Разрешаю поиграть...

Меня — Стину бесит, как Вик таращиться! Он думает, что способен управлять мной? Дурак. Это я способна, а он — нет! Руки так и зудят отвесить ему хорошую пощечину, чтобы знал, что не он один может бить!

-Детка, я и сам могу защитить нас — Вик тянет ко мне руки пытается обнять, но я отхожу от него.

-Ни черта ты не можешь! И не нужна мне защита! Я хочу, чтобы никто даже не знал о том, что мы творили и творим. А для этого нам нужен кто-то вроде него! Поэтому иди и забери капсулы со взрывчаткой. Скинем их в Темзу, тут до моста пара минут — я уже сама разворачиваю прикинувшегося соленым столбом Вика к лестнице и подталкиваю.

-А ты осмелела — все, что он говорит, пока поднимается.

-Я всегда такой была — усмехаюсь.

Нет, ну в самом деле. Я кропотливо разрабатывала план и уже его почти осуществила, а тут он и опять со своими глупостями. Мы оба понимаем, что как раньше не будет. Хотя бы потому, что сегодня Вик спас кучу аристократических куриц. Конечно, это я настояла, ну а что? Их родители по гроб жизни обязаны нам будут. И больше никто не посмеет ловить меня, как дикого зверя.

Я еще помню запах плесени и сырости камеры, в которой успела побывать по вине Вика. Конечно, не он сам, но все же, из-за него я там оказалась. А потом? Я помню, как меня насиловали. Помню все и помню, как искренне радовалась, узнав, что моего насильника четвертовал Вик. Вот только, этим ничего не изменишь.

-Милая, я кажется погорячился, Станису осталось минут пять — десять. Стоит поторопиться. А молокосос ничего так, держится. Использовала мой любимый метод допроса? И кто его взял под крыло? — гремя капсулами в стакане, Вик приобнял не сопротивляющуюся меня за талию.

-Разведка, я же говорила, а ты — вспомнив, о недоверии я скинула руку Вика и первая вышла из дома.

Девки валялись на газоне через дорогу. Вот и славно. Скоро сюда притащатся копы и медики. Нам же с Виком надо поскорей избавиться от капсул. Правда, я не удержалась. Судя по форме взрывчатки она не такого уж и большего радиуса действия.

Улыбнувшись Вику, который пытался завести тачку Станиса, я взяла одну из капсул и бросила ее на крыльцо.

-Любимая, да ты не устаешь меня поражать — цокнул языком Вик и наконец завел мотор — запрыгивай!

Оказавшись в на переднем сидение я слышу шум колес и чувствую "бабочку" под сиденьем. Супер! Давно мне не было так классно! Опасности и планы, которым суждено сбыться. Не это ли предел мечтаний? О, да, надо почаще давать волю чувствам...

Мы только и успели выкинуть в воду бомбочки, как они запищали и активировались. Я захлопала в ладоши, вот это взрыв! Вода метров на десять подскочила. Красота!

-Никогда тебя такой не видел прежде — наблюдая за моим восторгом, оперевшись на руль хмыкнул Вик.

-Потому, что когда я такая мы слишком похожи.

-А что плохого в нашем сходстве?

-Прости Вик, но я не психопатка — покачала я головой и ударила.

Конечно, насмерть не вышло, но я била правой рукой, мне простительно.

Выскочила из машины и морщась, босиком по мостовой, в реальности оказалось совершенно не так круто, как фильме, захромала в сторону остановки.

День тринадцатый. Вечер.

Когда где-то твориться разврат, крайне важно знать — где?

И по какой ветке метро туда можно добраться.

Я позволила себе целый день валяться в постели и предаваться самоуничижительным мыслям. Некоторые мне особенно нравились. К примеру — "Я не заслуживаю того, что со мной происходит! Не мои поступки определяют ситуацию, а ситуация определяет степень аморальности моих поступков" и прочее в том же духе.

По хорошему, я должна была собрать свои пожитки и валить к чертовой матери отсюда. Бежать и бежать... Это по хорошему. Но, когда я что делала хорошего? Вот и сейчас, я решила, что никуда не побегу. Если Людовику так неймется пусть приходит. Я встречу. На этот раз не пожалев, прикончу его и даже если сяду. Ну и что? За благое же дело. Да и насколько меня могут посадить? И то, если поймают?

Определенно все эти мысли — проявление депрессии. На которую я имею полное право. Мою жизнь за две недели превратили в игры на выживание. Меня пугали, били, пытались закопать живьем, похищали, резали и даже чуть не изнасиловали. Думаю, у меня есть все основания на нытье и жалобы.

И я бы продолжала в том же духе еще очень долго, но желудок, который кормили больше суток назад был категорически против вынужденного поста. Пришлось сползать с кровати и более менее приводить себя в порядок, не хочу, чтобы меня вместо фрика начали считать "жертвой Бухенвальда".

Напрасно волновалась, на кампусе было пусто. Зато телек у входа орал о спасенных из лап маньяка девушек. Правда, вслушиваться в уже обросшую враньем историю желания не было. Столовая не работала, впрочем я и не рассчитывала, пришлось довольствоваться батончиками и чипсами из автомата. Я вышла из здания и передернув плечами от холодка, что проник под пальто моментально, присела на скамью.

Идти в комнату не хотелось. Там меня снова окутает плотное полотно безысходности и в итоге я начну с чего закончила. То есть с мыслей, что дура.

-Привет.

Газировка, что секунду назад успешно попала в горло, там и застряла. Подавилась я не на шутку, по крайней мере кашляла до слез. Меня заботливо похлопывали по спине и почти ласково стирали платком с подбородка газировку вперемешку со слезами и соплями.

-Ник, чтобы тебя в Аду черти драли, какого хрена ты тут забыл? — как только, помимо хрипов, я смогла издавать и другие звуки, прошипела поворачиваясь в сторону этого мальчишки.

Ник присел на лавку рядом, нещадно помяв задом свое драповое пальто, в руках он сворачивал и разворачивал влажный платок. На меня не смотрел. Он заметно изменился за неделю. Конечно, деньги творят с людьми чудеса. С любыми, кроме меня.

-Я тут подумал... Мне ведь некуда и незачем идти... Раньше, была цель, причина, а теперь? Теперь слишком пусто оказалось вокруг. Я взял билет на самолет, думал вернуться назад. Но, мне не к кому возвращаться. За все эти годы не появилось никого важного. Разве что ты? С тобой не надо притворяться и лгать. Ты знаешь меня.

-Это дурость — совершенно искренне произношу — я не твой друг по несчастью. И уж точно не гожусь на роль психолога. Никки — бой, поднимай свою задницу со скамьи и валить отсюда. Я уже давала тебе три шанса на нормальную жизнь. Четвертого ты не заслуживаешь. Поэтому пока не поздно уходи и живи как все. Поступай в колледж, находи себе подружку, делай детей и встречай сахарную старость где-нибудь на южном побережье. А про эти годы просто забудь, выкинь их из головы...

-Не выходит. И мы оба знаем, что я не способен жить так, как ты тут расписала. Тина, я зарубил топором родителей и поверь, они не единственные, кому я помог отправиться на небеса.

-Ну не хочешь "счастливой жизни" пойди и признайся во всех грехах полиции. Уверена, они смогут обеспечить тебя и домом и друзьями и даже психологом...

Ник снова перебил меня, но на этот раз взглянув в глаза:

-Я до сих пор помню какой ты была в нашу первую встречу. Мне казалось, что ты мой личный ангел. Особенно, когда позволила убить их. Нет, не перебивай. Я уверен, что Кукловод никогда бы не отпустил меня живым. Это ты помогла. И еще я помню с какой тоской ты смотрела, когда я уходил. Я знал, что тебе хочется уйти со мной.

Я улыбнулась. Ненавижу, когда кто-то пытается понять меня. Да кто он такой? Идиот не способный оценить оказанной милости. Да я сама готова его убить прямо здесь и сейчас.

-Нет-нет... О черт! Тина, Крис, я не это имел в виду! Ну, прости, я же...

Удивленно смотрю, как Ник обнимает меня и не могу его оттолкнуть. Сил нет. А потом понимаю отчего он запаниковал. Как же давно это было. Истерика. Форменная. Как мне ее не хватало. Я плакала. Точнее, рыдала. Навзрыд. И сейчас ничто не способно было остановить поток воды из моих слезных желез.

В какой-то момент я почувствовала, что мне тепло. Ник пересадил меня на колени и расстегнув пальто накрыл нас им поверх. Он молчал. Наверное, понял, что уговоры только усилят рыдания. Меня же трясло, из горла вырывались всхлипы. Как же мне было жаль себя и как же сильно хотелось перестать быть собой.

-Тина, давай ты сейчас покажешь мне где твоя комната, боюсь скоро здесь станет многолюдно.

Кивнула, да, студенты скорее всего были в главном корпусе, большинство из них приходилось родней похищенным. Но, уже поздно и народ начнет потихоньку расходиться.

Ник поставил меня на ноги, снял пальто, накинул его мне на плечи и сплел наши пальцы в замок.

-Пойдем?

-Да.

До комнаты, слава всевышнему, мы дошли никого не встретив. Думаю, мое заторможенное состояние было связано с недавней истерикой, только этим я могу объяснить почему так просто впустила его. Да, он бывал тут раньше, но тогда я позволила ему видеть мое "убежище" потому, что имела определенный план, а что сейчас? Я ведь совершенно точно ничего не планировала на его счет. И как не странно была этому рада.

Ник переступил порог и первым делом стащил с меня верхнюю одежду. Снял ботинки, надо же, помнит и не пытается бесить. Он толкнул меня в сторону кровати и когда я упала ничком на матрац, стащил ботинки. Завернул меня в одеяло, нахмурился, вернулся к вешалке и стащив с нее пальто, накрыл им поверх одеяла.

-Это никуда не годится. Как ты можешь спать в этой сырой комнате, да еще и под тонким и явно не новым одеялом?

-Ник, заткнись — попросила я, вот только нотаций мне от него не хватало.

-Заткнусь — кивнул парень — не вздумай вставать. Я скоро вернусь.

И он ушел. Правда, вряд ли надолго.

Я уставилась в потолок. и что это было? Окончательная деградация? Уже не способна держать себя в руках? Почему я плакала? И да, я об этом столько думаю потому, что не играла. Меня словно прошибло. Хотелось рыдать и рыдать. Как сопливой девчонке, которой сломали любимую куклу соседские мальчишки. Не думала, что могу так себя вести. Натуральный срыв всех, как я думала, добротно запечатанных пломб.

Шорох. Ник вернулся. В руках у него было два пакета постельного белья, электроплитка и пара черных пакетов. Первым делом он, конечно, запеленал меня в шерстяные одеяла. Потом принялся стелить постель на соседней кровати. Неужели у меня появится сосед по комнате? Смешно.

Когда он закончил возиться с пододеяльником, принялся за плиту и пакеты. Оказалось, что Ник озаботился едой. Вскоре на плите дымилась и шипела кастрюля. А неожиданный благодетель обратил внимание на меня. Неужели боялся, что я снова закачу истерику? Напрасно. Я не повторяюсь.

-Обогреватель обещали выдать завтра. Да и куда они денутся. Комендант не совсем дурак, понимает, что одна жалоба и начнется проверка...

-К чему все это? — перебила я его словоохотливость.

-В смысле? Я же уже сказал, что мне некуда идти. И нет, я не собираюсь жить у тебя, мне отдельно выделят комнату. С следующей недели.

-Чего? — удивление я скрыть не могла.

-Ничего. Я устроился на работу. Сюда. Буду охранником. Внешний вид и липовые документы позволяют.

-То есть все эти разговоры были лишними, ты итак все решил — нда, пора заканчивать с благотворительностью, с каждым разом она приносит мне все больше вреда.

-Ну... не совсем, если бы ты была категорически против, думаю мне пришлось бы уйти...

-Я категорически против!

-Поздно. Тина, я увидел сегодня достаточно, чтобы понять насколько ты сама одинока. Я ведь не требую от тебя невозможного. Давай просто попробуем.

-Нет!

-Обещаю, что не буду лезть к тебе в душу... больше.

-Нет!

-Я все равно не уйду. И не смей вставать. Тебя лихорадит. Думаю, ты все-таки подхватила простуду — игнорируя гневные взгляды, Ник положил руку мне на лоб — температура есть, но небольшая. Сейчас доварю суп, поешь и примем жаропонижающие.

-Ты — идиот!

-Знаю, Детка. Мы будем хорошей командой. Идиот и Дура.

Красота! Он еще и смеется. Впрочем, кто я такая, чтобы мешать этому мальчишке губить себя? Тем более, что с благотворительностью я покончила.

День четырнадцатый. Утро.

— А может тряхнем стариной?

— Нет, я запрещаю тебе трясти дедом, у него в прошлый раз чуть инфаркт не случился.

Любовью к миру я с утра не отличаюсь, тем более, когда болею. Как я вообще умудрилась заболеть? Погодные условия? Нет. Это все моя ночная прогулка босиком. Ну, кто ходит поздней осенью по улицам Лондона почти нагишом? Я.

Шмыгнув носом, свесила ноги с кровати. Ник спал на соседней койке, его голова запрокинулась, отчего в комнате раздавался мерный храп. Правда, я почти не обращала на это внимание. Мои глаза изучали неприкрытое одеялом тело в одних боксерах. И это тело не особо мне нравилось. Ожоги, шрамы и потемневшая от старых гематом кожа. Он не далеко от меня ушел. Тоже тот еще красавчик. Думаю мы бы могли с ним стать наглядным макетом к картине "Творение и невеста Франкенштейна".

Хмыкнув, я прервала это изучение Ника и всунув ноги в шлепки, которые по ощущениям были ничуть не теплее холодного пола, прихватила полотенце и халат. Мне предстояло нелегкое дело.

Ну, откровенно говоря, я просто решила не тратиться на парикмахерские, да и мое состояние оставляет желать лучшего. А между тем волосы отросли и сейчас у корней они светлые. Я, конечно, не особо слежу за своим внешним видом, но и не настолько им пренебрегаю. Поэтому, пока есть уважительная причина — простуда, займусь собой.

Экзекуция продолжалась не меньше сорока минут. За это время я успела убить трех мокриц, замерзнуть до кишок и проклясть свою бережливость, которая как говориться в одной притче довела еврея до банкротства. Зато взамен я стала обладательницей желтоватый и коротко обрезанных волос. А что? Тина больше не нужна, а эти рыжие патлы меня порядком достали.

Ник вломился в душевую, когда я критически осматривала дело рук своих. И по началу даже развернулся, собираясь выйти, но повернул голову и пристальней вгляделся в меня.

-Тина? Что с твоими волосами? — нда, неужели они ему нравились?

-Ничего. Я просто изменила цвет и длину — будто в подтверждение провела рукой по стоящим торчком волосам.

-Зачем? — облокотившись о кафельную стену продолжил пристальный осмотр Ник.

-Захотела — пожала плечами и тут же почувствовала, как по ним побежали "мурашки". Халат не спасал моего зябкого во всех отношениях положения.

Ник только головой покачал и приобняв за плечи потащил назад в комнату.

-Учти, если эти утренние процедуры усугубят болезнь я отправлю тебя в больницу.

-Ну-ну, попытайся — хотела я фыркнуть, но вместо этого оглушительно громко чихнула.

Потом еще раз и еще. Глаза нещадно защипало и они заслезились. В итоге, если бы не заботливые руки Ника, что давали мне верное направление, я до комнаты добралась бы увечной, поцеловавшись с каждым встреченным на пути косяком.

-И ты еще разгуливаешь по кампусу. Да любой доктор пропишет постельный режим!

В таком духе Ник распинался еще около полу часа. Прервался только на время утренней кормежки. А когда собрался вдохновенно продолжить, бросил взгляд на мой будильник и засобирался. Сегодня ему должны были выдать форму, ключ от комнаты и график работы.