— Все изменится, когда мы наладим добычу плазмы, — уверил его Дамаск. — Ваше беспокойство вполне понятно. Но вопрос, которым вам следует задаться: сможете ли вы получить корону без нашей помощи?
Десятки собравшихся за столиками разом загомонили.
— Думаю, не сможем, магистр, — протянул Тапало, подав знак к тишине. — Но быть может, лучше рискнуть, чем взойти на трон путем бесчестия.
— Бесчестия? — в изумлении повторил Хилл. — Мы пересекли половину Галактики, чтобы терпеть оскорбления?
— Постойте, — воскликнул Веруна, вскочив на ноги и призывая собравшихся к тишине. — Мы вовсе не желали оскорбить господина Дамаска и его коллег. — Он повернулся к Тапало и лично отобранному им штату министров и советников. — Разумеется, мы должны учесть опасения электората — но нельзя позволять редким голосам боязливых и нерешительных лишить нас шанса примкнуть к галактическому сообществу и поднять престиж всего сектора Хоммель. Предлагаю действовать твердо. Дабы никто не подумал, что на нас давят извне, мы воспользуемся беспрецедентным визитом представителей "Капиталов Дамаска", чтобы объявить, что мы и только мы способны наладить отношения с Банковским кланом и другими организациями, которые позволят Набу реструктурировать внешний долг, получить привилегированный статус в центральных мирах, понизить налоги и процентные ставки, а также создать новые рабочие места — как на планете, так и за ее пределами. — Веруна потряс кулаком. — Мы должны ловить момент, пока не поздно!
Мало-помалу внутренний двор наполнили одобрительные возгласы Тапало и его сторонников.
— Вам есть что добавить, магистр Дамаск? — пожелал знать Тапало.
Плэгас развел руки:
— Только то, что мы вряд ли смогли бы изложить наше предложение лучше, чем это сделал будущий губернатор Тида.
— За нашу победу! — подхватил один из советников Тапало, поднимая бокал с вином.
Остальные также подняли бокалы и выпили.
А Дамаск подумал: "Однажды и Веруна станет королем Набу".
* * *
Предполагалось, что мууны проведут ночь в Тиде и продолжат переговоры наутро. Пока Хилл и остальные размещались в своих покоях, Плэгас, сославшись на личные дела, покинул дворец и пешком отправился к зданию университета на другой стороне города. Он пересек два моста, прошел через два цветущих парка, мимо башен и обелисков и под двумя триумфальными арками через сердце города — Дворцовую площадь. Центральную ротонду университета, расположенного на набережной одного из притоков Солье в окружении пышных частных домов и госучреждений, венчала статуя в форме человеческой фигуры. Плэгас разыскал комплекс общежитий и направился прямо к стойке регистрации. Светловолосая женщина, стоявшая за ней, в открытую таращилась на диковинного гостя.
— Я ищу студента по имени Палпатин, — сообщил он на общегале.
— Да, знаю такого, — кивнула женщина.
— Вы не подскажете, где его найти? Возможно, он сейчас на занятиях?
Она тяжело вздохнула:
— Где-то бродит — там или сям. Кажется, видела его в центре молодежной программы.
— Кажется?
— Думаю, это был он.
"Люди", — фыркнул про себя Плэгас.
— Покажете дорогу?
В ответ женщина вручила ему карту, следуя которой, Плэгас пересек весь студгородок и очутился у штаб-квартиры молодежной программы для будущих законодателей — организации, которая курировала процесс обучения навыкам работы в госаппарате. Вокруг Плэгаса толпились юноши и девушки — одни едва ли замечали его, другие, напротив, старались подойти ближе, чтобы рассмотреть его во всех подробностях. Время от времени он обращался к встречным с расспросами и тем самым сузил область поиска до небольшой площади вокруг библиотеки с колоннами, где в конце концов и нашел Палпатина, узнав того по голографиям Ларша Хилла, в обществе мужчины почти вдвое его старше, темноволосого и в официальном костюме чиновника. Сам Палпатин носил широкие свободные брюки, полусапожки и просторную рубашку с узким воротником. Он был среднего роста, с рыжими вьющимися волосами, носом с горбинкой и узким лицом, которое люди, вероятно, сочли бы дружелюбным. Руки его были длинными — относительно длины его туловища; спину он держал прямо, а двигался легко и непринужденно.
Какое-то время Плэгас наблюдал за ним издалека, рискнув приблизиться лишь после того, как Палпатин расстался со своим взрослым спутником. Юноша заметил его не сразу — а когда это произошло, резко развернулся и быстро зашагал в противоположном направлении.
— Молодой человек, — окликнул его Плэгас, также ускоряя шаг. — Удели мне минутку своего времени. — Когда юнец не отреагировал, Плэгас зашагал еще быстрее и позвал: — Палпатин.
Неохотно остановившись, Палпатин оглянулся через плечо:
— Откуда вы знаете мое имя?
— Мне известно о тебе гораздо больше, чем просто имя, — ответил Плэгас, поравнявшись с ним.
Осторожный интерес промелькнул в голубых глазах юноши.
— Обычно я не очень-то жалую тех, кто заявляет, что ему обо мне что-то известно, но поскольку я и сам знаю кое-что о вас, я воздержусь.
"Интересно, от чего", — подумал Плэгас.
— Что же именно тебе известно?
Палпатин вздохнул, проявляя легкое нетерпение:
— Вы — Хего Дамаск. Президент — нет, "магистр" — корпорации "Капиталы Дамаска". Мой отец говорит, вы прибыли на Набу для встречи с Боном Тапало. Вы хотите помочь ему взойти на престол.
— Твой отец упоминал, что я могу встретиться и с тобой?
— С чего бы? Да и что конкретно вам от меня нужно?
— Полагаю, у нас есть кое-что общее.
— Очень сильно сомневаюсь.
— Тем больше причин нам познакомиться поближе.
Палпатин огляделся по сторонам, словно искал пути к спасению.
— Кто был тот человек, с которым ты разговаривал ранее? — спросил Плэгас.
Палпатин открыл было рот, чтобы дать ему отповедь, но остановился на полуслове и вместо этого ответил:
— Мой учитель в молодежной программе. Его зовут Видар Ким. Он — помощник госпожи сенатора от Набу и, вполне вероятно, сменит ее в этой должности. — Он жестко посмотрел на Плэгаса. — И не сторонник Тапало.
Прежде чем произнести следующую фразу, Плэгас тщательно взвесил каждое слово:
— Интересна ли тебе политика в целом — не касаясь твоего участия в молодежной программе для законодателей?
— Я еще не уверен, кем хочу стать после университета.
— И все же политика тебя занимает.
— Я этого не говорил. Я сказал, что пока не уверен.
Кивнув, Плэгас обвел взглядом здание библиотеки:
— Я впервые в Тиде. Ты не мог бы показать мне город?
Палпатин нетерпеливо вздохнул:
— Послушайте, я...
— Просто маленькая экскурсия.
* * *
Поддерживая светскую беседу, они неторопливо прошли по набережной в направлении концертного зала и шпиля королевы Ярм, затем прошли по пешеходному мосту и взяли курс на дворцовый комплекс. Ларш Хилл снабдил Плэгаса голографиями Палпатина, однако о нем самом смог поведать очень мало. Его отец был влиятельным и богатым дворянином, ратующим за то, чтобы сохранить суверенитет Набу, изолировав планету от остального мира. Считалось, что его фамилия происходила от названия государства, где когда-то проживали аристократические семейства, или от имени, которым в древности называлась одна из областей Набу.
— Тид — очень красивый город, — заметил Плэгас, когда они вынырнули из узкого проулка на Дворцовую площадь.
— Если вам нравятся музеи, — как бы мимоходом бросил Палпатин.
— А ты не поклонник искусства?
Палпатин скосил взгляд на собеседника:
— Я очень люблю искусство. Но по натуре я минималист.
— Во всем?
— Хочу, чтобы Тид не был так перенаселен. Чтобы зимы были мягче. Чтобы у короля было меньше советников и министров.
— Звучит как политическое заявление.
— Просто выражаю свою точку зрения.
— Одно не противоречит другому.
Палпатин встал как вкопанный:
— Что вы хотите из меня вытянуть?
Плэгас указал на близлежащую скамейку. Когда юноша наконец сдался и присел, муун произнес:
— Мое внимание привлекло то обстоятельство, что ты пустил в прессу кое-какую информацию, которая сильно помогла продвижению Тапало.
Гримаса искреннего удивления застыла на лице Палпатина.
— Но как?..
Плэгас взметнул руки:
— Сейчас это не так уж важно. Важно лишь то, что ты сделал это вопреки желанию твоего отца, твоего университетского наставника и кое-кого из дворян.
— И вы расскажете им?
Плэгас внимательно посмотрел в глаза юноши:
— Что будет, если я это сделаю?
— Для начала отец меня убьет.
— В буквальном смысле?
Палпатин натужно выдохнул:
— Он отречется от меня.
— Стало быть, это правда. Ты и твой отец на предстоящих выборах — по разные стороны баррикад.
Взгляд юноши уткнулся в землю.
— Случится чудо, если мы окажемся на одной стороне хоть по какому-то вопросу. — Он вновь посмотрел на мууна. — Я хочу, чтобы Набу порвала со своим прошлым. Хочу, чтобы мы стали гражданами Галактики. Разве это плохо — стремиться сыграть важную роль в республиканской истории?
Плэгас покачал головой:
— У любого правительства бывают взлеты и падения.
— А вам, значит, лучше других известно, как править Галактикой?
Плэгас хохотнул:
— Я — всего лишь старый муун, который ни капли в этом не смыслит.
Чувствуя неискренность собеседника, Палпатин фыркнул:
— Сколько же вам лет?
— Если считать в человеческих годах, мне уже далеко за сотню.
Юноша присвистнул:
— Как же я вам завидую.
— Почему?
— Вы столького достигли — и столького еще можете достичь.
— А чего достиг бы ты?
— Всего, — ответил Палпатин.
Они встали со скамейки и не спеша двинулись обратно к университету. Глубоко погрузившись в Силу, Плэгас внимательно изучал Палпатина, но добился немногого. Люди вообще были трудны для понимания, а разум Палпатина полностью захлестывал внутренний конфликт. "Такой крошечный мозг, и столько всего происходит внутри", — подумал Плэгас. Такие потоки эмоций и такой эгоизм. Так непохоже на предсказуемые, сосредоточенные умы разумных обитателей Внешнего кольца, особенно на коллективные сознания роевых сообществ.
Палпатин остановился у выкрашенного в яркие цвета лэндспидера с заостренным носом, тройным стабилизатором и репульсорным двигателем, который выглядел достаточно мощным, чтобы оторвать от земли дроида-погрузчика.
— Твоя машина? — спросил Плэгас.
Глаза Палпатина зажглись от гордости.
— Прототип патрульной "Молнии". Время от времени я участвую в гонках.
— Побеждаешь?
— Если нет — зачем вообще участвовать? — Палпатин забрался в пилотское кресло и склонился над панелью управления.
— У меня есть кое-что, чтобы украсить твое зеркало заднего обзора, — сказал Плэгас. Он выудил из нагрудного кармана монетку из чистого ауродия на длинной цепочке и уронил ее в протянутую ладонь Палпатина. — Антикварная вещица.
Юноша уставился на подарок:
— Никогда не видел ничего подобного.
— Она твоя.
Палпатин поднял вопросительный взор на мууна.
— Кто знает, может, однажды ты подашься в банкиры, — сказал ему Плэгас.
Юноша, немного расслабившись, издал смешок:
— Маловероятно, магистр Дамаск.
— Да, полагаю, чтобы заработать кредиты, есть способ и получше.
Палпатин покачал головой:
— Меня не интересуют кредиты.
— А меня все больше занимает вопрос, что же именно тебя интересует.
Палпатин хотел было что-то ответить, но в последний миг закусил губу.
— Палпатин, мне хочется спросить, как бы ты посмотрел на то, чтобы работать с нами — с "Капиталами Дамаска", я имею в виду.
Густые брови Палпатина насупились.
— В каком качестве?
— Буду предельно откровенным — в качестве шпиона. — Не дав юноше раскрыть рта, он продолжил: — Не скажу, что нам с тобой нужно от Набу одно и то же, поскольку очевидно: вопреки тем чувствам, которые ты испытываешь к архитектуре, ты очень дорожишь своим миром. Мою корпорацию в то же время интересует не столько правительство Набу, сколько ее плазма и доходы, которые она принесет нам, попав на свободный рынок.
Палпатин выглядел так, будто понятие "правды без прикрас" было для него в новинку.
— Скажи вы об этом как-то иначе, я немедленно отмел бы ваше предложение.
— Так ты согласен? Будешь держать нас в курсе политических махинаций, которые замышляют твой отец и его фракция?
— Только если смогу докладывать непосредственно вам.
Плэгас попытался еще раз прощупать его в Силе:
— Ты действительно этого хочешь?
Палпатин сдержанно кивнул:
— Да.
— Тогда ты будешь докладывать мне и только мне, — сказал Плэгас. — Я лично приму для этого все меры. — Он отошел на шаг от спидера, когда Палпатин завел его.
Юноша на мгновение притих.
— Хотите завтра прокатиться со мной? — наконец проговорил он, перекрывая шум двигателей. — Если, конечно, у вас есть время. Покажу вам Тид и окрестности.
— Только если пообещаешь гнать не слишком быстро.
Палпатин плутовато улыбнулся:
— Достаточно быстро, чтобы не дать вам заскучать.
Глава 10
Круг насилия
Верткий спидер Палпатина несся по равнине ниже плато Тида в метре над землей, оставляя в высокой траве длинный виляющий след. День был ясным, теплый воздух — насыщен пыльцой, и повсюду не смолкая гудели насекомые.
— Очень бодрит, — заметил Плэгас с пассажирского кресла, когда Палпатин отпустил педаль газа.
— Может быть, я стану профессиональным гонщиком.
— Думаю, Набу ждет большего от старшего сына дома Палпатинов.
— Меня не волнует, чего ждут другие, — ответил юноша, не поворачивая головы.
— Этот спидер подарил тебе отец?
Палпатин искоса посмотрел на мууна:
— Взятка своего рода — но я ее принял.
— И он одобряет твою любовь к быстрой езде?
Юноша фыркнул:
— Отец уже много лет со мной не ездил.
— Он не знает, что теряет.
— Это не связано с моими талантами. — Палпатин полуобернулся к спутнику. — Когда я был помладше, то стал виновником гибели двух пешеходов. Отец грозился навсегда отобрать у меня права, но в конце концов уступил.
— Что же заставило его передумать?
Палпатин вдавил педаль газа до упора:
— Я порядком его достал.
— Прости, — сказал Плэгас. — Я не знал.
Впрочем, если говорить начистоту, отлично знал. С помощью 11-4Д он раскопал кое-какие сведения о трудном детстве Палпатина. Юношу выгнали сразу из нескольких частных школ за мелкое хулиганство и прочие правонарушения, после которых любой другой школьник тут же оказался бы в колонии для несовершеннолетних. Но отец, разделявший тягу сына к жестокости, благодаря своему влиянию всякий раз вытаскивал Палпатина сухим из воды и ухитрялся замять любые намеки на скандал. Для Плэгаса, однако, проступки юноши были лишним доказательством его исключительности. Этот молодой человек с самого начала стоял выше любой общественной морали и считал себя в достаточной мере уникальным, чтобы следовать индивидуальным нормам поведения.
Палпатин указал на далекую кромку леса:
