легко потерять уважение к гигиене. Потом наплачешься. Много времени не потратил, почистился, и хватит.

Народ ещё полоскался, а я подошёл к старшине, который, стоя среди кустов, тщетно пытался закутаться в кусок мягкой ткани. Маловато тебе будет полотенчико...

— Держи, — он протянул мне второй, подняв его прямо с куста.

Коротко кивнув в благодарности, я быстро вытер насухо голову и сказал:

— По моим расчётам, у нас ещё шесть или семь часов ходу, не так ли?

Примерно тридцать километров осталось до Бикады, повозки тащатся со скоростью пешехода, иногда даже тише.

— Отсюда обычно идём семь часов, — кивнув, ответил Зораф. — Если ничего не задержит, мы уже давненько в Бикаду не ездили.

— Вот и я о том же. О задержке.

— Уважаемый Марк, вы хотите сказать, что ожидаете нападения? — встревожился он. — Обычно мы выходили из "Старой Берлоги" гораздо раньше, с первыми лучами! Проклятые штаны, опять сшили узкие, женщины ничего не могут сделать правильно без хозяйского глаза! Смотрите-ка, местный рыбак вышел на промысел!

Он показал пальцем на реку.

Мимо изгиба берега, где всё ещё плескались караванщики, проплывала длинная обшарпанная лодка, на корме стоял загорелый мужик в просторных штанах. Он коротко, умело экономя силы, работал тонким веслом, удерживая лодку на стремнине. За спиной лежали сложенные в куль сети. Снял или ставить пошёл? Скорее всего, ставит. На секунду подняв руку, рыбак без всякого удивления, вполне дежурно послал нам приветствие, после чего весло продолжило мягко резать воду спокойной реки, погружаясь бесшумно и без брызг. Профессионал.

— Гика, останови его! Да смотри, поговори вежливо, разузнай, что тут поблизости происходит! — проорал в сторону старшина и вновь повернулся ко мне: — Итак, уважаемый, вы утверждаете...

Ещё разок глянув на реку, я два раза кивнул.

— Нет, я не утверждаю, что нападение неизбежно, просто осмелюсь предположить, уважаемый Зораф, что впереди начнутся тревожные вёрсты. Опыт странствий подсказывает, разбойники начнут выходить на свой кровавый промысел к вечеру, хорошенько отоспавшись после прошлых вылазок. Важна и погода, а она, как вы сами видите, замечательная! Глупо караулить обозы в проливной дождь с ветром, когда все торговцы укрываются на постоялых дворах.

Теперь кивнул он.

— Хорошая, ровная дорога, радующая погода, относительная близость города — это расслабляет путешествующего. Но только не разбойников.

— Надеюсь, вольный странник, вы знаете, какие меры нужно предпринять? — старшина смотрел строго, и в то же время с надеждой.

Я пожал плечами.

— Людей надо распределить по повозкам равномерно. Всем проверить оружие, держать рядом. У кого имеется, надеть броню или кольчугу, не пешком идём... Наблюдение! Прошу вас поговорить с возничими, они не должны клевать носом, как днём. Женщин у нас, как я понял, две? Необходимо разделить, соседу в бою тяжело будет уследить за обоими...

— Дочку отправлю к вам! — тут же решил папаша. — Тем более, что Гика — умелый боец, служил в лёгкой пехоте, пока не уволили из-за одного скандала...

— Хорошо. При нападении неприятеля спрыгивать с воза в сторону, противоположную атаке, — продолжил я нехитрый инструктаж. — Не выскакивать поодиночке вперёд, не устраивать глупых дуэлей, не поддаваться на провокации, держаться товарищей. А вот я буду действовать самостоятельно. Постараюсь не вносить сумятицу в командование, старший тут вы, но уж если крикну чего — прошу выполнять беспрекословно. В случае появления монстров порядок действий такой же. А уж об охотничьих повадках хищных зверей, думаю, вы и сами всё знаете.

— Что же, спасибо за совет, — прижав руку к груди, мудрый старикан еле заметно поклонился. — Я вам верю.

Пока мы, позвав помощника старшины, беседовали о насущном, определяя меры противодействия любой внешней угрозе, к нам подошёл ещё один собеседник. Точнее, собеседница в лице родной сестры Зорафа, старшей. Хвала Ванку, госпожа Мелаи надолго не задержалась... Это была высокая худая женщина с подсохшим лицом старой незамужней стервы, угольно-чёрными бровями и целым стогом огненно-рыжих волос. В её облике не было ничего общего ни с братом, ни с племянницей. Да точно ли они родственники?

— Мужчины играют в стратегию? — язвительно проскрипела она, готовясь продолжить более горячо при любом пререкании. — Лучше бы мы остались в "Старой Лошади" ещё на сутки, слишком поздно вышли. Зораф, ты ведь отлично знаешь, как я не люблю путешествовать по ночам!

— Моя дорогая Мелаи, не волнуйся, до ночи мы будем в Бикаде, — попытался успокоить её брат. Проблеял и умолк.

— Да-а? Благодаря заботе этого молодого человека? — растерянно спросила она. — Какое мерзкое место ты выбрал для купания, мой дорогой Зораф... Только я стащила с себя любимое кружевное бельё и положила его на ветки, как огромная лягушка тут же уселась на него свое огромной задницей! Теперь только выкинуть. Я бы наказала её, будь у меня под рукой хорошая палка! Вы что, не слышали тут, как я визжала? Никакого толку от вас, стратеги...

Скучно вредной бабе, душу вытащит. Быстро поняв, что пока мне тут делать нечего, я тихо озвучил решение, и с целью сбережения нервной системы решительно отправился к возам. Боеготовность проверять. Заметил, что на бортах повозок, ближе к возницам, лежат короткие боло — национальное метательное оружие фрилан, которым они хорошо владеют. Не на верёвке, как на некоторых островах юго-запада, а на короткой рукояти, выточенной зацело с ударным шаром из тёмного железного дерева. Ручка не более двадцати сантиметров, без навыка точно не метнёшь, неудобно. У каждого от двух до пяти таких снарядов. Ну, посмотрим, как они в деле.

О-па! Ушла бабища вредная, можно возвращаться.

— Когда от выпитого эля целый день болит голова и валит с ног...

— Наверное, у Деза Спири оказался худой эль? — сочувственно подсказал я торговцу.

— Причём тут эль, Марк? С этими бабами решительно невозможно отдохнуть! И зачем я только взял сестру с собой... Видите ли, её знакомые тряпичники из Бикады понашили новых платьев, а какая-то подружка из Балместри их уже накупила!

Надо его переключить.

— Скажите, тогда зачем вы взяли с собой дочь? Приобщаете к торговле?

— Увы, уважаемый, покамест я не вижу у неё должного рвения. Лане надо получить аттестат в своей бывшей школе. На балу Открытия Ворот девчонка почему-то не забрала документ, удрав гораздо раньше окончания! Я честно ждал финала этой пляски в таверне старика Бильдо, а она, самовольно захватив бричку, под ночь уехала в Бальместри, представляете? — простонал папаша. — Женщины, женщины! Пречистый Ванк справедливо назвал их исчадиями ада! Да чтоб они обе...

Вот тебе и переключил. Мне известно, почему не забрала, убежав с бала в слезах. И всё-таки интересно: почему многие папаши узнают об особенностях интимной жизни дочерей в последнюю очередь?

— Гика возвращается, закончил, — я вовремя закупорил уже готовый к извержению поток ругательств. — Наверняка с новостями.

— Судя по его многозначительной роже, так оно и есть, — переключился старшина.

Лодка уже уходила. Возничий двигался к нам от берега степенно, с достоинством, не допускающим глупого панибратства — сразу видно, человек цену себе знает. По делу? Говори. Хочешь лишний раз власть показать? Держи злые слова при себе.

— Ох, доведёт он меня... Смотри, какой! Вот что значит войсковой отставник, все остальные для него навеки избалованные мирной жизни увальни, — то ли с раздражением, то ли с гордостью молвил торговец. И тут же не выдержал: — Гика, мы ждём, поторопись!

С понимающей улыбкой возничий подошёл и начал, не дожидаясь вопросов:

— Рыбак с посёлка, что стоит выше по течению Йендали. Плывёт в сторону той самой сожжённой деревни фрилан. Как раз напротив пепелища есть уловистый затон, он там ставит свои сети. Два дня живёт на воде, на берег не выходит. Нам туда забредать не советует, говорит, что нехорошее место...

— Вот же хитрец! Рыбаки это первые вруны, всем известно, — отреагировал Зораф. — Затон уловистый, а на берег не ступай!

— По его уверениям, ночами среди развалин и пожарищ бродит нечисть, — возница не обратил внимания на реплику нанимателя, — и её хорошо видно с лодки.

В это можно поверить, нечисть, как известно, воду не жалует.

— К чему все эти разговоры? Интересно, конечно, но несущественно, — поморщился старшина.

— Я сказал ему, что мы туда не собираемся, и он сразу успокоился.

— А дальше? — спросил я.

— В этих краях путешествующих по дорогам донимает некий Краснорожий Джак.

— Не слышал о таком, — буркнул Зораф, насупившись.

— Разбойник со своей шайкой появился здесь два месяца назад, и за это время успел причинить крестьянам и путникам много бед... Ни летучий отряд гвардейцев из Бикады, ни охотники за головами не смогли его изловить. За доставку живого Краснорожего в город назначена хорошая награда. Голова разбойника стоит дешевле.

— Какая же? — тут же осведомился я.

— Сто солеров, господа! — после двухсекундной паузы заявил Гика. — За голову дадут восемьдесят.

Что, старшина задумчиво бороду трёшь, задумался?

— Крепко же их допекли! Похоже, это действительно опасный человек! Деньги немалые... Да чего там, просто огромные! Ну что ж, друзья мои! Пора собираться в путь. Что могли, узнали, как сможем, подготовимся. За дело!

* * *

С каждым километром пути светило всё сильней спускалось к горизонту, хвала Ванку...

Опытный возничий дал тяжеловозам почти полную свободу, вожжи положил, к кнуту не притрагивается — впереди длинный прямой участок. На нём, как и на других караванщиках, надета кожаная броня, искусно сшитая из кусков толстенной шкуры горного яка. Кое-где жёсткий панцирь усилен железными пластинами. Доспех добрый, однако неудобный.

У главного по обозу — кольчуга, как у и его доченьки. Накладней, зато надёжно. Правда, кольчуга требует постоянного правильного ухода. Обычно их пропитывают льняным маслом, только в силу естественного трения колец плёнка долго не продержится. Гораздо эффективней смесь из двух частей льняного масла и одной воска. Состав разогревается на огне до температуры, близкой к точке кипения, доспех опускают на несколько секунд. Если на кольцах осталась влага, то она быстро испарится. Хранить кольчугу лучше всего в льняном мешке.

Моя кольчуга особая. Лёгкая, непривычно тонкая безрукавка собрана из колец отличной стали, непростое изделие... Клинки тоже требуют ухода. Оказывается, булат ржавеет ничуть не хуже, чем простое железо, иногда даже сильней. Я свой меч каждый день протираю льняным маслом, после чего чищу его досуха, чтобы не страдали контактные свойства вкраплённого в металл серебра.

В последнее время в моду входят ножны, подбитые изнутри мехом. Научно эффект наиболее креативные мастера Ванкоры пока не обосновали. А всё дело в том, что овечья шерсть содержит ланолин, который и делает всю работу по смазке и консервации. Правда, овчина в этом случае должна быть соответствующей, натуральной выделки, не обезжиренная. Ножны получаются более массивными, чем обычные. Я решил вопрос по-другому, уже при заказе. Устье ножен плотно входит в узкий и высокий буртик, расположенный на гарде, как на горских кинжалах. Благодаря такому ухищрению капли воды никогда не проникают внутрь...

Вот тебе и осень! Уже вечереет, а жара всё не спадает.

Я опять улёгся в сено на повозке. Пора дать спине отдых, немного расслабиться, приготовившись к длительному ожиданию. А ещё отсюда удобно вести тыловое наблюдение. Дело в том, что теперь наш воз идёт последним.

— Лана! Не сиди на ящиках, спустись вниз!

Девушка повернулась, улыбнулась и нехотя опустилась ниже. По моему настоянию Гика поставил ящики так, чтобы сделать что-то вроде ниш, в которых человек наименее уязвим для летящего снаряда.

Постепенно становилось прохладней, цикады переставали петь, на акустическую вахту вышли зеленые древесные лягушки, ох и противные же создания, не перевариваю... Большущие! Глаза вылупят, словно базарные гипнотизёры. Только представил себе, как раздуваются глянцевые голосовые мешки, и плохо становится. Как на грех, лягушки разорались с такой силой, что появилась надежда — вот сейчас лопнете от натуги, твари! Наверное, рядом большое болото.

Однако, есть одно полезное свойство и у этих мастеров жуткой трели — раз так заливаются, то поблизости нет агамбры, точно говорю. Никто толком не может объяснить, диковинный зверь это, или нечисть. Агамбра внешне похожа на громадный вздутый блин. Если вы, конечно, можете представить себе блин под восемь метров диаметре, у которой спереди зубастая пасть на полтуловища, снабжённая стреляющим языком с когтями, а сзади болтается длинный скользкий хвост. Прыгает хорошо, далеко, резко. Древесные лягушки для них — лакомство.

А одинокие вольные странники — еда.

Так вот, о снарядах.

Дело в том, что луки и арбалеты против человека на Ванкоре неэффективны, вроде бы, я уже говорил об этом... Всему виной те самые серебряные амулеты на цепочках и шнурках, которыми обзавелись многие. Амулет исправно уводит выпущенную стрелу или болт. Именно уводит, а не экранирует. В сторону и вниз, приземляет, останавливает полёт. Теоретически, выпущенная по вам стрела может ударить по товарищу, стоящему позади или рядом, но кто же будет рассчитывать на слепой случай... Волшебный прямоугольник нейтрализует любой продолговатый предмет в пределах определённых размеров и веса. Поэтому снаряд из баллисты, вроде той, что установлена на башне поселения с кислым названием Глухое, по-прежнему работает исправно. Такую пику никакой амулет не остановит.

Как не останавливает он пущенную из пращи свинчатку, глиняный шар, закалённый в огне, банальный камень или страшный боло фрилан.

Пистолет? С пулей и картечью, думаю, всё ясно.

Чёрт, опять эта девчонка!

— Времени у нас хоть отбавляй, до Бикады ещё далеко, — бросила она, спрыгивая с ящика и усаживаясь рядом, — Папенька всё ждёт нападения. Я так не могу.

— Арбалет где? — строго спросил я.

— Ой! На ящике оставила.

— Забери.

Вечный девичий "ой" сейчас неуместен, какая никакая боевая единица.

— Я готова! Ещё указания будут, вольный странник?

— Слушай, Лана, почему ты не рассказал отцу о случае на выпускном балу?

— Выпускном? У нас так не говорят. Папенька у меня хороший, добрый... Только многое не понимает. Знаешь, я его учила!

— Грамоте? Деньги считать? Ну-ну.

— Отчего ты смеёшься, Марк? Например, я приучала его к чтению книг.

— Похвально. А что за предметы были в школе? В старших классах?

Я действительно ничего не знаю о системах образования Ванкоры. Не до того было.

— Фриланский язык, конечно, — она начала смешно выставлять пальцы. — Столичный триунский, математику, литературу, географию Ванкоры, животный мир, танцы, верховую езду, гимнастику, основы алхимии, теологию Пречистого Ванка, суеверия гор и равнин, введение в магию, теорию и практику светского поведения... Да много!

— Так ты теперь светская львица?

— Что вы! Да-да, помню! Лишь самые азы. Вот в лицее, куда я собираюсь поступить, если разрешит папенька, будут преподавать углублённый курс.

— И что же в нём особо интересного? — спросил я без всякого интереса.

— Особо? Ну вот, например, там девушек учат красиво спать!

Наверное, лицо моё изменилось.

— Удивлён? Да! Лежать в постели правильно, красиво, чтобы даже во сне волосы не растрепались. Не дрыгать ногами, не закидывать их, куда ни попадя. Не пускать слюни на подушку, не храпеть так, что на каминной полке дрожит пламя свечей...

— Обалдеть! — не удержался я.

— Какое-то незнакомое словцо...

— Не обращай внимания, Лана. Неужели же такое возможно? — вспомнив весь свой опыт ночёвок с представительницами прекрасного пола, я искренне удивился.

— Ещё как. У меня есть одна подруга...

— Лучше давай о себе.

— Обо мне много не расскажешь, я ведь только начинаю жить по-настоящему! Пока училась, часто разъезжала вместе с отцом. Потом мне это надоело, в конце концов теперь он и сам может читать книжки про городских сыщиков. Разве не так? Я могу обучить его танцам, но мама не поймёт. А папеньке непременно стоит научиться танцевать, иначе он так и останется в глазах городских чиновников неотесанным увальнем, пусть и разбогатевшим. Сможет ходить на приёмы, а не отсиживаться в сомнительных кабаках.

— Думаю, мама как раз поймёт и оценит! — рассмеялся я. — Вот, кстати, а где она?

— Осталась дома, на хозяйстве, — сочувствующе вздохнула девушка.

— В магазине?

— Не только. У нас ещё две таверны.

— Да ты богатая невеста!

— Милый Марк, пока мне это не помогло, ты же знаешь о моём горе... Может, от этого будет какой-нибудь прок в будущем?

Скрипели массивные колёса, чуть пошатывались ящики и тюки поклажи.

Тишина вокруг, покой... Дорога шла над низиной, просматривается горизонт впереди. Где-то там, на большой реке стоит Бикада. В прохладном воздухе разливались вечерние ароматы цветов и смолистые запахи бескрайнего леса. Заходящее солнце, как всегда, было прекрасно. Скоро светило скроется за полоской леса вдали, наступят короткие, зеленоватые сумерки, которые сменит сиреневый полумрак, и вскоре тьма спустится на земли фрилан.

Хорошо бы до этого времени укрыться за каменными стенами.

Грунтовая трасса бесконечной лентой тянулась позади среди темнеющей зелени леса, словно след огромного червя. Говорят, ближе к Бикаде опять появляется мощёное булыжником покрытие.

Стоял один из тех вечеров, которые лечат человеческую душу. Косые солнечные лучи, проникая сквозь ряды высоких деревьев, рисовали на узоры из полос красноватого света. Далеко позади густые ветви перекидывали над дорогой диковинный мостик, словно жерло туннеля. Под колёсами пару раз чавкнуло — бурый ручеек с плеском вырывался из-под железных ободьев, пересёк дорогу и снова затерялся зарослях орешника. Кроме монотонного писка кровососущих и шёпота листьев, всюду царило успокаивающее безмолвие.

Однако дикий лес был наполнен живым.

То юркая белка мелькнет у самых корней, спеша забраться по стволу повыше; то дикий кошак, растянувшись на выгнутой ветке дуба, скрытно наблюдает за процессией опасными жёлтыми глазами. Один раз слева из чащи высунулась пятнистая кабаниха с выводком, трое забавных поросят тут же принялись с интересом обнюхивать колею, оставленную тяжёлыми повозками. Мать насторожилась, но потом, решив, что удаляющиеся странные чудовища опасности не представляют, спокойно пошла через дорогу.

Только что из-за стволов вяза на тракт ступил грациозный лесной олень и начал пугливо озираться вокруг настороженным взглядом существа, отлично знающего о желании многих начать на него охоту, у фрилан королей нет, как нет и запретов на убой рогатой дичи.

Дорога, по которой мы ехали, была гораздо безлюднее, чем многие другие магистрали Ванкоры, особенно те относительно короткие участки, соединяющие особо крупные города. Там я время от времени встречал попутчиков, меня не раз обгоняли вереницы повозок, мулов с вьюками и группы всадников, двигавшихся в том же направлении.

Одинокий обоз на пустой дороге.

— Марк, что-то происходит! Впереди! — привстав, Лана уточнила. — По-моему, мы останавливаемся.

Возница тоже встал, всмотрелся, и тут же обернулся ко мне, коротко показав холодными глазами за спину. Он вообще не любит болтать. Похоже, мы всё-таки нарвались на неприятности.

— Сидеть! — скомандовал я. — Взводи арбалет.

Передняя повозка уже остановилась, вторая прошла вперёд и встала под её прикрытие. Третья пошла за первой — выстраивалось своеобразное каре.

Пока все наблюдали за перестроением, я уловил краем глаза какое-то движение у зарослей ежевики, перед которыми мы начали тормозить. Тут же перевел взгляд, но травянистая обочина и переплетения веток казались безжизненными. Нет! Кто-то там есть!

Над дорогой пролетел протяжный, низкий звук рожка старшины обоза.

Тревога! Нападение!

— К бою! — гаркнул я. — Гика, остановись здесь!

Бывший воин беспрекословно выполнил команду. Нам туда не надо, внесём смятение в планы противника. Проклятье, как же хочется рвануть вперёд и сразу оказаться в гуще событий! Ни в коем случае, последний воз выполняет роль засадного полка.

Я снова сосредоточил свое внимание на зарослях, и в тот же миг заметил, как ветки качнулись, словно раскрывая зелёные двери, и на дорогу вышли двое. Лица были хорошо освещены заходящим солнцем, проявившим каждый хрящ, морщинку, волосок. Первый был настолько безобразен видом, что по коже забегали мурашки. Довольно пожилой приземистый бандит с окладистой бородой лопатой, длинным крючковатым носом и ярко-красным платком, стягивающим длинные и чёрные, как смоль, волосы. Второй разбойник был гораздо моложе товарища, суше и выше. Пару секунд я не отводил глаз от его выпяченных губищ с глубокими трещинами и сверкающих белизною выпученных глаз.

Пара резво выкатилась на дорогу и мелкими шажками начала подбираться ближе.

Оба чёрненькие. У каждого круглый щит и кривая сабля с эфесом.

— Это кириты! — хрипло крикнул возничий, хватая с ящика боло.

Странно... Кириты — ванкорский аналог цыган. Обычно они кочуют гораздо южнее, где побольше народа и мест для поживы. Какой чёрт занёс их севернее? Главарь? Джак, Джак... Мог бы и сам догадаться, имя похоже на киритское.

Впереди уже слышался нарастающий шум только начинающегося боя, в воздух взлетели метательные снаряды фрилан. Вот кто-то страшно заорал, уже получив первую порцию итогов личной драки.

— Лана, бей!

Хорошо, что на арбалете девчонка. Она не стала сомневаться, сразу выстрелив в негодяя с красным платком. Я говорил, что никто из жителей планеты не будет рассчитывать на лучное оружие, как и на слепой случай? Но я-то не абориген...

Тук! Средней длины тяжёлый болт метнулся вперёд, тут же был отражён серебряным амулетом старика и удачно ушёл по левую сторону от него, заканчивая свой полёт в ноге второго.

— Заряжай!

Тук! Опытный кирит, не обращая внимания на вскрик более молодого напарника, уже очевидно, что невезучего, умело отразил боло щитом. Да так сильно, что деревянная колотушка отскочила почти к колёсам повозки. Гика уже примерялся вторым снарядом, явно намереваясь швырнуть его удачней.

Тук! Второй пал на землю! Катается, орёт чего-то... Не бойся, тебя не трону.

А вот этого, в платке, надо нейтрализовать.

— Ухожу! — крикнул я. — Стоять здесь, работать арбалетом по пращникам, что в линию!

Выскочив на дорогу, я, наконец, увидел противника в полном составе. Пять человек поочерёдно, но когда и синхронно, раскручивали кожаные пращи. Ещё семеро стояли в стороне, готовясь к атаке. Хорошо вооружены, собаки, щиты у всех... Вот двое метнули короткие дротики, это зря, повозки спрячут защищающихся, и вы подарите оружие врагу. Позади них высился настоящий монстр — Краснорожий Джак, трудно было его не опознать. Главарь умело командовал отрядами, выбирая момент для решающей атаки.

Что же, попробуем её сорвать.

Ожидая поединка, страшный ликом кирит в ярком платке встал ко мне фронтом, чуть отступая, подходил я быстро. Видно было, что серьёзного противника бандит не видит: какой-то высокий дрищ с узким и длинным мечом, без щита, шлема и даже без головного убора...

Я на секунду замер. Теперь и он спокойно стоял посреди тропки, держа наготове тяжёлую саблю, тогда как в другой руки зажимал щит, не торопясь, однако, им прикрываться, выставил ребром. Разбойник что-то выкрикивал, осыпая меня бранью, явно предлагая подойти ближе. Но и я без вызова был готов.

Два резких взмаха для завода.

Теперь я легко пританцовывал вперёд-назад в классической фехтовальной стойке. Он очень удивился, но завёлся исправно, закрутив восьмёрку. Сабельная восьмёрка неприятна, особенно, если у клинка есть широкая елмань, а стрелка кривизны клинка достаточно мала. Но и она легко пробивается. Если у вас есть шпага или узкий длинный меч, как у меня. Следите за рукой! В тот момент, когда большой палец рабочей кисти будет наверху, противник беспомощен, петлю надо завершить, ударить не успевает.

Туше! Пролетела булатная молния, нанося точный удар в открытое на миг поражаемое пространство — кончик клинка подрезал руку снизу. В таких случаях человек инстинктивно работает не кистью или предплечьем, а плечом, открывая подмышку и неуклюже отводя в сторону всю руку. Не нравится? А ты думал, настоящая дуэль будет, с рубкой да криками? Не для того я выводил режущие кромки, чтобы встречать ими твою дешёвую железяку...

Бросив кисть вниз и вправо, я без усилия погрузил меч в открытый бок противника.

И три шага назад.

Тук! Второй боло возничего попал точно в голову лупоглазого, что был подранен в ногу. Разбойник опять свалился набок, выпуская из руки метательный нож. Глупец, в твоём положении только и делать, что ножиками швыряться... Выскочив из-за телеги, Гика быстро поднял обе колотушки, попутно вытащив у поверженного пращу да мешочек со снарядами, и опять спрятался за повозкой. Тем временем Лана продолжала методично посылать болт за болтом. Никуда не попадала, но шеренга метателей расстроилась.

Бандит в красном платке уже лежал в пыли, хватая ртом последний воздух. Я не стал ждать конца агонии. Быстро подскочив, в пару сильных ударов отрубил голову своим тесаком, встал, крикнул, показывая её Джаку и прочим, после чего с силой швырнул страшный, брызжущий кровью трофей в их сторону.

Разозлитесь?

Ванкорские цыгане взревели хором.

Теперь интернациональный жест рукой, и в кусты!

Оглянулся на бегу — Джак уже скомандовал и два бойца, один с мечом, другой с копьём, рванули с дороги в мою сторону.

Минус два. Что-то пошло не так, Краснорожий? Основная группа торговцев успешно отстреливается колотушками и прилетевшими дротиками, появился противник с фланга, а тут ещё и какой-то бодряк убежал в тылы... Симметричный бой на клинках с последующим захватом обоза покамест не высвечивается.

Отправившиеся в погоню за наглецом разбойники явно были не склонны отпустить свою жертву, не исполнив волю командира. Что же, подожду. Встав возле группы молодых елей, я призывно крикнул. Через пару минут послышался громкий треск, погоня спешила со всех ног. Первый кирит летел отважно, в правой руке держа наготове узкий тусклый нож, а в левой длинное копьё. Ты им в ёлках собрался орудовать? На него у меня ушло три секунды. Однако второй разбойник, как видно, был человеком ещё более решительного нрава, и бросился на меня сразу, как медведь-шатун на рогатину. Уже пронзённый клинком, бандит успел безнадёжно крикнуть своим сотоварищам, чтобы те спешили на помощь.

Минус четыре. А вы не торопитесь, я сам приду.

Вывалился из леса почти напротив позиции главаря, нас разделяли всего двадцать метров. И сразу замер в восхищении и законном опасении.

Вот это кабан! Чудовище больше двух метров росту, руки — как мои ноги. Отменный ламеллярный доспех, закрывающий плечи и руки до локтей, шлем без наличника, прямоугольный щит и тяжеленная двулезвийная секира... Чувствовалось, что этот чёртов Джак очень силён, и в тоже время резок.

Да такому и мышцы не проткнёшь, зачем ему броня?

— Эй, приятель, по твою душу иду! — громко крикнул я, по кривой подходя ближе.

Метательная битва стихла, народ с большим интересом и почтением приготовился смотреть на поединок. Тут такое любят.

— Я жду тебя! — воскликнул гигант. — Ты не похож на воина, больше на глупого ваганта, обпившегося дешёвого пива!

— Ты прав, призрачья сыть, я только учусь!

Нет, зверюга, с тобой танцевать не собираюсь, зашибёшь ведь ненароком! И вообще, поторапливаться надо.

— Прости меня, Джак!

— За что это, кролик?

— За двадцать солеров упущенной выгоды.

Ба-бах!

Пистолетный выстрел разорвал воздух, массивная свинцовая пуля пробила грудь главаря банды, сизый дым, как обычно, закрыл картину несостоявшегося поединка.

— Вперёд, фриланы!!! — тут же заорал я что есть мочи. — Бей их! Отомстим негодяям, да поможет нам Пречистый Ванк, и вся кротость его!

— Э-гей!!! — переорал меня народ, выскакивая из-за телег.

Самое время спокойно резать голову, да некогда, помочь надо...

Всё было закончено за несколько минут.

Запыхавшийся торговец догнал меня уже возле нашей телеги, за ним спешили два возбуждённых боем помощника.

— Хорошо, что мы его сцапали! Ну, не сцапали, а убили, как собаку, — радостно сказал Зораф. — Шериф в Бикаде наверняка на месте, дело к вечеру, вот обрадуется такому известию! Теперь каждый будет знать, что напав на караваны уважаемого Зорафа Картича, никто не сможет остаться безнаказанным! Жаль, что двоим удалось уйти целыми и невредимыми... Пусть остальные негодяи валяются тут, ночные волки подберут. А вы, ребятки мои, давайте сюда голову этого разбойника!

Сулящая большие прибыли башка уже была заботливо упакована в мешок. Я приоткрыл, глянул — действительно, краснорожий... Или это кровь?

— Насчёт трофеев...

Я подумал ещё раз. Посмотрел на Гику, тот моргнул обоими глазами и незаметно кивнул на дорогу, где лежали два тела, уже в одном исподнем. Годится!

— Только деньги. Сколько набрали?

— Уже всё подсчитано, дорогой Марк! — взволнованно сообщил старшина. — Вам пять солеров, мне четыре, и по одному каждому из караванщиков.

Он смотрел прямо в глаза, ожидая решения.

— Справедливо, — согласился я. — И не забудьте отдать один солер Лане, из своей доли.

— По рукам! Доченька, надеюсь, ты не высовывалась?

— Ну что вы, Зораф, она просто тихо сидела с арбалетом на позиции, — ответил я за девушку. — Со всей кротостью, сразу чувствуется, что прилежно изучала теорию и практику светского поведения...

— А она изучала? — удивился папаша.

Гири не выдержал и глухо хихикнул, сразу закашлявшись для маскировки.

Я глубоко вздохнул и поднял голову.

Уже стемнело.

Вдали над лесом ярко горел огонёк главной башни Бикады.Глава 3Простая городская жизньИ непростые беседы с торговцами

Наступила ночь, мелкий дождь стих, почти полная луна светила между разорванными облаками, бегущими на восток.

Как ни торопились мы попасть в Бикаду до закрытия главных ворот крепости, как ни потчевали толстокожих битюгов плётками, а не успели... Два стражника, что обычно стоят на пропуске возле небольшой будки-фишки, уже скрылись за массивным полотном, окованным железными полосами. Переместились на стену. Лишь один тяжёлый мечник, ночной мученик, искренне считающий, что вечер не задался, уныло болтался снаружи, не покидая территории внешнего постоялого двора. Точнее, он даже не болтался, — сидел себе на лавочке возле стены большого сруба, и в ус не дул.

Остановив телегу последним, Гика быстро передал мне вожжи и бросился вперёд, собираясь прояснить обстановку. Опытные коняги сразу начали пфыркать и косить на меня глазом, мол, что размышляешь, олух, загоняй, давай! Чувствовалось, что постоялый двор им знаком.

Вот это готика! Надо мной высились стены и остроконечные башни огромной крепости, цвет камня в темноте не разобрать. Два масляных светильника всё ещё горели по обе стороны от ворот, огонь мерцал в паре бойниц и на стене под грибком, откуда на нас поглядывал часовой с алебардой. Без интереса смотрел. "Понаехали тут... крестьяне, часов не ведают, умом не блещут. Вот и опоздали, бестолковые, мало ли вас, таких, каждый вечер поскуливают после закрытия калитки...".

Хороша стена! Ров наверняка глубокий, недаром он обнесён легким штакетником, — чтобы скотина и бестолочи из деревень, вроде нас, не свалились. Да уж, впечатляет! Чем дальше к северу стоят города, тем солидней цитадели.

Говорят, что на Бикаду иногда нападают племена северных варваров. Сумасшедшие. Каких, насколько часто случается эта напасть? Иногда... Точнее никто сказать не может, и я подозреваю, что это больше отголоски старых страхов, чем картинка сегодняшнего дня.

На юге некоторые города вообще обходятся без внешней стены. Кроме тех, что стоят на побережье, пираты есть пираты, шалят, подлецы.

Возничий вернулся быстро.

— Господин Картич сказал, чтобы в постоялый загонять погодили! — крикнул он издали. — Старшина вызвал начальника внешней стражи, будет договариваться.

— И как считаешь, друг, шансы у него есть? — живо поинтересовался я. Неохота мне что-то коротать ночь в неуютном здании.

— Полгода назад договорился, — пожал плечами Гика.

Внизу, у ворот, началось какое-то движение. Скрипа калитки я не услышал, далеко, кони пыхтят, народ бубнит... А вот ещё два факела — добрый знак! Похоже, командир таки вышел на зов.

— Как там вообще, во дворе этом? Кормёжка есть?

— Да откуда же там кормёжка возьмётся, уважаемый? — быстро ответил недовольный возничий. — Лошадям, спору нет, там неплохо, стойла широкие, навесы, поилки, колодец рядом... А вот люди ночуют на нижнем этаже, в общем холодном зале без камина, там два стола, и те крошечные... И лавки дубовые, без матрацев.

Так дело не пойдёт, надо держать пальцы, чтобы Зораф договорился. В противном случае я уж лучше на телеге останусь. По крайней мере, тут мягко. Накроюсь чем-нибудь, в сено зароюсь. Пусть служивый вкалывает.

— Гика, а этот, начальник внешней стражи, он как?

— Наглый боров, — коротко ответил возничий и замолк.

— Понял. Пойду-ка я, тоже гляну...

Начавшиеся у ворот движения, как и появление непосредственного начальства, никак не повлияли на резвость действий внешнего стражника. Мечник продолжать сидеть. Охрана двора, говорите? Да он за всю ночь ни разу задницу не оторвёт от досок! Попробуй, выгони такого на обход! Впрочем, в чём-то понять его можно: воин нацепил на себя килограмм тридцать боевого железа, а тут ещё дождичек начинается, копыта разбили дорогу, скользко...

Навстречу быстро прошагали двое воинов — зда-аровые такие парни, все в новеньком, поблёскивающем. Стражники быстро осмотрели обозы, возничих, пассажиров.

К тому моменту, когда я подошёл ближе, всё уже было решено. Довольный Зораф, подворачивал брезент под ящик, содержимое которого только что продемонстрировал не менее довольному начстражи — спелись, голуби, рука руку помыла и вытерла.

— Это я тебе говорю, Зораф, начальник внешней городской стражи! — важно заканчивал толстый усатый чиновник. — И пусть этот Ахелон сточит зубы. Сказал, что есть вероятность нападения дикарей, значит, есть! Держи пропуск.

Ну, и хвала Ванку, в пень бы тот постоялый двор, комфорту хочется.

— Пошёл-пошёл! Резвей! — продублировали по обозу.

— Марк, запрыгивай! — предложил Гика.

— Пешком пройдусь. А кто такой Ахелон?

— Опасный человек, начальник внутренней стражи, если по мне, так лучше его лишний раз обойти переулком, — серьёзно сказал Гика, трогая. — Но ты не сможешь, тебе ему резаную башку предъявлять, а уж он самому шерифу передаст.

Понятно, полиция и контрразведка в одном флаконе. Будем знать.

Колёса тяжело провернулись, повозки двинулись вперёд.

Следуя приказу, стражники распахнули створки, и за ворота вышел молодой чиновник рыхлого телосложения с пренебрежительным выражением на лице. Капюшон откинул, позу принял... Чиновник вежливо поклонился начальнику стражи, затем его взгляд лениво скользнул по повозкам и наконец, уже устав от опасной темноты вокруг, контролёр смачно поставил таможенную печать на документе Зорафа.

Как всё знакомо! И здесь коррупция берёт своё. Говорят, взятки охотно принимают даже в приёмной самого Ванка.

В глубине ворот запылали смоляные факелы, озаряющие багровыми отблесками проход в крепость, мерцающие блики причудливо скользили по арке из необработанного камня. Когда повозка проезжала по подъёмному мосту, Гика толкнул меня в бок, показывая, как в узких амбразурах поблескивает оружие.

Только выкатились на мощёное начало городской улицы, как за спиной раздался сиплый рёв рожка, скрип петель и звон цепей, — конец тяжелого моста начал подниматься в воздух.

Ну, здравствуй, Бикада, столица вольной Фрилании!

Это непередаваемое ощущение спокойствия, когда ты после долгого и опасного пути вдруг оказываешься за периметром, в полной мере может оценить только вечный странник, скоро, похоже, я таковым и стану. Закрылись внутренние ворота, всё слабей скрипел подъёмный мост, медленно опустилась кованая решётка, уф-ф!

Переводишь дух, расправляешь морщины на лице...

Ты в безопасности.

Почти сразу за воротами обоз повернул направо и потянулся по тесному городскому переулку. Мимо проплывали латунные дверные ручки, кольца-колотушки, какие-то таблички, старые потрескавшиеся рамы и мутные стёкла окон первого этажа. Некоторые двери, похоже, год как не открывались. Страшновато заглядывать за стекло. Того и гляди, появится размытая тень средневекового городского привидения, они тут не в легендарике живут, между прочим, а в самом настоящем реале. Дверные ручки ночью лучше не трогать.

Жутковато. В южных городках и посёлка оно как-то повеселей будет.

Минут семь громкого перестука по брусчатке, и наш обоз начал втягиваться в широко распахнутые ворота просторного двора с пакгаузом внутри.

— Возничим загонять-размещать, проверить груз! — радостно гаркнул Зораф. — Что сидите, как сонные мухи? Повозки ставьте в ряд, экономьте место, бездельники! А нам пора в тепло, идите за мной!

Протиснувшись вслед за остальными в двери, я, пару раз стукнувшись о ящики, прошёл по извилистому коридору, кое-как освещённому одним настенным подсвечником. Сколоченная из разномастных досок дверь была приоткрыта, изнутри доносился громкий гомон и взрывы грубого хохота, — я успел придержать створку, шагнул и оказался в зале какого-то кабака.

Серых плащей вроде бы нет.

Не знаю, куда делись все наши, это меня уже не интересовало, устало сел в дальнем углу. Подскочивший служка без лишних разговоров подставил большую миску с варевом, кусок ржаного хлеба и кружку с пивом. Пить не хотелось, есть, в общем-то, тоже... Ковырял жаркое ровно до того момента, когда служка положил рядом большой ключ с треснувшей костяной биркой. Всё! Хватит.

Уже лёжа в холодной постели я услышал: город ещё не спит, это вам не деревня. Вот по мостовой тяжело протопали два пары сапог, звякнули латы, кто-то испуганно вскрикнул, в ответ раздалась стоп-команда — началась погоня. Так их, негодяев ночных, нечего шалить в стольном городе! Подите вы все к чёрту...

Спать.

Проснулся рано.

И глянул в окно, не вставая с кровати. Потянулся за часами.

Стояло классическое хмурое утро, серое, с дождевой моросью, осень начинается... Готическая осень на чужой планете... Пора идти, все лавки в Бикаде открываются рано. Голову беспредельщка сразу брать, или сперва разведать? Пусть пока в углу полежит, как-то не с руки таскаться по улицам с подозрительным мешком. Кровь давно стекла, но за спину такой всё равно не закинешь, измажет. Взяв оружие и накинув длинную куртку зелёного цвета, я спустился вниз. Осторожно открыл дверь и выглянул наружу.

Б-б-б... Прохладненько!

Набил и прикурил трубочку, пуская вдоль стены облачка дыма.

Пошли.

Итак, мне надо найти одну специфическую лавку с названием "Новый шанс" — это самое важное дело, собственно, по нему я в Бикаду и приехал... Конечно, и пистолет забрать надо, но лавка гораздо важней. На беду ещё никто не догадался издавать схемы городских районов. А ведь попадаются такие города, в переулочках которых сам чёрт ногу сломит.

Когда я себе шляпу куплю?

Подтянуть капюшон, или нет? Для лучшего обзора стоило бы. Нормальный обзор у человека примерно двести десять градусов. В капюшоне меньше вдвое. И слышимость хуже. Да вот только проклятый дождь в лицо долбит, холодный, колючий... Ничего страшного, да мокнуть лишний раз неохота, надоело до смерти. Капюшон хорош тем, что сберегает шею.

Хотя ливень заканчивается, зря паникую.

Прохожих нет, тихо.

Где тут центральная улица? И опять мимо потянулись окна и двери. Возле одной из них я не выдержал и остановился. Не может быть, чтобы в городской черте жильё пустовало, ведь недвижимость в Бикаде очень дорога. Тогда почему дверная ручка вся в патине?

Инстинктивно поправил подвес из тонких кожаных ремешков так, чтобы удобней было сбросить меч из-за спины на руку.

— Лучше не трогай это, Марк! — сказал сам себе, и сам же не послушался, медленно положив руку на холодную позеленевшую бронзу.

И сразу почувствовал ответное движение, странную реакцию! Словно лёгкая вибрация передалась по металлу! Быстрый шаг назад, руку на кинжал.

— Что за чёрт...

Я оглянулся — никого позади. И ни единой вывески, кроме той, из-под которой я вышел. Ну и местечко выбрал старшина для постоя... Повозка торговца здесь точно не проедет, теснота страшная. В сочетании с высокими стенами трёхэтажных домов, каменная щель к праздным прогулкам не располагала. Боковое зрение поймало! Мне показалось, или позади действительно кто-то только что нырнул за угол?

— Спокойно, Марк.

Зря я дёргаюсь, утро уже. Скоро люди проснутся!

— Вот когда проснутся...

Занавесей нет... Как и уютной герани на подоконнике. Не знаю, что на меня нашло — я снова приблизился к загадочной двери, шагнул влево и с опаской заглянул в шестисекционное окно, силясь разглядеть, что же там, внутри. Сначала не увидел ничего. Вообще. Потом мне показалось, что в комнате что-то сдвинулось... вроде бы стол стоит, массивный, пара высоких стульев... точно, кто-то подошёл к шкафу. Кто-то в светлом. Нет формы, как сгусток тумана. Тут "сгусток" заметил бесцеремонного наблюдателя, стекло завибрировало, объект странно задрожал и неожиданно с завидной прытью метнулся к окну!

Я с криком и ругательствами отскочил подальше, отряхивая руки неизвестно от чего. Будто к заразе прикоснулся!

— Призрачья сыть, чтоб тебя!

Рука торопливо нащупала грибок застёжки подвеса меча — на месте, удобно.

Дверь нехорошо вздрогнула. За окном опять что-то мелькнуло.

— Да иди ты к приморским русалкам... Сюда высунуться боишься, нечисть?

Всем известно, привидения очень не любят выходять за контур строения. Практически невозможно встретить их вдоль дорог, например, или в лесу, где их превеликим удовольствием ловят и жрут призраки предгорий. А на равнине — свои призраки, поменьше, но от того не менее опасные. Вот ведь странная планета: одна нечисть пожирает другую!

— Бывай, хозяйка пансиона, лезь обратно в стылый камин, спи себе дальше, пока чистильщики не пришли, — пробурчал я и направился дальше.

Дождь временно прекратился.

Заметил: как ни странно, нечисть в дождь не унимается, небесной воды она почему-то не боится. Для некоторых поселений привидения — настоящая проблема. Пугают детей, воруют что попало, некоторые даже нападают. Ну, да чистильщики есть в каждом городе Ванкоры, они так же привычны людям, как золотари и трубочисты. Невесёлая работка. Предлагали мне как-то раз такое счастье — поработать чистильщиком, я прошёл собеседования, курсы, даже стажировался... И передумал после первого же рабочего дня.

Через две минуты я встретил крепкого мужчину верхом на соловой лошади, в правой руке воин держал белый талисман удачи. Меча нет. Короткая шипастая булава, метательная, тяжеленная, удар такой может опрокинуть не только всадника, но и лошадь! Круглый щит за спиной, мне был виден лишь краешек, два коротких копья приторочены к седлу.

Боевой топор с узким лезвием и клевцом глухо позвякивал о железное стремя. Конник в чёрной накидке и ламеллярном доспехе под ней неспешно правил коня на выезд из города. Ещё одна ранняя пташка... Какой-то орден? Впрочем, может, он и одиночка. Я сжал кулак в трубочку и поднял левую руку к плечу, направил на него, как подзорную трубу — универсальное приветствие тех, кто всегда готов подраться, но разбойным промыслом не грешит. Почти сословное.

Встречный понимающе кивнул.

Проезжая мимо, всадник значительно поднял два пальца и что-то произнёс на незнакомом языке, может, благословил? Порой неведение ценнее точного знания, кто знает, что он там буркнул себе под нос... Боевое заклятие? Очень сомневаюсь. Любое заклятие не срабатывает мгновенно, для концентрации вызванной вербально энергии требуется большое время, порой до часа. Согласитесь, этого вполне достаточно, чтобы противник воткнул тебе висок чего-нибудь остренькое.

Интереснейшая планета! И магия тут имеется, и не управляемые никем и никоим способом мистические силы, и нежить, как её называют... В общем, всякой чертовщины хватает. А хвалёная земная наука, которая как известно "в последнее время поднялась на невиданные высоты", даже примерно не может объяснить хотя бы толику загадок далёкой Ванкоры.

Огромный боевой конь, поначалу не проявлявший ко мне интереса, неожиданно повернул косматую светлую голову и, одним вдохом обнюхав куртку, кивнул, словно бы говоря: "Живи дальше, смертный. Топчи грешную землю...".

Фу... Не укусил, зараза злая.

Мы оглянулись одновременно. Всадник показал рукой на мои двуцветные ножны и поднял вверх большой палец. Я с благодарностью к оценке поклонился, приподняв левой несуществующую шляпу. Проклятье, когда куплю?! Это уже неприлично.

Вот и главная улица нашлась!

Шагая дальше, я укреплял свою душу и смелость короткими кивками встречным прохожим, которых становилось всё больше и больше.

Зрелище сжимающих душу мрачных готических стен домов сменилось видом относительно широкой улицы. С юга стала подниматься большая туча, сквозь край которой просвечивало поднимающееся солнышко, на гранит мостовой звонко шлепнулось несколько крупных капель, и опять зарядил ливень, на этот раз короткий. Озираясь в поисках убежища, я увидел серый навес над лавкой, похоже, бочарной, судя по некрашеной жестяной вывеске. Там, сидя на низких бочонках, уже пережидали удар стихии двое местных, которые, распалившись и бодро жестикулируя, сердито о чём-то спорили. Что не помешало им синхронно махнуть мне руками, присоединяйся, мол, чего медлишь, деревня!

Приблизившись к традиционно высокомерным горожанам, я увидел, что перед ними стоит глиняный кувшин и пара вяленых рыбин. Значит, пиво. Одежда мирная, из оружия только обязательные городские кинжалы на поясе.

Вот и отлично! Кто там переживал из-за отсутствия схемы? Через минуту я, отхлебнув их дружески предложенного кувшина, уже задавал вопросы, а они с охотой отвечали. Вернее, отвечал всё больше долговязый, громко и уверенно, второй же, толстенький, тихо сидел с меланхолическим выражением лица, размышляя о сути поставленного на паузу спора.

А память у меня отличная, профессиональная.

Я всё думал: как можно было столь большой город забрать в единый периметр крепостной стены? Вдруг случится прорыв вражеского войска! И что прикажете делать? Оказывается, Бикада предусмотрительно разделена строителями на две практически автономные части: нижнюю и верхнюю. Той самой речкой Йендали, где караванщики устроили массовое купание, сдобренное попытками разглядывания спрятанных за ширмой девичьих прелестей.

Планировка частей города незамысловатая: повдоль идут три относительно длинные и широкие "авеню", поперёк — множественные "стриты", кварталы разбиты прямоугольниками. Удобная для понимания нарезка весьма коварна на практике: дома, как и улочки, во многом похожи, и с непривычки запросто можно заплутать. Некоторые строения всем своим видом гордо показывают прохожим многозначительную древность: давным-давно отвалившаяся штукатурка никого не смущает, а наполовину разрушенный недавним пожаром дом пока не собираются восстанавливать, в уцелевшей части так и живут люди. Несмотря на некоторую запущенность, эти детали органично вписываются в городской колорит; после ремонта свежевыкрашенные дома выглядели бы неестественно, без присущего таким городам-крепостям нуара...

Улица становилась всё шире и оживлённей, вот здесь лавочек и питейных заведений предостаточно. Их парадные фасады поддерживаются в относительном порядке. И снова я зашлёпал по мостовой. Нужная лавка артефактов находится в Верхнем или, по-другому, Старом Городе, туда мне и дорога.

Похоже, дождя больше не будет, небо прояснилось! И действительно, природа, прекращай, пора бы и честь знать...

Далеко впереди на фоне пока безоблачного, по-летнему голубого неба Старого Города, однозначно показывая, кто тут главный, выступал острый белый шпиль городской ратуши. Там, на смотровой площадке — высшая точка, да ещё в самом центре цитадели, с прекрасным обзором, ценный военный объект... Так оно и есть, вот только что на солнце бликануло стёкло подзорной трубы наблюдателя!

Я бы себе тоже такую вещичку приобрёл, очень полезная она в дальних странствиях без прикрытия, но в Маймече не потянул по финансам, может, здесь удастся добыть подешевле? Тоже местный хай-тек.

Неторопливо и с неизменным любопытством разглядывая всё вокруг, я подошёл к широкому, на две повозки, каменному мосту через облицованный плоскими красноватыми плитами канал, пропускающий реку. Верхний Город — настоящий остров, перейти на который можно сначала по этому мосту, а потом его продолжению, деревянной площадке, поднимаемой на цепях. Чувствую, вот сюда мы бы посреди ночи ни за что не проникли... Интересное дополнение: этот канал получил славу места самоубийств по причине неразделенной любви, парни на бочках даже успели рассказать мне о паре наиболее скандальных случаев из числа последних.

Посреди моста я остановился, опёрся локтями на каменную балюстраду и попытался разглядеть своё лицо, отражавшееся в почти зеркальной воде, но увидел только средних размеров форелей, серебристыми зигзагами пролетавших над зеленоватым дном.

Вопреки моим ожиданиям, гранитные стены канала — продолжение крепостных стен — не обрывались в воду реки отвесно. По обоим берегам есть травянистые полки, возле которых теснится местный маломерный флот. Там же примитивные хижины-боксы.

— Хитро. По выходным от жён убегаем? — понимающе хмыкнул я, представив себе нехитрые мужские гулянки из серии: "А пошёл-ка я пошёл чинить лодку!".

Внизу же у берега находилось здание побольше, с большой яхтой у причала, и маленький пляж из жёлтого песка. Тропинка вдоль левого берега ведёт к куче каменных блоков, частью аккуратно сложенных, а частью обвалившихся. Это запас для ремонта стен. Ступенчатые спуски со стен я сразу не обнаружил, да и не интересно, ясно же, что они тут есть. Надо полагать, сделаны они хитро, чтобы противник не мог набежать быстро и внезапно.

Посередине реки медленно плыла узкая низенькая лодчонка, в которой сидел юнец в белой рубахе. Опустив жестяную трубу в воду, мальчишка старательно высматривал добычу. Хлоп! Лёгкий гарпун пробил воду, рывок, осторожный взмах, и серебристая рыбина поплыла по воздуху к удачливому рыбаку.

Я ещё раз посмотрел вниз. Странно, всего-то метров десять, как они умудряются тут топиться?

Крепостные ворота были открыты настежь, моя скромная персона стражников не заинтересовала.

Сразу за входом над верхней частью Бикады возвышается колокольня Пречистого Ванка — главная деталь основной церкви Фрилании и не только её... Четыре открытых двери выкрашенного в синий цвет культового здания выходят на оживленные улочки. Проходя мимо, я успел заметить выцветшую настенную роспись, картины и ряды высоких деревянных кресел. Мне сказали, что обычно и так не пустующая, церковь Ванка при первых завораживающих звуках громкой молитвы заполняется народом под завязку. Посоветовали зайти внутрь, помолиться. Не послушался.

Рядом и чуть южнее расположена площадь Героев Северной войны с приютом для инвалидов и двумя кабаками. Далее к югу находится площадь Солнца с Ратушей и домом Городского Совета. На востоке острова расположена школа, местная библиотека, говорят, хорошая, и здание службы шерифа. Проклятье, далековато же сюда тащиться, надо было взять голову Краснорожего Джака с собой!

Удивительна разница между шумными туристическими зонами европейских городов Земли с этим, настоящим! Всё живое, честное. Никакого китча и халтуры на потребу туристам, здесь отсутствующим. За халтуру если не голову снимут, то выпорют точно...

Живенько. Уже вовсю открывались самые разнообразные магазинчики, заведения с внутренними двориками, которые расположены буквально за каждым углом, Улицы, по сути, такие же, как и в Нижнем Городе, с многочисленными бельевыми верёвками, протянутыми меж домов на разных уровнях, с утра тихие, с неторопливым разговором тетушек на балконах, что нависают над входными дверями, а вечером шумные, суетные. Иногда мне приходилось пригибаться или обходить появляющиеся перед лицом предметы местной одежды. Масса интересных деталей. Особо умилила надпись под витриной зеленщика: "Требуется продавец, женщина средних лет. Безотлагательно! Призы! Вспомоществование в случае болезни!".

Старый Город на востоке заканчивается большой площадью Звезды, с которой открывается отличный вид на долину. памятниками, дорожками и лавочками. И фонтан имеется. Рядом с площадью стоит бывший дворец свергнутого пять лет назад монарха. Что с комплексом делать, новые власти пока не решили. По-моему, Лана что-то говорила.... Да! Хотят свой университет создать! Небольшой дворец стоит на каменном возвышении; мне даже отсюда видны пристроенные аркады, патио и часть прогулочной площадки с лепной оградой.

Ратуша совсем рядом, башня с часами, как и положено.

Лавку "Новый шанс" мне удалось найти быстро. Невелика хитрость: два вежливых вопроса, три поворота, и вот она, искомая, гляди-ка, как спряталась.

Вывеска неприметная, местечко явно не из бойких.

Откуда-то доносились звуки флейты и фагота. Теперь и скрипка подключилась! Где-то рядом расположен музыкальный класс.

Красиво вокруг, но ночью и здесь будет сумрачно, тяжко, тревожно... Не располагает атмосфера настоящих крепостей к праздному релаксу.

Надо сказать, что подобных лавок очень мало, по одной на город, и то не в каждом такая имеется. Так что основной товарооборот торговцы экзотикой делают отнюдь не за счёт местных жителей. Мало кто знает: их клиенты — такие же люди, как я. В глазах обывателей, просто сдвинутые на своих увлечениях чудаки — фанаты мистики и знающие толк в неведомом люди, катающиеся туда-сюда. Ширпотреб, конечно, и тут имеется, но....

— Его зовут Финч, — напомнил я сам себе и толкнул дверь.

Это был приятный маленький человек с удивительной двухклинной бородкой, раскрашенной в разные цвета и тщательно нафабренными чёрными усиками.

— Приветствую тебя, дражайший гость нашего вольного города Бикада! — напыщенно произнёс он, опытно распознав во мне чужака. — Меня зовут Финч, и я всецело к твоим услугам!

Торговец вышел из-за прилавка.

Вот! Я точно не ошибся адресом!

Чувствуется, что человек серьёзно относится к своей необычной работе, поддерживает соответствующий имидж... Бьюсь об заклад: владелец лавки "Новый шанс" всегда одет так, словно собирается вызвать на улице лёгкий эпатаж: красная жилетка тонкой кожи, усыпанная серебристыми звёздочками, широкие штаны в полоску по колено, ниже — серые гетры над начищенной до блеска обувью. Завершал образ необычного человека шейный платок из дорогого шёлка, прихваченный сбоку замысловатой стальной булавкой. Шляпы не вижу, висит где-то... Я представил, как эта неординарная личность в любое время суток удивляя даже неплохо знающих его людей, вышагивает по мокрой после дождя улочке, изящно ставит башмаки на сухие места, для проверки легонько постукивая по лужам своей тростью из бриара... Вот он учтиво прижимается к стене очередного дома с окнами, за которыми прячутся привидения, уступает дорогу миловидной девице.

Нет. Это я удивлён. Жители Бикады, скорее всего, тоже не видят в его облике ничего необычного. Они искренне считают, что все владельцы подобных лавок с дурнинкой просто обязаны быть немножечко ненормальными. А это значит, им не только пристало, но просто необходимо носить необычную одежду.

— Лёгок ли был путь, уважаемый... вольный странник, как я успел заметить? — спросил Финч. — Нынче поистине хороший день, такая рань, а я уже с клиентом! Не удивлюсь, если в ближайший час мне придётся вынужденно расстаться с теми предметами, кои я готов признать лучшими в своей славной коллекции!

— Вы слишком уверены в моей платежеспособности, — поспешил ответить я, широко улыбаясь. — Будь на то моя воля... Клянусь, я бы не ушёл отсюда без самых лучших образцов, однако мы предполагаем, а Пречистый Ванк располагает! Порой и мне бывает больно от безденежья...

— Жизнь несет умному человеку немало страданий, — мягко отозвался он. — Дуракам тоже, но они их не замечают, путая с фальшивыми муками. Однако же, ничего не поделаешь, приобретая, нам приходится с чем-то расставаться... Как мне вас называть, любезный молодой человек?

— Марк Уишем из Малкора. Горного Малкора, а не приморского.

— Уж это-то я сразу увидел, в вас нет и капли приморского, Марк! Садитесь на скамью, чувствую, нам предстоит интересный, ничуть не утомительный путь.

Повинуясь указанию забавного хозяина, я отстегнул меч и сел. В огромном каменном камине разгоралась только что вброшенная охапка сухих дров. Сливаясь со светом трёх масляных ламп, стоявших по углам на кронштейнах, блики огня, придавали комнате что-то загадочное. Вообще-то, мог бы и ставни открыть, день на дворе.

Словно услышав мои мысли, Финч встал возле небольшого окна, неровная тень косо упала на покрытый мраморной крошкой пол. Дорогой ремонтик!

Хозяин открыл окно. Чудесный вид! Высокая набережная над рекой заканчивается старой мельницей с отсоединёнными крыльями и красивой беседкой, наверняка, там любят обжиматься уединённые пары юных и не очень романтиков.

— Значит, Марк? Имя очень редкое, но знакомое...

— Мы с вами списывались, — подсказал я.

— Точно-точно, как же я мог забыть! — он звонко хлопнул себя по лбу. — Как не вспомнить это приметное письмо в голубом конверте с красной печатью! Я даже выслал исчерпывающий перечень того самого "интересного", как вы просили.

— Конечно, всё получено, — поторопился сказать я.

— Вот и отлично! Так что же вас больше всего заинтересовало, милый друг? Вижу, всё минимально необходимое у вас уже есть, — он кивнул на браслет. — Шучу, шучу, что вы... Я прекрасно понимаю, что вы проделали столь долгий и наверняка, трудный путь не для того, чтобы обзаводиться обычными амулетами, которые можно добыть в самом удалённом посёлке Ванкоры.

Теперь он глядел на меня с откровенным нетерпением.

— Посмотреть бы надо...

— Молодой человек! Вы меня расстраиваете до неприличия!

На секунду мне показалось, что с этого места Финч начнёт говорить с непередаваемым одесским колоритом. Честно говоря, не удивился бы. С некоторых пор я уже вообще ничему не удивляюсь.

— Конечно же, я вам покажу всё, что имею! Однако, признайте же, наконец, что вы ищете нечто конкретное. Итак, что?

— Меня заинтересовала странная металлическая пластинка с дырками.

— С отверстиями, — машинально поправил торговец. — Извините, но у нас такие словесные обороты даже в школе поправляют... Пластина серебристого цвета?

Я кивнул. Что ты тянешь, паразит?

Только не говори мне, что продал её вчера. Кому? Например, "мрачникам", ребятам из Ордена Полоски, кои идут по моему следу, это я точно знаю. Если так, то проживёшь ты недолго, Финч. Слишком яркий след.

Всегда знал, что люди в сложные моменты жизни чувствуют мысли соседа. Он вздрогнул, торопливо огладил двуцветную бородку и сухо кашлянул.

— Всё-всё, не буду больше вас томить. Сидите здесь, молодой человек, сейчас я её принесу, ни о чём не беспокойтесь!

Ага, так я и расслабился! Что, если у тебя в верхней подсобке сидит парочка крепких парней в характерных серых плащах, готовых сцапать меня с поличным и тут же начать допрос с пристрастием да по-горячему? Я вытащил пистолет и нагло положил его рядом. Лучше убрать, извинившись, чем оказаться в идиотской ситуации.

На стенах и прилавках было много интересного. Камешки и куски ткани, гнутые ржавые и не очень железяки, какие-то черепки, большие и малые глиняные сосуды, пробирки, свитки и книги... Но меня ничего в собрании сокровищ не зацепило.

Мне. Нужна. Пластина.

Опять застучали каблуки башмаков с загнутым носом.

— Что это вас такое, интересное? — не удержался он.

— Сувенирный кошелёк, хранилище для мелких монет. Подарила одна знатная дама с островов, — приосанившись, смело и гордо похвастался я, экий герой-любовник! Понесло, прям так и хочется брякнуть что-то светское, вроде с'est la vie.

— Да уж, мой друг, на островах горазды создавать диковинки.

Монеты — это святое. Такое изделие не попросишь в руках подержать, не принято. С другой стороны, я выдал себя с головой, однозначно показав, что наличные у клиента имеются, и немалые.

Банды не видно, пожалуй, пистоль можно прятать. Но недалеко, там же якобы деньги...

— Держите.

Застучало сердце.

Пошёл тревожный отчёт самых долгих в моей жизни секунд.

Что будет, если я ошибся, а? Например, неправильно понял с таким трудом полученную информацию, неверно, мать вашу, интерпретировал?!

— Мне её привезли из Аспрезы. По обмену.

Да я всё знаю, дорогой! И откуда привезли, и кто именно привёз! Я проследил почти весь путь этой бесценной штучки.

Так.

Полиэтиленовый пакетик с пластиковой молнией. Одного его достаточно, чтобы у самого опытного торгаша диковинными артефактами взлетели брови.

Дрожат пальчики-то... Открываем.

— Осторожней, Марк! Материал неизвестный, наверное, с секретными свойствами...

Я прямо слышал, как в поясной сумке тикает металлическая луковица.

— Прямоугольник можно смело брать в руки, он очень прочный. Ещё никто не пострадал, хотя страшновато. Знаете, Марк, я за все годы не видел ничего подобного!

Да помолчи же ты, болтун!

Карточка.

Размеры точь-в-точь, как у банковской, что не изменилась за десятилетия.

Господи, это он!

— Обратите ещё раз внимание на странные отверстия с одной стороны! — завёлся владелец лавки. — По весне мы горячо спорили с Фирисом, коллегой из Маймечи, и пришли к выводу, что чрез них проходит сам небесный эфир, тут же частично превращаясь в особую магическую энергию, коя и придаёт владельцу артефакта особые силы в противостоянии нечисти.

— Интересная идея, дорогой Финч, — рассеянно заметил я.

— А какой странный металл!

Выдумщики вы с Фирисом те ещё... Особенно последний, мне не так давно довелось с ним пообщаться. Вам бы собраться вместе, да написать первую на планете фантастическую книгу, большие деньги заработаете, точно говорю. Гораздо больше, чем заработаете, сидя в пыльной лавке Маймечи или Старого Города.

Нет, так дело не пойдёт. Ещё минута, и ушлый дядька заметит моё возбуждение и, не подавая виду, начнёт резко повышать цену.

Я отложил карту на маленький дубовый столик, встал и подошёл к окну.

Проклятье, наверное, у меня уже нос бледнеет! Делать было нечего, и я прикусил себе щёку, сразу же схватившись за неё рукой. Больно же!

— Что с вами, уважаемый? — встревожился Финч.

— Зуб проклятый! Всё не соберусь наведаться к лекарю... Дёргает так, что в глазах двоится. Может, зайти к вам попозже? Что-то сильно болит, мочи нет.

Кто же упустит клиента?

В глазах торгаша появился испуг. Сейчас покупатель уйдёт, местный коновал выпишет ему самого убойного болеутолителя, вырвет к чертям собачим больной зуб, после чего ценный кошелёк с большой долей вероятности отправится в ближайший кабак. И ещё неизвестно, что с ним будет дальше, вернётся ли он вообще...

— Да вы садитесь, Марк! Нет, вот сюда, на диванчик, очень мягкий, очень удобный! Сейчас я принесу вам поистине чудесный эликсир, поверьте! Настойку из змеиного корня, очень немногие умеют её приготовить правильно. А моя мама делает лучше всех. Боль снимает, как рукой, уверяю! Знаете что? Я сейчас закрою лавку, и мы поднимемся наверх, там будет не в пример удобней.

Финч смешно склонил голову, и довольно громко вознёс горячие мольбы какому-то Огневому Духу, прося его охранить эту заблудшую молодую душу, несправедливо пострадавшую от общения с грозным мраком ночных дорог и опасностей суетной мирской жизни.

Вот же пройдоха!

Я поднялся по широким ступеням вслед за своим проводником, пока тот, наконец, не остановился перед створчатой дверью — открыл и учтиво предложил мне войти. Оказывается, дом стоит на склоне! Задний двор с зелёной лужайкой и яблоней в центре оказался очень интересен, тихий семейный уголок... Статуи каких-то муз поставлены в ряд, бюсты великих у дальней стены... Ого! Маленький бассейн с плавающими кувшинками. Наверняка, там обитают откормленные, и потому ленивые золотые рыбки. Левая стена открытого небу дворика была превращена хозяином в культовую молельню. Серебра-то сколько! Пожалуй, я поторопился с литературным предложением.

Хрен фантаст столько заработает.

Буквально через минуту во дворе тихо возникла ухоженная старушка с короткими седыми волосами, которая поочерёдно притащила два медных подноса. Пречистый Ванк послал мне в утешение огромных речных раков, ярко-красных, отваренных с душистой зеленью и специями, гусиную печень, по качеству ничуть не уступающую фуа-гра, круглые булочки, загодя смазанные свежим коровьим маслом, и небольшие колечки жареной охотничьей колбасы из мяса молодой косули.

Наливки тоже было: от боли и от воспаления. Градусов пятьдесят, не меньше.

И пошёл у нас торг, на загляденье!

Чувствовал я, что дешёво он не отдаст, не та вещица. Другой такой на планете нет, мне ли этого не знать... Даже если не продаст, то само наличие её в лавке — отличная реклама для дурачков, гоняющихся за непознанным по сомнительным магазинам, вместо того, чтобы искать его на ночных дорогах, там непознанного всегда хватает, уверяю.

Он запросил сто двадцать солеров!

Я тут же схватился рукой за разболевшуюся щёку — в хрустальных рюмках забулькала чуть тягучая жидкость малинового цвета.

— Могу дать девяносто, увы, не богат средствами.

— Что вы такое говорите, мои милый друг?! Вы меня расстраиваете! Посмотрите, сколь удивительна тонкая вязь! Может, это сам Повелитель Призраков!

Ну, ты даёшь... Быть не может. Нет ведь на Ванкоре евреев!

Тоже мне, нашёл вязь... Унылый типографский шрифт, одна цифра и короткая надпись.

Долго ли, коротко, но сошлись мы на ста десяти. И это очень хорошо, потому что гонорар от Зорафа ещё не получен, а мне пистолет выкупать надо. Если привезли.

Проводив меня вниз, чрезвычайно довольный сделкой Финч неожиданно сообщил:

— Я рад, что артефакт достался именно вам, Марк! Месяц назад ко мне приходили две весьма подозрительные личности. Бесцеремонные, наглые типчики! Прямо с порога грубо поинтересовались, нет ли у меня по-настоящему необычных артефактов? Как можно иметь дело со столь неодухотворёнными людьми!

— Кто такие? — как бы лениво поинтересовался я.

— Сказали, что из Ордена Полоски. Впервые о таком слышу.

— Они были с широкими сиреневыми перевязями? — спросил я, старательно сохраняя на лице полное безразличие.

— Нет, одеты в длинные серые плащи. Такие ночью очень плохо видно, между прочим... Знаете, большая часть преступлений совершается именно ночью...

Месяц назад.

Что-то вызнали конкретное или тупая плановая работа по пробивке всех точек сбыта? Наконец, мы стали прощаться. Тепло, настойки от грусти сделали своё дело.

— Не забудьте подарок, милый друг!

Точно! Финч протянул временно извлечённую из металлического футляра стеклянную трубочку с синей жидкостью — эликсир скорости. Хорошая штука, вот только после применения снадобья придётся две недели лечить печень. Особенно, если влить на голодный желудок. Всё здесь не так, как в книжках и играх, где содержимое подобных пробирок лихой герой глотает, не задумываясь!

Дверь закрылась, я пошёл обратно. Впереди была куча дел.

Однако немного расслабиться можно. Месяц назад...

Наверное, вы думаете, что перед вами типичный попаданец?

Что же, воля ваша. Всю правду я пока сказать не могу, вдруг кто-нибудь сунет нос в мои полузашифрованные короткие заметки? Тем более, что веду я их на письменном имперском, который немногим отличается от фриланского.

Не на русском же мне писать.

За такую "вязь" меня точно в сумасшедший дом отправят.

* * *

— Разрешите, мешок оставлю у двери? — попросил я.

— Пустой? — деловито поинтересовался хозяин оружейной лавки "Грани Победы".

— Уже...

— Судя по свежим пятнам крови, в этой тряпке ещё недавно хранилась чья-то голова, — опытно заметил здоровяк. — Могу я поинтересоваться, чья именно?

Пробивает маркеры репутации, я бы тоже так сделал.

— Ещё вчера она принадлежала небезызвестному Краснорожему Джаку.

— Вот как?! — громко удивился он. — Какая приятная новость! Одного этого достаточно, чтобы заслужить благосклонность большинства жителей вольной Бикады! Манни, ты вообще слышишь меня своими ушами в этих чёртовых серьгах? Разбойник с большой дороги мёртв, теперь ты сможешь спокойно ехать в Балместри к сестре!

Нормально я зашёл. Удачно.

После обеда отправился во вторую ходку, оружейный магазин находится в Нижнем Городе, на западе, у самой крепостной стены

Только отойди в сторону от улицы, и ты сразу увидишь настоящее лицо города.

Пока я согласно глупой указке какого-то придурка искал оружейный магазин совсем не в том месте, где он был на самом деле, мне попадались тесные переулки, в которых никогда не бывает солнца, и маленькие внутренние дворы, засеянные травой — это помогает прокормить крестьянский скот, загоняемый внутрь в случае опасности. Вокруг поднимались высокими стенами с причудливыми башенками и балконами, чаще французскими, мрачные, глухие стены без окон — брандмауэры, под которыми стояли дощатые сараи. Вдоль крепостных стен тянулись ряды деревянных хибар с косыми крышами, служивших убежищем для беглецов из окрестных деревень, а пока набитые всяким хламом. С наступлением рабочего дня двери многих жилищ нижней части города, более бедной, чем верхняя, были по большей части раскрыты; я видел мастерящих хозяев, а их бойкие жены порой выходили на порог поболтать с подружками.

Воздух улицы был наполнен выкриками, лепетом и плачем детей, гавканьем собак. Звуковой фон дополняла регулярная перекличка часовых на стенах.

Отчего бы им не сделать единую торговую улицу?

А этому гаду-советчику я при встрече руку сломаю.

На втором этаже хлопнула маленькая дверь, через изящные перильца свесилась жена хозяина, маленькая женщина с хитрыми глазами и копной рыжих волос. Она уставилась на меня с таким же удивлением, с каким я перед этим разглядывал её более чем двухметрового мужа.

— Манни, к нам пришёл хороший человек, тащи скорее кувшин, сразу видно, что мне придётся угощать его нашим знаменитым светлым пивом!

— Каков милашка, однако! Глаза беззаботные, точно у стыдливой девы, а уж волосы... Наверное, он ещё и галантный? — бросила жёнушка с коротким звонким смешком. — Сейчас принесу.

— Редкостная стерва, — честно поделился хозяин по имени Курст, имя владельца было написано на вывеске. Курст Ягуар, говорящее прозвище. — Нравится?

У него было свирепое, резко очерченное лицо, обрамлено тонкой дугой тщательно подбритой чёрной бороды, на кожаном жилете висел красный значок с пятью мечами.

— Такое количество оружия, собранное в одном месте, просто завораживает! — умно сказал я, да ещё и с восхищением.

Чего тут только не было!

Одних щитов на стенах больее двух десятков, на любой вкус — круглые с простой оковкой и квадратные со стальным конусом в центре, короткие и длинные мечи, сабли тяжёлые и абордажные, алебарды, топоры прорыва строя и метательные, копья. Очень много ножей и кинжалов. Кроме щитов, на стенах висели два изысканных гобелена, на которых были изображены сцены эпических битв.

На отдельных стендах в углу лежали арбалеты, на них спрос невелик. Охотничьи луки — другое дело! Есть тисовые пластины и готовые изделия. Тетивы, колчаны, наконечники и сами стрелы, идеально прямые, длинные, до метра, оснащённые гусиным пером.

Доспехов тоже хватает. В ассортименте представлены в основном простые, дорогие заказывают под размер. Куртки ременного плетения, укрепленные на плечах, локтях и предплечьях стальными пластинками. Кожаные наголенники и наколенники со стальными скрепами, перчатки и башмаки из железных пластинок. Штук пять кольчуг разного размера и длины. Шлемы.

— Если вам нужно что-то починить, то я вынужден буду вас огорчить — мой помощник и мастер-оружейник заболел, сегодня его нет.

— Я пришёл за заказом, Элемер из Маймечи должен был переправить его сюда, пока я путешествовал по дальним краям. Устройство, стреляющее огнём...

— А-а! Так вы и есть Марк Уишем! — вскричал он с радостью. — Манни, чертовка ты этакая, где же наше пиво?! Ваш заказ прибыл, и теперь я просто бешусь от любопытства. Немедля принесу и мы вместе его вскроем, вы же не будете против?

С этими словами он положил на дубовый прилавок кисть такого размера, что мне только и оставалось вымолвить:

— С особым удовольствием, мне пригодится мнение специалиста...

— Ещё бы! Манни, а где же раки? Сейчас я принесу ваш странный заказ.

Только не это! На сегодня с меня хватит раков! Я умудрился их отведать даже в службе шерифа, попав под хорошее настроение его старшего помощника. Теперь полученный приз приятно оттягивает ременную сумку.

И пива не хочу.

Мы вместе размотали запечатанный сургучом холст, потом хозяин крошечным поясным ножиком аккуратно разрезал грубый промасленный пергамент и вполне тактично подвинул содержимое ко мне.

Пистолет. Точно такой же, близнец.

— Прочно сделано! Элемер всегда этим славился, молодец... Сталь дорогая, ствол гранёный, это для прочности. Спусковой крюк весьма похож на арбалетный, восточный, — тут же начал комментировать Курст, глядя на пистолет заблестевшими глазами. — Какие добрые накладки на рукояти! Жёлтые, словно коготь коршуна... Отличный рог горного козла!

Оказывается, я с козлом хожу.

— У вас можно заказать свинцовую и серебряную дробь?

— Дробь? Конечно же, можно, если вы укажете размер... Ушам своим не верю! Вы действительно утверждаете, что эта загогулина сможет выплюнуть её с такой силой, что та причинит вред хотя бы лесному голубю? Эта штука очень маленькая и лёгкая! А где тетива? Где пружина, я спрашиваю?

В удивлении он громко стукнул по столешнице. Похоже, у меня аншлаг.

Я молча взвесил в руке мешок с порохом.

— А это что такое?

— Это порох, можно посмотреть.

Он заглянул, вытащил щепотку и растёр толстыми пальцами.

— Хм-м... Похоже на состав для фейерверков, которые у нас по большим праздникам запускают возле Городского Совета.

— Примерно так, — качнул я головой.

— И всё-таки... Если бы мне это рассказали... Если бы не сам Элемер, чёрт бы его побрал! Я бы лично выпорол лгуна крепким кожаным ремнём, вымоченным в уксусе!

— Кстати об уксусе! — вспомнил я. — Мне бы ещё кольчугу почистить.

— Причём здесь ваша кольчуга, уважаемый?! — проревел Курст Ягуар с энергией и неожиданной яростью, полностью объясняющей происхождение прозвища. — Я спрашиваю об этом, как его?

— Пистолете...

— Об этом загадочном пистолете, будь он неладен! Нет, определённо, в ствол искусно вживлён редчайший артефакт, без магических сил здесь точно не обошлось, старого оружейника не обманешь... Что? Вы улыбаетесь? Вот что, Марк Уишем... Существует только один способ избавить меня от грядущего сумасшествия.

Будучи готов к такому сценарию развитию событий, я спокойно спросил:

— Какой же?

— Пойдёмте во двор, там есть фехтовальная площадка и небольшое стрельбище для проверки луков и арбалетов.

— Он стреляет громко! — честно предупредил я. — Что скажут соседи?

— Соседи будут молчать, как рыбы, — зловеще пообещал страшноватый здоровяк.

Испытание нового изделия не заняло много времени, ибо хозяйский полигон был отлично для того оборудован. Собрав всё необходимое, мы вместе вывалились во внутренний дворик магазина.

— Пока что света вполне достаточно, начинай! — нетерпеливо предложил Ягуар.

— Сперва пистолет зарядить надо, — тоном мудрого старца-отшельника молвил я, неспешно подходя к грубому прямоугольному столику, на котором обычно раскладывают совсем другие принадлежности.

— В какую бить, Курст?

— В большую, конечно же, для лучников, или ты думаешь, что попадёшь в маленькую? Да ты из этой трубочки...

Ба-бах!

Эхо отскочило от стен домов и унеслось ввысь.

Фриланские маты не столь звучны и образны, не сравнить с нашими. Однако их набора вполне хватило хозяину "Граней Победы" для почти полного выражения своих мыслей и чувств. Почти, потому что он не унялся.

— Что за чертовщина! Это настоящее волшебство, Марк! Волшебство без магии, как это может быть? — он громко орал, хохотал и трясся всем телом, словно в приступе лихорадки. — Как бы то ни было, а Элемер отхватил отличный патент!

— Патент? Да мы три месяца доводили конструкцию! Я не мастер создавать чертежи без... хм-м... определённых инструментов, так что пришлось постараться.

— Так ты тоже приложили руку к созданию этого чудо-оружия? — изумился сосед по стрельбищу. — Ровно так, дорогой Марк, чудо-оружие, я сразу это понял! Сколько же оно может стоить? Подожди. Ты должен мне отдать четыре больших монеты, так?

Я кивнул, вытряхивая из дула первого, уже проверенного настоящим боем пистолета ценную смесь свинцовых и серебряных картечин, ясно, к чему дело идёт.

— И четырнадцать солеров заплатил за работу.

— Что?! Это огромные деньги... Покупателей будет мало... Марк! Ты же не хочешь, чтобы такой уважаемый в Бикаде и не только человек, как Курст Ягуар, треснул пополам от огорчения? Дай мне выстрелить! Клянусь, я сам почищу твою кольчугу, бесплатно и по высшему классу. Тем более, что наверняка придётся что-то подпаять, пока порок не пошёл дальше, всегда так. По рукам? Этого самого, пороха, хватит?

— В мире нет проблем, Курст. Есть только нехватка патронов, — по-ковбойски ответил я. — Согласен.

Но сначала немного техники безопасности.

— Как с маленьким арбалетом... Не закрывай глаза! Спуск тяни плавно...

— Да знаю, — коротко сказал он, и выстрелил.

Ба-бах!

Ещё чуть-чуть, и эту красивую мишень с цветными концентрическими кругами придётся выкидывать.

— Все святые! — он круто отвернулся и встал на колени лицом к поражённой мишени. В яблочко, между прочим, попал. — Благословен Пречистый Ванк наш, вся кротость которого учит руки мои сражаться и пальцы мои воевать... О, боги! Догадался! Да ведь этот заряд не видят амулеты! Я прав?! Хвала, хвала!

Приехали, уже молиться начал. Наконец он немного успокоился.

— Вот что, Марк, пообещай мне, что придёшь завтра, и я подарю тебе самую лучшую шляпу в Бикаде. Нельзя ходить без шляпы, ты же не паломник. А я очень хочу насладиться пистолетом! Пусть развалится мой тощий кошелёк, но и себе закажу такой же, Элемер мне не откажет! Только с белыми накладками и болотным чёрным деревом, что растёт прямо в стоячей холодной воде.

Вот и тюнинг начался. Быстро на Ванкоре прогресс обороты набирает.

— Мы идём в магазин! Пиво им шляпа, вот что я тебе скажу.

Я немного подумал. Возвращаться придётся. Как теперь таскать два ствола? Надо заказывать кобуры, опять рисовать, пояснять, проверять...

Пиво пить пришлось, теперь не отвертеться. Хозяин был весел и возбуждён. Сначала я сполна рассчитался за услугу, потом выложил кольчугу на стол, предварительно оговорил список требуемого дополнительно. Масло нужно тонкое, две кобуры, опять же, второй ремень, пошире... Ковбойствовать, так ковбойствовать!

— Но что скажут соседи о таком грохоте? Вдруг доложат ночному патрулю?

— Ерунда всё! — небрежно отмахнулся он, поднимаясь по лестнице к верхним полкам у стены напротив витрин. — Скажу им, что испытывал боевым топором новый доспех, вот так! Латы прочные, топор тяжёлый, удар у меня сильный. Очень!

Вряд ли можно в этом сомневаться.

— Держи! Это "Охотник за ведьмами". Ни у кого в Бикаде такой нет! Народишка у нас простой: за стенами бойкий, а снаружи боязливый...

Эта чёрная кожаная шляпа с высокой тульей мне сразу понравилась. Классический "Witch Hunter". Впереди крестообразное плетенье декоративными шнурками, как на обуви, за ним — латунный значок стилизованного рвущегося из огненного шара пламени. Буду теперь, как Ричи Блэкмор.

— Просто так "Охотника на ведьм" никто не наденет, боятся, — пояснил Ягуар, подливая пиво. — Манни, зеркало принеси господину! Посмотри-ка! Дополнительно прошита серебряными нитями, вот здесь и здесь... Ты вольный странник, с нечистью на дорогах сталкиваешься, тебе и носить. Уважать будут, точно тебе говорю!

— Что-то тулья твёрдая, — сказал я, ощупав приобретение.

— Так она же армирована, Марк, эта шляпа не для коногонов предназначена! В тулье установлены две стальные пластины, тонкие, но прочные, и это почти не сказалось на весе. Вдруг тебя кто-то невзначай по башке ударит, ха-ха-ха!

Шутник чёртов... Опять местный хай-тек, мы это любим.

— Только... Извини уж, но такие вещи просто так отдавать нельзя, всё же серебро... Сам знаешь. Так что гони один солер, и пьём дальше!

Торгаш есть торгаш, это у них в крови. Хотя порядок такой действительно существует. Не о чём переживать, мне за такой замечательный "Witch Hunter" и три не жалко отдать. Тем более, что шляпа действительно нужна.

Живое воплощение адюльтера притащило зеркало, я покрасовался, мы выпили.

Много успел сделать. Контроллер есть, можно двигаться дальше. Однако уже не пешком, не получится, оброс как своим имуществом, так и всяким лутом. А ещё надо купить новые сапоги, причём старые я выкидывать не собираюсь, запасные рубахи и бельё, дробь, кое-чего по мелочам.

Требуется бричка, верхом не поеду.

Я вздохнул. Как ни старался уйти от копыт, а не получится.

Придётся задержаться.Глава 4Как мы с Геллертом Де Вельдом помогли друг другу, а я получил предложение, от которого и не подумал отказаться

Уже три дня я в Бикаде. Нет! Четвёртый пошёл.

Жизнь меня не учит, а ведь сколько уже раз обжигался... На Ванкоре, за что ни возьмись, — задержка. Примитивную вещь сделать — подари время!

Сколько я с этими пистолетами провозился? Вот-вот...

Основной принцип, по которому работал колесцовый замок моих маленьких друзей, достаточно прост в теории, но труден в технологическом исполнении.

Рифлёное колесико, от которого произошло название, раскручивается с помощью пружины, его насечки ударяются о кремень и высекают сноп искр, как в старых, забытых на Земле зажигалках. Изначально колёсико предварительно заводилось специальным ключом. Позже замок значительно усовершенствован, став действительно удобным в обращении, появилась быстрота и надежность. Так что на моих стоит взводящаяся самооткрывающаяся крышка полки, ключ, хвала Ванку, не нужен. Само колесико было перенесено внутрь замка. а кремень заменен пиритом.

Просто? А материалы? Если механизм изготовлен качественно, то он будет очень надежен. Главное тут — сталь колеса и пружины. Во времена оны пружина была дурная, и потому колесо не рекомендовалось надолго оставлять взведённым. Мне очень повезло, что ванкорские мастера уже знают, что такое хорошая сталь, металлургию я бы не потянул.

При зарядке мелко измельчённый затравочный порох помещается на полке, механизм заводится примерно на три четверти, механически открывается полка, опускаются вниз раскрывающиеся губки с кусочком кремня, прижимая его к рифлению. Тянешь спуск — искры воспламеняют затравочный порох и основной заряд. Естественно, такой замок чувствителен к погодным условиям, и потому была изобретена крышка, прикрывавшая порох.

Вот с пружиной мы и помаялись, пока не обратились к часовщику. А он работает совсем в другом городе, опять надо было ехать...

Мои пистолеты — простое, но качественное оружие, предназначенное для прицельной стрельбы на тридцать метров. Даже боковой предохранитель есть.

У них достаточно длинная рукоятка с удобным хватом, на конце чуть сплюснутый шаровидный набалдашник, он очень удобен для выхватывания пистолета из кобуры... Да-да, для выхватывания, а не для применения в качестве дубинки, как думают некоторые умники. Буду я своим пистолетом с сумасшедшим ценником кому-то по чугунным бошкам лупить, как же, держи карман шире...

В Германии такие пистолеты называли puffers, и были они главным образом оружием кавалеристов. Носили в седельной кобуре, иногда по четыре-пять штук одновременно. Почти наверняка большой шаровидный набалдашник должен был быть.

Ольстры или хольстеры, от немецкого Ноlstеr, так в прошлые времена называли кобуры пистолетов, их ещё предстоит сделать. Точнее надо переделывать в третий раз. Сегодня заберу. Вот сейчас оденусь, и заберу.

Рубаху, штаны, потом куртку, обувь... Меч повешу по-городскому, на пояс. Останется надеть шляпу. Я уже привык к ней, научился значительно прикасаться, вежливо приподнимать и даже снимать с лёгким взмахом при встрече с местной красавицей. Одна из таких милых дам уже полчаса, как ушла домой, я а всё ещё валяюсь в кровати своего номера в гостинице "Медея", выбранной по совету многоопытного в вопросах комфорта Финча, и никак не решусь вылезти из-под тёплого одеяла.

Лежу, и опять гляжу на хмурое серое небо позднего вечера.

Ничего себе, сколько я проспал! Вот что значит ночная работа!

Ох уж, эта шляпа...

Благодаря ей я сразу стал знаменитым. Оружейник был прав на сто процентов, горожане сразу увидели во мне не просто чистильщика, а профессионального охотника за нечистью, в том числе, и на привидений. В самом прямом смысле — свой первый заказа я получил по дороге к гостинице. Местные боятся привидений. Я тоже не в восторге от вида этих потусторонних квазисущностей, но меня, в отличие от местных, не пичкали с детства предметными ужастиками с демонстрациями наяву.

Это была семья, встреченная в переулке. Старая квартира досталась им в наследство от бабки, однако ни жить там, ни продать её они не могут, в комнатах хозяйничает привидение. Пробовали сами, но что-то пошло не так, муж в падении сломал руку, а заодно оставил на поле боя дубинку, один конец которой был обмотан серебряной цепочкой жены. Глава семейства с ругательствами ещё раз проклял бабку, квартиру на втором этаже и свою жену, посоветовав продать жилплощадь с большим дисконтом.

Три солера! Это отличный профит.

Я вежливо выслушал, постоянно трогая шляпу и размышляя во время сопутствующей рассказу женской болтовни о резонах: кобуры кроят, кольчугу чистят и паяют, заказанные сапоги тачают, алхимик пилит пиритовые стерженьки, достопочтенный Финч изготавливает особый амулет, который предстоят прикрепить к шляпе — ещё один индикатор нечисти, дополняющий браслет и существенно увеличивающий дальность обнаружения... И всё стоит денег.

Подумал, и решился, чего бездельничать?

Операция по освобождению жилья от призраков заняла пять минут. Пистолет не применял, вот ещё, порох на такую мелочь тратить! Вполне обошёлся мечом, попутно сокрушив большой подсвечник и старинную напольную вазу.

Пять заказов уже выполнил, между прочим, остался всего один, и только потому, что я ещё не вышел на улицу. Чувствую, сегодня ещё добавится работы, здесь хватает людей, готовых не заниматься опасной самодеятельностью, а довериться настоящим специалистам. Марк Уишем, выходит, специалист.

Знаете, мне их даже жалко. Они сразу что-то чувствуют! Не знаю, видит ли нежить особую шляпу, читают ли мысли и воспринимают опасный настрой вошедшего, но реагируют сразу, бурно, и очень драматично? Начинают бегать, выть, плакать. А деться некуда, за периметр жилья привидение не выскочит, по улице не побежит, это не призрак, хотя эти псевдосущности во многом схожи.

Втянул меня Курст во внутригородские разборки...

С первого этажа доносились аппетитные запахи. Так я и включённый в оплату ужин пролежу! Да и темнеет уже, пора идти.

Где мои старые сапоги?

Опять шёл мелкий осенний дождь, хорошо, что ветра нет.

Вокруг спешили люди, а я, надвинув на брови шляпу, привычно шёл пешком по улицам древнего города; интересно, когда я обзаведусь бричкой? Жить в центре Старого Города хорошо. Масляные фонари, прикреплённые на углах и под портиками домов, через мутное стекло исправно бросали жёлтый свет на поблескивающие булыжники мостовой и на разношерстно одетых горожан, которые, несмотря на мерзкую погоду, сновали туда и сюда по каждой улочке или переулку.

Выходной день в Бикаде, какой-то церковный праздник, люди традиционно собираются в храме. Вот только время суток не подходит для променада. Освещения становится всё меньше — тут неона нет, а промозглая погода, вид вымокших домов и улиц уж точно не способствуют уличному веселью... Есть в этом праздновании что-то натужное, то ли дело большие ярмарки типа той, что после небольшой задержки начинается завтра. Зораф на неё и приехал. Оказывается, тот двор, на который вы прибыли — его личное подворье! Клан Картичей оказался куда как богаче, чем можно было подумать при знакомстве, вот тебе и старшина! Большая усадьба в Бикаде — это говорит о многом. С ними я виделся всего один раз. Лана пока не смогла забрать документы, отсутствует какой-то писарь, вечные задержки из-за бюрократических проволочек. Поговорили мы, скажем так, растрёпанно, сбиваясь с мыслей и слов, почему-то без взаимных призывов к будущей встрече...

Двух чиновников, следующих до Бикады с нами, я вообще не встречал. Не стали ли они жертвой разбоя?

Люди спешили из церкви, словно разбегались. Кажется, что только что вышел некто самый главный, громко крикнул на всю улицу: "Стоп!" — и все с облегчением расходятся по домам и кабакам, торопясь спрятаться в согретых каминами помещениях... Ещё немного, и в тёмных переулках останутся лишь такие ненормальные, как я.

Но пока людно.

Быстро прошёл мимо таверны "Роза пустыни", где ниже висящей на цепях основной вывески прикреплена дополнительная табличка с примечательной надписью "Танцы на барной стойке придумали здесь!". Всего-то тридцать метров наискосок от моей гостиницы, а всё не соберусь заглянуть.

Пару раз мимо проехали узкие брички, экипажи тоже оборудованы светильниками, аж по четыре маленьких лампы на каждой повозке. В этих движущихся овалах тусклого света проявлялись кусочки ночной жизни относительно богатого и влиятельного города. Вот прошествовал горожанин с самодовольно-богатым лицом, одетый в кафтан темного сукна, на сложном кожаном поясе болтается кошелёк — материальное воплощение личного успеха. Казалось бы, рви и убегай! А вот и юный карманник, которого я приметил ещё вчера: тихо стоит возле навеса чистильщика обуви, последний, похоже, тоже в деле, наводит.

Однако, ничего у них не выйдет, слева от богатея идёт охранник, худощавый человек с неприметным лицом и широким мечом на боку. За хозяином шла прикрывающая лицо служанка в просторных одеждах, в вытянутой правой руке — лёгкий фонарь, не дай бог, хозяин рухнет в лужу...

Следом за ними брела группа полупьяных деревенских фрилан, размахивающих руками и спорящих на специфическом жаргоне, понять который может далеко не каждый. Характерные куртки показывали, что прибыли они из графства Ровенна. Карманник, увидев их багровые, не отягощённые благородством лица, что-то крикнул и презрительно усмехнулся — зря! Один из мужчин тут же остановился и вперил тяжёлый взгляд в наглого юнца. Свирепые рожи подоспевших товарищей твёрдо обещали криминальной паре серьёзные неприятности.

Не имея интереса к будущей эпизоду из вечного репертуара городского театра, я ускорил шаг, обгоняя группу охотников-лучников, идущих в окружении визгливых женщин. Мужчины ещё трезвые, но уже довольные, какой-то таверне светит хорошая выручка. Если ничего не расколотят. На девиц лёгкого поведения с изумлением и восхищением смотрел чистенький юнец с распахнутыми глазами — завидует, дурачок...

Время от времени прохожие неохотно расступались, пропуская лошадь под дамским седлом или изящную бричку. Топот копыт, игра фонарей, крики ночных забулдыг, наигранный звонкий смех — все это смешивалось и поднималось, словно осенний туман, над узкими улочками тускло освещенного Старого Города.

Понаехали тут! Два монаха в темных рясах говорят тихо, по сторонам не смотрят. Загорелые парни с какого-то приморского поселения, чиновники в шляпах с плюмажем, молодёжь, идущая быстрей остальных, какой-то решительный человек, проталкивающийся через изменчивый многоцветный людской поток, двигающийся с правой стороны улицы — там тянется длинный навес, защищающий от нудного дождя, гомон наречий и диалектов — прямо вавилонское столпотворение!

Интересно, насколько опустеет Бикада после ярмарки?

Скоро сворачивать. Сперва к оружейнику, а потом выполню имеющийся заказ.

В "Гранях Победы" я задерживаться не стал.

Наконец-то! Хольстеры из ещё чистенькой жёлтой кожи удались на славу, все доработки пошли на пользу. Клапана удачные, есть кармашки, ремешки для пирита и запасной пружины, завинчивающиеся костяные конуса для подсыпки.

— Ты уже придумал название оружию? — живо поинтересовался Курст.

Между прочим, он уже нарочного послал в Маймечу. С заказом сразу на три единицы.

— Забыл! — щёлкнул я пальцами.

После вчерашних стрельб мы слишком много выпили.

— Как же так! — вскричал он. — Такие пистолеты должны получить имя!

— Ну... Пусть будет "Миротворец".

— Ха-ха! Ты весёлый парень, Марк! Миротворец! Со свинцовым благословлением!

— Или с серебряным.

От хохота хозяин магазина свалился на прилавок, с юмором и сатирой тут просто.

— Чего мы ждем, примеряй же!

С непривычки я довольно долго возился со вторым ремнём, размещая его на поясе и бёдрах поудобней. Курст старательно помогал. Да уж, кобуры смотрятся довольно громоздко, не то, что у настоящего земного "миротворца".

— Спрячь под полами куртки... Вот так! — он отошёл на несколько шагов назад и всмотрелся. — Всё равно никто ничего не поймёт. Тяжело?

Я пару раз подпрыгнул, резко крутанулся вокруг оси, присел.

— Тяжеловато, но нормально.

Каждый ствол весит чуть больше килограмма. Плюс снасти.

— Разреши и мне примерить!

Кое-как стянув широкий ремень под пузом, Ягуар тоже потанцевал среди прилавков.

— Тяжесть действительно чувствуется, но носить твои хольстеры гораздо легче, чем постоянно таскать метательные секиры и связку этих дурацких боло! А верхом будет вообще отлично.

— Я лошадей боюсь.

— Ха-ха! Рассказывай! Охотник за ведьмами боится лошадей!

Грустно улыбнулся: никто не верит.

Любопытный момент отметил мой новый друг мимоходом: вряд ли мне удастся теперь при встречах отговариваться простым вольным странником. Тем более, что уже есть определённая репутация и слухи.

— Ещё зайдёшь?

— А? Наверное. Все остальные мои заказы будут готовы завтра утром, а там как раз начинается большая ярмарка... Буду присматривать бричку.

— Могу помочь с выбором, я многих знаю, а Ягуара знают все в округе! — заслуженно похваставшись, предложил он. — Ищи мои прилавки ближе к центру площади.

— Обязательно подойду.

Дождь всё не кончался.

— Куда ты сейчас направишься, Марк? — поинтересовался Ягуар, с неудовольствием выглядывая на улицу. — Сидел бы здесь, пива у меня предостаточно.

— Первый заказ в районе ратуши. Зайду в гостиницу, оставлю там один пистолет.

Огнестрел лучше бы при зачистке нечисти не применять, что бы ни случилось. Пойдёт молва, обзовут меня каким-нибудь "Громобоем", после чего шериф выпустит распоряжение о вечном запрете лютому охотнику на ведьм покидать пределы городских стен, кто же добровольно расстанется со столь ценным кадром?

Невесёлая шутка.

— И где живёт это несчастное привидение?

— На улице Роза, второй дом от стены. Правда, ни одной розы я там не наблюдал.

— В кадках на втором этаже, пять окон, — просветил меня Курст. — Красивые.

Пречистый Ванк, да это же прям таки зелёная зона! Можно детей водить.

Люди разбредались по домам, улицы пустели. Сыро, ветрено, мрачно... Проклятье, чувствую, всю ночь придётся таскаться по слякоти.

Ох, пиво... камин... Трудно сделать первый шаг, потом легче.

В "Медее" меня ждал сюрприз.

— Господин охотник, вас ждёт очень важный клиент! — торопливо сказал служка почти в дверях. — И письмо принесли.

Письмо? Я повертел прямоугольник в руках. Записка запечатанная воском, а не письмо.

— Кто принёс?

— Какой-то мальчишка, полчаса назад.

— А где заказчик?

— Уважаемый Марк Уишем, я уже здесь!

Ба! Какая встреча! Тот самый толстенький неприятный богатей, на смешную процессию которого я обратил внимание, торопясь в Старый Город. Ясно, записку пока прочитать не успею.

— Готов вас выслушать.

Приходится соответствовать, делать вежливое лицо, халтурить нельзя, не принято. А у меня как бы публичная оферта, отвертеться трудно.

Заказ вырисовавался сложный. Купил человек себе по дешёвке пентхауз в дальнем домике, а там шалят аж два привидения, не вписанные в акт купли-продажи. Безобразничают, взаимно усиливая возможности к пакостям. Мне этот заказ не понравился. В последний раз изрядно побегал, размахивая мечом, намучился и даже получил по лбу упавшими книгами. А тут два! Как они себя поведут? Что, если начнут сопротивляться в связке?

— Даю восемь солеров и ещё два добавлю за срочность! — выпалил он тонким неприятным голоском.

Просто так этот клещ не отстанет. А десять солеров лишними не будут. Бричка, лесной дух её забери! А учитывая, что дальше к северу понадобиться ещё тёплая одежда, покупать которую есть смысл только в тех местах, где люди и мастера привычны к температурам выше точки замерзания воды, денег мне понадобится немало. Обретением контроллера проблемы не исчезли, мне нужна информация, вполне может быть, что её придётся покупать, даже нанимать проводника. Я не могу надеяться только на лут, собранный в странствиях по большой дороге, а в деревнях вдоль магистрали много не заработаешь, тамошние мужики и сами способны расправляться с обнаглевшей домовой нечистью.

Но два привидения сразу на одном объекте...

Что делать?

— Одиннадцать! Соглашайтесь, уважаемый Марк!

— По рукам!

Пять варёных сосисок тут же влезли в мою ладонь. Тьфу, ты, грабитель трудового народа... Что же ты нервный такой?

Забрав задаток в половину оплаты и записав адрес, я три раза вынужденно поклонился, дожидаясь, пока он наконец-то скроется в дверях, и нетерпеливо бросил служке, прячущемуся за углом:

— Я наверх, к себе, занят. И сегодня более не намерен принимать никаких заказов, даже если привидение влезет в спальню жены шерифа! Ты хорошо меня понял, парень?

— Как понимал своего покойного отца, господин! — воскликнул тот.

В номере я оставил один пистолет и заново пристроил меч у бедра — теперь удобно. С системой подвеса за спину придётся что-то делать, новая шляпа мешает уверенно скидывать ножны... Сместить ещё ближе к плечу? Попробую, надо повозиться. Впрочем, если удастся разжиться бричкой, то пешком много ходить не придётся, можно поносить на ремне.

Итак, записка.

Написана коряво, словно ребёнком, но складно.

"Дорогой мой Марк Уишем! В таверне "Роза Пустыни" вас с искренним нетерпением и в унылой трезвости ожидает ваш старый друг Геллерт Де Вельд".

Вот это сюрприз! Старина Гел прибыл в Бикаду!

Честно говоря, я уже не надеялся его увидеть ещё раз, посчитав, что охотника за головами задержали какие-то неотложные дела. Ну, вот теперь у меня есть железный повод, нет, необходимость посетить, наконец, эту чёртову таверну, что находится совсем рядом с "Медеей". Моментально облачившись, я быстро сбежал по крутой лестнице, едва не свалив в тесном коридоре девицу, несущую на большом подносе ароматные свежие хлеба.

Ещё на улице я услышал, как из открытых окон таверны на другой стороне улицы донеслись взрывы хохота и звуки скрипки. Перебежав через улицу, я поправил шляпу и вошёл в низкую дверцу, сначала поднялся, а затем спустился по вымощенному каменными плитами коридору и оказался в узком длинном зале, озаренном светильниками в железной оправе, пылавшими на всех стенах. Огромный камин необычного белого камня. Вдоль стен стояли длинные и короткие столы, народу было много.

Заведение чистенькое. На улице гадостно, а тут уютная теплота, не жарко. Ветер, гулявший на улицах, не проникал даже через приоткрытые окна, но благодаря ему воздух в помещении оставался чистым. Выдерживаемый романтический стиль обстановки, глиняная посуда, кованые подвесные люстры, стандартные массивные столы и стулья из дуба, плетёные льняные салфетки, грамотная деталировка стен.

Название кабачка навевало мысли о былых путешествиях хозяина в жарких и сухих краях, рассказы о которых так пугают мирных городских обывателей, — это самый распространённый случай: человек попутешествовал, посмотрел мир, сколотил небольшое состояние и открыл на старости кабак, названый в память о былых походах... Причём совсем не обязательно, что в зале будет соответствующий названию антураж. Выскобленные толстые столешницы, пенистое пиво, свежее жаркое и зелень и без профильной эстетики приглашают к дружеской беседе или откровенной пьянке. Обстановка и здесь к тому располагает, хозяин всё-таки постарался что-то сделать: вот висят скрещённые сабли удивительной кривизны, кусок жёлтой ткани, символизирующий шатёр, необычное копьё с плоским древком и перьями за широким лезвием, амфоры...

Обязательные большие бочки в стене, обожженные и крытые лаком, здесь их сразу две.

Слева от меня, возле окон, сидели две большие и шумные компании. Их столы ломились от обилия спиртного и закуски, рядом молодой скрипач и девушка со скрипкой — живая музыка... От разговоров и тихой музыки гуляки постоянно раскачивались, гнулись через стол, поворачивались друг к другу, отбрасывая на пол мистические тени.

Геллерт сидел за столом в углу. Стул соответствовал размерам гиганта.

Заметная личность. Воин по прозвищу "Большой Кулак". Или "Один Удар".

По одну его сторону стояла полупустая тарелка размером со сковороду, по другую — вы не поверите! — письменные принадлежности! Длинные сапоги немыслимого размера торчали из-под стола. Сейчас он, склонив голову и надув правую щёку языком, имел вид человека чрезвычайно сосредоточенного на важном деле. Перед ним лежал листок ещё не испорченного пергамента, а в руке был зажат чёрный стерженёк, которым он старательно что-то писал, пыхтя при этом, как первоклассник. Пишет! Пяток смятых комков горкой лежали на краю стола, пара упала на пол. Вот он выругался, вздохнул и выпрямился, ожидая, пока Пегас подскочит поближе.

— Геллерт, дружище! — крикнул я, подходя ближе.

— А-аа! Слуга, быстро сюда, шельмец! А-аа!!! Вот и мой малыш с ночной дороги! Разрази меня гром, как же я рад тебя видеть! Слуга, сволочь!

Компания гуляк на секунду стихла, внимательно рассматривая меня, а потом, в уже который раз — верзилу по соседству. Пока Геллерт занимался графоманией, его присутствие их не беспокоило.

— Садись быстрей! Я я тут тренируюсь, пишу одной даме.

Подскочивший парнишка услужливо склонился к воину.

— Живо тащи свежее жаркое, пиво, хлеб и много зелени! Не открывай рот! Меня не интересует, кто и что тебе заказал, я умею считать. И буду считать до двенадцати! Понял ли ты меня, смертный?

Тот быстро закивал головой.

Нет, я понимаю, что ему всё до лампочки, но так и и на драку нарвёмся.

— Гел, зачем же так торопиться? — тихо спросил я, присаживаясь.

— Плевать мне! Все подождут. Клянусь, весь город подождёт! — он грозно обвёл глазами помещение. — Или кто-то из веселящихся в этом достойном заведении произнесёт противные слова?

Несколько секунд в зале стояла тишина, а потом один идиот всё-таки встал.

— Я скажу! Меня зовут Торлит, и я помощник губернатора славного города Ахиеро! — разгоряченный обильными возлияниями и присутствием в компании женщин, высокий усач в дорогом бархатном кафтане малинового цвета явно решил нарваться на неприятности.

Этого только нам не хватало...

— И что же ты скажешь мне, хлыщ? — пренебрежительно вопросил Геллерт Де Вельд, опустившись на стуле ещё ниже, а сапоги вытягивая ещё дальше. — Что у тебя на заднице лопнули штаны, и ты вот-вот ещё раз испортишь воздух?

— Я проучу тебя, деревенский неуч, по ошибке получивший меч! — вскричал гуляка.

Куда он лезет, шатается ведь!

— Давай, хлыщ, попробуй, — спокойно предложил воин и метко плюнул прямо под ноги глупому храбрецу.

Взревев, тот резким движением вытащил из ножен средней длины меч и выставил его вперёд. Загрохотали стулья, сдвинулись с мест столы, народ поднялся. Служка бежал к хозяину, стоящему за барной стойкой.

Мне показалось, что зале появился ледяной туман.

Приехали.

— Клянусь черным распятием Равенны! — вдруг прорвало Геллерта, и он, наконец-то выпустив из руки грифель, ударил себя по ноге ладонью. — Марк, я чувствовал, что чего-то не хватает, только никак не мог сообразить, чего именно! Хорошей драки!

Он рывком поднялся над столом, но выходить не стал.

Быстрым движением вытянув перед собой длинную и толстую руку, Гел с неожиданной лёгкостью ухватил клинок чужого меча и неуловимым движением вырвал дорогое оружие из рук видного чиновника из Ахиеро.

— А вот ты так можешь, хлыщ?!

Посетители таверны хором ахнули.

— А вот так? — мой друг зажал меч в кисти и с усилием протащил его через кулак, я вздрогнул, представив, что сделали с человеческой плотью режущие кромки!

Перехватив оружие, Гел протянул огромную ладонь и показал её изумлённой публике.

Ни царапины!

Вот это шкура у моего друга... носорог.

— Сядь на место, хлыщ, да вознеси хвалу Пречистому Ванку и всей кротости его за то, что я не свернул твою куриную шею! У меня сегодня хорошее настроение, я встретил старого друга, — с этими словами воин перехватил меч и легко сломал его пополам, как сухую ветку лиственницы.

У стойки хозяин заведения уже что-то шептал одному из слуг, показывая на дверь.

Набирает 911?

Мне показалось, что появились неплохие шансы на коду, и я успокаивающе поднял руку, помахав хозяину, мол, всё, инцидент сейчас будет исчерпан. Однако некоторые приятели потерпевшего так не считали, по бокам от мажора выросли три покачивающиеся фигуры.

Пора всё это гасить.

Я шагнул вперёд.

— Давайте сядем по местам, приятели! Сегодня церковный праздник. Ваш друг первым вытащил оружие в заведении, что, как всем известно, строжайше запрещено.

Лучше поставить акценты заранее и публично.

— Но он оскорбил нашего друга! — громко заявил один из них. — И мы отомстим, насколько хватит нашего умения и решимости, клянусь Ванком...

— Господа! У вас после выпитого маловато и умения, и решимости, — резко, даже грубо заявил я. — Против вас два опытных охотника, уважаемых людей, клянусь, повидавшие многое... Кто-то хочет настоящей смертной дуэли на пустыре? Или визита бравых ребят шерифа Бикады? Послушайте моего совета, господа, и прекратим эту историю. Ваш друг избавился от страшных бед очень удачно, уверяю вас. Эй, слуги! Вот пара солеров, срочно несите вина и пива на всех, здесь будет мир!

Зажав у руки полученные деньги, служка метнулся к хозяину, а тот поднял большой палец и кивнул. Я тоже.

Народ загалдел, рассаживаюсь по местам.

— И что это было? — спросил я, усаживаясь на подставленный второй стул.

— Скука, Марк, скука... Ты даже не представляешь, какая хандра меня постигла, — горестно вздохнул друг, не забивая отпивать большими глотками. — Эта баба... Сначала я никак не мог расстаться с милой девицей, бывает такое, сам знаешь. Потом пропал заказчик, в самый нужный момент этот подлец уехал в гости к тёще! Хорошо, что у тёщи никто долго не гостит. Пришлось мне хорошенько отрубленную голову присолить, положить в холодный погреб и коротать время в хорошо знакомой тебе "Старой Берлоге". Но чёртов Спири тоже куда-то уехал, я просто напивался, подыхая от тоски!

— Так тебе удалось выручить свои деньги? — прервал его я.

— Конечно! — усмехнулся он и отодвинул пустую кружку. — Куда бы он от меня делся... Потом приглянулась ещё одна девица, я было воспрял духом, по проспал свидание. Дальше всё было очень плохо. В таверне никого не было, представляешь? В последний день появились три весьма неприятных типа, пить с ними не хотелось. Я быстро решил, что будущие романы ещё впереди, и уехал в Бикаду.

— Как дорога?

— Да уже знаю, дружок, что ты сумел попутно наказать самого знаменитого разбойника последних месяцев, все люди, идущие по дорогам, только об этом и говорят! Из рук лучшие куски вырываешь! — рассмеялся Геллерт.

— Уж извини, друг, так вышло.

— Пустое, — отмахнулся он. — Тем более, что я уже получил новый заказ.

— Вот как? И какой же?

— Негодяй находится здесь, в Бикаде. Слушай, по-моему, нас обманули с пивом! Какие-то маленькие кружки! Давай, неси, что ты смотришь, пошевеливайся, тот что в фартуке, я сказал! Так вот... Условия очень хорошие, но человек опасный.

— Сколько? — спросил я.

— Торговец один... И взять его надо живым, голову не отрежешь. Пятнадцать солеров, — он наклонился ко мне. — Вот я и подумал, а не захочешь ли ты мне помочь? Вся беда в том, что эта сволочь меня уже видела. Как брать живым? А ты бы смог его выманить или же отвлечь. Ну а я успокою.

— Нейтрализуешь, — машинально поправил я.

— Что?

— Ней-тра-ли-зуешь. Обездвижишь. Лишишь сознания. Безвольное тело.

— Какое хорошее слово! — обрадовался друг. — Надо будет записать. Ты видел, как я хорошо пишу?

Я, поджав губы, педагогически покивал головой. Каллиграфически.

— Он сидит в одном из третьесортных кабачков для голытьбы.

— Хорошо, я согласен. Но отчего бы заказчику не попросить помощи у шерифа?

— И что потом с негодяя возьмёшь? — хитро прищурился воин. — У заказчика есть индульгенция, а остальное меня не интересует. Да! Этот Комил отлично владеет ножом, но это мелочи.

Мелочи? Это несколько меняет дело.

— Стоп! То есть, он меня может резать, а я — нет? Так не пойдёт, Гел... Мою кольчугу забрал в ремонт Курст Ягуар, и сейчас забрать я её не могу, а сидеть с голым пузом напротив мастера ножа мне как-то не улыбается.

— Давай я тебе дам свою! Забыл снять, — пальцами рук он легко приподнял с плеч тяжеленную двухслойную рубаху из толстых железных колец.

— В своём ли ты уме, Геллерт Де Вельд? Твоя кольчуга достанет мне до колен, а тяжела она настолько, что я просто не смогу передвигаться!

— Проклятье, что же нам делать? — охотник за головами расстроился не на шутку. — Больше я ни на кого не смогу положиться... Придумал! Сейчас я попрошу у хозяина сковороду, и мы засунем её под куртку!

Я чуть не поперхнулся пивом. Час от часу не легче!

— Нет уж! Давай обойдёмся без кухонной утвари. Как-нибудь справлюсь.

— Точно? Тогда вперёд, деньги поделим по справедливости.

— Не нужно ничего делить... Сядь. Взамен я тоже попрошу тебя об одной услуге.

— Сделаю, что хочешь! — заверил смелый воин.

— Ты же обратил внимание на мою шляпу?

— А кто же не обратит? Все в городе знают, что теперь ты охотник за ведьмами, — и тут он насторожился. — Подожди-ка, хочешь мне предложить...

— Там два привидения. Я ещё ни разу не сталкивался с парой.

Славный парень Геллерт Де Вельд натурально растерялся.

— Пречистый Ванк! Я не испугаюсь даже северного лесного тролля, если когда-нибудь его увижу наяву, конечно... Но привидения! Как-то не по себе... Ты же знаешь, Марк, я не из боязливых. Но ещё бабушка, светлая ей память, предупреждала меня...

Вот что значит вредное суеверие, вдолбленные намертво с детских лет.

— Что делать, Гел. Когда-то надо начинать. Пригодится в будущем.

— Чёрт побери, ты прав! Решено, я пойду с тобой на привидений.

— Кого валим в первую очередь? — деловито спросил я, вставая и надевая шляпу.

— Выйдем на улицу и бросим жребийЈ — предложил друг.

Проходя мимо барной стойки, где всё так же стоял хозяин с белоснежным полотенцем в руках, я остановился и спросил:

— Уважаемый, у вас тут очень мило! Жаль, что я не дождался танцев на барной стойке. А это правда, что их придумали именно тут?

— Ну а как же! — важно ответил он. — А что?

— Просто я уже видел такую вывеску.

— И где же это, позвольте узнать? — взревновал хозяин таверны.

— На Кузнецком Мосту. В Москве.

— В Москве? — он попытался вспомнить. — Не знаю такого города.

— Не были? Напрасно, — уже пьяно улыбнулся я. — Там интере-есно...

* * *

— Сегодня там Милия, ума не приложу, почему на этот раз она выбрала такой притон, — предупредил меня друг. — Все добрые.

— После пяти кружек эля? — со скепсисом спросил я.

— Ерунда... Главное — сделать так, чтобы он первый обнажил оружие, тогда негодяй окажется вне закона... Пусть он встанет ко мне спиной, вот что!

— И ты его тут же нейтрализуешь, как договаривались, — покорно кивнул я. — Интересно, как?

— Там увидишь. Очень горячий.

— Да? Ты этого не говорил! Хорошо бы потренироваться...

— Ней-тра-ли-зую! Видишь, я уже всё выучил, разве этого недостаточно? Смелей, Марк Уишем, входи, не трясись, как кролик! — Геллерт тяжёлой рукой хлопнул меня под лопатку. — Заказчика я уже видел, он ждёт снаружи. Войду вовремя... Чего ждёшь, ступай!

Низкая комната с потрескавшимися дубовыми панелями, в которую я спустился, была ярко освещена всего двумя лампами с благовонным маслом — надо же как-то перебивать специфический запах, и множеством факелов. У стен, над столом, на утрамбованной земле и вообще повсюду стояли и висели огромные деревянные щиты, как курица лапой, расписанные самыми яркими красками. Словно ребёнок старался.

Ну и дизайн...

Вдоль стен были брошены огромные полотняные кули, набитые охапками соломы, на которых полулежало десятка два гуляк, все весьма специфического вида. Головные уборы и куртки клиенты поснимали, простые рубахи были расстегнуты, потные тела раскинулись на глинобитном полу помещения. Возле каждого стояла кожаная фляга с пивом или кувшин с вином, а в центре зала были водружены две маленькие бочки с выбитыми втулками, обещавшие на весь вечер угощение.

Где этот чёрт, как там его, Комил?

Самая опасная компания сидела на низких лавках, почти в самом углу.

Не самое спокойное место, эта таверна "Приют троих", добровольно я бы сюда ни за что не сунулся. А что так тихо?

В зале главенствовал нежный ропот мандолины и грудной девичий голос.

— Это Милия, знаменитая слепая певица, — прошептал бариста. — Я вижу, господин, что солеры у вас есть, но лучше бы вам пока постоять здесь.

— Слепая? Ну и что она тут делает? — наивно спросил я, внезапно пробуждаясь от своих тревог.

— Поёт,дуралей, что же ещё! — проревел один из наиболее близко сидящих к стойке простолюдинов, громко расхохотавшись. — Лицо у тебя гладкое, как башка монаха, но соображаешь ты явно хуже! Это наша любимая Милия! И право же, она всегда уважает здешний народ! Почему власти Бикады не возьмутся за дело и не выпорют этих жлобов-трактирщиков, платящих за такие песни сущие копейки? Девица — гордость Ванкоры, но что я вижу? Любой владелец кабака из моей Мидовы за стыд почтёт, если такая знаменитость пройдёт мимо его заведения, а здесь девушка вынужденна петь в самом задрипаном кабаке!

— Придержи свой поганый язык, негодяй с запада! — предупредил его бариста, протирая кружку. — Сейчас она запоёт "Крошку" Мелли.

Его услышали. Под закопчённым потолком третьесортного заведения зазвучали рьяные выкрики:

— "Мелли" давай, да чтобы с флейтой! Балладу о несчастной девчонке спой, крошка!

А ведь по ней не скажешь, что она слепа. Огромные зелёные глаза блуждали по залу, может, и потерянно, в какой-то мере хаотично, словно под огнями рампы, но вполне зряче, осмысленно. Положив большую красную мандолину на подол льняного платья, она с рассеянной улыбкой слушала крики толпы. Рядом в специальной стойке ждала своей минуты продольная флейта.

— Она не похожа на слепую, — заметил я.

— Но это так, господин, — уверил меня бариста. — Говорят, что в детстве её ударило молнией прямо в темя! Страшно даже представить...

— Баллада о несчастной Мелли! — громко объявила девушка.

Зал коротко взревел, и сразу наступила выжидательная тишина.

В краю, где бродят призраки, семья простая жила:

Мать да отец, пять сыновей и доченька одна.

Все мальчики, как на подбор — один другого сильней.

А девочке не повезло — проклятье было на ней.

Когда малышка Мелли рожденья миг ждала

К ее уставшей матери старуха подошла

Прокаркала старуха: "Родится скоро дочь,

Но сможет появляться на людях только в ночь".

За что ж такое горе ей послано с небес?

Растет малютка Мелли, прекрасней всей невест.

Но красоты девицы увидеть не дано

Луч солнца золотистый врагом ей стал давно.

И вот, однажды летом приснился странный сон

Красивый статный рыцарь явился и молвил он:

"Найди цветок петуньи, что в замке шерифа растет,

Когда его сорвешь ты, проклятие пропадет".

Проснулась она, подумав: "Петунья днем цветет!"

Ночью её не увидеть, а солнце лучами убьет!

И в замок шерифа Тарга стража не пустит её...

Рыдает бедняжка, услышав, как жаворонок поет.

Тут Милия с удивительным проворством отложила в сторону мандолину, подхватила флейту и начала наигрывать сольную мелодию, виртуозно помогая себе правым сапожком, к которому были привязаны два колокольчика — раздались промежуточные аплодисменты. Пречистый Ванк, да это же классическая английская баллада с нехитрым средневековым текстом! Поистине, идеи, мыслеобразы и мелодии вольготно гуляют по Галактике, посещая каждого, кто им понравится...

Прихватив для солидности сразу две кружки с пенистым пивом, я постарался осторожно пройти к дальнему пустому столику, практически не вызвав недовольства слушателей. Шёл неуверенно, кривовато — человек уже не в первый кабак наведался!

— Света! Больше света! — крикнул кто-то из буйных.

На него грозно зашипели.

Снова полились незамысловатые слова девичьей песни. А хорошо поёт!

И, все же, решилась Мелли — оставила отчий дом.

Пока ненавистное солнце ещё не горит огнем.

Стрелой полетела к замку, надежду в душе тая.

Подумала: "Будь, что будет! Не в силах мучиться я!"

Уже неприступные стены, увитые диким плющом

Вдали разглядела Мелли, прикрывшись темным плащом.

Рванулась она, как ветер, теряя остатки сил...

Боясь, что появится солнце, и свет, что ей так немил!

А стражник, напившись эля, ворота закрыть позабыл...

Горящий спасительный факел дорогу во двор озарил.

Увидев цветок петуньи, девица его сорвала...

И жизнь, что была ненавистна, тот час же смысл обрела!

Но, вдруг, к ней подходит мужчина, который являлся во сне.

Подумалось смелой Мелли: "Женился бы он на мне...".

И стал он пред ней на колени, и молвил: "Душа моя!

Альгар я, о, милая Мелли! Альгаром зовут меня!".

Печальная эта баллада веселою стала в конце

Бояться судьбы не надо!

А солнце... блестит на кольце...

(стихи А.Денисовой)

Этот мир ещё честен.

Если уж людям что-то по-настоящему нравится, то выражают они свои чувства искренне, ярко, бурно, может, немножко простодушно. Низкая зала таверны чуть не затрещала от громких криков и хлопков в ладоши, люди вскакивали с мест, кидали монеты, к потолку поднимали кружки и бокалы.

Нормальная атмосфера, можно работать.

Злосчастный Комил с двумя товарищами сидел впереди меня, ближе к двери, я как раз прошёл мимо них. Ничего себе у него жилеточка, толстая... С такой и кольчуга не понадобится. Что сказать — лохматый коренастый кабан с протокольной рожей: бери и сажай без суда и следствия. И куда только шериф смотрит?

Девица поклонилась в последний раз и удалилась за стойку. Антракт. Очень удобный момент, сейчас все начнут наливать. Геллерт при инструктаже советовал не торопиться, присмотреться, уверяя, что способен ещё полчасика постоять под дождём на улице, но я не хотел терять время: есть ещё и свой заказ, не менее, если не более сложный, чем этот.

Я встал и, пьяно пошатнувшись, ухватился за стол.

Взял полупустую кружку. Помяв рукой сморщенный лоб, вспомнил, чего ещё мне не хватает для полного счастья:

— Хозяин! Эй, ты, рыжий лодырь, замени мне эту кислятину!

От барной стойки в мою сторону двинулся слуга, но парнишка был тотчас остановлен многоопытным хозяином: не торопись, клиент дурака валяет, сейчас сам на место усядется.

Тяжело вздохнув — не понимают меня здесь! — я обвёл мутным взором зал и зацепился за соседей, из которых Комил был самым колоритным.

Хлоп! Рука в поисках опоры упала уже на их стол, ненароком опрокинув бокал с красным вином, похожая на кровь жидкость потекла на пол.

— Криворукий болван! — заорал крепыш — Какого чёрта ты делаешь, пьяная собака?! Вырвать бы тебе руки и скормить настоящим псам! С тебя полсолера, и гони побыстрей, пока я не разозлился по-настоящему!

— Как вы можете так говорить с уважаемым человеком? — удивился я, ставя свою кружку на залитую вином столешницу.

Особого внимания у завсегдатаев наша перепалка не вызвала, обычное дело.

— Уважаемым человеком? Где он, что-то я такого не вижу! — захохотал задира, издевательски оглядываясь под смех дружков. — Два солера, и время идёт, так что скоро будет четыре!

— Ах ты, негодяй! На дуэль! — с этими словами я спокойно опрокинул кружку с остатками уже тёплого пива ему на голову.

Дорогой Геллерт, тебе пора бы пошевеливаться!

Теперь уж мой визави вскочил с места, как и просил охотник за головами, разворачиваясь спиной ко входу. Нужная позиция! Крючковатые пальцы рванули пуговицы жилета, полы разлетелись, обнажая две рукояти больших кривых кинжалов. Вот это клинки! "Напрасно ты, Марк, не послушался совета друга и не сунул себе под куртку хорошую чугунную сковороду! — промелькнуло в голове.

— Клянусь своими десятью пальцами! Клянусь двойным распятием!Пока не увижу твою кровь, я не успокоюсь! — взревел окончательно рассвирепевший Комил. — А увижу я её очень быстро! Я не мальчик, чтобы ходить по мокрым дворам Бикады и махать там саблями! Берегись!

Геллерт! И отступить-то некуда!

Фур-рр! Раздался странный звук, который в другое время и в другом месте я принял бы за приближающийся шум скоростного частного геликоптера.

Изящный высокий табурет, на котором должна была сидеть странная заезжая певица, вращаясь в воздухе, как пропеллер, со страшной скоростью врезался в затылок здоровяка, разлетаясь на куски.

— Ух, ты! — сказал кто-то в тишине.

Боло, говорите? Пращи?

Бумц! Тело упало.

— Нейтрализовал! — радостно крикнул мне воин от стойки и сразу повернулся к залу, одновременно подходя к месту катастрофы. — Меня зовут Геллерт Де Вельд, охотник за головами, вот мой патент! И я забираю этот куль с отрубями! Пошли, друг.

Взвалив добычу на плечо, он спокойно пошёл к выходу, не обращая ни малейшего внимания на обалдевших дружков поверженного.

— Марк, положи на стойку один солер, потом отдам, — попросил он.

Когда я проходил мимо певицы, девушка-менестрель неожиданно повернула голову ко мне. Она действительно слепая, эта Милия, теперь не сомневаюсь...

Но что-то во мне она увидела.

Ветер всё гнал поверху клочья тумана.

Пречистый Ванк, ну почему тут нет такси? Или же каких-нибудь рикш... Сколько идей пропадает, сколько патентов можно было получить!

Где-то поблизости, почуяв поздних прохожих, хрюкнула свинья. Их держат в городах. А вот коров жителям держать не разрешают, и слава богу. Даже за то, чтобы провести лошадь через ворота, взимается плата, уборка дерьма — дело платное.

— Хорошо, что ты не вытащил его на дуэль, во дворах грязновато, когда дождь, — бросил запыхавшийся Геллерт, на ходу растирая окоченевшие от холода руки. — И скользко... Я видел, как два высокопоставленных господина свалились в лужу, даже не успев вытащить мечи...

Я спешил изо всех сил. Как же надоел этот дождь!

Кое-где смутно проступали очертания мокрых крыш и причудливых кованых флюгеров, а дальше к протоке из тьмы и тумана вздымался высокий шпиль ратуши, отчего-то сейчас он совсем не представлялся мне белым и красивым.

— Уже протрезвел! — возмущался напарник.

— Где эта чёртова улица Роз? — спросил я, останавливаясь.

— Налево сворачиваем, так будет короче. Слушай, Марк, может, подождём с твоим заказом до утра? Ну, как денутся эти приведения, не сбегут же? Мы приличные люди! А там ничего не видно...

— Воин! Прекрати панику! Как ты мне говорил совсем недавно? Смелей, Геллерт Де Вельд, входи, не трясись, как кролик!

— Первым внутрь не пойду, — заранее отрезал он.

Камни мостовой в переулке были положены в конце года — криво, с большими щелями. Того и гляди ногу подвернёшь; мы пошли чуть медленнее. Возле второго дома нас уже ждали. Дом был угрюм и неприятен, как и владелец пентхауза в нём. Согбенная бабушка в толстой и плотной накидке, не дожидаясь, когда начнут барабанить кольцом в дверь, выстроилась под козырьком, удерживая за дужку большую масляную лампу.

— Где они прячутся? — я сразу взял быка за рога. Лучше уточнить.

— На третьем этаже! — с азартом прошамкала старуха.

— А на втором кто живёт?

— Жильцы предусмотрительно съехали на два дня к родственникам. Всё ждали, когда вы начнёте. Я тут одна, тихо-онечко...

Конечно, тут же спецназ работать будет.

— Тихонечко? А они как там?

— Ходют! — закивала она, — Иногда мебель двигают и много стонут. Особенно ночью. Вот только что стонали, я по лестнице поднималась! Иногда визжат.

— Видишь, как отважная женщина? — толкнул я друга. — Пошли.

— Я вам воды согрею, господин охотник за ведьмами, — решила старушка. — После привидений обязательно нужно вымыть руки.

— Спасибо. Вы вот что, закройте двери поплотней. И не подглядывайте! Вдруг одно из них просочится в вашу комнату? У вас есть деньги на зачистку?

Она испуганно отпрянула.

— Ещё лампы имеются?

— Три! — ответила она.

— Мне две! — пробасил Геллерт.

Вроде бы, экипировались, дальше тянуть невозможно.

— Поплотней! — повторил я и пошёл по скрипящим ступеням.

Позади шагал напарник, громко стуча по широким ступеням башмаками размером с хороший ящик. Ключ. Жёлтый штырь с бороздкой вошёл в дверной пробой и легко открыл хорошо смазанный замок.

— Сразу проходи, — прошептал я. — И не жмись по углам!

— Это кто жмётся, малец? — возмутился охотник за головами. — Доблестный Геллерт Де Вельд никогда не позволял себе...

— Вперёд!

— Ты первый!

Детский сад.

Так, бормоча и переругиваясь, мы ввалились в центр тёмного зала.

— Лампы на столы!

Я поставил свою на раздвижной стол, а напарник, не найдя сходу подходящей поверхности, опустил светильники на пол. Всё как всегда: сыро, темно, мрачно... В воздухе ощущался резкий холод.

— Смотри, осторожней, не рубани меня мечом.

— Это ты не проткни меня своей зубочисткой!

Вроде бы, нет никого...

— За шторами! — вскричал Гел.

Я, не раздумывая, наискось рубанул со всей возможной скоростью — бархатное полотно с долгим шелестом упало на пыльный пол.

Тем временем воин, присев на корточки, совал широкий клинок свего меча в дымоход камина, пытаясь достать там спрятавшуюся нечисть. Через пять минут все шкафы, комоды и секретеры были осмотрены, а кое-какие и разрушены — издержки производства.

Осталась спальня.

Мы плечом к плечу встали перед дверями.

— Больше негде, здесь возьмём, — уверенно сказал я, выставляя меч перед собой.

— Да уж, я наслышан, как ты ловко с ними управляешься, — ворчливо заметил взволнованный воин и забубнил: — Но что касается меня, мой друг, то я верный сын церкви Святого Ванка, и полагаю, что нам было бы полезнее хорошенько выпить, а утром совершать церковное служение, чем бродить по страшным домам и внушать себе уверенность, что человек сможет победить всю нечисть на Ванкоре. Клянусь, твое прошлое занятие вольного странника мне куда больше приходилось по душе.

— Держи крепче клинок, воин... Вышибай!

Бамс! Трах!

Удар ноги, створки и щепа отлетели в стороны. А во что хотели, спецназ!

Огромная двуспальная кровать с толстой периной, два столика с овальными зеркалами, комоды, узкий шкаф.... Шторы неподвижны.

— Ноги, — спокойно сказал Геллерт Де Вельд, указывая вниз острием.

Две пары узких туфелек с бантиками высовывались из-под края кровати. Женских.

— Марк, ты всё знаешь, скажи: у привидений бывают такие изящные ножки? — продолжил воин и гаркнул: — А ну, вылезайте оттуда! Чума меня забери, друг, у тебя все привидения такие?

Я покачал головой, пряча меч в ножны.

— Раньше были настоящие... Вы кто, дети?

— Мы не дети! — гордо выступил вперёд тощий юнец в длинной холщовой рубахе. — Мы настоящие любовники, и будь теперь, что будет!

Он бросился к подушке и достал из-под неё небольшой блестящий кинжал-конти.

— А-ха-ха! — зашёлся смехом воин, с размаху плюхаясь на постель. — Вот это перина! Знай, кувыркайся! И всё-таки ты врёшь, Марк, боюсь, что большая часть привидений Ванкоры именно такова! Что же вы тут делаете, любовнички?

Такого дурацкого вопроса я давно не слышал.

— Нас зовут Флона и Май, — тихо ответила девица, накинув на светлые распущенные волосы капюшон халатика. — Мы помолвлены и уже разломили серебряный солер на счастье... Однако наши семейства давно уже не дружат друг с другом, другого выхода просто не было. Май подобрал ключ от пустых комнат, и мы...

— И вы это делаете каждую ночь, чтобы не было рахита, — закончил я.

Ещё не хватало столкнуть лбами местных Капулетти и Монтекки, раздув пожар до масштаба таёжного. Не-не, это не моя карма!

Дорогу молодым!

— Быстро одевайтесь, и убегайте восвояси! Мы никому не скажем, клянусь своей шляпой. Геллерт, спустись вниз и отвлеки эту чёртову старуху, а лучше зайди к ней, чтобы не вздумала посмотреть в окно. Чего стоите? Бе-егом!!!

...На улице лучше не стало.

— Пошли ко мне, там переночуешь, охота ли тебе тащиться в Нижний Город?

— Тогда нужно взять хорошего вина! — обрадовался друг. — В твоей гостинице буфет работает?

— Хозяин отпускает распорядителя после полуночи.

— И поблизости нет ни одного кабака, вот же... Сейчас-сейчас... Сейчас! — Геллерт пару раз огляделся, а потом уверенно зашагал куда-то вправо. — За мной!

Уже через пару минут мы, приняв из приоткрытого окна первого этажа ценный груз, стали счастливыми обладателями двух больших кувшинов, оплетённых для удобства сеткой из лозы. Увы, и здесь ничего не сладится, реши местный Городской Совет с шерифом ввести сухой закон... Бизнес!

— Закуски не взяли!

— У меня в постоях есть хлеб и кусок рыбы.

Хорошо, когда рабочий день закончен.

Можно спокойно расслабиться у пылающего камина, поговорить с другом, если он есть рядом, прикинуть дальнейшие планы. Я уже сладко улыбался в предчувствии неги, но не тут-то было.

В уголке двери был зажат уголок письма. Ого! Ещё одного, становлюсь популярен! Глядишь, скоро на Ванкоре появится такое явление, как спам!

Торопливо разорвал конверт.

"Уважаемый Марк Уишем! Пишет вам ваш старый знакомый Зораф Картич, владелец торговых домов и рестораций в Балместри и Бикаде. Имею к вам неотложное дело, ради которого нам стоит встретиться для срочных переговоров. Коротко же скажу, что дочь моя, небезызвестная вам Лана, в ближайшее время отправляется в Грандур для поступления в тамошний лицей. И я бы очень хотел, чтоб сопровождали её именно вы. Оплата будет хорошей, кроме того, я выделяю дилижанс и своего возничего Гику. Дорога трудна и опасна, и было бы очень хорошо, если бы вы присмотрели себе компаньона. Опасения любящего отца, мне кажется, вполне вам понятны... Если это возможно, жду вас завтра утром у себя в подворье. Зораф Картич, торговец".

— Я еду с тобой! — не раздумывая, заявил Геллерт Де Вельд.

— Пить нельзя, — вздохнул я тяжко.

— Какая ерунда, Марк! — крикнул воин, заходя в тёмную комнату. — Обольёмся с утра кадушками ледяной воды, сейчас это модно.Глава 5Люди предполагают, а Пречистый Ванк располагает.Спагетти-вестерн в готически-фэнтезийном варианте.

— Хозяин, если дашь пять солеров, то я из этой повозки сделаю настоящий... Как ты сказал? Дилижанс! — предложил мне Гика три дня назад.

Дал. В итоге — неделя задержки.

Но оно того стоило, поверьте.

Что это за название такое: "путевая повозка"? Нет, брат Зораф, так не пойдёт, мелковато. А где, спрашивается, романтика дальних странствий по пыльным прериям, где непременный спагетти-вестерн? Говорят, что это и не карета, те размером больше, да пошикарней, и имеются они только у сеньоров, местных князьков.

Пусть тогда будет дилижансом. Дилижансиком... Нет, конечно же, это не знаменитый почтовый дилижанс, предназначенный исключительно для перевозки корреспонденции и посылок, а малый, или, как ещё его называли, "грязный дилижанс", обыденно циркулировавший по убогим сельским дорогам между провинциальными городками Англии и Северной Америки.

Вот где романтика была!

Не ожидал я, что и сам когда-нибудь в такую влипну.

...Жёлтая дорожная пыль, вокруг — огромные колючие кактусы, алчные чёрные стервятники, парящие над головами... Экипажем управляет опытный возничий в годах: типичный ковбойский человек с бронзовым лицом и с мятым "стетсоном" на голове. Штаны — с грубыми кожаными заплатками, на жилетке видны бурые пятна, то ли вино, то ли кровь, не разобрать. В руках возничего — длинный кнут, на старом ремне висят два "кольта", сбоку к стенке фургона прикреплён верный "винчестер", в общем, есть, чем встретить проклятых краснокожих!

Рядом с кучером клюёт носом молодой неопытный стрелок, спит себе, собака, зажав между колен древнюю капсюльную двустволку с волчьей картечью. Говорят, что это самое лучшее оружие против погони, даже когда тебя преследует дюжина плохих парней.

Задача засони — охрана пассажиров и тяжелого железного ящика на висячем замке с печатями шерифа, там лежат деньги (много) и важный договор с команчами (мошеннический), согласно которому земля индейцев хитро отходит в пользу железнодорожной компании. Ведь такой шикарный экипаж, кроме прямого предназначения по перевозке пассажиров, является ещё и огромным сейфом на колесах, желанной добычей для Кровавого, будь он проклят, Барта, что хозяйничает в предгорьях поблизости...

Пассажиры в салоне ведут себя по разному: один дремлет, уронив голову на плечо соседа, другой прихлебывает виски из маленькой фляжки, кто-то пытается играть в карты, две дамы в длинных платьях и кокетливых шляпках без умолку болтают о мужиках, ценах на продукты, тряпки и дешёвую косметику.

Но все готовы к неприятностям!

Всё не так...

Кактусов не будет. Будут дубы-колдуны.

— Куда ты тянешь мой гвоздь, шельмец? Вытащи из кармана немедля, удавлю! — зло заорал Гика на рабочего, поднимая руку для шлепка.

Бдит, бережёт хозяйское серебро, молодец... Именно так меня теперь и называет возничий, "хозяин". Конечно, когда Зорафа нет поблизости. Отчего-то мне кажется, что Гика решил от купчины уйти — а тут такой благоприятный момент подвернулся, дальний рейс, отличный повод.

Спецгвозди с серебряными шляпками они ставят по всем углам кареты, и каждый раз возничий что-то старательно вымеряет бечевой. Оказывается, существует такая практика. Нечисть попадается умная, что называется, стреляная, при нападении сперва попробует мишень на вкус и прочность, а контакт даже с минимальным количеством серебра ей очень не понравится. Расход металла небольшой. Но и польза пока неочевидна. Я себе как-то смутно представляю сцену, в которой нечисть при нападении начнёт обтирать углы дилижанса... Хотя, кто его ведает, может, стоящее дело.

Как всегда, в таких случаях я предпочитаю доверять людям знающим.

Ставит, значит, надо.

Они заканчивают уже, без воплощения остались последние штрихи.

Дилижанс у меня трехобъёмный. Как бы... Один объём — настоящий, это маленький уютный пассажирский салон. Салончик. И два наружных объема, спереди и позади. Передний предназначен для возницы и его помощника, которого у нас нет. Задний — для двух самых нищих пассажиров, которым мест в салоне не нашлось. И там, и там установлены боковые экраны, это защита от ветра или от вражеского снаряда. Есть противодождевые козырьки, всё устроено достаточно разумно.

— Позади сяду, вот что я решил! — громогласно объявил Геллерт Де Вельд. — Коня привяжу, пусть отдыхает.

— И охота тебе пыль глотать?

— Какая там пыль, Марк, посмотри на небо, сплошные дожди... А ты уж давай в салоне грейся, с девицей, чистый мёд, гы-гы-гы! Не буду вам мешать, может, чего и получится, — хитро подмигнул он.

— Глупости говоришь! — неуверенно возмутился я. — Она же под моей охраной!

— Настоящему мужчине это не помеха, — отрубил друг. — Ты же не отказываешься её защищать, верно?

Э-э... что ж, логично.

Мы обошли готовый к отправке дилижанс ещё разок. Красавец! Торцы экранов тоже поблёскивают серебряными шляпками. С внутренней стороны каждого экрана закреплены высокие тубусы, в каждом — по два коротких метательных копья. Сделаны они грубовато, дешёвое изделие. Одноразовое, метнул, попал, и удрал. Итого, по четыре штуки на каждой площадке, стационарное вооружение.

Гел вытащил одно, легко подбросил в воздух, ловко поймал той же рукой, качнул древком над головой, словно прицеливаясь — снаряд хищно дёрнулся вперёд.

— Годится! — одобрил он. — Шершавая, люблю! Ты как, дружишь с коротким метательным копьём, вольный страник?

— Давно не упражнялся, — соврал я.

Вообще никогда не упражнялся.

— Знаешь, у возницы ещё парочку заберу, пожалуй, чтобы шесть было, — решил охотник за головами. — У него арбалет есть, так что и двух хватит. А я покидаюсь, если что... Прошлым годом в Маймече дальше всех метал на состязаниях! Веришь?

С такими руками — не удивительно. Торопливо закивал.

Гике арбалет куплен. Да и боло у него имеются.

Ещё один арбалет есть у Ланы.

А тут и я с тяжёлой артиллерией...

Наверху у дилижанса установлен настоящий экспедиционный багажник. Глянул, и на мгновение примнилось, что вижу я на крыше выведенный наверх воздухозаборник высокого джипа-переростка, сэнд-траки, хай-джек, запаски... Ошалело мотнул головой — нет, всё нормально, одни сундуки, тюки и дымовая труба. Большие сундуки, непромокаемые, почти герметичные. У нас, мужиков, вещей немного, а вот у Ланы барахлишка навалом, папаша обеспечил. Ну, и провиант, вода, вино. Силос какой-то для лошадок... Есть люк.

Снаружи рядом с местном возницы под углом торчит длинная рукоять стояночного тормоза, тянуть её приходится с ходом в полметра.

Внутри салон устроен очень интересно. Входная двустворчатая дверь только с правой стороны. Слева от неё — одно сидячее место, большое, широкое, для толстяка. Напротив двери стоит длинная мягкая лавка, человек пять могут пристроиться свободно. Под ней рундуки. Вертикальные крышки рундуков можно поднять и закрепить, получаются полати-нары, пассажиры могут с относительным комфортом устроиться на ночь.

С правой стороны от двери сиденья вообще нет. Не предусмотрено заводом-изготовителем. Там смонтирована печка типа "буржуйка", разве что видом поизящней, да сделана с выдумкой. Корпус печи поворачивается вокруг своей оси. Возничий может затопить её снаружи, тогда едкий дым при разогреве не будет попадать в салон, бередить нежные ноздри привередливых пассажиров. А потом, когда раскочегарится, можно провернуть его за специальные рукояти — теперь, господа, подбрасывайте дровишки сами, вон они лежат, сбоку... Очень хорошая вещь, нужная. Начинаются края холодные, суровые. Да ещё и осень на дворе поздняя, стылая ночами, того и гляди, снег повалит... Нет, обманываюсь, рановато для снега, просто ожидание есть.

Чувствую, пройдём перевал после Грандура, поднимемся в горы, и вскоре увидим белый полог зимы.

Бр-р... В Грандуре надо будет покупать тёплую одежду. Можно, конечно, и здесь взять, но там мастера более опытные, понимающие.

Обе площадки имеют одностворчатые двери в салон, потому сиденья и расположены столь необычно. Можно удрать в случае непогоды, укрыться при опасности и обороняться внутри сообща. Двери достаточно узки, уж не знаю, как такой... кхе-кхе, солидный человек, как Геллерт Де Вельд через них протиснется, если что. Лучше бы ему потренироваться заранее, честное слово.

Но Гела эта проблема, похоже, не волнует.

По углам дилижанса снаружи висят четыре масляных светильника, ещё один — внутри салона. В целом, конструкция экипажа кажется мне гармоничной и очень практичной. Готический джип. Можно сказать, что он подкупает вас как надёжностью, так и особой грацией, что ли, особенно после путешествия в неуклюжих телегах торговцев. Вот уж где натрясёшься, никакое сено не поможет.

Оси дилижанса подрессорены, просто замечательно.

Колеса разного диаметра с кучей длинных металлических спиц, передние поменьше, задние — существенно больше. Говорят, так сделано специально, чтобы не так сильно трясло на колдобинах. Поедем с комфортом!

Вот только тут не Европа.

Самым большим приключением для пассажиров нарядных европейских дилижансов было отвалившееся прямо посреди огромной грязной лужи колесо и унылые гостиничные пьянки. Путешествие в густонаселенной Европе длилось недолго, уже через несколько часов дилижанс обычно прибывал к месту назначения. Нам же предстоит пилить не меньше двух дней, причём по достаточно опасным местам.

Южнее на всех магистралях существует обширная сеть своеобразных "мотелей" — таверн с постоялыми дворами или же небольших гостиниц, предоставляющих еду и кров людям, путешествующим любым способом.

Чем дальше к северу, тем таких мест меньше.

Проклятье, ещё и карты нет, опять всё на слух, на веру!

Обязательная четверка лошадей, на вид выносливых и быстрых, уже готова. Суммарный груз невелик, вес самого дилижанса едва ли перевалит за тонну, так что в час он будет проходить километров тринадцать, если лошади будут идти умеренной рысью. В трудно проходимых местах, где дорога расквасится, как и на подъёмах, они перейдут на вялую рысь или даже шаг.

Вся конструкция окрашена в благородный мышиный цвет. Неброско, в уровень и статус. Я только за: меньше выделяешься — реже нарываешься.

Стенки салона достаточно прочные, дубовые. Оконца маленькие, все открываются наружу. Стёкла толстые, далеко не самого лучшего качества, мутноватые, с синевой, но всё видно. Внизу болтаются два больших медных ведра, на борту закреплена большая лопата, внутри есть и пила.

Заряженная машинка. Вот бы на неё простенький дизелёк поставить и... дыр-дыр-дыр. Клаксон с резиновой грушей. И никаких лошадей.

Что-то забыл сказать... А! Забыл сообщить: теперь это моё имущество!

Да-да, я купил карету у Зорафа с очень хорошей скидкой и в счёт оплаты за услугу по доставке дщери единокровной к воротам образовательного учреждения. А что? Как ему прикажете возвращать экипаж из точки назначения? Когда ещё люди Зорафа доберутся до далёкого Грандура, а ведь умный и хитрый Гика один назад не поедет, он не дурак. Так и свершилась обоюдовыгодная сделка, на закрытие которой ушла большая часть моих честных накоплений.

Я оглянулся. Папаша всё прощается с доченькой. Наказы даёт.

Смелые тут люди!

Ну, вот... решился бы я отправить собственную любимую доченьку за тридевять земель на учёбу в сопровождении каких-то лиходеев, да по опасной дороге? Лицея ей захотелось, видите ли! Да ни за что, дома сиди, книжки читай, родителям помогай!

А они не боятся.

Суровый мир, суровые законы.

Мне нравится на Ванкоре. Тут пока всё больше по-честному. Не успели наизобрести прорывных технологий манипулирования. И к жизни относятся просто, и к смерти.

Наконец Зораф подошел к нам, хлопнул меня по плечу, пожал руку Геллерту. Торговец очень обрадовался, узнав, что охотник за головами едет со мной — такое усиление! Выдал ему на радостях десять монет.

Тут доченька опять крикнула, папаша торопливо поспешил к ней.

Я сочно сплюнул на землю: показалось, что брусчатка зашипела под кислотой.

— Сил уже нет... Долгие проводы — лишние слёзы.

— Умеешь ты красиво сказать, вольный странник! — друг восхищённо качнул тяжёлым подбородком. — Тебе романы писать можно, может, тогда и я хоть один прочитаю! Чего переживаешь? Сейчас тронемся.

— Да надоело мне тут до смерти. Ещё дожди...

— А я вообще не понимаю, какой чёрт дёрнул тебя покинуть уютную тёплую Маймечу! Сидел бы себе на набережной, смотрел бы на корабли из прибрежного кабачка мадам Луани, да ждал, когда тебе сотворят вторую зажигалку. Да и подешевле там будет. Тебе же здесь ничего больше не надо было?

Хреново маскируюсь, раслабился.

Интересно, что будет, расскажи я своему новому другу о карте-контроллере? Да ещё и с пояснениями: что это такое и зачем она нужна? Сильные у него лапы, вон, как метательным копьём работал... А в каждом крупном городе при церквях есть лечебницы, да ещё и приют. В том числе и для таких странных людей, как я. Вздохнул бы Геллерт тяжко, погладил бы меня по голове на прощание, смахнув слезу, вызвал бы жандармов, и прощай. Упекут вашего покорного слугу в весёлый дом.

Тут и конец сюжета.

Как оно? Вот и мне не хочется, думать тебе надо, Марк, думать...

Поехали.

Длинная лента дороги кажется бесконечной, особенно в начале пути. Она исчезает за горизонтом, куда и катится, поднимая пыль огромными колесами, наша изящная крытая повозка, запряженная четверкой лошадей. Это потом дорога начнёт разбиваться на фрагменты разговорами, неожиданными встречами, всякими событиями и наблюдениями. Поначалу же просто дуреешь: это сколько же нужно пропилить?

А ещё всё вокруг одинаково, надоедает, порой смертельно. Особенно, когда идёшь один, что и происходило со мной в большинстве переходов на Ванкоре. Приедаются эти желтые и серые серпантины дорог, связывающие между собой города, посёлки и деревни, включая и те поселения, которые давно канули в лету.

Беседы не клеились. Устав на сборах и проводах, экипаж молчал.

Кони шли неспешно, хотя даже мне казалось, что они не прочь пробежаться от души. Но Гика им свободы не давал.

Я даже поспал маленько.

* * *

Проснулся легко, ничего не затекло. И сразу в окно!

Солнце уже готовилось садиться за одну из покрытых густой травою просек огромного леса, сбоку всё выше понимались серые скалы — какой-то горный хребет...

Массивы развесистых, с высокими стволами дубов, которые, наверняка, были молчаливыми свидетелями величественных проходов самых разных войск, неспешных шествий длинных торговых караванов и быстрых рывков разбойников с большой дороги, нападений на путников диких зверей и нечисти, простирали свои узловатые сучья над мягким ковром ещё зелёного дёрна, что лежал по обочинам дороги. Местами к дубам примешивался чёрный горный бук, шикарный орешник и почти везде — густой подлесок из разнообразных кустарников, не пропускающих низких лучей заходящего солнца.

Временами деревья расступались, образуя длинные, убегающие вперёд аллеи, в глубине которых может прятаться кто и что угодно, в таких местах лучше закрывать двери...

Как я не любил проходить подобные участки пешком!

Вот и сейчас... Через приоткрытую переднюю дверцу показалась очередная гигантская аллея, закрытая сверху почти полностью. Жутковато. Воображение тут же создаёт картины дикой жизни мистического векового леса.

— Наружу пойду, с возницей посижу, мало ли, — сухо кашлянув, предупредил я девушку. Давно не разговаривал, одни размышления. — Ты закройся.

— И не подумаю! — сразу взволновалась та. — Оставь дверь открытой, Марк!

С задней площадки на меня вопросительно глянул охотник за головами. Удобно он там устроился: развалился под углом, сложив огромные сапожищи на перекладину, боевому коню приходится разглядывать подмётки.

Я показал рукой вперёд. Геллерт приподнялся, глянул, кивнул, подтянув поближе свой тяжеленный боевой топор. Страшная это штука, если в умелых руках, очень хорошее оружие, как против человека, так и против больших хищников.

Красноватые лучи заходящего солнца, легко пробиваясь сквозь уже опадающую листву, отбрасывали дрожащий свет на сучья и поросшие мохом стволы, поблёскивающие пятна падали на траву. Показалась большая поляна овальной формы, расширение дороги. Чёрт, листвы всё равно много, темновато тут...

— Подожди, веник отодвину, — буркнул Гика, нагибаясь вправо.

Это особый веник.

Дерьмовеник. Здоровенный такой, с черенком.

Перед тем, как отъехать от постоялого двора, что стоит с внешней стороны крепостного периметра Бикады, возничий аккуратно отмёл накопившиеся кучки лошадиного помёта в траву — площадь перед воротами вымощена булыжником, ещё не высохшим после дождя. Так положено: следи за чистотой сам, за эту брусчатку ты ничего не платил, здесь городской санитарный сбор уже не действует, никто за тобой убирать не собирается. Вот на грунтовке — валите на здоровье.

Отличная иллюстрация для разрушения старой мифологемы.

На Земле читатель или зритель до сих пор радуется, когда вы начинаете рассказывать ему о перманентно первобытном состоянии общества и диких нравах во все прошлые времена, чаще всего он охотно согласится с любым вашим бредом. Читателю и зрителю приятно осознавать, что он-то уж точно не таков! Он чистюля, аккуратист от рождения, человек цивилизованный, воспитанный должным образом. Раньше были дикари. Ну, кроме собственных прапрадедов, конечно. А вот заграницей... Задумываться потребителю не хочется, проверить он не может, это вполне понятно. Рядовой читатель вообще никогда не бывал в тех краях, где можно увидеть прошлое, у него нет машин времени, как и других способов перемещения по эпохам.

Что сидит в головах, каков шаблон? Безусловно, это низкокачественное, вредное питание с бациллой, убогие ночлеги, повальная нищета и разорение, встречаемые на каждом шагу. Никто толком не моется, одежда жуткая, пыльная, обтрёпанная... Вокруг тебя кислые рожи дегенератов. Пьянство, разврат и прочие пороки, как норма.

И грязь, акцентировано. Грязь и вонь, особенно в городах.

Самая расхожая сценка: трое весёлых молодых людей благородного вида в относительно нарядных платьях с трудом продвигаются по узкой улочке средневекового города... Под ноги страшно смотреть. Подходят эти мушкетёры короля ближе, тут дверка и открывается — под скрип ржавых петель и суставов из проёма выдвигается зловещая старушка с крючковатым носом. В руках она держит мерзкого вида таз, на который даже смотреть страшно. Хлесть! И протухшие помои летят прямо под ноги героев.

Те с весёлыми матерками привычно отскакивают в сторону и даже успевают увернуться, продолжая движение. Они не рассердились и не удивились.

Всё нормально, в этом богомерзком средневековье так принято.

На ходу молодцы поправляют широкополые шляпы. Почему широкополые? Да потому что сверху на героев беспрерывно валится дерьмо, ведь каждый горожанин норовит нагадить непременно на улицу, забава такая. Вот навстречу идёт красивая дамочка, таковые иногда встречаются. Друзья торопливо размахивают шляпами, сбрасывая накопившееся дерьмо на стены домов. Хитрый приём, да? И очень изящный.

От дамочки нестерпимо воняет сладкими духами, что позволяет ей хоть как-то скрыть запах месяц не мытого тела...

В уличной грязи возятся малые дети, мордочки которых различить невозможно — все измазаны, как Адам глиной.

В кабаки лучше вообще не входить. Там полный ад и те ещё типажи! Они сидят за липкими столами с гниющими остатками пищи, пальцем достают из кружек тараканов и мух, после чего успешно и жадно пьют. Вокруг требуха, кости, собаки какие-то, под ногами скользко от гнилого месива.

Таким образом, на втором плане — постоянный ужас разлагающейся органики, монотонность отвратительного. Тут и там дерутся кривыми ножами и растирают кровавые сопли по мордам.

Мочатся прямо на улицах и там, где захочется.

Конечно, до поры зрителю приятно: как же далеко он ушёл в своём развитии!

Прямо скачок!

Кстати, здесь уже эпоха Возрождения, есть писатели и поэты, художники и драматурги, ученые и изобретатели, всё больше мастеровых. На ванкорском носу неумолимо приближающиеся буржуазные революции, переход от феодализма к капитализму, прогрессивные перемены и индустриализация — вот тогда будет весело, ибо процесс этот неприятно жесток. Так было в Англии восемнадцатого столетия, в Китае на рубеже двадцатого века, Россия, как известно, тоже своего хлебнула. Впрочем, отчего-то мне кажется, что на Ванкоре всё пройдёт мягче.

Беда в том, что этакий натурализм вранья про былую дикость во всём тексте или фильме никого не может обманывать долго, интуитивно ты начинаешь что-то подозревать... врут ведь! И правильно делаешь.

Даже сейчас на старушке Земле полном полно мест, где люди живут патриархально, натуральным хозяйством. У них есть колодцы, скотина, дымят трубы печей в избах. Каждый может съездить и посмотреть: как там устроен быт? Грязно ли? Моются ли несчастные селяне или же ходят грязнулями?

Моются! И чисто вокруг. Прибрано.

Вот и здесь так же. Хотел бы я посмотреть, что было бы после того, как такая старушенция взяла бы за практику сливать помои на дорогу в простой деревне, вроде той, что мы проезжали по дороге в город! Скорее всего, местный староста посадил бы такую хозяюшку в бочку с помоями и пару дней кормил бы её содержимым. С лопаты.

Здесь всё очень грамотно устроено.

Ну, зачем, скажите, скидывать пищевые отходы на брусчатку, когда это прекрасный корм для свиней? Каждым туманным утром по улицам Бикады проезжают свинари с большими лоханями, куда хозяйки и сливают питательную жижу. За копеечку. Вряд ли кто-либо из них увидит в руке реальные деньги, но по договору свинарь когда-нибудь выдаст кусочек свежего мясца... Грязная вода сливается в канавы, чаще всего во время дождя, сточные канавы чистятся, в них запускается вода из каналов. Я видел города, в которых функционируют сети акведуков. Постоянно работают золотари и трубочисты, метельщиков тоже хватает. Среди последних много штрафников: пьяниц, забулдыг, бродяг, просто опустившихся людей. Арестовывают и гонят на принудительные работы. За это кормят.

Да, частенько на одежде видишь заплатки, ветхость... С утюгами напряжёнка, так ведь и ткани далеко не кисейные!

Человек в любой среде и в любые времена хотел жить с максимально возможным комфортом. Конечно, степень его будет зависеть от уровня развития технологий и науки, с этим не поспоришь. Придумали централизованное водоснабжение и ватерклозет — сразу меняется многое. Электрочайник изобрели? Экономится масса времени! Ещё не изобрели? Раскочегаривай сапогом самовар. Однако желание подпилить среду под себя неизменно, это и отражает известное всем понятие "обустроиться".

Да, бывает, что тут попахивает, это натуральный мир.

Но не более того.

Ванн в домах я не видел, такие жилища вне круга моего доступа... Хотя, нет, вру ведь! Давеча углядел таковую во время зачистки. У многих жителей, особенно на первых этажах, имеются помывочные бочки, клёпаные. Работают платные и благотворительные термы, городским властям совершенно не нужны эпидемии заразных болезней, бороться с которыми здесь крайне тяжело.

А вот со шлюхами городскими лучше не связываться, не отвертишься, влипнешь обязательно. Ищи весёлых добрых девчат, друг, они всегда есть.

В деревнях же вообще чисто.

И лица у людей, кстати, вполне нормальные. Разные они. Как и везде.

— Хозяин! — крикнул Гика, привлекая моё внимание. — Смотри!

Дилижанс остановился.

Я вытянул шею.

Впереди на дороге лежала опрокинутая набок повозка.

Крытая. Не столь крутая, как моя, но вполне добротная, удобная, не крестьянская. Колёса одного диаметра, рессор нет. Хорошо она легла, упав на раздавленную бочку, осталась совсем узкая щель, полотняный навес скомкан, подмят. Людей вроде бы не видно, как и лошадей... Мешок какой-то, ещё одна бочка, целая... Что там случилось?

— Геллерт, — заорал я, — внимание, повозка впереди!

Ни ветерка. И тишина.

Лошадям явно что-то не нравилось, животные вели себя тревожно. Оперативная обстановка вокруг не из лучших, сплошные заросли.

Воин быстро спрыгнул на землю, на секунду замер, отвязывая боевого коня. Вот кому ничуть не страшно! Огромное животное на мгновенье как-то по-кошачьи выгнулось, приподнялось, желая посмотреть, кто там впереди объявился, такой наглый, оскалилось и зло загарцевало на дороге, удерживаемое мощной рукой хозяина.

Топор воин не взял. Гел быстро запрыгнул в седло, вытянул щит, обнажил меч.

Ну и парочка!

Всё, теперь у нас две боевые единицы. Ещё и я могу в кусты с пистолетами сигануть...

— Лана, пересядь! Окно открой и смотри, что там, позади!

В ответ заскрипел взводимый арбалет.

Нахмурившийся Гика дотронулся было до копья, но вытащил пару боло.

Настоящий Всадник Смерти подъехал справа и тоже остановился.

— Разбойники? — спросил я.

— Вряд ли, зачем им повозку переворачивать? — тихо ответил возничий.

— Пусть только попробуют, разрази их, святой Вигг! Будь я проклят, если к ночи моё четырёхногое чудовище не затопчет копытами парочку негодяев! Стой спокойно, Фанги! Успеешь ещё... Я пошёл, парни, посмотрю! — закричал Гел во весь голос, конь за секунды проскакал к месту происшествия.

— Вперёд, — скомандовал я тихо.

Странно, следов схватки не видно...

Где люди-то?

— А, чтоб тебе чёрт вышиб зубы! — ворчал Геллерт, не собираясь пока спускаться на землю. — Провалиться бы этому месту, нехорошее оно, чую... Смотрите, какая вокруг темнота! Здесь сам Князь Тьмы стрижёт себе когти! Будь другом, Марк, спустись, глянь, я прикрывать буду.

— Гика, ты видел, эта повозка выходила утром из Бикады?

— Нет, хозяин, мы первыми пошли в эту сторону. Давай и я посмотрю, что ли.

Я спрыгнул. Возничий вместе со мной пошёл к обочине.

Так, значит, эта повозка вышла из Бикады вчера, не могла же она пройти мимо большого города, такие населённые пункты люди без задержки не проходят, ведь надо пополнить запасы, отдохнуть, расслабиться, вызнать ситуацию на дороге, то, сё...

Быстро темнеет, надолго тут задерживаться не стоит.

Уцелевшая бочка пуста. Мало имущества, практически нет. Нет и крови. Нагнулся, потом встал на колени и осторожно заглянул внутрь повозки, ещё придавит...

Пусто. Никого.

Амулеты молчали, хоть это радует.

Сбоку виднелось старинное культовое место, неполный круг, набор больших серых плит, необработанных. Часть камней давно повалены. Один вообще скатился к дороге, теперь он перегораживает небольшой ручей, пробившийся сюда с горы. Слышно было, как волнуются, огибая ноздреватую каменюку, прозрачные струи. Похоже, в стародавние времена лесные люди совершали здесь свои таинственные обряды. К скале примыкал травянистый холм правильной формы, будто люди отсыпали. А что, вполне может быть.

— Да вы ослепли там, что ли? — неожиданно взревел Геллерт. — Тут же следы кругом! Вот! И вот! Это же курт, всякому дураку известно!

Конечно, хорошо ему, в сумерках с такой высоты наблюдать! Я встал с колен, подошёл ближе и присмотрелся. Точно, налицо характерные пробоины в грунте, тварь эта достаточно тяжёла, а лапы у неё узкие, острые.

— Очень рад, что это известно всякому дураку, — ворчливо заметил вредный Гика. — Значит, он охотится где-то здесь. Плохи наши дела, ночь близится. Что ты об этом думаешь, хозяин?

Курт — это огромный такой "паук". Никто не знает точно, нечисть это, или тварь. Но ведь амулеты всё так же молчат! Размером паскудное существо примерно с дилижанс. Быстрое и сильное. Однако охотится курт только ночью, солнечный свет не переносит, даже на лампаду реагирует.

— Лошадей отпустили загодя, — сообщил возничий. — Если они побежали в лес, то могли спастись, курт в лесу медлителен.

— Будем надеяться, что и кто-то из людей сумел продержаться под повозкой и смыться утром, — тяжело сказал я без особой уверенности.

— Что делаем? — поторопил Гика.

— Уходим, надо искать убежище. Геллерт! Хватит гарцевать, двигаемся дальше!

Мешок был надорван, в нём зерно.

— Заберу, овёс нынче дорог, — сразу решил возничий.

— Брось, не время сейчас! — зашипел я.

— Для этого всегда находится время, хозяин, — спокойно пожал плечами хапуга. — Куда же мне его? А! В салон поставлю, в уголок, потом заштопаю... Это что же, овёс выбрасывать? Ни за что!

— Давай, помогу, чтоб ты треснул, жадина!

Взвизгнули в петлях окованные понизу железом боковые двери, Лана с изумлением посмотрела на нас и на мешок.

— Что там случилось?

— Потом расскажу, потом, закрываемся! Гика, свечку давай!

Распалившийся Геллерт Де Вельд спешиваться не собирался. Да и не получится, такого славного коня не бросишь позади дилижанса перед лицом опасности... Получив огрызок свечи, я торопливо вытащил кресало, скоро поднялся маленький язычок жёлтого пламени. Поочерёдно открывая оконца, я снимал с масляных светильников крышки, передавал их Лане и поджигал фитили, погруженные в масло, снова закрывал крышками.

Есть, все четыре горят!

— Продолжай сидеть позади, арбалет не убирай.

— Да кто же там, Марк? Леопард лесной? Волки?

— Хуже, дорогая моя, там был курт. И он охотится где-то поблизости.

Она побледнела. Или мне показалось, темновато, а светильник в салоне я зажигать не стал. Так, а где факела? Вот они у печи, четыре штуки.

За время своих странствий я два раза сталкивался с куртами. Лучше скажем так: почти сталкивался. Один раз укрылся в развалинах под камнями, второй раз просто залез в чащобу, курт очень не любит такие места, он просто физически не может там перемещаться. Ни разу не стрелял,

— Не спускай глаз с дороги, мне придётся то и дело бегать к вознице!

Достав из хольстеров оба пистолета, я быстро их проверил, досыпал свежего пороха.

— Погнали, Гика!

Ехали мы доселе медленно, экономично, а в этом нехорошем месте лошади достаточно настоялись в нервности — ситуация им не нравилась ещё больше, чем людям. Так что сил у них было много.

Дилижанс резко дёрнулся, лошади пошли вскачь.

Летим!

— Где этот чёртов Геллерт?! — нервно крикнул я.

— Впереди!

После первого же поворота дороги мы одновременно увидели поджидающий у обочины тёмный силуэт всадника, охотник за головами отчаянно махал рукой. Ответвление дороги, возле которого он стоял, уходило влево с лёгким набором высоты.

— За мной! — проорал воин во весь голос. — Там есть старый форт!

Верхняя часть сооружения чуть просматривалась, вечером не просто заметить. На этот раз Гика ни о чём меня не спросил, повозка повернула, лошади без снижения скорости потянули дилижанс в горку. Правильно сделал возничий, ночлег всё равно придётся искать, а мы не знаем, откуда курт приходил, можно наткнуться в темноте.

Короткая дорога наверх, и показалось давно заброшенное серое строение, практически стандартная круглая башня, низкая и достаточно широкая. Некоторые из них никогда не используются людьми, те же, что стоят рядом с дорогами, как правило, частично приспособлены путниками под убежище, по-товарищески. Будем надеяться, что этот форт из таковых.

Вот и ворота. По ширине нормально. А по высоте?

Сами разберутся. Я оглянулся, а потом и вообще перелез в салон.

— Ничего не видела! — сразу сказала Лана.

Да тут хрен чего увидишь... ночь почти.

Скорость замедлилась, дилижанс уверенно въехал внутрь форта и остановился, пора выскакивать. Мужики уже принялись за работу. Нам повезло, объект был адаптирован! Ворота надлежало запирать длинными балками прямоугольного сечения, похожими на шпалы. Старое дерево, давно служат спасительным заслоном... В каждую балку было намертво вбито по две кованые скобы.

— Берегись, смертные! — крикнул гигант, хватая за скобу первую и сразу закидывая один конец повыше.

Точно в каменную выемку попал! Может, ему вообще лучше не мешать, а? Зашибёт ведь, слоняра, вон, как ворочает! Какое-то время я пританцовывал за спинами усердно работавших друзей, искренне желая найти себя в облагораживающем коллективном труде. А то ещё подумают, что шлангую. А я не такой. Ну, не даёте, так не даёте.

Мужики тянули "шпалы" через ряд, стараясь как можно быстрей ограничить доступ внутрь форта. И только потом начали закрывать образовавшиеся промежутки.

Готово!

При всех своих прочих талантах, курт по каменным стенам лазить не может, гравитация не позволяет при такой массе проделывать такие фокусы, это вам не фантастический фильм-ужастик, законы физики работают безупречно и тут. Хм... А как же магия, нечисть? Говорят, даже драконы есть, которые, по всем расчётам, летать не могут. Интересный вопрос! Может, их тут просто больше, законов этих?

Во дворе форта росла высокая трава, с одно стороны виднелись несколько кустов, деревьев не было. Отцепив оба медных ведра, возничий уже шёл с ними к каменному бассейну, расположенному в центре. Дожди идут очень часто, так что вода вполне может быть годной. Сейчас мужики займутся лошадями: успокоить надо, напоить, накормить. Тогда я пойду на стену, посмотрю вверху, как вокруг и что.

Стандартный подъём по спирали широких каменных ступеней. Неплохой фортик, почти нетронутый, видал гораздо худшие. Здесь и стены почти целые, хотя все зубцы давно обвалились. Остался периметр и бассейн в центре, сложенный из блоков. Кто и зачем понастроил эти сооружения вдоль дорог, почему их забросили — неизвестно. Казалось бы: отчего бы не устроить в таком нормальный постоялый двор? Зачем строить хозяйство заново, да ещё и из дерева, а не из камня? Конечно, и здесь новым владельцам придётся повозиться, внутренние деревянные постройки, если и были, то давно сгнили, обратившись в труху. Все эти балки, сами по себе старые, вырублены в лесу и притащены сюда уже современным дорожным людом.

Не хотят люди селиться в заброшенных фортах, и всё тут!

В чём дело? Что-то чувствуют плохое, скрытое кровавое, проклятое? Не знаю, я неоднократно ночевал в таких местах, и никакая особая мистика ко мне не прикоснулась. Да, эти развалины всегда суровы и угрюмы, даже тревожны. Может, они просто обижены на бросивших их владельцев?

Последняя ступень, я наверху. Здесь дует, холод сразу забрался под куртку, я запахнулся поглубже.

Вроде бы, всё делали быстро, а от заката уже и следов не осталось, настоящая ночь.

Небо было почти чистым, луна вышла, ярко светили звёзды, и лишь с запада подступали низкие тёмные облака. В воде бассейна плавал лунный серп, причудливо изгибавшийся, когда от ветерка поверхность подергивалась рябью. А красиво сверху дилижанс смотрится! Фонари на углах кареты подсвечивали траву, пятно достаточно большое. Я давно привык жить при недостатке освещения после захода солнца... Не знаю, что будет, плесни мне сейчас в лицо прожектором или покажи ночную улицу крупного мегаполиса с ярким неоном реклам и многорядными цепочками медленно двигающихся габаритных огней. Наверное, с ума сошёл бы.

— Сейчас я к тебе поднимусь! — крикнул снизу Гел.

— Каменюку прихвати побольше!

— Уж не забуду!

Форт стоял на возвышении, под ним во тьме лежала равнина, полого спускающаяся к густому лесному массиву. Сверху отлично виден участок главной дороги, начиная от выхода её из бесконечной цепочки растительных аллей. Справа — подъезд к форту, по которому мы ломились, как бешеные, здесь тоже лес и скалы за ним. Главная дорога с поворотом уходит на обширную прогалину, далее она огибает тихое лесное озерцо, посеребренное ночным небом, там же поблескивал изгиб ручья.

Жилья поблизости не видно. Ни огонька.

Глядя на открывшуюся картину, я вдруг заметил, что из чёрного полукольца лесной аллеи на освещённую луной дорогу выскочило какое-то существо; это то, о чём я думаю?

Точно! Он!

Курт крался на шести лапах, втянув овальную голову и пригнувшись к земле, старается, подлец, чтобы его не заметили раньше времени... Принюхивается, высматривает. Было видно, что тварь давно уже взяла след.

И до этого момента вокруг не шумело, а сейчас вообще всё замерло.

Подойдя к разветвлению, курт быстро огляделся по сторонам, громко прошипел, после чего присел, поджимая к зарослям у обочины. Чего он там выжидает, сволочь? Спустя пару секунд всё прояснилось — за первым куртом из дальнего леса вышел ещё один!

Дружок-пирожок! Или подружка, размером второй курт был всё-таки поменьше. Да вас тут, ракалий, целая банда! Правильно мы сделали, что вовремя смылись.

Третий будет?

— Геллерт, их там двое! — сообщил я невесёлую весть, стараясь обойтись без крика.

Да какая уж теперь разница, преследователи не отстанут.

— А тебе не всё ли равно, сколько их там? — спросил Гел, успевший тем временем подобрать подходящий обломок. — Гика, помогай, чувствую, нам потребуется ещё один камень!

Третий не появился. А второй курт, всё также крадучись, быстро пробежал по освещенной луной дороге, затормозил, и твари принялись обмениваться разведданными. Обнюхивают друг друга, трутся головами... Экая мерзота!

Интересно, есть у них внутри какой-нибудь остов, позвоночник, или только хитиновая броня поверху? Что-то должно быть, иначе все внутренности расплещешь на инерциях. Знаю лишь, что броня у курта прочная, хотя арбалетным болтом пробивается, если не отрикошетит.

На спине у каждого курта виднелись выпуклые образования, словно пауки-гиганты тащили на себе здоровенные рюкзаки. Вот они приняли решение и рванули по просеке в сторону заброшенного форта. Какое-то время я наблюдал за ними, пока тьма и чёрная щетина можжевеловых кустов не поглотила каждого, мёртвая зона.

Даже шесть лап не помогают этим бегемотам передвигаться бесшумно, со стороны подъездной дороги послышался дробный топот. Не удивительно, что следы оставляют.

— Здесь мы! — ухнул Гел, опуская на стену тяжёлую ношу.

Не обладая такой антропометрией, Гика был вынужден тащить камень поменьше.

— Где они?

Я показал воину рукой.

— Сейчас выскочат.

Почуяв реальную опасность, внизу заржали лошади упряжки. Своего звероподобного Фанги воин привязывать не стал, и теперь конь возбуждённо бегал кругами вокруг дилижанса, постоянно поворачивая тяжёлую голову с блестящими в темноте зубами, словно говоря: "Спокойствие, девочки! Сейчас я задам им перцу!".

Вылетевшие к воротам курты, услышав лошадиное ржание, возбудились ещё больше.

Но никто их них даже не попытался подняться на стену, опытные, сверзиться с высоты не хотят, не выдержит хитин, поди... Потом они разделились и побежали вдоль стены навстречу друг другу — проверяют, вдруг где-нибудь найдётся брешь в периметре?

— Эх, место неудобное, — проворчал Гел. — Приманить бы их сюда, в сторону! Сейчас возле ворот встанут...

Стена над воротами частично обрушилась, она и сейчас осыпается, там стоять-то невозможно, а не то, что камни кидать.

— Пойду вниз, отгоню, — решил я.

— Отгонишь куртов? — удивился Геллерт. — Я, конечно, тугодум от рождения, так что просвети уж, как ты собираешься это сделать?

Про пистолеты не только они забыли, я и сам упустил. Заманчиво бы проверить, как такую тушу возьмёт пуля. Один пистолет у меня заряжен дробью против нечисти, второй — пулевым зарядом. Только вот балки уложены плотно, ствол не пропихнёшь.

— Придумаю, — и затопал по ступеням.

— Ты крикни на них погромче! — добро посоветовал мне в спину Гика.

— Верно сказал, возничий! Только не забудь потом проверить штаны, Марк! — Гел тоже заржал, с особой радостью.

Чертовщина какая-то: внизу бегают страшные твари, которые и в кошмарном сне не приснятся, а эти спокойны, как удавы. Чего ж с такими друзьями рядом не биться насмерть, хоть с самим Дьяволом?

Только я ступил на траву и направился было к воротам, как ко мне подлетел Фанги, конь сильно ткнулся головой в плечо — садись, давай, в седло, бездельник, поехали биться насмерть! Одни бойцы кругом.

— Спокойно, мальчик, спокойно...

И мы уже вместе подошли дальше, по дороге я махнул рукой Лане — ей высовываться категорически запрещено. Девчонка сильно напугана, но бодрится, окошко не закрывает, арбалет держит наготове.

Конь прямо к брёвнам не полез, пропуская меня вперёд, всё-таки в это связке главный — человек. Подошли.

Тут уж куртам совсем похорошело! Они бросили свои попытки приподнять лапами стопку тяжеленных балок, прижали головы к щелям, стремясь рассмотреть вкусняшку, то есть, меня, получше. Да, вы что там, сволочи, ещё и нюхаете?! Тут бы окатиться ведром воды с дороги, пот смыть, а им явно нравится! Приятно, когда кому-нибудь нравится, как ты пахнешь, не правда ли?

Как я и ожидал, пистолет в щель не пролез.

Ладно, тогда попробуем, по-другому. Стараясь не шуметь, скинул с плеча ножны, медленно достал меч. Щель хорошая, пройдёт.

— Цыпа-цыпа...

За брёвнами на секунду стихло.

— Кис-кис-кис...

И тут я увидел здоровенный, чуть поблёскивающий глаз. Вряд ли фасеточный. И не весь, конечно. Глазу было неуютно, потому что ближний фонарь дилижанса хоть немного, но доставал.

— Да получи!

Лезвие меча метнулось вперёд и пробило мишень без малейшего сопротивления, я с адской скоростью вернул клинок назад, чтобы тварь не дёрнула оружие. Никаким другим оружие в данной ситуации ударить было невозможно.

За дровами истошно заверещали. На стене что-то одобрительно проорали мужики.

Одноглазый курт, ошалев от такой наглости, повернулся ко мне боком. Больно? А если ещё раз? Вот вроде, стык пластин.

— В довесок!

На этот раз сопротивление почувствовалось, но острейший булат сделал своё дело. Чёрт, еле успел выдернуть! Ряд брёвен вздрогнул от толчка.

— Помоги же мне, пречистый Ванк, и вся кротость твоя! — проревел на стене Геллерт Де Вельд.

Как известно, в любом из подлунных миров побеждают кроткие. А Гел у нас самый кроткий в экипаже. Двухпудовый гранитный снаряд рухнул вниз.

Хряпь! Страшный звук расколотого гиперореха резанул уши.

Пока охотник за головами хватал со стены второй камень, Гика уже открыл огонь из арбалета, добивая одноглазого, а позади меня всё больше дурел несчастный Фанги, которому так и не дали вступить в бой. Я уже говорил, что боюсь лошадей. Так вот, вроде бы, начал излечиваться. Нормальный товарищ по оружию.

— Геллерт, спускайся быстрей вниз, пока твой страшный конь не разнёс на куски всю крепость!

По-моему, самое время перекусить. Устали все, изнервничались.

Да и выпить не помешает, ночлег практически почти готов.

По крыше дилижанса мерно молотил дождь. Он недавно начался, так что Гика успел всё сделать добротно. Ни дощатого навеса, ни стойла в заброшенном форте нет, однако есть практика и опыт. Теперь дилижанс, поставленный на ручной тормоз, стоит боком к воротам, а между ним и брёвнами натянуто широкое и длинное полотнище, своеобразный тент для лошадей. Их покормили, мы успели помыться, так что жизнь прекрасна.

Сидим, снедаем. Под потолком горит внутренний светильник. Хлеб свежий, окорок, овощи, красное вино. Всё бесхитростно, но очень вкусно. Заканчиваем уже. Мы с Гелом уже подняли крышки рундуков, закрепили, полати готовы. Упрямый Гика решил спать под телегой, хотя места внутри салона хватит на всех. Ну, разве что чуть тесновато будет.. Говорит, что не может бросить лошадей, не знаю, что это — этика коммунального общежития или чистой воды профессионализм.

— Подлить, Марк? — спросил воин.

— Не стоит, самое хорошее состояние, — не хочется ночью лишний раз бегать к стене, а утром хвататься за голову, и так прилично выпили.

— Гика? — не расстроился друг.

— Я выпью. Ловко ты в него камнем попал.

— Прямо в этот пузырь! Брызги! — похвастался Геллерт.

Хорошо, что сейчас осень, комара уже нет, перешёл на растительный корм. Поэтому оконца открыты. Лана, свернувшись клубочком, уже спит в самом углу. На дворе тихо, слышно, как дышат лошади. А что, дождь уже закончился? Я тщательно вытер руки куском ткани и высунул одну в окно. Точно. Вот и облака уходят на восток, опять россыпь звёзд на фоне стратосферы...

В небе сверкнуло. Звезда упала. Да какая там "звезда", нормальный метеороид прошёл, мне даже показалось, что он вполне может достигнуть поверхности. Нет, всё-таки сгорел.

— Друзья мои, а кто-нибудь из вас видел дракона? — я и сам не ожидал, что спрошу об этом, наверное, метеороид навеял.

— Чёрного или красного? — деловито спросил Гика.

— А что, есть и красные?

— Есть, Марк, как не быть, — ответил за возничего воин.

— Я видел, в пригороде Ормеды, ночью... Правда, пролетал он далеко, так что цвет было не разобрать, — после паузы сказал возничий.

— А пламя из пасти было какого цвета? — спросил Геллерт, оставляя бокал.

— Синеватое, вроде...

— Значит, чёрный, у красного пламя из пасти с желтизной.

— Мне говорили, что у него зелёное.

— Клянусь моими десятью пальцами, старина Гика, жёлтое! Об этом мне поведал очень опытный человек!

Возница лишь пожал плечами.

Согласитесь: дикая ситуация. Взрослые люди сидят за ужином, не пьяные, в общем-то, и всерьёз обсуждают ТТХ огнедышащих драконов. Конечно, я и раньше интересовался этим феноменом. Заинтересуешься тут, если долгое время одному по пустынным дорогам шастать, где есть не только густые лесные дебри и лихие разбойники, но и нечисть, и твари разные....

— А сам видел, Гел?

— Нет, Марк, вот самому не довелось, показалось один раз, утверждать не возьмусь, — улыбнулся воин. — Но у меня есть приятели, которые видели лично, это надёжные люди, клянусь эфесом. Всё, как и рассказывают старики, дракон летит мордой вниз, выплёскивая из пасти язычки пламени.

— Интересно бы узнать, видел ли кто их днём?

Мои друзья переглянулись.

— Чёрт, дались тебе эти драконы, хозяин! Всем известно, что днём драконы не летают.

— Да знаю я... однако откуда тогда взялись столь точные изображения на гобеленах? Ведь ночью его рассмотреть невозможно.

— Всё-таки, ты учёный человек, вот что я скажу, — решил Геллерт Де Вельд. — Тебе интересно то, что мне, например, совсем безразлично. Какая разница? От дракона спастись невозможно, нет оружия, способного с ним справиться. Только глупые молодые рыцари до сих пор бродят по дорогам, рассчитывая встретить такое чудо и схватиться с ним в бою... Хорошо, что таких на Ванкоре мало, что рыцарей-недорослей, что драконов! Гика, друг, наливай ещё по одной! Разбередил нам душу вольный странник, того и гляди, что и дракон объявится! Марк, будешь?

Я отрицательно покачал головой, открыл боковую дверь и вышел во двор.

Не удивлюсь, если встречу настоящего дракона. Вот ни капельки. Не первый раз опрашиваю, статистика одинакова: из десяти человек один видел сам, явно или "показалось", у одного видел родственник или лучший друг, и все восемь свято уверены, что драконы существуют. Между прочим, на Земле существует такая же статистика по снежному человеку, конечно, в тех районах, где следы его присутствия наблюдают.

Будем надеяться, Гел, что дракон не появится.

Потому что мне он не нужен.Глава 6Марк Уишем размышляет: всё ли спокойно в Грандуре?Нечисть бесится, а тем временем остальные готовы его выслушать.

Я проснулся первым.

Немного полежал, всё в той же неудобной позе, в которой и дрых, замер, прислушиваясь. Затем надел шляпу, осторожно перебрался к двери, открыл и вывалился в молоко.

На старую крепость упал туман. Настолько густой, что я едва смог рассмотреть дальний участок стены. Спрыгнул на землю и сразу остановился.

В жизни не видел такого тумана...

И холодно, аж знобит. Может, всё-таки стоило купить тёплую одежду в Бикаде? Лане хорошо, у неё папа умный, всем снабдил. Секунду подумав, тяжело вздохнул и полез назад в салон. Надо надевать куртку, действительно холодно. На поясе висел нож. Пистолеты с собой брать? Нет, не буду, роса ещё садится, отсыреет всё к чертям собачим. Но без оружия как-то не того. Опасливо... Развернулся, протянул руку к оружию, закинул меч за спину. Спящим на полатях поднятый мной шум не помешал, а вот возничий, укутавшийся с головой на подстилке под дилижансом, что-то услышал, завозился.

Осторожно прикрыл за собой дверь.

Сделав в кустах самое важное утреннее дело, я честно попытался высмотреть под ногами парочку сухих веток, печку придётся топить, воду надо будет греть. Дров же припасено не много. Поиски к успеху не привели, роса успела помыть всё вокруг. А перед этим ночью лил дождь.

Ну и туман!

— Кхе-кхе! Хозяин, помоги-ка мне... Уж, будь любезен, дровишки достань из салона, я печку затоплю, — хрипло произнёс проснувшийся Гика. — Там девушка спит, тебе сподручней будет.

Лана, между прочим, подхрапывала всю ночь в три сопла. Правда, в сравнении с мощью низкочастотных переливов, издаваемых Геллертом, её рулады казались тихим шёпот лесных фей. Кажется, я начинаю понимать полезность углублённого курса благородных девиц в лицее Грандура, на котором юных особ учат красиво спать. Как она говорила? "Лежать в постели правильно, красиво, чтобы даже во сне волосы не растрепались. Не дрыгать ногами, не закидывать их, куда ни попадя. Не пускать слюни на подушку, не храпеть так, что на каминной полке дрожит пламя свечей"...

Хороший лицей, правильный.

Бамс! Небольшая кочерга упала на пол. Что ж я неуклюжий такой с утра? Отличная работа! Теперь можно не красться на цыпочках, сейчас и остальных разбудим.

Спустя минуту чёрный цилиндр печи, утопленный в гнездо из армированной тканью огнестойкой глины, со слабым скрежетом повернулся дверцей наружу, возничий привычно начал раскочегаривать "отопитель салона".

— Когда прогреется, можно будет и веток подкинуть, возьмутся, — возничий небрежно кивнул голову вниз и вбок.

Я ещё раз заглянул под дилижанс и увидел охапку веток, набранную возничим загодя. Рядом с собой подсушивал, вот что значит опытный человек.

— Ты иди, хозяин, умывайся, всё остальное я сам сделаю, — и он, не дожидаясь моей реакции, спокойно открыл дверь в салон и как ни в чём не бывало гаркнул: — Вставайте, лежебоки! Мне из рундука чайник достать надо!

Девушка спит? Ну-ну. Благородных наук лицеи, говорите? Точно знаю, что Гика в таковом не учился.

Оба медных ведра стояли снаружи, почти наполненные чистой дождевой водой. Это для питья, умываться пойду к бассейну. Вздрогнув в предвкушении шока, я торопливо снял куртку, рубаху, и со стыдливым подвизгиванием начал обтираться ледяной водой. С ещё большей скоростью растёр тело большим полотенцем. Фу!

Печка уже вовсю дымила, внося свою лепту в плотность туманной пелены.

Действительно, чего я тут толкусь, полезу на стену, оценю обстановку.

Ступени были влажные, скользкие, и поэтому подниматься пришлось медленно, осторожно. Вышел на стену и замер опять...

Если внутри каменного периметра ориентации помогали близкие стены, то наверху глазу практически не было за что зацепиться, взор сразу упирался в светло-серую стену. Как в твёрдое препятствие. Вся низменность ушла в густой туман, и лишь местами слева и выше проступал тёмный абрис скального хребта.

— Прямо кинговщина какая-то, — прошептал я и вытянул руку вперёд, ожидая, что кисть начнёт обволакивать странная мягкая субстанция.

Да нет, туман как туман, пустота.

— Чёрт! — я резко выпрямился и отшагнул назад.

Он словно затягивает!

На Земле увидишь такое — невольно восхитишься, потом друзьям рассказывать будешь в социалках о запомнившемся своей необычностью природном феномене. Только эта планета называется Ванкора, а не Земля. Здесь, как утверждают в трактирах местные, в любой момент из-за гор тяжёлой поступью к дороге может выйти самый настоящий тролль... Интересно, врут по-пьяни, или же есть под болтовнёй какая-то почва?

Проведя ночь под курткой в защищенном от ветра и сырости салоне, я теперь стоял на камне и разминал чуть ли не окоченевшие от резкого холода пальцы. Впору греться у костра или бегать кругами.

Два фильма видел с одинаковым названием — "Туман", оба старые, даже без 4D.

Один по Стивену Кингу. Действие там происходит на севере Новой Англии, где-то в западном районе штата Мэн. Из непонятного тумана, захватившего небольшой тихий городок, полезли всяческие твари... Впечатлило, даже думал почитать саму новеллу. Друзья отговорили, уверяя, что фильм получился гораздо лучше исходного текста.

И ещё одно кино помню — вообще глубокая древность! Зацепился только потому, что снял его легендарный режиссёр Джон Карпентер. Не очень хорошо помню сюжет. В этом фильме тоже фигурирует небольшой рыболовецкий посёлок, одержимый духами погибших моряков. Ровно век назад у скал разбилось судно с рыбаками, и спустя много лет город окутывает плотный туман, который разрывают в клочья абсолютно неадекватные призраки прошлого... Вроде бы, даже рука с крюком имелось, как же без этого! Должна была быть.

Редеет? Вроде бы, да, кое-где начали смутно проступать очертания высокого леса и скалистых валунов на поляне перед фортом, из моря тумана показался высоченный пик, посыпанная снегом шапка которого чуть краснела в лучах восходящего солнца. Земля была сырой, трава под стеной блестела серебром, камни кладки — с крупными бусинками капель.

Вглядываясь в туман, я стоял так тихо, что мне было слышно всё, делают компаньоны, можно не оглядываться: вот Гел пошёл к колодцу, тоже заорал от ледяной воды, девушка побежала к кустам, треснул сук, сломанный для удобства возничим, дышат лошади... Кажется, что если прислушаешься лучше, то различишь, как по граниту стекают струйками накопившиеся лужицы. Жизнь идёт своим чередом.

Но перед лицом всё так же стояла стена из киселя.

Кто сейчас полезет? Твари с нечистью или пираты-разбойники?

Что выберешь, Марк?

Лучше уж пусть твари. Они достаточно тупые, работают на простейших инстинктах выживания, как, например, крокодилы. Ни они, ни нечисть всякая, не являются носителями цивилизационного статуса. Правда, непонятно, что вообще эти создания тут делают.

А люди умны и тем опасны. Злонамеренные умники опасней вдвойне, ну, а если же они ещё и опытны, то совсем плохо.

Сейчас вылезут... Сейчас протянется рука с абордажной саблей и страшная рожа с чёрной повязкой на одном глазу.

— Вы там не шалите, сволочи, — сказал я, поправляя на плече меч. Не доставать же его, загодя, что за детство!

Едва я произнес эти слова, как колдовской туман действительно начал размываться и расходиться, поднялся небольшой ветерок, поначалу взбадривавший меня ещё сильней, и вскоре лишь кое-где длинные косматые клочья всё ещё ползли над вековым лесом.

— Ха! Мне даже со спины видно, что ты ждёшь нападения чёрного дракона, прямо из этой замогильной пелены! — раздалось позади.

Вздрогнув, я оглянулся. Геллерт Де Вельд уже ставил ногу на последнюю ступень. Зачем так людей пугать?

— Наплюй на драконов, Марк, и будь что будет! Нечисть сопровождает нас всю жизнь, и ещё многие погибнут, пока Пречистый Ванк не прекратит это непотребство... Мы с тобой воины, ничем не хуже прочих, и будем пребывать на том свете наравне с усопшими из самых знатных родов. Ты же не сомневаешься, что на небесах веселится множество храбрых людей, умевших встретить любую опасность лицом к лицу? Там найдутся благородные драчуны, способные указать на лучшие небесные кабаки, вряд ли мы окажемся в одной толпе со всякими простолюдинами!

Большинство людей Ванкоры, по крайней мере те, с которыми мне довелось общаться за время моих странствий, предпочитает меньше говорить и больше делать. Работают люди очень много, даже во время отдыха, ведь каждая повседневная бытовая процедура требует немалой подготовки. Воду надо набрать, принести, согреть. Стирка белья — отдельная проблема... Здесь нет двух выходных на неделе, нет регламентированного обеденного перерыва, как вообще нет лимитированного рабочего дня. Люди вкалывают столько, сколько требуется. Поэтому лезть к ним с праздными разговорами не стоит.

Однако многие из них, начав говорить о чём либо, становятся записным болтунами. То, что человек моей эпохи легко может выразить одним ёмким предложением, они готовы превратить в настоящий этюд. Развивающееся книгопечатание и постепенное повышение грамотности способствует развитию и устной речи, словарный запас растёт.

— Простолюдины? Знаешь, Гел, я бы обрадовался, встретив на том свете Гику.

— Гика хороший человек, спору нет. Но он не воин, увы, и небесные таверны у нас будут разные, — отрезал Гел. — Держи, я пояс принёс с твоими зажигалками, может статься, что они помогут тебе справиться с драконом.

Вот это вовремя! Угадал, спасибо, друг! В такой среде без пистолетов чувствуешь себя неуютно. Застегнув пояс, я прошёл по стене чуть дальше и склонился, глядя вниз.

Труп первого корта лежал прямо подо мной. Хорошо охотник за головами ему приложил, действительно, прямо по "рюкзаку", камень утонул в разломах хитина. Добавочный тоже лёг правильно, прямо на голову твари. Второй курт, которого я угостил двумя ударами клинка на глубину до сорока сантиметров, пытался уйти в лес, но Гика его добил.

Туман падал.

Дороги ещё не было видно, густые клубы плыли над аркой тёмно-зелёной аллеи. Во дворе дела шли своим чередом. Печка прогрелась настолько, что уже перестала дымить, чайник, поставленный с внешней стороны, закипал.

— Было бы неплохо их разделать и изучить, хотя бы поверхностно, — предложил я без особой настойчивости.

— Какая мерзость! — громко возмутился друг. — Господи, что ты хочешь там увидеть, кроме зловонной жижи зелёного цвета? Нет, в таком гадком деле я не стану тебе помогать, будь ты трижды любознательный учёный.

— Жаль.

А на самом деле я обрадовался, самому противно.

— Не сомневайся, тут найдётся, кому сожрать даже это дерьмо, — уверил меня Геллерт. — Нам же лучше не связываться. Читай свои научные псалтыри, уважаемый вольный странник, но не вставай между нормальным миром и тварями.

Далёкое протяжное ржание, донесшееся сквозь туман, одновременно привлекло наше внимание. Ветерок стих, посторонние звуки всё усиливались, кто-то двигался в нашу сторону среди плывущих внизу клочков тумана. Здесь, ва утренней тишине пустынной дороги, эти тихие шумы буквально гремели, предупреждали, настаивали.

— Нам лучше укрыться, — разумно предложил воин.

Нет, это была не трусость. Грамотная готовность к неприятностям. Кто знает, что за люди едут, сколько их, кто и зачем за ними может гнаться...

Мы присели за крупными обломками крепостных зубцов.

Из недр тумана, всё ещё висящего над лесной аллеей, до нас вновь донеслось ржание, на этот раз резкое, послышался стук копыт.

Серое марево расступилось, и из леса на уже чистый участок главной дороги медленно выехали трое всадников. Увидев, что здесь тумана нет, они явно обрадовались и тут же пустили своих коней рысью.

— Ого! Да это те самые типчики, которых я встретил в таверне старины Деза Спири! Узнаю коней. Как она называется, вылетело из головы...

— "Старая берлога" — машинально подсказал я.

Ну вот. В довесок ко всему прочему.

Отчего-то я надеялся, что здесь их будет меньше, и мне удастся проскочить незамеченным. Да я и сейчас надеюсь.

Серые плащи-накидки с капюшонами, добрые кони, хорошее оружие. У каждого на левом плече и чуть ниже должен быть прямоугольник чёрных полосок. Вижу! Это они! Не заметив старый форт, а, может, просто не обратив внимания на далеко не самый интересный придорожный объект, всадники уже скрывались за поворотом.

— Эй, Марк, что с тобой? — спросил друг.

— Серые, — только и вымолвил я.

— Ну да, рыцари из Ордена Полоски, их во многих городах можно встретить, что тут такого?

— Но не во всех. Не ожидал, что так быстро увижу их на севере, — я поднялся, продолжая смотреть в сторону, где скрылись всадники.

Тут надо сказать, что здешний институт рыцарства существенно отличается от былого земного. Настолько сильно, что становится очевидно: это разные вещи.

На Земле в средневековье рыцарями становились чаще всего представители землевладельческой аристократии, а судьбу их потомков заранее определяла родословная. То есть, земля наследовалась вместе со званием. Те из них, кто за заслуги получали землю в феодальное владение от своего господина, подчиняться неким феодальным стандартам. Рыцари всегда были военнообязанными, каждый год несли службу по регламенту, являлись личный охраной господина, его свитой. Но они же управляли своими землями, если таковые имелись.

Следующее справедливо лишь отчасти, но влияние церкви, поэзии и круга общения старательно действительно вырабатывали нравственный и эстетический идеал, а дух рыцарства мальчикам прививали с рождения.

Именно на рыцарстве некогда были построены европейские армии, а закат рыцарства наступил с созданием регулярных армий, когда нужда в личных спецотрядах отпала.

Впрочем, какое нам дело до земного рыцарства? Мы на Ванкоре!

Здесь нет даже полного доспеха — чем больше на тебе металла, тем хуже работают любые амулеты. Если мой браслет поместить под пластину, то он просто не воспримет сигнал опасности. Даже не экранируя напрямую, избыток металла сказывается и на приёме, и на передаче. То же самое происходит и с боевыми заклинаниями, которые, впрочем, применяют очень редко, уж очень велик расход энергии, после довольно сложного "бу-бу-бу" двигаться не можешь... Возникает парадоксальная ситуация: в человека, облачённого в полный доспех, можно успешно всаживать тяжёлые арбалетные болты. Кстати, против такого дурня лучше работают и заклинания.

Потому я обрадовался появлению дополнительного индикатора на шляпе — словно наружную антенну вытащил.

Здешние условные рыцарские ордена почти всегда имеют религиозную основу, каждый со своими закидонами. Тем не менее, они всегда выполняют общественно полезную функцию, заключая договоры на оборону с общинами отдельных городов или же целых провинций. Некоторые ордена пожёстче, часть даёт членам ордена определённый люфт свободы, именно из таковых выходят бродячие джигиты, ищущие свободных драконов.

Толкового анализа не будет, я ещё очень плохо представляю себе истинные политические и экономические расклады на Ванкоре, познания мои скудны и поверхностны. Не было времени на изучение, все те месяцы, что я провёл здесь, были заняты решением сугубо практических задач, порой очень сложных. Я и сейчас занимаюсь ровно тем же самым.

Не было времени для анализа.

Однако кое-что уже очевидно. На Ванкоре что-то не сложилось с феодализмом. Что-то не сработало в стандарте исторических процессов. Например, здесь много вольных городов, сумевших сохранить свою самостоятельность. В чём причина? Нужно разбираться. Первое, что приходит на ум — работает фактор существования на планете своеобразной магии и материально либо призрачно воплощённой мистики. Чудовищная каша, немыслимая в прагматичном материальном мире.

Ванкора идёт своим уникальным путём.

А теперь и технический прогресс говорит своё слово — наступает эра порохового дыма. Так что и "рыцари" в нынешнем виде вряд ли долго проживут.

Я просто выбрал наиболее подходящее для трансляции слово. Ну, не "членами" же их называть, или "резидентами"... В любом случае, это вооружённые и хорошо подготовленные люди, объединённые некой идеей, чаще всего с региональным окрасом. Есть ордена, живущие сами по себе, не заключающие никакие договора с общинами или церквями. Такие не базируются в городах, обустраиваясь в отдельно стоящих крепостях. Такие секты очень бедны, всегда герметичны, и больше напоминают монастыри, их сложно назвать рыцарскими.

— Странные они, парни из Ордена Полоски. Священники говорят, что они даже не молятся Пречистому Ванку, в церкви вообще не заходят, — тем временем продолжал Геллерт. — Стой, приятель! Даже мой чугунный ум способен понять, что мой друг чего-то опасается! У тебя с ними счёты?

Я нехотя кивнул.

— И давние. Они меня ищут, Гел.

— Ого! Марк, ты непременно должен рассказать подробней! — гигант с силой сжал мне плечи и легко переставил лицом к себе. — Ванк тебе в помощь, и я помогу. Веришь ли, стосковался по настоящему делу, интересному, мужскому! Надоела эта ловля всякой швали на больших и малых дорогах. Деньги? Деньги всегда можно найти, если ты сильный и смелый. Рассказывай, я сказал!

— Давай, чуть позже, хорошо? Надо подумать, кое-что оценить... Всё не рассказать, это не мои тайны. Точнее, не только мои.

— Что-то рассказать всегда можно, дорогой Марк. Вижу: тебе нужна помощь, и не ври, что это не так! Я умираю от тоски и беспросветности... Да и от любопытсва!

Судя по всему, Гика уже накормил лошадей, приготовил завтрак, вон, как машет, пора спускаться. А где девчонка? Понял. Накрывает в салоне.

— Когда расскажешь? — не унимался Геллерт.

Я положил руки ему на запястья, чуть выжал большие пальцы и освободился.

— Завтра! Или послезавтра. Не знаю.

Чем дальше я забираюсь к северу, чем ближе к своей цели, тем явственней осознаю: в одиночку мне до места назначения не добраться. Одиночкам всегда тяжело, здесь же — особенно. Нужны напарники, это норма.

Но как рассказать?

И что можно?

* * *

Понял, чем именно хороша осень. Ненавязчивым спокойствием. Природа неторопливо подводит баланс перед тем, как укрыться снегом. Что сделано за летний сезон, что упущено...

Вот бы ещё и люди успокоились, зима близко, хватит дурить.

Беда: ни люди, ни нечисть к тому не готовы. Они глупей природы.

Завтрак состоял из простого ржаного хлебы, небольшого круга достаточно жирного сыра с пряным привкусом и разлитой на всех фляги прославленного церковного вина храма Бикады с зелёной печатью на глине.

Мы тронулись в путь примерно через час после трапезы.

— Заметно теплеет, хозяин, спускаемся в равнину, — заметил возничий после прохождения очередного поворота.

Как-то незаметно получилось: вчера с какого-то момента дорога полого и незаметно пошла в гору, и мы поднимались вплоть до обнаружения заброшенного форта-спасителя. Хорошо бы дать ему название и нанести на карту.

Я вытащил документ, осторожно развернул и, почесав затылок, весьма приблизительно поставил отметку, приписав под стилизованным значком крепости: "Форт Росс".

Дилижанс ехал неспешно, а дорога всё спускалась и спускалась. Хорошую мы высоту набрали. Так вот почему Гика вчера не гнал лошадей!

Туман почти исчез.

Дорога пролегала через тисовую рощу. Ожили птицы, началось весёлое посвистывание, пернатые стремительно перелетали из одних деревьев на другие. Разболтались беззаботные сороки, заворковали дикие голуби, к гомону подключилось размеренное постукивание большого изумрудного дятла. По мере того, как дорога теряла высоту, горизонт по сторонам открывался всё шире. Потеплело! Свежий воздух и широта бескрайних далей поднимали настроение. Похоже, даже Геллерта тронула эта красота, через открытую дверь было слышно, как он начал фальшиво насвистывать какую-то незамысловатую мелодию из репертуара фриланской деревни.

Может, ещё наступит бабье лето?

Не наступит? Да и без него неплохо! Как это всегда бывает в предгорьях, микроклимат определяет высота, даже если перепад очень невелик. Стоило немного опуститься... А на сколько? Не знаю, может быть, всего метров на пятьдесят, — и стало ощутимо теплее.

Картинка изменилась, здесь даже не поздняя осень, а просто осень.

Вообще-то, смотреть не на что, я этих дивных пейзажей наелся на всю оставшуюся жизнь.

Наконец, дилижанс подъехал к перекрёстку с указателями, из которых один был без надписи, но с неплохо выполненным рисунком овцы с выпученными глазами, на другом же было указано — "Грандур". Оставшись на главной дороге, возница покатил по обширной и, скажем прямо, весьма унылой равнине. В горах было гораздо красивее, разнообразней. Далее дорога шла через огромное дикое поле, в конце которого стоял сложенный из каменных глыб столб высотой в два человеческих роста. Никаких табличек и надписей на камне не было, нет и потрескавшихся барельефов, как и загадочных рун. Очень старое сооружение.

Тем не менее, Гика знал, что это за место.

Сразу за столбом дорогу пересекал уже начавший пересыхать ручей. Лошади без проблем перешли его вброд, и, мы оказались на другом берегу, где возничий заявил, что об этом столбе он наслышан, а дилижанс только что пересёк границу. Теперь мы находимся во владениях лорда Грандура... Что-то хреновенько уважаемый лорд следит за своими окраинами, некому простейший мост построить. Скупердяй, поди.

— Дальше не поедем, хозяин, — закончил возничий, с кряхтением спускаясь на землю.

— Отчего так?

— Выждать надо бы. Самая низина начинается, видишь, там туман ещё остался? Не стоит в него соваться, поверь. Сейчас воздух нагреется, и тронемся.

Перерыв в движении.

Действительно, что ж я сам не заметил? С крыши надо посмотреть, всё повыше будет. Поднялся с сидения. Геллерт с ругательствами уже лез через тесный салон, но Лана первой заняла моё место рядом с возничим. Все зеваки в сборе.

Осторожно поставив ноги поудобней, я выпрямился, а потом сел на один из кожаных кейсов и посмотрел вперёд из-под ладони. Так и не добыл подзорную трубу, искомый прибор не нашёлся ни в одной торговой лавке Бикады.

— Гика, а почему ты говоришь, что туда не стоит соваться? — крикнул я сверху, вспомнив свои страхи на стене.

— Как почему? Нечисть напасть может! — Геллерт тут же ответил за возничего.

— Какая нечисть? — более идиотского вопроса придумать было невозможно.

— Обыкновенная. У нас не так давно четыре женщины возвращались в посёлок, — с нехорошей задумчивостью молвила Лана, тоже всматриваясь вдаль. — Несчастные попали в густой туман, когда шли мимо яблочных садов.

— И что? — икнув, спросил я.

— Их нашли только к вечеру, и все были мертвы. Жизнь несет нам немало страданий...

— Кто же это сделал?

— Староста посёлка так и не смог выяснить. Скорее всего, Марк, это были мерцающие прыгуны. Нечисть. У бедняжек глаза были открыты, а в них застыл последний ужас этого мира.

— Я знаю о таких случаях, — закивал Геллерт.

Последний ужас... А я, значит, как конченый идиот, стоял на каменной кладке перед стеной густого, как кисель, тумана, и размышлял о кинематографе как последний искусствовед! Достаточно спокойно, разве что потрясывало от холода. Но почему раньше ничего подобного не слышал?

— Ещё бывают туманные ящерицы, это страшные твари, очень быстрые и свирепые, — добавил стоящий возле лошадей Гика. — Хорошо, что они не могут бесшумно передвигаться. Ведь в туман всегда тихо...

— А ночью — призраки, — напомнил Геллерт.

— Ночью, да ещё и в туман никакой дурак на дорогу не выйдет, уважаемый, — тут же возразил ему возничий.

— Дураки обязательно найдутся! — отмахнулся воин.

Он прав.

Интереснейший разговорчик, скажу я вам!

Не мне одному так показалось, Лана опять решила поучаствовать в жутковатой беседе:

— Бабушка в детстве рассказывала, что горный тролль очень любит туман. Встанет, бывало, и стоит в нём, как ватой обложенный. Едет всадник, смотрит — скала с необычными складками. Остановится по недоумию посмотреть на диковинку, а это нога тролля, представляете? Тот сразу хватает его, и в пасть!

— Проклятые старушки всегда готовы рассказать страшненькое, — словно что-то припомнив, Гел болезненно поморщился. — Но этот фокус горных троллей я знаю, хотя самих ни разу не видел.

— Уважаемый Геллерт, а вы слышали о белой вдове?

— Конечно же, слышал, дорогая моя! — с удовольствием признался охотник за головами. — Нет таких странников, кто не слышал о ней, это же главная легенда туманных дорог, так ведь, мой друг?

С этими словами он положил руку мне на плечо, мельком глянул, потом всмотрелся пристальней.

— Марк, почему ты смотришь на меня так странно?

Пр-роклятье! По дорогам Ванкоры я прошёл очень много вёрст, и ничего не знаю про ужасы здешних туманов. Мне что, всё это время просто везло?

Тут все почему-то замолчали, одновременно посмотрев вперёд. Не вижу уже, есть там туман или рассеялся?

— Что дальше делать будем, хозяин, едем? — поинтересовался возничий.

— Ещё чего, здесь стоим! — быстро выкрикнул я.

На стене красовался, заспанным орлом! Нет, скорее курицей беззаботной, даже без пистолетов. В таком опасном тумане! Как же людям порой не хватает рядом столь сведущей старушки...

— И правильно, лучше постоям, жить всем хочется, — поддакнул Гел. — Подожди, Марк, ты разве раньше не знал о существовании туманных чудовищ?

Я вздрогнул и покачал головой так энергично, что "охотник за ведьмами" чуть не слетел на землю.

— Клянусь чем угодно, друзья мои, и уж точно, расположением самого Пречистого Марка — никогда! Даже не слышал!

— Хм... Как это может быть? — пробурчал Гика.

Вот так. Век живи, век учись. И дураком помрёшь.

— На стене ты мне что-то сказал о драконе, и они могут появиться?

— Что ты, это была весёлая дружеская шутка! Драконы летают только ночью, выше любого тумана. Марк, мне искренне жаль, что я столь неосмотрительно обнаружил свою свирепую и грубую натуру, рискуя стать неподходящим товарищем.

— Да ничего, Гел, — откликнулся я, чуть приподнимая шляпу и вытирая вспотевший лоб ладонью, — Обошлось, как видишь.

— Бедняжка! — с сочувствием вскрикнула Лана, сделав бровки домиком. — Это просто ужасно! Друзья, и ведь он добрался до этих мест, какой храбрец!

Тут будущая студентка начала то ли всхлипывать, то ли булькать слюной — я сперва не мог понять, пока, наконец, не дошло: да она же смеётся в кулак, отвернувшись к обочине! Геллерт тоже не выдержал, захохотав так, что лошади забили копытами по земле. Позади громко ржал боевой конь, внизу гыгыкал возничий.

Разыграли!

— Негодяи вы, а не друзья, — выдохнул я. — Хотите, чтобы у меня от страха началась эпилепсия?

Те развеселились ещё пуще!

— Не обижайся, Марк, просто Геллерт рассказал нам, какие у тебя были глаза, когда он поднялся на стену, — пояснили Лана, утирая слезу. — Вот мы и решили... хи-хи!

— Спасибо, тебе, брат! — я вновь приподнял шляпу. — Черти вы этакие...

Компания продолжала веселиться.

— Ехать без приключений скучно, вольный странник, — ответил Гел, успокаиваясь. — Но сколько же ты узнал нового!

Это уж точно.

— Так какие будут распоряжения? — Гика повторил вопрос.

— Распоряжения? Выпорите друг друга розгами! Рассаживаемся, возничий, трогай вперёд. Хватит мне мозги туманить.

И ведь отличный театр устроили, подлецы! Никакой вазомоторики, ничего не дрогнуло! Чистые открытые глаза, разве такие могут врать?

Простые люди. Хорошие.

Грех обижаться.

Ты думал о команде, Марк? Чем тебе не команда! Вместе горы можно свернуть.

Люди на Земле постоянно страдают вымышленными исканиями и многочисленными комплексами, потому что избегают труда и любой опасности. Комфорт — вот что приносит людям все недуги и душевные страдания на пустом месте. В нашей эпохе удобство и комфорт отупили людей, отучили их желать, бороться и побеждать. И не вернуть теперь человечеству эти необходимые умения, если не бросить всю планету в тяжкие испытания или в другую эпоху. Да и надо ли... Что толку там от людей постиндастриала?

Туман... А я купился! Негодяи, но негодяи весёлые и без злобы в душе.

И всё-таки сяду рядом с возничим. От греха, не остыл ещё.

— Что за чертовщина, человек лежит на дороге! — загрохотало сверху.

Но я сначала посмотрел на крышу. Гигант, покинув своё насиженное место позади, забрался наверх, пристроился и с удобством наблюдал. Раздавит салон!

— Один! — дополнил возничий, резко замедляя скорость движения упряжки.

Даже не сразу и сообразишь, что лежит именно человек, а не куча выброшенного тряпья или тюк с отрубями. Серого цвета.

— Да это же полосатый! — снова заорал воин.

— Готовься! — резко скомандовал я.

Дилижанс подъехал ближе и остановился рядом с трупом. Это именно труп, никаких сомнений не было.

— Где же остальные двое? — прошептала за моей спиной девица, которая, как и Гика, была в курсе о прохождении мимо форта тройки серых.

Я не торопился высказывать какие-либо соображения, хватит, уже побыл идиотом, больше не хочу. Остальные тоже примолкли.

— Кто-нибудь может это объяснить?

— Не торопись, хозяин... Лошади нет... Не промочив хорошенько горло, не ответишь,

— Да и тело не забрали, бросили товарища! — с возмущением поднял руку Геллерт. — Рыцари орденов не будут сводить между собой счёты, да ещё и на большой дороге. Ясно, что на них напали. Но кто?

Неподалеку от дороги тянулись густые заросли, а за ними высился хвойный лес. Обзор отвратительный.

— Так что здесь случилось? — настаивал я.

— Коня нет, убежал или же оставшиеся в живых забрали с собой, — начал было Гика, но Геллерт его прервал:

— Давайте перевернём! Я что-то не вижу крови!

Плотно прикрыв двери, Лана, словно по штатному расписанию, открыла окно, выходящее на противоположную сторону, и изготовила арбалет, мы же спустились на землю. Наша помощь великану не понадобилась, он легко перевернул тело, и мы увидели лицо. И глаза. Полные предсмертного ужаса. Меня передёрнуло.

— Пречистый Ванк, смотрите, да они у него чуть не лопнули! — неожиданно эмоционально воскликнул возница. И пальцы сведены, словно он что-то скрёб! Такое рассказывают об одержимых демоном перед самой смертью — они подпрыгивают, ползают по земле, извиваются, как ужи и при этом несут полный вздор. Кто-нибудь знает заклинание, которое нужно произносить при подобных находках?

Геллерт пожал плечами. Заклинания — вообще сложная штука и большая редкость.

— Точно такие же глаза и сведённые пальцы были у тех бедняжек, о которых я рассказывала! — произнёс девичий голос.

Поменяла позицию, высунулась к нам, любопытство победило.

— Зачем тебе глядеть на это, дорогая? — возмутился Гел. — Немедля отвернись и смотри в другую сторону!

— Подожди, — попросил я. — Лана, дорогая, ты опять начинаешь? Розыгрыш окончен, это серьёзное дело.

— Но такой случай действительно был в нашем Балместри! Правда, я связала его с туманом, что было лишь лёгкой шалостью, но на том и всё!

Что мне прикажете думать?

— Значит, они действительно попали у туман, — предположил Гика.

— И на них напала нечисть! — легко подхватил охотник за головами. — Всё-таки, плохая это штука, туман, лучше пережидать его в уютной таверне за бокалом подогретого красного вина. Да уж... Хороший пример того, что не всегда следует больше всего опасаться хищников или здоровенных неотесанных разбойников.

— Вы не шутите ли опять? — в полном замешательстве я внимательно посмотрел на лица напарников по путешествию.

Все были серьёзны.

— А он действительно мертв, Геллерт, ты уверен в этом? — спросил возничий.

— Посмотри сам.

Присев на корточки, Гика внимательно осмотрел тело и вынес вердикт:

— Мертв, как первые ученики Пречистого Ванка.

— Не вижу повода для переживания, — хмыкнул Геллерт Де Вельд. — Вряд ли при жизни он был хорошим человеком, так ведь, Марк? Значит, поделом, опасный пёс лучше всего выглядит, когда сдохнет. Если же нет, то пусть на небесах его встретят с почестями. В любом случае, вечерком нам стоит распить пару кувшинов лучшего вина, что найдётся в Грандуре.

— Хозяин, задерживаться здесь не стоит, — заметил возничий. — Да, мы пошутили, может быть, неудачно. Но... Нет крови, нет ран. Лошадь исчезла, товарищи умчались, радуясь, что им удалось спастись. Всё это очень плохо.

Значит, нечисть действительно напала именно из тумана.

— Мерцающий прыгун, — предположил воин, и тут же они с возничим заговорили одновременно.

Обалдев, я слушал и постепенно понимал, что все их рассказы есть быль, а не ложь. Это местная легендарика. Люди на севере действительно верят в белых вдов, мерцающих прыгунов и прочую нечисть, способную атаковать из тумана, тем не менее, понимая, что, скорее всего, это далеко не мифология.

И мне вот теперь думается, что основана она отнюдь не на фантазиях.

— Похоже на то, уважаемый, — согласился возничий. — Уж не знаю, прыгун ли это или ещё кто, не встречал. Но оно вылетело из тумана, сшибло серого с коня и убило уже на земле. Остальные, лишённые в тумане обзора, даже не пытались его спасти. Видать, понимали, что у них нет никаких шансов на победу.

Действительно ли они спаслись? Скорее всего, да, ведь других трупов поблизости не видно, а нечисть, при всей необъяснимости их боевых свойств, не способна уносить физические тела с собой. И где тогда кони? На лошадей нападают только призраки, остальной же нечисти любая скотина не интересна.

Все святые, что за планета! Никогда не знаешь, где тут слухи, где мистика, а где явь.

— Ты прав, Гика, нам нужно как можно быстрей смыться.

— Вы что, не будете его хоронить, уважаемые? — возмутилась Лана.

Дисциплина словно испарилась. Впрочем, и случай более чем необычный. Я прикрыл глаза и постарался представить, как всё было. После стояния на стене и воспоминай о старых кинговских произведениях сделать это было нетрудно. Да и имеющийся опыт общения с нечистью услужливо прорисовывал возможную картинку... Неожиданная атака из пелены, удар непонятной энергии, последний вскрик, отчаянный топот мчавшихся прочь лошадей.

Как же хорошо, что мы не полезли следом!

Рядом валялся меч в ножнах и обитый воловьей круглый щит без эмблемы. Меч большой, с первого взгляда не из дешёвых и, значит, неплохой работы

— Оружие заберу, а вы в салон его, поднимайте, быстрей! — распорядился я. — Захороним подальше, негоже оставлять человеческое тело на земле. Да и обыскать нужно.

Точных данных, как именно нечисть убивает человека, нет. По-разному бывает. Иногда жертва мгновенно сходит с ума, на все оставшиеся дни бесполезной жизни превращаясь в безвольную куклу, в овощ. Чаще же человек умирает. Иногда появляются травмы, как-то раз я видел лопнувший череп не успевшего добежать до постоялого двора селянина. Удар каким-то направленным полем? Высокочастотное облучение? У каждой нечистой псевдосущности имеется своё оружие, здесь гадания напрасны, нужны планомерные исследования.

Мой приказ не вызвал у Ланы энтузиазма, но помешать такому соседству она не посмела.

Торопливо закинув тело внутрь, мы поехали дальше.

Теперь возница гнал упряжку без жалости, стараясь как можно быстрей увезти нас от места очередной дорожной трагедии. Дилижанс с хорошей скоростью проехал ещё пару километров по самой пустынной из дорог, пройденных мной на Ванкоре. Какое-то время нас окружал густой лес, потом он расступился, дорога повела нас по болотистой местности с островками лесов и перелесков.

А дальше пошла ландшафтная тоска. Зато видно хорошо и далеко, незаметно к нам не подобраться, так что лучше и не придумаешь, можно не торопиться... Какое-то время я опять сидел наверху, всматриваясь, нет ли погони, и не поджидает ли впереди засада. Мне обязательно нужно добыть подзорную трубу!

— Останавливайся, Гика, хоронить будем.

Возничий огляделся и одобрительно кивнул. Быстро подобрав возле правой обочины подходящее место, мы, сменяя друг друга, принялись рыть неглубокую могилу. В шесть рук дело шло споро, и вскоре тело несчастного лежало рядом с краем свежевырытой ямы.

— Плащ надо забрать, он мне может пригодиться, — предупредил я.

Сняли, я тщательно осмотрел изделие. Целый, чистый, проколов или прорезов нет. Под плащом обнаружилась кольчуга среднего качества, мы с Геллертом переглянулись. Дорога впереди трудная, защита лишней не будет

— Гика, наденешь?

— Вот ещё! Обойдусь, Гел, — брезгливо скривился возничий. — У меня отличный кожаный доспех с пластинами, к которому я давно привык, приспособился. Да и велика она. Разреши, хозяин...

Он взял кольчугу и прикинул к плечам.

— И рукава длинные, закроют амулеты, у меня их два на руках.

— Так и мы не постоянно в кольчуге ходим, — возразил ему воин.

— Лучше продайте её, уважаемые, — подвёл точку упрямец.

Тем временем гигант вытащил из ножен меч, действительно очень неплохой. Оценив оружие на глаз, Геллерт легко взмахнул, как пёрышком помахал, довольно улыбнулся, после чего нелогично сообщил:

— Тяжёлый!

И перевёл его в восьмёрку, настолько быструю, что клинок размывался в воздухе.

— А от такого красавца я не откажусь! Давно уже хотел поменять свой. И пусть он не из булата, как у Марка, но будет получше моего старичка. И серебра на нём побольше. Ты как на это посмотришь, Марк?

Теперь улыбнулся я.

— Бери, конечно.

Щит барахловый, в тонком металлическом обрамлении и с маленьким шишаком, такой лучше продать, чем на него надеяться.

Вот шлем с наличником ничего, бреландской работы. Однако я обхожусь без шлема, больше уповая на скорость рук и ног, мне без надобности. У парней есть, хотя на этот раз возничий посмотрел на трофей с интересом.

— Держи, — сказал я тоном, не допускающим пререканий. Хорошо говорить таким тоном, когда заранее видишь, что респондент точно не будет сопротивляться.

Он же забрал себе длинный и узкий кинжал.

Два обычных амулета: нагрудный от стрелы и наручный браслет — индикатор нечисти. Дорогого они не стоят, однако монетки получишь. Но Гел предложил другой вариант.

— Я бы не отказался пристроить один из амулетов к седлу Фанги. С левой стороны. Один у него уже есть, но он защищает коня лишь от удара стрелой спереди.

— Конечно! — согласился я. — А почему бы тебе не навесить на него и опознаватель нечисти? Конь у тебя умный, будет помогать.

— Учёный!

В небольшом заплечном мешке была нехитрая снедь, смена белья, хозяйственная мелочь и большой тяжёлый кошель. Заглянув внутрь, я некоторое время покопался в нём, а потом приподнял пригоршню и со звоном высыпал обратно. Монеты! Разложив прямо на земле плащ, неторопливо пересчитал.

Сто двенадцать солеров, ого!

— Похоже на то, что покойник был у них казначеем, — первой сообразила Лана.

Деньги хорошие. Вряд ли такие могут быть у простого рыцаря.

— Что ты на нас смотришь? — удивился воин. — Кто потратил столько монет на покупку дилижанса? Забирай, всё едино вместе пить будем.

Резонно.

На одежду и обувь, а это были высокие юфтевые сапоги, никто не покусился. Мародёрка на Ванкоре — обычное дело ровно в той степени, сколько найденное жизненно необходимо в конкретном случае конкретному же человеку. Не бери лишнего, спать спокойней будешь, такова примета.

Ещё через полчаса дело было закончено.

Уже сидя в салоне, я ещё раз вытащил из внутреннего кармана кошеля пару визиток.

Всё подтверждается, события развиваются не самым лучшим образом.

— Не пора ли нам наполнить желудки, хозяин? Время обеда.

— Что? Опять этот сыр? — возмутился Геллерт. — Нет уж! Пора подстрелить лань или нежную косулю, и зажарить хорошие сочные куски на рожнах. Мужчина не может жить без мяса, как женщина без сладкого...

— Предлагаю не задерживаться и двигаться дальше, — прервал его я. — Не исключено, что мы найдём придорожную таверну. Да и Грандур, по моим расчётам, уже недалеко, это даже предпочтительней, поужинаем в самой лучшей таверне. По местам, и поехали, не хватало ещё припоздниться и опять попасть в ночь.

* * *

Если в огромной долине с множеством болот пейзаж был безрадостным, то описать мрак и ужасную разруху, встретивших путников через полчаса, весьма непросто.

— Это была деревня? — спросил я.

— Скорее посёлок, вон, какой длинный...

Бывший посёлок. Как обычно, он отстроился вдоль дороги, такие же вытягиваются и вдоль рек, так жителям удобней всего.

Вся поверхность справа была буквально убита, перепахана, тщательно изуродована и приведена в полное запустение. Тут и там виднелись черные пятна сожженных домов и амбаров, угольными костлявыми остовами того, что некогда было стенами строений. Сломанные во многих местах ограды подворий, пара колодцев с обрушенными козырьками, заброшенные сады и ягодные кусты, истоптанные огороды, развалившаяся стена единственного каменного строения — крошечной церквушки ли часовни.

За двести метров до посёлка дилижанс остановился, и Геллерт снова сел на своего коня.

— Это ведь не может быть простым пожаром? — с тревогой спросила Лана.

— Здесь и деревьев-то немного, а лес далеко, — ответил я, указывая ладонью. — Если и пожар, то рукотворный, смотрите, вон на тот дом пламя никак не могло перекинуться, он стоит отдельно.

— Значит, разбойники?

— Никакие разбойники не смогут такого сотворить, уважаемая, — не согласился возничий, направляя дилижанс медленно, чтобы мы могли всё рассмотреть.

Разведка работала: с трудом сдерживая порывистого Фанги, Геллерт Де Вельд медленно объезжал остатки построек, то и дело нагибаясь и что-то рассматривая.

— Я бы предположил злонамеренное нападение вооружённого отряда.

— Ты прав, хозяин. Говорят, что в этих местах уже орудуют банды северных варваров, которые спускаются с гор...

— Так и горы далеко! — сказал я.

Пожав плечами, Гика поёрзал, разминая затёкшую спину, и в дискуссию вступать не стал.

Куда ни посмотришь, всюду видны следы разрушений и грабежей. С угрюмым молчанием экипаж разглядывал руины, дилижанс потрясывало на разбитой кочковатой дороге: зачастую дорога возле посёлков и деревень находится гораздо в худшем состоянии, чем на удалении от него.

— Сюда уже месяц, как никто не наведывался! — доложил Геллерт, подъезжая ближе.

Обильные ливни давно прибили пепел, смыли, что могли, с серых скелетов, что-то рухнуло позже под ветрами. Даже у самого стойкого человека сердце сожмётся, когда он увидит бездушно истерзанную и поруганная землю, некогда заселённую людьми.

— Мне ничего не говорили, Гел! Похоже, в Бикаде не знают, что тут такое творится.

— Знают, наверняка, знают, Марк, просто не придают значения и не хотят сеять панику среди торговцев.

— Лучше бы посеяли, — буркнул Гика. — Тогда уважаемый Зораф Картич трижды подумал бы, прежде чем отправлять свою дочь в далёкое путешествие.

Дочь торговца тут же возмутилась.

— Вы думаете, что я боюсь? За стенами Грандура всё будет спокойно! — воскликнула она. — Это неприступная крепость!

Спокойно ли?

Убитый посёлок, ещё помнящий отчаяние последних жителей, заставлял думать, что мы ещё долго не увидим ни единого приветливого лица, ни одной дружеской улыбки. Недаром Север известен суровостью нравов, недаром мало кто на юге знает, что тут происходит. Да и не интересуются, если честно. Прикрытые с севера, южане живут своей жизнью, гораздо более спокойной и беззаботной.

Скоро пойдёт дождь.

Солнце проглядывало между разорванными облаками, которые всё быстрей затягивали прорехи. Далеко ли ещё до Грандура?

Тяжёлый получается переход, как по времени, так и по полученным впечатлениям. Ни одного нормального человека не попалось. Разграбленные телеги, брошенные трупы... И ведь ничего ещё не закончилось!

Дилижанс миновал небольшую рощу, и мы увидели, что людям духа удалось сохранить крошечный островок безопасности в этой бедственной картине, на пути стояла таверна. К этому моменту я уже отсидел задницу, а в затёкших конечностях чувствовалась неприятная усталость — для моих ног сиденье возничего не подходит.

Таверна "Второе дыхание". Длинное и низкое здание было построено рядом с дорогой, у входа, как бы приветствуя путников, стояли два деревянных охотничьих тотема, а перед ними — высокий деревянный столб, к нему привязана табличка с названием. Дом с соломенной крышей, под карнизом которой виднелись маленькие птичьи гнёзда. Вечер ещё не наступил, а на дворе было пасмурно из-за облаков, поэтому в концах мерцал свет. В стойле всего одна лошадь, рядом с ней сидела большая кудлатая собака на цепи. С задумчивыми глазами. Появление дилижанса мало заинтересовало пса, скорее всего, он давно уже научился определять источник настоящей опасности.

Над крышей из примитивной, но высокой каменной трубы поднимался сизый дым, а вот ароматов жарки не было. Небольшое заведение. Позади основного здания виднелись вспомогательные постройки и фруктовый сад, огород, скорее всего, прячется за основным зданием хозяйства. С внешней стороны стены фасада под козырьком были натыканы деревянные шпильки, на которых в живописном беспорядке развешан сельхозинвентарь, колеса и верёвки, не исключаю, что это элемент своеобразного дизайна. Приставленные к торцам здания грубо сколоченные лестницы вели на большой чердак.

Опыт подсказывал, что камина там не будет — открытый широкий очаг с сухими дровами, во все стороны стреляющими искрами, часть едкого дыма не уходит в раструб-приёмник трубы, а собирается под потолком. Дым есть, запаха жарки нет, значит, там что-то варится в большом чугунном котле.

Знакомый уровень сервиса. Если захочешь поспать, то можно не надеяться на уютные комнатки, добро пожаловать в хлев. Бесплатно, если ужинал здесь же. Удобно и дёшево.

— Будет хорошо, если сперва ты проверишь, что там делается и кто сидит, — предложил я Геллерту.

— Оставайся здесь, пока не разберусь...

Он спешился, отдав коня Гике, и пошёл на разведку. Вспомнив о служебных обязанностях, старый пёс тряско побежал к нему, Геллерт нагнулся, спокойно потрепал его , бросил какое-то словцо и захохотал.

Хлопнула дверь.

Ну и? Шли минуты, а воин всё не появлялся. Минут через десять открылась, на улицу выскочил грубого вида малый в кожаной куртке и быстро побежал за строение. Чего он там тянет? Спросил, услышал, вернулся! Я уже было засобирался идти следом, как дверь заскрипела ещё раз, и охотник за головами вывалился наружу, на ходу утирая усы рукавом. Успел выпить, пройдоха!

— Нет там серых! — начал он. — Они проезжали несколько часов назад, были встревожены, но вопросов не задавали и ничего не рассказывали. Очень торопились в Грандур, так и сказали: неотложное дело.

Задумаешься тут... Настолько неотложное, что не стали дожидаться момента, когда туман ссядется, не вернулись за товарищем, что впрочем, легко объяснить нежеланием опять попасть в лапы нечисти, ещё не покинувшей место схватки.

— Ребята из Ордена Полоски быстро напоили конец, купили кувшин вина и умчались прочь.

— Многолюдно?

— Ничуть! — ответил мне Гел. — В зале сидят трое молчаливых забулдыг из деревни, что прячется за тем лесом — он вытянул указательный палец вперёд, — и хозяина большой фермы, — теперь он показывал большим пальцем куда-то за спину. — У него недавно умерла жена, и он каждый день наведывается сюда, желая заглушить горе.

"Вцепится со слезливыми разговорами, не оттащишь" — подумал я.

— Продолжай, друг.

— Хозяйка ничего не жарит, так что нам придётся подождать. Есть какое-то варево из баранины, на вид аппетитное, — Гел продолжил доклад, хотя я уже плохо его слушал, проклятые серые отвлекали. — Много выпивки: свежее пиво, тёмное, вино и медовуха. Да! Самое главное: Грандур совсем рядом! Женщина, как всегда, ничего толком не знает, а хозяин уверил меня, что до города всего полчаса езды.

— Стоит ли тут задерживаться при такой скудности выбора? — вслух подумал я.

— По мне так тут вполне достаточно всего, что нужно приличному человеку: есть вино, есть сытная еда, что ещё надо?

— Помыться надо, Гел! — отрезал я. — В порядок себя привести, коней нормально пристроить. И лучше бы всё это начать делать не в кромешной тьме. А тут только задержись, начнётся...

— Пусть так, мне всё равно, я уже выпил, — без промедления согласился воин. — Тогда берём пример с серых: поим лошадей, покупаем кувшин вина для услады душевных чувств и едем в Грандур!

Лана накинула на себя курточку, пригрелась и задремала, свернулась в уголке. Гика начал выполнять первый пункт нового плана, Геллерт — второй. Чувствую, когда он выйдет из заведения, его рукав будет совсем мокрым. Так оно и вышло.

Кувшинов было два.

— Подожди, Марк, — рукой остановил меня друг, когда я уже собирался лезть в салон. — Ясно, что мы не можем предугадать, что ждёт нас в Грандуре, и с какой целью так торопились туда серые. Но что-то нам знать всё-таки нужно, как иначе готовиться к опасности? Так ведь, Гика?

Возничий кивнул.

— Чего вы хотите от меня услышать?

— Расскажи своим друзьям, что это за орден, и почему он тебя преследует.

— Ну, куда вы торопитесь? Расскажу по мере развития событий и по обстоятельствам.

Воин чертыхнулся.

— Друг, не обижайся на старину Гела, но ты всегда говоришь с какой-то лишней заумью. Какие обстоятельства? Может быть, нам предстоит хорошая драка, и я хочу знать: их можно убивать или достаточно придушить? Расскажи, ты ведь знаешь, что это за орден!

Не выкрутиться мне. Или же придётся дальше идти одному. Опять одному.

— И очень неплохо, — нехотя согласился я.

— Какая-то особая религия?

Спрашивал только он, возничий стоял рядом и молча слушал. Очень внимательно.

— Религия здесь не причём, друзья... Орден Полоски представляет интересы одного сильного государства, расположенного очень далеко отсюда.

— За океаном?

— За самым далёким океаном, который ты сможешь себе представить. Гел.

— Так это шпионы? И ты знаешь вожаков! Много их?

"Чего ты опасаешься, Марк Уишем, ответь, наконец, сам себе? Они всё равно не смогут представить сказанное правильно и оценить истинные масштабы происходящего! А тебе нужна команда. Очень нужна".

— Командиров всего двое. Остальные — местные, набранные по городам и весям.

— Хм... Немного их, меня это не напугало. Никчёмные людишки живут за дальним океаном, как я посмотрю?

— Именно эти двое — да. Жаль, что я понял это слишком поздно.

— Одни загадки! Спасибо, хоть что-то сказал...

И тут в разговор вступил возничий.

— Некогда покойная тётушка много рассказывала мне об уже найденных дальних странах, хозяин... Как же называется та, откуда приплыла эта парочка?

Наверное, я мысленно плюнул, потому что и неожиданно для себя выпалил:

— Это американцы. А страна называется Соединённые Штаты Америки. Рассказывала тебе тётушка о такой, Гика?

Тот медленно покачал головой и молвил:

— Никогда.

— Эх... Порой мне кажется, что лучше бы вообще ничего о ней не знать, — вздохнув, ответил я. — Ставь свои кувшины, Геллерт, мы отправляемся в Грандур.