— Не обращайте внимания, Майдер! — рассмеялся Кримел. — Наша со Сторой война за чистоту и образность языка длится уже, по меньшей мере, четверть века — ровно столько, сколько мы работаем в этой газете. И, что самое печальное, мне часто приходится уступать. Как это ни ужасно, но Стора — это пятая часть моего штата и, я бы сказал, самая лучшая часть.
— Льстец! — Стора гордо вскинула голову и величественно удалилась из комнаты. — И не вздумай преследовать меня на кухне! Мы с Тагин сами доведем все до конца, а потом позовем вас на готовенькое.
— И вот так всю жизнь, — с притворным вздохом развел руками Кримел. — У вас есть невеста, Майдер?
— Есть.
— И она тоже журналистка?
— Не совсем, — Билон не стал вдаваться в подробности. — Заканчивает юридический.
— Это хорошо, — снова вздохнул Кримел. — Никогда не женитесь на сослуживицах, Майдер, иначе у вас никогда не будет по-настоящему свободного времени. Даже в постели вы будете говорить о работе.
— Надеюсь, мне это не грозит, — махнул рукой Билон. — Да, вы сказали, у вас всего пять сотрудников. Кто они?
— Первые двое — это мы со Сторой. Третьим идет наборщик, четвертый — один парень, который сидит в Авайри и снимает оттуда всю информацию. Завтра я вас с ним познакомлю. Я думаю, вы понравитесь друг другу. И, кроме того, в Авайри у меня есть еще один тип, который занимается закупкой бумаги, продажей тиража, уплатой налогов и всеми прочими подобными делами, к которым я совершенно не приспособлен. Эту акулу я зову своим главным бухгалтером и плачу ему больше денег, чем зарабатываю сам. Вот, собственно, и все. Надеюсь, шестым будете вы.
— А почему вы совсем не перенесете свое дело в Авайри? — спросил Билон. — Только из-за того, что ваш дом здесь?
— Не только, — проворчал Кримел. — Понимаете, Майдер, Сухая Балка всегда была центром нашей округи, по крайней мере, пока в Авайри не протянули железную дорогу. Если вы взглянете на карту, то поймете, насколько удачно расположен наш поселок. Мы словно в центре большой обитаемой зоны, и люди до сих пор привыкли приезжать к нам, чтобы навестить храм, обменяться новостями, узнать что-то новое или просто посидеть в нашем трактире "Белый Клык", что на площади. Авайри — это здешний отстойник, туда приезжают по железной дороге с материка всякие чиновники, торгаши, мошенники и прочий сброд, который хочет здесь только зашибить деньгу и убраться прочь. Конечно, после того как сюда приедут беженцы, все изменится. Однако и Сухая Балка больше не останется прежней. Вы обращали внимание на новую железнодорожную ветку? Ее тянут к нам. Километрах в двух отсюда будет станция. Не скажу, чтобы мне это очень нравилось, но раз все меняется, нужно меняться и мне. Собственно, именно поэтому я хочу взять на работу вас.
— А могу я ознакомиться с вашей газетой? — несмело спросил Билон. — Мне жутко неудобно, но мне пришлось поспешить с отъездом, и я ровным счетом ничего не знаю о вас.
— Ничего страшного, я о вас знаю ничуть не больше, — оптимистично откликнулся Кримел. — Вот, смотрите.
Не без робости Билон взял в руки тонкий газетный лист. "Западный край" был совсем невелик — всего восемь страниц формата А4, черно-белая печать, крупный старинный шрифт с чуть расплывающимися очертаниями букв. Билону на секунду показалось, что он в музее "Курьера", разглядывает выпуск полувековой давности.
Однако эта газета была датирована прошлой неделей. "Раздел мира завершен", — гласил самый большой заголовок на первой странице. "После создания Континентальной Ассамблеи Гордана окончательно оформила полученную от пришельцев власть над Западным континентом", — было набрано курсивом строкой ниже. На той же странице Билон отыскал статью о процессе над депутатами парламента, обвиняемыми в коррупции, начало материала о подготовке к приезду беженцев и коротенькое поздравление со свадьбой Лонса Даско и Коры Эттершан из поселка Гнилая Лощина.
Медленно перелистывая страницы, Билон постепенно проникался духом газеты. Очень толковые и умные комментарии о событиях в Гордане и за рубежом самым странным образом соседствовали в ней с мелкими и мельчайшими местными новостями, которые писались людьми, прекрасно знающими округу и людей, ее населявших.
— Честно говоря, я не представляю здесь места для себя, — признался Билон. — Я вижу, у вас весьма обширная сеть внештатных корреспондентов, в которую я совершенно не вписываюсь, а о том, что происходит в стране и в мире, вы осведомлены лучше меня.
— О, не все так трагично, — невозмутимо заметил Кримел. — Я же вам говорил, с приездом беженцев все должно измениться. Я хочу, чтобы вы взяли эту тему — целиком и полностью. Вы такой же новичок здесь, как и они, поэтому я рассчитываю, что вы будете хорошо понимать, что нужно им и о чем они бы хотели прочитать в нашей газете. Кроме того, я хочу, чтобы ваши материалы помогли навести мосты между ними и нами, старожилами. Здесь немало тех, кто приезжает и уезжает, и мы долго приглядываемся к каждому новичку, прежде чем допустить его в свое общество. Но когда сюда приедут сотни тысяч людей, мы сами окажемся в меньшинстве. И я надеюсь, что наш опыт и наши знания о здешней жизни помогут этим беднягам найти здесь новый дом...
— Мужчины! — послышался из-за двери голос Сторы. — Вы еще там не умерли с голоду? Прошу к столу!
В большой комнате, где был накрыт стол, покрытый белой вышитой скатертью, их ждали Стора и худенькая смуглокожая девушка с огромными темными глазами и вьющимися черными волосами до плеч. На ней было длинное светло-коричневое платье с золотыми и темно-оранжевыми узорами.
— Хетшу тшегуу, — машинально поздоровался Билон с девушкой. Своим видом она вдруг вызвала у него в памяти Зерманд, который за последние бурные полгода, казалось, совершенно забылся за новыми событиями и впечатлениями.
— Тшегу тевии, — ответила девушка и вдруг удивленно поднесла руки к губам. — А откуда вы знаете...
Билон выругался про себя. Вся его легенда горела синим пламенем.
— Майдер некоторое время прожил в Заморье, — пришел ему на помощь Кримел. — Не беспокойтесь, Майдер. Тагин — исключительно надежный человек. Без нее наша газета, скорее всего, перестала бы существовать. На ее хрупких плечах лежит все — хозяйство, сад, огород, наши обеды и ужины и еще миллион всяких вещей. Я даже не представляю, как она со всем этим справляется!
— Ой, вы преувеличиваете, — смущенно улыбнулась Тагин. — Я прошу прощения, Майдер. Просто я привыкла, что никто здесь не знает наш язык — мой дед приехал в Гордану из Кушуда...
— А я был севернее — в Зерманде! — обрадовался Билон. — Хотя во время вашего деда это, наверное, тоже был Кушуд.
— Да, вы садитесь за стол, — вспомнила о своих обязанностях хозяйки Стора. — Готова спорить, Майдер, что вы ничего подобного у себя на материке и не пробовали!...
— ...Всего было очень много и очень вкусно, — Билон с удовлетворением откинулся на спинку тяжелого старинного стула. — Это было мясо бизона?
— Верно, — улыбнулась Стора. — Правда, к сожалению, мороженое. Бизонов добывают осенью, когда они нагуляли жир, а в конце зимы на них охотиться совершенно нет смысла. Вот если вы задержитесь у нас еще на полгода, я продемонстрирую вам, что такое настоящие бизоньи котлеты!
— Ой, не надо! — запротестовал Билон. — Мне кажется, что я лопну, если еще что-либо услышу о еде!
— Вам еще многому предстоит учиться, Майдер, — отеческим тоном заметил Кримел. — В наших краях едят помногу, особенно зимой. Кто сыт, тому холод не страшен. И когда я был так же молод, как сейчас вы, такой порции мне едва хватило бы, чтобы войти во вкус.
— Хари! — укоризненно заметила Стора. — Не все сразу. Помоги лучше молодому человеку устроиться...
— ...Пока вы поживете у нас, — заявил Кримел, тащивший на плече одну из сумок Билона. — В той комнате на втором этаже жила наша младшая дочь... пока в позапрошлом году она не вышла замуж и не переехала в Авайри.
— У вас две дочери? — поинтересовался Билон.
— Да. Старшая на материке, учится на врача. Она заканчивает в будущем году. У нее есть жених, но она пишет, что уговорит его приехать сюда... Ну как, вам здесь нравится?
— Очень, — честно признался Билон.
Дом Кримелов изнутри казался как-то большим, чем снаружи. Он был весь заставлен потемневшей от времени старинной мебелью, но она здесь была полностью к месту, придавая комнатам некое очарование и ни с чем не сравнимый уют. В этом доме жили долго и счастливо, и эти светлые чувства словно пропитали старые стены.
— Через пару месяцев, когда вы освоитесь, мы подыщем для вас отдельный дом, — продолжал тем временем Кримел. — Впрочем, я думаю, с этим не стоит спешить.
— Да, не стоит, — словно во сне повторил Билон.
Только сейчас он внезапно осознал, что приехал в этой край надолго, а может быть, навсегда. Здесь все было таким новым, незнакомым, отличающимся от всего, с чем он сталкивался раньше, и Билон не был уверен, что ему, горожанину до мозга костей, понравится жить в продуваемой всеми ветрами морозной и жаркой открытой степи. В Зерманде он, по крайней мере, знал, что когда-нибудь вернется обратно, к привычной жизни. Здесь у него такой уверенности не было. Билон почувствовал, что теряет почву под ногами.
— Вы не сильно устали? — участливо спросил его Кримел.
— Что? Нет, не очень. Переноска тяжестей после обеда — это, пожалуй, самое то.
— Я бы не хотел оставлять сейчас вас одного, — жестко сказал Кримел. — Я понимаю, что вы были внезапно выдернуты из привычного вам мира и без предупреждения заброшены в совершенно иную жизнь, причем без права на возвращение — по крайней мере, пока. Мне кажется, в такой ситуации лучше всего — позволить незнакомому миру забрать вас в себя, дать вам влиться в него и почувствовать себя его частью.
— Да, наверно, это так, — слабо кивнул Билон. — И... вы не покажете мне ваш велокат? Я бы хотел понять, как с ним обращаться...
— ...Конечно, за последние годы в нашем краю появилось больше дорог, а вскоре их будет еще больше, — рассказывал Кримел, поглаживая отполированное до блеска деревянное сиденье. — У многих из нас теперь есть автомобили, да и я сам часто еду по делам на грузовике или джипе. Но велокаты — это часть нашего образа жизни. Они возникли здесь, их придумали люди, которые нуждались в транспорте, чтобы передвигаться по открытой степи за стадами бизонов или овечьими отарами. Без них мы бы оставались бедными земледельцами, жмущимися к ручьям на дне балок.
— От него словно веет прошлым веком, — заметил Билон, рассматривая велокат.
— Верно. В те времена было не до технических изысков, в ходу были надежные, прочные вещи, способные выдержать все испытания. Смотрите, конструкция максимально проста. Седок ногами вращает зубчатый диск, который передает усилия непосредственно на шестерню, закрепленную на оси. Здесь просто нечему ломаться. И обратите внимание на колеса.
— Тяжелые, — с интересом оценил Билон. — Они что, литые? Да нет, тогда бы они весили еще больше?...
— Вы немножко невнимательны, — сказал Кримел. — Колеса велокатов сплошные, но это, конечно, не резина, иначе они, действительно, были бы неподъемными. Вы слышали когда-нибудь о сагызе?
— Каучуковой траве?! — удивился Билон. — Это она?
— Да. Сагыз в изобилии растет в наших степях. Это однолетнее травянистое растение с приметными желтыми цветами, похожее на осот. Правда, в высоту оно может достигать человеческого роста. Его стебель внутри полый, а внутри содержится сок, который, загустевая, превращается в пенистую вязкую массу. Кто-то из первых поселенцев заметил, что если высушить эту массу над пламенем костра, она становится легкой и упругой, ее можно резать острым ножом и придавать ей разную форму, а добавка некоторых веществ придает ей прочность и водонепроницаемость. С тех пор в нашем краю выращивается сагыз. Вы, вероятно, видели делянки на склонах балки, когда подъезжали к поселку. Естественно, сок собирают только несколько раз в год, его нельзя цедить каждый день, как это делают с тропическими деревьями-каучуконосами, но для наших нужд его вполне хватает.
— Интересно, — Билон с уважением потрогал широченное рубчатое колесо насыщенного темно-серого цвета. — Такое, действительно, невозможно проколоть. И проходимость, я думаю, великолепная.
— По крайней мере, по степи на велокате можно проехать практически везде, — кивнул Кримел. — Единственное, нужно уметь вовремя повернуть, чтобы не свалиться в овраг. У велоката нет тормозов, и остановить его можно, только перестав крутить диск. Конечно, ездить на нем нелегко, это требует силы. Сам по себе он довольно тяжел, хотя раму сейчас делают из труб, а не сплошного железа, как это было во времена моего детства. К тому же, на него всегда навьючивают много вещей. Сзади, видите, находится корзина для воды и продуктов, а на раму навешиваются спальный мешок, котелок, принадлежности для разжигания костра, лопата, оружие, наконец. Кстати, вы умеете стрелять?
— Вообще-то умею, — неуверенно сказал Билон. — В детстве выбивал в тире из воздушки по сорок-сорок пять очков из пятидесяти возможных. Пару раз приходилось стрелять из автоматической винтовки. Но из охотничьего ружья — никогда.
— Значит, будете учиться. У нас, как правило, не расстаются с оружием. Даже в наших местах, по местным меркам, плотно населенных, в степи можно наткнуться на хищника, а дичь по-прежнему служит важным дополнением к нашему столу. Порой нужно опасаться и недобрых людей. Полиция здесь лишь в Авайри, в глубинку она заглядывает, только если случается что-то экстраординарное, а так за порядком следит добровольная милиция. Вообще, в наших краях нужно уметь постоять за себя.
— Боюсь, я не слишком хорош в драке, — признался Билон.
— А причем здесь драка? Я же говорю, нужно просто уметь постоять за себя. Не быть слабаком и нытиком, пасующим перед трудностями. И не бояться ничего нового. Кстати, я бы посоветовал вам сейчас пройтись по поселку и обязательно заглянуть в трактир "Белый Клык", что на площади.
— Познакомиться со старожилами? — спросил Билон.
— Верно. Я вам говорил, мы довольно медленно принимаем к себе новых людей и внимательно приглядываемся к каждому новичку.
— И сколько нужно времени, чтобы перестать быть новичком? — поинтересовался Билон.
— Достаточно много. Мой отец приехал в Западный край, когда ему не было и двадцати пяти, и прожил здесь больше полувека. Однако его перестали считать новичком, только когда уже не осталось никого, кто помнил бы его приезд, а меня еще иногда называют сыном переселенца. Конечно, с учетом последних событий, все это начинает выглядеть как снобизм, но здешнее общество весьма консервативно. Надеюсь, вскоре ему придется измениться, но пока традиции у нас очень сильны. Так что, пройдитесь по улицам, покажитесь, загляните в трактир, поставите всем выпивку, ответите на пару вопросов — сделайте первый шаг к тому, чтобы перестать быть в наших краях заезжим чужаком, временщиком с материка.
— Могут возникнуть проблемы, — неохотно пробормотал Билон. — Я еще не успел как следует выучить свою легенду.
