Пренебрегая им же установленным правилами дворцового этикета, правитель Магадхи зло швырнул поводья коня застывшему в изумлении слуге, и скорым шагом прошел в дворцовые покои, потребовав к себе начальника тайной стражи.

Внезапное возвращение домой посредине ночи, в сопровождении малой свиты, говорило только об одном, властитель державы Нандов потерпел поражение в битве с пришельцами с севера. Сразу же страх и уныние охватил обитателей дворца, и они тут же, вспомнили о другом вторжении. Много сотен лет назад в райские земли Индии, с севера вторглись свирепые воины на колесницах во главе с могучим воителем Индрой. Пришельцы покорили все земли и города Махаджанапада, навязав уцелевшим жителям свою культуру и религию. Таковы были ночные смятения и страхи ближнего окружения царя Аграмеса, но настало утро, и их повелитель показал себя подлинным самодержцем.

Получив сокрушительное поражение от врага, он не пал духом как перс Дарий, а с неукротимой энергией принялся исправлять положение дел. Ещё на небосвод не окрасился лучами солнца, а из дворца уже были отправлены гонцы к магадхским князьям и раджам, что не участвовали в битве при Варакаси, с грозным приказом царя незамедлительно явиться в столицу вместе со своими войсками ранее собранные по его повелению.

Вместе этим, Аграмес затребовал в столицу войска с южной границы, что охраняли рубежей державы Нандов от набегов диких дандаритов, а горные кланы провинции Ваджи были извещены о щедрых милостях для их воинов, коих царь приглашал пополнить ряды своего войска.

В самой же столице было объявлено осадное положение. Закрыты все входы и выходы, а тайная стража арестовала нескольких вельмож по подозрению в сношениях с предателем и изменником Чандрагуптой.

Отдавая эти приказы, Аграмес хотел показать своим подданным, что досадное поражение, которое он получил от македонца, нисколько не поколебало его решимости одержать победу в этой войне, и изгнать захватчика из Индии.

Так было заявлено на приеме во дворце, который царь Аграмес дал своим приближенным на следующий день после возвращения с поля боя. Объяснив свое поражение от Александра предательством некоторых раджей и плохой выучкой пехоты, владыка пообещал наголову разбить македонцев здесь же, под стенами Поталы.

Оперевшись на ручки золотого трона с головами тигра, Аграмес щедро сулил стоявшим у его подножья вельможам, пенджабские, бактрийские и даже персидские сатрапии, которыми они будут владеть после победы над врагом.

Возможно, так все и было бы, но вот только противник у Аграмеса был на голову выше его самого. Одержав блестящую победу, Александр словно магнитом стал притягивать к себе всех колеблющихся и неуверенных из числа приближенных царя гангаритов. При этом те незаметные мелочи, которыми можно было пренебречь в мирной жизни, неожиданно сложились в большие минусы, затормозившие реализацию планов Аграмеса.

Утром и днем последующего дня в столицу стали пребывать солдаты, спасшиеся бегством из-под Варанаси. Войдя в город, они стали повествовать жителям Паталы о явлении миру грозного Гангадхара. О его неуязвимости перед простым оружием, о его ужасных способностях с одного удара убить кшатрия, слона и даже носорога, не говоря о простых воинах, которых он убивал одним ударом десятками. При этом многие восхваляли Александра за милость в удержании своей карающей длани против бившихся против него людей.

Когда эти слухи достигли царского дворца, царь сразу приказал арестовать смутьянов, но было уже поздно. Аграмес только подхлестнул интерес к подобным рассказам о своем противнике, и одновременно подчеркнул свою слабость. Среди столичных обывателей мгновенно поползли толки шаткости положения царя, не преминув объяснить это низким происхождением Аграмеса. С начала тихие и робкие, они стремительно крепли день ото дня, грозя обернуться для владыки гангаридов большими бедами.

Тем временем, Александр не собирался почивать на лаврах своей победы, будучи твердо уверен, что Аграмес в отличие от Дария не сложит оружие, и до полной победы над ним еще далеко. Поэтому, на другой день после победного пира, Александр не стал отлеживаться, как это ему советовали доктора, а приказал собрать военный совет у себя в шатре.

— Друзья, сейчас мы не можем наслаждаться плодами нашей великой победы, хотя мы её заслужили по праву. Необходимо добить Аграмеса как можно скорее, пока он не успел зализать свои раны и не набрал новое войско. На вторую битву с гангаридами у нас может просто не хватить сил — произнес царь, сидя в походном кресле в окружении врачей.

— У нас много раненых, государь — осторожно возразил стратег Птоломей, явившийся на военный совет к царю, несмотря на свою рану в бедре.

— Поэтому ты и Мелеагр останетесь в Варанаси со всеми ранеными и больными. Они только помешают нам при походе на Паталу.

— Значит, мы скоро выступаем на столицу Аграмеса? — радостно спросил Гефестион.

— Да, Гефестион. Как самые здоровые из всех стратегов, кавалерию и фалангу к столице гангаритов скорым маршем поведут Пердикка и Кратер. Мы же с тобой, вместе с воинами Эвмена и Лиссимаха, погрузимся на корабли Неарха и поплывем к Патале по реке. Подобный способ переброске войска хорошо на деле доказал свою быстроту и практичность — излагал план своих действий Александр.

— Но здешняя река неизвестна нам, возможно, она полна мелей и порогов. Стоит ли так опрометчиво подвергать себя такому риску, государь? Может, лучше подождать немного и ударить по врагу всей нашей мощью — подверг сомнению царский план Птоломей.

— Чандрагупта ничего не говорил мне о местных мелях, а он здесь вырос — быстро парировал аргумент Птоломея Александр. — Кроме того, план переброски по реке части наших войск поддерживает и Неарх. Он полностью уверен в том, что сможет благополучно перевести их на своих кораблях к стенам Паталы. На всякий случай можно нанять местных лоцманов. Что касается ожидания, то каждый день нашего промедления только на руку нашему врагу. Только быстрота действий, есть залог нашей окончательной победы против столь опытного противника как Аграмес.

Птоломей хотел, что-то возразить но, только глянув на Александра, стратег промолчал. Спорить по поводу тактики с царем было бесполезно.

Приказы великого полководца всегда выполнялись четко и в срок. И уже на следующий день после совета в путь вдоль берегов Ганга отправились катафракты под командованием Пердикки, а вслед за ними через день двинулась фаланга во главе с Кратером. А ещё через день, погрузившись на корабли, отправился в путь и сам Александр не желавший дать своему противнику ни единого шанса в жестокой борьбе за власть над Махаджанападом.

Медленно и осторожно вел критянин свою грозную флотилию по водам Ганга к стенам Паталы. Впереди двигались легкие дозорные суда с лоцманами из Варанаси, а вслед за ними шли биремы доверху набитые солдатами. И снова Неарх доказал, что по праву носит звание главного царского наварха. Ни один из кораблей македонской флотилии во время плавания не пострадал. Более того, они не только обогнали движущуюся по суше фалангу, но даже и катафрактов.

Подплывая к столице Магадхи, македонцы были потрясены её величием и великолепием. Потала предстала перед пришельцами во всем блеске и богатстве своих садов, храмов, дворцов и домов. Величественная красота столицы гангаритов, лишний раз убедила македонцев в правильности данного молвой названия этой страны. Такое сказочное царство мог покорить только сын бога.

Столь быстрое появление непрошенного врага у стен родного города, было совершенно неожиданно для гангаритов и их царя. Аграмес предполагал, что имеет определенный запас времени для организации отпора противнику. Впервые за все время прошедшее после битвы, владыка Магадхи растерялся.

С появлением на реке македонских кораблей, в столице возникли волнения, которые быстро охватили все население Паталы. Одна часть населения желала увидеть со стен города знаменитого завоевателя, другая в страхе пряталась в своих домах от гневного ока Гангадхара. Одномоментно в различных частях города вспыхнули волнения направленные против власти Аграмеса. Подавляя эти самопроизвольные выступления, владыка Магадхи потерял драгоценное время и позволил врагу беспрепятственно высадить под стенами Паталы своих солдат.

Запоздалая попытка владыки гангаритов сбросить врага в Ганг и сжечь их корабли, окончилась неудачей. Успев построить своих гоплитов в фалангу, Александр успешно отбил атаку Аграмеса, нанеся индийцам ощутимый урон. Когда же воины царя гангаридов повторили свою атаку ещё не успевшего разбить лагерь противника, то сами, неожиданно подверглись нападению с тыла скифской кавалерии.

Степные конники первыми достигли окрестностей Паталы и сходу вступили в бой. Не выдержав двойного удара, гангариды в панике бежали к стенам столицы, по пятам преследуемые скифами. Ближе к вечеру к столице Магадхи подошли дилмахи и катафракты и одним своим грозным видом, отбили охоту у Аграмеса атаковать македонцев в третий раз.

Всю ночь и весь день город провел в тревоге и в смятении. Лучники спешно заполнили стены Паталы, а на площадях стояли копейщики и кшатрии готовые отразить любую попытку штурма столицы. Но грозный Шива не проявил агрессии, лишь конные разъезды македонцев блокировали подходы столицу Магадхи, прервав поставку в неё провианта.

Прошедшие с момента появления врага сутки не принес спокойствие Аграмесу. Начальник тайной стражи докладывал о новых арестах среди вельмож за прошедшую ночь, по подозрению в измене врагу. Для успокоения души, под стражу брались все, кого только начальник тайной стражи заподозрил в сношениях с врагом. Стоит ли говорить, что среди арестованных было много невиновных сановников, единственная вина которых были старые счеты с главой тайной стражи. Столь не дальновидные действия сразу же породили сильное озлобление знати, и подтолкнули к созданию реальных заговоров, в этой неспокойной среде.

В этих условиях, Аграмес не рискнул напасть на македонцев, хотя к городу не подошла их главная сила, фаланга. Владыка гангаридов боялся, что едва только его главные силы покинут Паталу, как в городе вспыхнет мятеж и ворота столицы захлопнуться перед ним, как захлопнулись ранее ворота Варанаси. С горечью и тоской смотрел Аграмес со стен Паталы, как неприятель с каждым днем все туже и туже брал столицу в кольцо осады

Воспользовавшись, что в кольце осады Паталы ещё были лазейки, царь гангаридов продолжал слать тревожных гонцов к раджам, требуя от них скорейшей явки на помощь своему повелителю. Проходил день за днем, но войска к Патале так и не прибыли. Одни раджи ссылались на внезапно обострившиеся внутренние трудности, другие только обещали прислать солдат со дня на день, но так и не присылали.

Основная надежда Аграмеса, была на южную армию во главе с племянником Ашокой. Царь лично назначил его на этот пост, вопреки советам знати поручить командование армией родовитому вельможе. Ашока подобно самому владыки был простого рода и всецело зависел от своего покровителя.

Почтовый голубь принес весть, что племянник уже оставил границу и движется по направлению к столице. Это сообщение было лучшим из всей остальных известий полученных за последние дни. Ожидая известия о подходе помощи, Аграмес осунулся и похудел от постоянной тревоги и сомнений, но при этом сохранял твердую надежду в лучший исход.

Однако последующие дни приносили сплошное разочарование и дурные вести. Нехватка продовольствия, вызванная блокадой Паталы, заставляла людей, тайком оставлять городские стены и искать пропитание за их пределами. Одной из них, была молодая мать оставившая свого голодного ребенка дома и покинувшая город в поисках еды. Македонский патруль задержал ее и отвел в лагерь для допроса. В воротах они столкнулись с Александром, собиравшимся на осмотр стен Паталы.

Увидев великого и могущественного Гангадхара, молодая индианка с громким криком бросилась к нему в ноги моля о заступничестве и помощи. Когда переводчики объяснили полководцу ее мольбы, тот проявил милость и приказал отпустить несчастную мать домой. При этом Александр распорядился выдать ей запас еды и довести под охраной до самых стен города.

Взамен своей милости, царь просил передать жителям, что он не держит на них ни какого зла, и единственный его враг в городе, это Аграмес. Но даже его он готов простить, если Аграмес признает его власть. В качестве выкупа за свободу женщины, македонский царь срезал своим божественным оружием локон волос с ее головы и прикрепил их к своему копью подобно Шиве державшему у себя исток Ганги.

Растроганная царской милостью, молодая мать поцеловала ноги своему избавителю и поспешила домой в сопровождении конного эскорта. Произошедший случай взорвало все население города. Неожиданную новость обсуждали и пересказывали на каждом переулке и площади Паталы. Многие из жителей пришли к выводу, что пришелец справедливый и благородный человек, воюющий только с царем Аграмесом и не желающий смерти патальцев.

Взбешенный владыка послал стражников арестовать молодую женщину, посеявшую смуту и раздор, но стража была избита, а сама виновница пропала без следа. От царских ищеек ее надежно скрыла беднота, стеной выступившая на защиту своей героини.

Последовавший за этим запрет на выход за пределы города не прибавил спокойствия столице. Для знати он стал последней каплей переполнившей чашу их терпения и подтолкнул к решительным действиям. В одну из последующих ночей, в македонский лагерь прибыл человек от заговорщиков Паталы. Желая сохранить тайну, Чандрагупта не повел его в царский шатер, а оставил в своей палатке, куда вскоре явился сам Александр.

Хотя прибывший и был одет в простую одежду, но его властный взгляд и осанка, выдавала в нем высокое происхождение.

— Что хотят от меня досточтимые жители Паталы? — спросил Александр, садясь на скамью и жестом, приглашая гостя сесть рядом с ним.

— Только твоего милосердия и справедливости, о великий царь — промолвил посланец с жадностью и трепетом, разглядывая живую ипостась Гангадхара.

— Они получат ее. Но для этого пусть помогут мне свергнуть с престола Аграмеса и откроют ворота Паталы. И тогда, их жизнь, и имущество не пострадают — твердо заверил гангарида полководец.— Я не собираюсь грабить свой город и лишь намерен убрать с трона человека занявшего его не по праву.

— Твои слова ценнее алмазов и слаще меда, великий царь! Лучшие люди Паталы желают того же! Мы согласны открыть тебе ворота, но вот Аграмес.

— Что Аграмес!?

— Его охраняет преданная гвардия, и ... — запнулся гангарид.

— Понятно — бросил Александр и в голосе его, мелькнули нотки презрения — тогда откройте ворота, остальное мое дело.

Македонец встал и приблизился к вскочившему вслед за ним посланцу.

— Ступай к своим друзьям и скажи все, что услышал. Передай им, что царь Александр ждет от них вестей через два дня. Утром третьего дня я начну штурм города, но тогда не могу ручаться за сохранность ваших домов, семей и ваших жизней. Иди. — Услышав царский вердикт, гангарид поспешил удалиться, захватив при этом сумку с даровым провиантом.