Проклятие Золотого берега

И сегодня Свернишея приплыла на зов. Но что это? Существо как будто стало больше.

— Голубушка, — ахнула королева, — этак тебя придется перевести в другой бассейн.

Королева догадывалась, хоть и не хотела себе в этом признаваться, что Свернишея вовсе не загадочное животное, а самое настоящее воплощение демоницы. "Она подросла! Значит, я неплохо усвоила ее уроки. Но в то же время она по-прежнему послушна". Свернишея тем временем нырнула на дно, а королеву будто осенило: "Вот оно! Вот путь к величию Тиндора! Ручная демоница. А потом найти и приручить других демонов. Ведь они существуют. Вот, к примеру, рогатый череп, что так напугал меня. Ведь это же демон жестокости. Но я сумела сдержать себя и не подчиниться ему. Не давать страстям владеть собой, но пользоваться ими для власти!"

В начале месяца зелени велийская новая власть разорвала договор с Тиндором о магической эманации. Но пока это были только слова. Ни сил, ни умения остановить магические мельницы у велийцев не было.

"Все идет по плану", — уговаривала себя королева, но тревога все же поселилась в ее сердце с того момента, когда партии Земли и Воздуха устроили настоящую драку в Государственном совете. Глава партии Земли рвался к трибуне с криками:

— Война погубит Тиндор!

Маги из партии Воздуха разошлись настолько, что один из них метнул в противника молнию. Запахло паленым.

— Мы и только мы знаем, что делать! — возглашал маг-глава воздушников. — Надо идти с открытым забралом и отобрать Эш-Хан у безбожных велийцев. Они казнили своего короля! На них проклятие! Они нападают на подданных Тиндора! Спасем наших братьев!

Королева со своего трона не знала, что и предпринять. Положение спас Верховный маг, разогнавший Государственный совет ледяным дождем.

— Не время сейчас собирать Советы, моя королева, — говорил позже Лиании дайн Сандарак. — Пусть все идет, как идет. Ваша королевская воля должна быть решающей, — казалось, дайн ждет, что она поведает ему свои велийские планы. Но не тут-то было. Королева лишь ласково улыбалась фавориту и так и не сказала своего слова.

В конце месяца зелени в Йондерг нежданно прилетел злой ветер. Но вместо благодатного дождя принес лишь колючий холод. Королева, кутаясь в неподходящие к этому времени года белоснежные меха, принимала в своих покоях гостя. Высокий темноволосый красавец, чье лицо совсем не портил, а даже наоборот, украшал орлиный нос, восседал напротив Ее Величества с той великолепной небрежностью, которая присуща уверенным в себе мужчинам.

— Вы совершенно правы, Ваше Величество, — говорил он. — Люди измельчали, не осталось ни настоящей гордости, ни истинного коварства, даже властолюбие потускнело. Разве что монеты блестят не хуже, чем в прежние годы. Но Вы... Вы молоды, Вы способны дать Тиндору новый толчок, новую гордость и величие. Надо только...

Но не успел гость закончить свою тираду, как занавеси возле двери раздвинулись, и покоях королевы появился дайн Сандарак. Королева, сидевшая в пол-оборота к двери, отметила про себя: "Бедный мой Сан... Как же тебе трудно убрать с лица следы недовольства. Ревнуешь, должно быть. Ну и дурак. Мне сейчас не до любовной блажи. А мой собеседник, между прочим, неглуп".

— Ваше Величество, надеюсь, я не помешал? — с самой любезной улыбкой произнес между тем Сандарак.

— Что ты, Сан, как ты можешь помешать, твой острый ум ценнее тысячи мечей. Садись, мы как раз обсуждаем новости из Велии.

Сандарак осторожно приземлился на краешек кресла. "Хм... — подумала королева. — Похоже, он чего-то опасается. Или делает вид перед незнакомцем, или... Неужели он прознал о слежке..." Мужчины напряженно молчали, ожидая, что Ее Величество вновь заговорит первой. В это мгновение зазвонил колокольчик, и в покои с перекошенным от страха лицом влетел королевский секретарь.

— Ваше Величество! Начальной тайной канцелярии! Требует срочной аудиенции! Он чуть не убил меня, когда я приказал подождать!

Не успели занавески запахнуться, как появился означенный чиновник. Нервно утирая пот со лба, не обращая внимания на присутствующих, человек, коему по долгу службы не пристало показывать волнение, произнес:

— Ваше Величество! В столице чрезвычайное происшествие — взрыв на арене, при большом стечении народа, пожар, множество погибших. Вызванные маги взяли след и утверждают, что это магическое воздействие огромной силы!

— А кто произвел его? — совершенно спокойно осведомилась королева. Видно было, что масштаба опасности она пока еще не оценила.

— Вот в этом-то и загвоздка. Сам маг, который это сделал, погиб в огне. В городе паника.

— Паника? А разве не ваша работа ее предотвращать? Возьмите себя в руки! И за работу! Чтобы завтра же виновные были найдены! А если не найдете — предъявите народу хоть кого-нибудь, чтоб люди знали: королева не оставит их в беде.

— Повинуюсь, Ваше Величество, — и начальник Тайной канцелярии покинул покои.

Королева с трудом перевела дух. Ей было до крайности неприятно, что она так повела себя в присутствии гостя. "Тайное должно быть тайным, а я как дурочка... Проговорилась..." — и рассерженная на себя Лиания любезно попросила господ дворян оставить ее.

Через два дня состоялся летний праздник Богини. По такому случаю королева в сопровождении Верховного мага и глав партий Воздуха и Земли проследовала в главный храм Тиндора. Мысль об отмене или сокращении церемонии приходила в голову Лиании, но она верила начальнику Тайной канцелярии. Выпив на дорогу успокоительного и потребовав, чтобы сам Верховный маг ехал в ее открытой коляске для безопасности, Ее Величество приказала облачить себя в любимое белоснежное кружевное платье и шляпку, украшенную перьями, и отправилась. Толпы народа на улицах выглядели чуть пореже, чем обычно в этот день. Но жители Йондерга как всегда приветственно махали букетами, кричали "Да здравствует королева!" и "Слава Тиндору!".

Карета подъехала к высокой лестнице из белоснежного мрамора. Храм Богини парил над ней, словно огромное облако, казался воздушным, почти невесомым. Королева, в сопровождении Верховного мага и стройных рядов придворных, поднялась на самую верхнюю ступень. С нее была хорошо видна площадь, заполненная празднично одетыми горожанами. По традиции перед началом богослужения короли Тиндора обращались к подданным с речью. Лиания на этот раз не стала обращаться ни к кому. Речь свою она составляла весь предшествующий вечер, и намеревалась сделать ее не совсем обычной.

— Сограждане! — раздался над площадью ее сочный грудной голос. Это обращение заставило собравшихся очнуться от летней неги. Обычно правители Тиндора обращались так к подданным только в особых случаях.

— Сегодня великий летний праздник Богини, — продолжала Лиания. — В этот день мы благодарим ее за милости, оказываемые нам, за теплые дни, за ясное солнце и просим о грядущем урожае и здоровье для всех. Но сегодня мы вынуждены просить Богиню о большем! Над Тиндором нависла страшная опасность. Безбожные велийцы, поправ вековые обычаи, лишили жизни своего короля и теперь угрожают всем нам! Вы все слышали про случившееся позавчера на арене. Мы глубоко скорбим о наших погибших подданных. Но они не останутся неотмщенными! Велийцы будут наказаны, Богиня не оставит это преступление без возмездия. Так вознесем же наши молитвы о посмертном покое для погибших и карах на головы тех, кто совершил это! Тиндор силен! Мы сможем защитить себя!

Люди слушали, затаив дыхание. Едва королева закончила, согласный рев:

— Слава Тиндору! Хвала Богине! Да здравствует королева! — огласил площадь.

Народ, конечно же, ждал, что королева скажет о случившейся трагедии, и она не обманула ожиданий горожан. Приветственно махнув рукой подданным, Лиания вошла в храм.

Обратный путь во дворец оказался вполне благополучным. Светило солнце, по пути королевский кортеж приветствовали жители столицы. Можно было даже вообразить, что все в порядке, что недавний жуткий случай на арене более не повторится. Внезапно, откуда ни возьмись, прямо из толпы в экипаж полетел букет. Верховный маг перехватил его в воздухе, и, не обнаружив ничего подозрительного, протянул Лиании:

— Смотрите, Ваше Величество, как Вас любят подданные.

Королева неуверенно приняла подношение. "Удивительные цветы. Мальва, самая настоящая, вроде той, что растет возле дворцовой ограды. Жесткие высокие стебли, цветы размером с чайное блюдце. Но цвет... Такого я еще не видела. Темно-красно-фиолетовый, почти черный. А ведь красиво, хотя и тревожно", — подумала Лиания и тут из букета прямо ей на колени выпала записка:

"Королева! Недавние события на арене — предупреждение тебе! Тиндор долгие годы грабил Велию, за бесценок выкачивая магическую эманацию! Теперь этому должен быть положен конец! Если в течение двух недель магические мельницы не будут остановлены, Тиндор задохнется в пламени!"

И подпись: "Черная Мальва".

Презрительная улыбка скривила красиво очерченные губы королевы: "Велия... Надо же, я угадала! И искать виновных не надо. Значит, я была права, нанеся упреждающий удар. Хотя... если бы я ошиблась, тоже не беда. Главное, создать у народа мнение, что Велия — враг. Именно сейчас, когда там у них хаос. Сейчас же, по возвращении во дворец, прикажу тайно арестовать всех велийцев, не только магов, находящихся в Тиндоре. Места в подземельях хватит. И надо бы озаботиться охраной магических мельниц. Только не хотелось бы привлекать к этому слишком большого внимания. И еще.... Если что-то случится с магическими потоками из Велии... Если не удастся справиться... Тогда... Тогда остается только одно — ставить на партию Земли".

Глава 11. Люди леса

В кронах тихонько попискивали птицы. Нагло зудели насекомые. Сапфира с трудом поднялась на ноги. Плечо дико ныло. Саднили новые царапины, болело ушибленное колено. С трудом отмахиваясь от надоедливых кусак, воительница доковыляла до своей спутницы. Орлеция выглядела чуть лучше. Разорванное платье и оцарапанная щека, а так вроде бы и ничего. Правда, казалось, все силы лекарки ушли на победный визг и молитву Великой Богине.

— Что будем делать? — спросила Сапфира пересохшими губами.

— Искать траву иридай. Спасет от жажды. Кусать будут меньше. Силы будут.

Орлеция, охнув, поднялась на ноги и осторожно попыталась сделать первый шаг.

— Хвала Богине, кости целы. Ты тоже цела. Мы дойдем.

И они пошли. Сапфира даже не пыталась спрашивать, куда они идут, и сколько продлится путь. Ей случалось бывать в лесах, она знала и деревья, и травы. Но свои, катахейские. А здесь все иное. Вот, растет как будто царское дерево. Но края листьев не закругленные, а острые. Вон, вроде бы колокольчик, но розовый, а не синий. И птицы поют иначе, и даже мох хоть и мягок, но совсем не похож. Двигались медленно, кое-где приходилось обходить бурелом, Орлеция постоянно рассматривала травы. Но иридай, похоже, не попадался. Кровососы набросились на них уже вовсю. Конечно, воительнице было не впервой оказаться в диком месте. Но никогда на ней не было столь нескладного и нелепого наряда. Ужасный, дурацкий бронелифчик, прикрывающий только грудь. Нечто вроде кожаных трусиков, украшенных блесточками. А на ногах — сандалии с ремнями, оплетающими ноги почти до колен, и оставляющими кучу мест доступными и для колючек, и для насекомых. Плечо кровоточило. Лицо набухало от укусов. Один глаз почти заплыл. Пить хотелось так, что Сапфира стала выдергивать травинки и сосать на ходу стебли. В Лиге учили: если ты находишься в нестерпимых условиях, отключи сознание, ни о чем не думай и размеренно повторяй про себя молитвы Триединству. И волна жизни вынесет тебя на берег. Сапфира именно так и поступила. Молча, едва отмахиваясь от наиболее злобных тварюшек, она двигалась за Орлецией, решив раз и навсегда, что надо полностью положиться на нее. Наконец, лес начал редеть, и путницы оказались на поляне. Высоченные деревья подпирали небесный свод, в траве оказалась россыпь красных ягод, и Орлеция первой принялась их рвать. Сапфира последовала ее примеру. Стало чуть-чуть легче. Пропал мерзкий горький вкус во рту. Путешественницы принялись спускаться по склону, поросшему высоченной жесткой травой. С трудом удавалось меж зарослями отыскать проход. Орлеция останавливалась все чаще. Все чаще осторожно раздвигала растения, которые при неловкости могли изрядно порезать ладони.

— Вот. Наконец. Трава иридай! — девушка осторожно нагнулась, бережно раздвинула высокую траву и высвободила растеньице с круглыми жирными листьями с толстыми жилками и плотным цветоносом, раздвоенным на конце. Один большой лист она протянула Сапфире:

— Приложи к ране. Заживет.

Второй велела съесть и сама сделала то же самое.

— Больше нельзя. Иначе оно погибнет. И лес не простит.

К великой радости путниц, вскоре нашлось еще одно растение, а потом еще одно. А внизу оказался крошечный, совсем неслышный со склона ручеек. Удалось немного утолить жажду, умыть искусанные лица.

— Теперь дойдем. Всего три дня пути. Я бывала здесь. За травами.

Горы и Скричет остались далеко позади. Так далеко, что если бы не пораненное плечо, Сапфира бы думала, что это все случилось совсем не с ней. Вечерело. Насекомые одолевали чуть меньше. Помогала трава, ее не только жевали, но и натерлись по всему телу. Орлеция, как ни в чем не бывало, отыскала на очередной поляне место, где трава была помягче и, подогнув ноги так, чтобы ее простое платье из плотного небеленого полотна прикрывало их получше, улеглась, положив сложенные ладони под голову. Сапфира, по воинской привычке уселась на траву рядом, не слишком удобно, чтобы не заснуть. С трудом, плохо движущимися от укусов пальцами, она отцепила ножны с пояса и положила меч Радуги рядом с собой. Опять же по привычке.

— Ты спи. Не надо стеречь, — сонным голосом окликнула ее Орлеция, — мы, лесные, даже во сне слышим каждый шорох. Здесь нет больших зверей. Не бойся.

Сапфира послушалась, но сон так и не шел. Насекомые, хоть и не могли укусить, их отпугивал сок травы иридай, зудели нещадно. Только к рассвету усталость сморила воительницу.

— Вставай, идем! — раздался звонкий голос. Девушка бодро вскочила, протерла глаза и вот она уже готова идти дальше.

"Надо же, и не подумаешь, что мы уже второй день ничего не ели, кроме ягод. А я раскисла. Плечо болит. И вся кожа как один большой укус. Лесная девушка куда выносливее. По правде сказать, ей легче, платье почти до земли, и царапин не много, видно, демон хватал ее за платье. А мне трава пока не помогла". Но делать было нечего. Хочешь жить — терпи, иди, борись за жизнь.

Лесные дебри сменялись лугами, приходилось перебираться через холодные ручейки с топким дном, взбираться на цветущие холмы под жарким солнцем. Но это все были пустяки. В самом деле, ни зверь, ни лихой человек не встретился им в этом благодатном лесном краю. Наутро после второй ночевки путницы взобрались на очередной холм, поросший лесом с одной стороны, а с другой стороны оказалась большая лощина. Внизу протекала чистая речка, по краям окруженная камышом, через нее был перекинут простой бревенчатый мостик, с высокого берега во многих местах стекали родники.