Риджийский гамбит. Дифференцировать тьму

Прореха между мирами? Значит, они существуют с обеих сторон?

И дело лишь за тем, чтобы найти одну — и суметь пройти?..

— Нужно немного твоей крови, — сказал Лод. — Согласна?

Я без слов протянула руку.

— Вызови в памяти образ того, кого хочешь увидеть, — сжав мою ладонь своей, колдун развернул её тыльной стороной кверху. Быстро, ловко надрезал мне кончик большого пальца: даже больно почти не было. — Представь его, ярко и отчётливо. Сможешь?

— Не вопрос.

— Хорошо, — не выпуская моей руки, Лод прижал порезанный палец к нижнему краю зеркала. — Начинай. И смотри в зеркало.

Я полуприкрыла глаза, глядя на отражение собственного лица. Вспомнила Сашку: солнце, путающееся в ониксовых кудрях, васильковую синеву взгляда, приветливый взмах руки и улыбка... Сашка, Сашка...

Моё отражение дрогнуло — и пошло рябью; размылось в бледной перламутровой дымке, расползавшейся от кровавого пятна под моим пальцем, за пару секунд затянувшей зеркало целиком.

И когда стекло вновь сделалось прозрачным — в нём отражалось совсем не то, что должно было.

Я склонила голову, жадно всматриваясь в крохотную зеркальную копию Сашкиной комнаты. Друг сидел за компом в шортах и майке, время от времени прихлёбывая из подаренной мною кружки. Чай... казалось, я чувствую запах шоколада: чай мы любили один и тот же, сладкий, со вкусными ароматизаторами. И, конечно, опять играет! Ну хоть выглядит неплохо. Следов слёз и смертной тоски по бесследно пропавшей подруге незаметно. Хм, интересно, он вообще заметил, что меня нет?..

Странно, но я не ощутила и следа той тоски, что сжимала горло в первый день моего заключения. Лишь сердце забилось рваным ритмом, частыми ударами, эхом дрожи в коленях; только вот не из-за Сашки — из-за того, чья ладонь с нежной осторожностью прижимала мою руку к стеклу. Чьё дыхание теплом щекотало волосы, ухо, шею, кто склонился так близко, стремясь увидеть то же, что видела я...

Проклятый, трижды проклятый Лодберг из рода Миркрихэйр.

И стоило мне это осознать, как зеркальная картинка снова пошла рябью.

— Ненадолго ты сосредоточилась, — мягко заметил Лод, когда в стекле вновь проявилось отражение моего лица.

Очень злого.

— Голова немного другим забита, — я стряхнула его руку — резко и ожесточённо, как таракана.

Сосредоточишься тут! Ну почему, почему его присутствие заставляет меня чувствовать себя героиней паршивого любовного романа, где абстрактная 'она' с первого взгляда возжелала абстрактного 'его'? Из таких мы с Сашкой иногда читали отрывки вслух: жеманными, издевательски приторными голосами, в исполнении которых и без того убогие тексты вызывали желание смеяться до икоты. Особенно любили постельные сцены — где то и дело встречались шедевры в духе 'он с разбегу вонзился в её страстную влажность своим тупым копьём'. Далее обычно следовал полный набор шаблонов, клише и анатомических подробностей, повествующих, что, куда и зачем абстрактный 'он' засунул абстрактной 'ей'; и сцены эти зачастую выдавали не только тоску авторов по отсутствующим в их жизни интимным отношениям, но ещё и незнание элементарной человеческой анатомии.

Мне и в страшном сне не могло присниться, что я когда-нибудь буду исполнять главную роль в подобном убожестве.

— Чем же это? Мыслями о побеге? — Лод отступил на шаг. — Так и не выбросила эту глупость из головы?

Я почти не слышала.

Я предаю Сашку. Предаю свою любовь, выстраданную безнадёжностью, ставшую частью меня самой. И ради кого? Ради чего?..

Пора с этим кончать. И чем скорее, тем лучше.

Взгляд мой остановился на кинжале, запачканном моей кровью. Кинжале, который Лод неосмотрительно положил на стол, рядом с гексограммой.

Совсем рядом с моей рукой.

В этот миг я и поняла, как должна поступить.

ГЛАВА ПЯТАЯ. КОМБИНАЦИЯ НА ЗАВЛЕЧЕНИЕ

(прим.: комбинация на завлечение — тактический шахматный приём, вынуждающий фигуру соперника встать на слабое поле и позволяющий использовать данное ослабление)

Когда я вошла, Криста валялась на кровати.

Но, увидев меня — вскочила.

— Ты... — она растерянно посмотрела на мои руки, залитые кровью по локоть: одна сжата в кулак, в другой — маленький кинжал с костяной рукояткой, — что...

Я молча разжала ладонь.

Продемонстрировав серебряное кольцо с золотой рунной насечкой.

Глаза Кристы расширились на пол-лица:

— Неужели ты...

— Не будем об этом, — сухо бросила я.

Надела кольцо на палец, чтобы не потерять, и стремительно направилась в ванную.

Когда я вернулась, мои руки были чисты: лишь из свежего пореза на большом пальце сочилась кровь, да на вороте блузки бурели подозрительные разводы. Криста так и топталась у кровати — беспомощной овечкой в безмолвном недоумении.

Присев на корточки, я ухватила её юбку за подол. Деловито вспоров кинжалом тонкую ткань, принялась укорачивать платье до колена.

— Повернись. Так бежать будет удобнее.

— Мы что, убегаем?! Сейчас?!

— Ты, кажется, именно этого от меня добивалась? — когда криво обрезанная ткань полетела в сторону, я запустила руку в своё скромное декольте. Достала оттуда мензурку со сверкающей белой пыльцой, внимательно присмотрелась к оттенку: синеватый... то, что нужно. — Бери меня за руку.

— Давай сначала ошейники снимем! — Криста нетерпеливо коснулась ладонью опостылевшей серебряной безделушки. — У тебя же есть кольцо!

— Мы не сможем. Чтобы снять ошейник, понадобится твой Дэн.

— Но поче...

— Нет времени объяснять, — сказала я, чувствуя себя шаблонным персонажем. — Просто слушай меня, ладно? И подойди ближе.

Недовольно поджав губки, Криста всё же взялась за мои пальцы.

Встав к сокамернице вплотную, я большим пальцем откупорила крышку мензурки. Резкое движение — и пыльца взметнулась над нашими головами сверкающим облачком.

А потом опустилась вниз: невесомым белым дождём.

— Ой! — взвизгнула Криста, в ужасе глядя на меня.

— Спокойно, это всего лишь невидимость, — я знала, что она видит: как я, начиная с головы, постепенно становлюсь прозрачной. На её примере я сейчас созерцала то же. — Но, поскольку мы друг друга не видим, ты крепко держишь меня за руку и идёшь за мной. Я полностью пропала из виду?

— Да, но...

— Хорошо, — убедившись, что вместо Кристы видна лишь пустота подле кровати, я поволокла девушку к выходу из спальни. — Ни в коем случае не выпускай мои пальцы. И ни звука, пока я не разрешу тебе говорить.

— Но...

— Ни звука. С этого момента.

Мы не встретили ни одного дроу, пока шли по дворцовым анфиладам: меня пугали лишь наши собственные шаги, тихими отзвуками отражавшиеся от чёрного мрамора. Но без пыли всё равно было не обойтись.

Защитные чары окатили нас холодной волной. Раз — когда я толкнула двустворчатые двери в сад, и второй — когда мы выходили за ворота.

Я добилась разрешения на выход только для себя — но Криста прошла со мной по тому же принципу, по какому колдун вчера вывел меня.

— Это что... — Криста торопливо осеклась, когда я предупреждающе сжала кончики её пальцев. Крепко, до боли, вонзив ногти в кожу.

После сокамерница уже молчала — всё время, пока мы шли по городу дроу — и я могла только представлять, как она удивлённо озирается вокруг. Тут-то пыль и пригодилась: несмотря на поздний час, на улицах было достаточно дроу. И я не думаю, что они проигнорировали бы двух чужачек, разгуливающих по городу в серебряных ошейниках — особенно ту из них, одежда которой заляпана кровью.

Я считала степени тройки и молилась, чтобы они не обратили внимания на звук наших шагов.

Не обратили.

За окраину мы вышли как раз к тому моменту, как в воздухе начали проступать смутные очертания наших тел.

— Наверх, — отпустив ладонь Кристы, я толкнула её к каменной лестнице. Полупрозрачная девушка смотрелась забавно: эдакий призрак из готических романов. — Быстрее, пока нас кто-нибудь не увидел.

И когда сумрачная пыль полностью прекратила действие, мы были уже высоко над городом.

Лестница оказалась крутой, почти отвесной, каменные ступени — узкими, разной высоты, местами полуразрушенными. Приходилось руками хвататься за верхние, чтобы карабкаться дальше. С одного края обнадёживала каменная стена, с другого — манила гибельная пустота, ждавшая сбоку. Время от времени лестница меняла направление, изгибаясь в другую сторону: она вилась по стене пещеры эдакой вертикальной синусоидой, уводя всё выше, открывая прекрасный вид на столицу дроу, постепенно погружающуюся во тьму.

— Не смотри вниз, — предупредила я Кристу после первого же поворота, насчитав к тому моменту пятьдесят ступенек. Та кивнула, но нежно-зелёненький цвет её лица подсказал мне — уже посмотрела.

Впрочем, тут волей-неволей краем глаза заметишь, что тебя ждёт, если сорвёшься...

Минуты сливались в часы. Ободранные камнем пальцы начинали неметь, уставшие ноги — болеть. Голова кружилась от усталости и высоты, очертания ступеней постепенно терялись во мраке, сгущавшемся по мере подъёма — и это было самым паршивым. Судя по тяжёлому дыханию Кристы, лезущей впереди, ей приходилось не лучше. Неужели каждый, кто хочет покинуть город, вынужден выдерживать эту пытку? Хотя Лод же сказал, что это единственный путь, на котором нет ловушек; значит, есть другие, только лучше защищённые. А даже если по этой лестнице выбираться — дроу наверняка выносливее нас будут, да и в темноте лучше видят...

На шестьсот пятьдесят седьмой ступеньке, когда я уже всерьёз боялась, что до семисотой мы обе не дотянем, лестница наконец кончилась.

Выпрямившись, не в силах отдышаться, мы обе долго стояли на крохотной каменной площадке — и смотрели в абсолютную тьму узкого туннеля, ведущего вглубь горы. Когда я оглянулась, город дроу показался мне кучкой детских кубиков.

А ведь потолка пещеры по-прежнему не видно...

— Теперь туда? — выдохнула Криста.

— Да.

— Как же мы пойдём... без света?

Я без слов вытащила из-под блузки ещё одну мензурку с волшебной пыльцой. Белая пыль отливала розовым — и исходящего от неё света вполне хватило, чтобы рассеять окружающий мрак.

— Ну что, идём? — я первой шагнула в туннель, гулко разнёсший мои шаги под сырыми каменными сводами.

— Где ты взяла эту пыль? — спросила Криста, невольно понизив голос. — Это ведь тоже... та штука, что делает невидимой?

— У колдуна позаимствовала. Он выращивал интересные светящиеся цветочки, а я выяснила, что у их пыльцы есть другие интересные свойства. А что, у эльфов и такого нет?

— Нет... хорошо, что ты не одну захватила, — я прямо-таки слышала, как к Кристе возвращается присутствие духа: похоже, она только сейчас сообразила, что мы стремительно продвигаемся к свободе. — Надо будет Дэну показать, может, эльфы смогут вырастить такие же... ох, чёрт, свечки не взяли! Совсем про них забыла...

Я не отвечала: просто заставляла себя переставлять уставшие ноги, держа мензурку перед собой, как волшебный фиал.

Чувствуя, как туннель постепенно, едва заметно поднимается вверх — а затхлость сырого воздуха периодически развеивает дуновение ветерка, слабо овевавшего наши лица.

Мы выбрались из-под гор, когда солнце над Риджией уже давно перевалило через высшую точку и медленно клонилось к горизонту, заливая земли эльфов и людей красным золотом вечернего света.

Как только в конце туннеля забрезжило белое пятно, мы с Кристой, не сговариваясь, рванули ему навстречу — хоть я и устала, как раб на плантациях. Вскоре выяснилось, что радость наша оказалась преждевременной, ведь на самом деле до выхода ещё идти и идти; и я была бы рада не бежать, но Криста, ухватив меня за руку, бульдозером волокла за собой. И откуда только силы взялись?..

В конце концов лицо волной окатила прохлада ещё одной защитной завесы — и мы покинули владения дроу.

Какое-то время мы просто стояли на горном утёсе, посреди знакомых низкорослых кустарничков и колосков, похожих на беличьи хвостики, жадно вдыхая свежий, прозрачный ветер гор; и радость того, что ты можешь снова видеть солнечный свет, наполняла душу изнутри, как воздушный шарик.

Потом я обернулась — но вместо выхода из туннеля увидела лишь горный склон. Казалось, он просто исчез: даже ощупав скалу, из которой мы вышли, под пальцами я ощутила один только камень.

Значит, всех выпускать, никого не впускать? Ну-ну.

— Отлично, — сказала я, резко повернувшись к Кристе: предстояло самое важное, то, от чего зависело всё. — А теперь попробуй позвать своего Дэна.

Та, прижав руки к сердцу, покорно прикрыла глаза. Она даже сейчас выглядела потрясающе — свеженькая, живописно растрёпанная, будто только от парикмахера. Интересно, это ещё одно потрясающее свойство классических попаданок: выходить из любых передряг не только целой и невредимой, но и писаной красавицей?..

Я затаила дыхание.

И выдохнула лишь тогда, когда Криста вдруг улыбнулась — радостно, даже как-то по-детски — и губы её шевельнулись, невольно повторяя слова, с которыми она мысленно обращалась к кому-то далёкому.

— Да, это я! Я здесь! В горах дроу! — от радостного сахара в её голосе могло затошнить. — Они меня схватили! Они собирались меня... но моя подруга нас спасла! Мы только что выбрались! Сможешь нас найти?

— Лучше пусть найдёт какого-нибудь мага, он-то наверняка поможет нас отыскать. А потом немедленно перенесётся к нам, — в горле у меня пересохло, сердце от волнения колотилось так, будто хотело сломать рёбра. — Нужна его помощь, а у нас очень мало времени.

Я помнила, что магические возможности эльфов весьма ограничены — но полагала, что ни один маг не посмеет отказать эльфийскому принцу. А учитывая, что Лод говорил о каком-то колдуне, замеченном в Тьядри вместе с Дэном...

Криста послушно повторила мои слова. Потом открыла глаза.

— Он обещал, что скоро будет, — она обхватила себя руками. — Он сможет снять с нас ошейники, да?

— Он поможет, — кивнула я.

— Неужели... неужели мы всё-таки выбрались? — Криста, всхлипнув, судорожно ухватила меня за руку. — Боже, если мы освободимся, я... я... проси всё, что хочешь! Обещаю!

— Даже твоего принца? — ухмыльнулась я, крепко сжимая в ладони мензурку с волшебной пылью. — И полкоролевства впридачу?

— Нет, Дэна не отдам, — насупилась девушка, мигом разжав пальцы.

— Да шучу я, шучу. Больно нужен мне твой Дэн... у меня свой принц в Москве остался.

Криста робко улыбнулась:

— Жалко, что вы больше не увидитесь. Но у Дэна есть младший брат. Фаник, помнишь? Он очень милый... и тоже принц, — в незабудковых лепестках её радужек светилось столько дружеских чувств, что мне стало даже немного стыдно. — Я хотела бы, чтобы вы... подружились.

— Там разберёмся, — я отвернулась, нетерпеливо притопывая ногой.

Интересно, сколько времени потребуется принцу, чтобы...

Он возник из ниоткуда, будто кто сменил кадр. Только что я смотрела на другой утёс, пониже, подозрительно похожий на тот, куда вчера перенёс меня Лод — и тут вдруг обзор загородил чёрный бархат чей-то куртки.

То, что куртка принадлежит принцу, я поняла сразу. Потому что из двух мужчин, появившихся на краю скалы, обладатель куртки куда больше походил на Сашку: такой же юный, длинный, худощавый, с тонкими чертами лица и большими, почти девичьими глазами. К моему удивлению — тёмными, отливающими в чёрный.