После запуска такого реактора, в случае затухания реакции в одной из ячеек специальный контролер перенаправлял энергию от соседних ячеек для запуска процесса генерации энергии. Если же количество сбоев было велико, запускались резервные реакторы на дейтерии, часть из которых питала системы юнита, другая часть тратила свой ресурс на восстановления функционирования ячеек. Данная гибридная схема на испытаниях показала свою эффективность, а модульная структура реактора дала возможность быстро проводить ремонт.
Для меня же подобная схема позволяла стать практически полностью автономной, так как для малых размеров кристаллов вероятность сбой всех ячеек была достаточна мала, а тяжелую воду в необходимых количествах я могла получать практически из любых источников воды с помощью наноботов.
Проблему с пополнением ресурсов помог решить мне мастер. Я не могла найти место в корпусе для вывода систему заправки, которое было бы удобно для постоянного использования и располагалось там где бы не мешало другим системам и не нарушало целостности внешних защитных пластин. Мастер спросил: "А почему бы тебе просто не пить воду так как люди? И дополнительные системы тебе просто не понадобятся". Оценив идею, пришла к выводу, что она оптимальна. Накапливать жидкость я могу в небольшом резервуаре, после чего транспортировать её в реакторы с помощью нанитов. Это же позволит мне улучшить обслуживание голосового аппарата, так как его приходилось периодически промывать для удаления скопившейся пыли и поддержания нужной гибкости полимерных компонентов. Теперь же я могла совместить эти два процесса.
После того как прошли последние испытания систем питания, я переключила все ресурсы на возобновление постройки юнита, дабы нагнать упущенное время. Так как не все запчасти для моей новой оболочки были готовы, я осталась в лаборатории модернизировав ложемент для передачи больших объемов информации и подключив его к магистральным оптическим линиям. Возможность подключаться к дронам напрямую, позволяла мне лично присутствовать в любой точке базы. Рабочие даже стали шутить про вездесущность Железной Леди, некоторые из них, правда, отнеслись к этому крайне негативно. Однако, после того как я несколько раз спасала неаккуратных техников от получения травм, у дронов была достаточно быстрая реакция, чтобы, например, успеть оттолкнуть человека с линии движения тяжелой балки.
Всё это время я практически не отвлекалась на посторонние темы и работала только на евангелион и себя. Как оказалось те методы которые я применяла для создания элементов своего корпуса вполне подходили для евангелиона и симметрично наоборот.
Юниту была установлена композитная броня, схема сочленений, которой использовалась у меня, и позволяла максимально прикрыть от внешнего воздействия суставы и другие уязвимые части. С помощью наномашин мы интегрировали в живые ткани юнита псевдомышцы. Эффективность же своих псевдомышц я в разы повысила, за счет лучшего понимания физиологии работы живых мышц юнита.
Многократно были дублированы системы связи. Нервная система юнита была продублирована цепочками наномашин и интегрирована с несколькими электрическими и оптическими системами передачи информации. Так что даже мощное электромагнитное излучение не сразу выведет системы из строя. И даже если они будут не функциональны, останутся наномашины, для уничтожения которых, требуется мощность излучения, которая при этом убьет и юнита, и пилота. В противном случае боеспособность будет сохранена.
Единственный раз я отвлеклась от работы, когда работающий в фоновом режиме модуль отслеживания данных с камер вычислил террориста. Как оказалось все 'естественные' сбои в системах наблюдения, которые укладывались в классическую статистическую картину, не являлись таковыми. То есть был произведен искусственный расчет оптимальной последовательности для выведения камер из строя. В итоге получалось несколько временных коридоров, в которых не велось наблюдение. Именно в такие моменты замначальника службы снабжения Зеленов Сергей Витальевич извлёк из одного из транспортов, доставивших очередную партию грузов, один из аккумуляторов. Потом в подземной неиспользуемой части лаборатории модифицировал его. Я посетила это помещение и обнаружила атомарные следы взрывчатки на полу и стенах и сгоревшую микросхему, закатившуюся в щель на полу. После чего этот человек подбросил аккумулятор на склад. Не знаю считать ли тот факт, что этот аккумулятор достался мне, воздействием внешней силы, в существовании которой уверены все религиозные работники организации, или же просто совпадением, которое уложилось в нормальное распределение. В любом другом случае мы получили бы сильный взрыв или на складах, или прямо в геофронте. Я же подключаю аккумулятор напрямую минуя стандартный драйвер, что не вызвало запуска таймера. То есть, если рассмотреть картину в общем, то мы получили идеальный вариант развития событий — никто не пострадал и я получила новую информацию и возможность модернизировать себя, чтобы исключить саму возможность таких происшествий в будущем.
По итогам изучения личности Зеленова я приняла решение задержать его и передать Миллеру, какое-либо сопротивление он вряд ли сможет оказать. Здесь на базе не учитывая внешние связи вычислить всю цепочку террористов не представлялось возможным. Для начала необходимо выяснить кто добавил к накладной дополнительные материалы и как их провезли через блокпост. Охрану, которая была в тот день, я проверила, записи со сканеров показали, что взрывчатку обнаружили, однако она шла по докладной, поэтому тревога и не поднялась. Последующая сверка бумажных и цифровых документов показала расхождения. Никто на базе не заказывал такие детали и взрывчатые вещества. Для того чтобы такие ситуации не повторились, была составлена служебная инструкция, которая обязывала досмотровые группы сверять накладные только с цифровыми копиями документов и при любых подозрениях вызывать дополнительный наряд, а также ставить в известность меня.
С замом я поступила следующим образом. Ввиду возможного наличия сообщников, устранить его с базы было решено тайно. Для этого, во-первых, были подготовлены документы о срочной командировке Зеленова. Во-вторых, я направила запрос на выделение мне четырех бойцов спецназа во главе с уже известным мне Костей.
Само задержание произошло быстро и без эксцессов. Вызвав группу Кости, мы спустились в подвальное помещение в левом крыле, где располагалось несколько пустых комнат в котором содержалось, как сказал мастер, "что нафиг не нужно, но и выбросить рука не поднимается". В одной из них разместились мы, во второй комнате я заранее разместила генератор помех, чтобы блокировать возможные передатчики, которыми мог воспользоваться Зеленов для подачи сигнала тревоги. Когда группа захвата прибыла на место я, попросив их надеть маски, послала Сергею сообщение немедленно явиться на склад номер девять. Инструкцию он выполнил и пришел в указанное помещение через двадцать минут. Следом зашли мы и я заблокировала дверь.
Увидев нашу группу Зеленов поначалу удивился, я отправляла сообщение от лица его непосредственного начальника, а вот когда он заметил спецназовцев у меня за спиной, у него резко подскочил пульс и отхлынула кровь от лица, выдавая крайнюю степень волнения. Однако нервная система у человека оказалась довольно стабильной и он довольно спокойным голосом поинтересовался:
— Тарья, господа, чем обязан вашему вниманию?
— Думаю, вы в курсе, — ответила я, используя модуляции, полученные на основе голоса Миллера. Они крайне эффективно работали в случае когда надо было повлиять на человека, допустившего ошибку. Во всяком случае, техники после такого разговора увеличивали уровень внимания и тщательней выполняли свою работу.
— Пожалуй нет. Мы хотим как-то использовать это помещение?
— Да. Мы используем это помещения для допроса, — я решила попытаться получить информацию лично, так как неизвестно передаст ли мне её Миллер или решит меня не уведомлять сверх необходимого.
— Не понимаю о чём вы... — сдавленно ответил Зеленов.
— Вы всё прекрасно понимаете. Я предлагаю вам рассказать мне о причинах побудивших вас совершить террористический акт. Также мне хотелось бы знать имена личностей передавших вам материалы для подготовки заряда.
— Это даже не смешно. Вы сами понимает о чем сейчас говорите?!
Семцов дернулся было в сторону Сергея, но я остановила его взмахом руки. Он понял меня правильно и вернулся на прежнюю позицию. Затем сбросив халат, резко ускорилась и толкнула зама в груду мусора. С точки зрения человека на мгновения я просто исчезла из поля зрения.
Я решила использовать шоковое состояние человека для получения информации. И моя текущая внешность должна было помочь и усилить воздействие. Халат мне нужен был для того, что бы прикрыть от пыли элементы конструкции расположенные внутри корпуса, когда я покидала пределы лаборатории. Грудные и спинные пластины внешнего корпуса последнее время я не устанавливала, так как эксперименты по модернизации оболочки не прекращались и постоянно снимать и закреплять пластины было неудобно.
— Да что ты творишь?! — прокричал Зеленов, дергаясь на полу и пытаясь принять вертикальное положение.
— Мне нужна информация и я её получу вне зависимости от ваших желаний, — я поставила человека на ноги, ухватив его за грудки. — Ещё раз повторяю, кто вам приказал собрать взрывное устройство и передал материалы?
— Да иди ты знаешь куда с...
Закончить фразу я ему не дала. Сформировав на кончиках пальце пару проводников из наноботов, я, снова ускорившись, прикоснулась к оголенной части шеи человека и подала напряжение на проводники. Не смертельное, но с учетом физиологии, удар током в точку, до которой я дотронулась, вызовет спазм и сильные болевые ощущения, а как я успела выяснить — боль один из лучших мотивирующих факторов.
— Ещё раз спрашиваю, кто передал тебе материалы, — повторила я, сопровождая каждое слово новым ударом током, но меньшей мощности.
— Ннезнаю, он не назвался... Оббещал хорошие деньги...
Однако я думала, что потребуется гораздо больше времени.
— Как вы связывались?
— Он звонил мне вот на этот телефон, — подрагивающей рукой он вытащил из кармана спутниковый мобильный телефон. Эта модель использовалась повсеместно и являлась глобальной системой, звонок мог прийти из любой, точки земного шара. Однако доступ к ней имелся только у некоторых сотрудников НЕРВ и военных, а значит круг потенциально опасных для проекта людей существенно сужался. Забрав телефон, я, зафиксировав предплечье человека, вколола ему седативный препарат, который я получила в медчасти. Через двадцать секунд Зеленов потерял сознание.
— Ну ты мать, сильна! — раздался восхищенный голос Кости.
— Поясни?
— Как ты разделала этого бумагомарателя. Любо-дорого посмотреть. Но время деньги, что требуется от нас?
— Вон там в углу находится кофр, подходящих размеров. Упакуйте Зеленова в него. Вот здесь записаны все документы и пропуски, — я передала Косте идентификационную карту. — Вас выпустят с базы без досмотра. Задача — доставить диверсанта живым и желательно не сильно повреждённым в головной офис. С учетом уровня участников теракта, я боюсь, его могут уничтожить если узнают, что он попался.
— В общем, тихой сапой везем его к Миллеру?
— Именно. Действуйте, если успешно справитесь с задачей, получите премию в размере двухмесячного оклада, — я решила дополнительно мотивировать людей на выполнение задачи.
— Да как нефиг делать. Правда, народ? — Костя обратился к другим бойцам из отряда.
Сноровисто упаковав Зеленова в кофр, они покинули помещение. Судя по уверенным движениям, такую операцию эти люди выполняют не в первый раз.
Через шесть часов Костя отчитался о выполнении задачи и практически сразу я получила сообщение от Миллера, в котором он выражал благодарность за поимку террориста и совет усилить бдительность.
Поле этого события, единственное, на что я отвлекалась от постройки юнита, были дополнительные исследования, которые я вела втайне даже от мастера. Зная его характер, я посчитала лишним зря беспокоить его. Также стимулом продолжать исследования было то, что в результате я, возможно, пойму как работает моё сознание на аппаратном уровне, что даст мне дополнительные возможности по оптимизации.
Саму лабораторию я расположила в одном из пустующих подземных складов, имеющим связь с одним из туннелей ведущих в геофронт. Помещение было закрыто от доступа людей, а вход был перекрыт тройным шлюзом. Все работы я проводила при помощи дронов. Для людей же помещение было помечено знаком биологической угрозы и высшей секретности. Закрытие лаборатории от посторонних одобрил Миллер и ненужных вопросов не возникало, с учётом того, что в НЕРВ такое было в порядке вещей.
Дмитрий был единственным кому я была вынуждена рассказать о проводящихся работах. Так как только он мог снабдить меня материалами необходимыми для исследований. Поэтому мне пришлось передать ему часть информации о целях, которые я преследую.
Первое направление исследований, запись информации на кристалл, требовало много редкоземельных элементов и лазеров промышленной мощности. Второе же направление, исследование возможности чтения личности и памяти с человеческого мозга. Для этого требовались люди, но так как скорее всего первые опыты будут приводить к смерти подопытных, сам факт таких исследований был незаконен и в случае, если о них узнает общественность, мастер, как мой создатель, мог пострадать.
Именно поэтому я обратилась к Миллеру. Мотивирующим фактором при разговоре с ним стал тот факт, что в случае успеха я могу перенести его сознание на роботизированную платформу, если его тело будет серьезно повреждено. С учетом того, что сильные мира сего, как говорил мастер, не дадут распространиться этой технологии, если о ней узнают, секретность была и в интересах Дмитрия. Через неделю после первой беседы он дал согласие, через месяц я получила первые контейнеры с людьми, находящимися в состоянии искусственной комы. Как сказал Миллер, это были каторжане из стран третьего мира, приговоренные к расстрелу.
Глава 7
Я стояла, балансируя на выносной балке главной антенны, расположенной на крыше нашей лаборатории, и наблюдала за закатом солнца. Сегодня, пять часов назад, было объявлено об окончании первой фазы работ над евангелионом. Юнит прошёл все первичные испытания и был готов к адаптации под пилота, которого Миллер обещал доставить на базу в ближайшие недели. С начала постройки и до сего момента прошло два года — два насыщенных работой года. Количество сопутствующих технологий, которые разработало наше отделение НЕРВ, превысило две тысячи наименований. Из них две третьих разработала лично я.
В данный момент моё аналоговое сознание пребывало в состоянии близком к тому, что можно описать как эйфория. Оперативный стек задач был пуст и уже не требовалось постоянно искать свободные ресурсы для личных нужд. Сейчас, например, я тратила все мощности на простой анализ поступающего с сенсоров набора ощущений. И как сказал бы в такой момент Костя: 'мне было просто хорошо'. В лаборатории мастер, понаблюдав за мной, улыбнулся и попросил 'сгинуть куда-нибудь', а то я своей 'светящейся' физиономией отвлекаю его от работы. Михаил так и не оставил попыток разобраться в принципах работы моего сознания. Особенно после того, как мы открыли крайне интересный факт, касающийся моего мозга.
