Первый рабочий день ознаменован оглашением второй части промежуточных результатов квартала. Понимаем одно — за оставшееся время надо совершить подвиг. Не хватает много, и у всех в одной и той же строке. Как натуральный обмен не налаживай, а когда пусто — ситуацию не исправишь. Подход к делу барона Мюнхгаузена вызывает у нас уважение, поэтому каждый планирует великое деяние на своё — строго-определенное время. У меня не задалось как-то сразу, видимо героические поступки — не моя стезя. Решаю отправиться на встречу и дожать клиента, который давно маялся: то ли брать, то ли нет. Но, при личной встрече отказать сложнее, да и я готова развеять все его опасения личным примером и объяснениями. Выезжаю загодя, но, это Новомосковск! Никогда нельзя точно знать — где и насколько застрянешь. Сначала меня не очень беспокоила лампочка, намекающая на подходящее к концу топливо, потому как у неё две стадии: когда просто горит — значит, ещё не началось, но скоро — будет; когда мигает — началось. Час потолкавшись по пробкам, начинаю активно переживать и искать по сети заправку в центре. Но это было бы слишком просто — как назло, ни одной. Осваиваю руление на нейтральной передаче, вспомнив всю усвоенную физику — выключаю фары, музыку и климат контроль, чтобы сэкономить хоть на чем-то. Грустно и холодно. Ещё через час, понимаю, что надо лететь хоть куда-то, иначе обеспечен бесславный конец в невесомости от стыда. Меня, конечно, спасут и дотащат до источника топлива, но это какой позор стоять посреди дороги и клянчить о помощи! Половина подумает: "Кто ж этим Клавам права продает!" — а, между прочим, любая женщина при столкновении с мужским шовинизмом, в душе — страдает. Я — такая же Клава, но, всё-таки, с интеллектом, правда, с плохой пространственной ориентацией и топографическим кретинизмом. Звоню Максу и прошу меня направить куда-нибудь, где есть шанс пристроиться к источнику энергии. Под его четкие указания выруливаю туда, где должна быть заправка, лечу сбоку от основного движения, чтобы не тормозить и не разгоняться, дабы не тратить крохи горючего: несмотря на все потуги — лампочка угрожающе замигала. Там, где этот планировал, заправки нет, только мойка. Ну, ё-моё, где в жизни справедливость? Далее двигаюсь уже по инерции, взывая к навигатору на общественных началах, с просьбой избавить от заторов: чем большее пролетаю, тем вероятнее встретить хоть что-то, где можно подпитать двигатель. Конечно, Макс за мной не успевает, и когда кричит: "Направо!", — уже пролетаю развязку. В результате, как то выбираюсь к знакомым местам и, удивив всех своим постоянством, поскольку так же продолжаю двигаться, не изменяя оборотов двигателя, достигаю заправки. Ух! Тяжела судьба пилота пепелаца. Героический мой космолёт вмещает в себя больше чем размер бака, видимо, из солидарности переваривал себя изнутри. Ну что, шикуем! Включаю климат контроль на полную, заодно, фары и музыку — гулять, так гулять. Наслаждаясь возможностью активного руления, двигаюсь в сторону дома — на встречу опоздала совсем. Переношу планируемый подвиг на потом, и звоню Максу с благодарностью. Но, поскольку этот согласовал новое решение и уже заждался моего внимания, подвиг совершать все равно придется, хорошо хоть не сегодня — от длительно пребывания за штурвалом вся затекла и на героизм не способна.

С утра планирую уже два великих деяния: один — сейчас, модификация, придуманная эльфийскими умниками, второй — завтра, надо съездить и просветить потенциального клиента. Приступаю. Мда, то что Макс не мог всё оставить так как было придумано, не побоюсь этого слова, гениальнейшими умами эпохи, включая меня, — не сомневалась. Но, что так завернул, кто бы мог предположить! Это называется не согласовать, а надругаться над идеей — даже стесняюсь излагать такое технической службе. Решаю провести очную ставку и договариваюсь о встрече. Инженеров нельзя приводить к клиентам без предварительной подготовки — люди они простые, к сантиментам не приученные, виденье у них свое, возможны коллизии. Мне, как сейлзу, хочется продать клиенту, то, что ему видится в мечтах, а у этих сразу масса вопросов. Сначала они проверяют заказчика на крепость духа, огорошив его требованиями к оборудованию и персоналу, любят загнуть про то, что серверная должна быть строго определенного цвета и размера, а наши железки обязаны размещаться в точно преданной связными богами последовательности, потом доходят до обсуждения деталей. Часто сомневаются, что клиент понимает свои нужды правильно, иногда выражая это в нелицеприятной форме. Нам, конечно, приходится сталкиваться с разным уровнем подготовки покупателей, но, зачем так прямо...

В результате, перед встречей немного мандражирую. Эльфу Василию, которого отрядили со мной, двадцать раз повторяю: "Не хамить, не умничать, не язвить и не надругаться!". Тот согласно кивает головой, но подозрительно дёргает плечом. Саммит происходит на нашей территории — Макс был снисходителен и решил поберечь моё здоровье, а может ему интересно посмотреть на среду обитания менеджеров по продажам. Встречаю эльфов с босом и веду всех в переговорную. Через двадцать минут хочется сделать что-нибудь неприличное: запрыгнуть на стол и пуститься в пляс или начать орать как туземец, поскольку эти выпендриваются друг перед другом и меряются интеллектом. Уже целый лист разрисовала цветочками, пятнадцать раз написала свое имя красиво и всё зачеркнула. Надо как то их вывести к делу, не задев чье-нибудь самолюбие. Для женщины это просто: делаю идиотское лицо, выражаю позой почтение к мыслителям и легкий испуг от того, что прерываю борьбу умов и дрожащим голосом задаю вопрос, такой, чтобы слегка коснуться нужной темы, показать лёгкое понимание идеи и полное отсутствие глубинных знаний. Мужики смотрят на меня снисходительно и слегка покровительственно, якобы объясняя мне, начинают обсуждать детали решения. Я — феминистка скорее по необходимости, чем по призванию, а в глубине души — махровый домостроевец, но, если бы не мы — женщины, вы бы до сих пор в шкурах мерялись у кого дубина круче, вот так вот! В результате показательной демонстрации бабского скудоумия приходим к общему решению. Менеджерским нутром чую большой бонус и обширный огород в перспективе. Надо не забыть у Макса спросить — как мы будет делить урожай? Но это потом, а пока с меня требуют к завтрашнему дню бумажки на подпись. Ну, уж нет, извините, — в этот день у меня уже другой подвиг запланирован. На два геройства сразу сейлзовый организм не рассчитан. Будем совершать великие деяния планомерно — выбиваю три дня. Пытаюсь быстро со всеми расстаться — очень во время подвигов устаешь. Василий и сам норовит вернуться в привычную среду, посему покидает помещение первым, эльфов с Максом довожу до выхода, прощаюсь и, уже развернувшись на каблуках, слышу:

— Гаделия, куда собралась! — возмущается непредсказуемый мой.

— А что такое, уже откланялись или тебе ещё присесть в реверансе? — не очень понимаю смысл претензий, поэтому в легком недовольстве. Да и в офисе мы — ресепшн настроился на прием и внимает.

Этот замечает мой настороженный взгляд и, сбавив тон, продолжает — давай пообедаем, если у тебя время есть?

Надо же, соизволил вспомнить, что существует что-то объединяющее нас кроме чреватого обширными затратами проекта.

— Пошли, а куда? — мысли мои роятся — совершенно не понятно какое место выбрать, чтобы оголодавший насытился и подобрел: тут много всего рядом, но свобода — порождает сложность выбора.

— Это твой офис — тебе виднее, или до пищи не снисходишь в рабочее время? — Макс продолжает язвить, и кормить его, похоже, надо немедленно.

Строевым шагом следую в ближайшую едальню, пока от голода он не впал в женоненавистничество.

Однако, проблема была не в этом.

— Гаделия, тебя кроме работы что-нибудь интересует, или ты перестанешь со мной общаться, как только подпишу документы? — подозрительный мой хмурится и явно сомневается в моей благонадежности.

Аргументов против — у меня достаточно, в душе — возмущена недоверием, но в такой ситуации как не оправдывайся, всё равно будешь выглядеть неубедительно. Решаю перевести вопрос в шутку:

— Нас ещё объединяет огород, не забыл? Так что моя компания тебе обеспечена до созревания урожая. Как делить будем?

— Раньше тебя, родилась твоя жадность. Я ей о душе — а она о меркантильном интересе! — Макс сначала гневается, а потом, что-то для себя решив, соглашается на переговоры, — забирай треть.

— Почему это? Инвестиции — мои, труд — мой, а от тебя только клочок земли в зоне рискованного земледелия! Это ещё вопрос — кто тут скупердяй!

В результате длительной перебранки приходим к равным долям, но при условии, что из командирских запасов мне положены: лейка, лопата и грабли, а также, этот орошает грядки в те дни, когда не могу приехать. Правда, Макс чётко обговаривает максимальное количество поливов в неделю, боится перетрудиться? Ничего, физический труд для здоровья полезен и жизненного тонуса. На этом расстаемся, договорившись созвониться в ближайшее время. Поскольку с пеной у рта доказываться свою лояльность не стала, Макс решает, меня помуштровать, и набить себе цену, следствием чего и является такая неопределенность. Всю дорогу до офиса доказываю себе, что оправдания были бы не уместны. Окончательно погружаюсь в интеллигентскую рефлексию, увидев, как этот, шествуя к космолёту, мило улыбнулся двум малолеткам на безумных каблуках и с юбками изрядно выше колена, проплывающим мимо. Уши им надрать что ли, чтобы одевались в общественном месте пристойно? Так всё равно не поймут, что в женщине должна быть загадка, а не только открытый до неприличия ответ на все мужские вопросы.

Вечер провожу в подготовке к осваиванию выделенной под засев территории. Знания у меня скудные, поэтому постоянно дергаю маман вопросами. Прерывают нашу беседу звонок озабоченного брательника, который, дабы расставить все точки на "и", предупреждает, что на мой огород ни кого возить не будет, пахоту возделывать отказывается, и вообще — это моя блажь, так что разбираться с ней следует без родственного вспоможения. Тут вступает прабабка и требует закупать семена подешевле, поскольку в меня как в агрария — она не верит. Что же за родня у меня такая беспокойная? Только маман оказывает поддержку, ненавязчиво склонив меня в пользу укропа, петрушки, моркови и картофеля, для души — мяты и чистотела: в нашем климате только они растут уверено и без особых сложностей. "А как же дивные цветы неведомой расцветки и райские яблоки?" — недоумеваю я. На что родительница опускает меня на землю и говорит, что без опыта взращивания капризной флоры — сама с первого раза не справлюсь. Представляю себя реализующей укроп на ближайшем рынке: то-то коллеги порадуются. Ну и ладно, главное душевная гармония и безмятежность взгляда.

На следующий день следую расписанию и приступаю ко второму подвигу. Прибываю, да у нас тут коллективное чтение договора и коммерческого предложения вслух. Все вопросы у клиента были потому, что он не озаботился освоением присланных мной материалов, которые, смею заметить, просил сам. И теперь мы наверстываем упущенное: хмурим лоб, незнакомые термины преодолеваем по слогам и водим пальцем по колонкам. Желая отделаться, этот придумывает, какую для него надо сделать новую таблицу, так, чтобы занять меня надолго. Что-то количество подвигов растет в геометрической прогрессии, а эффект нулевой. Вот понимаю, Геракл — так он хотя бы на небо вознесся в результате, а тут — расчищаешь авгиевы конюшни без всякой уверенности в исходе.

На следующий день целеустремленно готовлю документы для Макса — тут сразу финансовые вливания, хотя и не в той области, в которой недобор. Да — меркантильна, работа у нас такая — деньги зарабатывать. К тому же, хочется завершить все затратные вопросы, чтобы не вызывать излишних подозрений у бдительного моего. Отправляю документы, в надежде на скорую реакцию, и тут на меня сваливается звонок — клиент желает то, что надо для выполнении плана и сейчас. Готова пасть ниц и ползти до его офиса на коленях. Выполняю ритуальный танец победителя и бегу брать штурмом маркетинг, чтобы согласовали цены, и склад, чтобы отгрузили. Следующие два дня посвящены одной цели — борьбе за бонус: плохо сплю ночами, обдумывая возможные неувязки, участвующим в процессе звоню по пять раз, чтобы проконтролировать, что всё в порядке и не будет неожиданностей. В результате массированной атаки на наши службы — всё получается. Погружаюсь в менеджерскую нирвану — смотрю на суетящихся коллег со снисхождением, позволяю себе пропустить пару звонков и даже посетить новостной сайт. Чего там нового в мире? Как не зазывали, зеленые человечки не прилетели, третий глаз у разумных рас не открылся, откровение ни к кому не пришло — скукота. Считаю дни с момента отправки Максу документов, и понимаю, что реакция уже должна была последовать — а её нет. От этого ожидала большей заинтересованности, обеспокоено звоню, чтобы узнать — в чем дело.

27. О непонимании

— Привет, Гаделия, документами интересуешься? — непредсказуемый мой полон сарказма.

Вижу, что бледен, глаза красные, и очень похож на больного.

— Как себя чувствуешь? — выражаю обеспокоенность здоровьем, решив быть выше мелких придирок.

— Да неужели тебя ещё что-то интересует, кроме апгрейда сети?

Как говорить с мужчиной, когда он перенасыщен язвительностью? Опять оправдываться, что ли? Так вины за собой ни какой не чувствую, наоборот, старалась как могла, чтобы лишить его подозрений. Ладно, переступлю через чувство справедливости и попробую пойти на мировую.

— Самочувствие твоё как?

— Болею и документы подписать не могу, несмотря на твои молитвы, — Макс мрачен и не расположен к конструктивному разговору.

— Вечером заеду, тебе купить что-нибудь? — я полна милосердия и сострадания, но этот мыслит негативно:

— Даже не вздумай мне бумажки свои подсовывать — не подпишу!

Пока соображаю, как бы донести мысль о том, что здоровье его мне тоже не безразлично, и даже не планировала требовать с болезного договор, он прощается, сильно сомневаясь в моем прибытии.

Бегу в аптеку за таблетками — беру от всего: головы, горла, живота и даже от синяков. Жаль, что от паранойи лекарства не придумали, Макс, пребывая в скептицизме, так и не соизволил про хворь свою поведать. Потом в магазин — за едой. Мчусь проявлять тепло и ласку, сильно беспокоясь — что с ним, вдруг какая болезнь опасная, а я последнее время думала только о собственном бонусе. В душе корю себя за невнимательность и черствость, решаю — с сегодняшнего дня всё исправить и окружить невиданным вниманием и заботой.

Макс возлежит на диване, меланхолично переключает каналы на визоре и демонстрирует разочарование в окружающем мире. На настойчивые вопросы о сути проблем со здоровьем — по существу отвечать отказывается, но благосклонно соглашается отведать моей стряпни. Делаем логическое заключение — желудок и то, что рядом не болит, иначе бы он так не рисковал. Ушибов и переломов не наблюдаю, наиболее вероятное — простуда или грипп. Уже легче: от инфлюэнции редко умирают в наше время, и чем лечить более менее понятно. Следую на кухню, дабы продемонстрировать свое коронное блюдо — куриный суп, он ото всех болезней помогает, как известно, кроме паранойи, пожалуй. Даже при ней — хуже точно не будет. Всё-таки мужики — непредсказуемы! На камбузе обнаруживаю милый передничек с кружавчиками, это тут откуда и зачем?! Права качать не получится, Макс и так, мягко говоря, не благодушен сегодня. Происхождение фартука решаю выяснить в подходящее время и приступаю к кулинарии. Усердствую, как могу, в результате ничего не подгорает, не убегает и, на мой вкус, получается вполне достойно. Сегодня этому обеспечим высший сервис — обвязываюсь передничком с рюшечками, водружаю на поднос еду в красивой тарелке, аккуратно нарезанный хлеб, столовые приборы и салфетку — всё как в лучших домах Лондона и Филадельфии. Захожу — Макс спит, тихо пристраиваю поднос рядом. Непредсказуемый мой настолько не похож в этот момент на себя обычного — глянцево-лощеного, что посещает меня неведомая доселе нежность и желание сделать что-нибудь хорошее, трогательное. Того, в костюме и с сарказмом — побаиваюсь, а этого хочется пожалеть и приголубить. Но, мой порыв сходит на нет, как только он просыпается и ворчливым тоном интересуется: "Чего так долго копалась?". Потом смотрит на передничек и начинает гоготать: