Паук

"У вас нет стремления. Вы люди, — я старался выдавать мысли по двулаповски, — только хотите чего-то, но не делаете всего, что для этого нужно".

— Где-то ты прав, но не полностью. Некоторые из нас как раз могут стремиться и делать, но все вместе мы сложно приходим к какому-то однозначному решению — каждый тянет в свою сторону.

"Значит надо, чтобы управлял кто-то один".

Безмысленный ухмыльнулся:

— Ты бы нашёл общий язык с отцом Харика, он тоже так говорил. Вообще мечтал разогнать совет.

"Наверно он был умным двула... человеком".

— Только вопрос в том, что совет был организован ещё нашими дедами, для того чтобы объединить кланы. Без совета каждый клан будет отдельным и наркланье рассыпется.

Когда ушёл маг, ко мне вернулась Лиа:

— Все вы мужики одинаковы, одни секреты и тайны.

"Какие тайны?"

— А чего вы шепчетесь? Считаете, никто не видит, что вы что-то задумали?

Мысли самки были резки — злилась.

"Ну и что?"

— Мне вот интересно. Остальным тоже.

Остальные. Надо как-то налаживать отношения. Не смотря на то, что я помог им, таких отношений как по дороге в нору уже не было.

"Мне надо стать другом для них".

— Ну и становись.

"Лапу вырву".

— Щупальце укушу.

За последних два дня проведённых по сути только с Лией, она обнаглела до невозможности. Но мне нравилась её обычно ложная злоба.

— Расскажи, о чём говорили?

"Хочу уговорить их наркланье пойти в пещеру".

— Разумно.

"Надо же, глупая особь говорит умному и красивому пауку о разумности".

— Ты бы не хвастался красотой. Два выбитых глаза, оторванная лапа...

"Она не оторвана".

— Что это меняет?

"Отрывают лапу более слабому, а я сильный".

— Всё равно, тобой только детей пугать в таком виде.

Я не ответил.

— Извини.

"Опять".

— Я буду следить за тем, что говорю.

"И".

— И думаю, — вздохнула Смешливая. — Пойдём дружиться?

"Сейчас?"

— А когда? Начнём с Харика. Он злой на тебя из-за Алики. Надо чтобы ты понравился Мелкой, а там и брата очаруешь.

"Нет. Мелкая меня ещё пока боится".

— Тогда как?

"Пойду с Рагозом помыслю".

— Не помыслю, а поговорю.

"Это вы говорите, а я мыслю. Вот если бы вы могли мыслить..."

— Так я же мыслю.

"Нет, ты говоришь", — кажется, двулапая так и не поняла, что я издеваюсь, а жаль... Я старался.

14 Деревня.

Последние десять дней мы шли в основном по лесу, лишь изредка выходя на пространство без деревьев, которое по каким то признакам двулапые разделяли на поляны или луга. Лес кстати тоже был разнообразным. Но тут было всё ясно, так как на ветках были то ярко зелёные плоские листья, то жестковатая шерсть, чем то похожая на волоски моего панциря, только потолще и покороче. Передвижение с двулапыми было нудным. Во-первых, разговаривать с ними было не о чём, так как собственно и получить с них было пока нечего. Особых успехов в плетении паутины дружбы я тоже не достиг, хотя и мыслей ненависти или страха от людей стало меньше. Мелкая даже иногда ехала на мне. Исключение составляли отношения со Смешливой. Но последнему, я был не особо рад — слишком разговорчивая, то есть мыслительная — я приучил её, когда мы вдвоём, общаться мысленно — меньше шансов, что сболтнёт что-нибудь лишнее.

"Креп, — прозвучала ожидаемая мысль — она уже полчереды (я всё-таки понял, что это такое) молчала, а это уже долго, — а почему ты так редко ешь?"

"Моё брюшко должно быть пустым".

"Зачем?"

"А вдруг придётся тебя съесть, а у меня места нет".

"Я ядовитая".

"Не сомневаюсь".

"А зачем вам яд?"

"Показать?"

"Я серьёзно. Сколько ты не дрался, ты же ни разу его не выпускал".

"Яд на пауков слабо действует".

"Всё равно не понимаю зачем, вы же ментально можете бить?"

"Иногда хочется, чтобы противник помучался", — я щёлкнул хелицерой.

Должного эффекта это не произвело. Двулапая привыкла и не вздрагивала.

"Не страшно?"

"Если тебе важно, я могу притворяться, что боюсь".

— Креп, — меня догнал Далон.

Смешливая вздохнув, на ходу соскользнула с панциря и направилась к остальным своим сородичам. Она уже привыкла, что когда мы разговариваем, надо отходить. Вскоре оттуда стал доноситься её голосок.

— Не знаю, как ты умудряешься заставить её молчать?

"Пообещал голову в кокон так же как ноги замотать"

— А-а-а. Учитывая твоё чувство юмора, я бы на её месте тоже молчал.

Дня три назад, я сломал таки Шерстяному лапу. Дело в том, что он постоянно мыслил о побеге. Первое время я отправлял Смешливую к Далону, когда Парот начинал радоваться ослаблению верёвок, которые двулапые всё-таки повязали на хелицеры, в смысле руки, боясь за Мелкую. Лиа обращала внимание двулапых на данный факт. Потом мне надоело, да и сами люди стали удивляться внимательности самки. Я стал предлагать подломить Шерстяному лапу. Далон не соглашался, но раз на третий, Рагоз сказал: "Да пусть подломит, жалко что ли". Ну а Далон не успел ему ответить. Больше всех конечно кричал Парот, но и Далон повысил на меня голос. Когда все успокоились, маг объяснил мне, что Рагоз пошутил. Я конечно всё понял, и даже ощутил "вину" — это, как объяснила Смешливая, когда сожалеешь о сделанном. А я сожалел. Очень сожалел, что не успел ухватить вторую лапу.

"Я же пообещал, что больше не трону его".

— Да я не об этом. Не убегай далеко вперёд. Мы уже идём по нашим землям, и не хотелось бы нарваться на кого-нибудь из воинов. Вдруг найдётся отчаянный, и бросится на тебя, или из арбалета выстрелит.

"Жаль..., конечно, будет".

Далон хмуро глянул на меня:

— Если вдруг, ты не нападай на него. И лучше если на тебе всё-таки будет кто-то сидеть, если конечно Лию сможет согнать.

"А если это будут Белёсые?"

— Давай-ка лучше мы вокруг тебя поедем, — немного растянуто произнёс маг. — А я тебе посоветую, если что.

"Хорошо".

На следующее утро, Безмысленный отправил Рагоза на лошади в деревню, для того чтобы он пригнал ещё четырёхлапых. Кроме этого, маг надавал ему кучу распоряжений, от организации их охраны, до поисков противоядия зельницей и сбора внутрикланового совета. Поскольку мне "доверие" не подсаживали, когда был в яйце, то я старательно выслушал всё что говорил Далон Рагозу.

"Зачем охрану?" — спросил я, когда стук копыт лошади перестал отдаваться по лапам.

— Мне кажется клан Мохнатых, — Далон кивнул на Шерстяного, — не очень будет рад видеть нас живыми. Да и книга твоя... не добавляет безопасности.

"Объяснишь?"

— Раз уж нас пытались отравить из-за неё, то почему бы не убить на обратном пути.

Размышления мага были логичны. А я задумался о своей безопасности. Днём, мне ничего не угрожало, а вот ночью.... Ночью, я превращался в двулапого, в смысле впадал в анабиоз. И это было очень плохо. Сами видения с рыжей самкой были приятны и с каждой ночью становились всё ярче, а вот то, что я не наблюдал в это время за округой — было мерзко. Я понимал, что это связано с прошедшей линькой, но внутри выплеталась мысль о заразе, как у молоди, когда они подхватывают облысение и хозяин загнав их в отдельный отвороток, лечит. Может тут также? И эти двулапые заразны?

Уже к вечеру нас встретил Рагоз с десятком двулапых на лошадях. Я на всякий случай отошёл подальше, но так, чтобы звук мага достигал волосков. Но опасения были напрасны. Безмысленный быстро раздал им указания, и мы двинулись дальше, только теперь гораздо быстрее, так как двулапые привели с собой свободных животных. Бежать с ними рядом мне в этот раз не составляло труда. Как оказалось, я невольно позаботился об этом заранее — только лошади начинали нелепо скакать (как только двулапые не падают с них), как Шерстяной начинал вопить о сломанной ноге.

На ночь останавливаться не стали. Далон попросил лишь меня и Смешливую забрать Алику, так как лошади ночью могли споткнуться. Вообще, он зря боялся. Когда совсем стемнело, лунный диск неплохо осветил округу, причём неплохо даже до двулапых, поскольку я постоянно ощущал мысль беспокойства о Мелкой от Харика, который обернувшись, успокаивался. То есть он видел меня, не смотря на малое количество глаз.

Деревни достигли довольно быстро, я почувствовал её по отвратительным запахам издалека. Заходить в огороженное деревьями без веток пространство деревни не стал. Нелогично и небезопасно впадать в ночной анабиоз среди кучи незнакомых двулапых. Безмысленный ответил: как хочешь. Смешливая прижалась головой ко мне:

— Можно я тоже с ними пойду? Так хочется нормально уснуть.

"Иди", — я не до конца понял её нелепый вопрос, но списал на общую недостаточность этих созданий.

Она вздохнула:

— Мог бы сделать вид, что тебе не хочется расставаться.

"Я тоже хочу нормально уснуть".

— Фу, какой.

"Будут пытаться оплодотворить, кричи".

Она улыбнулась:

— Спасибо за совет, самец.

Когда они зашли, проход закрылся. Я осмотрел конструкцию. Такие же как у хозяина двери, только большие и глупо сделанные — зачем они нужны, если можно без усилий перелезть сверху?

Отбежав подальше, я вдруг понял, что с двулапыми было интересно. Не найдя подходящего дерева, я забежал в невысокие растения и прижал тело к земле.

В видениях вновь была рыжая самка, хотя я давно уже называл её в них — дочь, хлопотала около печи, доставая горшок с похлёбкой из неё, а я (так понимаю — рыжий двулапый), сидел за столом. Она чмокнула меня в щёку, и мне это очень понравилось. Когда очнулся от видения, то долго не мог понять именно вот это "понравилось". Я конечно понимал, что она тоже молодь, хоть и не такая пушистая и забавная, но тут было как-то по-другому...

Солнце ещё только начало окрашивать небо в светлеющие тона, и я решил пробежаться по окрестностям человеческой деревни. Внутрь мне заглянуть не удавалось — деревня была огорожена вкруговую — я проверил. Единственный вход — это тот, через который ушли мои двулапые.

На второй круг я почувствовал животное. Точно не лошадь, но по запаху, похожему на витающий у дверей деревни, оно принадлежало двулапым. Подойдя поближе, я осмотрел находку. Животное не походило на лося или лошадь — ниже и цвет пятнистый. На голове пара клыков, но у лося они плоские, а у этого нет. Я поднял лапу, сравнив. Очень напоминает коготь. Снизу, где должны располагаться железы для паутины, висел мешок с четырьмя тычками. Я обошёл вокруг — животное нервно разворачивалось на меня головой. На всякий случай прикрылся ментальным панцирем и послал животному мысль:

"Ты кто?"

Я не настолько глуп, чтобы не понять, что не получу ответа, но вдруг.... Вдруг не случилось. Вообще последнее время брюшко слегка полегчало.... Но опять же с двулапыми ругаться.... Тут животное неуклюже, но довольно быстро побежало от меня сквозь растения. Шуму конечно оно наделало.... Догонять не стал — сейчас двулапые точно проснутся. Но, за ограждением деревни, похоже, никто ничего не слышал. Я медленно направился ко входу в глупое, как и сами двулапые, сооружение.

Солнце ещё не выглянуло, но прилично осветило округу, когда раздался крик:

— Пауки! Нападение!

Количество двулапых впечатляло. Их конечно было меньше, чем молоди когда хозяин подсаживал рабов, но тоже много. Я в какой-то момент засомневался, что смогу легко их одолеть.

— Не надо, — кричал Рагоз, — это прирученный.

Вот был бы кто другой, я бы завернул в ментальный кокон его мнение. Но Рагоз был нормальным двулапым. В какой-то момент паутина мысли повисла на том, что я бы хотел иметь такого паука в своей команде, хотя я не был "охотником", поэтому команды у меня не могло быть, но если бы была....

Порядок среди двулапых восстановился, когда пришёл Безмысленный с Лайонором и белым мелким помятым двулапым.

— Это мой паук, — гордо заявил Лайонор.

Ему оставалась буквально паутинка молоди до удара, когда Далон передал мысль:

"Так надо. Иначе сложно будет объяснить твоё появление".

"А потом можно ему лапы вырвать?" — ответил я.

"Он сейчас Глава наркланья".

"Тогда одну".

"Сейчас не до шуток. Надо показать народу, что ты не можешь причинить вреда".

"Народу?"

"Остальным людям.... Двулапым....

Лайонор важно прошествовал ко мне и остановился напротив. Его мысли радовали, он боялся: "Залезть на него? Да он же тварь. Вдруг яд выпустит или как того охотника из Мохнатых".

Осознав замысел мага, я прикоснулся к двулапому щупальцами.

"Пусть он на тебе проедет", — передал очередную мысль Далон.

Вот именно это очень нервировало в Безмысленном. Остальных я слышал, а он именно что передавал.

"Без лапы".

"И твой панцирь украсит дом главы наркланья".

"Уверен?"

"Да. Если даже сейчас сможешь уйти, то сдохнешь вскоре. В смысле умрёшь, — поправился он. — Мы либо имели договор, либо нет".

Безмысленный боялся. Лапу могу любому вырвать — точно боялся.

"Пусть залезает".

"Передай ему сам. И не говори никому, что я могу посылать мысль".

Да я ни один тут такой скрытный! Какие ещё тайны... Стало интересно. Я сообразил накинуть ментальный щит. Безмысленный не так прост...

"Чего стоишь? Залазь", — послал я Лайонору.

Вот кстати остальные двулапые кого я встречал, имели отличительные особенности, а этот — никаких. Назову его Никакой. Я удовлетворённо прищёлкнул клешнёй, чем собственно заставил спрыгнуть обратно, пытавшегося залезть на меня Лайонора, то есть Никакого. Вокруг раздались клокочущие звуки двулапых.

"Что делаешь?!" — пришла мысль мага.

"Да я не хотел...".

Вторую мысль я направил Никакому, еле успев перенаправиться на него:

"Быстро залазь!"

"Пусть ударит тебя, — прилетело от Безмысленного. — Потом объясню. Знаю что тебе оскорбительно, но надо. Пусть ударит!"

"Пусть попробует...."

Это же слизняковотелые. Что я вообще забыл здесь. Дать им обширным, а потом добить тех что в панцирях на головах! Магу хелицерами голову оторву.

"Ты сам предложил его сделать настоящим Главой наркланья", — мысль Далона почему-то образумила, заставив вспомнить о моём плане, но я запомнил о необходимости проверить ещё раз действие амулета хозяина Безмысленного.

"Ударь меня", — отправил я Никакому.

Он поколебавшись, стал присматриваться куда бы хлопнуть своей хелицерой, то есть рукой.

Когда, наконец, будущий Глава осмелился залезть на меня после хлопка ладонью, нанёсшего бы вред, разве что мокрице, я вошёл на территорию деревни. Сделать было это не так-то просто — мысли всех двулапых я не успевал воспринять, шаря по толпе ментально, тем более, что часть людей была в панцирях на голове. Ну а поскольку почти все самцы двулапых были вооружены, то это было не самое разумное с точки зрения безопасности дело.

Лайонор ехал на мне до самой большой конструкции из всё тех же деревьев без веток. Вообще всё, что было в деревне, было сделано из деревьев уложенных друг на друга. Толпа двулапых не уменьшалась, даже наоборот. Из-за углов стали выглядывать самки и молодь. Никакой слез с меня, и благодушно похлопал по панцирю хелицерой. Была мысль тоже его похлопать, но она быстро растворилась в других, вещающих о предельном внимании ко всему происходящему. Те двулапые, что были в панцирях, сняли их с голов, но клыки ни один не убрал. Я по очереди прослушивал мысли окружающих меня со всех сторон людей. Начал естественно сзади.