Лень, страх и жадность

Глава 21. Заботы о семье.

В расположении ДПМ Амелию ожидал допрос Кингсли. Формально, он относился к другой силовой организации, а в Аврорате и ДМП не было принято носить свое сердце на рукаве. Но в данном случае Боунс наплевала на обстоятельства — она могла обосновать все что угодно Некродамблдором рядом с Хогвартсом. Сразу стало понятно, что Кингсли увяз в милом клубе Дамблдора, и увяз уже давно. В том пресловутом "Секретном обществе Секретного феникса" — том самом, о котором было известно всей стране, но почему-то не было известно, чем же блядь оно занималась! Т.к. при декларируемой борьбе с Темным Лордом и Пожиранческим движением, Дамблдор на судах после падения ТЛ причмокивая вылизывал упиванцам зад, уверяя всех в их невиноватости и второшансовости. Серьезно экономя им деньги на взятки. Создавая им славу неприкасаемых. Амелию весь этот морально-пидарский кружок помощи пожиранцам дико бесил, поэтому Бруствер был оперативно напоен ударной дозой веритасеума. Веритасеумом можно получить ответы даже на те вопросы, которые укрыты за обетами молчания. Достаточно проанализировать косвенные признаки при "неответе" на вопрос. Мало кто способен контроллировать себя под веритасеумом, а у Амелии был широкий опыт. Допрос выявил следующее:

— Кингсли связан как минимум несколькими обетами молчания (по косвенным признакам).

— Это вторая встреча "псевдокружка" — за "Орден Феникса" Бруствер инвалид-компанию не считал.

— Кингсли был законспирированным шпионом Дамблдора в Аврорате, и сливал его кружок по интересам внутреннюю информацию Аврората.

— Кингсли проверял Некродамблдора на "темную магию" доступными ему способами, и уверен, что тот "не содержит темной магии". Кингсли считал его лично обманом и инициативой Макгонагалл. Доверия, впрочем, его слова совершенно не вызывали.

— Суть собраний кружка была в том, что Некродамблдор видел в одном из студентов потерянного Мальчика-Который-Выжил, и собирался вылепить из того поддельного МКВ ударными дозами зельий, массированными обливиэйтами и нелимитированными сеансами легилименции.

Короче говоря, Бруствер наговорил себе на два-три срока в Азкабане. Даже если у него и были какие-то покровители в Аврорате, после НекроДамби это бы уже не сработало, а все надежды Шоколадного Зайца были на Дамби. Но после смерти того не осталось людей, способных повлиять на судьбу Бруствера с учетом того компромата, что записала под веритасеумом Боунс. После короткого суда Кингсли отправился кормить Дементоров на пять лет. Смягчающим обстоятельством выступило то, что Шоколадный Заяц не успел ни в чем замазаться, однако планируемое участие в убийстве личности школьника не позволило отделаться испугом.

Амелия завела следственную группу, по расследованию и поимке Макгонагалл и ее кружка.

Также на следующий день были допрошены Хагрид и Артур Уизли. Допрос Рубеуса информации не дал — что возьмешь с дебила. Самыми популярными ответами на любой вопрос были "Гы", "Эээ" и "Великий Человек Дамблдор!!!", причем последним Хагрид отвечал на любой вопрос, содержащий слово Дамблдор.

Артур охотно сотрудничал со следствием, причем подробно рассказывал, как он боролся со злом вместе с Дамблдором. Борьба со злом заключалась в вечеринках, где Артур ел или пил. Еще он активно делал детей — побеждать зло то нужно было "силой любви". В общем, не уволили его только потому, что тот был дебил-дебилом. Работает в министерстве, отлавливая рыгающие унитазы в магловском мире — так кто-то ведь должен эти унитазы отлавливать. Пусть отлавливает дальше — так его энергия пойдет в конструктивное русло.

Через неделю отсидки Кингсли, когда он достаточно проникся мыслями на тему того, что его ожидает ближайшие пять лет, в его камеру с инспекцией заглянул Сириус Блэк. Кингсли совсем идиотом не был, а выживать как-то было нужно. За некоторые послабления режима он выдал Блэку доверенность для Гринготтса и почти всю информацию, что сообщил Амелии. За оставшейся Сириус зашел к Амелии сам, как причастный к делу. Аругментируя свой интерес соображениями безопасности своего племянника, Блэк получил доступ к копии протокола допроса Кингсли. Боунс не препятствовала интересу Блэка, потому что без него не вскрылась бы эта террор-ячейка в сумасшедшей (а кто еще будет заниматься таким идиотизмом и грязью, как некромантия?) Минервой.

Дрэд и Фордж, или как их там (всем пофигу), прибыли в кабинет директора в назначенное время. Директор демократично принял их за "журнальным" столиком.

— Директор, чтобы там ни было, мы ни в чем не виноваты! — шутя заявили близнецы почти в голос.

— Знаю, мистер Уизли и мистер Уизли, — с такой же шутливой улыбкой заявил директор Флитвик, — потоэтому я пригласил Вас заранее.

— Мистер Дрэд!

— Мистер Фордж!

— Мы с Вами достигли новой степени успеха шутников — нас предупреждают заранее.

— Это Успех, брат мой.

— Воистину, брат мой.

— Дело в том, мистер Уизли и мистер Уизли, что вы уже исчерпали лимит шуток. Раньше Вас покрывал директор Дамблдор и декан Макгонагалл. Не знаю, по какой причине они занимались таким непотребством. Сейчас нет их власти, а есть власть моя. Я не буду потакать Вашим взбрыкам. Еще один инцидент, который мне покажется неправильным — и вы вылетите из Хогвартса бытрее свинячьего визга. Я ясно изъясняюсь? Вы достали всех, но вот внезапно Ваши покровители исчезли. Я мог бы закрыть глаза на противодействие вашим дебильным шуткам — вы готовы к этому? Вы готовы, что, скажем, за "шутливое" отравление Хаффов весь их факультет будет бить вас смертным боем в коридорах школы? Ногами. Но я не такой скот как Дамблдор, и покрывать моральных уродов (которые творят свои мерзкие, так называемые "шутки", над первокурсниками) не буду. В первую очередь не потому, что мне Вас жаль, а потому, что мне жаль детей, которые вас убъют или покалечат абсолютно вами заслуженно — и получат за это наказание. Я ясно выражаюсь?

— Кристально, сэр.

— Тогда я Вас больше не задерживаю.

За завтраком весь Хогвартс был шокирован. В утреннем пророке было опубликовано, что при встрече Минерва Макгонагалл должна быть задержана по подозрениям в использовании некромантии и планам по нападению на школьников. Те же, кто был постарше, цинично похмыкивали да похихикивали. Всем было известно, что сотрудники Аврората — в лучшем случае крепкие середнячки, они только неумех гонять могут. Они вон с безоружными оборотнями справиться не могут, о чем может идти речь? Другое дело — Минерва Макгонагалл, мастер трансфигурации. Попробуй ка арестуй такую — тут кровью можно умыться. Так что Макгонагалл могла, при некоторых предосторожностях, жить как прежде и, в принципе, ни в чем себе не отказывать. Покуда у нее не появятся по-настоящему могущественные враги.

Сразу после перераспределения Гермиона переселилась в общежитие Рейвенкло, в отдельную комнату. Домовики оперативно перетащили вещи девочки из старой комнаты в новую. После этого в комнате Годлумтакати состоялся первый Семейный Совет молодой ячейки общества. Первым делом Годлумтакати сообщил Гермионе договоренность о посещении факультатива Флитвика.

— Больше, чем я договорился, мы вряд ли получим от Флитвика. Поэтому, сейчас нам нужно просто становиться сильнее. Сейчас нам не нужны никакие конфликты, но это не значит, что мы будем избегать их любой ценой. Нам нужно хотя бы года три, чтобы стать сильными по меркам школьников, и семь лет, чтобы стать сильными по меркам Англии. Т.е. еще как минимум семь лет мы будем слабы, а этого нам допустить нельзя. Свою слабость мы компенсируем артефактами (и магловским оружием в том числе), магловскими искусствами, которые позволят нам стать сильнее, и африканской магией, там, где это возможно. Таков мой план. Что ты об этом думаешь, Гермиона?

— До семнадцати-двадцати лет, когда заканчивается активный рост магической силы, мы не сможем противостоять чисто магически тем, кто старше нас, т.е. практически всем. И нам нужно до этого дожить в этом сумасшедшем доме с вооруженными психами. Именно поэтому мы создали наш союз. В вопросах силы я полагаюсь на тебя.

— Вот, держи, — Годлумтакати передал Гермионе неприметное медное колечко, — колечко одень на указательный палец. Оно с протеевыми чарами. Когда ты постучишь по своему, я почувствую, и наоборот. Один стук — "как дела", два стука — "все хорошо", три стука — "плохо, на помощь!".

Годлумтакати стукнул по своему колечку и получил в ответ от Гермионы два стука.

— Но как я узнаю где ты, когда тебе плохо, или ты узнаешь где я?

Годлумтакати достал из кармана латунный или бронзовый круглый медальйон на цепочке из того же материала, подвинулся ближе к Гермионе (сидели они на кровати Годлумтакати, комната все же была обставлена довольно скромно) и надел ей на шею. Потом продемонстрировал, как открыть медальйон — там оказался компас, разделенный на румбы. Годлумтакати встал и прошелся по комнате, демонстрируя работу артефакта.

— У меня точно такой же. Компасы зачарованы указывать друг на друга, ну и на неприметность, чтобы враги не сразу заметили его у тебя. Хотя, против того, кто целенаправленно будет искать артефакт — а опытные наемники убийцы или похитители так и действуют — это и не поможет; но против школьников-младшеклассников сойдет. Держи его спрятанным под одеждой, там меньше вероятность, что найдут.

Гермиона послушалась и спрятала компас под рубашку.

— Покажи мне свои записи.

Дети уже обсуждали свои планы по обмену знаниями, но если Гермиона записывала полезные вещи в обычный блокнот, то у Годлумтакати блокнот был зачарован так, что открыть и прочитать его мог только он сам. Так что пока обмен информацией был односторонний. Пока Годлумтакати листал блокнот Гермионы, та терпеливо ждала его оценки.

— Очень хорошо. Я в своей подготовке почти полностью упустил яды и антидоты, отложил боевую трансфигурацию на будущее, и не рассматривал доспехи и амулеты — по ниму трудно найти нужные данные. Я же сосредоточился на более простых в использовании вещах, зато я могу применять их прямо сейчас. Это хорошо — мы дополним друг друга. Как ты и говорила.

Гермиона согласно кивнула. Конечно, она все говорила правильно, на их первой личной встрече. Если бы говорила неправильно — не было бы союза.

— Я хочу посмотреть твои записи. Можешь ли ты как-нибудь дать мне доступ к твоему блокноту?

— Боюсь, это невозможно. Когда я покупал его, то не предполагал, что когда-нибудь захочу показать кому-нибудь. Наоборот, я считал, что мои тайны должны остаться моими. На каникулах закажем два персональных блокнота, связанных протеевыми чарами. Туда перепишем все найденное нами — так у меня и у тебя будут одинаковые экземпляры. И секретность не пострадает. Позже, когда станем старше, на основе этих записей напишем Кодекс Рода.

— В книгах написано, что эти все родовые заморочки устарели, — выдала Гермиона.

Годлумтакати с удивлением на нее посмотрел, как на человека, который не понимает очевидное, но потом разъяснил:

— Это все дезинформация чистокровных. На этом строится их сила, вот они и не хотят объяснять, как она работает, маглорожденным. Мол "только не кидай меня в этот терновый куст". Сила рода состоит из людей рода, их силы и их знаний. Кодекс рода хранит знания рода.

— Как же нам выжить? У чистокровных ведь должна быть куча знаний о боевой магии, которые их рода копили столетиями. И влияние, чтобы после убийства отмазаться от любых обвинений.

— Нет одного простого правила, но есть комплекс мер. Я покажу тебе их все. А пока ты не усвоила их — держись ко мне поближе.

На следующее утро Гермиона на завтраке разместилась за столом Рейвенкло. Годлумтакати мог бы заняться своими делами в этот день, но он предпочел поддержать.. ох, неужели он говорит это? — жену. Да, он предпочел поддержать жену. Следующим летом ему будет двенадцать — по меркам Африки вполне себе взрослый, самостоятельный человек. Так что и вести себя нужно соответственно.

Так вот, поддержать свою жену он решил потому, что не сомневался, что в Гриффиндоре у кого-то взыграет "храбрость", а на самом деле идиотизм — какой-нибудь дебил обязательно попытаеться выпендриться за чужой счет. Он даже угадал какой, хотя сомнения были.

Дело в том, что сам бы #6 никогда бы не заметил, что что-то в раскладе поменялось, пока на столе есть жратва. Но в этот день то ли дети за столом разговаривали слишком громко, заметив Гермиону за столом другого факультета, то ли Перси слишком часто жалил Рональда маленькими молниями (Назначенная Филиусом деканом Гриффиндора миссис Вектор поставила Перси условие, при котором тот останется старостой — научить Рональда вести себя за столом) — так или иначе шестерочка обратил внимание на Гермиону.

Пылая справедливой яростью, народный мститель взмыл над столом, не выпуская из руки куриную ногу и пережевывая еду. Пылающий взор нашел жертву за столом Рейвенкло, правая нога взмыла вверх, над лавкой. Все эти приготовления Рональда не остались незамеченными Годлумтакати, который выхватил из планшета на боку куклу Рональда, взял со стола вилку и ткнул одним зубцом куклу в левую ногу.

Шестерочка издал то ли рык, то ли визг, левую ногу прострелило адской болью, она сразу перестала держать. Рональд упал из неудачной позиции, больно и с грохотом. Перси оперативно левитировал брата в больничное крыло.

Гермиона заметила и порыв Уизли, и действия Годлумтакати, но тот сжал ее руку, прерывая поток вопросов, мол — потом поговорим. Что ж — муж от нее никуда не денется, они теперь вместе, пока смерть не разлучит их. Он ей все расскажет. Гермиона заподозрила, что побочным результатом ритуала женитьбы является невозможность хранить секреты друг от друга. Да и нежелание, тоже.

Сразу после пересечения границы антиаппарационного щита Минерва схватила за плечо Железного Альби и аппарировала. Аппарировать она далеко не могла — иначе "Альбус" потерял бы связь с портретом в кабинете директора и отключился бы. Поэтому Минерва прыгнула на противоположную сторону Хогвартса. Нужно сказать, что тут было довольно сыро и неуютно.

— Все же, мальчик обратился во тьму, — завел свою вечную шарманку бессмертный педофил, — Старые семьи всегда более склонны..

— Заткни хлебало, мать твою! — энергично возразила Минерва. Только что она благодаря этому скотопидару потеряла свое теплое местечко в Хогвартсе. А он еще и выебать ей мозг решил, — не ты ли вдолбил ему легилименцией и зельями подчинения ненависть к темным искусством, пидар ты козлиный, "ради общего блага"?! — Минерва изобразила пальцами кавычки, — не ты ли ему мозг выебал так, что он даже издеваясь над одинокими школьниками вместе со своей бандой "мародеров" использовал ТОЛЬКО СВЕТЛЫЕ заклинания? Я понимаю, что ты настолько привык ебать окружающим мозги, что даже себе их выебал! Наконец-то ты пожрешь сам своего лекарства! Кем, как ты думаешь, выглядит воскресший Дамблдор перед окружающими? Инферналом, мать твою Кендру! Вот он и заявил о тебе, дегенерат ты эдакий. Потому что не терпит темную магию.

Раньше Минерве и в голову не пришло бы общаться со своим кумиром в таком тоне, но за последние недели Альбус изрядно ее выбесил. Да и был то он сейчас пустым местом — ни силы, ни денег, ни связей. Только мозгоебство, которое без магического давления и зельеварческого гения Снэйпа вызывало исключительно раздаражение. Минерва почти начала задумываться — а что она нашла в этом самом пустобрехе. Но "почти" — это не значит "совсем".