2. Последний аккорд

— Я понял, Альберт-сан. Обещаю обдумать ваше предложение.

— Как долго?

— Мне нужно слетать в Японию и решить проблемы, связанные с семейным бизнесом. Я дам вам ответ сразу же по возвращении.

Макфайтон нахмурился но слово "бизнес", очевидно, подействовало на него умиротворяюще.

— Хорошо, Ито, мы подождём. Всё же постарайтесь не тянуть с решением. Вы наш гость, но согласитесь: всему есть предел, даже радушию хозяев.

Намёк был толстым, как ствол столетнего дуба. Если Ито не вернётся из Киото с положительным ответом, то лучше ему не возвращаться сюда вовсе. Как бы ни относился Фриц Айзен к своему зарвавшемуся племяннику, вряд ли он просто забудет о человеке, который помог Хельмуту рухнуть с его пусть уродливого, но всё же пьедестала.

* * *

— Чудак, — буркнул Боб Марлоу, разглядывая на просвет высокую стеклянную кружку, до половины наполненную тёмным пивом. — Почему сразу не согласился?

— Ну, в конечном итоге кое-что я для себя отыграл, — Ито вяло улыбнулся. Господа из Лиги выставили мне самый минимальный счёт. Двадцать тысяч — это в два раза меньше, чем сорок.

— И на двадцать тысяч больше, чем ничего. Дал бы согласие, и они совсем сняли бы тебя с крючка.

— Хм... Но как же быть с тем, что я не собираюсь на них работать?

Коп едва не поперхнулся пивом. Осторожно поставив кружку на пластиковый кружок с логотипом Bub-beer, он сглотнул и покрутил головой, словно разминая мощную бычью шею.

— Вот удивил... Нет, я согласен, в Лиге сидят те ещё ублюдки, но эта акула Макфайтон прав — едва ли ты сможешь заполучить контракт повыгоднее. И ведь сам говоришь, что драться он тебя не заставляет.

— Не заставляет. Ему нужно от меня кое-что похуже.

— Превратить дюжину гладиаторов в балерин? Хех! Ты прав — звучит достаточно скверно.

— Хуже, Боб-сан. Он определённо решил, что я смогу для него разобраться с моим же собственным способом побеждать Стаи. Что сам, своими руками подготовлю новую десятку эмпатов-костоломов, обучу их дэнсленгу и отправлю зарабатывать Лиге миллионы.

Марлоу нахмурился и несколько минут молчал, сосредоточенно перемалывая зубами солёный арахис. Потом выругался сквозь зубы и признал:

— Звучит правдоподобно, чтоб меня... Нет, чтоб тебя, чёртов японец. Ты только что добавил мне головной боли.

— Не беспокойтесь, Боб-сан, обновлённой Стаи на улицах не будет, — Ито поморщился. — В программе "Амфитеатра" появится новое законное шоу — только и всего.

— Я не настолько циник, чтобы этому радоваться, — проворчал гигант. — Говорят, моя работа притупляет чувства... Это правда, чёрт! После сотни увиденных трупов начинаешь видеть в большинстве людей всего лишь говорящую мясную вырезку. Но закрывать глаза я так и не научился. И мне не нравится помойка, в которую превращается этот мир.

— Вы хороший человек, Боб-сан.

— Да и ты парень ничего, чемпион.

Боб Марлоу хмыкнул, одним глотком допил свою кружку и решительно взялся за её сестру-близнеца, ещё наполненную до краёв тёмно-янтарной жидкостью.

— Дело развалилось, — пожаловался он, осушив посудину на треть. — Айзену, конечно, не отвертеться — дырка в моём плече обойдётся ему недёшево. Думаю, закроем ублюдка лет на семь — и то со скидкой на связи папочки и дорогого адвоката. Но вот с остальными — никак. Ни свидетелей, ни заявлений от потерпевших, ни даже плохоньких видео. Максимум проблем для каждого из них — это пристальное внимание моей конторы.

— Стая умерла, — сказал Ито твёрдо. — И вряд ли возродится вновь — вся она держалась на Хельмуте.

— Он — главный виновник, но не единственный. Каждый из недоносков знал, на что идёт. И чем же они заплатят? Лёгким испугом?

— Крушение идеалов — тоже наказание, и суровое.

— Да неужели?

Нет, он вовсе не был уверен в своей правоте. Вполне может статься, что не пройдёт и пары недель, как привыкшие к собственной безнаказанности "юные дарования" из Стаи поголовно окажутся в школе Макфайтона. С Хельмутом Айзеном тот связываться побрезгует, а младший Дзёнсай откажется возглавить новый проект. Ну, так с ланисты станется привлечь к делу хотя бы "игроков" второго плана.

— Я не знаю, — честно признался Ито. — Влезть человеку в душу намного труднее, чем сломать ему нос.

— Не прибедняйся, парень. Совсем недавно ты влез в десяток душ разом. И обошёлся без сломанных носов... Правда, убей меня, я не смог толком понять, как ты это проделал, — Марлоу притворно вздохнул. — А ведь если бы они тебя хоть немного побили, у меня имелся бы добротный свидетель обвинения.

— Простите, Боб-сан, что не доставил вам такой радости... дважды.

Детектив рассмеялся — негромко, но искренне; протянул вперёд кружку с пивом. Ито поднял свою, и сосуды встретились с глухим стеклянным звуком.

— Повторим? — предложил Марлоу. — Я всё ещё угощаю.

— Время, — Ито с сожалением покачал головой.

— Вот дьявол, верно.

До начала посадки всего пятнадцать минут — ровно столько, чтобы неспешным шагом прогуляться от бара к стойке регистрации, активировать билет и подняться на борт лайнера.

— Я не стану тебя провожать, не люблю рыдать у трапа.

— Да, Боб-сан, слёзы вам совсем не к лицу.

Раньше Ито мог бы посчитать крепкое рукопожатие западного человека демонстрацией силы, но сейчас в каждом движении полицейского он без труда читал дружеское расположение.

— На прощание, детектив: тот человек — инструктор, сбитый машиной... кажется, Хосе...

— Фереро, — Марлоу поморщился, потом вздохнул: — Знаешь, побитые в Аккорде бойцы не слишком-то охотно делятся подробностями. Хосе мне до сих пор не признался, в какое дерьмо он влез, но я-то не первый день на этой кухне — всё выяснил без его помощи.

— Так и началось дело Стаи?

Полицейский хмуро кивнул.

— Я так и подумал, Боб-сан.

— Хех... Занятно. У нас в Управлении давно ходили слухи, будто Фереро подставил я. А после истории с тобой никто в этом уже не сомневается. Придурки чёртовы... Ладно, парень, удачи. Рад, что не ошибся в тебе.

— Спасибо. Я... тоже этому рад.

* * *

Как и три месяца назад, в аэропорту не было толчеи. Эскалатор вынес Ито в зал ожидания, где собралось меньше двух десятков пассажиров. До посадки оставалось всего ничего. Ожидание... Скорей бы уже оказаться на борту и услышать гул двигателей, разгоняющих лайнер до взлётной скорости. Пусть океан отделит его от этого города, и всего, что связано с ним.

Странно устроен мир: он не может остаться, она не хочет уезжать.

"Почему ты не наплевал на всё ради Элли, эгоистичный дурак?"

"Потому, что это убило бы нашу любовь".

"Но разве не убивает её то, что делаешь ты?! Забыл о жертвенности, Ито Дзёнсай?! Если любишь..."

"...то я должен уйти. Прочь из этого города, разрушающего чувства. Из города, пожирающего людей, заживо переваривающего их души".

"Ты просто бежишь от проблем, трус!"

"Да, я трус. Я так боюсь её потерять..."

Он уезжал потому, что Элиса сказала: "Не надо, самурай. Ради любви не жертвуют жизнью. И я никогда не приму того, что ради меня ты переломишь о колено себя".

Ито не настолько досадил Лиге, чтобы ему попытались испортить жизнь, пока он держится подальше от хозяев "Амфитеатра", но терпеть своевольного чемпиона прямо у себя под боком никто не станет.

"Давай уедем, Элли! Пусть не в Японию, согласен! Уедем туда, где прежде не были ни ты, ни я! Построим новый дом, начнём новое дело, родим детей..."

Он хотел всё обнулить, поставить свою судьбу на стартовую черту и рвануть в будущее, не оглядываясь назад. Хотел просыпаться рядом с этой женщиной, готовить ей на завтрак мисо и бегать по слежавшемуся песку вдоль кромки прибоя. Хотел научиться говорить с другими людьми на языке движений. Хотел стать отцом.

Элиса сказала: "Самурай... Бог ты мой, вот так всё бросить, и... О, господи, я не готова!"

Вот так: она не готова. А он по-другому уже не может.

Объявили посадку. Пребывая в задумчивости, Ито почти автоматически отыскал взглядом нужный проход в прозрачной стене, отделяющей дюжину посадочных терминалов от зала ожидания. Подошёл, сунул багаж на ленту транспортёра, прошёл под тихо загудевшей аркой магнито-спектрометра. Два дюйма сверхпрочного стекла словно отрезали его от мегаполиса... Иллюзия, конечно; он ещё не в воздухе, ему ничего не стоит прямо сейчас вернуться под "рамку", пересечь залы аэропорта и сесть в такси. Каких-нибудь полчаса — и он окажется на Чейн-стрит перед домом номер двадцать шесть.

"Но ведь я не вернусь!"

Словно обессиленный этой мыслью, Ито отступил от прохода к нужному терминалу, опёрся спиной о стеклянную стену.

"Аматерасу, что же я творю..."

Тень на полу: кто-то подошёл к стене с другой стороны. Он машинально обернулся.

— Элли...

Девушка стояла там, в зале ожидания, смотрела на него через толстое стекло. Взгляд, полный противоречивых эмоций: растерянность и неутолённая жажда, радость и страх.

— Элли! — Ито выкрикнул это беззвучным шёпотом, и увидел, что она поняла. Её губы тоже зашевелились — он не мог расслышать ни единого слова, но угадывал всё, что шептала Элиса.

"Я не хотела тебя провожать".

Он знал это, и в глубине души только обрадовался такому её решению. Уж лучше сотню раз увидеть плачущего Боба Марлоу, чем один раз — упрямо сдерживающую слёзы Элису.

"Слишком уж это банально — прощаться в аэропорту".

Тоже верно. Сцена в самый раз для кино, не для реальной жизни. Зачем же ты пришла сюда, Элли?

Будто услышав его мысли, девушка сделала быстрый жест рукой — странный, нервический. И губы её произнесли:

"На твой рейс регистрация уже закончена, билет мне не продали. Следующий — через четыре часа".

У Ито перехватило дыхание. Наверное, просто подвело воображение, он всё прочитал не так...

"Четыре часа", — она показала "четыре" пальцами.

О, боги!

"Разве это проблема? — он улыбнулся с нарочитой бодростью. — Сейчас я сойду с рейса, и мы полетим вместе".

Во взгляде девушки вспыхнуло что-то вроде облегчения, но она тут же мотнула головой:

"Нет. Эти четыре часа... Знаешь, они очень кстати. Небольшая отсрочка для меня".

А сейчас? Сейчас-то он понял верно? Она кивнула и повторила ещё раз:

"Шанс для меня, чтобы подумать ещё немного".

"Ты... всё-таки сомневаешься".

Губы её дрогнули, мышцы лица на краткий миг отразили все эмоции, что бушевали в душе. Ито прочитал без труда:

"Да, сомневаюсь. Но не в тебе".

Он заколебался, не зная, как правильно ответить. Мысленно протянул руки, обнял её и прижал к себе так крепко, чтобы почувствовать сквозь одежду жар женского тела. Наверное, если это сделать, она переменит своё решение и позволит ему сменить рейс. И уже не оставит для себя возможности передумать. И полетит вместе с ним. И останется навсегда — ведь он сделает всё для того, чтобы Элли об этом не пожалела... Но она будет жалеть: тихо, украдкой. Жалеть о том, что в последний момент сдалась, подчинилась, не приняла решение сама...

Ито отступил на шаг и поклонился — низко и выверенно, как полагается настоящему самураю. Казалось, девушка опешила, но потом глаза её посветлели, и она тоже поклонилась; каштановые пряди скользнули по прозрачной стене.

Это будет долгий полёт. И потом, после посадки — самые долгие четыре часа ожидания в его жизни. Если он только её дождётся... Нет! Когда он её дождётся...

— Мистер? — молодой парень в голубой форме коснулся плеча Ито. — Посадка заканчивается. Вам в седьмой терминал. Прошу не задерживаться. Проходите.

Он попятился к посадочному коридору, не отпуская взглядом стройную фигурку за прозрачным экраном и тонкие, но сильные пальцы, прижатые к стеклу.

"У меня вечные сложности с планами, — прошептала Элиса с виноватой улыбкой. — Прости..."

Конечно же, Ито не услышал и этих слов, но не усомнился, что уловил их правильно, и ободряюще улыбнулся в ответ. Милая, милая Элли! Всегда делай то, что получается у тебя лучше всего! К демонам холодные скучные планы! Импровизируй!

Он успел отступить ещё на несколько шагов, прежде чем понял, что хочет ей это сказать. Прочитает ли Элиса его слова по губам? Далековато...

Положение плеч — чуть вперёд и наклон влево...

Полуоборот, с правой ноги — шаг вправо, подскок...

Руки — вперёд... пальцы... запястья...

Теперь шея... голова...

Служащий аэропорта изумлённо заморгал, глядя, как танцует перед терминалом "семь" опаздывающий к посадке пассажир.

20.07.2014 г.

44

(1) Филипп Марлоу — частный детектив, персонаж книг Рэймонда Чандлера. "Большой сон" — первый из романов о нём.

(2) Канку дай — одна из базовых ката в современном шотокан карате. В кудо, школой которого владел отец Ито, ката не распространены и не считаются обязательными.

(3) Муай тай — тайский бокс.

(4) Бэк-фист — в муай тай и кикбоксинге — удар обратной стороной кулака с разворотом на 270 или 360 градусов.

(5) Дзю-но-ката ("Ката мягкости") — в дзюдо — демонстрация принципов гибкости и мягкости в атаке и защите.

(6) Бассай-дай ("Взятие Крепости") — в карате — динамичная ката с быстрой сменой рук в блоках и ударах, традиционная во многих стилях и школах.

(7) Нритья в классическом индийском танце — это танец, передающий некую идею. В отличие от нритта — танца, имеющего чистое эстетическое наполнение.

(8) Шавасана — одна из основных поз в йоге, предназначена для отдыха и расслабления.

(9) Джеб-дзедан — прямой удар в голову левой рукой в кудо и каратэ.