Любовь зла

— Подожди, ты сказал 'если не одумается'. Так? — взволнованно спросила я.

— Так, — кивнул Макс. — Но не думаю, что...

— Иди к нему! — велела я, не дав закончить фразу, и, потянув парня за руку, поскорее пояснила. — Иди к нему и расскажи все про проклятье. Он должен знать, что с ним происходит! Иначе это не будет считаться его выбором. Он не знает, во что влез!

— Как записано в вашем кодексе, 'незнание законов не освобождает от ответственности', — менторским тоном произнес Макс. И уже обычным добавил. — Кать, тут даже мои руки чисты. Что уж о твоих-то говорить?

Но сдаваться я не собиралась. Потому что подсознательно чувствовала свою правоту. А в такие моменты меня мало что может остановить. Скрестив руки на груди, я жестко сказала:

— Если ты хочешь, чтобы я поверила в свободу выбора, то иди и объясни ему все! Он имеет право знать!

— Я понял, что ты хочешь сделать, но не сработает, — в очередной раз вздохнул Макс. — Нужно искреннее раскаянье. Если он откажется от мести из-за страха, то проклятье просто замедлится. Но результат будет тот же, только позже.

— Зато у него будет время и знание!

— Кать, люди не меняются, — развел руками парень.

— А вдруг ему настолько жить захочется, что изменится?

Макс пристально смотрел на меня долгих пять секунд, затем, протянув руку, стер с моей щеки еще одну предательски выкатившуюся слезинку и сказал:

— Ладно, жди меня здесь. Если тебе это так важно, то я сделаю.

И более не мешкая, он направился к лестнице. Через десять минут из мужского туалета буквально вылетел Леша и, спотыкаясь, кинулся к выходу на улицу. Следом за ним спокойно вышел Макс и направился ко мне.

— Ну? — нетерпеливо спросила я, едва парень уселся обратно на подоконник. — Рассказал?

— Нет, — покачал он головой и добавил. — Решил, что наглядное пояснение будет лучше. Я позволил страдальцу увидеть, что его ждет. Так что теперь к альтернативам 'умереть' или 'исправиться' добавилась третья — 'тронуться умом'.

— Спасибо, — ответила я, ибо почувствовала, что груз ответственности за Лешину судьбу с моих плеч упал. Теперь это действительно будет его выбор.

Вдруг Макс ни с того ни с сего спросил:

— Кать, скажи, ты все еще хочешь, чтобы я был рядом?

— А почему нет? — не поняла я.

— Потому что, возможно, мне придется делать то, что тебе не понравится, — пожал плечами Макс. — Например, если когда-нибудь моей задачей будет забрать оступившуюся Настю, то я вынужден буду это сделать. Кроме того, сегодня ночью я почувствовал, что скоро мне дадут новое дело и нам придется на какое-то время расстаться, если оно будет в ином мире или иной эпохе. Мне нужно знать, действительно ли ты уверена в своем выборе?

Вопрос заставил меня задуматься. Ведь чаще всего если мы принимаем какое-то решение, то тщательно взвешиваем все 'за' и 'против', внимательно обдумывая аргументы. Но бывают ситуации, когда разум не в силах справиться с поставленной задачей: на каждый плюс находится по два минуса, и чаша весов вроде бы склоняется в сторону 'нет', однако что-то внутри тебя говорит, что это неверно. Так что остается делать в таких ситуациях, когда разум робко шепчет 'нет', в то время как всей душой хочется сказать 'да'? Остается только верить. Поэтому ответ мой был таким:

— Я верю, что поступаю правильно.

— Ну и хорошо, — улыбнулся Макс и спросил. — На пару-то пойдем?

Глянув на часы, я с ужасом констатировала, что с момента звонка прошло больше пятнадцати минут. Кошмар!!! Я опоздала к 'Я-щерице'!!! Значит теперь мне предстояло милостиво просить разрешения войти, а потом еще около трех минут выслушивать ее рассуждения-предположения, почему я опоздала, самое безобидное из которых 'Вы не можете правильно организовать свое время? Как же вы жить-то дальше собираетесь...' Но все же это было меньшее из зол.

— Надо идти, — вздохнула я.

— Как пожелаешь, — парень спустился на пол и, взяв меня за руку, направился вперед. — Пойдем, внесем в жизнь вашей мадам немного хаоса.

Почувствовав нотку злой насмешки в голосе, я робко спросила:

— Может не надо? Она ж всего лишь сильно обиженный жизнью человек. Пусть уж, раз ей так легче.

— Кать, — вздохнул Макс. — Если обидела жизнь, это не повод срываться на других. Кроме того, я ж не жизнь, я ее не обижу. Да даже и не трону. Просто устрою маленький цирк. Она же всем рассказывает, что гений? Вот и пусть это докажет. В ней как минимум есть гордыня и тщеславие, так что я имею полное право вмешаться в ее жизнь.

— А мне придется чувствовать себя виноватой, — вздохнула я.

Посмотрев на меня, парень спросил:

— Почему ты считаешь себя в праве брать ответственность за чужие действия?

— Потому что являюсь их косвенной причиной, — пожала я плечами. — Или ты не из-за меня сейчас идешь в аудиторию?

— Исключительно из-за тебя, — кивнул Макс. — И считаю это правильным. Знаешь, Кать, до встречи с тобой я не знал, что значит 'любить'. Может быть, я и сейчас неправильно истолковал это понятие, но для меня оно в первую очередь означает 'защищать'. Причем, я собираюсь сделать это наиболее гуманным человеческим способом. Хотя, на мой взгляд, дама заслуживает большего. Но я этого делать не буду. Потому что во вторую очередь 'любить' для меня значит 'заботиться', ну или как минимум 'не расстраивать'.

Ответить я не успела: мы дошли до аудитории, и парень велел мне подождать, досчитав до двадцати, а затем войти. Сам же без стука распахнул дверь и вошел в аудиторию.

— Здравствуйте! — раздался его громкий голос. — Я представитель городского бизнес-сообщества, владелец фирмы ООО 'МАКС-ИТ'. Уполномочен проверить качество проведения занятий по ИТ-дисциплинам.

В этот момент я закончила счет и появилась на пороге аудитории. Зинаида Петровна, изучая поданную Максом бумагу, лишь мельком глянула на меня, жестом велев пройти на место. Сев за компьютер рядом с Наськой, я поскорее нажала на кнопку включения питания.

— Что ж, пожалуйста, — пожала плечами товарищ преподаватель, протягивая обратно сложенный вчетверо листок. — Что вам предоставить для проверки? Методическое обеспечение, рабочую программу, фонды оценочных средств?

— Нет необходимости, — покачал головой Макс. — Формальные бумажки меня не интересуют. Какая тема сегодняшнего занятия?

— Многопоточные вычисления, — ответила Зинаида Петровна, поправив очки.

— Замечательно! — улыбнулся парень и кивнул на свободный компьютер. — Садитесь, пожалуйста, и решайте выданную студентам задачу. Я хочу сравнить насколько их квалификация приблизилась к вашей. По проценту временнОго отклонения, затраченного на написание программы, или по отклонению объема написанного кода, я сделаю вывод.

— Не думаю, что это хорошая мысль... — начала было Зинаида Петровна, но Макс весьма жестко ее прервал:

— Не вам это оценивать. Если вы хотите отказаться от добровольной общественной проверки — пожалуйста. Но тогда я буду вынужден настаивать на принудительной, причем для всего университета. Как думаете, обрадуется ваше начальство такому повороту дела?

Поджав губы, товарищ преподаватель заняла пустующее место. Макс же громогласно объявил:

— Все, работаем. Если есть вопросы — обращаемся ко мне.

Затем он уселся на преподавательское место и, достав из кармана мобильник, уткнулся в него. Однако за всю пару никто никаких вопросов задать не осмелился. За пять минут до звонка Макс спрятал телефон в карман и, поднявшись, направился к Зинаиде Петровне. Она сидела как раз рядом с Наськой, и я успела заметить, как рука преподавателя скользнула на клавишу 'power'.

— Разрешите посмотреть код? — вежливо поинтересовался Макс, остановившись за ее спиной.

— Да, конечно, — пролепетала та, непонимающе уставившись на 'случайно' нажатую кнопку.

Глянув на экран, парень нахмурился:

— Две строчки и семь ошибок.

— Это не тот проект, — поспешила оправдаться Зинаида Петровна. — Я случайно закрыла нужный, не сохранив, и буквально минуту назад начала делать заново.

— Хорошо, — кивнул Макс, скрестив руки на груди. — Продолжайте, я посмотрю.

В этот момент прозвенел звонок, и Зинаида Петровна обрадованно заключила:

— Ой, какая жалость, занятие закончилось.

— Действительно жалость, — кивнул парень. — Теперь мне придется составить отчет следующего содержания: 'Проверяемый мной преподаватель не справился с задачей, выданной им студентам, а также показал отсутствие навыка сохранения проекта. В связи с этим рекомендую провести дополнительные проверки ее квалификации в форме еженедельного посещения пар преподавателя. Считаю, что оставшихся до конца года занятий, а также экзамена вполне хватит для составления корректного мнения.'

Зинаида Петровна покраснела аж до корней волос, но возразить не посмела, лишь со злостью в голосе произнесла:

— Хорошо, если ректор решит, что это законно...

— Пойдемте, прямо сейчас и спросим, — пожал плечами Макс, приглашающим жестом указав на дверь.

— У меня сейчас занятия, — почти прошипела 'Я-щерица', поднимаясь. — Но позже я к нему обязательно зайду!

— Как пожелаете, — улыбнулся парень и, попрощавшись, вышел за дверь.

Зинаида Петровна же отошла к окну и уставилась на улицу. Не смея ее тревожить, мы всей группой тоже поспешили покинуть аудиторию. Макс ждал у лестницы.

— Круто ты с ней, — хмыкнула Наська, едва мы подошли.

— Я с ней справедливо, — ответил парень, беря меня за руку. — Сейчас подпишу у ректора соответствующую бумагу, потом кину клич нашей ИТ-тусовке. Не думаю, что ребята откажутся по разу сходить на занятия к симпатичным лингвисткам. Фирм в городе хватает, по одному человеку каждая выделит и все.

— А это действительно законно? — удивленно поинтересовалась блондинка.

— Законней некуда, — кивнул Макс. — Общественная проверка образования, как одна из форм контроля, давно уже введена, но пользуются ей редко. Потому что обычно у компетентных людей из общества своих дел хватает, а некомпетентных посылать — толку не будет. Только нервотрепка преподавателю и студентам.

За разговорами мы как раз дошли до административного этажа. У его дверей парень остановился и, нехотя отпустив меня, сказал:

— Ладно, идите на пары, а я к ректору. После встретимся в фойе.

Проводив Макса взглядом и дождавшись, когда за его спиной закроется стеклянная дверь, Наська вздохнула:

— Вот это рыцарь! — и обняв меня радостно добавила. — Я так за тебя рада! Вы уже выбрали дату?

— Насть, какую дату?! — засмеялась я. — Мы знакомы меньше месяца!

— Ну и что? — спросила блондинка, выпустив меня из объятий и беря под руку. — В любви время не главное. А то, что он тебя по-настоящему любит, сразу видно. Истинное человеческое чувство не скроешь! Я по его глазам вижу!

— Пошли, а то опоздаем! — я потянула подругу вперед, подумав про себя, а что бы она сказала, узнав, кто такой Макс на самом деле? Или что бы увидела по его сияющим в темноте красно-золотистым глазам?

Когда мы с Наськой вошли в аудиторию, оживленная беседа там резко затихла. В гробовой тишине, провожаемая взглядами, я прошла на свое место, и через минуту ко мне подтянулась вся группа во главе с Ириной.

— Ну и зачем ты это сделала? — грозно вопросила брюнетка, остановившись в шаге от моей парты.

— Что? — уточнила я.

— 'Я-щерицу' разозлила своим хахалем! — ответила за Ирину одногруппница. — Они с ректором теперь нам такое устроят!

— Не устроят, — уверенно ответила я.

— Если у меня будут проблемы с дипломом, ты за это ответишь! — пообещала мне еще одна девушка, а остальные лишь согласно кивнули и разошлись по своим местам.

— Слушай, а Макс точно знает, что делает? — шепнула мне Наська, едва прозвенел звонок, и в аудиторию вошел преподаватель. Похоже, коллективное мнение произвело-таки на нее впечатление.

— Не знал бы, не делал, — как можно более уверенно прошептала я в ответ, соображая, а во что теперь эта история может вылиться? Как сказал Макс, 'любить' для него значит 'защищать и не расстраивать'. Вот только знать бы, что он посчитает угрозой и какую меру пресечения изберет, чтобы вписаться в обозначенные рамки? А то как бы не пришлось защищать от него моих 'обидчиков'. Хотя, с другой стороны, это у людей может от любви снести крышу так, что они пойдут творить глупости. А Макс все-таки не человек, поэтому можно, наверное, надеяться на устойчивость его разума. Хотя, если вспомнить сегодняшнее утро...

— АкУлина! — вдруг ворвался в мои мысли строгий преподавательский голос. — Повтори последнее предложение!

Встав и быстро глянув в Наськину тетрадь, я повторила заботливо подчеркнутую фразу:

— 'Оценка рисков — одна из важнейших задач в их управлении'.

— Садись, и больше не отвлекайся! — строго велел мне лектор. — Пишем дальше.

Усилием воли заставив себя не думать, я добросовестно законспектировала всю оставшуюся лекцию, правда, мало что полезного из нее вынеся.

За пару минут до звонка я почувствовала, что в сумке завибрировал мобильник, и, достав его, прочла послание от Макса: 'Жду в машине. Приходи, как сможешь'. Последнее предложение зажгло в душе тревогу. Похоже, что-то случилось. Ведь если бы ему было все равно, сколько ждать, то не просил бы прийти. Ну что ж за день-то сегодня такой? Поневоле вспомнишь шутку про зебру!

Я еле досидела до конца пары, а после практически выбежала из университета и быстрым шагом направилась к стоянке. Подойдя к кабриолету, я увидела, что Макс сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку водительского кресла. Лишь еле заметное дыхание говорило — спал. Но его сильно побледневшее лицо легко сделало из тревоги страх. Когда же мне пришлось буквально трясти парня, чтобы разбудить, страх вообще перерос в панику.

— Занятия закончились? — вяло улыбнулся Макс, наконец открыв глаза, однако уже через мгновение резко выпрямился и серьезно уточнил. — Кать, ты чего?

— Это ты чего?! — чуть ли не всхлипнула я. — Мне тебя несколько минут будить пришлось!

— Прости, не подумал, — повинился парень и тихо попросил. — Поехали домой? А по дороге поговорим.

Не став спорить, я села в машину, решив, что с оставшимися парами потом разберусь. Макс же, велев мне пристегнуться, кое-как надел очки и завел мотор. Однако по дороге разговора не вышло. Парень весь путь молча и так сосредоточенно смотрел на дорогу, что я не решилась его потревожить. Когда же мы, наконец, въехали в ворота дома и остановились перед его крыльцом, Макс снял очки и, не поворачивая головы, тихим голосом произнес:

— Кать, не волнуйся, но я сейчас опять крепко засну. Скорее всего, на несколько часов. Это нормально. Проснусь, объясню. Иди в дом и не переживай, ключи...

Договорить парень не успел, буквально рухнув на руль. Я же осталась сидеть рядом, совершенно не представляя, что делать. 'Это нормально'. Звучало хоть и убедительно, однако поверить было сложно. Потому что нормальные люди тряпичными куклами не становятся, а Макс у меня сейчас именно с этим и ассоциировался. Побледневший, безвольно обвисший на руле, он выглядел весьма жутко. 'Это нормально'. Уцепившись за эту фразу, я стала повторять ее про себя, как волшебную мантру, хотя все равно было страшно. В голове закружил хоровод мыслей: 'Это нормально'. 'А вдруг не проснется?' 'Это нормально'. 'Если проспит тут до ночи, он замерзнет'. 'Это нормально'. 'Наверное, на руле-то неудобно лежать'. 'Это нормально'. 'Это нормально'. 'Это нормально'. 'Это нормально'.