Книга 1. Гоша Каджи и Алтарь Желаний

Глава 6. Сюрпризы разные бывают.

— Не пойму я никак, Гоша, что с девчонками творится, — Роб отодвинул в сторону очередной толстенный фолиант и, сцепив руки в замок на затылке, задумчиво-устало уставился в потолок. — Мы с тобой уже целую неделю одни тут ошиваемся. А я ведь тоже не железный. Мне, конечно, нравится читать... Каджи решительно захлопнул свою книгу и пошел ставить ее на полку. Вернувшись назад к столу, парнишка посмотрел на друга и предложил: — Пошли и спросим напрямик. — И, помолчав немного, добавил: — А в библиотеке нам больше делать нечего. Глупая была затея. Не найдем мы никакой Алтарь, хотя и жаль. Ребята направились в Башню Грифонов, и Баретто предположил по дороге: — Просто они эту мысль поняли раньше нас, только говорить не хотят, чтобы не расстраивать. — Возможно, ты прав, — согласился Гоша, у которого на душе кошки скребли от очередной неудачи. А то ему и так на этой неделе мало досталось. Своч, ... такой, пять баллов снял с факультета только за то, что у Каджи, видишь ли, прическа была чересчур лохматая, как показалось учителю. А прическа обычная, он все время с такой ходит. Просто придраться уже больше не к чему оказалось. Да и Гордий устроил сюрприз, каким-то образом заколдовав Гошину ученическую сумку. И когда парнишка попробовал ее открыть на уроке трансфигурации, то она ему чуть всю руку не искусала. Еле успокоили портфель совместными усилиями учеников и учительницы. А Чпок веселился от души, наблюдая за происходящим. Вряд ли он сам смог такое заклинание наложить, но вот попросить кого-то из старшеклассников со своего факультета вполне в его характере. Это только Каджи с друзьями — гордые, и потому не вмешивают в разборки никого из посторонних. А ведь стоит всего лишь намекнуть, и Гордию тогда лучше сразу переводиться в другую школу. Факультет Блэзкор и на самом деле очень дружный. Но с причиной грусти близняшек ребята ошиблись. Аня куда-то запропастилась, а вот ее сестренка привычно расположилась в кресле напротив камина и вместо того, чтобы делать уроки просто таращилась на фотографию. Друзья присели с ней рядом в соседние кресла. — Кто на фото? — полюбопытствовал Каджи. — Родители, — близняшка даже не оторвалась от своего занятия. — Дай посмотреть. Девчонка протянула ему фотографию. И оказалась она странной, словно бы двойственной. Мама сестренок, на которую они были до безобразия похожи, разве что глаза и брови отцовские, приветливо помахивала рукой. И выглядела женщина серьезно-озорной. То есть весь ее вид говорил о бесшабашной веселости и игривости настроения на данную минуту. Но карие глаза при этом оставались совершенно серьезными и даже чуточку строгими. А вот отец на фотографии получился, как и полагается маглу, застывшим в одном положении. Солидный такой майор-десантник в камуфляже. Подтянутый, спортивный, стоит с гордо поднятой головой, осанка чисто командирская. Лицо строгое и властное. С таким не забалуешь. Хотя если повнимательнее приглядеться, то еще как оторваться можно оказывается. Глаза-то девчонкам достались именно от него по наследству. Особенно Янке. Серо-голубые и с вечной смешинкой внутри. — А грустим чего? — поинтересовался Баретто. — Мы с Анькой письмо получили. Мама пишет, что на зимние каникулы нам придется здесь остаться. Папу на какие-то курсы в Питер отправили учиться на три месяца. А мама, естественно, за ним вдогонку помчалась. Как же она его в гостинице одного бросит? Кто его поить-кормить будет? — Н-да, — протянул Роб. — Не завидую. Меня-то дома ждут, не дождутся. Родители готовы хоть сейчас забрать, хотя до каникул еще целая неделя. — И ничего страшного, Янка, — поддержал подругу Гоша. — Я тоже здесь остаюсь. Бабуля написала, что у нас дома сейчас такой разгром, что мне лучше этого не видеть. Она даже не уверена, что к лету управится с ремонтом. Только мне что-то не верится в это. Неужто нельзя было просто колдануть, чтоб все сразу стало таким, как ты хочешь? — Не знаю, Гоша, ремонт — это не мое. Если сломать чего, то без проблем. А вообще — я соскучилась, — в голосе девчонки прорезались едва слышные плаксивые нотки. — Домой хочу, хоть на денек... — А фото, почему такое странное? — Так папа же магл. А они всегда на фото так получаются, как и обычно в том мире. Дай сюда, — Янка протянула руку. Каджи помедлил минуту, еще раз пристально вглядевшись в изображение. Потом усмехнулся, чуть выгнув губы, и вернул карточку подруге. А сам уставился на пылающий камин, в котором искры играли в догонялки. — Чего лыбишся? Знаешь какой у меня папка..., — Янка, слегка надув губы, глянула с тоской на фотографию и тут же встрепенулась. — Ой, а как ты это сделал, а? Гоша скромно пожал плечами, продолжая все так же таращиться на пламя. — Просто вложил чуточку души. Помнишь, Дрима говорила, что оживить можно все, главное захотеть этого... Янка еще раз глянула на карточку, на которой теперь и отец так же приветливо помахал ей рукой, а потом обнял за талию свою жену. И уже вдвоем родители смотрели с любовью на дочку. Девчонка, не говоря ни слова, подорвалась с кресла, быстро чмокнула Гошу в щечку, повторила на радостях ту же процедуру с Робом, и так же молча устремилась к себе в комнату. Наверное, сестру хотела порадовать. — Чего это с ней? — Баретто задумчиво потирал щеку там, где припечатались губы близняшки, густо покраснев при этом. — Тебе не понять, Роб. Ведь ты на каникулы домой поедешь, — вздохнув, ответил другу Каджи, у которого ситуация была еще хуже, чем у девчонок. Его родители сейчас вообще неизвестно где находятся, если живы. — Пойдем-ка в шахматы сразимся, пока никто не играет... Вот с этой-то фотографии и развернулись дальнейшие события. Хотя, если уж быть объективным, то при чем тут карточка? Все началось гораздо раньше. Даже еще до того, как Каджи на свет появился. И причиной всему послужило разделение чего-то сперва единого на добро и зло. Еще на заре миров. Но это совсем другая история. А у нас события не с фотографии закрутились, а чуть позже. Завтра было воскресенье, и Гоша собирался опять идти в гости. Остальные в этот раз отказались, планируя понаблюдать за командой блэзкорцев, когда они станут уделывать Стонбир, словно детишек из ближайшей песочницы. А настроение у Каджи с самого утра оказалось таким неправильным, что он уже заранее настроился на очередное поражение от СКИТа. И был абсолютно прав. Ничего у него не вышло. А потому парнишка и повесил грустно голову, балуясь плюшками в гостиной у сестры. И Мерида смотрела на него печально и укоризненно одновременно, что, конечно же, радости брату не добавляло. Посреди чаепития, завершающего очередной неудачный урок, в дверь гостиной осторожно постучали. А затем на пороге появился профессор Волков. Он стряхнул с волос остатки не успевших растаять снежинок и произнес чуть застенчиво, разглядывая носки собственных сапогов: — Добрый день, Мэри! Я хотел просто..., — тут учитель заметил Каджи, дожевывающего плюшку, еще больше смутился и собрался развернуться опять на выход: — Здравствуй, Гоша. Раз вы заняты, то я, пожалуй, пойду. А что хотел — не важно, так пустяки, потом как-нибудь в следующий раз... Парнишка только кивнул профессору головой в знак приветствия, рот был занят. Зато сестра резво подлетела к Волкову и, не давая уйти, ухватила его за рукав мантии, а затем поволокла к столу. Правда, учитель не особо и сопротивлялся. — Семен Борисович, вы наоборот очень вовремя зашли в гости, — затараторила Мерида, одним махом поменяв недовольную рыже-короткую прическу на лохматое буйство. — Жаль только, что вы очень редко у меня бываете. Чайку вот с нами попейте. Я плюшек напекла утром, они еще теплые, наверно. Угощайтесь, — девушка, чуть ли не силой усадила редкого гостя на диван рядом с братом и без смены интонации перешла к делу. — Нам с Гошей как раз ваша помощь нужна. Я даже подумывала, не сходить ли за вами. — Что-то случилось? — сразу же встревожился профессор, мгновенно став серьезным и собранным, а от стеснительности и следа не осталось. — Ну, не так, что бы очень..., — Мэри коротко, но толково посвятила Волкова в историю неудачно складывающихся отношений брата и кольца. Преподаватель истории внимательно выслушал девушку, а потом строго уставился на слегка покрасневшего Гошу, который наверно предпринял бы попытку спрятать от позора голову подмышку, как страус в песок, если бы это было возможно. — Вам не стыдно, Каджи? — риторически поинтересовался Семен Борисович мягким баритоном, хотя и так все было видно. — Вот уж не думал, что вы не можете справиться с каким-то там колечком. А затем профессор просто раскрыл ладонь, и на нее тут же приземлилась одна из плюшек, бросившая своих подруг в большой тарелке на произвол судьбы. А в другую руку Волкова неспеша приплыла чашка с чаем, ранее заботливо наполненная до краев Меридой. И учитель, как ни в чем не бывало, откусил кусочек кулинарного шедевра. — Очень вкусно, Мэри, — похвалил он девушку, у которой глаза округлились от удивления. — Можно, я почаще буду к вам заходить? Мерида закивала головой, соглашаясь, но слов не находила. А Каджи, захлопнув отвисшую челюсть, все же нашел: — Как вы это сделали, Семен Борисович? Ведь вы же... — Да, я — магл, а не волшебник, — спокойно подтвердил преподаватель. — Но ты не забывай, Гоша, что я уже давно живу в этом мире и потихоньку учусь. Конечно, волшебную палочку мне никогда не иметь, но разве она предел мечтаний? А это, — Волков кивнул на плюшки, — очень просто. Главное, сильно захотеть что-то сделать, и тогда обязательно получится. Я думал, что Монотонус вам крепко вбил в голову азы магии. Видать, не так уж и крепко, как хотелось бы. Пожалуй, стоит попросить его повторить урок... "А я — рыжий что ли?" — подумал Каджи и уверенно повернул кольцо на пальце. Для него ничего не изменилось, хотя он каким-то шестым или седьмым чувством осознал: получилось. И пару минут мальчишка наблюдал за продолжающим невозмутимо попивать чай профессором и радостно заулыбавшейся сестрой, голубые глаза которой победно засверкали. Дав ему насладиться триумфом, Мерида проворковала: — Все, хватит, Гоша. Давай возвращайся обратно. Каджи послушно повернул колечко в обратную сторону и проявился в этом мире на том же самом месте, где и сидел. — Я и не сомневался, что у тебя все получится, — похвалил Семен Борисович парнишку. — Просто тебе нужен был какой-то сильный стимул, а его почему-то рядом не оказалось. Бывает и так, не беда. — А я подумала, что ты уже умчался на радостях строить козни Гордию, — пошутила Мэри, которая была в курсе взаимоотношений четверки друзей с кампанией настоящих волшебников. Это уж девчонки не удержались, проболтавшись в одну из посиделок, когда они от нечего делать, чесали языками с Меридой. Ладно хоть, что об остальном догадались промолчать. — Это мысль! — нарочито оживился Гоша, но сестра шутливо-строго погрозила ему пальцем. Они еще немного посидели, общаясь. Профессор Волков рассказал несколько забавных историй из своей преподавательской жизни в Хилкровсе. Рассказчик из него вышел неплохой: оба Каджи посмеялись от души над тем, какие чудаки порой попадались среди учеников. Но затем Гоша заторопился в замок. Очень уж хотелось похвастаться перед друзьями одержанной победой. Семен Борисович тоже поднялся с дивана, предложив проводить его, так и не сказав, зачем же приходил. Может, на самом деле не такое уж и важное дело было. Или просто забыл о нем учитель? — Семен Борисович, не рассказывайте никому про Гошино кольцо, — чуть смущенно попросила Мерида на прощание, протянув ему руку для пожатия. — Ладно? — Не проблема, Мэри. Буду молчать как зомби. Даже хуже, они-то мычат иногда, — улыбнулся учитель истории и, как истинный джентльмен, поцеловал девушке руку. Сестра тут же засмущалась, что Гоша наблюдал у нее впервые. А вот Волков сделал вид, что ничего не заметил. И, повернувшись к Каджи, сказал: — Нам пора. А то скоро совсем стемнеет. Солнце и на самом деле уже цеплялось своим краем за высокие стены Хилкровса, потихоньку опускаясь ниже. С неба сыпались редкие, но пушистые снежинки. Настроение у парнишки соответствовало погоде, поменявшись с утренне-упаднического на вечерне-умиротворенное. Они с профессором шли вверх неспешно, словно на вечернем моционе. Волков задумался о том, что в этом мире даже маглом и то хорошо жить. Но Каджи, долго терпевший, все же поддался своему благодушному настроению и решил поинтересоваться у преподавателя: — Семен Борисович, а вы на самом деле верите в существование Алтаря Желаний? — Конечно, верю, Гоша, — не задумываясь, ответил профессор. — И даже больше того, убежден, что он скрывается где-то совсем рядом с замком. А тебя он тоже заинтересовал, как погляжу? Каджи утвердительно кивнул головой: — Спасибо, Семен Борисович. — Да, не за что, — отмахнулся учитель. — Вот мы и пришли... Своих друзей в гостиной Каджи не нашел. Оказывается, вопреки ожиданиям, Блэзкор все еще никак не мог окончательно разделаться со Стонбиром, хотя и выигрывал. "Каменные медведи" сопротивлялись с железобетонным упрямством обреченных. И почти все ученики остались на матче, намериваясь досмотреть его до конца. Все это рассказал Гоше Бардер, которому надоело просиживать зад на жестких скамейках стадиона. А если по правде, то он просто-напросто проголодался. И еще Шейм добавил, что Янка сейчас тоже в столовой зависает с девчонками. Парнишка направился туда радостный в предвкушении того, как он сейчас удивит подругу своими успехами. Но удивила его она. Уткнувшись лицом в ладони, девчонка плакала. А Таня Сантас пробовала ее успокоить, что не так уж хорошо у нее получалось. Рядом на столе лежала фотография родителей близняшек, разорванная почти пополам. — Кто?! — коротко поинтересовался Каджи, уже заранее зверея от злости, даже серебристая прядка налилась металлической тяжестью и запульсировала, отдаваясь жгучей болью в виске. — А ты как думаешь? — вопросом на вопрос ответила староста, откинув непослушные волосы с лица. — Чпок, конечно, больше некому. Янка как раз показывала мне фото. Хвалилась, что ты смог на нем ее отца оживить. А этот урод неожиданно подлетел сзади и попытался вырвать, чтобы тоже посмотреть, наверное. Но Янка-то крепко ее держала. Вот и результат. Этот гад только заржал и тут же исчез, я даже не успела его мордой в салат пригвоздить... А Гоша уже не слушал, бегом устремившись к выходу из зала. С Гордием они как раз в дверях столкнулись, когда Каджи пока еще радостный направлялся на ужин. Так что он вполне успеет нагнать злыдня, если поторопится. То-то ему чпоковская ухмылка сразу не понравилась. Хотя, когда она ему вообще нравилась? — Каджи, вернись! — это Танькин голос звенящей стрелой ударил ему в спину. — Гоша, не надо, — следом за ней умоляющий Янкин прошелестел. Но парнишка уже закусил удила. И внутри у него бурлила такая ярость за все накопившиеся обиды сразу, что его вообще никто не смог бы остановить. Если только силой, да и то пришлось бы очень постараться. Каджи даже ловко увернулся от попавшегося навстречу преподавателя защиты от темных сил, который как раз не вовремя спустился по лестнице со второго этажа. И больше того, парнишка проигнорировал требование Батлера немедленно остановиться и подойти к нему. Лишь услышал уже на выходе из башни, что факультету Блэзкор опять не повезло со штрафными баллами. Только что Гоша заработал их целый десяток. Но какая разница? Да хоть двадцать! Вот он — враг номер один на этот час, всего в трех шагах впереди. Чпок вразвалочку вышагивал в сторону своей башни, сопровождаемый привычной свитой из Дурмаша и Ривера. Услышав за спиной приближающийся топот, Гордий недовольно обернулся, собираясь что-то ядовитое высказать нарушителю спокойствия. Потом широко распахнул свои наглые глазищи, чему-то поразившись, и был тут же схвачен за грудки. Его телохранители успели вовремя в разные стороны отпрыгнуть. Иначе их снесло бы ураганом по имени Каджи. А Гоша уже от души впечатал Гордия спиной в каменную стену башни. И видать хорошо приложился, потому что соперник вдобавок ко всему треснулся об нее же затылком и недовольно поморщился от боли. Продолжая удерживать Чпока за мантию, парнишка твердо и неспеша ему высказал: — Слушай сюда, недоумок! Сегодня ночью, ровно в двенадцать, я тебя жду около стадиона. Один на один. И попробуй только не приди! Тогда вся школа будет знать, какой ты настоящий волшебник. А я все равно тебя достану, так что не отвертишься. — Я то приду, смотри сам не обделайся от страха, — Гордий стрельнул взглядом на потихоньку собирающуюся рядом толпу и, хмыкнув, прошипел. — Ты руки-то убери, а то ведь все поймут, в чем дело. И не судьба тогда нам встретиться сегодня. Да и потом — вряд ли. Тебя ведь исключат из школы за такое поведение... Каджи резко отпустил мантию фалстримца и, отвернувшись от него, спешно зашагал в сторону Башни Грифонов. И хотя смотрел больше себе под ноги, чтобы не встречаться ни с кем глазами, в которых слишком уж явно сквозило торжество, все же успел заметить собравшуюся около места стычки шушукающуюся толпу учеников. И многие из них стояли, оказывается, слишком уж близко, а значит, могли подслушать их с Чпоком разговор, что не есть хорошо. Так же Гоша обратил внимание на то, как Биг удерживал за плечи тщедушного Ривера, рвущегося на помощь "хозяину". И даже услышал фразу слонопотама, не суйся, мол, куда не просят, без тебя разберутся. И сказать честно, Дурмаш его удивил уже в третий раз за сезон. Какого черта лысого он ошивается рядом с Гордием, если сам он не такой уж и испорченный? А вот Луиза, оказавшаяся невдалеке от места схватки, наоборот улыбнулась Каджи так ехидно, что у парнишки даже сердце екнуло. Сразу видно, что она замышляет какую-то пакость в ответ на его безразличие к ней. Как же, вейлу проигнорировали, когда она сама на дружбу напрашивается. И то, как Олира покачала головой, Гоше совсем не понравилось. Пролетев в свою комнату, парнишка, не раздеваясь, завалился на кровать. И притворился спящим, чтобы не доставали разговорами, выяснениями подробностей и требованиями ничего не предпринимать. А что такие от друзей будут, он даже не сомневался. Каджи лишь успел попросить Барни, чтобы он его разбудил тихонько в полдвенадцатого, если все же заснет. И к своему удивлению, Гоша почти сразу же провалился в объятия снов. А приемник лишь пожал недоуменно плечами, но разбудить пообещал. И даже отменил на сегодня свой ставший уже традиционным вечерний поход в гостиную. Так и сидел на тумбочке до положенного времени, крепко задумавшись. И одной из первых мыслей у него проскользнуло невзначай, а не сообщить ли бабушке или Мериде, что Гоша удумал по ночам где-то шарахаться. В его-то положении — это верх безрассудства. Но, еще разок хорошенько поразмыслив, Барни отказался от такой идеи: Гоша все-таки ему друг, а друзей не сдают. Даже другим друзьям. И ровно в полдвенадцатого ночи приемник осторожно потряс Каджи за плечо. Просыпаться мальчишке совсем не хотелось, но, вспомнив, зачем это ему понадобилось, он резво вскочил с кровати. А потом крадучись выбрался из комнаты в пустынную гостиную. И уже только там обулся и, накинув на себя мантию, заспешил вниз, боясь опоздать на забитую стрелку. Вот только в холле башни его остановил насмешливо-строгий голос Яппи Алленсона: — Никак прогуляться решил, Каджи? — Нужно мне тут в одно место..., — попробовал было оправдаться парнишка. — Я знаю, что нужно, — ответил портрет декана, став вдруг совершенно серьезным, и добавил загадочно. — Только ты к стадиону не ходи. Там снегу намело по пояс. Прогуляйся лучше к "Птичьему углу". Там рядом с башней площадочка есть одна, чуть левее входа. Самое хорошее место для прогулок в эту ночь. Гоша ничего не понял, но рыжебородый ему заговорщически подмигнул: — Просто поверь мне так же, как я верю в твою победу. И Каджи послушался декана. С какой стати он будет советовать Гоше то, что может ему повредить. А значит, пострадает и честь факультета, о которой Яппи так трепетно заботится. И переживает за нее до такой степени, что совсем не боится выглядеть белой вороной на фоне всех остальных прежних деканов. Его поведение само за себя говорит о характере бывшего руководителя факультета. Гоша решительно выскользнул через пламя из Башни Грифонов в темный двор и быстрым шагом направился к выходу из замка. Хотя главные ворота Хилкровса на ночь закрывались, но рядом имелась неприметная калитка для служебных надобностей. А так как в ближайшей округе от замка другого жилья было мало, то и непрошенных гостей не ждали. И соответственно старая горгулья, охранявшая вход, неподвижно сидела на каменной тумбе и почти постоянно спала, когда не ела. Проскользнуть мимо нее — пара пустяков. Главное не горланить песни во всю глотку. Каджи торопливо помчался по протоптанной в сугробах тропинке к башне, где обитали пернатые друзья учеников. И вылетев на ту небольшую площадку, о которой сказал декан, тускло освещенную единственным подслеповатым фонарем над входом в "Птичий угол", огляделся. Почти тут же от стены отлепилась фигура, выскользнув из сумрака на свет. — Я уж думал, что ты струсил или девчонки не пустили, — криво ухмыльнулся Гордий и без дальнейших предисловий заехал кулаком Гоше в челюсть. — Еще чего! — Каджи смахнул с губы тут же выступившую кровь и ответно засветил Чпоку под глаз. А потом они так яростно набросились друг на друга, что, не удержавшись на ногах, свалились в сугроб, продолжая цепляться за соперника и не забывая его же мутузить от души. И битва их была раскаленной до предела. Несколько минут они катались по площадке, утрамбовывая снег и противника. Но вскоре ребята, замерли, напряженно вслушиваясь в ночную тишину и тяжело дыша. От обоих валил пар. Не так уж и далеко от башни послышались голоса. И один из них точно принадлежал Тайлеру Кингу: — Они где-то здесь должны быть. Мне доложили... — А я говорю, что нужно к стадиону идти, — послышался чуть запыхавшийся голос Электры. — Одна из учениц проболталась, что они там. — Пора сваливать, — Каджи, первым оказавшийся на ногах, протянул руку продолжающему сидеть в сугробе Чпоку. — Похоже, нас ищут. — Давай бегом в башню, — Гордий легко взлетел на ноги, воспользовавшись помощью. — Там один хитрый проход в замок есть. Я его совсем недавно нашел. И они, сломя голову, бросились в приоткрытую дверь. Птицы, в основном совы, жившие на первом этаже, только недовольно заухали, проводив их пристальными взглядами прищуренных желтоватых глаз. Но ребята уже протиснулись не то в узкий пролом в стене, не то в бойницу, и оказались в одном из бесчисленных коридоров Хилкровса. Здесь царил полумрак и тишина. И их топот раскатывался оглушительным эхом в ночном безмолвии и сонной пустоте замка. Чуточку поплутав, из-за того, что Чпок не так уж хорошо помнил дорогу от пролома до Центральной башни, они все-таки выскочили, в конце концов, в холл перед Большим залом. Немного отдышавшись, ребята осторожно выглянули во внутренний двор. Никого там не заметив, они тихонько проскользнули через дверь, быстро пронеслись по лестнице и разбежались в разные стороны, даже и не подумав пожелать друг другу приятных сновидений. И еще через пару минут Каджи оказался в холле Башни Грифонов, стремительно проскочив через пламя на входе. А оно несколько удивленно ощупало его слегка изменившееся лицо, словно заново знакомилось с учеником. — Надеюсь, что противник выглядит не намного лучше, чем ты? — тихо, чтобы не разбудить остальные портреты, и вкрадчиво поинтересовался Яппи. — Я тоже на это надеюсь, — весело, но так же тихо ответил Каджи, довольный удачным ночным приключением. — В крайнем случае, я старался. — Тогда можно и подремать немного, — рыжий зевнул, прикрыв рот рукой, и пробормотал напоследок. — Спокойной ночи, герой. И совсем не понятно, серьезно декан так назвал Гошу, или наоборот издевался. Но Каджи был слишком рад тому, что вернулся в башню, наказав обидчика и не попавшись при этом, чтобы лишний раз задумываться над чьими-то словами. Он стремился поскорее лечь спать. И желательно так, чтобы все думали, будто он никуда и не ходил. Это парнишке удалось. Но о том, что завтра наступит утро, он даже и не вспомнил. А, наверное, зря. За геройство тоже порой приходится расплачиваться. Баретто утром только хмыкнул, разглядывая красавчика, и обиженно посетовал другу: — Мог бы и меня разбудить, раз ходил с Гордием биться. Но Гошу, едва он проснулся, посетила ужасающая по своей правдивости мысль, что его ведь и вправду исключат из школы, если узнают, как он провел ночь. А потому он твердо решил для себя, что раз их с Гордием за ухо не поймали на месте преступления, то он будет всеми правдами и неправдами отрицать все и всем без исключения, даже друзьям. И потому-то Каджи впервые в жизни соврал, залившись краской до самой макушки: — Не мог, Роб, потому что никуда я не ходил. Товарищ посмотрел на него, подозрительно прищурившись: — И как же ты тогда умудрился так разукраситься? — Упал, — Гоша ляпнул первое пришедшее на ум и, воодушевившись легкостью, с которой давалось вранье, продолжил уже увереннее и с нажимом: — Во сне крутился и упал с кровати. — Ну-ну, упал, так упал. — Баретто стал натягивать на себя мантию, отвернувшись от Каджи. Зато Бардер оказался куда понятливее, чем Роб. Парнишка внимательно осмотрел Гошу с разных сторон и резюмировал: — Круто ты навернулся. А я то думал, что мне приснилось, будто в комнате грохот стоял среди ночи. — И хитро подмигнул соседу по комнате, пожав при этом руку. — Ты в следующий раз так сильно не падай, ладно? А то у меня аппетит может пропасть. До Баретто наконец-то запоздало дошла причина, по которой Гоша никому не хочет говорить правду. И он опять стал самим собой, приветливым, рассудительным и добродушным, перестав обиженно сопеть в две дырки. — Так бы сразу и сказали. С девчонками встреча прошла совсем по-другому, чуточку круче. Стоило только ребятам появиться в гостиной, а сестрам увидеть хохломскую роспись по Гошиному лицу, как Янка подлетела к нему и даже замахнулась, чтобы добавить и от себя пару завершающих штрихов. — Эй, — возмутился Роб, перехватив ее руку, — ты полегче с увечным. Не видишь, человек с кровати упал. — Я сейчас сама этого человека уроню, со второго этажа и вниз головой,— правда, бить Гошу близняшка передумала и, оттащив поближе к окну, где было светлее, стала внимательно изучать его вид. — Ты, Гоша, вообще хоть иногда думаешь или нет? А если тебя теперь исключат из Хилкровса? Тебе это надо вот было? — И уже совсем тихо добавила: — Ведь это просто фотография. Попрошу, чтобы другую прислали... — Да не слушай ты ее, Гоша, — рядом нарисовалась Аня. — Просто она так тебе благодарность выражает. Не умеет по-другому. Кстати, и от меня спасибо огромное. — За что это? — парнишка продолжил придерживаться продуманной версии. — За то, что с кровати упал, — прищурившись на один глаз, ответила Анька, критически его оценивая. — Пошли на завтрак, а то у меня зверский аппетит разыгрался... Что самое интересное, никто из учеников особого внимания на Гошину боевую раскраску не обращал. Точнее делали вид, что совсем ее не замечают, будто он каждый день такой разгуливает по замку. Да и вообще последнее время на него стали куда меньше таращиться, чем первый месяц учебы, когда он постоянно ловил на себе любопытные взгляды. Теперь привыкли и к нему и к серебристой прядке. А он старался и не давать повода к любопытству: монстров пачками не ухайдакивал, за Вомшулдом не гонялся на переменах по коридорам замка с шашкой наголо. Но и не хотел бы, чтоб к его синякам привыкли, а то начнут еще все подряд ему фингалы ставить, чтобы он каждый день имел однообразный вид. Но так себя вели ученики. У преподавателей совсем в другом стиле мышление. Только они расселись за партами в Медвежьей Башне, которую профессор Сид все же умудрился привести в порядок, как учитель строго распорядился, что ему совсем не шло: — Откройте учебник на странице пятьдесят седьмой и повторите главу о гиппогрифах. А вы двое, — тут Камелтосис ткнул толстым пальцем поочередно в Каджи и Чпока, — со мной к директору. И не дай бог, я услышу хоть малейший шум, когда буду возвращаться. Первокурсники зашелестели страницами учебника, а Каджи обреченно поднялся, подумав, что вот и приплыл. Янкин взгляд подтвердил его самые худшие догадки: если Гошу исключат из школы, то девчонка не поленится найти его в Нижнем, и собственноручно задушит. По дороге в кабинет директора мальчишки незаметно обменялись многозначительными взглядами. А заодно и оценили наведенную красоту друг у друга. Пейзаж на лицах был изумительный. У Каджи наблюдалась напрочь разбитая губа, и нос стал похожим на раздавленную картофелину. А у Чпока под заплывшим глазом красовался фиолетовый синячище, да ухо трансформировалась в некоторое подобие слоновьего. У Верд-Бизара собрался весь педсовет без исключения, даже Кинга и Мериду пригласили. Сам директор восседал за своим столом, и какое у него было настроение совсем не понятно. Наверное, обычное, потому что Этерник спокойно писал на пергаменте какое-то послание. А его почтовый орел сидел на нашесте чуть позади хозяина и, забавляясь, раскачивал его как качели. Своч Батлер нервно расхаживал по кабинету взад-вперед, заложив руки за спину и только чудом не спотыкаясь о вытянутые ноги Монотонуса. Хлип же просто сидел в кресле спиной к камину и недовольно щурился, оторванный от любимых учеников и урока. Бласта Мардер тихо, но горячо что-то доказывала одному из портретов прежних директоров. Джакетс, переплетя руки на груди, гордо и независимо возвышалась около окна, что-то интересное высматривая за стенами замка. Семен Борисович в задумчивости теребил свою бородку-испанку. Электра периодически прикладывала батистовый платочек к глазам, хотя капельки слез все равно иногда срывались вниз. Тайлер злорадно ухмылялся, странно, что руки не потирал от удовольствия. Мерида даже чуточку вперед подалась, приподнявшись со стула, чтобы полюбоваться братцем. Но тут же опустилась назад, недоверчиво покачав головой: нет, этого не может быть, потому что просто не может быть никогда. И даже Дриму пригласили, на всех правах учителя. А она ободряюще улыбнулась вошедшим ребятам. Камелтосис оставил их стоять посреди кабинета и присоединился к остальным учителям напротив. Правда, профессор Сид так хитро спрятался за высокое кресло Этерника, что его и не видно было совсем. Только его темно-синяя феска с зелеными листочками узора по окружности выглядывала оттуда. Директор отложил в сторону гусиное перо, аккуратно сложил пергамент и посмотрел на учеников, чуть прищурившись, словно очки забыл одеть. Правда, он и не носил их никогда, не жалуясь на зрение. — Вы ничего мне рассказать не хотите? — спокойно поинтересовался Этерник. — А то меня сегодня разбудили ни свет, ни заря и все уши уже прожужжали о том, что у нас в школе ночью была какая-то драка. — И не поленился натурально зевнуть. — Ночью? Драка? — сильно удивился Гордий. — Нет, директор, я ничего не слышал. Я крепко сплю, хоть стреляй рядом — не проснусь. Верд-Бизар хмыкнул в бороду и перевел взгляд на Каджи. — У нас в башне тихо было, профессор, — уверенно ответил Гоша, даже не соврав. — А кто подрался? Батлер замер как вкопанный, перестав нарезать круги по кабинету, и удивленно уставился на учеников, пораженный их наглостью. У Монотонуса глаза загорелись любопытством. Бласта поправила прядку волос на виске и опять повернулась к портрету, громко сказав: "А я что вам говорила!". Семен Борисович расплылся в улыбке и довольный откинулся на спинку стула. Электра открыла было рот, собираясь что-то произнести, но тут же передумала. Остальные просто тихонько рассмеялись, включая хихикнувшую Хитер. Даже Верд-Бизар улыбнулся в бороду. — Ну, как мне доложили, это именно вы подрались, — и Этерник даже чуть руки развел в стороны, что, мол, на это скажете. — Мы?! — хором удивились ребята и, поглядев друг на друга, синхронно пожали плечами. — Да вы что, серьезно? Нет, вас обманули. Мы же в разных башнях живем. Преподавателю защиты от темных сил порядком надоела эта клоунада, и он строго поинтересовался, ткнув указательным пальцем почти в лицо Каджи: — И как вы тогда объясните ваш слегка странный вид? На лестнице споткнулись? — Не угадали, профессор, — твердо ответил Гоша, честно хлопая ресницами и нагло таращась прямо в глаза учителя. — Возился во сне и упал с кровати. Мне кошмар приснился. — Парнишка хотел добавить, кто был тем кошмаром, но решил, что это будет уже явный перебор. А потому и промолчал. Батлер злобно зыркнул на него и перевел вопросительный взгляд на Чпока: — Вы тоже упали? — и с нажимом добавил: — С кровати, конечно же. — Не-е, — Гордий отрицательно замотал головой, только ухоженные патлы цвета вороньего крыла заметались туда-сюда. — Меня ночью муха укусила. Здоровая такая! Оч..., — мальчишка хотел сказать, что очкастая муха, но тут же поправился, коротко глянув на товарища по несчастью: — Очень здоровая. — Муха? Зимой? — казалось, что Своч сейчас задохнется от возмущения. — А чего такого? Из подвала наверно прилетела. Там тепло и сухо. И зла-я, — протянул Чпок, — потому что ей зимой не спится. — Ага, они все зимой такие, — знающе, подтвердил Каджи. Профессор Батлер круто развернулся к директору и произнес, словно припечатал: — Вот, видите! Они еще и издеваются над нами. Я настаиваю на том, что этих учеников нужно исключить из Хилкровса за драку в школе. — Почему сразу исключить? — тут же возмутился Волков. — И они к тому же отрицают, что была драка. — А по ним разве не видно? — продолжал настаивать Своч, не глядя, указав пальцем на учеников. — Лично меня объяснения вполне устроили, — Хлип наконец-то подтянул ноги под себя, тут же превратившись в складной метр. — С мухами, конечно, придется разобраться. Чтоб не летали, где ни попадя. Это уж ваша вина Кинг, вы же смотритель за замком. А то занимаетесь, черти чем, лишь бы не работать... В голосе преподавателя теории было столько неприкрытого ехидства, что Тайлер наконец-то перестал ухмыляться, зловеще сверкнув на учителя глазами из-за пенсне. — Да и с ночными кошмарами нужно бороться, — добавила Электра, а Бласта, строго поджав губы, коротко кивнула головой, соглашаясь. — А ту болтушку, что придумала эту невероятную историю, я сама накажу, как руководитель факультета. — А где произошла предполагаемая драка, Электра? — поинтересовался Верд-Бизар. — Оли..., — учительница смутилась и тут же поправилась, — она сказала, что около стадиона. Но там никого не было. — Вот видишь, Своч, ты по любому не прав, — усмехнулся директор. — Это уже за территорией школы. Да и большинство учителей против исключения. Можете идти на урок, — Этерник попытался строго посмотреть на своих подопечных, но у него это не вышло, и едва сдерживаясь, чтоб не расхохотаться, он только рукой махнул. — Надеюсь, что вас больше не будут беспокоить ни мухи, ни кошмары. Иначе... Что может произойти в противном случае, ребята так и не узнали, стремительно-облегченно вырвавшись из кабинета. Двери закрылись. Каджи собрался уже вступить на винтовую лестницу, но Чпок приставил палец к губам и приложился ухом к створке. Правда, тут же оказался наказан за самовольство. Что-то невидимое, но вполне материальное, ухватило парнишку за другое ухо. Гордий даже на цыпочки привстал и недовольно сморщился. А потом это нечто припечатало чувствительный пинок чуть ниже Чпоковской спины. И он даже раньше Каджи оказался на ступеньках винтовой лестницы. — Поехали отсюда, чего встал, — как ни в чем не бывало, прогнусавил Гордий, став привычно наглым, как и прежде. — Нам еще про гиппогрифов читать нужно. А то я будто не знаю, кто это такие. Да я катался на них! Перед дверью в подвал Медвежьей Башни Чпок остановился и протянул навстречу Гоше ладонь: — Прорвались, кажется. — Да уж, — Каджи подумал, но все же ответил на жест парнишки, пожав ему руку. — Только не думай, что у нас теперь мир. — Даже и не мечтай. Всего лишь перемирие. — И не надолго. — Жизнь покажет, — Гоша пожал плечами и толкнул дверь в класс. На них тут же вопросительно уставились двадцать семь пар любопытных глаз. И злорадства не было ни в одном из них, только сочувствие.