"Охота на гончих"

В бок с размаху ткнулся чей-то острый локоть. Творимир зашипел. Вспомнил просторное конунгово подворье, уважительных бойцов — и наградил обернувшегося лорда таким взглядом, что праздношатающихся вокруг резко поубавилось. Ивар вздернул брови:

— Мы ведь даже до середины слободы не дошли. Что ты стонешь?

— Эх! — сердито рыкнул воевода, демонстрируя командиру сплющенные носки сапог и в двух местах порванный плащ. Королевский советник смутился:

— Мда. Нехорошо вышло. Ну, потерпи ты еще хоть часок, друже! Сейчас осмотримся, купим чего-нибудь для отвода глаз и назад. Обещаю.

— Эх...

— Хочешь — обратно другой дорогой пойдем? — подсластил пилюлю лорд. Русич передернул плечами: а смысл? Только дольше добираться, если этакий крюк делать. И плащ все равно теперь чинить придется.

— Какая прелесть! — донесся до мужчин звонкий голос леди Мак-Лайон. Воевода вздохнул — в отличие от него самого, дочь почетного члена Шотландской торговой гильдии чувствовала себя здесь как рыба в воде. Она носилась от лавки к лавке, от лотка к лотку, и мало того что ни разу не потерялась, так еще и умудрилась сохранить ноги, одежду и хорошее настроение. Супруг ее тоже был хоть и помят, но вполне бодр. А несчастному телохранителю, как обычно, достались все шишки... Творимир мрачно стряхнул с плеча руку Ивара и шагнул поближе к Нэрис — владелец меховой лавки, у которой остановилась супруга лорда, оценил ее восторг, свою возможную прибыль, мигнул протирающим штаны подручным, и у прилавка в мгновение ока образовался свободный от толпы пятачок. Хоть передохнуть немного, подумал русич.

— Что госпоже угодно? — соловьем запел купец. — Меха на полог, шапку, воротник? Бобр есть, пожалуйте: северный, с проседью, и вот этот, подешевле, из Польши возим. А ежели вы понарядней чего желаете, так лиса имеется — огнёвка, чернобурка! Извольте поглядеть... Выдру могу предложить — у нас лучшая, морская, сносу ей нет. Еще дочери ваши носить будут, да с удовольствием!

Ивар отвлекся от разглядывания двухэтажной лавки оружейника, что напротив, и посмотрел на жену. Его губы тронула чуть насмешливая улыбка — шустрый торгаш, так вдохновенно расписывающий достоинства своего товара, даже понятия не имел, на кого нарвался. Предлагать выдру с бобром супруге лорда еще куда ни шло — намеренно поскромней оделись, чтобы внимания лишнего не привлекать, а дворянство и титул у них на лбу не написаны. Но... 'Рано ты обрадовался, дружок, — подумал королевский советник, правильно оценив знакомый прищур женушки, — дочку торговца на мякине не проведешь. Эк она брови-то хмурит — достанется же кое-кому сейчас на орехи'.

— А ежели госпожа меху для опушки желает, то и это имеется, подберем в лучшем виде, — заливался меж тем купец, раскладывая перед Нэрис разномастные шкурки. — Вот, не изволите ли глянуть — белка красная, так огнем и горит! В самый раз к волосам вашим, я дурного не посоветую! Косы каштановые яркий мех завсегда оттенит да украсит... А носиться будет — дай бог каждому. У меня товар лучший, это вам кто хочешь скажет!

Леди Мак-Лайон не ответила. Поворошила наваленные на прилавок шкурки, отогнула край сшитого мехового полотнища, лежащего тут же, помяла руками, порастягивала, поглядела на свет — и покачала головой:

— Лучший товар, говорите? Мило. Уберите вашу белку, она летняя! Да и красный мне не к лицу, он больше брюнетке пойдет... Выдра у вас речная, не морская, носиться меньше будет. И не надо мне 'чернобурку' эту в лицо совать — что я, шкуры лисопеса от лисы не отличу? У него же волос двухцветный! И, кстати говоря, ваш хваленый бобер на свет кроликом появился, а вот эта норка — сурком колючим, разношерстным... А песцовое полотнище и вовсе срам — кусочки мал мала меньше, через две зимы все на части расползется!

Торговец выпучил глаза. В толпе зевак, собравшихся поглазеть на будущий торг, послышались одобрительные смешки. Однако Нэрис, кажется, этого и вовсе не заметила. Хлопнула обеими ладошками по прилавку и потребовала:

— Настоящий товар давайте. И не бобров да лис, на них я уже нагляделась. Соболя покажите, куницу... и вон ту прелесть... то есть, муфточку!

— Горностаевую?! — выдохнул купец. — Побойтесь бога, госпожа! При всем моем к вам уважении...

Ивар, стянув рукавицу, подцепил пальцем ближайшую к себе шкурку. В мехах он не понимал ничегошеньки, но дожидаться, пока торгаш отвернет супругу лорда от прилавка под предлогом того, что соболя-де ей не по чину, тоже не собирался.

— Ты еще зайца нам предложи, — с легким смешком проронил он. — Или овчину. Совсем глазами плох стал к старости? Что стоишь? Жена моя соболей просила. Так давай их сюда. А коли нет — так лавок тут без счета...

Гербовая печатка, блеснувшая на пальце королевского советника, купца отрезвила. Он умолк, вдумчиво оглядел покупателей и, крякнув в усы, сказал, наконец:

— Не серчайте, сударь. И вы, госпожа, зла не держите — не признал сослепу, правда ваша. Соболей? Извольте, сей же секунд обеспечим... И куницу, как желали, самую лучшую, лесную желтодушку! А также позвольте предложить — песец голубой, драгоценный, с Руси возим, лучшего отбираем. Еще норка имеется — уж за ту-то простите, щас я ее приберу... вот! Редчайшая, черная с синью — на солнце выньте, поглядите!

Нэрис взяла в руки шкурку.

— Вы издеваетесь, уважаемый? Она же крашеная!

— Где?!

— Да везде, от носа до хвоста!

— Госпожа, напраслину возводите! Такой роскошный мех...

— ...и мездра черная, ага! А у той лисы, что вы мне давеча предлагали, так вообще желтая. А этот песец...

— Понял, — сдался торговец, одним движением сгребая ворох шкурок с прилавка. — Снорри! Тащи из красного сундука соболей! И куницу неси, оттуда же! Слышишь?

— Да слышу, слышу, — донеслось из недр лавки. Купец печально взглянул на Нэрис:

— Теперь небось до вечера никто не подойдет. Экая ж вы голосистая, госпожа! Сказались бы сразу, что в мехах понимаете, дак я бы... Вы муфту хотели поглядеть? Вот эту?

— Да. Ох-х... Какая же прелесть, ну честное слово!

— Придраться не к чему, — поддакнул хозяин лавки. — Товар отменный.

— Вижу. Сколько?

Он назвал цену, и лорд Мак-Лайон поперхнулся победной улыбкой. Сумма была немыслимая. Вот за эту маленькую пушистую чепуховину — столько денег?! Да на них коня купить можно! 'Совсем купечество обнаглело, не при моем тесте будь сказано. Ну, ничего. Спесь мы с него уже сбили, а торговаться Нэрис мастерица. Если уж она ирландского ювелира на триста монет выставила играючи, то здесь скостит вполовину, даже не напрягаясь'.

— Ивар, — шепот супруги вернул советника с небес на землю, — у нас денег достанет на месте расплатиться, или попросить, чтоб в дом конунга прислали? Я еще хотела куницу взять для опушки и соболей локтя два-три, накидку пошить...

— А вот норка еще, из личных запасов! — влез проклятый торгаш, вынимая из-под прилавка объемистый сверток. — Извольте поглядеть, госпожа, не пожалеете. А? Как для вас берегли — мех коричневый, подпушек бежевый, самый ваш цвет — провалиться мне на этом месте! А уж мех-то какой — радугой играет, искру пускает, королеве бы носить, а я вам отдаю!..

— Королеве? Да с такими расценками и государевой казны не хватит, — буркнул Ивар, с тоской взвесив в руке кошель. Он был полон, и на все хватило бы с лихвой, но... Шкуры! Просто шкуры! Это же натуральный грабеж! — Нэрис, милая, да зачем тебе столько? Неужто лэрд Вильям родную дочь мехами мало балует? Ладно еще муфта эта. Но все скопом? Ты б хоть поторговалась!

— Цена справедливая, — пожала плечами жена. — А от папы соболя да горностая не дождешься. У него каждая поставка до последнего хвоста расписана, что ты! А норка хороша-а-а... Но если это дорого, так ты скажи. Я тогда только муфточку... Она вправду тех денег стоит!

— Согласна, — раздался вдруг позади женский голос. — Мех первостатейный, и работа хорошая. Здравствуй, Хлёд.

— Госпожа Эллида?..

Ивар повернул голову и внутренне присвистнул: кажется, ушлый меховщик был в слободе купцом не из последних. Стоящая перед лавкой дама, высокая северянка, судя по волосам, покрытым голубой шелковой косынкой — замужняя, явно принадлежала к бергенской знати. Дорогая одежда, обилие золотых украшений, тройка здоровенных бойцов за спиной... Но не это в ней было главным. Госпожа Эллида внушала уважение. Какое-то подспудное, не зависящее от ее происхождения и достатка. Царственная осанка, скучающее выражение гладкого лица, чуть тяжеловатый взгляд, неторопливость речи — от этой женщины веяло спокойствием и властью.

Купец, спохватившись, согнулся в поясном поклоне:

— Госпожа Эллида! Какая честь... не думал, не гадал... Снорри! Что ты там возишься? Тащи уже сюда этот проклятый сундук, чтоб тебя разорвало! Госпожа Эллида пожаловали, новых мехов желают!..

— Не шуми, — оборвала его женщина. — Недосуг мне сейчас. Вечером пришлешь, к Гюнтеру на двор. Там и погляжу.

— Доставим в лучшем виде! — закивал торговец. — Вам как обычно, песца русского?

— Да. Голубого. И еще... коль горностая не продашь, так тоже для меня придержи.

Нэрис вцепилась в муфту мертвой хваткой. Ивар хмыкнул. И, вежливо поклонившись даме, качнул головой:

— Сожалею, госпожа. На горностая вы опоздали. Любезный! Заверните покупку.

— Не надо! — просияла леди Мак-Лайон. — Я сразу надену! О-о... Ну какая же прелесть...

— Королевский подарок, — снова улыбнулась та, кого назвали Эллидой. — И правда жаль, ну да что уж теперь? Горностая, надеюсь, на мой век еще хватит! Хлёд, жду вечером.

— Не извольте сомневаться, — заверил купец. — Буду самолично! И с песцом!

Дама благосклонно кивнула. Потом сделала знак своим сопровождающим и не спеша направилась дальше, вверх по улице. Народ перед ней расступался. Ивар, проводив женщину задумчивым взглядом, поскреб подбородок. Интересно...

— Любезный, — он облокотился на прилавок и понизил голос. — А позвольте узнать, с кем это вы сейчас разговаривали? Я так понимаю, важная птица?

— Еще как. Это ж сама госпожа Эллида, супруга ярла Сигурда Пустоглазого!

— Что-то я о таком не слышал.

— Так вы ж приезжий, господин, — пожал плечами купец. — Да и ярл-то, как бы так... не наш. То есть норманн, понятно, да конунгу нашему не служит. Над островом Мэн род его властвует — Арундейлы, может, слыхали?

— Да, припоминаю, — медленно выговорил королевский советник. — Арундейлы... Очаровательно. Гхм! Милая, оторвись от муфты, успеешь налюбоваться. Ты еще что-то хотела, кажется? Куницу и соболя? Вон сундук принесли, выбери что понравится. Молодой человек поможет.

— Ивар, но как же...

— Тс-с! Небось по миру не пойдем. Так что норку эту, с чем-то там бежевым, тоже посмотри. Что? Мерзнуть, так красиво. Или ты уже передумала?

— Нет! — выдохнула окрыленная супруга и тут же по локти зарылась в мех, позабыв обо всем на свете. Что, собственно, от нее и требовалось. Лорд Мак-Лайон достал кошель:

— Я гляжу, уважаемый Хлёд, вы тут на хорошем счету. Раз даже супруга ярла с вами вот так запросто! Одного понять не могу — вроде Арундейлы с Длиннобородым не в ладах? Так что же их женщины по Бергену разгуливают, как у себя дома?

— Так ведь госпожа Эллида у себя дома и есть, — заулыбался купец. — Она из Бергена, ее тут всяк знает. Ярла Ингольфа племянница дальняя, половина ее родни в Тронхейме живет, половина здесь... А ежели вы на супруга ее и на соперничество в смысле трона намекаете — так пустое! Конкурентов у каждого конунга в любые времена хватало, что ж теперь, глотки всем резать? Про дружбу врать не стану, но за мечи не держатся. Все ж силы не равны!.. А раз Длиннобородый весу имеет больше, так чего ему на Сигурда-то крыситься?

— Стало быть, ярлу в Берген ход не заказан?

— Понятное дело. Упредить, конечно, о приезде обязан, а так... Кому он помешает?

— Мда. Чудно тут у вас. Не удивлюсь, если вслед за госпожой Арундейл я локтей через сто и ее супруга встречу!

— Запросто, — подтвердил Хлёд. — Они ж поодиночке не ездят. Ярл жену даже в походы берет. Так что где одна, там и другой... Снорри! Песца голубого назад положь! Госпоже Эллиде вечером понесу, она просила. Да аккуратнее, что ж ты его волохаешь, как дерюгу какую? Сгинь! Сам приберу, одни от тебя убытки, даром что родня...

Купец бросил на советника извиняющийся взгляд и ретировался к сундуку. Оттуда послышалась возня и приглушенная норманнская ругань. Минуту спустя запыхавшийся торговец вернулся к прилавку, уже один.

— Я вас сам обслужу, госпожа, — сказал он. — Уже изволили с выбором определиться? Угу... угу... У госпожи есть вкус. А что с коричневой норкой — не надумали?

Близкий к разорению лорд Мак-Лайон философски вздохнул: от этого шустрилы так просто не уйдешь. Ну да ладно, не смертельно, государь щедро из казны на расходы отсыпал... Ивар посмотрел на счастливое личико супруги и мысленно махнул рукой — да хоть бы и свои были, черт с ним. Золота на свете много, а жена одна. Пусть порадуется. 'А если его величество отчета о тратах потребует, так спишем на услуги информатора, — подумал он. — Этот бородатый балабол немало интересного сболтнул. Арундейлы, значит? В Бергене. Где одна, там и другой... Куда госпожа Эллида песца велела доставить, 'к Гюнтеру'? Любопытно. Стало быть, ярл с женой у этого человека остановились? А родня как же?.. Нет, старина Хлёд, придется тебе еще поработать!'

Королевский советник подбросил на ладони кошель и улыбнулся пакующему меха хозяину самой располагающей из своих улыбок.

Пестрое торжище осталось позади. Главная улица понемногу сужалась, то и дело разбегаясь в стороны утоптанными белыми дорожками, дома становились все выше и основательнее. Народу поубавилось: купцы с утра до вечера торчали в лавках, приумножая свое благосостояние, а покупателям и базарному сброду здесь нечего было делать. Махали лопатами работники, расчищая тропинки, носились взад-вперед мальчишки-подмастерья, несколько молоденьких служанок, сбившись стайкой и треща без умолку, чистили снегом половики. Их старшие товарки, приставленные к хозяйским детям, зевали и изредка лениво покрикивали на своих подопечных. Слобода как слобода — таких хоть в Шотландии, хоть в Англии, хоть еще где — без счета. Но от остального Бергена, как ни крути, она все же отличалась: здешние дома имели окна, заборы и совсем не походили на обычные для норманнов 'сараи'... К большому, надо сказать, огорчению лорда Мак-Лайона. Потому что к дому Гюнтера — известного на весь город торговца тканями и старого приятеля островного ярла — подобраться незамеченными не было совершенно никакой возможности. 'Только светились зря, — недовольно подумал Ивар, без энтузиазма оглядывая высокий плотный частокол. — Сигурд Пустоглазый не дурачок, однако, знает, с кем дружбу водить... Нет, этакую высоту с наскока не возьмешь. Веревка нужна и помощник. А уж днем туда лезть, у всех на глазах, и вовсе глупость'.

— Сворачиваем, — не без сожаления сказал он. — Ловить здесь нечего. Дом обогнем по крайней улочке, и назад. Интересно, у них хоть калитка черная есть?