История первая. Сны зачаровня.

Я вновь согласилась.

— А отец — он другой. — с плохо скрытым восхищением признала Эрриль, сминая нежный мягкий стебель. Я зачарованно смотрела на руки, выдающие слишком многое. — Он никогда не отступает от нового, не устает от перемен. Возможно, это потому, что он очень долго общался с вами, смертные. Я думаю, дело именно в этом. Его ненасытность новых впечатлений поистине удивительна, я не знаю никого из Старших, кто еще был бы столь же открыт окружающему миру... Я не утомляю тебя?

Я промолчала. Она не ждала ответа, она пришла говорить с собой.

— Я не такова. — прохладно констатировала она. — Многие не таковы. Творить, созидать — наше призвание, это всегда радует нас, эйльфлёр. Нам не нравится борьба... Мы, став Старшими в собственной семье, несем ответственность за наших детей. И мы ходим в патрули, дежурим на границе, охраняем свой мир. Отдаем долг. Но и только. А отец... он находит удовольствие в борьбе. В сопротивлении угрозе. В собственном превосходстве над слабыми ничтожествами, глупыми, бесполезными...

Меня передернуло, эльфийка не заметила.

— Когда он сказал, что нашел Иринон, никто не отнесся к этому серьезно. Лесные найденыши не бывают чем-то значительным. Но я вижу тебя, и понимаю, что ты — нечто большее, чем... — она споткнулась на непроизнесенном слове, мне показалось, что она хотела сказать "забава", но я, конечно, запросто могла заблуждаться. Эрриль смерила меня взглядом. — Тебя, действительно, для чего-то отправили в этот мир, тебя, ему не принадлежащую. Скажи, ты веришь, что ты — Иринон?

— Напротив, очень надеюсь, что я не она. Ты не слишком разочарована?..

— О, нет! В конце концов, твое мнение не бесспорно. Даже нам не всегда открыта истина, а уж вам, краткоживущим, и подавно.

— Ты спросила, я ответила... — удивилась я. — Ты меня словно не слышишь.

Она не отозвалась, выжидая. Догадка промелькнула, как озарение: ну конечно, ты спросила не для ответа, принцесса. И как я сразу не поняла? Ты спросила, чтобы услышать, о чем я промолчу. Надеюсь, ты довольна?..

— Не совсем, ибо многое мне по-прежнему непонятно, — призналась Эрриль, легко поднимаясь. Я встала следом. — Но многое и проясняется.

— Скажи мне, если это не запретно, — попросила осторожно, она остановилась в знакомом полу— движении. Кровное родство проявлялось и в малостях. — Скажи, каков ваш приговор гному Баннеду?

— Его проводят до границ Зачаровня и отпустят. — заверила Эрриль равнодушно. — Ему передали твой подарок. Надеюсь, он осознает, насколько благоволила ему судьба в твоем лице.

Что ж, пусть хоть для гнома все закончится хорошо!

Я вновь села, ожидая главного, того, ради чего она и пришла сюда, и удивлялась промедлению, так не свойственному эйльфлёр.

— Элирен... — раздумывая, начала она. Я не помогала, ждала. — Скажи, если бы я просила тебя... нечто... сделать для меня, ты бы согласилась?

Я промолчала, понимая, насколько сейчас бессмысленны любые мои просьбы или отказы, и удивляясь все больше ее странным вопросам. Эрриль глубоко вдохнула, и заверила тихо, почти шепотом:

— Нечто очень значимое, о чем я вынуждена тебя просить, как бы ни было это трудно лично мне...

Я ждала.

— Эта услуга не доставит тебе хлопот. — пробормотала Эрриль побледневшими губами на грани слышимости. — Она не будет обременительной...

— Не надо так, — не выдержала я, — Не надо так унижаться, принцесса! Я всего лишь смертная бродяжка, и я сама отдала свою защиту гному. Я готова к последствиям. Тебе мучительно упрашивать меня? Мне не доставляет радости видеть тебя... зависимой. Что ты хочешь? Обещаю, я сделаю все, о чем ты просишь — и закончим на этом!

— Не покидай нас, останься в Зачаровне, хотя бы до конца зимы! — крепнущим голосом попросила Эрриль. — Если не желаешь быть гостьей отца, прошу, окажи мне честь — будь моей гостьей! Только не покидай нас сейчас, до его ухода. Потом — как пожелаешь.

Эллорн уходит?.. Ах, да! Беседка, и хрустальный голос принцессы... Прошло два месяца. Он обещал вернуться на Тронг-Нльи. Странно, что я забыла.

— Я останусь. — согласилась устало. Наверное, уже не хватало слов под конец такого длинного дня. — Благодарю за предложение. Возможно, мне придется им воспользоваться.

Она улыбнулась, уходя. Почти торжествующе.

Итак, больше никто не придет. Они все же оставили последнее слово за собой, снисходительно позволив мне совершить глупость, и не наказали за это. Ну и ладно. Главное — результат, как верно заметила принцесса Лирриль...

*

После того, как я убежала в слезах, и был отдан приказ отпустить гнома, трое эйльфлёр в зеленом оказались последними, задержавшимися в подвале. Их мысли объединила смутная тревога, они переплелись, слились в мелодию, и зазвучали почти в унисон.

— ...сложно даже представить подобное! Но другого объяснения у меня нет. — наконец нарушила тишину эльфийка. — Я не узнаю его в последнее время... я в растерянности. Мы ее недооценили.

— Ты слишком усложняешь!.. Да, малышка проявила смекалку, надо отдать должное. Для него она теперь вдвойне желанный трофей. Но разве что-то меняется? — с легкой небрежностью отмахнулся седой эльф.

Молчание. Эльфы ментально рисовали образы, обменивались легкими намеками, обходясь без слов.

— Она слишком проста, чтобы заинтересовать всерьез. — легко пожал плечами третий эльф, с вьющимися каштановыми волосами. — Разве он впервые забавляется? Ну да, в этот раз уж как-то вовсе странно, но... Эрриль, прости за вопрос, но почему вдруг тебя стали задевать его развлечения? Разве они как-то затрагивают твою жизнь?

— Они затрагивают жизнь моего отца! — гневно сверкнув взглядом, ответила та. — Меня взволнуют любые события, если они угрожают душевному равновесию моих близких! До сих пор ни одну из них он не опекал с такой заботой!.. Ни одной не позволялось столько вольностей!.. И ни одна не вызывала столь бурных эмоций еще даже не переступив порога его спальни!

Сейлин усмехнулся недоверчиво, Бринон легким кивком подтвердил: "да, она все еще в комнате с фонтаном!".

Эрриль зябко передернула плечами, пробормотала, не поднимая головы:

— Это пугает меня больше всего. Он... ждет. Вы понимаете?..

— Может быть, сейчас его интерес иного свойства... — довольно безмятежно предположил Сейлин. Видно было, насколько мало он разделял тревоги принцессы.

Эльфийка вскинула лицо с покрасневшими щеками.

— Слишком иного! — она почти выкрикнула эти слова, даже притопнула в крайней досаде.

Бринон тут же встал за ее спиной, наклонился, прикасаясь к ее волосам с тихой нежностью. Она сразу подалась назад, прижалась к нему спиной. Обернулась, глядя снизу с надеждой и отчаянием. Он спросил участливо:

— Ты всерьез думаешь?..

— Да, я думаю. Хуже — я почти уверена! Его заинтересованность меня ужасает, она больше похожа на привязанность! — прямо пояснила Эрриль, нервно сплетая пальцы. — Он словно действительно верит... он будто одержим этой смертной. Что будет с его душой, когда увидит правду? Когда поймет, как сильно заблуждался?.. — эльфийка теребила край рукава, не замечая, что обрывает тонкое кружево.

Седой эльф бережно накрыл ее пальцы ладонью, и осторожно, но твердо отвел их с многострадального манжета. Она вздрогнула, но, увидев растрепанный край, благодарно улыбнулась.

— Глупости! Привязанность — у Эллорна?.. Да еще к смертной?! — Сейлин возмущенно усмехнулся, и в его тоне было столько уверенности, что эльфийка на время замолкла.

— К чему столько тревоги? — продолжал увещевать меж тем Сейлин. — Не бери в голову, Эрриль! Ты знаешь его слишком хорошо, чтобы беспокоиться из-за пустяка! Интерес иссякнет быстро, как обычно. Это всего лишь очередной эпизод, хоть и весьма забавный!..

— Отчасти, и меня тревожит его горячность. — нехотя все-таки признался Бринон. — Нет, я не к тому, что верю в нее. Я к тому, что Эллорна она слишком цепляет. Ему и впрямь будет больно, потом.

Сейлин вновь схмурился в требовательном непонимании, Бринон через силу пояснил: "Маррир", и кудрявый эльф удивленно вскинул брови. "Не может быть!.." — выразил его изумленный взгляд, седой эльф в свой черед пожал плечами.

— Он тоже что-то услышал. Я так и не понял его скупых объяснений, но не доверять сыну у меня нет причин. А Эллорн... это надо было видеть!.. он разъярился, словно пощечину получил! Я не помню его таким с последней гномьей войны. Нет, Марриру он не посмел выражать претензий, но остальным мало не показалось. Устроил разнос всем здешним: и во дворце, и командиру охраны, и даже патрулю — ребятки не вовремя под руку сунулись...

Сейлин прыснул в кулак, Эрриль удивилась, не понимая, что смешного он видит в гневе Эллорна. Бринон тоже глянул с осуждением. Сейлин просмеялся, и несколько виновато развел руками:

— Дейлин рассказывал, не вдаваясь в подробности. Он-то сам не полез на рожон, успел сбежать.

— Твой сын проявил похвальное здравомыслие. — помолчав, уже менее недовольно похвалил Бринон, и отвернулся, словно смутился. — По идее, малышке должно было достаться больше всех!.. однако сегодня мы видели ее живой, и довольно цветущей. Одно из двух: либо Эллорн перестал быть собой, либо он ее и впрямь бережет.

Эрриль повздыхала посреди многозначительного молчания, и решительно встала. В шаг одолела разделяющее их расстояние, остановилась напротив старшего эльфа. Положила ладони ему на плечи, посмотрела в упор, не скрывая требовательного вопроса. Сейлин в свой черед легко вздохнул, и через плечо девушки поглядел на седого принца. Бринон лишь досадливо развел руками.

Кудрявый эльф полу-сдался.

— Ладно, уговорили!.. Мы не можем вмешаться, да я и не вижу оснований для этого, но мы можем попытаться снизить накал. Попробуем ускорить события. Если сейчас Эллорн в гневе вышвырнет ее, то только усугубит свою зависимость. Надо, чтобы он побыстрее получил желаемое — и успокоился, наконец!

Эрриль уронила руки, и бессильно отступила. Бринон вновь приобнял ее плечи, подставил ладонь для опоры. Она горько кусала губы, и прятала взгляд.

— Кого из нас он послушает? — с усмешкой озвучил ее вопрос Бринон.

— Отец никому не позволит вмешаться! — в тихом отчаянии прошептала девушка.

— Он — никого. — легко согласился Сейлин, ничуть не обескураженный. — А она?.. Мы не можем указывать ему, но можем задержать ее. Эрриль!.. Ты согласна попытаться?..

Эльфийку ощутимо передернуло. Бринон сочувственно погладил ее по сплетенным в замок пальцам, проговорил тихо и убедительно:

— От нас с ним подобная просьба неприемлема, Сейлин прав. Но ты — другое дело!.. Попробуешь задержать ее на время?

Эрриль болезненно сморщилась, но кивнула.

*

Можно было сказать, что между нами ничего не изменилось. Можно было заметить, что изменилось всё. Если раньше я предполагала в его отношении ко мне крайнюю степень требовательности, то сейчас понимала, насколько терпимым был Эллорн до того. И чем больше он становился тираном, тем меньше я сопротивлялась. Безумная надежда заслужить его симпатию старанием не имела под собой никаких оснований — только мое желание уйти от боли, спрятаться от реальности. Я бежала в послушание, как в спасение. Ежеминутно ожидая взрыва. Внутренне сжатая.

Ни разу он не напомнил мне о том инциденте в подвале, а я, по понятным причинам, не стремилась испытывать его терпение на прочность. Следующий день начался как обычно, я успела позавтракать и привести себя в порядок, когда Эллорн пришел за мной, приглашая попрактиковаться в метании ножей.

Я давно ждала его согласия, я не раз видела его ловкость, и сама очень хотела освоить полезный навык. Но эльф каждый раз отвечал отказом, находя для меня другие занятия, и я почти перестала надеяться.

Понятно, что его неожиданное предложение вызвало прилив радости. Я чуть не забыла наши размолвки, радостно кинувшись к стеллажам с наборами метательных ножей. И тут же споткнулась, в упор встретив его откровенный взгляд. В груди вновь свернулся ледяной ком.

— Ты требуешь невозможного, Элирен. Этой бритвой ты отрежешь себе пальцы.

Или кое-кому слишком высоко задранный нос.

— Возьми обычный набор, вон, справа на второй подставке. Да, с серебристыми рукоятками. Вы с ним больше соответствуете друг другу.

Как скажешь, мой принц. Могу взять и заступ, если прикажешь. Все равно ведь не попаду.

— Что ты делаешь? Это не метание в цель, это выбрасывание вон.

Первое — наложить ладонь. Взять точно, перехватывать в реальных условиях некогда, и опасно.

— Ты так боишься пораниться?

— Нет.

Второе — увидеть цель. Не заподозрить, что она где-то там, а увидеть, оценить подвижность, ухватить сразу предыдущее, настоящее и возможное будущее движение противника.

— Нож — продолжение твоей руки. Как можно так плохо знать себя?

Пытаюсь точно охватить рукоятку пальцами. Взмах — бросок — синий всверк в правом углу. Эллорн оценивающе смотрит, явно определяя расстояние до ножа.

— Ладно, бросаться ножом ты научилась. Теперь попытайся бросить его в нужном направлении.

Их десять — метательных ножей, самый крупный в две ладони длинной. Самый маленький — в ладонь, ни разу еще не долетел до цели. Тяжелым хотя бы докидываю до стены.

— Остановись! Почувствуй свою руку. Разожми пальцы. Теперь еще раз: охват — цель — движение — ... очень занимательно.

Бросок должен стать мыслью, мысль — движением. Нож и рука — одно целое. Отделяясь, нож несет в себе мое стремление.

— Ты кидаешь не в противника, ты отбрасываешь оружие в сторону. Оно настолько тебя пугает?

Охват, цель, бросок...

Охват, цель, бросок...

Эллорн, позволяя мне отдохнуть, пытается наглядно показать, как все просто: кисти его рук одновременно совершают плавное движение, и серебристые рукоятки на темной мишени образовывают вершину угла. Прищурившись, эльф сосредоточенно дорисовывает пейзаж, поглядывая на дальние белые пики Трабба за окном. Получается очень похоже: четыре вершины спускаются ступенчато, пятая, самая высокая, обрывает плавную линию, резко выделяясь.

Некоторое время мы любуемся искристыми клинками, потом эльф извиняется и уходит, разрешая самостоятельно потренироваться. Не забыв выдернуть всаженные на треть в мишень ножи, аккуратно вновь разложить их на стеллаже. Оставшись одна, пытаюсь понять: предоставленное одиночество — демонстрация доверия или нежелание напрасно тратить время?

Я побаивалась следующего утра, мне почему-то казалось, что Эллорн больше не позовет меня в оружейную. Как выяснилось, я совершенно напрасно изводила себя глупостями всю ночь, вместо того, чтобы крепко спать. Эллорн вновь и вновь приходил за мной, и наши занятия продолжались.

— За столько времени можно бы лучше изучить свои силы, Элирен. Твоя левая рука сильнее, но медлительнее. Что это значит?

Молчу, потому что ответ мне неизвестен, и эльф прекрасно это знает.

— Если нужна меткость, кидай нож левой. Если быстрота — правой.

Сосредоточившись, делаю по пять бросков каждой. Собирая по углам ножи, случайно ловлю отстраненный взгляд. Последнее время Эллорн и не пытается скрыть холодность, но я запрещаю себе видеть эти взгляды.