— Слушай, Гошка, хочешь, я тебе правду скажу, пока мы в кои-то веки наедине остались? — подзадорила парнишку Лекс, наконец отворачиваясь от зеркала.
— А до этого ты мне, значит, врала напропалую? — Каджи недовольно сморщился, хотя и понимал абсурдность своего предположения. — Ну спасибо тебе, Яночка! За откровенность... хоть и запоздалую.
Колдунья взяла с полочки свой рюкзачок, небрежно забросила его на плечо и ответила с легким смешком:
— Дурачок, да разве ж я осмелюсь тебе врать? Нет, ты мне слишком нравишься для подобных выходок с моей стороны. Просто я тебе не всю правду говорила... Посох не забыл взять? — юноша утвердительно кивнул головой, для наглядности ткнув пальцем в волшебную вещицу, упакованную от любопытных глаз в длинную коробку вместе с метлой "Улёт-13". — Тогда пошли скорее догонять наших хмурых и озабоченных друзей.
— Не наводила бы так долго марафет, не пришлось бы и догонять, — слегка съязвил Гоша, впрочем, без задней мысли обидеть, просто констатировав факт. — Янка, ты и без этих ваших девчоночьих закидонов лучше всех, так зачем было зря время терять? Мне ты нравишься... Особенно, когда всю правду говоришь, без утайки.
— Так вот если говорить откровенно, то мне кажется, что ты, Гоша, выдаешь желаемое за действительное, — ребята неспеша направились к выходу из почти опустевшего вагона. — Да, наверное, прикольно было бы уметь общаться мысленно. Мне иногда лишние уши вокруг нас, будь они даже трижды дружеские или родственные, мешают пооткровенничать с тобой. Но ведь так хочется! А из-за их постоянного присутствия рядом приходится сдерживаться. Зато с помощью телепатии я запросто смогла бы языком молоть для окружающих всё, что угодно, а мысленно говорить конкретно тебе именно то, что хочется прямо сию минуту сказать. Супер! Но нереально...
— Да почему нереально?! — с жаром возмутился Каджи. — Я же тебе уже полчаса втолковываю, что вроде как бы научился читать чужие мысли. Сперва мне показалось, будто это глюки вновь вернулись, но ошибся. А с тобой, когда я решил проверить догадку, мы даже разговаривали. Ведь ты же мне отвечала?
— Ну, это вряд ли... А нереально потому, что подобные способности у магов такая, наверное редкость, что вот я, например, о них вообще ничего не слышала. Даже краем уха! И если всё же предположить, что существует какое-нибудь хитропопое колдовство, позволяющее телепатически болтать, то оно явно не нашего с тобой уровня. Не доросли мы пока до обладания такими крутыми способностями. Тем более что ты утверждаешь, будто они проявились сами собой, словно с неба упали прямо тебе в случайно подставленную горсть, чтоб осчастливить раз и навсегда. Я в сказки не ве-рю! — строго, по слогам произнесла ведьмочка, но словно кошка, играющая с мышкой, тут же хитро подмигнула другу. А уж на перрон и вовсе весело сиганула в прыжке, не утруждая себя тремя шагами по лесенке.
Каджи, продвигавшийся следом за девочкой, застыл от изумления на предпоследней из ступенек. Вот что хочешь, то и думай! Или подружка честно сказала, как и обещала, или она опять забавляется, напуская тумана, да еще наводя в нём тень на плетень. Вон как по-лисьи на него сейчас смотрит снизу вверх, а в глазках искорки лукавые сверкают.
Гоша вздохнул, поскрябал в задумчивости свободной рукой в затылке, поднял ногу, решив всё же спуститься на грешную землю, и ...получив чувствительный тычок в спину, пробкой вылетел наружу. Попутно мальчик успел зацепиться рубашкой за кончик какой-то маленькой, но острой железячки, торчавшей из дверки вагона, и разодрал тонкую ткань одежды на боку возле пояса джинсов. Да и сам бок окорябал. А приземлился Каджи и вовсе неудачно, рассадив правое колено о булыжник мостовой. Хорошо хоть, что еще и штаны не порвал для полного счастья.
Мимо потирающего колено Гоши быстро прошмыгнул Гордий Чпок, весело и самодовольно скалящийся. Странно, что он так долго задержался внутри вагона, потому как этот наглец имел дурную привычку везде лезть в первые ряды, чтоб покрасоваться: без разницы, будь то посадка в "Золотой Единорог" или выгрузка, наступление или бегство. Но еще более невероятным выглядело отсутствие рядом с Чпоком свиты из настоящих волшебников.
Из глаз он скрылся в гордом одиночестве, с поразительной ловкостью затерявшись даже среди редких прохожих, правда, успев получить вдогонку Янкино благословение:
— Урод! Чтоб у тебя самого ноги узлом завязались лет на двадцать, — юная колдунья грозно помахала вслед пакостнику сжатым кулачком, но быстро забыв о супостате, склонилась к Каджи, уперев руку в бок и приободряя друга веселой улыбочкой: — Сильно болит? Ничего... Терпи, колдун! Министром магии может станешь. А уж до свадьбы точно заживет твоя болячка! Тем более до неё осталось всего-то ничего.
— Хотя бы это радует, а то я грешным делом подумал, что ничего хорошего меня в ближайшее время не ждет, — мальчик недоуменно уставился на шнуровку кроссовки, невесть когда успевшую развязаться.
Пока он сосредоточенно затягивал новый узелок, хомутал бантик, прятал длинные кончики шнурков внутрь обувки, Лекс продолжала развлекать его успокаивающей болтовней, умудряясь одновременно охватывать крайне широкий спектр тем. Он начался с того, что ему, дескать, пора бы научиться нормально шнурки завязывать, как это умеет делать большинство второкурсников, иначе с третьего могут взашей выгнать. Потом близняшка плавно соскользнула на то, что куда уж Каджи уметь чужие мысли читать, если у него даже с собственной обувкой общего языка не находится. А вот она, мол, хоть и не заморачивается телепатией, но зато всегда "чувствовала" Гошины мысли, да и не его одного. С самого первого момента их знакомства в купе, и даже раньше: когда только впервые увидела мальчишку, готового вот-вот разреветься, на перроне около "Золотого Единорога". И она, Янка, с легкостью читает всю ту ерунду, которая бродит в голове у Каджи, тем более у него каждое слово при напряженном мыслительном процессе на лице написано, а все знаки препинания в глазах, как в зеркале, отражаются. Но это не главное, так как сейчас ее напрягает совершенно другое обстоятельство: сестренкина стервозность (Янка так и сказала!), и неприятное чувство тревожного ожидания приближающейся беды, которое прямо-таки сочится из воздуха Старгорода. Зато вот Чпок, скотина эдакая, девочку, дескать, нисколечко не удивил: каким уродился "умником", таким придурком и в Сумеречные Пределы отправится. И чем быстрее он соберет свои манатки да потопает туда, тем для него же лучше будет. А потому закончился этот пространный спич тем, что Янка, мол, ни за какие коврижки не пригласит на их с Гошей свадьбу ненавистного Гордия с его ватагой настоящих волшебников, надоедливого Тайлера Кинга, противную Хитер Джакетс и злюку Своча Батлера. А уж имя Вомшулда Нотби — Князя Сумрака, как изволят его величать сподвижники по мерзким делам, и подавно в списках гостей не никогда значилось.
На парнишку, краем уха слушающего болтовню подружки, опустилась тень, и голосом Бардера Шейма, одноклассника, с которым они успели и поругаться, и помириться за время обучения на втором курсе Хилкровса, невнятно произнесла, перемежая слова легким чавканьем от поедания очередного пирожка:
— Гоша, как ты ...и просил, ...напоминаю, что ...тебе нужно сказать, не ... "назад", ...а "обратно"! ...Всё, я пошел! Увидимся осенью.
Каджи даже не успел удивиться неожиданному монологу сокурсника-толстячка, ведь он ни о чем подобном его не просил, как всё внимание мальчика переключилось на коробку с посохом и метлой. Она, до этого момента спокойно лежавшая рядом с ногой, вдруг ни с того, ни с сего дернулась, будто ее легонечко пнули, а потом плавно заскользила по булыжной мостовой в направлении Заячьего проспекта. Парнишка бросился на нее, как вратарь на шайбу, в последний миг успев прижать самовольницу к земле. А иначе наверняка пришлось бы гоняться за ней по всей Привокзальной площади, пугая прохожих. Или наоборот рассмешив их до колик в животе. Коробка недовольно дернулась под его ладонью еще разок и смирилась с поражением.
— Хватит играться, как маленький, пошли к Мойше отдавать твой посох, — Янкин голос начал отдаляться. — И хотя мне совсем не хочется с тобой расставаться, но и дома нужно показаться на всякий пожарный случай, чтобы родители не забыли, как я выгляжу. А то чего доброго они когда-нибудь не узнают собственную дочу и на порог не пустят. И где мне тогда ночевать прикажешь? Летом, конечно, придумаю, как ночи скоротать, а зимой-то холодно, в шалашике все уши отморозишь...
Гоша с недоумением перевел взгляд с успокоившейся коробки вверх, но закатное солнце ударило в глаза прямой наводкой, заставив его почти тут же зажмуриться. Однако мальчику показалось, будто за мгновение до этого он успел заметить сразу два Янкиных силуэта. Первый из них неспеша направлялся в сторону огорченно-растерянного Баретто, который не мог себе позволить бросить одну половину кампании, только ради того, чтобы беззаботно вышагивать рядом с никого не дожидающейся Аней. Но ему очень хотелось быть с ней рядом и поболтать напоследок, перед расставанием о какой-нибудь чепухе! А в результате мальчик остановился посреди Привокзальной площади, то провожая грустным взглядом колдунью, неумолимо удаляющуюся с гордо вскинутой головой, то поминутно оглядываясь на далеко отставшую парочку. Роб призывно махал им рукой, чтоб они пошевеливались, и даже улыбался, вполне искренне. Но в мыслях всё же клял себя по всякому за излишнюю преданность дружбе, в которой, по всей видимости, не особо-то кто и нуждается, кроме него самого.
А вот второй Янкин силуэт так и не сдвинулся с места, быстро истаяв под лучами солнца тонкими струйками серовато-сизого дымка. Ну, или Гоше просто-напросто показалось, что тень Янки отделилась от хозяйки, но тут же тихо и молча умерла, не вынеся даже такой короткой разлуки. Разве можно за пару секунд отличить явь от вымысла, который тебе подсовывает разгулявшееся воображение? А его недостатком Каджи точно не страдал.
Решив не заморачиваться уже переставшей существовать проблемой, мальчик резко тряхнул головой, отгоняя от себя дурные мысли, подхватил с мостовой успокоившуюся коробку и помчался догонять подругу. Хотя длительной погони не намечалось. Девушка явно никуда не торопилась. И даже больше того, ее походка со стороны выглядела так, словно она медленно, осторожно и неуверенно кралась по минному полю в опасной близости от вражеских позиций. Один шаг, два шажок, еще чуть-чуть. А потом колдунья и вовсе встала, напряженно вслушиваясь в легкий и невнятный гомон Старгорода, лениво колыхающийся в жарком мареве.
— Янка, что с тобой? — Гоша без труда настиг подругу и легонько тронул за плечо. — У тебя такой вид, словно ты...
Лекс вздрогнула от его прикосновения, будто ее оса ужалила. Но быстро оправившись от испугавшей неожиданности, она приложила палец к губам:
— Тсс, тихо... Ты это тоже чувствуешь? Или мне одной кажется, что все жители в городе готовы буквально в глотки друг другу вцепиться?
Нет, такого Каджи не чувствовал, хотя непонятная тоска и сжимала его сердце, одев для пущего эффекта ежовые рукавички. Вообще-то он думал, что его настроение портилось с каждой минутой из-за приближающегося момента расставания с Янкой. И хотя разлука продлится всего один день, но и он может показаться бесконечным. Отбросив в сторону мысли о себе, любимом, Гоша попытался сконцентрироваться на остальных своих ощущениях, но они расплывались по сознанию рваными клочками туманных ассоциаций и ускользали от его настырного внутреннего взора, прячась в самые дальние закоулки души. Тогда мальчик решил просто повнимательнее посмотреть на то, что было у него перед глазами в реальности, может промелькнет хоть что-то объясняющее тревогу на сердце.
Вроде бы всё по-прежнему в Старгороде. Площадь как площадь, город ничуть не изменился с того момента, когда они уехали отсюда в Хилкровс... Хотя нет, Каджи не прав. Что-то неуловимое поменялось, что-то происходит в Старгороде такое, отчего у него кошки на душе дружным хором заверещали.
Ладно, допустим, что несусветная жарища, от которой нет спасения ни днем, ни ночью, успела истрепать горожанам нервы почти до края терпежа. И именно из-за нее они выглядят такими уставшими и нервными. Да вот только подобное объяснение даже для мальчика, перешедшего всего на третий курс Хилкровса, кажется неубедительным и надуманным. А всё, наверное, потому, что в нервозности жителей присутствовала не столько усталость, которая логично вписывается в версию об измучившей всех жаре, сколько дёрганая суетливость и озабоченность. Их-то никак неутешительным прогнозом погоды не объяснишь. А уж злые искорки в глазах, взгляды друг на друга исподлобья, плотно стиснутые губы, с которых, кажется, вот-вот разразится проклятье первому встречному-поперечному за малейшую с его стороны оплошность, судорожно сжатые кулаки у некоторых и волшебные палочки наизготовку у большинства "прогуливающихся" — всё это вообще ни в какие ворота не втискивается.
Внешне Старгород почти не изменился. В крайнем случае, Привокзальная площадь осталась прежней. Только вот Каджи, даже окинув ее всего лишь беглым взглядом, поразился случайно подмеченному контрасту. С одной стороны она была чистенькая и аккуратная, как никогда раньше: на брусчатке ни бумажки, ни соринки не валяется, точно каждый булыжник с помощью мудреного заклинания вылизали и отдраили. Но если глянуть глубже в суть вещей, то тогда непонятно становится: а кому, допустим, те же скамейки помешали? Раньше их на площади стояло вполне достаточно, чтобы устав от суеты приезжающее-отъезжающих, не искать место, где можно дать отдых ногам. Они тоже попали в категорию мусора и потому были "подметены" подчистую? Вместе с урнами, к лавочкам приставленными? А так же исчезли бесследно и многие киосочки, лотки, навесы торговцев всевозможной мелочёвкой. Да и те немногие, что остались пока нетронутыми "метлой уборщика", смотрелись теперь на площади как болячки, которые в скором времени засохнут и сами отвалятся.
А еще воздух Старгорода пропитался насквозь запахом гари, хотя зарева пожарищ не наблюдалось. Во всяком случае, поблизости от ребят ни огня, ни пепелища точно не видно.
— Ну чего ты молчишь? Какие ощущения? — требовательно прошипела Янка.
Гоша невнятно пожал плечами, не находя слов. Чувствовать-то он может и чувствует, да вот описать свои ощущения не может. Слишком уж они смутные и невнятные. Колдунья прерывисто вздохнула и, словно вновь прочитав его как открытую книгу, криво усмехнулась, вкрадчиво поинтересовавшись:
— Ты ведь у нас телепат, да? Сам только что бахвалился свежеприобретенными способностями... Может быть, так ты лучше "почувствуешь"? И тогда сможешь разобраться с тем, что в этом городе меня напрягает? А если говорить откровенно, то и пугает...
Лекс взяла друга за руку, крепко сжав его ладонь. Пару секунд ничего не менялось. Но потом на мальчика обрушился такой неистовый шквал из обрывков слов, мыслей и эмоций, что у него ноги стали ватными, а глаза попробовали закатиться под лоб. Еще миг, и Гоша наверное потерял бы сознание, но тут среди бушующего хаоса до него пробился хоть и слабый, но вполне четкий "шепот". И был он так хорошо знаком, будто Каджи сам с собой разговаривал. Видать, внутренний голос вновь пробудился после длительной спячки.
