Он знает, горько размышляла девчонка. Каким бы ни было мое настоящее имя, он его знает. Ее имя, ее прошлое, ее жизнь, все, что она утратила. Но пока что Ниелах не придумала способа выжать из охотника эти сведения.

Она уже начала задаваться вопросом, зачем ей вообще понадобилось спасать ему жизнь.

Ниелах разглядывала переборку, за которой скрывался трюм. Этот отсек корабля, некогда бывшего в собственности трандошана Босска, не слишком отличался от трюма <Раба-1>. Никаких изысков, сплошная функциональность, голые стены, клетки для добычи. Хотя здесь пахло иначе; при каждом вдохе ноздри наполнял кисловатый неприятный запах, который напоминал о мускусе с привкусом крови, вони, которая навсегда впиталась в каменные стены дворца-крепости на Татуине, где Ниелах служила танцовщицей. И где окончила, бы жизнь на столе у ранкора 6 качестве закуски перед обедом, напомнила себе девчонка. Та же самая смесь запахов представителей многих рас, гормональных секретов и выделений их тел, которая висела в спертом дворцовом воздухе, пропитывала <Гончую> Босска до последнего винтика. <Раб-1> был на удивление чистый, почти стерильный, чем напоминал ледяную отточенную ложку своего владельца. Корабль походил на хирургическую лабораторию, в которой у разумных существ отсекалась сила воли, где их превращали в добычу и обменивали на кредитки. По спине Ниелах пробежала невольная дрожь. Девчонка вообразила острый, словно скальпель, взгляд, скрывающийся за темным визором шлема…

— Прости, что не вручил тебе волшебной отмычки, — ворвался в ее размышления сиплый голос Денгара. — Но если ты раньше не знала, теперь знаешь. Не стоит с ним валять дурака. Если, конечно, жизнь не надоела,

— Выбора нет, — буркнула в ответ девчонка. — Поверь мне, если бы я могла избежать встречи с Бобой Фетом, именно так и поступила бы.

Из всего, что удалось наскрести по сусекам обделенной памяти, выходило, что в жизни, которую Ниелах вела раньше, охотники за головами и липкое, разъедающее душу зло, которое они несли с собой, встречались редко и считались отбросами.

— Уже как-нибудь обошлась бы без сомнительного удовольствия быть с ним знакомой.

— Вольному воля, — Денгар взбил ладонью тощий матрас — А по мне, стоять рядом с ним — великая честь для охотника вроде меня. Мне далеко до него.

Кореллианин улегся на подстилку и закинул руки за голову.

— А если уж он сам попросил лететь с ним…

Денгар не стал ничего разъяснять. Счастлива за тебя, подумала Ниелах. На Татуине в подземном убежище старый охотник поделился с ней надеждами на новую жизнь и желанием бросить нынешнее ремесло. Он даже обручился со своей избранницей, но парочка все откладывала свадьбу до тех пор, пока жених не придумает, как выкарабкаться из-под высоченной горы долгов. Собственно, после того, как не без настойчивых уговоров и увещеваний Манароо (как звали невесту) кореллианин бросил свое предыдущее занятие имперского убийцы первого разряда, он катился под откос. Денгар не жаловался, он говорил, что Империя разъедает душу порой до смертельного исхода, утверждал, что стал совсем другим человеком, и не знал, как благодарить возлюбленную за спасение от подобной участи. Но гора долгов ниже не становилась. А жители этой Галактики, которые одалживают деньги и не возвращают их, имели не меньший шанс угодить в могилу, чем те, кто служит Империи. Конечно, таких, как покойный Джабба, осталось немного, но прочие кредиторы относятся к должникам не менее сурово. Партнерские отношения с прославленным Бобой Фетом были лучшей и, возможно, единственной возможностью подвести баланс. Если только Денгара не убьют по дороге, мысленно добавила Ниелах.

Девчонка оглянулась на собеседника. Устроившись на лежанке, кореллианин либо уже заснул, либо хорошо притворялся. Талантом рассказчика Денгар был обделен, ему больше подходили активные действия, пусть

смертельно опасные, зато — приключения тела. Он не умел нанизывать слова одно на другое.

Ниелах уставилась в тусклую металлическую переборку, ощущая нарастающее болезненное недовольство. Пока разворачивалась пусть медленно изложенная, зато увлекательная история, еще можно было потерпеть. Теперь же девчонка задыхалась в вязком спертом воздухе, ощущая гнев и отчаяние жертв, которые попадали в лапы прежнего владельца корабля. Возможно, за их головы не назначали таких баснословных наград, как за тех, за кем охотился Боба Фетт, но их жизни имели ценность хотя бы для них самих, раз уж никто другой их не ценил.

Мне необходимо выбраться отсюда, отчаянно подумала Ниелах. Она не знала, что именно означали ее слова, отсек ли, весь корабль целиком или темный мешок, в который превратилась ее собственная жизнь. Отсюда был единственный выход — металлическая лесенка в рубку. Давай, подбадривала себя девчонка; она медлила, положив руку на перекладину трапа. Ты встречалась с ним раньше. Кривая усмешка исказила ее лицо. И пока что жива. Ниелах даже осмелилась целиться в Фетта из бластера, хотя предпочла бы в той ситуации тяжелую лазерную пушку. Она навела бластер ему прямо в лицо… сколько разумных обитателей Галактики могли похвастаться таким подвигом? Ниелах поставила ногу на нижнюю ступеньку и решительно полезла наверх.

В рубке ничего не изменилось. Боба Фетт по-прежнему сидел за пультом управления, что-то подправляя в поведении их корабля с помощью слишком крупных для человеческой руки, рассчитанных на трандошан рычагов. Остановившись в проеме люка, Ниелах понаблюдала немного за скупыми действиями охотника, а заскучав, принялась пересчитывать царапины на обшарпанном шлеме. Занятное дело: сзади шлем выглядел не менее загадочным, чем спереди, где за темным визо-ром скрывались глаза хозяина мандалорских доспехов. А я ведь их видела, вспомнила Ниелах. И все равно жива. Еще одно достижение, которое открывает доступ в немногочисленное сообщество таких же счастливчиков. Шлем оказался покрепче остального обмундирования, в желудке сарлакка он не превратился во влажные лоскуты и куски изъеденного желудочным соком металла. Но его пришлось снять, чтобы можно было кормить и поить раненого, пока Фетт не сможет позаботиться о себе сам. И даже в том шатком положении на грани и смерти Боба Фетт все равно внушал страх. Безглазая подземная тварь переварила бы любого другого — с меньшим уровнем яростной энергии и желанием выжить. Только Боба Фетт нашел способ выбраться на свежий воздух, в буквальном смысле проложив себе дорогу огнем. Легендой он стал вовсе не потому, что бесцеремонно обращался с чужими жизнями, а из-за упорства, с которым он цеплялся за свою собственную.

Сейчас охотник либо не обращал внимания на гостью, либо не заметил (что сомнительно), как она поднялась в рубку; он продолжал работать молча. Он знает, что я здесь, подумала Ниелах, глядя, как двигаются затянутые в серые мягкие перчатки пальцы. Мало существует такого, чего он не знает…

Девчонка подняла взгляд к иллюминатору в то же самое мгновение, когда Боба Фетт вывел <Гончую> из гиперпространстенного прыжка. Словно кто-то щедро бросил пригоршню звезд, иных, не тех, которые остались в другом рукаве Галактики. Взор Ниелах скользил по ярким россыпям в надежде, что взгляд далеких звезд принесет хоть какое-то утешение. В любом помещении на этом грязном вонючем корабле у девчонки начинался приступ клаустрофобии. А потом она увидела…

Прошлое.

Не свое — Бобы Фета, Мы угодили в историю, подумала Ниелах. Историю, которую рассказывает мне Денгар.

Перед носом <Гончей> плавала в вакууме разорванная паутина. Не заслуга обделенного краснобайством Денгара, а собственное воображение Ниелах в красках нарисовало и арахноида-сборщика, и его жилище такими, какими они были до того, как здесь поработали чистильщики принца Ксизора. В памяти сам собой, причиняя мучения, всплыл обрывок воспоминаний, который каким-то чудом упустили при <зачистке>. А может быть, рассказ Денгара запустил какой-то тайный механизм. Ниелах абсолютно точно знала, как выглядит Куд'ар Муб'ат и его необычное семейство. И раньше тоже знала. А теперь смотрит на них. Плавают себе в пустоте среди спутанных белесых нитей нервно ткани, ударяются беззвучно о транспаристил иллюминатора <Гончей>.

Мертвые нахлебники выглядели жалко и жутко одновременно; треснувшие панцири, прутики тонких лапок, крюченные клешни. Самые маленькие — не крупнее детского кулачка, самые большие — при жизни могли втянуть в док целый корабль; разные по размерам и формам, все они смотрели пустыми, невидящими глазами, которыми мертвецы разглядывают тех, кому еще повезло быть живым. Им не повезло, внесла поправку девчонка. Возможно, счастливчиками нужно считать именно этих пустых нахлебников покойного хозяина и создателя. Им не нужно беспокоиться о том, что же будет дальше. Жестокость Галактики их больше не касается.

На мгновение Ниелах показалось, будто она проваливается в другое пространство и время, затягивая спутников, корабль и его содержимое в черную дыру своей памяти. Дрейфующие в пространстве трупы подействовали на нее странным образом Как будто девчонка переместилась в день смещения и гибели Куд'ара Муб'ата. Как давно это было? У Ниелах закружилась голова, девчонка закрыла глаза, спрашивая себя, что случится, когда она их вновь откроет. Вдруг время опять потечет в нужную сторону?

Ее веки приподнялись без ее на то желания. Я ошибалась. Перемещения во времени не было. Ниелах шагнула вперед, положила ладонь на спинку пилотского кресла.

— Они все давно умерли, — тихо произнесла девушка. — Очень… очень давно.

— Разумеется, — Боба Фетт оторвался наконец от приборов; теперь охотник тоже разглядывал звездное великолепие за бортом корабля. — Когда я в последний раз был здесь, их как раз убивали. Вместе с Куд'аром Муб'атом.

Он быстро глянул через плечо.

— Но ты знаешь об этом Правда? На девчонку снизошло озарение.

— Ты подслушивал! Ты ведь подслушивал, так? По интеркому… все, что Денгар рассказывал о тебе.

Боба Фетт отрицательно качнул головой. Один раз.

— Мне не нужно, — пояснил он. — Денгар выполнил мою просьбу.

— То есть?.. — Ниелах растерялась. — Ты сам попросил…

— В наших общих интересах. Тебя требовалось быстро ввести в курс дел. Денгар избавил меня от хлопот. Вы оба были заняты, не мешали мне. Полет занял много времени, зато никто не выследил нас. А ты могла провести это время иначе, на свой лад.

Голос у него был такой, что Ниелах подумала, будто охотник улыбается.

— Стоит поздравить Денгара, хороший актер, — продолжал Боба Фетт. — Играет роль, даже когда ему тычут бластером в лицо.

Удивление быстро сходило на нет. Он и раньше опережал меня, подумала Ниелах. Вероятно, опередит и теперь.

— Итак, мы на месте, да? — девчонка уставилась в темный иллюминатор. — На том самом месте, где принц Ксизор пытался избавиться от тебя, а потом вдруг передумал и вместо твоей жизни забрал жизнь арахноида.

— Да, — Боба Фетт указал вперед. — Денгар говорил правду, сама видишь. Чистильщики Ксизора работают тщательно. Но не аккуратно. В <Черном солнце> держат педантичных работников.

Вокруг <Гончей> водили жутковатый хоровод мертвые нахлебники, похожие на пустые скорлупки. У Ниелах по спине ползали ледяные мурашки, она слышала — или воображала? — негромкое царапанье и постукивание хитиновых клешней о броню корабля. Происходящее больше напоминало сон, чем все предыдущие воспоминания.

— Зачем ты притащил нас сюда?

Навевающее морозный озноб зрелище, все эти мертвецы, связанные друг с другом нитями нервной ткани, после смерти, как и при жизни, неожиданно разозлило девчонку.

— Вздумал устроить семейный вечер воспоминаний? Так просто?

— Я никогда и ничего не делаю без причины, — невозмутимо откликнулся Боба Фетт. — И раньше, и сейчас. Я здесь намеренно. Как и ты.

— Откуда мне знать? — девчонка с вызывающим видом скрестила руки на груди. — Ты же не счел нужным посвятить нас в свои планы. Ты ни словом не упоминал, куда мы летим и зачем.

Ниелах смерила неподвижную фигуру злобным взглядом.

— Или с Денгаром ты поделился, а со мной забыл? — уточнила она.

— Ни с тобой, ни с ним. Вы оба не знали. Чего не знаешь, того не разболтаешь, разве плохая причина? Я взял за правило: никому ничего не говорить. Даже напарникам и помощникам. Сейчас я могу ради твоей пользы. Способы разговорить упрямого собеседника не всегда приятны. Иногда потом умираешь.

— Благодарю за заботу, — кисло буркнула Ниелах. — Ценю.

— Не трать сарказм зря. Когда мне понадобится чье-то мнение о моих методах, дам тебе знать, — охотник за головами откинулся на спинку пилотского кресла. — Ты хотела все выяснить. Всех дел было — подождать. Время настало.

Его слова как будто повернули внутренний переключатель, гнев Ниелах сменился внезапной, беспричинной паникой.

— Я… — пробормотала растерянная девчонка. — Я не знала…

— А сейчас не знаешь, готова ли ты. Он ухитрялся смотреть прямо в душу.

— Ты прошла путь, ты ждала так долго и нетерпеливо, дралась, чтобы выяснить, что спрятано от тебя. А теперь боишься?

— Нет… — девчонка торопливо замотала головой. — Я не…

— Увидим, — еще тише сказал Боба Фетт. — Потому что у тебя нет выбора: Как не было никогда. Время пришло.

А он прав. Ниелах вновь зажмурилась, сжав кулаки; сухожилия заныли от напряжения. С того самого мгновения, как она впервые увидела невысокую фигуру в диковинных доспехах и скрывающем лицо шлеме, еще до того, как услышала имя охотника за головами, она знала, что это время предрешено. Так будет, потому что должно быть, надо лишь дожить. И девчонка сумела выжить, много раз обманув терпеливую смерть, которая хозяйничала во дворце Джаббы Хата. А затем связала судьбу с тем, кого от гибели отделяло расстояние в толщину утренней тени. Лишь для того, чтобы все узнать, яростно напомнила сама себе Ниелах. Лишь для того, чтобы выяснить…

А теперь она действительно не знала, стоит ли узнавать, что происходит в том, другом, пока неизвестном мире. Так уж ли необходимо ей это самое прошлое или пусть себе лежит в темноте, пусть украденное достанется вору.

— Сходи за Денгаром, — услышала Ниелах негромкое распоряжение и медленно открыла глаза.

У меня нет выбора. Девчонка кивнула собственным мыслям. Ни в чем и никогда.

Боба Фетт смотрел на мертвецов, плавающих вокруг корабля.

— Нам о многом следует поговорить, — заметил он. — И чем раньше, тем лучше.

Он спал и видел сон. И сознавал этот факт, потому что рядом сидела Манароо. И держала в руке пачку флимсипластовых распечаток и от раздражения (всерьез, непритворного) выглядела не менее прекрасной. А еще она постукивала кончиком пальца по долговым распискам.

— Эти йавы опять все продали по заниженным ценам, — говорила Манароо. — Надо что-нибудь предпринять раз и навсегда.

— У них низкие цены, потому что они продают всякий хлам.

В трюме фрахтовика средней грузоподъемности посреди закрытых кодовыми замками контейнеров, все еще сверкающих заводской смазкой, и не распакованной аппаратуры кореллианин обнял жену и поцеловал. Они уже много лет жили вместе, а стоило ему ощутить тепло ее тела, как учащался пульс. Звезды и полумесяцы, вытатуированные на запястьях Манароо, уже не сияли так же ярко, как раньше, зато чувства Денгара ничуть не потускнели.