Продолжение 12

— Хм-м, неплохо... А зачем ему столько колес?

— Для повышения проходимости. Привод осуществляется на две задних оси с помощью цепей Галля, вот эти колеса закреплены свободно и вращаются. — Показываю на запаску, висящую перед бронедверкой. — Помогают выбираться из рвов и преодолевать окопы.

— Господин капитан, объясните подробней, что Вы собираетесь нам показывать, чтобы было понятней. — Приходит на помощь Федор Артурович, как бы невзначай обводя рукой свитских шаркунов.

— Вон там находятся окопы, занятые "противником", роль которого выполняют мешки с песком, выступающие на две ладони над бруствером. Штурмовики двумя колоннами, прикрываясь бронеавтомобилем, выдвигаются на дистанцию в пятьдесят-семьдесят шагов, затем разворачиваются в цепь и, прикрывая друг друга, атакуют окопы...

— Мешки, небось, заранее продырявлены... — Сбоку доносится еле слышное хмыкание кого-то из свитских. Не, ну это вопрос решаемый! Оборачиваюсь к генералам от паркета:

— Если желаете, можем сходить осмотреть целостность "солдат противника". А еще лучше, — с разрешения Его Императорского Величества приглашаю сомневающихся пересидеть атаку там же, в окопе.

— Не боитесь попасть под шальную пулю, господин капитан? — Великий князь Михаил испытующе смотрит на меня.

— Никак нет, Ваше Императорское Высочество. Гранаты сегодня использоваться не будут, так что на дне окопа совершенно безопасно, сам проверял.

— Решили изобрести новую тактику? — Император вновь вступает в разговор.

— Ваше Императорское Величество, как мне рассказали в Офицерской стрелковой школе, первым подобное предложил штабс-капитан Поплавко, сейчас он пробует реализовать свои задумки на Юго-Западном фронте. Я лишь внес небольшие дополнения...

— Хорошо! — Николай подводит итог. — Давайте посмотрим.

БТР трогается с места, за ним топает две "ниточки" бойцов с оружием наготове. Всё это, наверное, прекрасно видно в бинокли, которых я притащил целых три штуки. Только августейшим особам. Мы с Федором Артуровичем это уже видели, а остальным, как я думаю, подробности абсолютно ни к чему.

Пулемет долбит длинными очередями, стараясь подавить молчащие окопы... Время! В воздух уходит ракета, пущенная Стефановым, "янычары" шустро разворачиваются в цепь по обе стороны от броника и перекатами рвут в атаку. Пулеметные очереди, грохот винтовочных выстрелов, бойцы несутся так, что обгоняют БТР. Слава Богу, Ильюша Буртасов, сидящий за рулем это замечает и поддает газку...

А потом мы идем смотреть на последствия этого "стихийного бедствия". Перепаханный пулями бруствер, разлохмаченные в клочья мешки, часть из которых валяется на дне, — вся эта картина Императору, вроде, нравится. Но без критики не обходится:

— Без сомнения, что-то в этом есть. Но расход патронов гораздо больше против обычного.

— Не намного, Ваше Императорское Величество. Зато действенность огня возрастает за счет того, что в любую секунду половина солдат стреляют прицельно с колена, а не на бегу. Тем более, что так будут действовать подразделения прорыва, а остальным останется только закрепиться на захваченных рубежах. А если ударные и штурмовые батальоны вооружить автоматическим оружием, эффективность таких атак только возрастет.

— Ваше Императорское Величество, осмелюсь напомнить наш давешний разговор. — Келлер при этих словах хитро улыбается.

— Я помню, Федор Артурович. И, думаю, что соглашусь с Вашим предложением. А сейчас, насколько понимаю, — обеденное время?

Зная железное правило Николая II везде, где он бывает, снимать пробу с солдатского котла, веду всех в "летнюю столовую", где Ганна, как угорелая, уже третий час мечется от одной полевой кухни к другой, проверяя, всё ли в порядке.

Место приема пищи производит на наших гостей благоприятное впечатление. В том числе и своей грандиозностью. Как-никак, почти тысяча человек должна одновременно позавтракать, пообедать и поужинать. Зимой использовали для этих целей пустующие казармы, а сейчас, когда уже тепло, — на поле стоят поротно полевые кухни с тянущимися за ними столами и лавками. Нестроевая рота, изображая очень шустрых муравьев, заканчивает расставлять миски и тарелки с хлебом. Возле одной из кухонь Самодержец торжественно угостился аппетитным гороховым супчиком, в другом месте попробовал наваристой каши с жареной говядинкой, и в целом остался доволен. Теперь — последний пункт официальной программы...

— Разрешите от имени офицеров батальона пригласить Ваше Императорское Величество и всех присутствующих пообедать за нашим табльдотом.

Его Величество благосклонно принимает приглашение, и мы следуем в "офицерское собрание" рядом с лазаретом. На лицах свитских видно слегка брезгливое выражение. Ну, уж извините, здесь Вам не тут, в смысле, — не "Метрополь" и не "Яр". Впрочем, даже если и понравится угощение, всё равно ведь будете жрать в три горла и кричать, как всё отвратительно и невкусно.

Почти сразу же нам навстречу попадается Лесечка-Лисичка, несущая стопку рушников. Увидев нашу веселую компанию, она делает огромные круглые глаза и в панике несется предупреждать "цётку Ганну", что вызывает улыбки присутствующих и звонкий смех Ольги Николаевны.

Обед проходит "на уровне" во всех смыслах. Кувертов из шестнадцати предметов на персону, конечно, мы не набрали, но недавно купленный сервиз, на мой взгляд, смотрелся вполне достойно. Что касается еды, то сегодня Ганна превзошла саму себя. Понятное дело, что и господа офицеры скинулись ради такого события, и я залез в "секретную" кубышку, и Валерий Антонович выделил толику малую из сумм, не подлежащих обязательной отчетности.

Но девчонке тоже досталось. Поднялась ни свет, и заря, и целый день носилась, как реактивная, присев отдохнуть, может быть, пару раз на пару минут... Келлер и Бойко, знающие способности нашей поварихи, сразу спокойно приступают к еде, да и остальные очень быстро меняют здоровое недоверие на желание побыстрее очистить всю посуду.

После копченой буженинки, нашпигованной чесноком, студня и соленых груздей в сметане, варварскому уничтожению под прикрытием правил изысканного поведения за столом в приличном обществе подверглись суп из говядины с пирожками, жареный поросенок в клюквенном взваре с гречневой кашей, телячьи ножки под соусом Пулет и куриные котлеты по-пожарски.

Пребывая в отличном расположении духа после всего этого гастрономического великолепия, Император решил лично поблагодарить талантливого кулинара. Пришлось чуть ли не силой вытаскивать на свет Божий нашу "нестроевую вольноопределяющуюся". Ганна, покраснев от смущения до ярко-пунцового цвета, пытается что-то лепетать, причем, акцент от волнения становится еще более заметен, но Самодержец благодушным жестом останавливает это издевательство над уставным обращением младшего по чину к старшему начальнику.

— Спасибо, голубушка, вкусно накормила! — Его Величество протягивает Ганне сотенную купюру. — Прими за труды. Не тяжело тебе управляться с таким большим хозяйством?.. Господин капитан, насколько я понял, она отвечает за питание и господ офицеров, и нижних чинов? Не слишком ли тяжелая ноша для такой хрупкой девицы? — Он окидывает взглядом ладную фигурку в подогнанной форме.

— Никак нет, Ваше Императорское Величество. Такая служба ей нравится, а ротные кашевары слушаются ее беспрекословно, и все указания выполняют моментально.

— Это еще почему, хотелось бы узнать? — Опять этот свитский генерал встревает в разговор.

— Потому, что, Ваше превосходительство, в противном случае к ним может прийти выборная делегация от разведчиков, или штурмовиков, и очень дотошно поинтересоваться, почему на обед было вкусно, а на ужин — не очень. И что им нужно сделать, чтобы это исправить. Тем более, что ее жених служит в роте огневой поддержки. Старший унтер-офицер Федор Ермошин, Георгиевский кавалер, имеет два креста и медаль "За храбрость", последний раз отличился в Нарочанской операции. Командует отделением тяжелых ружей.

— Это что еще за отделение? — Интересуется еще один свитский. — В Высочайше утвержденном штате оно наличествует?

— Так точно. На вооружении состоит пять 20-линейных крепостных ружей Гана-Крнка...

— Да, я помню его, одного Георгия вручал лично. — Произносит Император, мельком взглянув на покрасневшую Ольгу Николаевну. Видать, крепенько досталось тогда княжне на орехи от батюшки. — Ну, раз жених... Тогда держи еще и на свадьбу.

Царь подзывает любопытного свитского, который, оказывается, работает "ходячим сейфом", берет из подставленного кошелька золотой империал и вручает вконец засмущавшейся Ганне. Та, еще раз пролепетав слова благодарности, с облегчением вздыхает и исчезает с монарших глаз подальше.

Уделив нам еще минут двадцать своего августейшего внимания, Государь со свитой отправляется дальше по своим царственным делам. С ним следует и Великая княжна, предупредив, однако, что вскорости вернется для одного важного дела. Когда кортеж исчезает из поля зрения, стоявший рядом Федор Артурович тихонько, чтобы никто не слышал, делает интересный вывод:

— Да, Денис Анатольевич, не бывать Вам царедворцем, не умеете следить за выражением своего лица.

— И что же Вы, Ваше превосходительство, на моем лице вычитали, позвольте полюбопытствовать?

— Только одну мысль, господин капитан: "Как жаль, что Вы наконец-то от нас уезжаете". Пойдемте, однако, развлекать нашего гостя...

Великий князь Михаил, подметив нервозность и взбудораженность личного состава, переводит праздник в формат "Встреча без галстуков", а затем просит организовать ему экскурсию в роту огневой поддержки, мотивируя тем, что остальных он уже видел. Посылаю быстроногого Данилку вестовым к Волгину и вместе с остальными неспешно идем смотреть наше тяжелое, и не очень, вооружение.

Трофейная гаубичная батарея и пулеметы оставляют Его высочество равнодушным, мол, такое мы уже много раз видели. На несколько минут он задерживается возле пушечного броневика, залезает внутрь и лично проверяет углы наведения 47-миллиметровки. Когда заканчивает играться и выбирается наружу, его уже поджидают два расчета ПТРщиков во главе с Котярой. Рядом на треногах стоят их "карамультуки".

— Дым от выстрелов сильно демаскирует позицию? — Михаил Александрович задает вопрос после того, как оба номера показали ему порядок работы.

— Так точно. Приходится или выискивать надежное укрытие, или менять позицию после пары выстрелов. — Пускаюсь в объяснения, потому, как бойцы в данный момент временно онемели из опасения ляпнуть что-нибудь не то. — Пытаемся заменить порох на бездымный, но возникает проблема с кучностью. В кустарных условиях точно завальцевать пулю обратно практически невозможно. Нужна заводская машинка, но пока не нашли, где ее взять. А количество пороха наши алхимики, пардон, пиротехники, давно подобрали.

— У Вас и пиротехники имеются? — Вполне искренне удивляется Великий князь.

— Так точно. Фельдфебель Савелий Малышев и старший унтер-офицер Максим Горовой. Первый еще во время русско-японской в Порт-Артуре служил бомбардиром-лаборатористом, второй — из вольноопределяющихся, студент-химик.

— Ну-с, тогда давайте посмотрим, чем Ваши алхимики, колдуны и маги занимаются. — Вместе с Его высочеством отправляемся в "лабораторию", размещенную в отдельном блокгаузе.

Савелий, как старший по чину, встречает нас на пороге, четко рапортует, затем работает экскурсоводом. Михаил Александрович вместе с Келлером с интересом осматривают столы и верстаки, заваленные разнокалиберными гильзами, болванками снарядов и прочими непонятными, но, по всей видимости, очень нужными железяками. В одном месте застреваем надолго. "Экскурсанты" рассматривают не вполне им понятное сооружение — наш надкалиберный миномет. Два метровых металлических уголка с загнутыми наподобие салазок концами соединены поперечинами, на которых спереди с помощью двух секторов закреплен обрезок ствола от дробовика с ударно-спусковым механизмом, а позади этой конструкции — деревянный ящичек-пенал с крышкой, внутри которого в гнездах лежат четыре мины, сделанные из трофейных 77-миллиметровых снарядов с самодельными хвостовиками, прикрепленными к обрезанным гильзам. Рядом стоят два деревянных "ранца", раскрывающиеся наподобие книги, с восемью минами в каждом.

— Наша непосредственная огневая поддержка, следующая во втором эшелоне штурмовиков. — Дает пояснения Иван Георгиевич. — Расчет — четыре человека. Двое таскают сам миномет и ведут из него стрельбу, еще двое несут боезапас и при стрельбе находятся в охранении. Номера взаимозаменяемы, каждый может работать и наводчиком, и заряжающим... Есть возможность менять откидной прицел и использовать 47-миллиметровые снаряды Гочкиса, но у них убойность меньше.

— Практические стрельбы Вы уже проводили? — Великий князь Михаил увлекся идеей, глазки-то вон как загорелись.

— Так точно. Когда рассчитывали прицел, постреляли достаточно. Если пожелаете, можем продемонстрировать.

Высокий гость очень желает и посмотреть, и принять личное участие в веселии, поэтому Волгин вызывает расчет, который шустро отправляется на стрельбище готовить агрегат. А мы пока тормозимся возле следующего стола. На котором лежат три гигантских бронзовых револьвера с не менее гигантским калибром в тридцать семь миллиметров. К рукояткам уже приделаны Г-образные проволочные приклады.

— А это что за чудовища? — В голосе Великого князя сквозит удивление.

— Ваше высочество, это — флотские сигнальные револьверы, давным давно благополучно списанные и забытые. Хотим приспособить их в качестве гранатометов. Берем штатный 37-миллиметровый короткий снаряд, обрезаем гильзу, меняем навеску пороха. И пытаемся добиться приемлемой дальности и кучности. Сложность та же, что у крепостных ружей. Нужен станок для обвальцовки.

Михаил Александрович выходит из "приюта алхимиков" впечатленный в должной мере. А когда на стрельбище с очень небольшой помощью наводчика он с третьего выстрела разносит в клочья и щепки "группу солдат противника", представленную несколькими мешками с песком, привязанными к пню, на лице восторг, как у мальчишки, заполучившем классную, интересную игрушку.

— Да, Денис Анатольевич, удивлен и поражен. И уверен, что увидел еще далеко не всё.

— Ваше императорское высочество, от Вас — никаких секретов! — Веду гостя показывать "святая святых" — нашу спецоружейку. При нашем появлении в казарме бойцы моментально испаряются от греха подальше, как и положено приличным и воспитанным "призракам". Дежурный по роте, старший унтер-офицер Боря Сомов, гремя ключами, отпирает массивный замок на двери с ничего не говорящей табличкой "Хозяйственное помещение Љ 4". Внутри на стеллажах аккуратно лежат трофейные люгеры, добытые в Ново-Георгиевске наганы, закупленные в Гомеле маузеры С-96. Чуть дальше, в пирамидах выстроились полсотни укороченных дробовиков и столько же пистолетов-пулеметов ФГ-15-01, в девичестве называвшихся "Стенька", а над ними в отдельной стойке — два десятка ПП ФГ-15-02, клонов Беретты М-12, производства мастерских Стрелковой школы по уточненным там же, в Ораниенбауме, чертежам. В углу — отдельная стойка с "глухим" стволом имени сеньора Жирардони, на который Гордей с Котярой всё-таки умудрились присобачить оптику, и семь снайперских Маузеров, любезно одолженных в разное время у кайзер-зольдатенов в обмен на быструю и безболезненную кончину. У противоположной стены сложены ящики с патронами, гранатами и прочими нужными расходниками.