Оставалось лишь надеяться, что там, и что Ронно не окружила себя колпаком магической защиты — а что защита у нее была и сверху, Фела не сомневалась, хорошо зная, что можно сделать с помощью магии. Только вот сама многие вещи делать не умела. Поэтому она знала также, что, если Ронно закроется магическим щитом, то ей, Феле Мерите, будет не напасть на колдунью. Зато и Ронно не сможет колдовать: этот щит будет изолирующим как с внешней, так и с внутренней стороны. Поэтому многие маги во время сражений закрывались подобными щитами, но приоткрывали их, чтобы нанести удар, и это было единственное уязвимое место в их тактике.
Только бы Ронно вновь не спряталась! Думала рофендила, длинными прыжками пересекая зал. И тут как будто отвечая на ее вопрос, от изголовья стола сверкнула молния, ударившая футах в трех от девушки. Хреновый прицел, подумала она, и тут поняла, что Ронно ориентируется на зомби, которые уже изменили свое направление и теперь снова следовали за рофендилой. Очевидно, она была для них своего рода магнитом.
Бросившись в сторону, Фела избежала еще одной молнии, но потом ударила еще одна и еще, и теперь они следовали одна за другой, причем били прямо в рофендилу. Очевидно, Ронно все же сумела разглядеть ее в темноте...
Фела отбивала молнии знаком Дару. Это был простой, крепкий и надежный знак, способный отбить любое заклинание, наваждение или магическую атаку — главное, нужно успеть было его поставить. Она успевала. Только это задерживало, слишком задерживало, а вокруг собирались мертвецы, да и королева могла обратиться в бегство, поняв, что девчонка ей не по зубам. А затяжной войны рофендила не хотела. На это нужно время, а его нет.
И Фела решилась. Вспышки от молний на краткий миг освещали зал. Вряд ли кому-нибудь из людей удавалось за то время, пока они светили, разглядеть, что происходит вокруг. Но Фела Мерите не принадлежала к людям. Она видела, что королева стоит в паре футов от кресла, нацелив в сторону воительницы руку с огромным синим перстнем, закрывающим целую фалангу среднего пальца.
Вбежав по какому-то зомби, размеренно шедшему к ней навстречу, рофендила изо всей силы оттолкнулась от его плеч и головы и прыгнула, сделав сальто в воздухе. Приземлилась она рядом с Ронно. Не успев еще твердо встать на ноги, резко взмахнула мечом. Голова королевы полетела с плеч, из разрубленной шеи фонтаном хлынула черная кровь. Упав на пол, голова Ронно покатилась под стол, корона слетела с нее и покатилась в другую сторону. На губах колдуньи дрожала улыбка. Тело королевы осталось стоять. Рука с синим перстнем снова поднялась, и воительница еще раз рубанула мечом. Отрубленная кисть полетела в сторону. Улыбка на лице Ронно превратилась в страшный оскал. Тело наконец обмякло и упало на пол. Зомби остановились и тряпичными куклами повалились на ковер. Женская рука, до сих пор сжимавшая ногу рофендилы, разжала пальцы. Фела ударом носка отбросила ее в сторону.
Бой был закончен. Королева Ронно умерла.
Какое-то время в зале стояли тишина и темнота. Фела вытерла со лба холодный пот и оглядела зал. Теперь ее глаза хорошо видели в темноте. Она видела, что Гред с Равеном стоят у дверей, причем охотник пристально вглядывается в темноту и сжимает меч в руках — наверняка думает, что ему следует прийти на помощь рофендиле, вот только не знает, что в этой темени происходит. Она видела, как некоторые из оставшихся в живых придворные жмутся к стенам, а другие прячутся под столами. Двое холеных мужчин, во время медвежьей атаки сидевших вместе с королевой, а в начале боя Ронно с рофендилой спокойно отсевшие чуть подальше и потягивавшие вино, вдруг встали на четвереньки и исчезли под скатертью. Фела поняла, что они хотят потихоньку улизнуть и что ей пора действовать.
-Эй вы! — громко сказала она. — Зажигайте свет!
И в качестве примера зажгла стоявшие неподалеку свечи.
-Гред, закрой двери из зала, — добавила она.
Охотник затворил двери, поднял высокий, где-то около пяти футов канделябр, валявшийся на полу, и зажег огонь. Только если рофендила сделала это магическим усилием, Гред для того же действия вытащил огниво. Вокруг стали следовать их примеру, и вскоре весь зал был довольно сносно освещен.
Пока оставшиеся в живых приходили в себя, девушка подняла корону, упавшую с головы Ронно. Несмотря на то, что Фела с самого детства обучалась искусству владеть оружием, ей не свойственна была суровость воинов и аскетизм. К примеру, ей нравились красивые драгоценные вещицы, а эта корона как раз относилась к таким. Украшенная множеством крупных рубинов, изумрудов и жемчужин, она тем не менее поражала изяществом работы и совсем не казалась тяжелой. Фела вертела ее в руках, и вдруг увидела, с каким удивлением и напряжением смотрят на нее придворные. Они уже увидели обезглавленный труп королевы и теперь взирали на рофендилу с благоговейным ужасом и страхом.
Часть их них, впрочем, занялась несчастными, покалеченными медведем. Среди них был и капитан Отернон, принявшийся перевязывать какую-то молодую женщину. Зато обоих фаворитов королевы не было видно — по-видимому, они отсиживались под столом.
-Что вы на меня смотрите? Позовите лекарей, — распорядилась рофендила.
-Как будет угодно королеве, — поклонился один из придворных, высохший старик с седой длинной бородой, делая знак кому-то еще.
-Королеве? При чем здесь королева?
-Как же, дори? Разве ты явилась сюда не за короной? — удивленно спросил старик. — Разве не ты убила Ронно и разве не ты держишь теперь ее корону в руках?
-Все это так, но стать вашей королевой у меня нет ни малейшего желания, — заявила воительница.
— Да? А мы были бы счастливы столь прекрасной и юной королеве, — сказал старик, хотя в его голосе послышалось лишь облегчение. — Но зачем же тогда дори сразилась с королевой Ронно?
— Бывают и другие причины, дорин, помимо корон и королевств, — пожала плечами Фела.
В лице старика мелькнуло какое-то подозрение — наверняка у него были свои соображения и по поводу других причин, и вместе с тем на лицах двух других придворных мелькнула надежда. Фела поняла, что здесь своя цепь интриг, где все привыкли вкладывать двоякий смысл в каждое слово и соответственно видеть потаенные смыслы там, где их не было.
-В любом случае, позволь выразить тебе свою глубочайшую преданность, — с низким поклоном сказал старик.
Фела небрежно кивнула и села на кресло королевы.
-Я действительно не собираюсь стать вашей королевой, — сказала она. — Впрочем, пока я хочу, чтобы все мне беспрекословно подчинялись. Все согласны?
Зал ответил бессвязным бормотанием, которое должно было расцениваться как заверения в вечной преданности.
-Ну вот и замечательно. А где лекари? Я приказывала их позвать.
-Сейчас будут, госпожа.
-Знаете что? Сдерите-ка скатерти со столов, я хочу посмотреть, не остался ли кто под ними.
Немедленно за скатерти потянули со всех сторон, роняя, разбивая и разливая все, что еще оставалось целым, на ковер, столь много вытерпевший за вечер. "Да, стоило бы еще позвать слуг", — пробормотала рофендила, наблюдая за действиями придворных. Столы обнажили. Тут же стало видно, что под столами отсиживалось немалое количество народа — человек десять.
-Надо же! — рассмеялась Фела. — и давно вы там сидите?
Ответы разошлись. Кто-то спрятался от медведя, кто-то — от молний. Рассеянно слушая придворных, девушка вдруг обратила внимание на кисть Ронно, валявшуюся неподалеку, с одетым на среднем пальце перстнем. Несомненно, этот перстень заключал в себе немалую магическую силу, и рофендила вдруг захотела поднять его и примерить. Она встала и подошла к кисти. Все вдруг разом замолчали. Боятся, — презрительно подумала она, — вот трусы. И нагнулась над перстнем.
-Не прикасайся к нему! — раздался вдруг мужской голос. — Он заколдован!
-Что?! — Фела выпрямилась, и окинула взглядом столпившихся в зале людей, с растерянным видом смотревших на рофендилу.
-Разве не вы только что заверяли меня в своей преданности? — обратилась воительница к толпе. — Разве не ты только что просил меня стать вашей королевой? — повернулась она к старику. — Трусы! Жалкие трусы и предатели! Вы все достойны смерти!
Под ее сверкающим взором вся толпа попятилась назад. Старик упал на колени.
-Прости, госпожа, — сказал старик. — Если я в чем виноват перед тобой. Но я думал, ты знаешь, что делаешь. Ты победила Ронно, могущественную колдунью, и наверняка сама умеешь колдовать. Заколдованный перстень в самом деле обращает притронувшихся к нему в камень, но лишь простых, не сведущих в магии людей. И мне и в голову не пришло, что ты, победившая хозяйку, не сможешь справиться с ее вещью.
Фела усмехнулась.
-Ладно, — сказала она. — Ты, я смотрю, опытный царедворец. Признайся, дорин, сколький королей и королев ты пережил?
-Трех, — почувствовав, что приступ гнева цареубийцы минул, старик поднялся с колен. — Я занимал должность младшего лесничего еще при деде королевы Ронно. — Фела не знала таких должностей, однако догадывалась, что теперь старик был далеко не младшим при дворе. — А теперь позволь мне дать тебе совет, прекрасная дори. Королева Ронно была, по сути, узурпаторшей. После смерти ее отца трон наследовала не она, а ее старшая сестра, принцесса Аритори. Ронно уже тогда занималась колдовством и с помощью магии захватила престол, отправив старшую сестру в заточение.
-Надо же! Это правда так и было? — Фела посмотрела на Равена, который оказался единственным, кому она хоть немного могла доверять в пределах этого государства. Юноша кивнул.
-И теперь тебе, дори, — торжественно продолжил старик, — предоставляется уникальный случай восстановить справедливость, возведя на трон королеву Аритори.
Рофендила заметила, что многие придворные обмениваются хмурыми взглядами. Несомненно, из присутствующих приверженцами несчастной Аритори себя никто не считал. Напротив, ее восхождение на престол явно повлекло бы за собой большие перемены при дворе. Ведь заточенная принцесса сразу расправится с теми, кто служил ее сестрице и тем самым предал истинную наследницу престола. А рофендиле очень не понравился этот двор, где для развлечения мучили животных и представителей Великих Народов. А этот старик... Наверняка он сначала не хотел вспоминать о старшей сестрице Ронно, и только потом, взвесив все за и против понял, что лучше эту мысль первым подаст он, нежели кто другой. Она хмуро улыбнулась: по крайней мере, он сумел обезопасить себя и на четвертое царствование.
-Где находится Аритори? — спросила она.
После ночевок в лесу очень приятно понежиться на мягких перинах, к тому же после заточения в подземной яме и сражения с колдуньей Фела страшно устала, хоть никому и не призналась бы в этом. И вот солнце уже давно заглядывало в просторную опочивальню, одну из лучших в замке Шантратерро, а юная красавица не торопилась вставать, находясь в легкой полудреме.
Гред, спавший в соседней комнате, уже встал и позавтракал. На самом деле, его спальня обычно предназначалась слугам, и поначалу спутнику доблестной воительницы хотели отвести другие, не менее пышные покои, чем у Фелы. Но охотник заявил, что не привык к роскоши и вполне удовольствуется скромным ложем. А поскольку оба странника чувствовали, что им лучше находиться поблизости друг от друга на всякий случай, то Гред решил занять комнату слуг. Это помещение тоже отличалась просторностью, поскольку обычно там помещалась вся челядь какой-либо знатной особы. В него поспешно затащили огромную кровать, перину и одеяла, и Гред устроился почти также хорошо, как Фела в своих шикарных апартаментах.
Рофендила перевернулась на другой бок, положила руку на обнаженный меч, лежавший рядом с ней, и тут уловила слабый шорох, исходивший из маленькой комнатки, расположенной перед спальней и выполнявшей роль будуара.
-Кто там? — крикнула она.
В спальню, пугливо озираясь, вступила служанка.
-Прошу прощения, дори, я вовсе не хотела разбудить тебя, — сказала она. — Но к тебе пришел господин граф Доредон и спрашивал, можешь ли ты его принять.
-Какой еще Доредон?
-Господин главный советник.
-Главный советник? — садясь на постели, спросила Фела. — Это не старик ли с длинной седой бородой? Да? И что же ему нужно?
-Не знаю, госпожа.
-Если он подождет немного, — морщась, рофендила начала выбираться с мягкого ложа. Ей не хотелось видеть скользкого царедворца, однако она подумала, что он может сообщить что-нибудь полезное. Хотя, скорей всего он хотел лишь подмазаться к рофендиле, как представителю новой власти. А, какого смерча! — Нет, если у него нет никакого срочного сообщения ко мне, то скажи, что я еще не встала и не готова его принять. Пусть уходит.
Девушка поклонилась и вышла. Фела накинула халат из струящегося шелка, заботливо оставленный возле кровати и подошла к огромному зеркалу. Улыбнулась своему изображению — ах, как все-таки приятно, когда из зеркала на тебя смотрит столь очаровательное и юное создание! — и занялась утренним туалетом. Вскоре подошла служанка и помогла ей расчесать длинные косы, потом стала предлагать на выбор платья, во множестве присланные новой королевой. Фела рассмеялась и достала из своего вещевого мешка новый чистый наряд, бывший, правда, примерно такого же покроя и стиля, как и вчерашний.
-Но, дори, королева обязательно захочет видеть вас, а по этикету женщины допускаются к ее величеству только в женских платьях, — в отчаянии сказала служанка.
-Вчера, однако, королева допустила меня до своей особы и в мужском, — пожала плечами рофендила. — А разве со вчерашнего дня что-либо поменялось?
Впрочем, она не успела поменять халат на мужское платье, когда очередная служанка доложила, что ее милость хочет видеть капитан королевской стражи.
-Что нужно капитану?
-У него поручение от королевы, госпожа.
-Хорошо, пусть войдет, — разрешила Фела.
Вошел капитан. Рофендила с помощью служанки как раз укладывала волосы в сеточку и даже не повернулась, чтобы посмотреть на него.
-Чем могу служить, капитан? — спросила она, определив по звукам, что капитан закончил расшаркиваться и кланяться.
-Позволь вначале засвидетельствовать тебе мое глубочайшее почтение, — сказал знакомый голос.
Фела обернулась, светлые волосы выскользнули из рук служанки, рассыпались по плечам, окутав стройную фигуру до самых колен, и засияли в утреннем солнце. Рофендила удивленно глядела на стоящего у дверей молодого человека в новом мундире, копировавшим точь-в-точь мундир капитана Отернона: перед ней стоял вчерашний их провожатый. На его лице тоже отразилось изумление, а заодно и невольное восхищение: в легком шелковом халатике, с распущенными волосами, девушка выглядела совершенно иначе, нежели вчера, когда предстала вооруженная до зубов и в мужском платье.
-Надо же, это ты! — проговорила она. — Не ожидала, не ожидала! Блестящая карьера, поздравляю!
-Благодарю, — еще раз поклонился он.
-Ладно, прической займемся попозже, — сказала Фела служанке, привычным жестом скручивая волосы в узел. Отпустив прислугу, она удобно устроилась в глубоком кресле возле чайного столика, жестом пригласив юношу занять другое.
