Цель Перерождение

Видя мою реакцию, Совет решил объясниться:

-Скиталец, мы видим разочарование видом "Арсенала" на твоем лице. И также прекрасно понимаем, что это не то, что ты планировал увидеть. "Арсенала", который прямо перед тобой, сейчас олицетворяет всего лишь один вариант из множества возможных. А все благодаря небольшой детали, мелочи по существу, живой синтетики. "Арсенал" примет любую форму, только дай ему своей крови.

-Я запомнил ваши слова. И только пусть они попробуют оказаться ложью, — пригрозил я.

Выставив ладонь на "Арсеналом", быстрым движением нити я рассек её, тем самым окропив кровью экзоскелет. Произошедшее дальше выглядело непонятно. Покраснев, "Арсенал" начал изменяться с невероятной скоростью. Я успевал лишь замечать редкие формы и все они были разные. Встречались, как и шары, кубы, мечи, рукавицы, так и непонятные экзоскелеты, цепи, символы, книги и многое другое. Иногда по "Арсеналу" промелькали красные разряды, похожие чем-то на множество молний, бьющих в одно место. За подобным я готов был наблюдать вечно. Но желание придать "Арсеналу" статичную форму было выше.

Хватило и легкого касания к "Арсеналу", как тут же изменения прекратились. Точнее они продолжались, но в разы медленнее. И если я говорил, что бесконечное пересоздание форм было красиво, то происходящее сейчас намного превосходило то. "Арсенал" расцветал как цветок, сопровождая себя маленькими, но очень яркими вспышками света, похожими на шоу огней.

Прежде чем финальная форма обрела последние штрихи, красные молнии появились вновь. Одновременно пронзая "Арсенал" они расплывались по полу, на этот раз точно образуя огромный распускающийся бутон. Свет стал потихоньку гаснуть. И когда он совсем исчез, мне и Совету удалось увидеть законченное оружие.

Это был клинок, точнее катана, сильно похожая по виду на ножи из нити. С растекающимися по лезвию волнами пламени разных цветов: на одной половине красными, на другой зелеными. Лезвие плавно переходило в простую рукоять без явно видимых украшений, но с очень красивым рисунком, изображающим символ изгнания.

* * *

Странности с "Арсеналом" не прошли даже после того, как я взял его в руки. Наоборот их стало больше. Катана как будто обрела волю, захватила часть руки и попыталась атаковать катушку с нитями. Ужасно не контролировать часть себя, но еще ужаснее бороться и противостоять неживому. Единственный шанс сразиться с таким — это перейти на другой план. Мир, где сражаются не бренные тела, а истинные лики, души, силу которых невозможно измерить словами. Ведь чем больше страх, тем больше желание выжить. И как, зачастую бывает, желание сильнее.

Зал Совета стал стираться. Пустота же наоборот плавно поглощала пространство и прорисовывала участников битвы воли. Кроме себя и катаны, я уловил давящий взгляд. Он подавлял и хотел, чтобы ему подчинялись, но в то же время истощал глубокие, практически бездонные знания.

Я хотел бы сравнить этот взгляд с Красноглазым или Вечным. Но сравнение пусть и уместно, но смысла не принесет. Обладатель взгляда не давит огромной мощью, он давит разумом. И что из этого страшнее неизвестно. Разум за чистую может раздавить грубую силу. Но хитрость удел слабых и немощных в открытом бою.

Пока я отвлекался на взгляд. Катана уже успела приобрести облик. Не скажу, что он удивил меня, нет. Воплощение выглядело обыденно. Катана взяла за свою основу меня лишь чуточку переделанного. Лицо, тело остались моими, но приобрели красновато-зеленоватый оттенок кожи. А одежда стала выглядеть странно: как легкие силовые поножи с защитной юбкой, закрывающей левую ногу; полуголый торс с нетипичной сейчас броней, закрывающей грудь, в виде двух пластин, скрепленных символом изгнания; и стальная пластина, закрывающая правый глаз.

Одним словом, облик катаны предтечи назвали бы самураем, если я ничего не путаю.

А вот мой облик мало чем отличался от перевоплощения. Все те же молнии, радужный нимб, разве что добавились ничем не примечательная кираса с извергающим энергию кругом и легкая юбка, сотканная из громовых нитей.

Битва наших воплощенных воль не продлилась и секунды. Да и большее столкновение длиться не могло. Ведь это битва разумов, битва в которой выигрывает не тот, кто сильнее в плане навыков и мастерства, гениальности и еще чего-то подобного; выигрывает тот, кто способен мыслить ясно и имеет свое мнение, превосходящее мнение противника. Удар же катаны "Арсенала" из-за этого и был прост и груб. Лезвие неслось на меня, хотело сразить за одну атака. Но я сломал удар намного раньше. Еще тогда, когда катана вылетела из ножен, её окутывали нити. Мне стоило только немного двинуть пальцы и все: оружие сыграло против своего обладателя. Катана тыльной стороной ударила "Арсенал" в грудь.

Мое оружие проиграл бой, и его ментальное тело отлетело на несколько метров, чтобы опуститься на колени и сложить клинок. Такой исход битвы был предсказуем, но катана старалась выиграть. Но куда оружию до человека, пусть и живому. Ведь то, что первоначально создавалось, чтобы уничтожать, не может превзойти того, кто может творить как благо, так и зло.

-Так, почему мы до сих пор в пустоте? — вслух спросил я, как будто надеялся услышать ответ.

Смех, тот самый смех из Хранилища, раздался вновь. Меня охватило ощущение дежавю. В тот раз тоже было темно и рядом лежал поверженный противник.

Так, стоять, а где "Арсенал", он же только что сидел тут. Только не говорите, что меня поглотила пустота пустоты. Но это же нереально! Обладатель взгляда мог сразиться со мной и там. Создавать новое пространство было не зачем. Если только... это не пустота, а нечто другое. Слишком поспешные решения к добру не доведут. Надо подождать, истина рано или поздно покажет себя.

-Вижу, рациональность все-таки преобладала над импульсивностью, — произнес до боли знакомый голос Билина, хозяина "Черного Котла".

-Мне послышалось, это ты, Билин? — переспросил я, пытаясь разъяснить ситуация.

-И да, и нет, тут нет ответа. Как может маска говорить за меня, если она только часть? — задал женским голосом мой невидимый собеседник.

-Извини, что? Какие маски Билин? Ты, о чем?

-Скиталец, нет Проклятый, или снова нет? Может, тогда Карм Спаситель или это имя тоже не отражает правду, а? — спросил новый голос, на этот раз он принадлежал старику.

-Какого черта тут происходит? — раздраженно прокричал я. — Кто ты такой?

-Нет, нет, неправильно! — очередным голосом с легким привкусом безумия проговорил незнакомец. — Сначала скажи кто ты? Какой смысл мне раскрывать себя, если мы и так знакомы? Вот именно, его нет. Вспомни, загляни в шар, раскрой себя. Не зачем стараниям просто так пропадать, когда идеальный кандидат найден.

-Хорошо, — медленно произнес я, сдерживая накипавшую ярость, — хотя бы покажись. Так явно легче будет навести контакт.

-Дельное, дельное предложение, почему бы так и не сделать...

Голос исчез. Из тени вышел высокий человек ростом под два метра. На нем был яркий костюм, пестривший разными цветами, а черно-белая маска сильно контрастировала с ним.

-Так лучше? — на этот раз был детский радостный голосок.

-Вполне, — вздохнул я. — Но теперь хотелось бы задать вопрос, зачем ты создал подпространство?

-Смешно, не надо так, — саркастично ответил Чудак, так решил я звать незнакомца. — Я ничего не создавал. Ты до сих пор находишься там, где и был. Скиталец, ты у себя в голове, мы у тебя в голове. Ничего не изменилось.

-Хватит, исчезни, я хочу, чтобы все вернулось. Хватит с меня безумия! — не выдержав и поддавшись эмоциям, прокричал я.

-Зря, думал, что ты готов. Даже после того как печать сломалась ты до сих пор не видишь правду. Надеюсь, когда Он очнется, правда сама придет к тебе, — расстроенным голосом сказал Чудак.

* * *

После слов Чудака я уже оказался в зале. Делать в нем больше было нечего. Теперь можно произнести ключевую фразу и спокойно двигаться к ядру.

-Ну как, Скиталец, как тебе мощь "Арсенала"? — неожиданно спросил Совет.

-Все хорошо. Но теперь нам стоит попрощаться, — ответил я кодовой фразой.

Свет в зале резко потух. Здание Совета начало падать. Но только звезда на верхушку пирамиды продолжала гореть, как маяк в бескрайнем океане вод. Казалось, ничто её не может погасить или остановить.

Я не стал обращать внимание на звезду. Вместо этого собравшись, отправился к ядру. Хотя желание разобраться, понять, почему только звезда осталась сиять, было велико.

Систем Селлар, Зал Совета, Луун.

Очнуться в мрачной камере никому не пожелаешь, тем более самому, себе. Благо хорошо, что еще место заточения знакомо. Но вот, почему я оказался в "проклятой" камере в здании Совета непонятно. Да и странная ломка не дает покоя. Как же я к этому пришел?

Последнее, что я помню это как шел по мостику "Гипериона", а дальше все пустота, за которой последовало пробуждение здесь. Если посчитать расстояние между планетами, то в бессознательном положении я провел чуть более двух недель, что невозможно в обычном состоянии. Получается: меня ввели в состояние стазиса. А то, что сейчас со мной происходит, конечно, последствия длительного пребывания в нем. Только есть одно большое но: после процесса стазиса надо находиться в мед-отсеке и проходить реабилитацию за такое же количество времени, сколько пробыл в заморозке. Вывод я был не в стазисе, а в чем-то схожем. Но вот в чем или будет правильнее сказать под чем?

С этим разбираться придется уже позже, а сейчас главное все-таки выбраться. Но просто выхода отсюда точно нет, и не думаю, что в какой-либо тюрьме он есть. Остается лишь надеяться, что фортуна будет благосклонна ко мне и звезды повернутся вспять.

* * *

Как и любые труды ожидания, со временем приносят плоды. Ведь отчасти мы прикладываем усилия. Вот и мое ожидание принесло свои. Конечно, в начале пришлось пережить непредвиденное поглощение пустотой. Впервые можно сказать я испытал действие по принуждению. Но затем все воздалось в разы.

Свет в здании погас. Началось резкое паление. Двери клетки отворились.

-Ну вот и шанс, — сказал я, выходя из клетки ,тщетно пытаясь потереть руки. Вновь возникшие фантомные боли не давали покоя.

Не обращать внимание на них было трудно, но особого дискомфорта они не доставляли. Из камеры я двинулся по самому разумному пути — в Мастерскую. Где-то там можно было найти протез и глаз, которые были моей наградой. Уверенность то, что они там, обусловлена лишь одним — Созидатель никогда не нарушает договоренностей, даже если заказчик мертв или более не способен ему помочь. Так сказать, этот старик испытывает страстное желание творить и хранить любые известные устройства, оружия, механизмы и подобные вещи.

Как обычно никого на пути я не встретил. Да и кто в своем уме решил бы ходить по пустым коридорам зала. Только безумец, которому не жалко зайти и пропасть навсегда. Ведь темнота и знания поглощают любое пригодное существо для великих стремлений НАУКИ. Но я же нашелся, я же брожу так, как последний псих по этим коридорам, даже без намека на страх.

Блуждать однотипными коридорами на удивление пришлось долго. Хотя в прошлые разы я достиг Мастерской за несколько поворотов. Теперь же они как будто сменяли друг друга. Причем очень трудно понять, снова ли ты оказался в том же месте, что и минутой ранее или нет. Правда всегда есть хорошее правило лабиринтов — всегда выбирай одну из сторон и придерживайся ее до конца. Как ни странно, она не работала. Да и что вообще может работать в Науке. Наука — она же безгранична и слишком невероятна. В ней возможны любые исходы; и только госпожа фортуна может помочь.

Одно нелепое движение, которое я сделал по чистой случайности, привело меня к выходу. На самом деле-то, лабиринт оказался совсем прост. Надо было лишь повернуть назад. И вот, пожалуйста, выход, точнее вход в Мастерскую.

Помещение Мастерской совсем не изменилось. Разве что покрылось пылью, но это мелочи. Я медленно стал обходить стенды и столы в поисках своих сокровенных вещей. Ничего похожего найти не удалось. В основном повсюду лежали лишь композитные части и чертежи. Изредка же встречались инструменты, как лазерный резак и разнообразные недоделки.

Иногда среди подобного "мусора" удавалось встретить и нечто по-настоящему интересное. Яркий тому пример — ряд маленьких твердых голограмма представляющих забавную семейную сцену. По быстрым и коротким движениям без разговоров я долго не мог понять, что происходит. По началу казалось, что это типичная бытовая ссора. Но чем дольше я всматривался, тем глубже окунался в происходящее. Под конец картину заменила реальность. Меня заволокло и не отпускало, заставляя прибывать этаким невидимым наблюдателем, который должен разобраться и понять, что же происходило на самом деле.

Истина оказалась не замысловатой и простой. Это и была бытовая сцена только не ссора, а прощание между отцом и семейством. Что-то большее понять, лично для меня, не представлялось возможным. Для подобных случаев нужен зоркий глаз, способный зреть в корень. А я, к сожалению, давно утратил такую способность. Ведь милая ложь ближе к сердцу, чем горькая правда. Да и жить в мире, в котором только твоя истина правильная, становится гораздо легче.

Еще некоторое время побродив по Мастерской, я наткнулся на еще пару голограмм в полный рост. Не уверен, но они были похожи на отдельные части сцены, только намного качественнее. Единственным несоответствием с прошлым показались незначительные детали у девочки, как узоры, сплетающих в мордочки животных. Какого-то она мне напоминала, только вот кого вопрос.

-А если изменить пропорции тела, поменять одежду и добавить небольшие штрихи, — быстро говорил я, перебирая множество возможных вариантов, — то должно получиться, именно то, что я думаю. Только найти бы пространственный резец.

Вот так незаметно поиски руки с глазом переросли в поиски резца. Причем я даже не представляю, почему захотел переделать фигуру. Но интуиция настойчиво твердила найти резец, как будто от этого что-то зависело. Ведь, как правило, шестое чувство не обманывает. Оно ведет нужной дорогой, только слегка кривоватой и опасной.

Искать, чтобы так, долго не пришлось. Резец лежал в нескольких столах от меня. Теперь можно и приступить к ваянию. Не скажу, что раньше приходилось заниматься подобным, нет, скорее, наоборот, чаще я занимался разрушением искусства. Только почему-то сейчас меня притягивало создавать. Это сложно передать словами, боюсь, что и эмоций не хватит, чтобы выразить всю многогранность вызываемых чувств.

Подобно пустоте меня поглотил процесс. Ничего, кроме скульптуры передо мной не было.

Быстрыми и легкими движениями я стал отбрасывать все лишнее, оставляя лишь голый первозданный скелет. Затем пошло медленное и скрупулёзное обтачивание и изменение пропорций. И вот перед глазами уже не ребенок, а вполне статная, но безликая девушка. Дальше идеи сами приходили в голову, и точно таким же образом воплощались. Работа над деталями окончательно поглотила меня. Все эти мелкие росчерки, деталь одежды, волос — казались не обыденностью, а чем-то завораживающим и новым.