Средиземье. Путь Майара. Общий текст

Когда на тебе бежит несколько человек, орущих и вооруженных колюще-режущем оружием, то становится понятно, что тебе сейчас будут убивать. И никакие разговоры не помогут.

Правой рукой я выхватил меч, левой — кинжал. Первого набегавшего — здоровяка с раззявленной, слюнявой пастью, жутко пахнувшего немытым телом и сивушным перегаром, я ударил ногой в живот. Мужик остановился, захрипел и завалился на землю

От удара второго, он попытался достать меня копьём, я ушел в сторону, перерубил мечом древко копья, и вогнал кинжал в горло.

Третий успел поразить своим мечом, но я не стоял на месте, удар пришелся вскользь, и кольчуга выдержала. Два-три фехтовальных приема, и он, пропустив удар в плечо, открылся. Следующим выпадом я погрузил меч в его живот.

Один разбойник замедлился, и стал обходить меня слева. Самый первый из напавших мужиков, похоже, немного оклемался, и стал подниматься на ноги.

В кустах, позади врагов, я сначала услышал, а потом и разглядел еще одного — стрелка. Он натянул лук, и пустил стрелу между своих товарищей. Стрела прошла недалеко от моей головы — мимо. Но теперь положение сделалось непростым.

Два оставшихся в живых разбойника разошлись в стороны, так, что бы лучник мог спокойно стрелять. А сами они никуда не торопились, судя по всему, надеясь, что лучник рано или поздно, ранит меня.

Я переводил взгляд с одного на другого, одновременно стараясь уловить момент выстрела

Шшшш... Прошла еще одна стрела, и я понял, что что-то надо делать. Перехватив кинжал за острие, я резко и неожиданно метнул его.

— Ах ты, падла, — успел сказать человек, хватаясь за торчавшую из груди рукоять. И упал на землю.

Я быстро перекатился, так, что бы оставшийся в живых разбойник закрывал меня от своего же лучника. Правда он низок и коренаст, и мои плечи и голова доступны стрелку, но хоть такая защита. Все же лучше, чем ничего.

— Слышь, воин, может, эта, разойдёмся? Останемся при своих? — коренастый сделал мне предложение, и чуть опустил свой меч, дожидаясь ответа.

Ага, сейчас. Значит, как впятером нападать, так ничего. А как клюнул жареный петух в задницу, так и всё, прошел нездоровый азарт, и жить захотелось.

— Не сегодня, — я сделал несколько быстрых шагов вперед. Первый удар от отбил, второй тоже, потом уже я блокировал его выпад. Но делая его, он открылся. Я пнул противника под колено опорной ноги. Он стал заваливаться, вскинул руки, и мой меч чиркнул по его горлу.

Так, с этим похоже всё. Не сразу, но умрёт. И теперь ему не до меня. Он уже лежит на земле, судорожно дергается и хрипит, пытаясь зажать руками рану.

Не давая лучнику времени на выстрел, я сделал несколько прыжков к обочине, и оказался под защитой деревьев.

Впрочем, один раз лучник всё же успел выстрелить, но стрела прошла мимо. Стрелять то нужно с опережением!

Так, а теперь добить недоноска. Я был зол и горел желанием наказать разбойников. Тем более, опасался за Яблоко. Неизвестно, что там с моим конем. Если просто ушиб или сбил ноги, когда падал, это одно. Но если перелом? То тогда всё может стать очень плохо.

Посмотрел на дорогу еще раз, оценивая ситуацию. Самое главное мой конь. Яблоко на дороге и трясёт головой. И с ним вроде всё нормально. Стоит на четырех ногах, и громко ругается, на своём лошадином языке.

Четыре разбойника лежат, и, судя по всему, чувствуют себя не особенно хорошо. Двое не шевелятся — вероятно, их души уже летят в Залы Мандоса. А двое еще цепляются за жизнь. Ладно, с ними позже, если они доживут до моего возвращения.

Я сориентировался, где находился лучник и осторожно, прячась за деревьями и кустами, двигался в том направлении.

Сначала всё было тихо. Разбойник пока еще контролировал свой страх. Затем, судя по всему, у лучника не выдержали нервы, и он побежал. Затрещали кусты...

Ну а Вы бы, что делали на его месте? Вот только что, вас пять человек. Вы готовились напасть на лежачего на земле гонца, который, казалось, сильно ударился, и не успел прийти в себя. Но всё пошло наперекосяк. Прошло пара минут, и вот уже твои друзья-товарищи мертвы, а ты остался один, и как дурак, сжимаешь в руках практически бесполезный лук. Так что, беги....

В лесу темновато и я, боясь споткнуться или врезаться в дерево, бежал аккуратно, медленно сокращая расстояние, и уже чувствовал его настрой — смесь ужаса и паники, боязнь того, что жить осталось совсем немного.

Я догнал его — едкий запах пота и страха, который я ощущал безо всяких магических способностей. Он, услышав мои шаги, обернулся, что-то закричал, и, споткнувшись о корень, упал на спину.

Я подошел и спокойно приставил клинок к шеи. Прощай, мужик.

Чувствовал ли я жалость? Совсем немного. Когда ты встаешь на путь разбоя, и начинаешь вырезать путников и богатых купцов, а их жен (наверняка) насилуешь, то рано или поздно будь готов ответить за свои поступки. Так что, если не я, то кто-то другой поставит жирную точку, в этой неудачной и бесполезной жизни.

В последний момент я удержал руку. Всему виной неожиданная, но здравая мысль.

— Жить хочешь?

— Да, да, очень хочу, — мужик забормотал торопливо, словно стараясь успеть сказать как можно больше, и этим разжалобить меня. — Я всё для вас сделаю сударь, всё что прикажете.

— Еще в банде люди есть? Отвечай быстро.

— Нет. Вчерась Кривой Дэк умер, и нас пятеро осталось. И теперича я последний. Не убивайте меня, — мужик встал на колени, а в голосе слышались скулящие нотки.

Ага, вспомнил про жалость. Почему практически все убийцы так трепетно относятся к собственной жизни, при этом, не стесняясь отнимать чужую? Почему, когда другой человек просит у тебя сохранить ему жизнь, ты глумливо смеешься и мерзко шутишь?

Но я уже остыл от боя, и от желания отомстить. И мне не хотелось его убивать. Но зато мне бы пригодились их нечестно нажитое богатство — если оно у них есть. Это и есть та мысль, что вовремя пришла в голову, и не позволила добить лучника.

— Откуда пришли?

— С севера, господин.

— Из Арнора, что ли?

— Да, — он наклонил голову.

Это что, ты так стыд показываешь? Неудобно, что встал на такую тропинку? Раньше надо было каяться.

— В Вашей шайке что-то осталось на черный день? Вы что-то припрятали?

— Ээээ... — вот же человек! На кону жизнь, а у него жадность прорезалась.

Я снова приставил клинок к его шеи, и слегка нажал. Надо же помочь разбойнику принять верное решение. По грязной коже потекла струйка крови.

— Отдашь всё — будешь жить.

— Ладно, ладно, как скажете, — наконец то я слышал правильные слова.

— Далеко до вашего поганого лагеря?

— Нет, не очень, меньше лиги.

— Вставай, — я грубо поднял его за шиворот, и обыскал. В сапоге нашелся нож, который я засунул себе за пояс. Потом перехвалит со спины две его руки одной своей, и, пошевелив по траве носком сапога, нащупал лук. Придерживая мужика, поднял его, и осмотрел — дрянное, слабое, оружие, мой орочий трофей куда серьезней. Я отбросил лук в сторону и повел разбойника к дороге. Где бы ни был их лагерь, коня на дороге оставлять не стоит.

Вернувшись на тракт, я понял, что всё кончено — оставшиеся в живых не подавали признаков жизни. Потом я рассмотрел, что заставило Яблоко упасть. Так и есть. Эти гады, натянули поперек дороги веревку, привязав ее к двум деревьям.

Да уж, скачи Яблоко чуть быстрее, всё могло обернуться куда трагичней.

Перерубив веревку, я связал ею руки лучника, уложил его мордой в землю, и подошел к коню.

— Тише, тише, парень, — я погладил Яблоко по голове, почесал за ушами. Он всхрапнул, от меня пахло кровью, видно это не понравилось лошади.

Успокоив четвероного друга, я наклонился и посмотрел его запястья — именно так называются колени у лошади. Содранная кожа, немного крови, но вроде ничего страшного.

— Жить будешь, Яблоко. Мы с тобой отделались парой синяков и легким испугом,— потрепав еще раз коня по шеи, я с отвращением принялся осматривать разбойников.

Всё понятно. Вонючая одежда, плохенькое оружие. У одного, того кого я убил, метнув кинжал, нашелся кошелек с несколькими серебряными монетами. Забрав кошелек, а также свой кинжал, я оттащил разбойника на обочину. Следом перетащил и трех остальных членов банды. Нечего этой падали дорогу марать.

Потом вспомнил про нож лучника и достал его из-за пояса. Так, слабый металл, плохая выделка. Нам такое не нужно, отправляйся в кучу трупов.

— Встаём, — закончив осмотр, я подошел к молчаливо лежащему лучнику. — Веди к вашей берлоге.

И мы пошли в лес. Одной рукой я придерживал разбойника, второй вел в поводу Яблоко.

— Я всё отдам, у нас деньги имеются, только меня не убивайте, — где-то в середине пути взмолился лучник.

— Если всё отдашь, не убью, — еще раз пообещал я.

Тем временем стемнело окончательно. В разрывах туч появилась Луна и несколько звезд. Ветер усиливался. Далеко, на пределе слышимости, завыл волк.

Минут через двадцать мы спустились в овражек. Здесь и нашлось пристанище разбойников. Небольшая пещерка в склоне, выложенный камнями очаг, несколько чурбаков для сиденья, и чуть в стороне — ручеек.

— Ну, давай, показывай свои сокровища.

— Они в пещере, — он мотнул головой.

— Веди. Я за тобой. И шутить не советую. Попробуешь выкинуть фокус, прикончу, — черт его знает, может там и есть ловушки, но я сомневался, и говорил так, на всякий случай.

Пещера небольшая, и мерзкая настолько, что и лишнюю секунду оставаться в ней не хотелось. Внутреннее помещение — метра четыре на четыре, с несколькими подпорками под потолок, и топчанами вдоль стен. На них лежали засаленные шкуры и тряпки — даже смотреть на это неприятно, не говоря уж про то, что трогать.

Дав зрению привыкнуть к темноте, я развязал лучнику руки и позволил ему зажечь небольшой огарок, который стоял на камне.

Затем разбойник сдвинул одну из кроватей в сторону. Там, под несколькими досками, обнаружился тайничок, и разбойник, вытащил оттуда небольшой сундучок и поставил его у моих ног.

— Всё?

— Да, больше у нас нет,— врешь, я же тебя чувствую, понимаю твой настрой, и эту подленькую мысль — утаить часть хабара, воспринимаю достаточно отчетливо.

— А мне сдаётся, что это не всё, — я вытащил кинжал и снова прижал к его шеи. — У тебя последний шанс купить жизнь. Еще одна попытка глупая попытка, и ты попрощаешься с этим миром.

-Я понял, понял, простите меня, сударь.

Ну, вот славно. Второй тайничок нашелся снаружи, на склоне оврага, под упавшим деревом — платяной, тугой мешок, весьма приличный по весу.

Что теперь делать?

Уже поздновато, так может, здесь заночевать? Не в вонючей пещере, конечно, а на чистом воздухе, не далеко от родника.

Так я и сделал. Завел разбойника внутрь, уложил его на топчан и крепко привязал — пусть потерпит до утра, ничего не случится. Сам, забрав свечу, выбрался наружу.

Сначала я расседлал Яблоко, промыл ему запястья, напоил, и насыпал в торбу овса.

Потом осмотрел добычу — в сундучке, и в мешочке оказалась довольно приличная сумма в серебре и золоте. Одни монеты, драгоценных камней или украшений там не было.

Потом я перетащил все деньги, и сложил их в воду, чуть ниже по течению. Пусть полежат до утра — вода замечательно промоет, а то мне не нравилась их энергетика.

Затем я развел костерок, поджарил хлеб, солонину и немного перекусил.

Желания говорить с разбойником и расспрашивать его о чем либо, у меня не возникло. Всё ясно без слов. После падения Арнора множество людей пошло по кривой дорожке. Допускаю, что часть из них сделала это не от хорошей жизни. Но другие — следуя своим наклонностям и пристрастиям.

Не так давно, Эотеод (это предки эорлингов) разнесли в пух и прах Ангмар. Разбойников еще прибавилось.

Естественно, что они стали искать хорошие, перспективные места. Вероятно, некоторые разошлась в разные стороны, и осели по дорогам.

Совесть продолжала мучить — я присваиваю себе 'грязные' деньги, добытые неправедным путем. Я давно знаю, еще по Земле, что деньги как раз то, пахнут. И огромное значение имеет тот способ, каким они получены. И то, что я забрал кровавые деньги у разбойников, радости мне не доставляло. Отсюда, и пусть немного наивный, но работающий способ, очистить их в воде, которая унесет весь негатив.

На самом деле, стихии — вода, воздух, огонь и земля замечательно умеют забирать негативную и деструктивную энергетику из вещей. Иногда достаточно подержать что-то над огнем, и эта вещь очистится. Так я поступил и со своим неожиданно доставшимся мне богатством, положив его в воду.

Но совесть продолжала неуютно шевелиться. Единственное, что меня как-то оправдывало — это моё бедственное финансовое положение. Стать богатым, служа на Гондор, очень и очень проблематично. Да я и не стремился, если честно. Сами по себе деньги меня особо не привлекали. Но деньги это инструмент, с помощью которого можно многого добиться. А так как планов у меня хватало, то и деньги окажутся не лишними.

Эта мысль помогла мне немного примириться с самим собой. Привалившись спиной к дереву, я задремал.

Утром проснулся не в самом хорошем расположении духа. Спал в неудобном положении, к тому же продрог, да и сны, тяжелые, неприятные (может, место так влияло), оставили муторный осадок.

Вытащил из ручья деньги — сейчас уже не чувствовался исходящий от них негатив, и упаковал в две мешочка. При утреннем свете, я прикинул, что куш мне достался приличный. Богатым человеком, я не стал, но зато теперь при желании могу купить не самые дешевые вещи. Например, приличного качества меч с кольчугой.

Затем зашел в пещеру, и отвязал лучника. Мы выбрались из оврага. Я сориентировался, где находится дорога, и развязал мужику руки.

— Проваливай на все четыре стороны. Свободен, я слово держу.

— Может, возьмете меня с собой? — разбойник, судя по всему, ночью не спал, а раздумывал, и набрел на интересные мысли. — Деваться то мне некуда, а вам, сударь, добрый слуга не помешает, а? — он с надеждой поднял на меня мутноватые, с хитринкой глаза.

— Это вряд ли. Добрый, может и не помешает, но к тебе это не имеет никакого отношения, — я вскочил на Яблоко. — В ближайшем селении, где ваши подвиги наверняка известны, я скажу, что убил четырех разбойников, но один остался в живых. И опишу им твои приметы.

— Это нечестно, — лучник возмущенно, и даже с негодованием вскрикнул.

— Я тебе только жизнь обещал, ничего другого, — я тронул Яблоко ногами, и поскакал.

Вот такое мне выпало дорожное приключение. Помог людям, очистил местность от разбойников, и заработал денег. Одновременно с этим, не довел дело до конца, не убил оставшегося в живых, или не передал его властям.

Минут через десять выбрался на дорогу, проехал мимо трупов — почти у всех них обгрызены лица и руки — видать, лесное зверье постаралось.

Постоялый двор, тот, что я рассчитывал посетить вчера вечером, обнаружился ближе к полудню — на картах, он похоже нанесен с ошибкой. Там, в трактире, я рассказал свою историю, и упомянул, что один из разбойников остался в живых. А дальше от меня ничего не зависит. Захотят местные найти разбойника? Надумает ли этот стрелок поискать лучшей доли, и податься в другие места? Это вопросы, которые меня не касаются.