Пар, свинец и электричество

Ну а как только дневник становится достоянием гласности, у преступника отпадает необходимость покушаться на Гая. Бесполезно пытаться скрывать уже переставшее быть тайной. В общем, идея показалась телеграфисту вполне здравой.

И вот теперь он стоял в приёмной префектуры и внимательно рассматривал склонившиеся над столом лица. Десдерий был явно растерян. Пронзительно-синие глаза шефа Муммия, на выдубленном солнцем и ветрами лице, оставались как обычно настороженно-бесстрастными. С круглой физиономии Савия никуда не делось свойственное ему браво-простоватое выражение. Разглядеть же что-либо за могучими усами Чончо было практически нереально.

— Дуэрфа когда-то имел дело с туземцами. Ещё в молодости, — заметил Савий, — видать тогда и спелся с Инджанджей.

— Может быть, — отмахнулся Десдерий, — но мне нужно знать кто... Кто из вас?

Он мрачно оглядел свою растерянную команду.

— Чтобы скрыть всё это, — сухо произнёс Муммий, — нужно иметь доступ к бумагам. Которые шли от военных. Ты их просматривал сам и отдавал распоряжения...

— Что?! — крупное лицо Десдерия начало багроветь, — ты на что это намекаешь?

Его рука потянулась было к кобуре, но остановилась на полпути.

— Поясни, — выдохнул префект, справившись с первой волной ярости.

— Никто из младшего состава не знал, что происходит. И кого им надо подозревать, — по-прежнему бесстрастно произнёс Муммий, — они лишь выполняли приказы. Твои приказы.

— То есть ты намекаешь, что это был я? — префект начал багроветь снова, — ведь только я видел те бумаги?

— Я тоже их видел, — уточнил Муммий.

— Хочешь чистосердечно признаться? — съязвил префект.

— Да.

— Что?!!

— Меня никто не подкупал, — спокойно уведомил ошарашенных коллег Муммий, — но не думаю, что вы просто так поверите.

— Не поверим... Твоя репутация не слишком безупречна. Я уже не говорю о твоём сомнительном прошлом. И вообще пока под подозрением все. Даже я...

Префект достал носовой платок и отёр взмокший лоб.

— Вообще-то все бумаги сначала проходили через руки старшины Гвейд... — примирительно заметил толстяк Савий, — по крайней мере, должны были проходить.

— И точно... — пробормотал Десдерий, в глазах которого мелькнула некая мысль, — а где она, собственно?

Скрипнула дверь. На пороге возникла долговязая фигура старшины, закутанная в мокрый плащ. Полы её шляпы заметно поникли, отчего силуэт Гвейд стал напоминать гриб, с фетровой шляпки которого стекали капли влаги.

Девушка сняла шляпу, размотала плащ, повесила его на вешалку, сделала несколько шагов и замерла как вкопанная.

— Что случилось? — произнесла она севшим голосом и чуть попятилась, — почему вы все на меня так смотрите?

— Старшина Гвейддан, — негромко и довольно зловеще произнёс Десдерий, — будьте добры подойти ближе.

Её серые глаза на какое-то мгновение заметались, но она сразу же взяла себя в руки и твёрдым шагом подошла к столу.

— Да, префект. Что такое?

— Насколько я помню, вы были в не самых худших отношениях с Таватом ван-Дуэрфой?

— Таватом?

Гаю показалось, что вопрос застал девушку врасплох, но уверен он не был. У старшины Гвейд было отменное самообладание.

— Мне доводилось заставать вас выпивающими у Костлявого Пима, — уточнил префект.

— Он знал мою мать... — сухо ответила Гвейд.

— И только?

— Да.

— И ваша мать была туземкой, насколько я помню? — префект опёрся на стол обеими руками и подался вперёд.

— Это не секрет... К чему все эти вопросы, префект? Что я такого не знаю, что всем остальным уже известно?

— До меня дошли сведения, что экспедицию геологов в месяце Цветения перебили люди Инджанджи.

Гвейд без особого удивления пожала плечами.

— Ты это ещё вчера предполагала, — заметил Гай.

Он отлично помнил, что она не предполагала, а была твёрдо в этом уверена. Однако мысль о том, что спасшая ему жизнь девушка, могла оказаться во всём этом замешана, Гаю определённо не нравилась.

— И что они сделали это, будучи подкуплены вышепоименованным Таватом ван-Дуэрфой, — с напором закончил фразу Десдерий.

— Что?!

На этот раз, как показалось Гаю, она была действительно ошарашена.

— Здесь всё написано, — префект ткнул пальцем в дневник на столе, — в том числе и то, что у него был сообщник здесь. В префектуре! Среди нас!

Девушка моргнула.

— Но не хочешь же ты сказать...

— Под подозрением все. Без исключения... Где ты была?

— Я? — девушка определённо смутилась, но лишь на мгновение, — это моё личное дело, префект. Считайте это обеденным перерывом.

— Я могу спросить у Пима. Он подтвердит, что ты обедала в его заведении?

— Нет. Я там не была.

— Тогда где?

— Я не обязана тебе отчитываться. Это моё личное дело...

— Ну, у девушки могут быть свои секреты, — пробормотал Савий, по-прежнему с туповатым выражением на лице.

— Какое это вообще имеет отношение к гибели экспедиции? — вопросила Гвейд.

— Этим утром Дуэрфа вломился в телеграфную контору и пытался убить Гая Нердия...

Гвейд обернулась и смерила Гая определённо далёким от дружелюбия взглядом.

— Вот как? Прямо-таки убить?

— Это некоторое преувеличение, — поспешил уточнить тот, — хотя этажерка была довольно тяжёлой...

— Но я-то уж на него точно не нападала, — пожала плечами Гвейд.

— Тем не менее, вы были неизвестно где именно тогда, когда эта скотина Дуэрфа сбежал!

— Полагаете, я прячу его у себя дома под кроватью? — съязвила девушка, — хотите проверить?

— Нет, — буркнул префект, — пока.

— Тогда какие у вас ко мне претензии?

— Через тебя проходили все бумаги касательно расследования, — вмешался, наконец, шеф Муммий, — из всех сотрудников имело смысл подкупать только меня, тебя и Десдерия...

В тишине прошелестело два облегчённых вздоха. Выражение лица Савия стало ещё более идиотским, а усы Чончо начали топорщиться заметно оптимистичнее.

— Но я... — растерялась Гвейд, — я всё делала правильно. Все бумаги действительно шли через мои руки... Почти...

— Почти? — насторожился Муммий.

— Часть пакетов я передавала префекту нераспечатанными...

— Они учитывались в журнале?

— Да, конечно. Прочитав, он возвращал их для регистрации...

— Именно, — усмехнулся Десдерий, — все приходившие ко мне бумаги я возвращал для подшивки. Если что-то не было пущено в оборот, то только если оно ко мне не попало.

Гвейд определённо начала бледнеть.

— Но я всё учитывала. Честно. Я ничего не прятала... Все регистрировалось. До последней бумажки...

— И как мы это проверим? Если ты вдруг что-то решила не передавать дальше, а сразу отправить в печку?

— Но я... вы же не...

— Было тепло, — вмешался Савий, — печку не топили.

— Заткнись, Сав, — рыкнул префект, — ты понимаешь, Гвейд, на кого указывают все улики?

Девушка нервно сглотнула и затравленно попятилась, бегая глазами по застывшим перед ней лицам.

— Я не при чём. В этом я не виновата. Я ничего такого не сделала. Это всё неправда.

Взгляд Десдерия стал тяжёлым и недобрым. Гай почувствовал себя на редкость отвратительно. Из всех сотрудников префектуры меньше всего он ждал подвоха именно от Гвейд. И вообще ощущал себя в этот момент на редкость неблагодарной скотиной.

— Старшина показала себя отличным работником, — попытался вмешаться Муммий.

— И что?

— У нас нет никаких прямых улик против неё...

— Это так, — префект отступил от стола и протёр ладонью подбородок, — хорошо. Старшина Гвейддан.

— Да... — не слишком твёрдо ответила девушка.

— Сдайте значок. И не вздумайте уехать из города. Пока мы не поймаем Дуэрфу. И учтите, мы за вами следим...

Лицо девушки посерело. Она молча отстегнула нагрудный знак, и бережно, почти нежно, опустила его на стол.

— Я могу идти?

— Можете, старш... гражданка Гвейддан. И ещё. Я бы не рекомендовал вам появляться на улице при оружии. И вообще советую побольше сидеть дома. Для вашей же безопасности...

Девушка ничего не ответила, развернулась и вышла из комнаты, прямая как гвардеец на плацу.

— Жаль... — пробормотал ей вслед Гай.

— Она сама виновата, — буркнул префект, — прямо руки чешутся этой гадюке шею сломать...

Гай бросил взгляд на огромные кулаки префекта и отчего-то подумал, что для того это была не просто фигура речи.

— У нас нет доказательств, — бесстрастно произнёс Муммий.

— Ты опять на меня намекаешь? — обернулся к нему префект.

— Нет. Просто уточняю.

— Вот и хорошо, — префект захлопнул своей широкой ладонью дневник, — Чончо, ударь-ка в набат, пора нам обрадовать горожан...

Горожане не слишком-то обрадовались новостям. Скорее наоборот. После некоторого количества криков, свиста, проклятий и требований кого-нибудь немедленно вздёрнуть, порядок был восстановлен, и обсуждение приобрело более конструктивные формы.

— Мы должны отправить погоню. И оповестить Кедровый Брод, — заявил префект, — дождь осложнит работу, но мои ребята справятся...

— Ваши ребята? — поинтересовался Лустроний, как член городского совета занимавший место в первом ряду собравшихся, — кажется, речь шла о том, что кто-то из них был подкуплен?

— Подозреваемая уже лишена значка, — нехотя признался Десдерий, — пока у нас нет прямых доказательств, но как только мы поймаем Дуэрфу...

— Если поймаете, — уточнил Лустроний.

— Ты о чём это? — непонимающе моргнул префект.

— Ты уверен, что это именно она? И что только она одна?

Савий принял вид совсем уж идиотско-молодцеватый. Чончо, до которого дошло чуть позже, немедленно сник и попытался укрыться за спиной толстяка.

— Это лишь подозрения, — не слишком убедительно возразил префект.

— Так или иначе, но я не думаю, что ваших людей сейчас будет разумно посылать в погоню, — подытожил Лустроний, — при всём моём к ним уважении.

Прочие отцы города согласно закивали. В толпе раздалось несколько одобрительных посвистов.

— Ты хочешь дать ему сбежать? — как-то довольно вяло возмутился Десдерий.

— Почему. Мы соберём горожан.

Толпа разразилась оживлённым свистом и выкриками.

— Кроме того я могу попросить кого-нибудь из моих ребят, — добавил Лустроний, кивнув в направлении угрюмых телохранителей.

— Разумно, — заметил до поры молчавший Сертий, — очень разумно.

— Надо собирать добровольцев... — выкрикнул кто-то.

Собравшиеся радостно загудели. Несмотря на дождь, добровольцы обнаружились в весьма немалом количестве.

— А люди префекта останутся в городе на всякий случай, — добавил священнослужитель.

— Какой такой случай? — подозрительно спросил Десдерий.

— Я так понимаю, торговец ведь связан с туземцами? — заметил Сертий.

Радостное гудение толпы начало стремительно терять свою радостность.

— Точно, — кивнул Лустроний, — и они могут попытаться заявиться в город, чтобы отбить сообщницу. Лишние стволы нам в этом случае не помешают.

Гудение толпы перешло в слабое задумчивое журчание.

— По идее туземцы ведь могут быть и с Дуэрфой, — почесал в затылке Десдерий.

Небольшой отряд собравшихся было добровольцев начал таять как сугроб на весенней улице. Один за другим бравые горожане стали вспоминать о том, что у них довольно таки много дел. И все, как назло, довольно срочные... Через некоторое время в отряде остались лишь самые крепкие и меньше всего занятые. Глядя на их лица Гай засомневался, что в случае поимки торговец доживёт до суда. Добровольцы производили впечатление людей суровых, конкретных, и определённо не склонных тратить силы и время на лишние, по их мнению, процедуры и волокиту.

— Итак, — подытожил Лус, — погоню отправим к Кедровому Броду. Скорее всего, преступник двинется именно туда. А мои парни покружат в окрестностях Острога. На случай если убийца решит отсидеться в горах. Кто-нибудь не согласен?

Он оглядел собрание. Возражений не поступило.

— Ну так и быть по сему.

Вконец расстроенный, Гай решил вернуться в контору. Павшие на старшину Гвейд подозрения выбили его из колеи, а достигнутая разгадка гибели Аллия отчего-то совсем не радовала.

Тари перехватила молодого человека ещё на площади.

— Потрясающе! Ты буквально не успел сюда приехать, а к тебе уже два раза залезали взломщики, и на тебя дважды покушались.

— Ты находишь это занимательным?

— Ещё как. У тебя такая насыщенная и интересная жизнь.

Гай грустно поглядел на девушку.

— Лично я бы предпочёл что-нибудь более скучное и размеренное...

— Неужели в тебе нет ни капельки романтики и авантюризма?

— Ни малейшей.

— Брось. Ты ещё не в том возрасте, чтобы становиться мрачным брюзгой. Ищи во всём светлую сторону. В конце концов, за два покушения ты отделался только полудюжиной синяков.

Гай не мог не признать, что, несмотря на все развернувшиеся события, ему пока крайне везло.

— Кстати, о твоём обещании, — напомнила девушка.

— Каком обещании? — насторожился Гай.

— Ты сказал, что как только разберёшься, что происходит, я сразу же буду телеграфисткой, — она кротко взмахнула своими пушистыми ресницами.

— Ну... это... может, подождём пока его поймают?

— Я буду рассматривать это исключительно как твою совершенно недостойную попытку уклониться от данных ранее обязательств, — тоном старого адвоката заметила Тари, и вкрадчиво улыбнулась, — ты же не думаешь, что теперь мне в конторе может что-то угрожать?

Если честно, то возможность Дуэрфы предпринять вооружённый налёт на телеграф действительно представлялась сомнительной. Гай был зажат в угол.

— Так как? — посмотрела ему в глаза Тари, — я уже могу считаться телеграфисткой?

— Ладно, — вздохнул Гай, — можешь. Я же обещал.

Она радостно хлопнула в ладоши, чмокнула его в щёку и умчалась вдоль по улице, оставив молодого человека стоять в несколько расстроенных и потрясённых чувствах.

Контора была немедленно оккупирована Тари, активно приступившей к освоению полученной должности, в то время как Гай был настроен на довольно таки философский лад. Поэтому он быстро смылся в кабак.

Было ещё рано, но дождь и последние события вполне обеспечили достаточное количество посетителей. Костлявый Пим даже зажёг лампы. К своему удивлению Гай обнаружил за одним из столиков старшину Гвейд. Точнее бывшую старшину. Девушка одиноко сидела в уголке и с мрачной решимостью лесоруба накачивалась спиртным.

— Пришёл злорадствовать? — хмуро спросила она подошедшего телеграфиста.

— Нет, что ты... Мне жаль. Мне честно очень жаль.

— Ни о чём не жалей в этой жизни... — философски заметила старшина, — я на тебя не в обиде.

— Судя по твоему лицу, так не скажешь.

— А ты, вижу, физиогномист. Да, я обижена. Но на тебя в последнюю очередь.

— Это радует, но мне всё-таки кажется, что и я тоже в чём-то виноват... Ты разрешишь?

Не особо дожидаясь ответа, Гай присел за столик. Гвейд отхлебнула наполнявшее стакан зелье, и со вздохом произнесла.

— Ты здесь новый человек. От тебя ничего не зависит. Ты всё сделал правильно. Нашёл дневник и сдал в префектуру. Исполнил гражданский долг...