Разрешаю поиграть...

Владислава Мека

Книга вторая.

Разрешаю поиграть...

Пролог.

Местоположение неизвестно.

-Знаешь, я давно мечтал об этом. Так давно, что сейчас не могу поверить своему счастью.

У него в горле не пересохло? Сколько можно говорить? Я, конечно, тоже люблю поболтать, но не столько же? Хотя, думаю он, действительно, давно мечтал об этом. Но, почему мне выпало это слушать? Приступил бы к пыткам или убил. Так нет, продолжает заливаться соловьем. А у меня уже руки и ноги затекли, впрочем, как я понимаю, это малая из моих бед.

-Сколько бы я не смотрел на тебя, не могу отвести глаз. У меня реально встает при виде твоего корежащегося тела. Холодно? Не переживай, холод скоро станет для тебя спасением, говорят, он притупляет боль. А тебе будет больно, ой как больно, это я могу гарантировать. И никто не придет к тебе на помощь. Слышишь, тварь?! Никто! Ты не заслуживаешь помощи!

-Когда ты уже заткнешься и приступишь к делу? — лопается мое терпение и я рычу сквозь зубы.

-Так не терпится? Ничего, подождешь! У меня еще есть несколько дел, к тебе я зашел только чтобы усилить стимул. Говорю же, смотрю на тебя и возбуждаюсь! Тебе необыкновенно идут эти цепи и веревки. Знал бы, камеру принес.

-Когда я освобожусь, подыхать ты будешь медленно и мучительно.

-Помечтай — его глаза оказались на уровне моих — тебе не суждено выбраться отсюда!

-Сукин сын!

-Чья бы корова мычала! Ладно, заболтался я с тобой. Пора прощаться — свет в помещение потух, оставив меня один на один с темными мыслями.

Не могу я здесь подохнуть. Не могу и все! Но, чертовы цепи из стали и сколько не дергайся порвать их не удасться. Что же мне остается? Ждать... О, да, это я умею. Я подожду.

Великобритания.

Графство Оксфордшир.

Оксфорд.

День первый.

Жизнь — это трагедия, когда видишь её крупным планом, и комедия, когда смотришь на неё издали.

Чарли Чаплин.

Меня всегда поражало то, с какой легкостью некоторые люди могут привыкать к новым обстоятельствам, врывающимся в их жизнь подобно урагану. К сожалению, я и сама одна из таких людей. Мне нравится приспосабливаться к новому и делаю я это предельно легко. Словно, ничего нового для меня не существует. Впрочем, как монету не крути у нее все равно будет всего две стороны.

Кстати, о деньгах. В скором времени они могут мне понадобиться, а поскольку я так и не освоила все эти кредитные карточки, то деньги предпочитаю хранить или в банке или иметь при себе наличные. Но, в этот век грязных воров и обманщиков, тихой девушке, вроде меня, сложно удержать кошелек при себе. И встает новая проблема — на этой недели я не успеваю выбраться в банк, а эти фунты, как назло заканчиваются слишком быстро, если быть точной, то у меня осталась горсть пенсов, а это никуда не годится.

Машинально заправляя прядь рыжих волос за ухо и невольно стискивая зубы, от мысли, что волосы нельзя обрезать, я свернула в сторону столовой. Признаться я не люблю есть публично, но общежитие диктует свои условия и приготовление пищи в комнате не лучший вариант. Я могла бы снять себе квартиру, но тогда привлекла бы к себе лишнее внимание, которое не очень люблю. Да и не хотелось портить последние два месяца умелого притворства, ради собственного желудка. Я итак изрядно потратилась, стараясь изменить себя и подстроиться под новое "Я".

Кстати, мое новое имя мне совершенно не нравится, но почему-то перебарывая отвращение я его взяла себе. Тина звучит как-то грязно и даже пошло, но не в моем положении выбирать. К тому же, это имя сейчас мне очень подходит.

Внешностью я тоже не особо довольна, Крис мне нравилась больше, хотя бы тем, что не была ржаво — оранжевого цвета. Но, ирландка Тина обязана хотя бы цветом волос соответствовать своему происхождению. Правда пигмент глаз тоже пришлось менять. Теперь глаза у меня зеленые, но не то, чтобы красивые, скорее какие-то грязно — зеленые. И этим фактом я довольна. Мне нравится, что из незаметной, но притягивающей к себе внимание Крис, я стала более незаметной и определенно отталкивающей Тиной.

-Фрик, пришла — раздается шепоток из-за спины.

Это мне тоже очень нравится. Здесь я чувствую себя защищено под ненавязчивое перешептывание за спиной, я могу спокойно существовать. Прошлый опыт все-таки сумел меня задеть и если бы кто-то в этом заведении отнесся ко мне чуть лучше, чем должен, не думаю, что смогла бы продержаться два месяца. Люди должны брезгливо кривиться при виде моей сгорбленной фигуры, не забранных волос и запаха затхлости, ради которого я вручную стираю свою форму в необработанном мыле, а после не глажу и всячески мну.

Да, раньше я старалась слиться с серой массой, но второй раз такой ошибке не допущу, теперь я обычная, неприятно неопрятная личность, к которой и подойти-то противно.

Жаль, что нельзя и по оценкам не выделяться, все-таки в Оксфорд по стипендии берут только лучших и мои оценки напрямую зависят от моего присутствия здесь. Впрочем, за эти месяцы я поняла, что таким способом только усугубляю неприязнь к себе и создаю образ фрика.

-Привет, девочка — снова повариха Марта.

Пожалуй, она мой единственный прокол. Я как-то и не думала, что такой образ способен вызывать жалость у старшего поколения. Да и не вызывал он. Но, Марта была исключением. Дородная, седоволосая и пахнущая свежим хлебом. Навскидку ей лет пятьдесят — пятьдесят пять. Вдова, кольцо носит, но домой никогда не торопиться, к тому же часто смотрит на старую фотографию, судя по потрепанному обороту, дети и внуки не живут с ней и сомневаюсь, что они вообще живут в этой стране. Собак и кошек любит, но у себя не держит, подозреваю, что у нее аллергия на шерсть, видела, как она пару раз чихала, стоило только кому-то прийти в столову в натуральных шерстяных джемперах. В целом, она нравилась многим обделенным вниманием студентам. Бывало подкармливала их, если у тех не хватало денег. Мне тоже как-то предлагала, но я отказалась из чего Марта сделала неутешительный вывод, что я запуганная и несчастная девочка. Так и зовет меня — девочкой. Неприятно, но терпимо.

-Добрый день, мне как обычно — поспешила я сделать заказ и тряхнула волосами.

У меня появился довольно гадкий шрам на виске, он тянулся до самых волос. Неудачно в автобусе упала на нож. Потом на тот же нож упал эмигрант из Мексике и мне пришлось покинуть Соединенные Штаты Америки. Да, неприятная история. Не думала, что биологический папочка попытается меня убрать. Хотя, я ему за это благодарна, он избавил меня от сомнений, стоит ли покидать гостеприимную Америку. И я решила укрыться здесь, у него под носом. Ведь, если желаешь что-то спрятать, прячь на самом видном месте.

Я взяла поднос с едой, кивнула Марте и пошла за самый дальний и темный столик. Он находился рядом с мусоркой и оттого конкурентов у меня не было. Впрочем в столовой всегда можно найти место, где пристроиться, слишком она большая и старинная, а уж темных углов не сосчитать. Но, кто захочет занимать столик рядом с мусором? Только отброс вроде меня.

Я посмотрела на свой поднос и сморщилась. Готовят они здесь не очень, я могу лучше. Но, есть что-то надо. Поэтому я зачерпнула ложку супа и уставилась в пустоту. Ну так, по край мере это выглядит. На самом деле, я придалась самому любимому занятию на свете. Я начала наблюдать. Как обычно, хотя каждый раз что-то новое.

Мне нравится следить за людьми. Я не сталкер. Как можно подумать, просто наблюдая за кем-то можно отвлечься и оставаться при деле.

Этот университет ничем не отличался от школы. Пусть он и считался одним из лучших в мире, для меня он не выделялся из общей массы. Да, здесь учаться лучшие, по мнению общественности, кадры. Вот только, за это время я не смогла найти отличия, которые могли бы изменить мою доску делений. Три ступени и еще одна. Первая — популярные. Вторая — средняк. Третья — крысы. И моя любимая категория — ребята с загадкой. Но, пока я таких почти не нашла. Загадки плавно перетекали в Популярных. Правда, здешние популярные были не такими милыми, как в школах. Эти уже выходили на новый уровень — людей с гнильцой. А средняк становился больше похож на обычных обывателей. Крысы, правда, не подвели, какими были такими и остались.

Еще изменился масштаб. Было слишком много новых лиц. За два месяца я и трети не изучила. Конечно, самых выделяющихся определила, но узнать про всех не удалось, признаться, меня это немного задевало. Но, я списывала свои неудачи еще и на учебу. мне приходилось слишком много времени проводить за учебниками. И не стоит забывать о деньгах. Я работала. В своей манере, но работала. В основном, это был шантаж, временами подделка результатов тестирования и выполнение чужих заданий. Мне не хватало стипендии. Скупка краденного оружия, информация и обновление базы, где были внесены новые данные о моей личности — все это требовало денег и студенческая стипендия таких расходов не покрывала.

Возможно, я излишне осторожна и оружие мне не понадобиться, но я не могу быть уверенной в этом. Зато я могу быть уверена в кольте под подушкой и винтовке в шкафу, а также в пневматике в моем рюкзаке. Да, в этом я, определенно, уверена. Ну, а точная информация о положении дел моих врагов еще больше подогревает мою уверенность.

-Эй, осторожней! — невольно я повернулась в сторону окрика.

Староста и Рада. Этих двоих я неплохо знаю. Точнее, я хорошо за ними наблюдала.

Рада была студенткой по обмену из Хорватии. Подозреваю, что такого гения прикладной математики еще не рождалось. Вот только, на этом таланты девушки заканчивались. Она плохо говорила по английски и еще хуже контактировала с людьми. Серая мышка, чем-то напоминающая мне Крис. Она не была способна постоять за себя и как мне кажется, считала, что это глупо доказывать окружающим что-то, вроде мантры — перед друзьями оправдываться не нужно, они итак тебе поверят, а перед врагами не стоит — они итак тебе не поверят. Действенно, но только среди мудрых, а с молодыми студентами — не прокатит.

Староста. То есть, Себастьян Крафт, сын потомственного лорда и лучший среди лжецов, проще говоря будущий юрист. Один из популярных. Бесспорный аристократ и блюститель чистой крови. Старостой его называют не только потому, что он староста старших курсов, он также законченный педант и моралист, к сожалению, только напоказ. В действительности, ему пришлось сильно потесниться, когда я решила подзаработать в стенах университета. Наши с ним методы работы совпали, да и умения тоже оказались примерно на одном уровне. Но, его спасало имя отца, а вот меня выручала поддержка ректората. Равные силы вынудили Крафта потесниться. Но, только на рабочей территории. Думаю, именно благодаря ему я стала окончательным изгоем.

-Простите — услышала я тихий лепет Рады.

-Убираешь за нами всю неделю — ну, да, он маленький, домашний тиран.

Я закончила обед и облегченно вздохнула. Сколько можно этой дрянью давиться? Благо занятие начнется через несколько минут. Самое время пройти в свой корпус.

День первый. Вечер.

Я засиделась в библиотеки. С этой учебой даже свою врожденную пунктуальность растеряла. Обычно я чутко слежу за временем, стараясь не пропустить лишней минуты. Как показывает опыт такая любовь к точности может спасти жизнь. Не только мне.

Выйдя из библиотеки, я поежилась. Не люблю холод. Терплю, но не люблю. И могла бы ходить в мехах, но чертова привычка — никогда и ни при каких обстоятельствах не выделяться из толпы, играет с моими удобствами злые шутки. Но, я давно отучила себя от жалости к собственному тело. Оно все переживет, помимо смерти, а вот мое сознание не способно пройти еще раз через то, что я уже проходила. Это, как с порезанным пальцем. Порезав его в первый раз, испытаешь боль, но не успеешь ощутить страха, а вот в следующий раз страх, а за ним следом адреналин усилит боль от пореза. Страх — это древнейший инстинкт и сильнейший враг для сознания. Он попросту разъедает разум.

Так о чем это я? Ах, да, мне надо пройти парковую аллею, а там до общежития два шага. Надо только кофту посильнее запахнуть и подумать о горячей чашки цейлонского чая. Все-таки после жаркого климата Канзаса Туманный Альбион казался еще более противным, чем был на самом деле. Мне не нравился здешний сырой климат и постоянные туманы, холодные каменные стены и того хуже, навевали не самые приятные воспоминания.

Аллея встретила меня темнотой и шуршанием мокрой листвы под ногами. Последние два года я усиленно пыталась избавиться от появившейся фобии. Но, пока безуспешно.

Два года назад, как раз перед тем мгновением, когда я решила попрощаться с жизнью, я отчетливо слышала шуршание, не листвы, а гравия, которым был щедро посыпан мост. Не знаю почему, но в мозгах этот звук отпечатался и с тех пор, стоит мне услышать шуршание и инстинкты начинают сходить с ума.

Вот и сейчас, стараясь огибать опавшие листья и отчаянно желая не слышать шуршания под ногами, я даже не шла, я кралась в сторону выхода. И почти добралась до цели, когда услышала этот противный звук в стороне. Непроизвольно встрепенулась и заозрилась по сторонам. Но, никого не увидела и осторожно пошла дальше. Шорох повторился, да еще и протяжный стон вторил аккомпанементом.

Кажется, кто-то там валяется и видимо, этому кому-то сейчас явно не до меня. Вот и славно. Я расслабилась и уже более спокойно прошла оставшуюся часть пути. Почему я не подошла или не позвала на помощь? Потому, что охрану кампуса еще никто не отменял и они мимо точно не пройдут. Им за это деньги платят. А я никому и ничего не должна. Мне лишние проблемы ни к чему.

Комната общежития встретила меня уже привычным запахом плесени и сырости. Хоть, это место и считали лучшим учебным заведением, о комфорте учащихся не особо заботились, особенно, если эти учащиеся были бесплатниками. Мне еще повезло и комнату ни с кем не пришлось делить. Впрочем, везением это сложно назвать. Я просто выбрала самое нежилое и старое помещение. Этой комнатой с пятидесятых никто не пользовался, поговаривают тут было совершенно двойное самоубийство. Уж не знаю, чего боялись мои предшественники, но в комнате упорно не селились. Я же не подверженная предрассудкам, спокойно заняла помещение и за эти месяцы ни один призрак меня еще не навещал.

Включив заварник, я с удовольствием собрала волосы в хвост, достала из дышащего на ладан шкафа старую, но очень теплую кофту и сменила сырые носки на чистые с махровой бахромой по бокам. Как раз и чай подоспел. Налив себе полную кружку и усевшись поудобней на продавленную сетку железной кровати, я принялась зубрить конспект и пить чай. Этот день мог закончиться не так плохо, как я вначале думала...

Электронные часы на тумбочке показывали половину двенадцатого ночи, когда я со стоном села в кровати. Я не могла уснуть вот уже два часа и причина этому была проста. Судя по спискам смен и обхода охраны, выходила какая-то явная нелепица.

Я могу допустить, что в парке в кустах, действительно, валялся какой-то несчастный, но в момент, когда я вышла из библиотеки охрана только должна была закончить обход. Если имела место драка, они бы ее увидели, а если к тому моменту жертва уже стонала от боли, охрана, наверняка бы, услышала. Но, это не так. Что же тогда получается? Ни черта не получается!

Сама не знаю, с чего меня это так взволновало. Но, интуиция меня прежде не особо подводила и потому, выкинуть эти мысли из головы не выходило. В конце концов я со стоном поднялась из нагретой постели и накинув поверх кофты и пижамных штанов, пальто направилась к двери.

Сейчас идти по парку было еще неуютней, чем пятью часами ранее, но я скрежетая зубами и проклиная собственное любопытство пыталась услышать какие — либо другие звуки. Но, как назло стояла гробовая тишина. Скорее всего пострадавшего или пострадавшую уже кто-то заметил и спас, а я тут просто так круги нарезаю и зарабатываю себе простуду. Мне только заболеть не хватало. Какого черта? Все, еще один круг и я пошла отсюда...

Стон раздался, когда я уже сворачивала к общежитию. Значит, не спасли. Я осторожно, пробиралась сквозь пожухлую листву и грязь в сторону звуков. Шла наугад и чуть не запнулась о валяющееся мужское тело. Он пролежал тут пять часов и все это время так громко стонал? Почему его не услышали? Пусть не охрана, но ведь есть еще студенты. Впрочем, кто поздним вечером будет шататься в парковой аллеи? К тому же, она ведет только из библиотеки к общежитию, а я не думаю, что в пятницу вечером кто-то помимо меня будет засиживаться за книгами.

Не сильно пнув ногой неподвижное тело, я перевернула его на спину. В темноте лица не разглядеть, но точно молодой мужчина и он учиться здесь, судя по грязной форме. И что мне теперь с ним делать? Вызвать Скорую? Полицию? Охрану кампуса?

Скорая — не вариант, если вызвать ее прибудет Полиция. А с этими ребятами я встречаться категорически не желаю и даже если уйти до их приезда, они все равно начнут опрашивать учащихся, раз пострадавшим оказался студент. Охрана кампуса тоже не вариант. Они сто раз должны были его заметить и раз не помогли, дело не чисто. Уйти? Я могу. Но, что-то заставило меня подняться из постели и прийти в аллею ночью и это что-то настойчиво давило мне на мозг сейчас.

-Ненавижу такие ситуации. По доброму мне надо просто свалить отсюда и притвориться, что я тебя не видела и не слышала. Но, что-то мне подсказывает, что я совершу большую ошибку, если так поступлю. Что же мне делать? — присела я на корточки рядом с человеком.

Естественно, он мне не ответил, только захрипел. В принципе, если его тут бросить до утра он не протянет. Сдохнет. Так, почему тогда моя интуиция настойчиво протестует? Нет человека — нет проблемы. Или данный вариант сейчас не прокатит? Fuck! Fuck! Fuck!

Поднять его оказалось проще, чем я думала, за эти годы мое тело существенно окрепло, не само по себе, конечно, я упорно тренировала его, но не думала, что смогу тащить на себе мужчину. Ошибалась, смогла. Вот только пальто он мне существенно попортил. Теперь придется тратиться на химчистку или покупать новое? Что будет дешевле? Новое. Сэконд хэнд, определенно, дешевле химчистки.

В общежитие я зашла с заднего входа, впрочем это была лишняя предосторожность, комендант давно спал в своей каморке набравшись паршивым виски и под звуки еще более паршивой порнухи. На этаже тоже стояла тишина. В этой части здания жили студенты по обмену и по пятницам они до поздней ночи кутили в дешевых пабах, что мне сейчас было на руку.

С трудом я открыла дверь своей комнаты и свалила тело на пороге. Ба! Кого я притащила к себе. Неужели в этот раз интуиция решила сыграть со мной в шутку? Неудачную шутку, я бы сказала. Пачкая мой чистый пол валялся сам Себастьян Крафт. Вот так неожиданность.

Ну не тащить же его назад в аллею? Придется, с этим что-то делать. А что? Помочь? Добить? Куда труп потом прятать? И на какие деньги бежать из страны? Вопросы, вопросы и не одного ответа.

-Сегодня пятница тринадцатое, что ли? — посмотрела я на не приходящего в сознание старосту.

На часах вопреки моему мнению высвечивалась дата четвертое ноября, суббота, первый час ночи. Черная кошка тоже мне дорогу не перебегала, тогда что? Почему я попала в эту ситуацию? Не знаю и разбираться некогда, если сейчас же не отогреть и не привести в чувство Крафта, то мне не до примет местного фальклора будет.

Еще один бесспорный плюс этой комнаты в том, что она находится рядом с душевыми в конце коридора и этими душевыми пользуюсь только я. Вода в них течет редко, ремонт там последний раз был лет тридцать назад и из треснувшей штукатурки часто высовываются мокрицы и прочие насекомые. Оттого девушки перестали пользоваться этой душевой, да и зачем себя мучить? Когда в другом конце коридора есть новые и чистые ванные, а это помещение не стали закрывать на всякий случай. И вот, случай представился.

Я взяла старую простынь и аптечку. Чувствую не меньше часа проведу там. Пока отмою, пока продезинфицирую раны... Конечно, выглядит он, как свежая отбивная, но не думаю, что есть внутренние кровотечения или разрывы в органах, иначе он бы уже был мертв. Но, безусловно, его сильно избили и лежал он на отсыревшей земле, может вполне подхватить пневмонию. Бросив пальто на пол у двери, я мысленно с ним попрощалась, как и с пижамой, когда я закончу с ним, одежду смело можно будет выкидывать. Надеюсь, он компенсирует мне затраты.

В душевой, было холодно, но терпимо, особенно, когда я включила горячую воду, надо с умом воспользоваться ей, к сожалению в Великобритании, с водой сложности и она строго лимитирована. Значит, надо поторопиться, иначе я не успею его отмыть.

Не церемонясь, я сдернула с Крафта одежду и кинув ее на пол, рядом с телом хозяина, намылила руки. Мыть его мочалкой — издевательство. Не кожа, а сплошной синяк с кровоподтеками и ссадинами. Похоже, его били ногами и кастетами, возможно и лезвиями резали. Кого же староста так достал?

Он сильно мычал и стонал, когда мыло попадало на раны и я даже думала, что очнется, но нет, в сознание так и не пришел, даже когда я стала прижигать его ранения йодом. Крафту повезло, на голове не обнаружилось особых ушибов, кажется, он прикрывал лицо руками, оттого они больше всего пострадали. На пах было страшно смотреть. Конечно, я видела и похуже, но уже почти у мертвеца, а староста был жив и его гениталии выглядели, буквально, растоптанными. Я постаралась быть осторожной, но не думаю, что мне это удалось. Тут либо надо проявить жесткость и причинить максимум боли, чтобы в будущем надеяться хоть на какой-то результат или же продолжать миндальничать и в итоге его оскопят.

Когда кончилась вода и банка йода, я завернула Крафта в простыню и кое-как дотащила до комнаты, в душевой от горячей воды меня распарило, да и поздний час давал о себе знать, мне в шесть вставать, а времени поспать осталось всего ничего. Суббота не лишала меня семинаров, да и подозрительно это будет, если фрик помешенный на учебе, вдруг не явится на занятие.

Уложив Крафта на свою постель, сама я легла на соседнюю койку, она была хуже моей, но после сегодняшних приключений, мне уже все равно на чем спать. Сон затопил меня моментально. И не было никаких сновидений. Последнее время мне редко что-то снится, надо было дожить до девятнадцати, чтобы воспоминания частично покинули мое подсознание, а возможно, все проще. Я слишком устаю, поэтому сны и не приходят.

День второй.

Воспоминания — коварная вещь. Они могут дремать годами, но стоит их затронуть, и память принимается усердно подбрасывать то ,что хотелось бы навсегда забыть.

Я проснулась резко. При этом понимая, что у меня еще оставалось время поспать. Значит, меня разбудили. А кто? Повернула голову. Взгляд, меня разбудил взгляд очнувшегося Себастьяна Крафта. Он пристально смотрел на меня, чудом уцелевшими, глазами. Немигающий взгляд не пугал, но настораживал. Он не понимает, что происходит или слишком хорошо понимает? Какая, в сущности, разница? Главное, он очнулся и думаю уже сегодня уберется из моей комнаты.

Сколько бы я не пыталась понять, как можно его использовать — не поняла. Он худший из возможных знакомых. Его отец, наверняка, пересекался с моим папашей и это только дело времени, прежде, чем обо мне узнают. Вчера я собственноручно выкопала себе могилу. Впрочем, не думаю, что лорд Рейган станет моим убийцей, эта привилегия отдана кое-кому другому.

-Где я? — сдавленный шепот отвлек меня от мыслей.

-В общежитие — вставая с постели и разминая затекшую от сна без подушки шею, ответила я.

-Почему?..

-Этот вопрос не ко мне. Я нашла тебя в парковой аллеи вчера ночью. Решила не беспокоить стражей порядка и парамедиков, поэтому притащила к себе, серьезных повреждений ты не получил, поэтому, как отлежишься можешь идти на все четыре стороны.

Он попытался подняться, я ведь ясно сказала "как отлежишься", но похоже Крафту моя компания нравится так же, как мне его. Еще две попытки, вспотевший лоб и осознание, что он валяется под одеялом в одной простыни, слегка отрезвили его разгоряченный темперамент.

-Я в туалет хочу — как избито.

-У меня нет катетера — предупредила я.

-Зачем мне?.. — начал было он, но тут же замолк, почувствовал и приподняв одеяло заглянул в щель.

-Это не так страшно, как выглядит — нда, утешитель из меня аховый.

-Да? Сомневаюсь. Но, мне правда, надо — сморщился Крафт.

-Извини, но ты не настолько важный человек, чтобы я судно за тобой выносила. Если желаешь, могу вызвать доктора.

-Нет!

-Не стоит так горячится, могу еще кому-нибудь позвонить — предложила я.

-Как тебя там, Тина? Не надо никуда звонить — какой невежливый, но мне в принципе все равно.

-Как хочешь — пожимаю я плечами.

Мне надо переодеться, но не при нем. Или просто натянуть кофту и юбку поверх фланелевой пижамы? Ничего страшного не случится, если под верхней одеждой я буду в пижаме, а вот демонстрировать свое тело, пусть мне и не стыдно, но показывать свои секреты — последняя дурость.

На Крафта мои действия эффекта не произвели, впрочем он и не смотрел на меня, его взгляд был устремлен в потолок, давно не штукатуренный. Видимо, было о чем подумать. Вот и пусть, меньше на меня внимания будет обращать.

-Я ухожу. Когда сможешь стоять на ногах, просто захлопни дверь — уже у порога обратилась я к старосте.

-Я голым должен буду уходить? — этот холодный и совершенно неблагодарный тон, мог бы вывести меня из себя, мог бы. В другой жизни. Но, сейчас я — изгой, а изгои не проявляют характера.

-У кровати лежит одежда.

Я вышла из комнаты. Конечно, опасно оставлять его в комнате без присмотра, он может полезть в шкаф, к примеру. Но, сейчас у Крафта полно своих проблем, чтобы интересоваться моей персоной. Да и я, все-таки фрик, а не тихоня. в этой роли, я должна быть доверчивой и наивной, ранимой, а главное — жертвенной. Крафт должен поверить, что я безобидное, безмозглое создание, которое явно не понимает, что сделало. Иначе его интереса не избежать. Ну зачем? Зачем я полезла ему помогать?

Хотя, теперь уже поздно сожалеть. Надо сосредоточиться на текущих делах. И на первом месте стоит покупка нового пальто. Старое, как и вещи старосты, я по дороге на семинар, выкинула в мусоросжигатель. Между делом обшарив карманы его брюк. Обзавелась только парой бумажек, на первый взгляд они выглядели, как обычный мусор. Но, я проверила и поморщилась. На обороте одной из них обнаружился номер телефона. Хорошо знакомый мне номер. Лорд Рейган.

Зря я роптала на интуицию, она не подвела. Крафт связан с моим папашей, а значит и с Кукловодом. Замечательная в огромных кавычках новость.

Кукловод или по простому Людовик — эта катастрофа международного масштаба. И когда я так говорю, то не капли не преувеличиваю. Людовик Рейган — психопат, маньяк и серийный убийца. Его ищет семнадцать стран, награда за его поимку баснословна, а благодарность людей будет вечной. Увы, никто и никогда, пока жив его отец, не сможет поймать этого мальчико — девочку. Он не трансвестит, то есть не только это. Людовик — гермафродит, с ярко выраженным желанием узнать почему только он так странно устроен.

Впрочем, это не главная причина его маниакального желания убивать. Началось все еще в детстве. Когда его чокнутая сука — мать, захотела себе вместо сына дочку. Уж не знаю, что она делала с ним, но Людовику это определенно не нравилось и он решил выместить свою боль на посторонних. Сначала были просто жестокие проказы со сверстниками, затем ему стало скучно и ангелоподобная девочка в лице Людовика подстроила три несчастных случая со смертельным исходом для слуг в течении одного года. Родители узнали, ужаснулись и... закрыли глаза на "проказы" ребенка.

Людовик быстро осознал, что старшие за "проказы" не наказывают, даже внимание не обращают и началось... Слуги, дети слуг, случайные туристы... Когда к семейству Рейгана стала присматриваться полиция, лорду пришлось срочно решать как быть дальше. И он не придумал ничего лучше, чем приставить к мальчику персональную няньку — убийцу.

Станис Корш. А уже Станис подкинул лорду идею, поставлять на опыты Людовику проституток — эмигранток. Какое дело правоохранительным органам до нелегалок? Никакого.

И все бы замечательно, вот только Людовику стало скучно. И он начал в тайне от отца и Станиса заманивать своим детским телом мальчиков и мужчин. Они и подумать не могли, что в тщедушном теле живет такая адская сила. Людовик оглушал их в какой-нибудь подворотне и вызывал личного водителя. Трусливые слуги слишком боялись, чтобы открывать рот. А когда запахло жаренным, Рейган стал отправлять сына "учиться" заграницу. Мать Людовика не перенесла разлуки с сыном — дочкой и того, что муж отобрал у нее наркоту — вскрыла себе вены. С тех пор, Людовик стал окончательно мальчиком и садистом — убийцей.

Они со Станисом не мало народу положили. Но, вмешался случай и Станис погиб. Людовик остался один и опять заскучал. На этой почве он увлекся историей своего семейства и в частности прошлым своего папочки. Тут-то и всплыла я. Любопытство одолело младшего Рейгана.

Он так сильно заинтересовался мной, что приехал в приют, где я жила. А я очаровалась прелестной девушкой, в образе которой он предстал передо мной. И Людовику это понравилось. Он захотел меня. Так сильно захотел, что даже папаша не смог сдержать его. Стоит отдать должное стойкости лорда. Он целый год пытался остановить сына. Но, не смог. И в личное пользование Людовика попала я...

-Тина, ты сегодня какая-то рассеянная — попенял мне профессор Филтон.

Да уж, согласна. Психология меня сейчас не особо интересовала. Но, Филтона стоит пожалеть. На семинар я явилась в одиночестве. А этот немолодой мужчина привык к вниманию. Кстати, заслуженному. Он умел увлекать слушателя. Его лекции не были сухим материалом, наверное потому, что он больше тридцати лет работал в одном из лучших психологических центров, оказывающих поддержку жертвам насилия и жестокого обращения.

На первый взгляд Николас Филтон казался милым старичком. Опрятный, благочестивый и безусловно умный. Но, это первый взгляд того, кому не приходилось попадать на другую сторону безумия. Была бы воля Филтона и он бы ставил эксперименты над больными со смертельным исходом... Хотя, я не могу найти тому доказательств. А без доказательств мои выводы смешны и глупы.

-Простите, профессор Филтон. Вчера я непоправимо испортила свое пальто и сейчас думаю только о том, что мне придется покупать новое — а что? Эти мысли тоже присутствовали в моей голове.

-Тина, я постоянно повторяю, нельзя искать своим проступкам оправдания потому...

-Что таким образом индивид пытается найти виноватого в своих бедах, что неизбежно приводит к конфликту или с окружающими или с самим собой. Второе хуже первого потому, что конфликт внутри себя влияет на психику и усугубляет уже имеющиеся симптомы расстройства — процитировала я Филтона, в его глазах зажегся огонек интереса.

-Почему ты не поступила на мой факультет? У тебя есть все данные!

-Профессор, мне достаточно семинаров, психолог из меня аховый, Вы правы, я не способна нести полную ответственность за свои действия и часто пытаюсь оправдаться. Для будущего психолога это непростительно.

-Тина, наоборот, если ты так хорошо понимаешь свои проблемы, разобраться в чужих для тебя не составило бы труда. Надо верить в свои силы.

Я только кивнула и сделала вид, что польщена. Это не сложно. Опускаешь глаза и скрещиваешь руки на груди, что означает — человеку приятно, но он не готов согласится и пытается отгородиться от сказанного. О да, на курсы "Жесты и их значение" я тоже записана.

-Я, конечно, не в праве тебе указывать, но ты задумайся...

Задумываюсь я только над одним — насколько надо желать забыть прошлое, чтобы не узнавать его призраков, профессор? И эта мысль не покидает меня вплоть до магазина. Пришлось взять немного денег из тех, что были оставлены на "черный" день. В понедельник обязательно схожу в банк и больше не трону припасенное, иначе смысла не имеет держать деньги на руках.

Погода в этом сезоне выдалась слишком суровой. Промозглый ветер трепал волосы, а влага от тумана оседала на волосах, когда они высохнут голова будет, словно припорошена снегом, только грязного серого цвета. На языке оседала соль, как и в легких. К этому вкусу я успела относительно привыкнуть, но до сих пор не понимала, как англичане живут постоянно в подобных условиях. Я искренне скучала по жаркому Канзасу, Аризоне и Калифорнии, мне нравилась тамошняя вода, теплая и почти не соленая, сухой ветер и привкус свежей зелени на губах. Да, я не понимала, как сильно может климат влиять на состояние. Оксфорд приводил меня в уныние и заставлял осторожничать там, где не надо и делать глупости там, где они непозволительны. Крафт тому явное доказательство. Как можно оставлять такого типа в собственной комнате?

Мнительность, не раз спасающая мне жизнь, погнала назад в общежитие, как только я одела первое попавшееся пальто и расплатившись вышла из сэконд — хэнда. Пусть я буду не совсем нормальным изгоем, но еще пары семинаров в таком неврозе и ненужных воспоминаниях я просто не выдержу. Мне надо вышвырнуть их своей комнаты Крафта, а самой выпить побольше снотворного и не просыпаться до завтрашнего утра.

Застать в собственной клетушке еще одного "сына нации" было чересчур для последних суток. Кристиан Канинген сидел у постели рядом с Крафтом и цокал языком проверяя его физическое состояние.

Кристиан будущий гений в области хирургии был известной персоной здесь. Внешность бросалась в глаза в первую очередь. Женственные черты лица в купе с мужественным телом сочетались необыкновенно, кажется у него даже был фан-клуб. Скрытный характер, позволял многим сделать вывод, что Канинген доброжелателен ко всем. Фрики и те, временами здоровались с ним, когда не было никого поблизости. Пожалуй, если не приглядываться холодные, голубые глаза Кристиана могли показаться красивыми, а арктический лед в них — теплым. Единственный изъян в его внешности — отсутствие верхней части правого уха, которое он умело скрывал под модной прической.

Характер у юноши был отнюдь не такой радужный, но прирожденное стремление скрываться под маской добродетели не давало прочесть его до конца. Кому-то. Не мне. Я не сразу, но догадалась, Кристиан — ярко выраженный эгоист с манией величия. Для него, в отличии от Себастьяна, не существует рамок и классового деления. Канинген просто считает всех глупее, слабее и ниже его. Оттого и не тратит время на фриков. Для него все — фрики.

Впрочем, мне лично Кристиан импонировал, ведь манией величия страдает не один он, я знала многих людей с той же проблемой. К тому же, мальчику с детства прививали эти далеко не положительные качества. Его отец член Палаты Лордов произвел на свет настоящего аристократа и безусловно умного молодого человека. С малых лет заставляя сына поверить, что он совершенен.

Видимо, в этом причина его не попранной чести. Сколько бы не искали злопыхатели изъянов в Кристиан — не находили. Я нашла. Не то, чтобы я искала, но как-то само в глаза бросалось. У Кристиана был маленький грязный секрет от его высокопоставленного родителя, "благородных" друзей и девушки.

Все эти мысли проскочили в мозгу пока я стояла в дверях собственной комнаты и оценивала масштаб наглости Крафта. Хотя, блондинов, на мой взгляд, объединяет одно — наглость! Мало того, что валяется на моей постели, так еще и незваных гостей принимает, как у себя дома.

При моем появлении, Крафт даже головы не повернул. А вот Канинген пристально посмотрел на меня и не узнавая приподнял вопросительно бровь. Что я и говорила, редкостная уверенность в своей неотразимости.

-Кто такая? — вопрос явно задан не мне.

-Учимся вместе — какой обтекаемый ответ.

-И что она здесь делает? — продолжая смотреть на Себастьяна и проверять повязки на его груди, спросил Кристиан.

-Живу — пожала я плечами и захлопнула за собой дверь.

-Кто позволял говорить и заходить? — тон ровный, спокойный, но для настоящего фрика показался бы страшным.

-Я должна испугаться и позвонить в полицию? — снимая новое, относительно новое, пальто и усаживаясь на соседнюю койку, поинтересовалась я.

-Ты должна была сделать это еще вчера, когда нашла старосту в таком состоянии — просветили меня, хорошо, что из комнаты не гонит.

-Наверное, мне что-то помешало — сырые волосы попытались сползти с лица.

-Наверное — кивнул Кристиан и сцепив ладони в замок, повернулся в мою сторону — так, что же тебе помешало?

-Это имеет значение? — стараясь незаметно поправить "прическу", осведомилась я.

-Да.

Я не ожидала такой прыти от Канингена и потому не успела уклониться. Слишком быстрым движением он выкинул руку и отбросил мои волосы. Его глаза впились в шрам. Он очень внимательно смотрел и позволил смотреть Крафту. Что-то мне перестало все это нравится. Игры в спасение и оказание первой помощи, внезапно перетекли в опасную ситуацию, которая заставила презрительно скривиться. Это не школа и не милые одноклассники. Эти ребята выросли далеко не в любви и заботе.

-Интересный шрам. Ножевое? — оторвав взгляд от шрама, окинул не особо пристальным вниманием мое лицо Кристиан.

-Ага, мясо резала, рука соскочила — покивала я.

-А профессиональная перевязка, дезинфицирование ран и вправление вывиха — это тоже рука соскользнула? — усмехнулся Кристиан тонкими и правильно очерченными губами.

Себастьян в разговор — допрос упорно не встревал, но слушал внимательно, его выдавали глаза, любопытство вспыхивало в них каждое мгновение. Мое лицо произвело впечатление и не важно какое.

-В детстве много падала, пришлось научится, я была очень неуклюжей — это похоже на игру. И что мне мешает поиграть?

— Складно врешь — кивнул своим мыслям Кристиан — так почему в полицию не позвонила?

-Скажем так, Себастьян Крафт вызвал во мне самые светлые чувства и я решила, что не буду его подставлять — у Себастьяна глаз дернулся, никакой выдержки, поучился бы у друга — сидит совершенно спокойный, только губы кривит.

-Подставлять?

-Я должна объяснять? — вздохнула.

-Мне было бы очень приятно, если бы ты объяснила — какой милый и весомо добавил — чем быстрее у меня закончатся вопросы, тем быстрее мы покинем эту эм... комнату.

-Ну, что ж, тогда пожалуй, действительно, стоит рассказать — пожала я плечами, в конце концов меня их тайны не касаются.

-Начинай.

-Вчера я задержалась в библиотеки. Около восьми вышла и направилась через парковую аллею к общежитию. Шла быстро, темноты боюсь — стараясь не хихикать пояснила я — стоны услышала, когда уже выходила из аллеи. Подумала кто-нибудь из студентов напился...

-Или у кого-то проблемы — вставил Кристиан.

-Не перебивай. Я подумала, что кто-то напился. Охрана кампуса эти стоны при обходе обязательно бы услышала. Поэтому я, как испуганная темнотой и монстрами в кустах девушка, поспешила в общежитие...

-Он, что сам к тебе приполз?

-Еще раз перебьешь и вы двое можете быть моими гостями хоть вечность — иначе говоря, отвечать на вопросы не стану.

-Я понял — усмешка стала немного человечней — продолжай.

-У меня не получалось выкинуть это маленькое происшествие из головы, но только ближе к полуночи я поняла — почему. Охрана кампуса. Они делают обход каждые пятнадцать минут. Если человек пьян, он идет медленно и шатаясь, охрана должна это заметить и помочь добраться ему до общежития. То есть, теоретически пьяный вообще не должен валяться в кустах. А теперь немного о практики. Парковая аллея никуда, кроме общежития и библиотеки не ведет. Не думаю, что кто-то стал бы напиваться в библиотеки. Так же, не думаю, что пьянку устроили бы в общежитии, здесь в основном живут стипендиаты и студенты по обмену, все они по пятницам отрываются в дешевых пабах. Так, что же пьяный забыл в аллеи?

-И к какому выводу ты пришла? — нетерпеливо подал голос Крафт.

-Да ни к какому — развела я руками — у меня была бессонница и я решила развеять свои глупые страхи. Для этого и пошла в аллею. Наткнулась на тебя, правда, не сразу узнала. И тут мы плавно переходим к полиции. Охрана кампуса должна была давным давно обнаружить избитого человека, стонал ты характерно, но никто тебя не нашел. Следовательно, находить не желали. Пролежи ты там до утра, пришлось бы не в службу спасения звонить, а коронерам. Это навело меня на определенные мысли. Повторюсь, я не узнала тебя, потому решила помочь.

-Какая честность — скривился Крафт.

-Да, я такая. Притащила тебя к себе в комнату. Узнала. Ну не тащить же обратно? Помогла, как умела. А остальное ты знаешь.

-Тьян, заметь, ты утверждал на прошлом семинаре по философии, что людей помогающих бескорыстно не осталось, а тут такое живое опровержение — хмыкнул Канинген.

-Кто сказал, что это было бескорыстно? — удивилась я.

-Что же ты хочешь взамен? — сузил глаза Себастьян.

-Ты должен мне за пальто и пижаму, а также бинты и аптечку.

Кажется, мне удалось за весь разговор выбить этих двоих из колеи. Зато теперь, я так и останусь изгоем и доброй дурочкой. То, что надо.

Кристиан молча положил пачку денег на покосившуюся тумбу. Половину я забрала, остальное сунула назад в руку Канингену, невольно коснувшись его и подавив дрожь, ненавижу людей с холодными руками.

Канинген помог Себастьяну одеться, пока я ходила в ванную и тщательно мыла руки. А когда я появилась в своей комнате эти двое уже вышли в коридор. Канинген держал Крафта за плечи и помогал идти. Вот и замечательно. Надеюсь они больше не побеспокоят меня и страстно желаю, чтобы они вообще забыли обо мне.

День третий.

Как говорила моя бабушка: Лучше выстрелить, перезарядить и еще раз выстрелить, чем светить фонариком и спрашивать: "Кто тут?"

Воскресные дни мало чем отличаются от будних. Ну, разве что, мне можно спокойно оставаться у себя в комнате, правда, я давно уже не способна где-либо спокойно оставаться. Вообще останавливаться. Остановка — это смерть. Нет, я не схожу с ума, но близка к этому. Настойчиво врывающиеся в мысли воспоминания сильно способствуют этому процессу. И, кроме действия, постоянного, непрерывного действия, другого способа избавиться от памяти нет.

Перемыв полы, стены, даже потолок, я не знаю чем еще себя занять. Книги? От них уже болят глаза, я слишком много читаю. Сон? Он не приходит. Прогулки? В такую погоду-то? Не хватает только заболеть. Поэтому остается только сесть на кровать и прикрыв глаза думать о чем угодно. Только не о прошлом.

Наверное, поэтому ленивому стуку в дверь, я даже обрадовалась и не забывая подхватить пистолет в левую руку, я поспешила открыть. Еле удержавшись, чтобы тут же дверь не закрыть. Желание было настолько явственное, что пришлось сжать пистолет посильнее, защемив тонкую кожу тыльной стороны ладони.

На пороге стоял лорд Рейган собственной персоной. Таким, каким я его и запомнила. Некое подобие короля жаб в своем болоте. Может, он вызывал подобные ассоциации из-за светло-голубых, почти выцветших, рыбьих глаз? А может дело было в его зеленом костюме? Или виной тому мое сугубу отрицательное представление о нем? Не знаю. Но, адекватно оценить человека, пытающегося не один раз и даже не два избавиться от нежеланного, ублюдочного приплода, у меня никак не выходило.

-Добрый день, Кристина. Я могу войти? — голос его оказался не в пример виду сильным, но не громким, а каким-то вкрадчивым.

Я оценила. Прониклась. И отошла от двери. Вот, что называют неприятным сюрпризом. Хотя, что-то такое я и ожидала. Если Крафту показывали мое фото, он вполне был способен узнать меня. Измененная прическа и цвет волос — не в счет. Наблюдательный человек вполне способен меня узнать, а тот человек, что видел моих "родственников" узнает еще быстрее.

-У тебя тут эм... уютно — я вскинула голову и огляделась, да уж, очень "уютно"!

-Лорд Рейган, что Вы хотите? — не скрывая пистолета в своей руке, я присела на единственный в комнате стул. Рейгану устраиваться поудобней и чувствовать себя, как дома — не предлагала.

Он сам сел на постель, положив себе на колени трость, что до этого держал в руках. Меня таким невинным атрибутом уже давно не обманешь. В набалдашнике — яд, на конце отверстие для кинжала и в целом стоит ударить золотым навершием противника по голове и он не поднимется. Милое творение английских мастеровых восемнадцатого века. Поговаривают, Рейган не одного конкурента этой игрушкой прибил.

-Никаких манер — вздохнул Рейган, неужели он зашел, чтобы преподать мне уроки этикета?

-Ваш сын тоже сетовал на этот ужасный недостаток — кивнула я, не спуская взгляда с лорда.

-О нем я и хотел бы поговорить — заявил Рейган.

-И что с этим уродцем? Не дергайтесь! — я рефлекторно навела пистолет на Рейгана, стоило тому передернуть плечами — я, девушка, нервная, могу и выстрелить.

-Мой сын — предпочел не обращать внимание на мои слова Рейган и выдохнул — пропал.

-Как это? — тупо переспросила я, что-то не вериться в подобное.

-Очень просто. Я собирался отправить его в Турцию, не хотелось, чтобы слухи о нем снова поползли по столице, но в день вылета, сына не оказалось дома.

-Сбежал? — предположила я.

-Я тоже так подумал — кивнул Рейган — но, раз ты здесь, а его нет, побег отметается.

-А как я связана с такими выводами? — пальцы на пистолете невольно напряглись.

-Людовик никуда бы не поехал из страны без тебя — поморщился Рейган, ему было неприятно признавать такую одержимость своего сына мной — это еще одна причина, почему он так спокойно воспринял свой отъезд. За два дня до поездки, он нашел тебя и собирался... вернуть. Сыну было все равно, куда я его отправлю после этого. Мне он не сказал, где ты скрываешься. Поэтому до недавнего времени я был абсолютно уверен, что он просто забрал тебя и сбежал из страны. В принципе, меня такая ситуация устраивала. Как только он решил бы эм... повеселиться где-нибудь, я смог бы отследить его местоположение. Но, прошло больше месяца, а нигде и ничего... Я заволновался, тут еще эти похищения...

-Рейган, давайте по порядку — откладывая пистолет на подушку, наклонилась я ближе к лорду.

-По порядку? Хорошо. Людовик пропал тридцать шесть дней назад, включая сегодня. Одновременно с этим, стали пропадать дети достойный людей, в основном девушки от десяти и до двадцати, все они дочери уважаемых семей. За тридцать шесть дней не было обнаружено ни одного трупа. Согласись, это не в стиле моего сына. Людовик не стал бы красть хорошо знакомых ему людей, да еще и на такой долгий срок.

-Проще говоря, будь это Ваш сын, трупы бы на нас повалили, как из рога изобилия. Сколько пропало?

-Пятеро — поджал губы Рейган.

-То есть по одной на неделю? — уточнила я.

-Не совсем, вместе с девушками пропало двое юношей...

-Сообщники — это был не вопрос.

-Почему ты так уверена?

-Потому, что Вы сомневаетесь. Значит, во время похищения девушек — это было очевидное похищение, а мальчики просто пропали. Вывод напрашивается сам. С какого боку в этом деле Себастьян Крафт и Кристиан Канинген?

-Их младшие сестры были одними из первых — так я и думала.

-И что же Вы хотите от меня? — повторила я свой первый вопрос.

-Найди моего сына — мило.

-А зачем? — улыбнулась я, своей любимой улыбкой, за нее Рейган меня особенно не любит.

-Rabid dog (бешеная собака) — прошипел Рейган.

-Я знаю, что это Ваши любимые слова в мой адрес, вот только объяснения они не дают — улыбаясь еще шире произнесла я.

Стоит немного рассказать о своей улыбке. Научилась ей я у Людовика. Правда, у него не получалось это так жутко, скорее вспарывая своей жертве кишки он улыбался обворожительно. Бывало даже оргазм получал от этого, но редко, только когда попадались жгучие брюнетки Бальзаковского возраста. Думаю, на их месте он представлял свою мамашу и поэтому бывал на пике наслаждения. Я же всегда находилась рядом и могла только смотреть за предсмертной агонией человека.

В какой-то момент с удивлением и брезгливостью, поняла, что тоже улыбаюсь. А потом мне не повезло увидеть в зеркале, как я улыбаюсь. Жуткая помесь оскалившейся бешеной собаки и крысы загнанной в угол. Я даже не сразу смогла такое описать в своей голове. Глаза прищуривались, скулы, на которых были впалые щеки приподнимались, уголки губ подергивались, отчего рот становился больше, тоньше и превращался в нитку, как у клоуна, над губой пролегала складка, нос морщился вздернутым кончиком и апогеем являлись зубы несильно выступающие из побелевших губ. Отвратительно до омерзения. Людовику очень нравилось.

-Тебе меня этим не напугать — вернул меня с небес на землю Рейган.

-Я и не пытаюсь. Просто хочу узнать, зачем мне искать Людовика? — возвращая лицу привычный вид, спрашиваю.

-Я заплачу — какой примитивный ответ.

-Мертвецам деньги ни к чему — пожимаю плечами.

-Тогда... Неприкосновенность? Как тебе? Если найдешь Людовика, я обещаю, что больше ни он ни я не тронем тебя.

-Лорд Рейган, а когда Вы получили такую возможность, как отвечать за действия своего сына? — удивилась я.

-Я способен его сдерживать — проскрипел Рейган.

-По-моему Вы слишком высокого о себе мнения.

-Или ты слишком много на себя берешь?

-Лорд, давайте посмотрим. Вы пытались и не раз убить меня, Ваш сын почти довел меня до самоубийства, а моя биологическая мать способствовала ему в этом, лишь бы он ее детей не трогал. Разве, я беру на себя много? — оправила я юбку, она все время норовила подняться с лодыжек на колени из-за трения шерсти с колготками.

-Я не спорю, что у нас есть некоторые разногласия...

-О, как мило звучит! Нет, я бы не назвала ЭТО "некоторыми разногласиями". Поэтому повторю еще раз, последний, зачем мне надо искать Вашего сына?

-Ты ведь любишь своего брата? — с некой опаской, словно прощупывая почву, спросил Рейган.

-Людовика? — скептически приподняла я бровь.

-Нет. Джулиана.

О, это был удар поддых. Не больше не меньше, у меня будто почву из под ног выбили. Шантаж? Хотела бы я сказать, что не ново. Но, увы, даже Людовик не был способен шантажировать меня. Хотя, я думаю, он просто боялся это делать. В отличии от лорда.

Этому на моральные цензы давно наплевать. Он привык убивать не физически, а психически. Но, тем не менее, мне удалось удержать себя в рамках, я заставила свое тело не менять позы, а лицо — выражения. Продолжая безмятежно смотреть в глаза полные сомнений. Он был не уверен, что сделал верную ставку. И, наверное, только это заставило меня не делать глупостей.

-Не на то давите — снова нацепила я улыбку — думаете, будь у Людовика такой рычаг давления, я бы смогла сбежать от него?

Попался! Рейган не был высокого мнения о сыне и даже подумать не мог, что Людовик просто никогда не пользовался подобным шантажом. Рейган только кивнул. И поднялся. Теперь, я должно быть стала ему совершенно не нужна и не будет больше промаха в вопросе моего уничтожения.

-Я поищу его — когда Рейган подошел к двери, произнесла я, напуская на себя вид безумной, как умел делать Кукловод.

-Что? — не поверил, обернувшись Рейган.

-Я сказала, что поищу его, но не потому, что Вы об этом просите. Все проще, мне скучно здесь. Хочется повеселиться...

Поверил. Он сразу поверил. Вот и причина по которой Рейган с таким упрямством, достойным ослов, пытался от меня избавиться. Он видел во мне своего сына. Но, на Людовика у него рука не поднималась, а вот на меня — запросто. Он хотел убить меня, чтобы избавить мир от еще одного потрошителя. Хотя бы, от одного. Как глупо.

-Вы с ним так похожи — обронил он шепотом — я пришлю кого-нибудь со всеми материалами, что успели наработать.

-Пусть их принесет Крафт, в конце концов, он в этом деле заинтересован — сказала я, захлопывая дверь перед носом Рейгана.

Ноги подкосились сразу и я упала прямо у двери. Меня трясло. Не от страха. От ненависти. Так сильно трясло, что я прикусила язык и боль немного отрезвила. Физическая боль всегда отрезвляет, притупляет внутреннее состояние. Я не могу, просто не могу позвонить Джулиану, услышать его голос, как бы не хотелось. Я понимаю, что это ловушка, стоит мне связаться с Лалой или Джулианом и тогда я и правда дам рычаг давления на меня. Но, слова Рейгана испугали. И напомнили кое о чем...

"-Красиво? Скажи же, Детка, красиво?

Бал... Очередной, скучный бал. Венеция слишком предсказуема своими яркими огнями и пирушками золотой молодежи. Мне не нравятся подобные места. Здесь Он выбирает новую жертву, а все, что остается мне — это стоять рядом и смотреть, как он это делает. И истерично смеяться в мыслях, от попыток этих дураков заинтересовать Его собой. Грешно смеяться над убогими, но я все равно не верю в Бога и в его кару.

-Детка! — болезненный укус в шею, отрывает меня от мыслей.

-Что? Не красиво. Вульгарно — отстранено наблюдая за мельтешением толпы парирую я.

-Да? А мне нравится. Хочешь сказать, у меня плохой вкус? — жесткие руки обхватывают мою талию, сдавливают до синяков.

-Отвратительный — откидываясь на его грудь и облизывая мочку уха, пахнущую терпким одеколоном, произношу я.

-Не подлизывайся! Если тебе не нравится мой вкус, могла бы и сама что-то предложить — ладони на талии ослабевают, теперь они просто крепко держат, мы скрываемся в тени балкона, на котором стояли и наблюдали за вальсирующими людьми внизу.

-Я говорила, ты не слушал. Мы могли бы пойти на карнавал, зачем было тащиться на бал? — чувствуя, как тонкие, холодные пальцы забираются за корсаж платья и мнут соски, отвечаю.

-Затем! Мне надоело резать всякое отребье, которое орет, как стадо резанных свиней! Я хочу чего-то более изысканного — меня рывком опускают на колени, падаю подчиняясь.

Людовик нещадно портит мне прическу, на которую ушло три часа, хватая за волосы и запрокидывая голову, я вижу балкон напротив и вздрагиваю. Узнаю их сразу. Джулиан и Лала, они стоят у перил и смеются над чем-то. Какая ирония. Брат с сестрой на одном балконе и брат с сестрой на другом. Но, это единственное общее между нами.

-Что они тут делают? — мой шепот перекрывает музыка, но Людовик слышит.

-Развлекаются, не так весело, как мы, но все же... А что? Тебя это волнует? — вот он вопрос на миллион.

-Нет.

-Врешь! Ты опять мне врешь, Детка.

Людовик опускается на корточки рядом со мной и бьет меня по губам, не сильно, но больно. Он это умеет. Я даже не сразу понимаю, почему заныло лицо. Ведь я не успела увидеть движение его руки. Возможно потому, что черный костюм в темноте скрывает его движения? А вот меня отлично видно в белом платье.

-Хочешь я убью их? Хочешь мы сделаем это вместе? — его глаза находят мои, несмотря на темноту.

-Уверен? — улыбаюсь я, чувствуя, как тело перестает меня слушаться.

Людовик долго смотрит на меня, очень долго, Лала с братом успевают уйти с балкона к этому времени. Людовик бьет меня еще раз, уже сильнее, с раздражением.

-Шлюха! Готова променять меня на этих сучат! Наверняка, хочешь быть с ними, а?! Говори, тварь! Они тебе дороже меня?! — он достигает пика бешенства, если сейчас не успокоить его, Людовик и правда убьет их.

Я припадаю щекой к его животу, целую сквозь ткань, оставляя на белой рубашке под пиджаком, кровавый след от помады. Цепляюсь непослушными пальцами за его ремень на брюках. Я умею это — быть покорной, быть преданной. Да, этому я научилась.

-Отвечай! Разрешаю!

-Они — не дороже. Они ничего не значат...

-Врешь! — удар по голове.

-Нет!

-Да! Врешь! — еще один удар.

-Нет! Я просто не хочу...

-Что?! Что ты не хочешь?! — его руки заламывают мне шею, приходится смотреть на него снизу вверх.

-Не хочу с ними связываться — и это отчасти правда.

-Надо же, не врешь. Ну и ладно, все равно они мне не интересны. А маленькие слабости есть у всех, даже у тебя. Но, я не такой. Я не стану этим пользоваться — прижимая меня рукой к своему животу, произносит Людовик.

Я поспешно начинаю расстегивать ширинку на брюках. Любая его уступка требует благодарности, а что может быть лучше, чем мое унижение? Впрочем, настроение у Людовика меняется стремительно и вместо благосклонности, я получаю еще один удар.

-Встань! — внезапно дергает меня за волосы Людовик.

Поднимаюсь. Смотрю на него, Людовик толкает меня к двери так, что я спиной ударяюсь о деревянную поверхность и не чувствуя сопротивления выскакиваю в коридор, налетаю на проходящую мимо девушку в бальном платье. Девушка вскрикивает, подпиравший до этого стену Монти подходит к нам и по молчаливой команде Людовика хватает ничего не понимающую девушку, бьет ребром ладони ее по шеи и ловит падающее тело.

-Мне с тобой скучно. А эта вполне подойдет, чтобы скрасить вечер — объясняет Людовик, словно мне интересны его мотивы.

-Уходим, Хозяин? — спрашивает Монти.

-Нет — отвечаю я за Людовика — любой девушке нужна пара, особенно на балу.

Да, я выслуживаюсь. Да, я сама подписываю приговор еще одному человеку, но лучше кто-то незнакомый, чем мои Джулиан и Лала. И я рада, что Людовик не понимает этого, он думает, что я просто хочу обратить на себя его внимание. Людовик хлопает меня по заду и собственнически обнимает.

-Не ревнуй, я пошутил. С тобой мне всегда весело. Но, играть можно только с такими, как эта — тычет он пальцем в болтающееся тело на плече у Монти — я забуду о ней на завтра... Хотя, если тебе так больно думать, что я развлекаюсь еще с кем-то, мы найдем ей пару.

-Но, Хозяин — заволновался Монти.

-Не перечь! И учись, как надо потакать желанием своей любимой! Понял?

-Да, Хозяин — сверкнув на меня глазами, Монти отворачивается.

-Вот и славно, Детка, подставляй губки, я хочу зацеловать их до крови...

И как всегда, я чувствую, его зубы и его слюну смешивающуюся с моей кровью."

Вот поэтому я и не люблю выходные дни. В это время в голову лезут ненужные мысли о ненужных людях. Где-то было мое снотворное...

День четвертый.

'За одну бессонную ночь узнаешь больше, чем за год сна'

No Эмиль Чоран.

Что общего у гусеницы и у бабочки? Наверное, начало. Все начинается с частицы. Что общего у ребенка и старика? Начало. Все начинается с частицы. Так, что общего у меня и у Людовика? Начало. Чтобы найти его надо начать сначала. У серийный маньяков есть одна особенность, они всегда возвращаются на место своего преступления. Особенно, если это место так и не было найдено. Им нравится ощущать себя не пойманными, неуловимыми.

Наверняка и у Людовика есть такое место, а раз он собирался надолго покинуть Британию, прихватив меня, значит, захотел бы попрощаться с дорогими сердцу пейзажами. Скорее всего там-то его и ждали. Если это, конечно, похищение. Я не могу полностью отвергать возможность того, что Людовик просто — напросто сбежал в очередной раз. Хотя... Рейган прав, даже убегая его сын оставляет след из горы трупов, а тут так бескровно...

Ведь люди стали пропадать после его исчезновения, а что, если Людовик был первой жертвой похищения? Разве не может быть такого? Возможно, один маньяк не признал другого? Вот хохма будет! Но, это настолько абсурдно, что в голове не укладывается. Нет, похититель, если таковой и существует, хорошо знал Людовика. Бывшая жертва? Вряд ли, два года назад Людовик убил всех... ну, почти всех.

Я отпустила Ника. Глупость. Ник даже если бы и сподобился, то похищать не стал бы, он работает топорно. У парня бы не сил ни терпения на такое не хватило, да и к чему ему еще люди? Спятил? Маловероятно. Ник больше всех был похож на нормального и вменяемого. Теория трещит по швам.

Придумывая версии таким образом, я отсидела три занятия и пошла в столовую. Толку от моих мыслей зеро. Сколько бы я не предполагала, но пока не получу больше сведений, все это будет похоже на гадание на кофейной гуще. У меня всегда было плохо с беспочвенными предположениями, мне нужна основа, хоть какая-нибудь. А ее нет.

-Девушка, Вы бы поосторожней не поворотах! — раздалось прямо над головой, когда я не заметила и наступил кому-то на ногу.

Подняла голову, отрывая взгляд от замшевого ботинка. Надо же, не думала, что кто-то в этом вечно сыром месте способен носить замшу. Передо мной стоял интересный мужчина. Человек с загадкой. Один из первых, кого я относила к четвертой категории людей. Высокий, мощный, сильный и на мгновение показалось, что опасный. Всего на мгновение потому, что в синих глазах моментально исчез холод, который и давал основания так думать. Мужчина спрятал свою суть. Интересно.

-Простите — принесла я свои извинения.

-Куда же Вы так спешили? — не делая попыток уйти, спросил он.

-В столовую.

-А, тогда все ясно, студенты вечно голодны — улыбнулся он и я поняла, что с ним не так.

Исполосован. В буквальном смысле, его переделали. Если поставить этого человека под флуоресцентную лампу можно будет увидеть массу аккуратных хирургических шрамов оставленных пластическими операциями. Скрывает внешность? Интересно. Очень. Правда, в его случае это скорее попытка вернуть прежний вид. Авария? Как вариант. Но, это не объясняет ореола опасности исходящей от этого человека.

-Профессор Клод! — мужчина обернулся, когда его окликнула стайка студентов.

-Советую поспешить в столовую, иначе разберут все пироги с черникой — произнес странную фразу этот мужчина и развернувшись пошел к студентам.

Почему фраза странная? Потому, что я ненавижу пироги с черникой. Они вызывают во мне откровенное отвращение. Зато, у кое-кого другого эти пироги всегда были в почете. Паранойя? Возможно, но это не значит, что она беспочвенна.

В столовой стояла тишина. Точнее, она установилась с моим появлением. Или не совсем с моим. Я не настолько самолюбива, чтобы думать, что мое присутствие может заставить умолкнуть сотни голосов. Это Крафт и Канинген. Именно они являются причиной, а я скорее следствием. Эти двое повскакивали со своих мест при моем появлении. Точнее, вскочил только Крафт, пошатнулся и следом за ним встал Канинген. Себастьян выглядел лучше, чем в нашу последнюю встречу. Поскольку его лицо не пострадало, а остальное тело было закрыто одеждой, заметить, что он ранен было сложной задачей. Неплохо держиться, учитывая то, что кто-то здесь возжелал его смерти.

Я сделала вид, что меня их трепыхания не касаются и пошла к столу раздачи. Сегодня там, к моей радости работала не Марта и меня молча обслужили. Поднос из рук Канинген выхватил когда я уже шла к своем столику. По правде сказать, я ожидала чего-то такого.

-Пойдем за наш стол, надо поговорить — краткие и отрывистые фразы, сказали больше слов, неужели Крафт настолько туп, что растрепал своему дружку обо мне? Что ж, это его проблема, мне-то точно без разницы, одним трупом больше — одним меньше.

Я покорна последовала за Канингеном, под взглядами обедающих, наверняка, они решили, что сейчас надо мной произведут суд Линча. Все-таки это место ничем не отличается от школы. Даже глупыми порядками. Впрочем, тут жестче, чем в школе, но это одно отличие на миллион.

Неестественно прямая спина Канингена впереди немного нервировала. Я не люблю таких мальчиков, он напоминает мне Ника, того я тоже не любила. Скрытные и достаточно умные, чтобы понимать общую картину происходящего. Они наподобие крыс — бегут с корабля стоит почувствовать опасность. Ник тоже сбежал, хотя не так. Я позволила Нику сбежать. Сама себе поражаюсь, никому не дала уйти, а ему — дала. Возможно, потому меня так раздражает Канинген, он как напоминание о моем великодушие. А может, все дело в том, что через год, после побега Ника, я узнала, что он исчез, предварительно спалив до тла дом с приемными родителями внутри. Этот парень так и не избавился от привычке убивать взрослых.

Я села за столик, напротив Себастьяна и Кристиана, всех остальных они невежливо разогнали. Не дождавшись никакой реакции от своих вынужденных соседей, я повела плечами и подвинув к себе поднос с едой приступила к трапезе. К сожалению, их сожалению, я умею быть очень терпеливой и спокойной. Похоже, это устраивает Канингена, в отличии от Крафта. Мальчик, видимо, успел кучу страшилок обо мне разузнать и сейчас не знал, как себя вести.

-Ты хотел с ней поговорить — напомнил Кристиан другу. Крафт вздрогнул и уставил на меня, как жертва на удава.

-Не бойся, я не такая страшная, как обо не говорят — обмокнув губы салфеткой, решила я подбодрить смельчака.

-Я принес материалы по делу — сглотнув слюну, Себастьян положил на стол тонкую папку.

-Не густо — резюмировала я, забирая документы и пряча их в рюкзак.

-По-моему ты преувеличил — заметил Кристиан, пристально наблюдая за мной.

-Скорее он преуменьшил — вгрызаясь в куриную ногу и издавая характерный хруст, парировала я.

-Ты, правда, сможешь его найти? — тихо спросил Крафт.

-Хотел спросить, правда ли я смогу помочь твоей сестре? — курица — дрянь, выплюнула кусок в очередную салфетку, вытерла пальцы, тщательно облизала языком зубы, стараясь избавиться от гадкого вкуса во рту и только потом продолжила, наблюдая, как Себастьян заламывает и без того одеревеневшие пальцы:

-Нет. При любом раскладе она — труп — Крафт вздрогнул — это не тот случай, когда можно помочь. Если нашего общего друга не похищали и он сам пожелал исчезнуть, тогда пропавшие люди его рук дело, а у него в отличии от меня нет терпения, он сразу приступает к исследованиям нового тела. Если же его и правда похитили... Ты, хоть, представляешь, кто на такое способен? Думаешь, он просто решил устроить твоей сестре внеплановые каникулы?

-Ну ты и сука — вдруг прошипел Канинген.

-Я? Нет, я — тварь, редкостная. Но, сказанного мной это не меняет. Я не лгу и не пытаюсь вас разозлить. Это просто факт — флегматично заметила я.

-Ты же как-то выжила — не сдавался Крафт.

-Вот именно, что как-то... Изнеженной аристократичной девочке не выжить. А я, да, выжила — смотря, что они имеют ввиду под этим "выжить".

Они молчали, неужели сказать больше нечего? Интересно, чем Крафт вообще думал, когда лез помогать Рейгану? Мне казалось, высшее общество, как и простые смертные наслышано о проделках Кукловода и знают, что живыми от него не уходили. Я — исключение, темная, так сказать, история. Ведь Людовик сам чуть ли не спас меня. Уж не знаю, чем такое благородство аргументировать? Возможно, ему было обидно, что я умирают не от его руки? А, что касается остальных, Кукловод редкостный фанатик своего дела, поэтому я откровенно не понимаю, на что рассчитывал Себастьян.

-Ладно, мальчики, наш разговор ни к чему не приведет — поднялась я со стула и взяла поднос, тут самообслуживание во всем.

-Постой — окликнул меня Канинген, когда я была уже в коридоре.

-Ну, что еще? — с такими, как он и его друг, я быстро растеряю всю маскировку.

-Почему ты помогаешь, если уверена, что нельзя никого спасти? — какой любопытный, однако, попался.

-Отчего же? Я могу спасти себя, если помогу.

-И это все? — он ждет еще чего-то?

-Бессмысленный разговор, как я уже и говорила — не замедляя шага, я направилась в сторону аудиторий.

Канинген поступил глупо, он схватил меня за раку. В образе Крис, мне удавалось сдерживать свои немного сумасшедшие порывы, но вот Тина, просто не терпела прикосновений, как и Кристина и даже Бабетт. Поэтому, по ладони державшей меня, я ударила со всей силы, наотмашь. Канинген зашипел.

-А теперь, послушай, мальчик — ласково улыбнулась я, смотря в холодные глаза и ненадолго выходя из образа Тины, произнесла:

-Я — убийца, ничем не отличающаяся от младшего Рейгана, поэтому в следующий раз дважды, а лучше трижды подумай, прежде чем трогать меня.

Канинген наконец ощутил себя неуютно и даже как-то сжался. Вот и славно. А то я уже начала думать, что он непробиваемый.

Больше он не пытался остановить меня, а я пришла в привычное состояние. Впрочем, до конца занятий, сидела, как на иголках. Мне не терпелось прочесть документы из папки, лежащей в сумке. И когда, я оказалась в своей комнате, первое, чем занялась — это бумагами.

Негусто, как и думала. Имена жертв мало что мне сказали, места, откуда они пропали — тоже. Никаких свидетелей, улик, даже камеры слежения ничего не зафиксировали, словно поработал фокусник. А вот по следу Людовика кое-что прорисовывалось. Кто бы и что не говорил, Людовик очень сентиментальный молодой человек. Настолько сентиментальный, что наверняка перед отъездом, захотел посетить одно местечко. И мне бы тоже неплохо туда наведаться. Чертовы воспоминания опять вспыли и выкинулись меня из реальности. Возможно, на минуту, а возможно и на час.

"-Бабетт, знаешь, это мое любимое место в Англии.

Что в этом месте особенного я, если честно не понимала. Холодно, сыро и кругом запах смерти. Даже кутаясь в норковое манто, я продолжала мерзнуть. Одно радует, Монти это место тоже раздражает. Вон стоит у статуи ангела и тихо ненавидит весь мир. Но, это ненадолго, скоро ему станет лучше, когда вернемся в особняк, а там он с удовольствием прирежет нового мальчишку. Я заметила, ничто так быстро не поднимает ему настроение, как очередная смерть.

-Детка, ты меня слушаешь?! — зачем за волосы-то дергать?

-Нет. Мне скучно и холодно. Я не хочу тут стоять — врать бессмысленно, еще бить начнет. С него станется.

-Никакого уважения к мертвым — поцокал языком Людовик и толкнул меня к могиле, при этом придержав, когда я чуть не свалилась на памятник.

-Мама, познакомься, это моя любимая. Любимая — это мама — обратился он к могиле.

-Мне надо сказать — "рада знакомству"? — чувствуя, как руки на моих бедрах впиваются в кожу, сквозь ткань, предположила я.

-Детка, не зли меня — прошипел Людовик.

Я привычно прильнула к нему и лизнула в холодную шею. Он замерз? Зачем тогда мы тут стоим? Не проще ли вернуться в особняк, к теплому камину?

Людовик, сорвал с меня манто, под которым было только кружевное, нижнее белье. Вот поэтому я и мерзла. А сейчас начала трястись, холод в этой Англии — собачий!

-Хозяин!

-Чего тебе? — наблюдая за моим быстро краснеющем телом, лениво спросил Людовик.

-Тут могут быть люди...

-Нет тут никого! И она — моя! Что хочу, то и делаю, а сейчас пошел вон!

Монти сочувственно глянул на меня, но ослушаться не посмел и побрел в выходу. А я замерзая думала только о том, выдержат ли туфли, если я начну пританцовывать на них? Похоже, Людовику нравилась картина перед глазами, поскольку он не торопился отдать мне манто. А через секунду он распахнул свое пальто и стал расстегивать брюки. Неужели? И я смогу? Выдержу? Наверное, да. Ведь как-то второй год подряд выдерживала?

-Не трясись так — улыбнулся Людовик и вытащил свой мерзкий отросток — подойди ближе!

Я повиновалась. Все оказалось еще хуже или лучше, чем я думала? Он заставил взять меня эту мягкую дрянь в руки и направить на могилу матери. Напрягся и стал опорожняться, приказывая мне целиться на памятник.

Когда этот вандализм был окончен, Людовик вернул мне манто. Правда, холодно уже не было. Было до омерзения гадко и противно. Очередное унижение удалось."

Да уж, мой мучитель умел "развлекаться". И я думаю, с тех времен немного изменилось, точнее его развлечения остались прежними. Англичане очень консервативны, даже в вопросах привычек. Но, придется отложить поход до завтра, а сейчас неплохо бы немного в шпиона поиграть.

Нацепив на себя наушники, я проверила все ли исправно работает. Звук был отличный. Эхо, слегка било по перепонкам, но зато слышать можно было все. Жаль, что я поостереглась поставить прослушку в саму квартиру Крафта и Канингена, но за ними могли следить, попадаться на глаза кому-то постороннему я не торопилась, поэтому прикрепила жучки на их сумки. Крафту, когда он усиленно пытался узнать, спасу ли я его сестру, а Канинген сам подставился, когда хватал меня за руки. Что ж ,пора наслаждаться спектаклем:

-...ни в какие ворота! — о, Канинген умеет кричать.

-Я ничего не могу с этим поделать. Ты ее видел? Она — ужасна! Хуже этого ублюдка — Людовика!

Это он, конечно, преувеличивает, хуже Людовика, пожалуй только Джек — Потрошитель, но он давно умер, а Людовик тут, с нами.

-Тьян! Послушай меня, если лучшие специалисты не смогли ничего найти, как какая-то замарашка это сделает?

-Она просто пытается одурачить тебя, меня и всех остальных! Я видел фото и видео с ней. Ты себе не представляешь, как она умеет изменяться, словно хамелеон! Зря, ты меня не слушал и пытался спорить с ней! Резню в Канзасе два года назад помнишь? Так вот, она принимала в ней самое активное участие! Рейган, старый маразматик, вообще уверен, что это она все спланировала...

-Ага, еще скажи, что здание их развед. управления тоже она взорвала! — какое-то шуршание, видимо, Канинген сел на диван.

-Может и так! Единственное, что я знаю точно, так это то, что если она не будет способна помочь нам, то никто другой — тоже. И это без вариантов.

-По-моему ты сошел с ума, если думаешь, что какая-то идиотка способна спасти твою сестру! Она сама сказала, что ей это не по зубам!

-Нет! Она сказала, что Анну невозможно спасти от Людовика. И, я думаю, что она просто решила не обнадеживать меня. Я и сам понимаю, что шансов мало...

Дальше слушать не имеет смысла, они и правда ничего не знают. А вот у меня появилась идея. Слабая и не проработанная, но идея. Осталось только найти Людовика и убедиться в своей правоте. И я найду. Ведь он же, как-то находил меня, сейчас ситуация прямо противоположная и искать придется мне. Но, если он был прав, когда утверждал, что у нас не только одна кровь, но и мозги работают в одном направлении, то найти его я смогу. В конце концов, попытаться стоит. У меня появились вопросы.

С этой мыслью, я немного позанималась, приняла душ и легла в постель. Завтра мне предстоит тяжелый день. Раз, два, три, четыре, пять... Я иду искать...

День пятый.

Портят людей не сигареты, не алкоголь и не образ жизни. Это всё мелочи по сравнению с тем, как портят людей люди.

Поганое утро. В прямом смысле этого слова. То есть, погода решила резко скакнуть и из осени превратиться в глубокую зиму. Шел мокрый снег с дождем, ветер задувал во все неприкрытые щели и я не могла понять в ту ли сторону иду или уже давно напутала с направлением и блуждаю. Типичная ситуация, заставляющая меня сильно нервничать. Не хотелось бы еще битый час искать кладбище. Думаю, будет не комильфо спрашивать у случайных прохожих, как найти последние пристанище десятков людей.

Но, когда я уже окончательно отчаялась, кованные ворота появились из-за тумана прямо перед моим носом. Я толкнула калитку и вошла.

Ничего не изменилось. Все по-прежнему. Особенно ангел с одним крылом. Кто его так приложил и почему не починили? До сих пор задаюсь вопросом. Ведь на этом кладбище хоронили только очень богатых, родовитых и просто известных людей.

Или же у умершего не осталось родственников? Тоже вариант. Но, ангел, как и в прошлый мой визит вызвал некое чувство недоумения и разочарования. Словно ,мне обещали сказку, а подсунули, как всегда страшилку. Судите сами. Туманное кладбище, без единого посетителя и куча старых памятников, поломанных и поблекших за прошедшие года.

-Кого-то ищете?

После такого вопроса начинаешь сомневаться, а стоит ли кого-то искать? Во ти я обернувшись в первое мгновение лишь мотнула головой. Мол, нет, никого не ищу. Но, мужчина, а спрашивающий оказался именно мужчиной, показался мне знакомым. Взгляд упал на модельные замшевые туфли. И через секунду я вспомнила. Профессор Клод с его пирогами с черникой. Человек — загадка.

Сегодня он выглядел особенно экстравагантно, меньше всего в этом человеке в кашемировом пальто и костюме из последней коллекции "Armani" угадывался профессор классической литературы. Да, я поинтересовалась, кто он. И когда узнала, очень удивилась. Как-то иначе мне представлялся профессор Клод. Или он за последние шесть лет сильно помолодел, вырос и подкачал пресс, или вовсе никакой не профессор Клод сейчас стоит передо мной. Но, не стоит пока об этом. Как я уже говорила слишком мало данных.

-Профессор — кивнула я — не ожидала увидеть Вас здесь.

-Отчего же? Тут похоронено много интересных личностей, вот я и решил прогуляться сегодня по этому историческому местечку, тем более, что погодка располагает. Как, Вы, юная леди, могли заметить по моему акценту, я не местный и Великобритания для меня полна открытий, мимо которых я не могу пройти — улыбнулся Клод так, что его вставная, белозубая и явно дорогая улыбка, невольно вызвала неприязнь.

Осторожный шаг в мою сторону, выглядит так, словно он боится меня спугнуть, но на самом деле, у него это просто привычка стоять в полуметре от собеседника, заметила еще в прошлый раз, когда к нему обратились студенты, профессор Клод неожиданно отступил от меня в их сторону. Интересная привычка. Я бы сказала — очень интересная.

-Я сама не местная — отвечаю, стараясь не дергаться.

-Знаю — знаю, юное дарование из Ирландии, если не ошибаюсь, Вы из Дублина?

-Да — подвохов быть не должно,

Дублин я изучила вдоль и поперек, узнав о нем столько, сколько не каждый коренной житель знает. Впрочем, Дублин мне нравился в отличии от Лондона и Оксфордшира в особенности. Красивый город с отсутствием тумана, думаю, еще пару месяцев и любое место мне покажется Раем, если в нем не будет тумана и сырости. Не понимаю, как англичане живут тут? Неужели им нравится такая погода?

-Замечательный город. Хотя, мне — канадцу не понять всей этой морской атмосферы. Я привык к морозу и снегам Канады — взъерошил рукой в черной перчатке свои волосы цвета спелого апельсина Клод. Красится, правда, очень качественно, я бы не заметила, не будь у меня так наметан глаз.

-Разве сегодня не идет снег? — будто в подтверждение я подставила ладонь под летящий сверху мокрый снег.

-Это все не то, юная леди — ловко, настолько, что я даже не дернулась, Клод положил мою руку себе на сгиб локтя и неспешно двинулся вперед, ведя меня за собой, как раз в нужном мне направлении. Кажется, я начинаю по-настоящему опасаться его.

Шучу.

Нет, ничего более интересно, чем разгадывать вот такие вот загадки, как этот профессор. Тем более, что он не случайный незнакомец. Есть, по крайней мере, три вещи, которые указывают на то, что профессор Клод знаком с Людовиком и еще две на то, что он имеет прямое отношение к происходящему.

Какие?

Первое — его внешний вид. Узнаю руку хирурга штопавшего этого бедолагу. В мире есть только один человек способный собрать других людей по кусочкам и ри этом умудриться сделать это так, что лишь знаток поймет, что когда-то от человека были лишь ошметки. Это доктор Вайштайн. Гений в своем деле. Он второй после Бога. И если один оставит в живых, второй постарается эту жизнь сохранить. Вот только работает этот доктор за очень большие деньги и только с очень хорошими знакомыми фашистами, шовинистами, националистами и т. д. В общем, Людовика этот старик особенно любил. И любого посланного Кукловодом на лечение, Вайштайн лечил особым способом, оставляя после своего "лечения" метку, как знак отличия.

Когда Клод взъерошил волосы я увидела эту милую отметину. Сама с такой же хожу, только на пояснице. А что? Если пациент в сознании во время операции Вайштайн всегда поинтересуется, куда раненый хочет получить знак отличия. Я была в сознании. Нет. Не потому, что Людовик решил поиздеваться надо мной. Просто у Вайштайна не казалось под рукой обезболивающего.

Так вот, первая и главная улика против личности профессора — вот эта отметина. Второй промах еще менее удачный. Замшевые туфли — излюбленная обувь Людовика, пироги с черникой — любимая еда Людовика, стильные очки с простыми стеклами — изюминка Людовика, ну и для завершающего штриха кашемировые перчатки с гравировкой ястреба — персональный герб Людовика. Радует одно — передо мной не Людовик. А кто? Вот это уже интересно.

Он провоцирует меня. Нарочно выставляет напоказ свою связь с Кукловодом. Зачем? Хочет убедиться в том, что я знакома с Людовиком? Смысл? Появляется только, если Клод в курсе поисков Рейгана. Но, все равно бессмыслица. Пусть он и знает, для чего Клоду понадобилось устраивать спектакль передо мной? Зачем ему я? Тоже ищет Людовика и думает, что я могу ему в этом помочь? Бред. Он знает об этом месте, следовательно, с Людовиком у него давняя связь и прочная. Ему просто нет выгоды таскаться за мной, да еще и тратить время на маскировку. Ну не верю я, что столько работы проделано только, чтобы следить за мной.

-О чем задумались, мисс? — проходя мимо хорошо мне знакомой могилы, спросил Клод.

-О многом — обтекаемо, однако, получилось, стоит уточнить — к примеру, где Вы держите собак? Неужели Ваш заработок позволяет жить в частном доме? — стараюсь не улыбаться, иначе могу расхохотаться, я прошла несколько шагов вперед прежде чем, поняла, что Клод не идет рядом.

Профессор вообще не сдвинулся с места, после моих слов, только смотрел на меня с некоторой долей подозрительности, словно я раскрыла мировую тайну, что он веками охранял. С его стороны будет верхом глупости прийти ко мне не подготовленным.

-Как Вы узнали о собаках? — любопытство преодолевает любые препятствия.

-Очень просто — все же не сдержала я легкой улыбке — на сгибах Ваших локтей есть волоски шерсти, которые обычно оставляет собака, если опирается передними лапами о хозяина, когда, скажем, прощается с дорогим другом. Запах Вам удалось почти вывести, но на правом ботинке на самом мыске туфли виднеется четкий след лапы, ну и волоски — указала я на ногу Клода.

-Возможно собака одна, а не...

-Невозможно. Ворсинки, что на локтях светлые и прямые, а те, что на туфле черные и кучерявые. У собаки шерсть не может так сильно отличаться, значит, собак несколько. Отсюда вывод, Вы можете позволить себе частный дом?

-Браво! Я сражен! — ирония в голосе была поддельной, он и правда сражен.

Я-то надеялась, что Клод знает обо мне, а выходит, даже если он что-то и знает, это такие крохи, что теперь ему остается только продвигаться в отношениях со мной на ощупь. Впрочем, ему не о чем переживать, я отличный гид, особенно в темах касающихся Людовика и собственной персоны.

Скажем так, я даже начинаю подозревать, что скоро смогу поставить себе диагноз — синдром нарциссизма, в острой форме. Но, вернемся к профессору. Он не кажется обрадованным перспективой того, что узнал мои новые стороны. Скажу больше он вообще не кажется обрадованным, скорее раздосадованным. Чем? Думал, я одна из многих наивных детишек, которых использовал Людовик? Вот уж прокол, если я угадала.

Ночью мне не давало покоя, одно весьма странное обстоятельство. Оно, действительно странное — как выбирались жертвы? Даже, если допустить, что их выбирал не Людовик, все равно, какие критерии? Ну, кроме того, что все они из богатых, аристократических семей. Что их могло еще связывать? Между собой никаких контактов, ничего общего. Учились в разных школах, университетах, все разных возрастов, воспитания, круг общения тоже разниться.

Единственное, что всех их связывает — это Людовик. В прямом смысле слова. Он мог пересекаться с каждым из них и не просто пересекаться, ему не составило бы особого труда пообщаться с этими ребятками. Тесно, так пообщаться. Я думала об этом, много и пришла к выводу, что скорее всего не Людовик похищает этих малышей. Это делает кто-то, кто похитил самого Кукловода. Но, зачем? Вот в чем вопрос. И при чем тут профессор Доминик Клод? Этот вопрос становится темой дня.

-Вы меня раскусили, юная леди. Все, так и есть. Я живу в частном доме и держу несколько собак, и да, работа в университете не способна приносить такой доход. Просто я получил хорошую страховку — о. сейчас пойдет та самая часть, моя любимая, когда человек начинает лгать — искусно и продумано, в такие моменты я еле сдерживаюсь от аплодисментов.

Клод уже успел взять себя в руки и улыбаясь снова взял меня за локоток. Я не была против, даже больше, мне до ужаса любопытно, почему Клод так хорошо знает все слабые и сильные стороны не только Людовика, но и тех, кто с ним знаком.

-Страховка? — решила я поддержать беседу, ведь, ему все равно надо будет как-то скормить мне историю — с какого перепуга, уважаемый профессор и так исполосован шрамами?

Кстати, интересно послушать его версию, обычно, мне приходится самой угадывать, а тут готовая история. Что же он мне расскажет?

-Да, я попал в аварию и страховой компании пришлось выложить крупную сумму — свежая версия.

-А что произошло, простите за любопытство — чувствуя, как мужские пальцы сквозь пальто давят на изгиб локтя, поинтересовалась я, Клод не в курсе, что в прошлом году я благодаря одному китайскому монаху избавилась от своей фобии касательно рук и вообще тех мест, к которым прикасались током.

-Авиакатастрофа, страшное событие. Но, мне повезло и я выжил, жаль только потерял большую часть кожи, пришлось пересаживать, а на ту, что осталась накладывали кучу швов, не глядя, как их ставят, тогда это было не важно, но потом мне пришлось обратиться к пластике. Скучная, в целом, история. Только страховка и радует.

Помню, как-то Людовик проворачивал подобное. Правда тогда, я никак не могла взять в толк, насколько сильно надо быть сумасшедшей, чтобы помогать Кукловоду, но Мария, была именно настолько чокнутой. Она даже на какое-то время отвлекла Людовика на себя. Ведь в отличии от меня, Мария с радостью прыгала вокруг "милого" Людовика и когда тот предложил ей убить собственную сестру ради страховки, Мария без разговоров согласилась.

Нда, не совсем романтичная история. Ведь в конце концов Людовик убил Марию. Прискорбно, но факт. Дело тут исключительно в паршивой родословной. Пока мне не встретился ни один нормальный Рейган. И вряд ли встретиться. Я сама имею только половину их крови, но ничем не отличаюсь. Поганая наследственность. Что тут еще сказать?

-Знаете, профессор, когда в следующий раз решите стать кем-то изучите его лучше.

-Что? — сделал вид, что не понимает Клод.

-К сожалению, вся конспирация пропадает в ту же секунду, как Вы начинаете говорить, впрочем для видевшего хотя бы раз настоящего профессора, Вы бы стали бесспорной подделкой, хотя бы потому, что Доминик Клод толще Вас в три раза и да, он уже давно не носит волос, побрился на лысо, как только понял, что скоро придется покупать парик, чтобы скрыть лысину на макушке. А на собачью шерсть у него жесточайшая аллергия. Так, что Вам от меня надо, таинственный незнакомец? — встав спиной к могиле матери Людовика я посмотрела прямо в глаза Клода или того, кем бы он не был.

-Какая умная девочка, наверное, поэтому он тебя и не убил, а? — Клод перестал притворятся сразу и вся опасность из его глаз перетекла на лицо, позу, даже на тень падающую от него.

-Он не убил меня потому, что не успел или точнее я не успела ему надоесть. И это не ответ на мой вопрос, это вообще не ответ.

-Что ж, если тебе это так интересно — надо же, неужели ответит? — Я хочу найти Людовика, также, как ты.

Наверное, я не засмеялась только потому, что это было слишком грустно. Вот еще один сыщик. При чем непонятно, откуда он взялся и зачем ему Людовик? Что-то мне не вериться, что у Клода пропал родственник, хотя может и пропал, вот только Клоду до этого нет никакого дела.

-Это так, для справки, но скажи, что сделал Людовик, раз привлек к себе такое количество страждущих его отыскать? Обычно, люди наоборот — пытаются, безуспешно, потерять его или потеряться, чтобы Людовик не смог их найти. А тут такой интерес — почти искренне поразилась я.

-У меня к нему есть должок — как мило!

-Не хочу Вас расстраивать, но любые долги Людовику — прощаются автоматом, не думаю, что Ваш случай чем-то отличается от остальных — усмешку пришлось подавлять, я заметила движение на параллельной дорожке.

-Уж поверь, отличается.

Спорить я посчитала большей глупостью, чем промолчать. Действительно, каждый выбирает по себе — мстить или забыть. И признаться, мне просто некогда разбираться в непростой истории Клода, которую он сочинив скормит мне. Есть занятие гораздо поинтересней — встреча со старым знакомым, которому тут совершенно нечего делать. Но, опять же, это сугубо личное мнение, а у него, похоже, имеется свое собственное.

-Простите меня профессор, но я заметила друга и вынуждена прервать нашу увлекательную беседу.

Извернувшись, я обогнула Клода и поспешила к выходу, именно в том направление шагал совершенно не обращая на меня внимание Ник. Да-да, тот самый Ник, который вроде как должен был навсегда исчезнуть с моих радаров, но как доказывает практика — уверенной можно быть только в том, что все когда-нибудь сдохнут, остальное — под вопросом.

-Никки — бой! — окликнула я, отпирающего дверцу "кабриолета BMW" Ника.

Он вздрогнул, святое дерьмо, Никки — бой вздрогнул! Значит, встреча действительно случайна и совершенно нежелательна. К сожалению, для него, день был неудачным. Мне же наоборот дико везет на подсказки, еще бы понять в каком порядке и значимости их расставить.

-Это ты? Крис? — голос его не дрогнул, но на октаву поднялся точно.

-Не угадал — подошла я ближе — это я — Тина, помнишь что я тебе говорила?

-Это случайность — я прямо-таки вижу, как его мысли мечутся в черепной коробке. Он не может придумать выхода. У него в машине, наверняка, есть оружие, но с собой — ничего, иначе бы давно использовал. И вот, теперь он не знает, как отвлечь меня, чтобы добраться до пушки. Какой плохой мальчик!

-Расслабься, сегодня не подходящий день для твоих похорон. Так и быть, наплюю на свое обещание, в конце концов, в любом правиле бывают исключения, не так ли? — легкое касание тыльной стороной ладони его щеки и верхней половинке губы, подействовало лучше любой пощечины.

-Я все сделаю — склонив голову и стараясь, как более незаметней сбросить мою руку со своего лица, прошептал Ник.

-Ты всегда был таким понятливым мальчиком — умилилась я.

-Только прошу, скажи, что это не касается Людовика — нда, определенно все дороги ведут к этому блондинистому существу.

-Ну... почти.

-То есть?

-То есть его надо найти, а потом потерять навсегда.

-Это как?

-Я тебе попозже расскажу...

День пятый, четвертый, третий, второй, первый и за две недели до случившихся событий.

Людовик.

Пуля очень многое меняет в голове, даже если попадает в задницу.

Мне нужны новые ненавистники.

Старым я постепенно начинаю нравиться.

-Сильнее! Да, Людовик! Вот так, милый! — ее сиськи явно поменьше моих, а уже успела прооперировать, куда катиться мир? Девки с нулевым размером заполнили этот мир и даже после пластики дальше второго не способны продвинуться! Моя Детка всегда отличалась своим полным третьим и наверняка сейчас у нее все такие же упругие дыньки.

-Я убью тебя, ублюдок! — как кричит-то, аж надрывается, сколько страсти и накала в этом вопле, однако он не особо меня волнует, впрочем девка подо мной и под наркотой тоже не очень меня трогает. Просто, мне было скучно!

-Да не кипятись ты так, не видишь моей сестрице все в кайф — о, мой новенький мальчик решил пообщаться с гостями.

Кристиан, конечно, не такой веселый, как мои прошлые единомышленники, но у него есть свои плюсы. К примеру, в отличии от остальных, он не пытается ограничивать меня, хотя у него вряд ли такое получится, но все же стоит отдать ему должное — он даже не пытался. С первых минут нашего знакомства Кристиан был откровенным пассивом, я вообще-то собирался и с ним развлечься, но из-за такого искреннего и откровенного пофигизма к своей близкой смерти Кристиан меня заинтриговал, жаль у мальчика оказалось недостаточно мотивации и пришлось помочь ему подойти к правильному решению — остаться со мной.

Тут как нельзя кстати подвернулась его сестренка, именно эта чокнутая сучка желающая меня всеми отверстиями своего тела, подставила братишку. Бедняжка — Кристиан, не зная как спасти сестру решился-таки покрывать меня и не просто покрывать, а активно участвовать во всех моих шалостях и забавах. Взамен, мне конечно, тоже пришлось несладко, я вынужден иметь его сестрицу и при этом не пытаться грохнуть эту силиконовую суку — Мими. Ну, это так, небольшое отступление.

Сегодня у нас особое развлечение, я предложил позвать на частное рандеву жениха Мими, она с радостью согласилась и вот, привязав к стулу ретивого влюбленного я показываю несколько новых поз, придуманных его невестой пару дней назад.

-Расслабься малыш, эта шлюха готова дать только мне, спорим она уже неделю говорит тебе, что "не в настроение" — вставая с постели я подхожу к мальчишке.

-Скотина! — вот это ярость!

-Может и так, все мы — скоты, в каком-то смысле — улыбаюсь я, наотмашь ударяя этого идиота.

-Не убей его.

-А что? Ты волнуешься? — удивляюсь я.

-Меня видели с ним сегодня — ну вот, Кристиан такой пассив!

-Ну и? Плевать! Все здесь будут молчать пока я не прикажу открыть пасти — фыркаю я.

-Милый, ты не кончил — надувает и без того искусственно надутые губы Мими.

-Ты мне надоела! Я хочу ее! Слышишь, Кристиан! Я хочу ее!

-Да понял я, но пока это невозможно. Потерпи до нашего отлета во Францию, обещаю, в аэропорту она будет рядом с тобой — как всегда обещает этот лгун.

Сколько можно кормить меня "завтраками"? Я устал слушать это все! Мне нужна Детка! Где она? Где моя самая любимая девочка на свете?! Кристина! Бабетт! Как бы ее не звали, как бы она себя не звала — все равно она остается самой любимой для меня и самой желанной девочкой! Как же я ее хочу! Так сильно, что кишки сводит судорогой!

-Ты меня не любишь? — ну еще разрыдайся!

И правда, рыдает. Как смешно! Какие они все смешные! Я так устал от них. Так сильно устал! Впервые за долгие годы моего одиночества я нашел для себя кого-то важного, кого-то откровенно своего, но увы и она тоже не принадлежит мне! Кристина с самого своего рождения была по праву моей, хотя ее этот факт ничуть не трогал. Она сопротивлялась мне, до последнего. Так старалась разграничить нас. Даже собиралась умереть и этим доказать, что я не нужен ей. Глупая! Какая же она глупая! Я ведь люблю ее! Она нужна мне! Никто и никогда не нужен был мне так сильно, как она. Стоит ей только приказать и я сделаю что угодно!

Тварь! Ведь Детка знает об этом и пользуется! Помню, как сегодня, помню этот день, когда она попросила меня оставить ее. Я оставил. И что? Что она сделала? Попыталась изничтожить меня и любое упоминание обо мне. Нет, я конечно, вначале разозлился на нее, но потом понял, что она просто не знала, как еще заставить меня обратить на себя внимание. А почему ушла? Устала. Я понимаю. Она просто устала от того ,что я все время менял ее на других. Дурак! Она хотела создать со мной полноценную семью, быть моим всем, а я? А я все время играл с другими оставляя ее.

Моя малышка, сахарная кукла, которую не стоит марать грязными руками. Она стала такой красивой, такой необычной, какая же она необыкновенная, какая совершенная. Я так сильно хочу ее! Осталось совсем немного потерпеть и она будет у моих ног! Она как всегда будет моей, только моей.

-Выпни этих придурков и притащи сюда Матильду, пора ее упокоить на веки! — завязывая халат, отдаю приказ Кристиану.

-Хорошо — кивает он и помогая охране выволакивает из спальни вопящую сестрицу.

Матильда мое личное проклятье! Эта паршивка помогла сделать документы Детки и оттого я не мог найти свою девочку почти полгода. Но, вот теперь эта гадина у меня в руках и ей ох как не повезло! Я превращу ее в фарш!

Обездвиженное тело появляется в спальне, о да Матильда умеет сопротивляться, не просто сопротивляться, а оказывать серьезный отпор. Эта мелкая сучка, дочь нового посла Ирландии уже три раза чуть не сбежала, но Кристиан вовремя ее отлавливал. Она даже пыталась связаться с Деткой, правда безуспешно, но важен сам факт!

-Ненавижу это место!

О, кажется приехала тетушка Флора — редкостная сучка, кстати, во всех смыслах. Сколько ее помню тетушка всегда отличалась отменной бульдожьей хваткой и редкостным талантом ублажить любого при этом сама пуская слюни от экстаза. Вот такая неприглядная картина вырисовывается.

А если честно и проще говоря, я завидую этой сучке. Некрасиво, ой, как же это некрасиво, но что поделать? Уж такой я. Либо завидую, либо не замечаю, если не считаю достойным для зависти. Как там говорит психолог моего папаши? А, точно!

"Люди устроены по подобию приматов, возможно, Дарвин и ошибался насчет эволюции обезьян, но в одном он был точен: "Человеческий разум — примитивен, настолько, что любое выделение из общества одного представителя, заставляет другого желать того же". Из его умозаключений следует, что все мы хотим того, чего не имеем".

К чему я это? К вопросу о моей зависти. Я искренне, совершенно грязно и поистине неподобающе завидую всем и всему, что не имею.

-Сэр, Ваш отец желает Вас видеть — Ричард, как не вовремя он решил отвлечь меня от увлекательных мыслей и не менее увлекательного занятия.

Я как раз собирался распотрошить Матильду, но что поделать? Когда папа зовет, я иду. Ричард отступил от двери пропуская меня, он никогда не позволит себе дотронуться до своих господ, даже случайно. Странный парень, сколько я его помню никогда не менял своих привычек и предпочтений в отношениях с начальством. Впрочем, я не думаю, что Ричард считает меня или моего отца своими нанимателями, мы для него — Господа, хозяева, никак не меньше. К слову, его английские корни простолюдина в этом костюме-тройки и убранными на затылок волосами почти не заметны, но все же он скучный простолюдин, отличимый от большинства только своей должностью дворецкого нашей семьи.

-Ричард, не займешь нашу гостью, пока я буду душевно общаться с папочкой?

-Конечно, сэр, какой флакон мне использовать? — Ричард также на редкость преданный дворецкий и оттого я могу безоговорочно на него положиться в любых делах касаемых моих маленьких причуд.

-Тот, что с опием, она на него лучше реагирует.

-Понял, сэр.

Флора с папашей пили свой вонючий... ладно, с бергамотном чай, когда я появился в малой гостиной. Неожиданно — ну, для них, а вот для меня, вполне так себе, ожидаемо, сами же звали, а что в халате и тапочках? Да, слегка в крови, так я не на раут, а для семейной встречи вполне приемлемо.

-Твой поганец совсем обнаглел! — о, тетушка в ударе.

-Людовик, почему ты так выглядишь? — лорд Рейган тоже не в духе.

-Как? — сделал я максимально удивленные глаза.

-Как будто ты кого-то убил!

-Ну... Ты не далек от истинны...

-Уволь меня от подробностей!

-Как пожелаешь — пожимаю я плечами и опускаюсь на софу напротив родителя.

-Ты собрался во Францию?

-О, да, так и тянет посетить "Бурлеск", все-таки на бульваре Монмартр он куда лучше, чем у нас.

-Как я понимаю, ты туда собираешься не один? — какая проницательность.

-Да, сестренку я обязательно захвачу.

-Ты знаешь где сейчас Кристина Румынски? — ой, сколько удивления в этой бесовской гримасе.

-Ну еще бы мне не знать. К слову, папочка, не скажешь на кой черт ты ее чуть не прикончил два года назад? Учти, если бы тебе удалась эта затея, род Рейганов прервался бы на мне.

-Сучонок! — тетушка как всегда всех судит по себе.

-Он самый, дорогая. И к слову, ели вы все так желаете наследия оно будет только от моей Детки. Поэтому не совету пытаться причинить ей вред. Флори, расслабься, твоя Бьянка совершенно бесполезная и абсолютно бесплодная сучка, я проверил...

-Рейган!

-Ты его слышала, сестра. Мой сын, конечно, не особо адекватен, но что касается честности, он всегда на редкость откровенен.

-Так чего ты хотел папа? Учти, ты отвлек меня от важного занятия — устал я от озлобленных взглядов тетушки.

-Только повидать тебя напоследок и сказать, что поменял твою золотую карточку на платиновую.

-Ах, как же замечательно, когда папа из статуса обычного политика становится премьер — министром — усмехаюсь я и отвешиваю шутовской поклон — Аревуар, мои дорогие.

Кристиан присоединяется ко мне по дороги к спальне. Какой он педант, готов поспорить Детки он не понравится, в отличии от Монти. Помню, как она нежно его любила, особенно за то, что Монти считал, что куда приятнее заболеть СПИДом, чем получить стояк от моей малышки.

-Матильда?

-Ричард переусердствовал с опием, Матильда сдохла.

-Ну и ладно — такая мелочь не испортит мне настроения.

-Все еще намерен посетить могилу матери?

-Ага, завтра мы обязаны к ней наведаться, знаешь ли, навевает приятные воспоминания.

И впрямь приятные, последний раз я там был вместе с Деткой и получил масу радужных впечатлений...

Вот до этого момента я помню, а дальше? А дальше пустота. Что же за дрянь мне вкололи? и в каких дозах? А главное, кто меня так классно подставил? Найду — убью, суку! Нет, ну я понимаю ненависть отдельной персоны на меня, но кто был его информатором? кому пришло в голову со мной так "подло" и "гадко", ну и "низко" поступить? Вроде, жалование я всем выплатил в этом месяце...

Хотя... Моим планам это мелкое похищение никак не навредит, если конечно этот идиот не сподобиться навредить моему телу, впрочем Детка не позволит, она найдет меня гораздо раньше, стоит только подождать.

...Неделя прошла, ну и долго еще мне ждать? Когда уже Бабетт начнет думать головой, а не очаровательной задницей? Я начинаю уставать. Да и сладкие воспоминания становятся не такими уж и спасительными, хотя тот момент когда я ее спасаю прямо как рыцарь навсегда запечалится в памяти, особенно наш кровавый поцелуй.

" -Гадина! Даже не думай! — прошипел я у нее над ухом.

Сдавив шею, я попытался остановить кровь. Как не вовремя ее зацепило совершенно не по моему плану!

Вытащив ее сотовый я набираю первый номер из поисковика и тут же дозваниваюсь до какого-т оидиота.

-Кто бы ты не был, тащи свой зад на мост Льюиса!

Кажется он меня не совсем понял, добавив еще парочку горячих фраз я скидываю звонок и набираю скорую. Надеюсь в Америке она работает лучше, чем у нас и приедет вовремя.

-Эй, урод... — Детка решила показать характер?

-Заткнись, сука! Не смей говорить! — рявкаю я на нее, сильнее сдавливая артерию.

-Это яд огненной змеи, аспида — какое благородство, а то я не знаю, чем она меня почивала.

Зачем она вообще мне это сказала? Уверена, что уже не подействует, вот и злорадствует!

-Да знаю я! Уже выпил от твоей отравы антидот...

-Бессмертен — хихикает она.

-Заткнись, наконец! — не выдерживаю я.

Горло сдавливая ей сильнее. Кажется, она не может поверить, что я не собираюсь ее убивать, а как раз наоборот спасаю.

-Не хочу. Чего ты ждешь? Убей меня? Или просто уходи, сама умру...

-Заткнись! Замолчи!

Заело меня что ли? Мне кажется или это вой сирен? Стоит поторопиться им, иначе она сдохнет, а вместе с ней и все, кто будет вокруг, уж поверьте я камень на камне тут не оставлю!

-Людовик...

-Ну, все сама напросилась!

И я припадаю к ее губам. Это был наш первый поцелуй. Почему первый? Потому, что она впервые ответила на него и оттого он показался мне безумно сладким, вместе с тем и невероятно горячим!"

Какие приятные воспоминания. Готов только на них одних продолжать жить и ждать когда она-таки сподобиться меня найти.

День шестой.

Если вы боитесь потерять кого-то — потеряйте и больше не бойтесь.

Если убить убийцу количество убийц не изменится.

Этот день начался для меня рано или точнее — поздно. Я только успела лечь и закрыть глаза, как в хлипкую на мой личный взгляд, дверь постучали, довольно настойчиво. Подождав пару минут и убедившись, что стучавшийся не остановится, я встала, попутно вытаскивая из-под подушки пистолет. Да-да, знаю меня можно принять на параноика, но нужно учитывать тот факт, что паранойя у меня развилась не на пустом месте. Скажу больше она четко угнездилась где-то между "я сошла с ума" и "от таких вещей никто не застрахован".

-Привет — на пороге стоял Ник.

-Ну, привет — пистолет вернулся в исходную позицию, то есть я поставила его на предохранитель.

-Я решил — нда, и чего он мог решить на пороге моей комнаты? — Я решил помочь тебе в поисках.

-Странно, вчера ты чуть ли не сбежал при этих словах. А сейчас настроен помочь? — удивилась я.

-Ничего странного, ты сама сказала, что после того, как найдешь его, собираешься прирезать ублюдка, это входит и в мои планы — очень интересно.

-Тогда, прошу — распахнула я перед парнем дверь. Все-таки мир стал сходить с ума.

Ник с любопытством огляделся, пройдясь не только взглядом, но и грязными подошвами ботинок по полу. Вот за что я всегда буду ненавидеть американцев — так это за манеру ходить в обуви по дому. Ну кто так делает? Кто?! Да еще и в утопающем в сырой земле Оксфордшире? Тут в пору бахилы одевать даже на уличные ботинки.

-Так и думал, что ты взбесишься — смешок Ника оказался неожиданным.

Когда он демонстративно снял ботинки у самого края небольшого ковра, я с несвойственной мне злостью констатировала, что совершенно напрасно не избавилась от Ника несколько лет назад. Он стал искусней, наблюдательней и коварней. В отличии от меня. Ведь он ждал. Каждый день он ждал, что смерть нагрянет на променад, но она обходила его стороной до вчерашнего дня.

А я? А я, к сожалению, не боялась. Нет, дело не в моей самоуверенности. Просто, я никогда особо не боялась смерти, не мечтала о ней, но и не гнала мысли, что когда-нибудь, в обозримом будущем за мной придут и меня убьют. Было, конечно, обидно и даже жалко себя местами. Правда, было. Но, я не старалась оттачивать мастерство убийцы. Наверное, мне просто надоело совершенствовать не самый лучший из навыков.

-Знаешь, что мне по-настоящему интересно? — устраиваясь по-хозяйски на моей постели, протянул Ник.

-И что же это? — не особо переживая о том, что может спросить Ник, села я на кровать напротив.

-Ты бы так и дальше позволила ему существовать? — я так и думала — ничего умного.

-Ник, а ты — дурак — парень дернулся, но не попытался опровергать — я, ты или кто-либо другой просто не в состоянии что-то позволять или не позволять Кукловоду. Ты должен быть счастлив и захлебываться этим счастьем, которым тебя одарил Кукловод, ведь он подарил тебе жизнь и именно он Позволяет тебе жить, впрочем, как и мне.

-Даже так? — усмехнулся Ник и я вдруг, совершенно не ожидая от себя, замерла, нет это не правильно, стоит забыть. Что и сделала тут же перебив его.

-Именно так — и я поменяла тему — Мне не составит труда найти Кукловода, вот только, я не знаю, что делать дальше? Поэтому нужен ты. Может, что предложишь? Потому, что я все никак не могу решить. Убить его? Сейчас это дороже обойдется нам. Терпеть? Невозможно. Я сильно подозреваю, что он не оставит нас в живых, в лучшем случае окажемся на старых позициях, то есть я окажусь, а вот ты займешь почетное место помощника, каким был в свое время Монти. Так что же делать?

-Убить. Только это приходит мне на ум — не оригинально.

-А силенок хватит? Лично мне не хватило — запахивая халат, который до сих пор болтался на моих плечах и предоставлял обзор весьма сомнительных прелестей, подошла я ближе к Нику.

Заметив мои манипуляции парень усмехнулся, он прекрасно понимает, что вовсе не голое тело я пытаюсь скрыть. Нет, тут нечто большее. Настолько "большее", что мне самой противно смотреть на себя. И вот еще один показатель того, что нельзя оставлять в живых свидетелей собственного унижения и позора, иначе они будут вечно напоминать тебе о совершенных в прошлом ошибках.

-Не смотри на меня так, словно собираешься прирезать и сейчас решаешь, как будет проще это сделать — говорю же, догадлив.

-Именно об этом и думала — кивнула я.

-Я и не сомневался, ну а теперь, когда мы обсудили все вопросы касающиеся наших непростых отношений, я бы хотел все же уточнить есть ли у тебя какой-нибудь план? — присев на кровать и сложив руки на животе демонстративно приготовился слушать Ник.

-Есть, конечно. План у меня есть всегда — почти правда. И вот что "почти" пока пусть побудет неизвестным.

-И?

-Ну если ты так просишь — протянула я, замечая, как напрягся Ник — их двое Себастьян Крафт и Кристиан Канинген. Внеочередные претенденты на "Грэмми" в номинации "Актер года", впрочем Себастьян отчасти не лжет. Он тут сестрицу потерял, которая вышла погулять с Людовиком и не вернулась, а вот Канинген лжец отменный, правда тоже лишился сестры — мечтательно закатила я глаза к потолку и с неудовольствием отметила трещину в потолке.

-И в чем же он лжет? Впрочем мне заранее жаль этих двух неизвестных идиотов...

-Ой, да брось! Ты. И их не знаешь? Никки-бой, всю высшую аристократию ты вызубрил лучше, чем спасительную молитву за своей заблудшей душонки — как глазами-то засверкал!

Родители Ника были религиозными фанатиками и думаю, отчасти именно этот факт оправдывал то, что Никки грохнул ублюдков. А еще они его били, морили голодом и собственный отец насиловал его, пока мамаша полосовала розгами и кончала от разворачивающегося действа перед глазами. Поганые родители.

-Ответь на вопрос — сдержался, ценю.

-Все просто, Никки-бой — пожимаю я плечами, отчего халат сползает, Ник планомерно бледнеет. О да, это шоу не для всякого глаза. На плече у меня клеймо — герб дома Рейганов — вот только прошу не строй из себя невинность. Это обычное клеймо. А что касается этой маленькой заварушки и путаницы. Сестрицу Себастьяна уделал Канинген. На вечеринке пьяную и обдолбанную в хлам. Кристиан развлекся с ней, будучи под таким же кайфом. Далее девка очухалась в самый неподходящий момент и чтобы не орала, парень прикрыл ей рот рукой, вот только не учел, что кокаин забил девчонки носовую полость. Дышать через нос она не могла, а рот был заботливо прикрыт. Итог — она задохнулась...

-Ну, а сестра Канингена?

-Не перебивай и до этого дойдем — цыкнула я на Ника — так вот, девка задохнулась. Канинген в панике и вот тут в спальню, где все происходило вбегает его собственная сестра. Думаю, он все же рефлекторно и это вовсе не мания какая-то...

-Он и ее придушил?

-Ага — вытягивая на соседней кровати и почти расслабляясь, хихикаю я.

-И что потом?

-Не знаю — развожу я руками в воздухе над головой.

-Как это?

-А вот так, на этом моменте я захотела в туалет и через дверь смежной комнаты вышла в коридор.

-Так это не догадки, а реально произошедшие события? — не ожидал Ник и оттого даже не смог скрыть истинных эмоций.

-Ну да, ты же думаешь, что я в состоянии вот так точно узнать целую хронологию событий и сами события? Я просто оказалась не в том месте, не в то время.

-Но, почему ты не попыталась... а, забудь — махнул рукой Ник.

-Никки, а какое мне было собственно дело до того, кто, кого и как трахает и грохает. Мне — плевать. И тебе по идее должно бы быть.

-Тогда к чему эта история?

-Кое-чего я не понимаю. Как? Как он смог вынести тела и спрятать их? А главное, где? И совсем уже важное — кто ему помог? Для мальчика, что всю свою жизнь проводит в пьяном угаре нереально иметь такие связи. Следовательно, Кристиану помогли. И вот это-то и наводит на определенные мысли. К примеру, кто?

-Людовик.

-Оригинально, но! Я, как та породистая сука, что никогда не перепутает запах своего кобеля и какого-то другого. Там был не Кукловод. Да и к слову, Людовик НИКОГДА не убирает за собой. Он предпочтет быть пойманным с поличным, чем застигнут с лопатой и целофаном. По его мнению это слишком мелко и недостойно такого высшего существа, как Людовик.

-И кто тогда? — не особо доверяя моему ответу, все же проявил интерес Ник.

-А вот это и предстоит нам узнать и боюсь ради такого даже Людовика я готова поискать — улыбнулась я, в очередной раз забывшись. Как так получается, что в присутствии Ника я не ощущаю нужды скрывать и скрываться? Думаю, дело в том, что Ник не далек от меня в своей кошмарной натуре.

-Только не говори, что ты затеяла новую игру — скривился Никки.

-Нет, ну что ты. Та игра была последней. Теперь кто-то другой решил поиграть с нами. И мне бы хотелось только узнать, кто это? У кого хватило смелости.

-Точнее, кто не струсил, как ты? — какой невинный намек.

-Никки, не забывайся — пистолет возник у меня в руках так неожиданно, что парень дернулся. Конечно, в отличии от него я не развивала навыков, но кто сказал, что я не тренировалась?

-Как пожелаешь, только ствол убери, ты заставляешь меня нервничать.

-Я или ствол? — фыркнула.

-Ствол, ты не такая страшная.

Это комплемент? Сомневаюсь. Тем не менее, сладко улыбнулась, но пистолет убрала, уловив шаги в коридоре. Себастьян. Только он так характерно способен подворачивать правую ногу. То избиение не прошло даром. Вскакиваю с кровати и подхожу к двери, открываю. Как раз в тот момент, когда Крафт собирается постучать. Изумление на лице быстро сменяется пониманием. Он не знает, как именно, но понимает, что я могу предугадать его появление.

Себастьян выглядит лучше, особенно черный костюм, с приталенным пиджаком красят его. На удивление гармоничным молодой человек. У меня от таких челюсть сводит.

-Ты не одна? Извини, я могу зайти позже — какой тактичный.

-Не стоит, слишком раздражают шаркающие шаги.

-Ах! Вот как ты поняла, что это я — словно узнал великую тайну, улыбнулся Крафт и тут же скривился от боли в губах.

-Зачем пришел? — не стесняясь выяснять причину на пороге, спросила я.

-Хотел узнать...

-Да, новости есть и нет, я с тобой ими пока не поделюсь. Сейчас узнаю все наверняка и возможно уже сегодня ты сможешь пообщаться с первоисточником и задать свои глупые вопросы относительно сестры — на последнем слове я захлопнула дверь и повернулась к удивленному Нику.

-Раньше ты себя так не вела.

-Времена меняются, Никки-бой, как и я... Поднимай свой зад и поехали за Людовиком, думаю его пора вычеркивать из списков "без вести пропавших".

День шестой. Вечер.

В детстве мне говорили, что на улице будут предлагать алкоголь, секс, наркотики. Где эти люди?!

Любая статья в Уголовном Кодексе должна начинаться словами: "Если поймают, то..."

Что касается моей страшно гениальной догадки о местонахождении Людовика... Ну, на самом деле ничего выдающегося. Совсем. Просто, я узнала нашего профессора. Именно он с неясной, поначалу, для меня страстью следил за домами семейства Рейганов. Я, как бы, тоже следила, но скорее для самоуспокоения, в отличии от Клода, впрочем, какой он Клод? Еще один мститель, который не способен за собой следить, не то что за Людовиком.

"Что не помешало ему похитить великого и ужасного" — пришла мысль. Хотя, думаю именно поэтому профессор так спокойно и провернул эту авантюру. Никто и представить не мог, что найдется такой идиот, который в здравом уме и твердой памяти совершит попытку похищения маньяка — убийцы.

Опять же, похищение было весьма удачным, по другому и не скажешь. Как иначе бы удалось столь долго скрываться? Вот только, я никак не могу понять кое-что другое. Ну, допустим, Канинген самостоятельно запрятал тела своей сестры и сестры друга. Допустим. Но! Пропало не двое и не только девки. Число растет с геометрической прогрессией. Значит, кто-то взялся за дело всерьез. Кто? Я бы могла с присущим мне оргазмным удовольствием обвинить Людовика, к сожалению этот ублюдок уже довольно давно сидит на чьей-то цепи.

-Куда мы едем? — оторвал меня от мрачным мыслей Никки.

Мы уже с полчаса тряслись в поезде. Машину Никки пришлось бросить, не хочу, чтобы о нас узнали раньше времени. Да и Людовик ни за что не согласится на побег в той тачке. Скорее загнется в грязном подвале. А по взгляду Ника на этот драндулет — любовь бывает зла...

-В Восточный Лондон, бывал там? — лично я в тех местах знала каждый угол, почти что обтерлась об них.

-Бывал, но так, мимо проезжал — пожал плечами Никки и его заметно отросшие с нашей прошлой встречи волосы рассыпались по рельефным плечам.

-Тогда сегодня у тебя будет уникальная возможность побывать в сердце Лондона...

-Вообще-то я считал, что сердцем Лондона является — Трафальгар...

-Нет и нет! Все эти культурные центры оставь при себе. В любом городе самые милые, образованные и честные люди живут в трущобах, а ведь именно такие люди и являются сердцем города, усек? — подмигнула я, совершенно непроизвольно и первая выскочила в двери открывшегося вагона.

Ах! Как я люблю этот запах! Так может пахнуть только две вещи — грязные деньги и грязный мир! И сейчас я почти в своей среде. Мне правда этого не хватало. Ощущения, что все кругом хуже меня самой и я на их фоне не так уж и плоха. Проза жизни, но тем не менее всегда следует искать того, кому хуже.

-И ты думаешь наша пропажа здесь? — с большой долей сомнения спросил Никки.

-Уверена. Даже знаю в каком месте. Не ной и не кисни, в этой не самой ароматной жизни тоже как-то существуют.

-Вот именно, что существуют.

Я и сама не поняла, как подперла Никки к обоссанной стенке одной из многоэтажек, впрочем никого этим не удивив, частенько выстрелом в лоб тут народ не всполошишь, чего уж говорить о мордобое?

-Никки-бой, а давно ли ты сам также существовал? Не тебя ли вытаскивали со дна? Ты бы прекращал ныть, а лучше вообще заткнулся!

С неприязнью, я оттерла руки о бирючины штанов, словно сама в говне измазалась. Ненавижу подобный снобизм, пусть и обоснованный. Все равно.

-Странно тебя видеть такой — вдруг раздался голос Ника, спустя почти пять минут безмолвной ходьбы. Парню явно не хватает контрольного нокаута, чтобы окончательно успокоиться.

-Какой?

-Легкомысленной, вспыльчивой и даже местами нелогичной.

-Ага, это мой новый образ — покивала я.

-А серьезно?

-А серьезно... Мы на месте.

Разрушенное здание бывшей школы. Лет пятнадцать как оно принадлежит семейке Рейган. На кой хрен этим ублюдкам школа в трущобах? Все просто. Как только надо сделать вид, что Рейган — старший занимается благотворительностью он показывает миру эту школу и проект по ее восстановлению. В итоге — и волки сыты и овцы целы. Проект уходит в "доработку", а поле для деятельности остается вновь не вспаханным. Зато красочно и четко расставляются акценты.

Людовик после некоторых мытарств решил, что это место вполне сойдет за этакое "логово злого гения" и в дальнейшем, если кого и резал по прибытию на родину, то только тут. Вынуждена признать, что лучшего бы и сама не подобрала.

Почему я так уверена, что обнаружу его здесь? Как я уже говорила, слежка за Клодом. Но, не только это. Ко всему прочему я не верю в совпадения. Ну, никак. Совсем. Это ж как надо звезды рассчитать, чтобы Клод каждый день или через день таскался с одного конца города в другой и его конечной целью была вот эта школа? Не верится как-то.

-И с какого этажа предлагаешь начать поиск? — на полном серьезе глянул на меня Ник.

-Никки, эти этажи уже лет как тридцать не пригодны для экскурсий. Нам нужен подвал. И к твоей, да и моей радости, чтобы попасть туда — в школу даже заходить не требуется.

На заднем дворе есть неприметная дверка, декоративно заваленная всяким хламом. Когда-то я думала, что о ней знаю только я, помимо Людовика, конечно. Но, как показала практика — знают двое — знают все.

Жаль новое пальто, впрочем, мне все равно пришлось бы его испоганить не сейчас, так когда добралась бы до Людовика. Как-то не получается строить иллюзий, что этот маньяк окажется чист, свеж и будет пахнуть сосной. Поэтому я без зазрения совести начала оттаскивать старую, ржавую проволоку и запачканные мазутом куски резины. С полминуты Ник наблюдал за моими потугами и со вздохом присоединился.

Когда показалась крышка люка, мы были похожи на узников Бухенвальда. Но, этим не ограничилось, Ник ушиб себе правую руку в попытках открыть люк. Я же в далеком прошлом прошедшая уже через подобное испытание на смекалку, сковырнула крышку одним из ржавых прутьев валяющихся под ногами и быстрым, сильным пинком откинула проржавевшую дверь.

Черным зев подвала не пугал меня, как раньше. Помню в те времена одна только мысль переступить бетонный порог этого вместилища боли и криков отчаяния приводила меня в неистовый страх. Сейчас же я со скепсисом глянула на поежившегося, но продолжающего тихо сквернословить на предмет чертового люка, Ника и спокойно вошла внутрь, оказавшись в просторном коридоре.

Захваченный фонарик оказался явно не лишним. Хотя, я и без освещения знала каждую выемку в присыпанном гравием полу. Но, Никки не знал и уже пару раз чуть было не навернулся, нарушая неестественную тишину вокруг. Невольно скривилась и не только из-за Ника. Сырость уверенно вошла здесь в состояние плесени на потрескавшихся стена и не штукатуренном потолке. Видимо, еще и поэтому проводка полетела к чертям.

-Это местечко напоминает съемочную площадку дешевого фильма ужасов — вполне объективное мнение, высказал Ник пытаясь оттереть плесень с рук при помощи рукавов куртки.

-Не стоит быть столь категоричным — утыкаясь в тупик из еще одной и последней на пути к личной пыточной Людовика, двери.

Когда я бралась за резную ручку и поворачивала ее, слыша глухой щелчок в замочной скважине, мне показалось, что внутри что-то хрустнуло... Нет, не внутри меня, а за дверью. Со мной-то как раз полный порядок.

-Бомба? — шепотом спросил Ник.

-Вряд ли, максимум граната, но тоже — вряд ли — прошептала я в ответ.

-Откуда такая уверенность?

-Людовик скорее всего жив... А будь у тебя возможность, ты бы убил Куловода гранатой или же пожелал начать его кошмар с "испанского каблучка" и закончить "колосажанием"? — фыркнула я.

-Второе.

-Вот и все так... Выбирают второе. И с чего бы какому-то идиоту минировать помещение? Нет, тут что-то другое.

Ник хмыкнул и пнул дверь. Естественно! Лучше проверить практическим путем. Особенно, когда в тебя летит сразу три сюрекена и два кинжала. Механизм, что щелкал сработал и вот мне в лицо дыхнула смерть.

А Ник и правда тренировался все эти годы. За мгновение до того, как метательное оружие соприкоснулось с нами, Ник упал назад прямо на меня, да еще и осмелился почти обнять.

-Видишь? Я не настолько бесполезен, как ты думала. Ведь, я сейчас тебе жизнь спас.

-Ага, вот только если бы не ты не думаю, что нуждалась бы в спасении — поднырнув под парня, я поднялась.

На первый взгляд в помещение было пусто. И вряд ли бы я полезла дальше, но неясный шорох меня слегка удивил ( скорее, чуть в штаны не наделала), он исходил из угла под грудой непонятного тряпья.

Любопытство, как и всегда пересилило. И я полезла, не уверенная, что могу там обнаружить — от крыс до бездомного мальчишки. Груда зашевелилась, когда я начала понемногу лишать ее тряпья.

-Ой, какая наркота-то здоровская попалась. Я почти в Раю, а ты все так же желаешь мести, любитель киднепинга? Сегодня никак, прости дорогой, мне только что привиделось самое родное.

Этот голос я ни с кем не спутаю. Меня всю передернуло, когда я вынужденно посмотрела на свой личный кошмар. Который сегодня отличался от себя прошлого только оттенком лица, что было явно синее и одутловатее, чем обычно, видимо по роже Людовик схлопотал и не раз...

-Ну, что глюки? Развлекать вам меня положено, вот и развлекайте.

-Сейчас.

Я подошла ближе и с превеликим удовольствием треснула Людовика по буйной головушке. Дождавшись, когда он окончательно отключится и завернув в одну из более чистых тряпок, что тут валялись, безвольное тело, Ник перекинул великого Кукловода через плечо и понес на выход.

День седьмой

Ночь.

Никто не обязан относиться к нам так, как мы относимся к другим. Просто стоит это понять однажды и перестать разочаровываться в людях, ожидая от них слишком многого.

No Эрих Мария Ремарк

Особняк Рейганов тот еще гадюшник, после посещения которого одним мылом и мочалкой не отделаться. Придется принимать ванну с отбеливателей и противогрибковыми препаратами. На крайняк оставлю — этиловый спирт и ацетон.

-С тобой все нормально? — заметив, как я через шаг передергиваю плечами, спросил Ник.

-Да... Наверное. Просто не люблю это место — ткнула я пальцем в трехэтажную махину.

-Бывала здесь раньше? — искренне удивился парень и посильнее перехватил безвольное тело у себя на плече.

-Не только бывала, я даже тут жила... Где-то около двух месяцев, пока Людовик не перерезал всех соседских сук и кабелей. Потом он заскучал, а его папаша начал порядком уставать от постоянной слежки за сынком. В итоге, Людовик отправился покорять новые горизонты, ну и я следом, естественно.

Ник фыркнул, а я невольно опять почувствовала это. Снова, не те мысли, не те чувства. Покачав головой, отвела взгляд. Старалась сделать все незаметно, но не думаю, что Ник не заметил, скорее наоборот. Парню это льстило. Что не только он не может до конца понять, как себя со мной вести, но и я теряюсь в моменты, когда вижу его настоящего.

-Ну, так как? Бросим его у ворот?

Ник показательно качнул плечо, на котором сейчас повис Людовик, отчего голова Кукловода смешно затряслась.

-Ага, только прежде получим причитающееся.

-О, тебе обещали вознаграждение? — приподнял левую бровь Ник.

-Конечно, Рейган не способен иначе высказывать благодарность. А нам с тобой он обязан вдвойне. Мало того, что отыскали его сыно-дочку, так еще и не прибили по дороге.

Людовик, словно почувствовав, что речь идет о нем, приоткрыл глаза. Мутный взгляд ясно показывал степень его неадекватности. Я с сомнением посмотрела на Ника, тот попытался развести руками, отчего лишенный опоры Людовик плавно, я бы сказала "рыбкой" скатился на усыпанную гравием дорожку и в очередной раз тесно пообщавшись с жесткой поверхностью, вырубился.

И вовремя, со стороны особняка началось движение. К нам спешила охрана во главе с Рейганом. Ник непроизвольно выпрямился и отошел. Я же наоборот лишь сцепив пальцы рук в прочный замок, переступила с пятки на носок. Моя очередная, пусть и слегка грязная мечта, начала исполняться. А я очень люблю притворять в жизнь планы, особенно связанные с Людовиком. Особенно, когда они кажутся мне безупречными. Вот как сейчас.

-Что с ним?!

И как Рейган умудряется не повышая голоса и даже не сотрясая кулаками выглядеть настолько внушительным и при этом разгневанным? Определенно, годы практики, ну еще и дороженный костюм с иголочки и зализанные волосок в волоску пряди тронутые сединой волос. Мы с Ником на фоне такой элегантности смотрелись просто — смешно.

-Откуда я знаю? — пожимаю плечами — мы договаривались, что я найду его и даже притащу живым. Он — найден? Найден. Жив? Жив. На этом и сойдемся. Где деньги?

-Какие? — подлинное удивление.

-Те самые, которыми Вы будете откупаться вот от него — указала я на Ника.

-Сколько?

-Обычная такса за молчание, вполне сгодиться — вспоминая, что в европейской валюте это очень и очень внушительная сумма.

Рейган дал отмашку охране и те бережно подняв на руки все еще невменяемого Людовика скрылись за воротами. А мой биологический отец порывшись в кармане брюк, достал смятый чек. Протянул мне, но осознав, что я не собираюсь брать его, повел рукой в сторону Ника, тот вынуждено сжал бумажку с энной суммой в ладони. Хоть бы не порвал.

-Там даже больше. Надеюсь, я вас двоих не увижу — многозначительное молчание, не могу обещать того, чего не могу... обещать.

Ник, стоило нам отойти подальше, принялся сжимать и разжимать кулаки. Не люблю я это мужскую гордость. Ну вот что ему стоит просто сказать мне спасибо, а не строить из себя обиженного.

-Как ты поняла? — процедил Никки сквозь зубы.

-Что именно? Твое материальное положение? Или твои долги, в которые ты умудрился залезть, что бы отыскать Людовика? Знаешь, а ведь это полностью его вина, ну что у тебя кризис с деньгами. Вот пусть он и возместит. А не твоя правая почка.

-А это откуда?..

-Видела как ты выходил из отделения донорских органов, не сложно догадаться что ты там мог делать.

-Про правую почку? — скептицизм так и прет из него, не верит? Напрасно.

-Футболка задралась, когда ты снимал куртку. А там след от маркера с правой стороны. Не думаю, что ты внезапно полюбил татуаж.

-Как Он тебя терпел? Я бы уже убил за одну только наблюдательность — простонал Ник, но я поняла, что деньги он возьмет и теперь вполне возможно, окончательно исчезнет.

-А я ведь хотел Его убить. Правда, так сильно хотел. Хотя... Сейчас я думаю, что сглупил. По сути именно Он не дал когда-то мне умереть. Спас.

-Никки-бой только прошу тебя не возводи Людовика в ранг личных героев. Этот сукин сын не заслуживает поклонения.

-И не собирался. Из вас двоих поклонения заслуживаешь только ты.

И зачем он это сказал? Специально? Я, правда, не понимаю. Сейчас самое время разойтись по разным углам. Ник получил то, в чем нуждался, я же... Я не убила Людовика, благодаря присутствию Ника. Все просто. Да?

-Думаю, мои жертвы с тобой бы не согласились.

Почему-то мне казалось слишком важным оставить неприятное послевкусие от нашей встречи, словно стоит этого не сделать и что-то изменится. Вот только, что? Ник никогда не относился ко мне лучше, чем к хорошему врагу. Сама не понимаю. Или понимаю?

-Не люблю я прощаться — через минуту тишины и пристального разглядывания клена за моей спиной, произнес Ник.

-Тогда, давай не будем прощаться? — качнулась я с пятки на носок и сделала два стремительных шага в сторону.

Он не попытался меня остановить. Значит, и правда не прощаемся. Я слишком хорошо знаю Никки, чтобы поверить, что все так просто кончится. А еще я сама не хочу, чтобы эта встреча стала последней. Он не стал мне резко и внезапно нравится, но мне понравилось то, как он себя повел. Потрясающая выдержка для жертвы чокнутого психопата. Впрочем, кто сказал, что Никки нормален?

С такими мыслями я покинула Лондон и все время пока ехала в электричке меня не покидало ощущение слежки. Пристальной, но незаметной. По крайней мере вычислить преследователя я не смогла. Верить в то, что мои навыки ослабли, не хотелось. Поэтому либо мой сталкер очень умел, либо у меня развивается мания преследования. Первое опасней, зато второе страшней.

Вопрос решился сам собой, когда на своей станции следом за мной вышел Доминик Клод. В принципе, я и не рассчитывала, что он оставит меня в покое. Клод на редкость был схож с Людовиком, нет не внешне, да и не характером. Но, вот поведение, жесты и любовь к дорогой одежде.

-Полагаю будет несколько наиграно делать вид, что я оказался здесь случайно? — легкое колебание воздуха и я оказалась ведомой под руку Клодом.

-Согласна, было бы глупо расшаркиваться друг перед другом — кивнула я не делая попыток вырваться — Скажите, зачем Вы его отпустили?

-Кого? — а вот и пошли картинные удивления.

-Ох, Вы же сами говорили о наигранности. Давайте не будем портить зародившееся взаимопонимание.

-Как поняла? — никогда прежде мне не доводилось видеть как меняют цвет глаза только от настроения их владельца. Сейчас несмотря на свет только от неоновых вывесок и электрических фонарей, я могла поклясться, что глаза Клода стали на два тона темнее.

-Случайно — пожала я плечами, сделав вид, что не заметила сжавшего сильнее мою руку локтя.

-Да?

-Да. Дело в том, что Вы один из немногих мужчин, которые носят очень дорогую обувь, настолько дорогую, что во всем Лондоне я смогу на пальцах пересчитать обладателей схожих с Вашими туфлей. Ну, а там, где я нашла Людовика все было истоптано подошвами именно Вашей обуви, к тому же Восточный Лондон явно не то место, которое посещают состоятельные люди.

-Неужели только это? — какой дотошный.

-Нет, не только. Еще меня поразило несоответствие эмоций и слов произнесенных Вами в нашу прошлую встречу. Человек, вроде Вас, просто не способен так спокойно реагировать на отказ, если предложение было важным. А Ваше предложение было именно таким. При этом, ни грамма недовольства, как будто Вы решили тогда поиграть со мной от скуки, а когда не получилось не особо расстроились. В самом деле? Ведь есть игрушка и поинтересней.

-Еще?

-Я на днях вынужденно ходила за покупками и совершенно случайно столкнулась с Вами в Восточном Лондоне. Не удержалась, признаю, проводила, аккурат до здания бывшей школы.

-Это ничего не...

-Доказывает? Естественно. Если не принимать во внимание вышеперечисленные, пусть и косвенные, но улики. Да и я не следователь, чтобы доказывать Вашу вину. Мне важно было убедиться в своих подозрениях и одно то, что Вы ничего не отрицаете для меня достаточно. Единственное, что я пока не поняла, зачем Вы его отпустили? — останавливаясь у ворот студенческого городка, я все-таки высвободила руку и посмотрела на Клода.

-Только это? А вопрос кто я такой? И для чего вообще похищал Людовика у тебя не стоит? — приподняв ладонь Клод погладил меня, только теперь провел пальцами по линии шеи — совсем не страшно?

-Нет. На все вопросы. Я тоже так умею — думаю мной двигало любопытство, ну и чуточку злорадство. Правда, такого эффекта я не ожидала, когда невесомо коснулась кончиками пальцев гладкой щеки мужчины. Он не сломал мне руку только потому, что я быстро отдернула ладонь и спрятала ее за спиной. Я успела почувствовать насколько холодной и сухой была кожа Клода. Но, от прикосновений все же стоит воздержаться.

Впрочем, манипуляции с прятанием рук мне не особо помогли, лже-профессор не церемонясь схватил меня чуть повыше локтя. Я не вырывалась. Ничего он не сможет сделать в людном месте. Максимум попытается напугать.

Клод поступил иначе. Он буквально заставил меня снова прикоснуться к его лицу. Судя по виду, у мужчины это вызывало сильнейшее омерзение. Хотя, спустя пять секунд, пока моя ладонь лежала на щеке Клода, удерживаемая его сильными пальцами, Доминик расслабился. Глубоко вздохнул, его глаза посветлели.

-Пахнешь, как он. И руки такие же нежные, мягкие, как у Людовика — вот оно что, тут не столько ненависть сколько больная любовь или же привязанность? Преданная Людовиком привязанность. Как я ненавижу таких его жертв. Самые опасные и чокнутые. Вот только, когда Кукловод успел обзавестись еще одним?

-Отпустите меня — не делая попыток вырваться четко потребовала я.

-И такая же манера приказывать — усмехнулся Клод, но руку отпустил.

-Я хочу получить ответ на свой вопрос, если это возможно.

-Я позволил ему уйти потому, что собираюсь заставить Людовика на собственной шкуре прочувствовать, каково это быть загнанным в угол.

Как я и думала ничего нового.

-Тогда, удачи Вам — поворачиваясь к Клоду спиной, произнесла я.

-Не желаешь присоединиться?

-Нет. Меня подобные игры не прельщают. Как и игры вообще. В свою последнюю я уже сыграла. До встречи не занятиях, лже-профессор.

И я не оборачиваясь уверенно, насколько моя нервная система позволяла, направилась к своему корпусу. Пожалуй на сегодня подвигов достаточно.

День восьмой.

Каждый раз, когда я говорю:

"Не дай Бог этому случиться..."

Угадайте, что происходит?

Как я и думала Себастьян на новость о причине и главное о виновнике в смерти своей сестры, отреагировал весьма неоднозначно. Для начала он, естественно обвинил меня, потом окружающих, следом попытался оправдать Кристиана и лишь потом задумался. Так глубоко, что к приходу Канингена, Крафт кинулся на бывшего друга с кулаками. Кажется, разбил тому губу и сломал нос. Кристиан, как не странно, не сопротивлялся. Может потому, что опешил, а может, что более вероятно, совесть проснулась.

Я тихо порадовалась, что решила встретиться с Крафтом в одной из пустующих аудиторий, а не в своей комнате, иначе бы они разгромили остатки моей убогой обстановки. Да и время поджимает, мне пора на занятия. Больше эти двое меня не интересуют. Впрочем, они никогда меня не интересовали.

-Тина, постой — окликает меня у дверей Себастьян.

-Ну, что еще? — раздражение от неизбежного опоздания начинает растекаться по телу.

-Что мне делать с этими знаниями?

-А я-то откуда знаю? — совершенно искренне удивляюсь.

-Чтобы ты сделала на моем месте?

Вздохнув и признав свое опоздание, я разворачиваюсь и иду к стоящему, над валяющимся Канингеном, парню. Попутно достаю из рюкзака ТТ — Тульский Токарев, русские знают толк в оружие.

-Запомни: никогда не спрашивай совета о мести у убийцы — с этими словами я вкладываю в подрагивающую ладонь пистолет.

-Ты... ты предлагаешь..? — глаза Себастьяна расширяются от понимания.

-Я не распространитель от какой-нибудь компании и я не предлагаю, ты спросил — я ответила, а теперь мне пора.

Не знаю, как он поступит, мне все равно. Хотя, нет. Я точно знаю, как он поступит. Открываю дверь и произношу последние слова почти шепотом:

-Он и свою сестру убил, ведь в таком деле свидетели ни к чему.

Я сижу в парке и дышу свежим воздухом... На самом деле, мне просто лень идти в общагу, там несколько оживленней, чем обычно. Да и как иначе? Такая трагедия! Драма я бы сказала. Себастьян Крафт убил своего лучшего друга Кристиана Канингена, но и это не все, ведь придя в себя после случившегося с парнем аффекта и осознав, что натворил, Себастьян пустил и себе пулю в лоб... Ну, это первые и наверняка, последние данные полиции. Но, я-то прекрасно понимаю, что Крафта попросту убрали. И даже догадываюсь кто именно.

-Удивительная погода в этой стране, не правда ли? — Клод подошел почти вплотную ко мне, возвышаясь надо мной так, что ремень его брюк грозил в любой момент съездить мне по носу. Мы пытаемся доминировать, как мило!

-Я бы сказала, что погодка здесь паршивая, как раз под стать собравшемуся на этом остравке сброду — усмехнулась я, поправляя челку.

-Не будь столь критична — присаживаясь рядом и закидывая ногу на ногу посоветовал Клод — кстати, возвращаю твою игрушку.

ТТ отданный Крафту сейчас легко удерживал в руках Клод. Как просто. И вместе с тем, как мерзко. Никогда не смогу привыкнуть к этому. Убивать с улыбкой на губах, я научилась, а вот смеяться от удовольствия убивая, так и не смогла. Это сильнее меня.

-Не стоило. Мне он ни к чему — вежливо отказалась от орудия преступления.

-Что ж, тогда... Черт с ним — и лже-профессор слегка отклонив руку, закинул пистолет куда-то в кусты.

-А какой пистолет нашли на месте преступления? — все-таки Крафт был дураком, что ему стоило убить друга и тогда бы, возможно остался в живых.

-Не пистолет — револьвер. Давно собирался от него избавится и так удачно вышло.

Вот картинка и сложилась окончательно. Вскоре полиция обнаружит, что револьвер из которого "застрелился" Крафт фигурировал в еще нескольких делах, наверняка, найдут какие-нибудь отпечатки пальцев, следы крови, принадлежащие похищенным и сделают следующий вывод: мальчик помешался и начал похищать, а следом и убивать. Его верный друг узнал о новом увлечении Себастьяна и попытался вразумить, за что и был застрелен. История обрастет новыми фактами, косвенными и прямыми уликами... Вот только при чем здесь Людовик?

-О, вижу не все даже тебе понятно, да? — улыбнулся вполне так ласково Клод.

-При чем тут Людовик?

-Детка, это будет самый увлекательный момент. А пока хочу кое-что проверить.

И в следующую секунду Клод жестко прихватил меня за шею, а следом поцеловал.

Щелчок я услышала также, как и Клод. Значит, за нами следят, да еще и фотографируют. Впрочем, неудивительно. Вопрос в другом. Кто? Ни за что не поверю, что это понадобилось бы гос. безопасности или мистической МИ-6. Рейган? Уже более вероятно. Но, все же притянуто за уши.

-Да, я определенно прав — оторвавшись от моих губ хмыкнул Клод.

-Не знаете, кто бы мог это быть?

-Увы, сам теряюсь в догадках — сказано было так, что стало ясно — прекрасно он все знает, а вот говорить не собирается.

-Это все или будет что-то еще? — поднялась я со скамьи.

-Нет, на сегодня развлечений достаточно. Не хочу тебе наскучить — еще один оскал и прикосновение холодных губ к щеке.

Я стойко выдержала, даже не вздрогнула. А затем пару минут сверлила взглядом удаляющуюся спину Клода. Этот мужчина доставит мне немало хлопот, но с другой стороны Людовику он насолит гораздо больше и сильней. По сути, мне нужно просто определиться, хочу ли я иметь дело с Кукловодом или все же предпочту Клода. Как не посмотри, а Клод не такой уж и плохой выбор.

Некая задумчивость не помешала мне проследить взглядом за юрким юношей, что недавно с таким упоением фотографировал меня с лже-профессором. Пока можно оставить эту тайну "на потом".

Людовик Рейган.

Папаша расстарался. Как всегда. Сижу уже сутки под охраной. Никаких острых предметов, руки в наручниках. Не сомневаюсь, он это не для моей безопасности, а для того, чтобы я не прирезал суку-врачиху, что пичкает меня непонятной наркотой в надежде, что мозг отключится. Ну-ну... Я сам себе и не такое колол. Помню, даже как-то сердце отказало, типичный передоз. Зато после моих маленьких экспериментов подобная дрянь перестала действовать на меня совершенно.

-Как я посмотрю, показатели улучшились — констатирует эта мерзавка, а я представляю, как вытаскиваю из вены иглу и всаживаю по самое основание в ее правый глаз, предварительно сдергивая брендовые очки с носа этой курицы.

-Когда он придет в норму? — папашке нетерпится, также как и мне, избавиться от посторонних, вот только в отличии от меня, Рейган — старший вынашивает далеко идущие планы.

Сам бы ни за что не догадался и даже представить себе такого не мог. Но, еще вчера пока пытался окончательно очухаться, слышал излияния родителя тетке. Прямо как он весь испереживался и понял, что не может потерять единственного наследника и под занавес выдал такое, что я моментально пришел в себя.

Папуля озаботился моим будущим. То есть своим конечно, но все же. Он решил женить меня. Меня. Женить. Чокнулся, на старости лет! Видите ли, старику хочется увериться, что продолжение рода будет. Нет-нет, не так, как многие подумают. Я — бездетен. Гермафродиты не способны иметь детей. Но, кто отменял искусственное оплодотворение?

У папашки хранится куча "материала" в одном из банков спермы. Сам-то он тоже уже лет пятнадцать, как не способен делать детишек. Вот и решил одним выстрелом (в прямом и переносном смысле) убить кучу зайцев. И меня женить, и имя свое "доброе" очистить, и род свой поганый продолжить.

-В принципе, он и сейчас в норме, синяки в течении недели сойдут, кости целы, органы не отбиты. Единственное, гематома на голове, но и она неопасна.

Надо же, какие подробности, хоть сию минуту отправляйся на поиски смертника, что решил со мной поиграть. Впрочем, так и сделаю, а родитель пусть катится ко всем чертям, я еще не настолько чокнулся, чтобы жениться на подстилках местного разлива.

И к тому же у меня уже есть женщина, которую я хочу и буду иметь... Всегда.

День девятый.

Люди бывают разные, как и свечи: одни для света и тепла... а другие — в задницу!

( Фаина Раневская )

Самое отвратительное, пожалуй, это осознание. К примеру, еще вчера я думала, что являюсь очень плохим человеком, особенно в связи с тем, что стараясь сохранить свою никчемную жизнь многих этой самой жизни лишала и продолжаю лишать. Сегодня, я думаю, что если бы не убийственная доза транквилизатора вкупе со связанными конечностями, я бы выбралась из этой ямы и устроила кровавую баню своим будущим убийцам...

Началось утро вполне приемлемо, я даже удивилась. Никто не стучал по двери, сотовый молчал, а за окном в кои-то веке раз — довольно солнечно. Я почти с удовольствием собралась и вышла из комнаты.

Последние десять дней выдались напряженными, что не способствовало моему обучению. Пора бросать игры с мальчиками — психопатами и браться за учебу. Все-таки заваливать экзамены я не рвусь. Сильно подозреваю, что без достойного образования ничего в этой жизни не добьюсь. Я, конечно, многое умею, но в обычной, серой жизни такие умения не пригодятся. А вот престижный диплом откроет мне множество возможностей.

В общем, сегодня я была полна энергии, которую собиралась пустить в верное русло. Радовало, что занятия не отменили, хотя в связи с двойным убийством вполне могли. Но, система образования здесь строиться по типу: "Учеба продолжается до тех пор, пока есть хотя бы один ученик". А когда таких учеников половина британской элиты, учеба просто бьет ключом.

Профессора не особо рвались проводить семинары и ограничились лекциями. Чем очень мне помогли. Сомневаюсь, что смогла бы ответить на вопросы по пройденному материалу. Я благополучно прозанималась до обеда собиралась продолжить после оного. Тем более, что за три перемены я так и не заметила в толпе Клода. Надежда слабая, но вдруг он куда-нибудь исчезнет... с концами?

Обед прошел в мечтаниях о исчезновении лже — профессора. Удалось даже не обращать внимание на шепотки о смерти Канингена и Крафта. Все равно ничего правдоподобного не услышу, а домыслы я никогда не любила. Знаете ли, крайне обидно когда слухи оказываются всего лишь слухами, я бы даже сказала смертельно обидно...

"У Людовика сегодня "рыбный" день. Две девицы и паренек. Хохочут с соседней комнате и пьют, знали бы Что пьют... Хотя, я рада, что этому гаду есть с кем и чем поразвлечься, на меня отвлекаться не будет.

-Бэби, ты не собираешься выйти к гостям? — Монти наконец закончил с прической.

После того, как мы покинули Азию этот придурок чересчур оживился. Думаю причиной тому, что Монти предпочитает европейских девочек, без примесей и желательно не вступивших во взрослую жизнь. А в стране восходящего солнца, таких девочек не водилось. Я перекатилась со спины на живот, согнув ноги в коленях и болтая ими в воздухе оценивающе осмотрела Монти.

-Их трое, сами справитесь — мне было просто лень вставать с мягкой постели, к тому же особой причины делать лишние телодвижения я не видела. Если бы Людовик нуждался во мне — позвал бы. А так... Чисто ради того, чтобы лицезреть чью-то смерть, подниматься с кровати мне было лень.

-Хозяин будет недоволен.

-Монти, а когда это наш психопат был доволен? Вчера он заявил, что пока мы все не сдохнем он не улыбнется, а сегодня с утра, целовал мне ноги и просил никогда его не покидать. Заметил, что он страдает перепадами настроения? Серьезно так, страдает — зевнула я, пытаясь завернуться в простыню. К вечеру температура упала и мне стало прохладно в одной рубашке.

-У него просто такой период...

-Ой, только давай без этой фигни! У него всю жизнь "такие периоды". Что ни день — то катастрофа! Нескончаемое ПМС какое-то, в самом деле!

-Когда это такое было? — благополучно забыв о "гостях" Монти полез ко мне с "вечными" вопросами о Людовике.

-Неделю назад, к примеру, вот что ему стоило не убивать сынка премьера? Нормально же жили, пока он не решился на внеочередное убийство кого-то богатого и известного — на самом деле, я тогда даже на секунду возгордилась Кукловодом, он убил еще того урода, правда сам от этого менее уродливым не стал.

-Тебе лишь бы критиковать. Всегда пытаешься устроить скандал!

-Когда это я начинала скандалить первая?!

-Сейчас! — раздалось от двери и мы с Монти вздрогнули, Людовик!

Сегодня наш "Аполлон" выглядел особенно празднично, ну конечно, папочка свалил, да еще и денег подкинул. Впрочем, не могу обвинять Людовика в отсутствии средств к раскошному существованию. Чего-чего, а денег у него не отнять. Но, вернусь к созерцанию своего личного кошмара. Людовик принципиально носит костюмы и белые рубахи навыпуск. Рубашки мне нравятся. Обычно я беру их без спроса и стараюсь испоганить всеми доступными средствами. Мне доставляет какое-то садистское удовольствие наблюдать за тем, как Рейгану — младшему раз в неделю приходится закупать новую одежду. Так вот, сегодня наша "очаровашка" предпочла выпендриться по полной, костюм с иголочки, пошитые на заказ туфли и конечно же, куча аксессуаров. Никогда не разделяла любви к запонкам и массивным печаткам. Обычно, такие вещички оставляю следы и если не на месте преступления, то на моем теле очень часто.

Но, я не об этом. Людовик сегодня был в ударе и потому решил провести с нами душеспасительную беседу на тему: "Мир станет чище и лучше без слабых и глупых, бла-бла-бла".

Вальяжной и немного ленивой походкой, по которой стало понятно, что виски из гостиной нашли своего ценителя, Людовик приблизился к постели и присев у изголовья, дернул меня за волосы. Я не особо сильно, скорее для проформы укусила мужскую ладонь, за что тут же поплатилась. Людовик дернул сильнее за волосы и вынудил меня использовать вместо подушки свои колени, запрокинув голову я зло зыркнула на него снизу вверх. Никакого эффекта.

-Монти, допустим от этой дурочки -выразительный взгляд на меня — я ничего умного и не жду, она обожает делать глупости и выводить меня из себя, но ты-то! Мы ведь обсуждали это!

-Прости, Хозяин — покаянно опустил голову Монти — я просто хотел доставить тебе больше радости...

-И подумал, что будешь в состоянии заставить нашу Детку сделать что-нибудь без моего вмешательства? Тем более, что-то, что придется мне по вкусу? Да, она скорее сдохнет, чем доставит мне удовольствие, правда же? — и такой обиженно — невинный тон вкупе с ласково смотрящими на меня глазами, ага, как же...

-Вот не болела бы моя задница так сильно, после утра полного доставления "удовольствия" тебе, поверила бы каждому слову! А так, уж прости, дорогой, но свою порцию извращенного счастья ты получаешь ежедневно, а то и чаще — прошипела я.

-Ты на нее только посмотри! Как заговорила! — всплеснул руками Людовик.

-Ну и? Как хочу так и говорю! Угрожать тебе все равно больше нечем!

-А родня не в счет?

-Они далеко!

-Но ведь не настолько...

-Но и я ведь только огрызаюсь...

-Сучка..."

К чему я это вспомнила? Ну... По слухам Кукловод это нечто сверхъестественное и почти нереальное, опять же по слухам, между нами, то есть Кукловодом и Бабетт была "любовь", как у Бони и Клайда, не заметила я что-то такого. Скорее мы походили на профессора Франкенштейна и его творение. Да... Слухи вещь такая... недостоверная.

Но, одному слуху я верила безоговорочно. А именно тому, что Монти как-то совершенно случайно сболтнул. Мол, Рейган — старший мечтает от меня избавится и стоит только появиться возможности, он ею воспользуется.

Тот "следопыт" с камерой был не первой весточкой. Но, я в этот раз проявив абсолютную беспечность, а проще сказать — глупость, попалась. Меня просто подкараулили в аллеи между корпусами, когда я припозднившись возвращалась из библиотеки. Один крохотный укол в шею и вот результат...

Как я и говорила, с удовольствиям выбралась бы из ямы. Но, увы! Никто не желает протянуть мне руку помощи.

-Уж простите, мисси Бабетт — разводит руками Кар.

В свете фонарей, что весьма сносно освещают кладбище, я могу разглядеть своего давшего знакомого, долговязый и нескладный, какой был таким и остался еще со времен нашего первого знакомства в особняке Рейганов. Помнится он тогда в конюшнях чистил дерьмо за лошадьми. Столько времени прошло, а ничего в его жизни не меняется, продолжает убирать дерьмо, только теперь не за Рейгановскими лошадьми, а за самой семейкой.

-За свое убийство? — фыркаю я, скорее от земли, что летит с краев ямы, чем в сомнительной попытке казаться отважной и хладнокровной.

-И за это тоже — кивает Карл, берясь за лопату — но в первую очередь за то, что придется помучиться, мне ведь велено закапать Вас живьем. Эй, Рэд, где ты там? Иди сюда! Поможешь.

И первая горсть земли летит в меня сверху. Ну, супер! Вот как — как, а так сдохнуть даже я не заслуживаю! От удушья, с землей во рту и глазах... Святые угодники, я не хочу! Не могу! Знала бы, что именно так закончу эту бредовую жизнь... впрочем ничего бы не изменилось.

-Рэд! Кому сказал пойди сюда! Проклятье! Я что один должен тут горбатиться?!

Карл завертел головой в поисках подельника и временно прекратил сыпать мне на голову землю, которая кстати успела надежно укрыть ноги по щиколотки. Если в помощь Карлу явится еще и невидимый мне Рэд, думаю минут через пятнадцать я окажусь в Аду. Почему сразу в Аду? Потому, что в чистилище пускают тех, в чьих грехах сомневаются. Мои же сомнений не вызывают.

-Чертов ублюдок! Не заставляй меня идти за тобой...

-А придется. Вот прямо за ним ты сейчас, Карл и отправишься.

-Л-лорд?

-Адиос!

Мне на лоб что-то капнуло... Прежде чем полностью залить лицо и шею. Кровью. А через мгновение я еле успела увернуться от тела Карла упавшего в яму. Нда, фраза "не рой яму другому" сейчас была весьма уместна, жаль, что Карл уже не в состоянии ее оценить.

-Детка, любимая, хватит так пристально разглядывать свежий труп, я все равно не поверю, что с нашей последней встречи ты увлеклась некрофилией.

Лучше уж труп, чем задрав голову поднять глаза на этого маленького, поганенького, сукина сына. С другой стороны оттягивать неизбежное просто глупо. Как и все, что я сегодня делала. Но, я все-таки последовала совету Людовика. И ничего нового, ну по крайней мере, принципиально нового для себя не нашла. Разве что, сегодня он не стал выпендриваться и одел обычные джинсы с курткой. Красоты его это не уменьшало, зато с толпой слиться вполне сможет.

-Хорош? — нарочито принял позерскую позу этот псих.

-Когда вытащишь меня отсюда, поговорим о твоей привлекательности — прошипела я в ответ.

-Ну, вот всегда ты так... Условия, условия и потом обязательно облом!

Людовик театрально всплеснул руками так, что лопата, которой он собственно и расправился с моими неудавшимися убийцами, полетела прицельно вниз... на меня. И опять я увернулась.

-А неплохо... Детка, я был уверен, что ты разленилась и потеряла сноровку, особенно, когда услышал, что Карлу удалось затащить тебя на кладбище и почти зарыть.

Ах, это мы так проверяем не утратила ли я навыки? С-сука! Как же я его ненавижу!

-Вытащи меня отсюда! — рыкнула я.

-Только если пообещаешь не драться — хихикнул Людовик — знаешь ли, сломанные ребра не особо способствуют физическим нагрузкам.

И не дожидаясь от меня колкости в ответ, кинул конец бечевки. Я ухватилась за импровизированную веревку и быстро перебирая ногами начала взбираться, но почти сразу же ощутила, как меня вместе с веревкой тащит наверх. И стоило мне оказаться на краю ямы, как Людовик по привычки не рассчитывая силу вцепился в меня. Можно было бы, романтично обозвать его мертвую хватку "сильными объятиями", но даже мой сарказм отказывался так искажать факты.

-Прелесть моя, мы снова вместе — выдохнул этот псих мне в самое ухо.

День десятый. После полуночи.

Добром нужно отвечать на добро...

А на зло нужно отвечать справедливостью.

Не плыви по течению, не плыви против течения — плыви туда, куда тебе нужно.

No Сунь Цзы

И? "Мы снова вместе" — мысленно передразнила я Людовика. А землю вокруг могилы я "носом рою", чтобы собрать улики и уничтожить их. Впрочем, в этот раз какая — никакая, а справедливость торжествует. Монти, по причине смерти отсутствует, поэтому могилку для своих бывших сотрудников Людовику пришлось копать самостоятельно. Он морщился и время от времени хватался за ребра, но в целом вел себя, как образцовый гробовщик. Я, признаться, даже умилилась при виде такого трудового рвения.

-Детка, прекращай строить эти уродские рожи и лучше расскажи-ка мне кое-что — у него глаза на затылке?

-Что? — присев на корточки и разглядывая фосфорное свечение над одной из могил в дальнем левом ряду, спросила я.

-Почему ты здесь? — бросая последний ком земли на свежую братскую могилу и поворачиваясь к делу рук своих спиной, уставился на меня Людовик.

-На кладбище? В Лондоне? Или на планете вообще? — решила уточнить на всякий случай.

-А с сарказмом у тебя по-прежнему хуже некуда — я не смотрю на него, но точно знаю, что сейчас Людовик закатил глаза.

А еще через пару секунд меня вздернули вверх. Наши глаза на одном уровне, отчего я оказалась висящей в воздухе, как нашкодивший котенок, пойманный хозяином на "месте преступления". Поболтала ногами — бесполезно. Крепко держит и получает от этого удовольствие. По роже видно.

-Ну? Я жду ответа.

И столько умиления на физиономии, так и тянет дотянуться до коленной чашечки и пнуть со всей дури...

-Только попробуй — выразительный взгляд на носок моего ботинка. Фыркнула, больно надо!

-А где мне еще прикажешь быть? Не по кустам же от тебя всю жизнь прятаться?

-В очередной раз решила меня прикончить? — перебил Людовик, ишь какой нетерпеливый!

-Что ты! И в мыслях не было! Не поверишь, вообще случайно встретились — вполне правдоподобно воскликнула я.

Нда, ладно клешни разжал, черт с ним, что прямо на сырую землю, моя пятая точка совершила посадку, но какого подзатыльник-то мне отвесил?!

-И когда ты успела стать такой борзой? — вздохнул Людовик, обращаясь к ночному небу.

-Возраст и накопленный вкупе с ним опыт даже из такой кроткой милашки сделали дерзкую тварь — констатировала я неутешительный факт.

Собственно, что он хотел? Мы прошли все стадии отношений. И сейчас я бы сказала у меня наступил катарсис. Некое затишье.

-Давай ты сейчас впервые за столько лет просто мне скажешь, чего надо и я так же просто тебе это отдам, а? — думаю, вот из-за таких моментов многие и считают, что в нашей парочке главный далеко не Людовик.

Он снова взялся за лопату, правда, осталась самая малость и думаю он сделал это исключительно чтобы не сверлить меня взглядом. Знает, что я этого не люблю, впрочем даже так на откровенность меня не тянет.

-Не-а, последний раз, когда мы вот так поговорили, я оказалась на улице в компании копов, а в последствии и за решеткой с одним крайне милым дяденькой. Спасибо, больше не надо. Мне и без разговоров по душам неплохо.

-Ладно — ладно, давай не будем о плохом... поговорим обо мне — хихикнул Людовик, явно вспоминая, как разделывал в свое время этого самого дяденьку.

-Поговорим — кивнула я — признавайся чистосердечно, почему тебя так сильно и вполне осуществимо мечтает прикончить Клод?

-Ну... — сделал вид, что задумался и облокотился на лопату Людовик — а кто это вообще?

-Убью!

-Руки коротки — перекидывая мне, как всегда, без предупреждение орудие труда, Людовик поднял с земли блейзер. Отряхнул и как ни в чем не бывало одел его. Я удивленно, если не сказать шокировано наблюдала за этим.

-Помнится раньше, ты не одел бы побывавшую у кого-то в руках одежду, а сейчас...

-А сейчас Детка времена изменились. Вот ты — раньше, как всякая нормальная жертва пыталась бы сбежать, ну или убить меня на худой конец, а ты что?

-Что? — машинально переспросила я, семеня следом за Кукловодом к воротам кладбища.

-Помогаешь мне трупы закапывать и избавляться от улик. Отдай лопату, нечего с ней обниматься, как с единственной родственницей.

Оказавшись у минивена, Людовик совершенно обыденно толкнул меня в боковую дверь, видимо не ожидая протестов. Привычки меняются, человек — никогда. Вот уж истина. Хотя, это и меня касается, ведь села же покорно в машину.

Ночной Лондон нравится мне гораздо больше, чем при свете тусклого солнца. Этот город уродлив, все его пороки можно разглядеть при свете, но стоит зажжется ночным огням и иллюзия величия, древности окутывает улицы...

"Кап — кап — кап... черно-бордовая кровь срывается с ножа на каменный пол. Интересно, сколько крови было здесь пролито до меня и сколько прольется после?

-Детка опустила бы ты уже голову этой монашки на пол, а еще лучше клади ее в мешок в углу. Монти потом все это загрузит в багажник — вырывает меня из состояния оцепенения голос Кукловода.

-Я — плохая?

-Ужасная — улыбается и отбирает нож — ужасная и добрая. Сегодняшний день — это апогей твоих добрых дел.

-Я убила трех женщин, последней отделила голову от тела и делала это пока она еще была жива.

Наверное, шок от осознания произошедшего все-таки наступил. Пока я просто наблюдала, пока все это не было озвучено, оставалась надежда, что случившееся лишь очередной глупый сон девчонки желающей отомстить за свои обиды.

-Любимая, чем ты опять недовольна? — встряхнул меня за плечи Людовик.

-Чем? Я людей убила...

-Да какие это люди? Ты же сама рассказывала, как они избавлялись от детей стоило только их биологическим родителям дать отмашку. Или как они любили издеваться? Вспомни, как сама просидела в карцере трое суток. Неужели их ты считаешь людьми? Я сделал тебе великий подарок — дал возможность отомстить.

-Подарок?

-Еще бы! Теперь в кошмарах ты будешь видеть на монашку с розгами, а свои сладенькие ручки по локоть измазанные ее кровью и мозгами. Разве, это не подарок?

Уже не за плечи, а за задницу прижимая меня к себе и задирая платье все выше и выше шептал Людовик мне ,прикусывая мочку уха.

-Хозяин, тут одна живая — голос Монти вперемешку с визгом какой-то послушницы разнесся по часовне, заставляя меня вздрогнуть, а Людовика обернуться.

-Класс! Тащи ее сюда. Будем тр*хать! А Детка пока перекрестившись подождет нас в машине, да зайка? — ласковые интонации совершенно не вязались со словами и грубо сжимающими мое тело руками, я торопливо закивала и попятилась, запнувшись о голову монахини, упала. Попыталась встать, но опять оказалась на скользком полу.

-Ладно — улыбнулся Людовик с умилением оглядывая меня — уговорила, сиди здесь. Сейчас по быстрому тр*хну эту чертову монашку, а потом подождем вместе пока Монти будет прибираться. Чур, я спереди...

Я сама продлила себе пытку. Наблюдая, что эти двое вытворяли с послушницей, я как никогда прежде осознала, что сделаю всё. Абсолютно всё, лишь бы не оказаться на ее месте. Лучше сдохнуть, чем вот так агонировать под чокнутыми ублюдками. Впрочем, после того, как Людовик получил свое, он убил девушку. Свернул шею. На что Монти явно обиделся. Он-то кончить не успел, хотя ее смерть Монти не остановила, он просто продолжил измываться, но уже над трупом.

Людовик брезгливо осмотрел меня, все еще сидящую в луже крови. Но, помог подняться, точнее поднял за шкирку. Оттащил к купели со "святой" водой. Сорвал платье и толкнул в воду.

-Я не собираюсь садить тебя в новую тачку в крови, хоть ты мне и дорога, но тачка с кожаным салоном по любому дороже.

Вода была холодная и быстро окрашивалась в розовый цвет. У меня же заболело все тело, особенно ноги.

-Пожалуйста, можно мне выйти, я уже чистая — ныла я, не стесняясь.

Людовик усмехался и тыкал пальцев туда, где по его мнению я плохо промыла. Но, минут через десять ему надоело и он сам вытащил меня из воды потому, что ног к тому моменту, я уже не чувствовала.

-Детка... Неужели?! Наконец-то! А я начал в тебе сомневаться — его радость мне не нравилась, особенно в свете того, что я не понимала чем она вызвана.

Людовик пристально смотрел на мои ноги и скалился от удовольствия. Я тоже посмотрела. Кровь. Между бедер. Менструация. Это все же началось. Паники данный факт не вызывал. Поскольку прекрасно была осведомлена, от того же Людовика о всех процессах в человеческом организме и понимала, что радости девичества мне не избежать.

-Монти! Ты погляди у нашей красотки началась течка! — крикнул этот ублюдок.

-А мне-то что с этого? Хозяин, не отвлекай, я тут пальцы собираю, могу пропустить — Монти в тот момент казался мне лучшим. Впрочем его "явная" незаинтересованность Людовика особо не тронула.

-Ну и ладно. Детка, пошли в тачку. Нет! Я тебя отнесу туда.

И он отнес. Голую, примерно представляющую, что в его чокнутом мозгу зреет очередная сумасшедшая идея, но совершенно не сопротивляющуюся меня.

Идея и правда была гаже некуда. Людовик закинул мои ноги себе на плечи, грубо вошел порвав только начавший заживать сфинктер, и пока насиловал меня в очередной раз, собирал кровь себе на пальцы и облизывал их, приговаривая, что так мы станем еще ближе.

Иллюзии, мечты и остатки нормальности рухнули в этот день моего четырнадцатилетия, пока мимо проносились улицы ночного Лондона."

-О чем ты так упорно думаешь?

-О том, как сильно я тебя ненавидела.

-В прошедшем времени?

-Ага, сейчас ты вызываешь только жалость и брезгливость.

Удара не получилось, левой рукой он не такой быстрый, да и я была готова к выпаду. Так что о панель треснулось не мое лицо, а ладонь Людовика. Сделал вид, что так и надо. Весело. Нет, правда, я даже не удержалась от смешка. Как же он не любит допускать оплошности.

-Веселишься? — и шипит не хуже змеи.

-Ага, вспомнила семейку Бишоп. Вот уж от кого я была в восторге, а ты в ужасе...

-Не лги сама себе. Мне, конечно, было крайне удивительно видеть целую семейку психопатов, но ужаса я точно не испытывал. Просто они застали меня врасплох...

-Ну-ну, волк переквалифицировался в овцу — закивала я.

-Между прочим, Детка, это тебя они хотели в семью. Не замечаешь странную тенденцию, чем хуже человек, тем сильнее его тянет к тебе. Подобное к подобному...

-Нет. Ведь все мои ужасные знакомства случились после встречи с тобой. Поэтому, могу заверить, что не повезло мне единожды — с тобой.

А вот теперь увернуться не удалось. Заболталась и не заметила его руки. Впрочем бил не сильно и скорее для профилактики. Но, все равно обидно.

-Детка, основная ошибка Бишопов состояла в том, что они любили общение. Скажу больше, обожали говорить о себе в тем моменты, когда надо было просто перерезать глотку жертве. В отличии от них, я всегда точно знал с кем можно поболтать, а кого надо убивать при встречи.

-Куда мы едем?

-В резиденцию к моему папочке, конечно — удивился моему вопросу Людовик — не думаешь же ты, что я спущу этому идиоту с рук то, что он проделал с тобой.

-Если ты не забыл, помимо того, что он твой отец, он так же твой самый главный союзник, сколько ты без отца протянешь? — нда, дожилась, уговариваю не убивать моего убийцу.

-Детка, я протяну очень долго. Все его — мое. Ну, согласно завещанию, к тому же, кто я по твоему?

-Маньяк?

-Ну, кроме этого.

-Ублюдок?

-Это скорее ты. И прекрати оттачивать на мне свой паршивый сарказм.

-Даже не знаю, что ты хочешь услышать.

-Я — единственный наследник. У моего папаши не может быть больше детей. Его сучки рожали деток будучи сами в браках или как твоя мамашка — кукушка, предпочитали от деток избавляться. Поэтому найти кого-то его и вручить ему ключи от Рая — не вариант. А теперь представь — прихожу я на место папаши и ничего не меняю или же не остается прямых наследников и начинается форменная грызня. Как думаешь, кто и что выберет?

-Вот скажи, почему столько хороших людей в мире гибнет каждую секунду, а ты до сих пор ходишь по земле?

-Я бы сказал, что это карма, но я не верю в судьбу — хихикнул Людовик и резко затормозил.

-Выходи, прибыли к месту казни старого короля и восхождения на престол нового, прошу моя леди — шутовски подал мне руку Людовик, якобы помогая выбраться из машины.

-Вообще-то ты не король, а только лорд — заметила я.

-Ну тогда и ты не леди — резко захлопнул дверцу машины этот придурок, чуть не защемив мне спину.

-На правду не обижаются.

-На идиоток вроде тебя — тоже. Но ты меня тем не менее обидела. Что за недоверие? В СМИ меня все чаще называют "Королем убийц".

На это мне было нечего ответить. Он и правда заимел новую кличку. На счету у Кукловода свыше сотни убийств и это только те, которые смогли связать с ним. Поэтому прежнее прозвище перестало быть столь актуальным, а вот "Король убийц" весьма недурно звучит.

День десятый. Утро.

Нет ничего лучше, чем возвращаться туда, где ничего не изменилось, чтобы понять, как изменился ты сам.

Случайностей не существует — все на этом свете либо испытание, либо наказание, либо награда, либо предвестие.

Знаете, есть места, один раз взглянув на которые понимаешь — здесь творилась история. Фамильный особняк Рейганов именно такое место. Каждый раз, когда я переступала порог этого дома во мне просыпалось благоговение. Хотелось раскланяться или же сделать книксен. Особенно сильно это желание проявлялось при виде дворецкого Эйбрахама.

Он знал кто я такая, знал кем являются люди на которых он служит. Эйбрахам знал все. При этом ему одним взглядом удавалась показать, что я — жалкий таракан, о которого подошвы ботинок марать жаль, а вот Рейганы — почти боги, а с богов какой спрос? Вот именно — никакого. Тем более, что дворецкий справедливо предполагал: не пойман — не вор. И раз Людовика до сих пор публично не распяли, то значит и не за что.

-Господин и эм... Ваша спутница, добро пожаловать — да уж, это истинное искусство, вот так, одной фразой и презрительный взглядом из-под соболиных совершенно седых бровей опустить оппонента ниже гравия под ногами.

-Не будь злюкой, Эйб, я же знаю, что ты рад видеть Детку, вы же прошлый раз почти друзьями расстались — хихикнул Людовик подталкивая меня в сторону гостиной.

-В прошлый раз эта юная особа разбила вазу династии Минь о мою голову, а Ваш отец, выписал счет за испорченное имущество мне! — нда, припоминаю, было что-то такое.

-Правда? Странно, что не потребовал компенсацию сразу и целиком... Ну, да ладно, меня сейчас, впрочем как и всегда твои проблемы не волнуют. Где папаша?

Меня поражает, что таким засранцам, как Людовик прощается любое поведение, да еще и уважать начинают сильнее, а стоит мне что-то этакое выдать и в лучшем случае не пристрелят.

-Ваш отец... отдыхает — нет, ну правда, нельзя быть таким дипломатичным! Сказал бы, как есть — Рейган — старший тр*хает (пытается-то точно) очередную девку.

-О, как! — протянул Людовик — ну-ка, пойдем, Детка, нарушим покой нашего старика.

Хлопнув меня пониже спины, он первым направился к винтовой лестнице.

-Прости, за вазу — проходя мимо дворецкого шепнула я.

Эйбрахам отвернулся сделав вид, что не услышал извинений. Хотя, примерно представляя сколько стоила та ваза... Думаю, лучшее на что я могу рассчитывать — это то, что он слишком благоразумен и не попытается меня убить.

-Ты только глянь! Он там похоже ее вибратором дрючит — хмыкнул Людовик, приоткрывая дверь отцовского кабинета.

-Тебе-то какая разница? Или тоже захотелось?

Настроение у меня решительно падало приближаясь к оценке — ноль. Поэтому кривлянья Людовика раздражали больше обычного. К тому же, я слишком давно с ним не общалась, уже успела забыть какой это монументальный труд — говорить с Рейганом — младшим и не пытаться свернуть ему шею.

Людовик расслышав мое предложение отпрянул от двери и крайне болезненным движением впечатал меня в стену, придерживая локтем в горло. Я кажется слышала, как хрустел мой кадык. А потом острые зубы вцепились мне в ухо.

-А что? Неплохая идея, я прикуплю нам страптон и целую неделю... нет! Месяц! И целый месяц будем тр*хаться, как кролики. Как тебе идея?! — шипел в прокушенное ухо мне Людовик, но даже не это заставляло висеть пришпиленной бабочкой на стене. Впервые я услышала в голосе великого и невозмутимого Кукловода неприкрытую злобу. На меня. Или... Упс, ошиблась. Не я тут играю главную роль, а мои слова. Я посмела сравнить отца и сына.

-Не нравится, да? Правда, она такая...

Договорить я не успела, точнее не смогла. Кто бы сомневался, Людовик не отличается добрым нравом, естественно, он не оставил мое своевольное поведение без внимание. Проще говоря, мне в челюсть прилетел отличный хук справа. Думаю, с одного удара я бы не отключилась, да вот незадача позади была стена, принявшая мой затылок в радушные объятия.

В себя пришла судя по моим внутренним часам минут через двадцать — тридцать. Впрочем, могла бы и раньше, но тело упорно не желало покидать уютную темноту обморока. Картина представшая передо мной заставила мило улыбнуться, я бы даже сказала почти счастливо. А для меня, поверьте, счастья — нонсенс.

Людовик пристегивал своего папашу наручниками к креслу. У ног Рейгана — старшего валялась шлюха со сломанной шеей. Сама же я валялась на козетке, точнее уже приподнялась, иначе бы не смогла увидеть столь радостной глазу картины. Не устану удивляться, с какой скоростью Людовик решает все свои проблемы.

-Детка, уже очухалась? — обернулся Людовик — как тебе? Нравится? Мне — очень. Никогда не думал, что бить собственного отца такое удовольствие. Знал бы, давно бы прикончил выродка. А стоит посмотреть на тебя и представить, как ты медленно дохла от недостатка кислорода в грязной земле, так и тянет свернуть ему шею. Но, я сегодня не настолько добрый. Поэтому папочке придется помучиться.

Рейган порывался что-то сказать, но Людовик почти любовно заткнул ему рот импровизированным кляпом из нижнего белья видимо принадлежавшего убитой проститутке. Я осторожно, поскольку голова нещадно кружилась, встала сначала на четвереньки, потом на колени. Дальше дело не пошло. Людовик моей самостоятельности не оценил. Толчок в сину и вот, я опять валяюсь на бархатный подушках, а он присел у меня в ногах.

-Прости, дорогая, но я кажется перестарался, когда бил тебя, поэтому до прихода доброго доктора, ты отсюда не двинешься. А твой внешний вид объяснит синяки. Скажем, что упала со склона. Тормозила головкой — хихикнул Людовик и по-хозяйки огладив мой зад, вернулся к родителю.

Я видела, как Людовик вытащил из кабинета, вместе с креслом, отца. Спустя пару минут ухватил за волосы труп шлюхи и оббивая все пороги ее телом ушел куда-то. Подозреваю, он потащил их в свой бывший "кабинет", на нижнем ярусе дома. Там находилось нечто между анатомической комнатой и холодильной камерой. Бывало трупы хранились годами в том месте. Больше всего боялась попадать именно туда. Почему оказавшись в кафельных стенах меня пробирал невероятной силы озноб.

Я вздрогнула, когда ощутила чужое присутствие в кабинете. Первая мысль была, что это Людовик вернулся. Но, нет. Он бы свое присутствие обозначил. Повернув голову, поняла, что не смогу приподняться. Меня мутило. Сильно. Скорее всего, Людовик обеспечил меня сотрясением мозга.

-Напрасно я сомневался, он определенно без ума от тебя — этот голос вкупе с дорогими ботинками нельзя не узнать.

-Что Вы тут делаете? — вполне натурально изобразила я удивление.

-Пришел подлечить тебя — Клод присел на корточки так, что мое лицо оказалось на уровне его груди.

Легкое касание к затылку, вызвало невероятную боль. Прикусила губу. Не собираюсь радовать его стонами. Пальцы сжались сильнее. Застонала. Ублюдок.

-Ничего серьезного, ушиб и сотрясение. Это не смертельно.

-Кто тебя впустил? — выдохнула я сквозь сжатые зубы.

-Скорее у них не получилось задержать. А где сам виновник торжества? — продолжая сжимать мою голову в своих руках, словно невзначай задает вопрос.

-Не знаю, где-то здесь препарирует своего папашу — вполне честно ответила я.

-Даже так? Ну, что ж, это облегчает задачу.

Клод резко хватает меня, словно тюк и не обращая внимание на рвотные позывы, что издает мой желудок несет к выходу. Я чувствую каждый его шаг и не знаю стоит ли мне орать? В холле я все же решаюсь. Клод качает головой и сжимает влажные губы, он постоянно их облизывает, проходясь языком по острым клыкам, словно красуясь, но я точно знаю, что языку неудобно, как и деснам среди новых вставленных зубов. Он очень предусмотрителен, мало того, что по отпечаткам не найти, но еще и зубные слепки не определить.

-Я бы на твоем месте не стал шуметь, иначе сотрясение усугубится — и да, я передумываю поднимать крик.

-Зачем я тебе? — почти шепчу, голова болит неимоверно.

-Хочу его слегка помучить. А еще мне не нравится ваше тесное сотрудничество. Ни к чему хорошему оно не приведет — охотно отвечает Клод и переступает через труп охранника, а то, что это труп можно понять по неестественному положению.

Мы оказываемся за воротами, когда от дверей особняка раздается крик. Он мало походит на человеческий, скорее звериный рык. Мне не нужно видеть, чтобы понять, кто именно кричит.

-О, наш мальчик вовремя! Помашешь ему на прощание? — улыбается Клод, но заметив, что у меня начинают закатываться глаза, грубо швыряет в салон автомобиля, я понимаю, где оказалась только когда чувствую плавное движение и слышу гудение двигателя.

Я так и продолжаю изображать из себя жертву, пока машина не тормозит. Клод уже гораздо бережней вытаскивает меня из машины. Несет куда-то, когда он поднимается по ступеням, я понимаю, что меня заносят в дом. Довольно, старый, деревянные половицы под его ногами скрипят, а спертый запах говорит о затхлости. В глаза бросается выцветший некогда яркий, ковер на лестнице ведущей на второй этаж. Но мы проходим в гостиную, Клод укладывает меня на скрипучий диван. Я свободно вдыхаю, на некоторое время избавляясь от его присутствия.

Я лежу довольно долго, настолько, что когда кто-то присаживается у моих ног, я вздрагиваю очнувшись от дремы. Надо мной склоняется лицо. Безумно знакомое лицо.

-Это и правда ты. Как долго я ждал.

Исхудавшее лицо, горячечно пылающие глаза, руки лихорадочно мнущие мое тело, останавливаются на животе. Сквозь одежду, он оглаживает мой живот, играет с впадинкой пупка. Дыхание учащается, запах корицы. Кофе? Нет. вино.

Данте. Черти бы мня побрали это он! Как?! Я смотрела на знакомые черты и не узнавала. Признаюсь, виновата. Да, по моей вине он оказался за решеткой, но ведь если бы не тюрьма, его бы убили. Как и всех остальных. Так почему, это звучит столь неубедительно. И почему он не в тюрьме? Почему с Клодом? Не понимаю.

-Я вижу, ты озадачена — почти ласковая улыбка и совершенно не ласковый удар по щеке — эй, не отключайся! Я хочу, чтобы ты была в сознании, когда услышишь о наших маленьких планах.

-Каких? — выдавливаю я из себя.

-Весьма скромных — встает рядом с нами Клод.

-Не преуменьшай. Мы задумали грандиозное шоу — продолжая мять мое тело, произносит Данте.

-Все просто, Детка. Недавно я решил получить в свое пользование пару — тройку милых, домашних деток. А сейчас я придумал, как их использовать, не без помощи, нашего общего друга — взгляд на Данте.

-Лучше будет показать.

В отличии от Клода. Данте берет меня на руки и бережно придерживая голову несет на второй этаж. Здесь нет дверей ни в одной комнате. И я вижу. Людовик — психопат? Нет. Я ошибалась. Людовик слишком мил, по сравнению с этими скотами.

Девушки. Множество женских тел, все они голые и все со швами в области грудной клетки. Неужели? Нет!

-Да — заметив, как я мотаю головой, кивает Клод, идущий впереди — и если бы не мой партнер, ты бы оказалась в их числе. Поэтому я на твоем месте до конца жизни доставлял Данте лишь удовольствие, за то, что не позволил сделать из тебя очередную бомбу.

-Ты вшил в них взрывчатку — все еще не верю я.

-Именно. И когда их милые родственники раскошелятся, взамен они получат ходячую бомбу. Ба-бах! Представляешь, какой будет фейерверк?

-Сумасшедшие!

Моя попытка освободиться от рук Данте не увенчалась особым успехом. Зато я ясно поняла, что кошмар начался.

Никогда не думала, что скажу это. Но! Господи, пусть Людовик найдет нас! Во имя всех святых, прошу тебя!

День одиннадцатый.

Все люди приносят радость.

Только одни — своим присутствием.

А другие — своим отсутствием.

Людовик.

Ненавижу три вещи: боль, потери и неизвестность. Впрочем, я почти никогда с ними не сталкиваюсь. Но, надо же! Сегодня мне выпал Джек — Пот. Я получил три в одном. Все тело болит от перенапряжения, а кто виноват? Детка. Потерял я опять же кого? Детку. И наконец, меня гнетет неизвестность того, что делают с чертовой Деткой?

Нормальный бы просто забил на какую-то идиотку не способную заорать, когда надо. Но, я не такой. Я ее люблю и оттого постараюсь спасти. Нет, не ее, а тех умалишенных, что так опрометчиво проявили гостеприимство по отношению к этой гадюке.

Это видано?! Она в очередной раз поставила на меня! Сучка! Преклоняюсь. Очень качественный трах моих мозгов на тему: "Твой папа меня, крошку, обижает. Накажи его!". И ведь я повелся. Чуть было не грохнул папашу. Правда, в последний момент остановился. Нет, не из-за любви к родителю и уж точно не из жалости. Просто, если Бабетт так хочется кончить его, пусть сама и занимается этим. Я помогать не стану, как и мешать. Вот если бы она попросила меня, без своих выкрутасов, желательно на коленках и в ажурных чулках, вполне возможно я тогда бы... Сука! У меня и правда мозги плывут из-за нее. Найду и неделю драть буду! А лучше две.

-Господин, стилист прибыл — оторвал меня от приятных мыслей Эйб.

-Пусть заходит.

К встречи с интересным и смертельным во всех смыслах прошлым стоило подготовиться. я почти уверен, что сегодня он не решится тащить меня в свою нору, но если постараться, то из штанов выпрыгнет. Я умею быть... очаровательной. Особенно для бывших любовников. Жаль, что догадался так поздно. Точнее, не узнал.

Станис... Преданный и местами милый любовник. Мы познакомились, когда я еще был подростком. И когда тварь — мамаша еще не сдохла. Она любила наряжать меня в кринолиновые юбки и ярко красить. Станису по край мере нравилось. Он был первым на ком я оттачивал искусство перевоплощения и извращенного соблазнения. Станис будучи моим охранником и надзирателем очень скоро стал цепным псом и постельной игрушкой. И я не совру, если скажу, что с ним мне было весело. Но, с одной из семейк вышел прокол. Да такой! Я думал, что Станис погиб. Даже пустил скупую слезу. К сожалению, я не сентиментален. Поэтому скоро увлекся другими. А потом встретил Детку. И о Станисе позабыл окончательно.

Интересно, а Бабетт до сих пор не догадалась? Впрочем, ей простительно. Она о Станисе почти ничего не знает. Только мои смутные упоминания. Поэтому я не удивлюсь, если моя девочка все еще прибывает в блаженном неведении. Да и не к чему ей эта лишняя информация. За столько лет тесного общения я понял о Детки одну немаловажную вещь. Она любую информацию использует во благо себе и во вред мне.

Стилист умело наносил макияж, когда на экране высветилось очередное сообщение о месте встречи. Мило. Он приглашает меня на свидание? В тот самый ресторан после которого впервые стал "нижним". Что ж, будем ностальгировать.

Распахнув шкаф с платьями я кропотливо приступил к выбору. Я люблю вызывающие, дерзкие наряды и в этот раз не поступился устоявшимися принципами. Поэтому через полчаса из спальни выходила вамп. Женщина на грани. Платье едва прикрывающее ягодицы, чулки края которых едва выглядывали из-под подола, каблук вынуждающий едва касаться ступней пола. В общем, я был доволен. Значит, Станису можно лишь пожелать удачи.

-Госпо...жа, как быть с Вашим отцом? — уже в дверях застал меня вопрос Эйба.

-Можешь вызвать ему доктора... когда захочешь — судя по усмешке Эйба, доктора папочке раньше утра не дождаться.

Вечерний Лондон уже зажег огни, словно воскрес или проснулся после длительной спячке. Шум машин и крики гуляющих. Я наблюдаю за происходящим и почти в каждом лице вижу Бабетт, как же меня бесят эти чувства. Она портит мне жизнь. И с давних пор. Последние пять лет я только и думаю, как угодить ей и как удержать. Что бы такое сделать, как бы связать по рукам и ногам? Пока ответа нет. Впрочем, я мог бы угрожать ей. Вот только последний раз она не оценила и чуть не прикончила меня, да и себя заодно.

Машина тормозит у высотного здания с неоновой вывеской. Я на месте. Пора преподать урок настоящего соблазнения милому Станису.

Да... и как я мог так долго не узнавать его? Кроме внешности ничего не изменилось. Совсем. Даже его жадные, влажные взгляды на мое тело. Как он сам мог столько сдерживаться? Да у меня бы яйца отвалились. Такого бешеного желания вкупе с ненавистью я давно не встречал. А точнее, вообще не встречал. Станис, будто не мог решить чего ему хочется больше трахнуть меня или грохнуть.

-Давно не виделись — обронил он жестом предлагая мне устроиться за столом напротив него, все так же остался невоспитанным хамом, нет бы даме помочь присесть.

-Давно, Станис, очень давно.

Бокал с красным (как пошло) вином, мой бывший любовник чуть не выронил, но удержал и отставил в сторону. Я сумел его удивить. Сильно.

-Когда поняла?

-Сразу, да все поверить не хотел...а, как это мой милый, мертвый возлюбленный решился на такое? Я ведь на твою могилку и по сей день хожу.

-Ну-ну... Лгать ты так и не научилась. Ты бросила меня там! А потом даже не пыталась искать! Могила? Да ты ее поставила только для того, чтобы было куда приходить, когда на жизнь будет некому больше пожаловаться!

Уй, какие мы злые. Я сам налил себе бокал, быстро проглотил янтарную жидкость, позволив нескольким каплям попасть на губы. Откинул стул и взобрался на стол. Медленным, тягучим движение двинулся к Станису, не забывая прогибаться. все возмущение прилило к его паху, где уже гордо вздыбился, сквозь ткань брюк, член. Я усмехнулся, сел на самый край стола, широко разведя ноги, опираясь на подлокотники и вынуждая Станиса откинуться на спинку стула. С такого ракурса ему было отлично видно, что я без белья.

-Нравится? Хочешь? Я не останавливаю, можешь поцеловать...

И когда он потянулся к губам, я пригнул его голову к подолу. Секундное замешательство, а затем я оказываюсь спиной на столе, а мои бедра закинуты на плечи Станиса. Какой же он все-таки тряпка...

Его полу-стон полу-рык. Я продолжаю лежать с сожалением констатируя, что подобные игры больше не вызывают во мне удовольствия. Зато Станис, судя по мокрым штанам абсолютно счастлив.

-Ты не получишь ее только дав мне себя отлизать — как мило, мы торгуемся?

-А кто сказал, что я тут ради нее? Может мне хотелось вспомнить былое...

-Не начинай, мы уже выяснили касательно твоего таланта лгать.

-Станис, мне плевать, чем и как ты с ней занимаешься. Главное, сам не пожалей потом. Она все же одной со мной крови. В отличии от тебя.

Ух ты, а он научился делать больно мне. По крайней мере, удар поддых был не из приятной части вечера.

-Я не дам тебе поломать мои игру только потому, что питаю некоторые чувства...

-Скажи проще, из штанов выпрыгиваешь при виде меня, бедняжка — отдышавшись шеплю я и бью его ногой, целясь шпилькой в горло. Конечно, не получается, но кадык я все же задел. Вон как захрипел.

-Ладно, я собственно забежал...а, чтобы узнать твои планы и поучаствовать, но похоже в команду ты меня брать не желаешь, а больше нам не о чем говорить. Думал, выгорит из-за Детки, спешу расстроить, в отличии от тебя, она даже трахаться со мной не хочет, да и при любой возможности желает убить. Я бы назвал наши отношения — "сложными". Никогда не любил сложности.

С этими словами я соскальзываю со стола и весьма сексуально виляя бедрами с задранным подолом иду в дверям. На сегодня хватит. Скорее всего, завтра я уже смогу увидеть Бабетт и возможно заполнить пустующий гроб Станиса телом.

Тина.

Бывает в жизни такое время, когда надо просто ждать и терпеть. Ненавижу терпеть и ждать. Особенно, когда ожидание затягивается, а терпение кончается. Но, именно сейчас я не хозяйка положения. Вообще не хозяйка чего-либо.

Данте. Как я так просчиталась? Строила из себя благородную? Дура! Надо было убить его когда имелась такая возможность. Но, я же не такая! Как я могла? Лучше запихать его в тюрягу, где целая куча моральных уродов и где нет места состраданию. Из Данте вышел отличный палач. А когда-то он хотел быть журналистом.

-Ты можешь просто попросить и я перестану — как мило с его стороны.

Я молчу, скорее не потому, что не хочу просить, а просто потому, что слишком сильно ушла в свои мысли. Поэтому новый порез на груди отрезвляет не хуже ушата ледяной воды за шиворот.

У нас наметилась новая и весьма увлекательная (для Данте) игра. Он решил, что на моем теле слишком мало шрамов и решил добавить чуток. Ровно столько, сколько дней ему пришлось сидеть за решеткой. Где-то на двухсотом я сбилась со счета. Порезы неглубокие, но их много вкупе с моим сотрясением и чувством беспомощности — раны почти смертельны. Я понимаю, что надо собраться, что надо быть сильнее и выдержать, но так хочется, чтобы он задел артерию и заметил слишком поздно.

-О чем ты думаешь? — в который раз спрашивает Данте, проверяя не ослабли ли ремни на моих ногах, с руками проще — они жестко зафиксированы наручниками.

-Дал бы сдохнуть или так нравится мучить? — морщусь я, каждое слово дается с трудом, тошнота подкатывает к горлу.

-Ну что ты! И в мыслях не было. Я ведь предлагал тебе варианты — нарочито сочувственный тон, окончательно выводит из себя.

Ну, да, он предлагал! Вот только сомневаюсь, что во время секса, который он предлагал, Данте бы меня не придушил. Сейчас он достаточно выпустил пар и скорее всего больше не особо стремиться убить меня. И да, вот сейчас бы он просто поимел меня, возможно грубо, но не смертельно. Вот только, я теперь совершенно не товарного вида и сексом со мной захочет заниматься разве что некрофил.

-Ты ненавидишь меня за то, что я не дала тебя убить? Или за то, что не дала себя трахнуть?

Он молчит. Долго. Я начинаю бояться, что он ушел и оставил меня вот так — исполосованную и пристегнутую, помню Людовик тоже уходил оставив меня прикованной и бывало не появлялся сутками.

-Я не понимаю — наконец заговорил он — спасла? Ты упекла меня в тюрьму!

-А остальные отправились на кладбище — надеюсь про Ника он не в курсе.

-То есть... Ты хочешь сказать, что их всех только из-за того случая?...

-Я не хочу сказать, я говорю...

-Лжешь! Ты специально!

-Кто тебе это сказал? Твой новый друг?

Ну, вот и все. Я чувствую, как он оказывается рядом, дыхание обжигает израненную шею. Данте смотрит мне в глаза. Пристально. Что он в них видит. Девчонку, которую сам уродовал не хуже чем Кукловод, израненного зверя, которого мучил часами, себе в угоду. Да, он все это видит и Господь не даст мне солгать, я тоже вижу себя такой. Остальное не имеет значения. Для него. Для меня?

-Почему... Крис, почему ты раньше молчала? Терпела?!

Ага, а теперь картинно закатить глаза и упасть в обморок. Жаль, что обморок вполне себе реальный, а не картинный. Что-то я слишком часто начала отключаться. Какая-то тенденция, чем чаще я общаюсь с Людовиком, тем больше я выпадаю из реальности.

День двенадцатый.

Ты веришь в любовь с первого взгляда?

Или мне пройти рядом еще раз?

Я не любительница физического воздействия. Как многие успели заметить. Мой метод — игры разума. Когда-то давно, ну не так чтобы десятки лет назад, но приблизительно шесть — семь, я поняла, что грубой силой, угрозами, страхом — всем этим можно добиться своего. Но то — принуждение, а добровольно — слабо? Да, большинству слабо. Я же лишь за счет умения управлять чужими желаниями, пока еще дышу и порчу озоновый слой.

Говорят, что боль физическая — ничто, по сравнению с душевной. Лгут. Любые моральные терзания отойдут на второй план, если к примеру, сломать руку. я ломала... И не только руку. Вот и сейчас проснувшись, первое, что я ощутила бешеную боль во всем теле. А не отвращение к сжимающему во сне мою перебинтованную грудь Данте. Да, не спорю мне было не приятно, но скорее от боли, чем от осознания кто меня трогает. Как-то после Людовика брезгливость пропадает.

Данте ощутив, что я зашевелилась, открыл глаза, всмотрелся в мое сморщенное лицо и наконец понял. Вскочил, заметался по комнате, явно вспоминая где оставил вчера антибиотики. Я молча ткнула пальцев в сторону тумбы в углу.

-Прости, прости, сейчас я поставлю обезболивающее, тебе очень больно? — суетясь и набирая в шприц какой-то дряни, бросает на меня виноватые взгляды он.

-Глупый вопрос. Конечно, мне "очень больно" — спросонья еле ворочая языком, отвечаю.

-Прости — укола в бедро я почти не ощущаю, впрочем это не мешает мне вздрогнуть.

-Зачем ты это делаешь?

-Что? — отбрасывая шприц, ложится рядом Данте и будто невзначай кладет руку мне на живот.

-Изображаешь из себя заботливого доктора? Я ведь видела, что вы сделали с остальными, меня наверняка ждет то же самое, так какая разница, в каком состоянии меня подорвет? Все равно остануться одни ошметки — мой блуждающий по выгоревшим обоям на стене взгляд останавливается на небольшой трещине.

Данте молчит, только его рука сильнее давит мое тело. Рывок. Он нависает надо мной, удерживаясь руками и ногами по бокам, словно взяв в капкан. Его лицо настолько близко, что я вижу зеленоватые крапинки в зрачке и мимические морщины в углах губ.

-Тебя никто не тронет — он это серьезно?

Я отворачиваюсь, задевая щекой его нос и почти подставляя подбородок для поцелуя. О да, это расхожее мнение, что губы идеальное место для поцелуя. Мужчины готовы целовать любой кусок кожи желанной женщины. А судя по дыханию Данте, я для него желанная даже в столь плачевном состоянии. вся в бинтах и лейкопластырях, которые он вчера усердно лепил на меня.

Вот только целует он не подбородок, а "случайно" показавшийся из-под волос шрам. Проводит языком по нему и опять целует. Я все так же неподвижно лежу, чувствуя, как его пах начинает давить мне на бедра.

-Как это случилось? — ему правда интересно? Или просто решил отвлечься, а то из благородного рыцаря уже готов переквалифицироваться в насильника.

-Очередная попытка моего убийства. Видишь ли, свобода это не всегда счастье. Возможно, в какой-нибудь тюрьме, в одиночной камере я бы смогла ощутить счастливой. Зная, что нахожусь за десятками замков и сотнями патронов от Людовика, Клода, тебя...

-Не сравнивай меня с ними! — ах, сколько неприкрытого возмущения.

-Почему? Ты убивал? Не отвечай, я знаю, что убивал, причинял боль и страдания. Ты мучаешь меня также, как они. Так, в чем разница? — голоса я не повышаю, но ему все равно не нравится сказанное и Данте сжимает одной рукой мой мое лицо, заставляя смотреть ему в глаза.

-Я не был таким. Это ты сделала из меня монстра, а теперь сама пытаешься спрятаться, не стоит. Я не сделаю тебе больно. Обещаю. Даже наоборот помогу избавиться от Кукловода, от страхов вызванных им.

-Данте, а ты меня отпустишь? — прозаично. Ответ я знаю.

-Прости...

-Вот и не говори, что вы отличаетесь — и я улыбаюсь. Моя фирменная улыбка, та самая после которой Людовик когда-то позволил мне недолгий "отпуск". Она не говорит, кричит о том, как мне плохо и насколько обижена на мир.

-Ты сама не захочешь уходить. Я обещаю, что тебе будет хорошо со мной — он наконец решается и целует меня в угол губ.

-Решил повторить "подвиги" Кукловода и поиметь меня? Не думала, что ты способен до такого дойти...

-Способен? Крис, о чем ты? Еще в Уичито, я хотел тебя и ты тоже, а потом все закрутилось... Но, я до сих пор помню, Как ты смотрела на меня. Неужели это в прошлом?

Да он еще больший идиот, чем я думала. Мне казалось, он понял... Хотя, так даже интересней. Данте решил, что я всего лишь сменила цвет волос. Он серьезно думает, что личность Крис была моим настоящим лицом? Что ж. Изображать из себя жертву мне не впервой.

-Да. Все, что ты себе напридумывал — в прошлом.

-Неужели?

Он целует меня, на этот раз весьма напористо, с языком. Секундное замешательство, отчаянная попытка вырваться, а затем, вроде полное безразличие, но глаза непроизвольно прикрываю. Успеваю заметить улыбку Данте, когда он отрывается от моих губ.

-Ты, наверное, голодна? — он откатывается в сторону, встает — я сейчас что-нибудь принесу пожевать и прошу тебя, не выходи из комнаты.

-Я хочу в туалет — приподнимаюсь я на локтях, тело уже не болит, укол подействовал.

-Хорошо — кивает Данте.

Он заворачивает меня в простыню, о да, беспомощность ему явно нравится. И когда он берет меня на руки, я вдруг достаточно остро осознаю насколько изменилось его тело. Неужели Клод тренировал его? Или же?..

-Сколько ты там пробыл? — не поднимая глаз от его груди, спрашиваю.

-Достаточно долго, чтобы возненавидеть тебя, но кажется слишком мало, чтобы ненависть продлилась дольше одного дня в твоей компании.

-Это Клод тебя вытащил?

-Нет — легкая заминка — давай не будем об этом.

Я покорно молчу. Данте выходит из комнаты, коридор мне знаком, он толкает дверь напротив. Грязный кафель, ржавая ванная и унитаз без бачка. Лампа над потолком мигает, но мне достаточно света, чтобы сходить в туалет. Данте ставит меня на холодный пол. Чертыхается, заметив, как я поджимаю пальцы босых ног. Смотрит на меня.

-Чем быстрее ты дашь мне справить нужду, тем больше вероятность, что я не замерзну — в принципе мне все равно, будет он наблюдать или нет, но это Мне все равно, а вот Крис бы никогда не смогла, уж лучше терпеть до последнего.

Данте кивает и выходит из помещения, прикрыв дверь. Я осматриваюсь, справа у раковины кафельная плитка частично обвалилась и острый осколок торчит прямо над краном. Сгодиться. В конце концов, я его не пугать собираюсь. Максимально осторожно тяну за край. Поддается и даже не оцарапал до крови. Обматываю его куском простыни и искренне надеясь, что Данте не обнаружит мою находку. Впрочем, в туалет я тоже сходила и даже кое-как умылась. А в тусклом пластмассовом зеркале разглядела насколько "красивой" выгляжу.

Данте без стука зашел, но заметив, как я кривлюсь при виде своего отражения, только вздохнул. Встал у меня за спиной и собрал мои волосы на затылке.

-Мне гораздо больше нравилось, когда ты была светленькой.

-Еще бы, эта рыжина сравниться по цвету только с ржавчиной в ванной — фыркаю я и вздрагиваю, когда он снова берет меня на руки.

-Но, знаешь, мне ты любая нравишься.

-Ага, особенно с твоими отметинами на теле.

-Ты меня никогда не простишь?

-Никогда — киваю я и чувствую, как он целует меня в макушку.

-Я это заслужил. Хотя, все еще надеюсь на прощение. Будь милосердней.

Я молчу, вплоть до момента, когда оказываюсь в постели. А Данте уходит за едой.

Приблизительно расположение комнат я запомнила. Вот только даже с такими знаниями, что я могу? Обезвредить бомбы самостоятельно не получится, а как иначе помочь — понятия не имею. Остается ждать и надеяться на удачу в виде Людовика. Возможно, он согласится... Вопрос в том насколько дорого мне придется за это заплатить. Черт! Я уже думаю как Крис. А должна всего лишь изображать ее и не больше.

Данте вернулся с парой сэндвичей и кофе. Как же мне не нравится быть зависимой и глупой. Но роль есть роль. Так сыграю ее максимально похожей.

День двенадцатый. После полудня.

При свете я не вижу призраков прошлого.

У моих призраков нет тени...

Нда, что-то Людовик не торопится. Зато Клод посетил меня, пока Данте, естественно, не сообщив куда — скрылся. Я как раз успела дойти до двери, когда она распахнулась. Клод фыркнул и жестом предложил проследовать назад к кровати. Я повела плечами, отчего повязки на груди и без того ослабленные спустились ниже, оголяя полукружия сосков, раздраженных жестким материалом бинта.

Данте так и не удосужился выдать мне хоть какую-то одежду и поэтому сейчас я напоминала куклу неуклюже обмотанную марлей. Правда, на самые откровенные места мой наряд открывал отличный обзор. Нарочито не замечая быстрого, но пристального взгляда Клода на мои прелести, я слегка потягиваясь, словно мышцы затекли прошла назад к постели. Постояла немного над ней склоненной, прогибая спину и якобы поправляя подушки. Клод задышал тяжелее, я же раскинулась на простынях "звездочкой" и почувствовала, как кровать прогнулась. Он присел ко мне боком.

-Неужели собралась сбежать? — поправляя манжеты пиджака цвета слоновой кости, с неким разочарованием взглянул на меня лже — профессор, но его блуждающие глаза ненадолго задержались на лице.

-Что Вы? Нет, конечно — растянула я губы в улыбке.

-Ты перешла на официальный тон?

-Ну... Я, как бы, пленница, жертва обстоятельств, поэтому должна быть максимально вежлива и приветлива. Иначе могу разозлить своих похитителей — Я "по-маленькому" захотела — откровенно ерничая, ответила.

-Да? Когда в следующий раз захочешь "по-маленькому" любой угол в этой комнате в твоем распоряжении — фи, как низко.

-А я думала Вы скажите, что бы звала Вас и уже потом под Вашим руководством...

-Во что ты играешь? — Клод схватил меня за шею и притянул к себе так, что наши глаза оказались на одном уровне. Я смогла почувствовать насколько сильно он возбужден.

Отвечать не стала, просто облизала сухие губы и приоткрыла рот, при этом не поднимая глаз выше подбородка Клода. Он склонился ниже ко мне, дернувшись изо всех сил, попыталась отстраниться, но Клод прижал к себе сильнее и дотронулся губами до моих губ. Не встречая сопротивления рука с моей шеи переместилась на грудь и явно не с целью оттолкнуть. Его пальцы и язык решились поиграть со мной.

Не скажу, что было противно. Никак было. Совсем. Правда, сцена когда Данте вошел и увидел, как его "партнер" самозабвенно оставляет мне засосы на шеи, а я словно агнец прикрыв глаза морщусь и чуть не плачу — порадовала. А когда, Клода оторвали от меня, да еще и попытались заехать по физиономии — окончательно развеселила.

-Мы договорились! Я не лезу к Кукловоду, а ты не трогаешь ее! — ух ты, как интересно, я прямо ощущаю себя Нострадамусом. В смысле, предвидела подобный расклад.

-Парень, ты сильно ошибаешься, если думаешь, что я не могу взять свои слова назад — сплевывая текущую из губы кровь на голые половицы, навис над Данте Клод.

Лже — профессор был выше и габаритней, но Данте решил отстаивать свои права до последнего. Смех да и только, Как они умудрились просуществовать столько времени бок о бок. А я не сомневаюсь, что их тандем образовался давно. Но, сейчас только из-за того, что не поделили, да простят меня все святые, женскую задницу, они готовы порвать друг друга в клочья. Определенно Клоду далеко до Людовика.

-Тогда и я могу взять свои назад, посмотрим, как долго ты после этого проживешь — прошипел Данте.

Не сказать, что Клода сильно взволновали угрозы помощника. Но, он все же отошел на пару шагов назад:

-Поверь, и в мыслях не было ее трогать. Она сама ко мне в штаны полезла — вот уж нет!

Бабетт никогда и ни к кому в штаны не лазила. Она умела соблазнять, заставлять делать как она того желает и при этом оставаться невинной кокеткой, а не прожженной шлюхой. Я всего лишь его пригласила, а танцевать ли ему со мной решил сам Клод.

-Мне все равно, что ты там себе надумал — сквозь зубы шипел Данте — но еще раз... такое повториться и мы разбегаемся.

А Данте в гневе весьма хорош собой. Волосы он так и не остриг, подозреваю большинство его проблем были связанны именно с длинной белой шевелюры, которая сейчас выбивалась из хвоста. Суженные от гнева глаза и нахмуренный лоб делали его похожим на одного из тех мальчиков с глянцевых обложек модных журналов. Я почти залюбовалась им. А ведь он еще так молод. Вся жизнь впереди... была до встречи со мной.

-Ладно — ладно, ковбой — поднимая руки в примирительном жесте, Клод пошел к двери — только будь осторожней, я и не думал, что она сделает из тебя ручного песика за сутки.

Я постаралась удержаться от усмешки, когда лже — профессор покинул комнату. С чего это он сомневается в моих талантах? Если бы не возраст и как я понимаю долго общение с Людовиком, Клод сам бы поддался. Но, после Кукловода людьми управлять почти невозможно. Стоит признать, что этот маньяк умеет очаровывать.

-Как ты? Крис! Не молчи — Данте закутал меня в покрывало и слегка приобняв за плечи попытался усадить к себе поближе.

-Он меня напугал — прошептала я, ага трагедии в голосе побольше.

Из роли Бабетт было сложно выходить, поэтому я не сразу сообразила, что сижу не просто на коленях Данте, но еще и обнимаю его за шею. Руки отдернула, но Данте, кажется не заметил или же ему не хотелось замечать резкую смену моего поведения. Он прижал меня к себе.

Данте не хватало розовых соплей и он решил сам придумать сказку. В которой мне почему-то полагалось быть невинной принцесской томящейся в замке под охраной злого дракона и прочих монстров. А себе он отвел роль отважного рыцаря пытающегося вызволить из беды принцесску. Как он думает: "Украду, спрячу, убью злодея и она будет моей". Особенно мне нравится этот надрыв касательно чувств. Такие как Данте придумывают себе идеалы, а потом сами же в них разочаровываются.

-Крис, не бойся, ты же слушала он больше не тебя не тронет. Ну же, ты ведь никогда не была трусихой!

-Да, но... Ты ведь понял, я не стремлюсь к близости — старательно изображаю я смущение. Где мой Оскар?

-Никто не станет тебя принуждать. Ты же не думаешь, что я изнасилую тебя или кому-то позволю сделать это? — Данте наклоняется ко мне и пытается провернуть утренний финт с поцелуем.

Я отворачиваюсь и пытаюсь слезть с его колен. Прекрасно понимая, что чем больше я ерзаю тем сильнее наливается кровью его пах. А с учетом узких джинс и жесткого материала — очень скоро мысли об изнасиловании для Данте станут самыми увлекательными.

Данте опрокидывает меня на постель и все же целует. Наваливается всем телом на меня. Вот и удачный момент и Клод нас не побеспокоит после столь эмоционального разговора. Осторожно, я просовываю руку под матрац. Осколок чувствительно впивается в подушечки пальцев. Но это хорошо. Значит, не выроню. Мои движения отточены, даже учитывая то, что Данте впихнул в меня палец и упорно слюнявит шею.

-Данте...

Он вздрагивает, ему наверняка приятно слышать свое имя на полувздохе. Отрывается от моей шеи и смотрит в глаза. А я обнимаю его за шею свободной рукой и тянусь к губам. Он целует меня, на время перестает ерзать. Вот! Сейчас. Быстрый, точный и надеюсь верный удар в бок.

Удивленно расширенные глаза, приоткрытый рот и еле слышный стон. Я почти нежно отбрасываю его от себя в сторону. Встаю, правда, перед этим бросаю на пол покрывало, все— таки эти половицы жутко холодные. Данте пока не делает попыток встать, но кажется ему нетерпится избавиться от инородного предмета внутри себя. Следует его предостеречь, иначе "Хьюстон, мы его теряем" выйдет:

-Прости, милый. На сантименты у меня просто нет ни времени, ни желания. Сейчас внутри тебя осколок кафеля. Нет-нет, не пытайся вытащить его. Я очень четко нанесла удар и не дергайся, движение приведет к тому, что осколок начнет проникать глубже, проткнет тебе легкое и ты быстро, не скажу, что безболезненно, умрешь. Попытаешься вытащить и заденешь артерию, истечешь кровью и умрешь. Единственное, что ты можешь делать — это говорить, но не очень напрягаясь. И не сомневайся, я не промахнулась. Людовик учил меня этому не на манекенах. В общем, расклад понятен?

-Да — я не столько слышу, просто по губам понимаю, что он отвечает.

-Замечательно — не удержавшись хлопаю пару раз в ладоши — итак, мой первый вопрос и он почти на миллион... На кого ты работаешь, малыш?

День двенадцатый. После полудня.

Я предпочитаю пошлым мыслям пошлые слова.

Гораздо проще сказать и забыть, чем думать и не воплощать.(Людовик)

Людовик.

Станис позвонил утром и предложил пообедать. Кто бы сомневался, вчерашнее рандеву его распалило, но уж точно не удовлетворило. Я прекрасно знаю характер и аппетиты этого поросенка. Особенно после того, как мы выяснили, кто в нашем тандеме главный и не только в постеле. Ему нравится подчиняться, нравится унижаться, правда он почему-то уверен, что в таких ситуациях держит все под контролем.

Ну-ну, не стану пока разбивать его мечты о рифы реальности. Думаю, уже сегодня он приведет меня к Детке, что-то мне не спокойно. Нет, я уверен, что Станис на нее видом не имеет. Но, наверняка у моего бывшего любовника появился помощник. Даже представлять не хочу, чем Бабетт может с ним заняться. Зная ее не сомневаюсь, что крошка пойдет на все лишь бы выбраться из плена, а если к ней там отнесутся не радушно...

Я помню Оклахомскую резню. Мы тогда случайно нарвались на последователей культа Вуду. И я совершенно "случайно" перерезал глотку сынку тамошней ведьмы. Нечего было облизываться на чужое, урод просто жрал глазами мою Бабетт. До сих пор, как вспоминаю, так и тянет кому-нибудь шею свернуть. Но, я отвлекся. Ведьма за своего выродка решила мстить и ей это неплохо удалось. Мы попались в ловушку. Меня и Монти решили принести в жертву, а вот Бабетт. Ее уложили рядом с трупом на погребальный костерок. Уж не знаю, что ей больше не понравилось вынужденное соседство или предстоящие игры с огнем? Но, Бабетт впервые психанула.

Я не видел, что она делала, поскольку валялся в отключке, но Монти пришел в себя раньше и рассказывал, как моя глупая, жалостливая Бабетт чуть ли не отрывала головы. А когда закончила огляделась. Заметила связанного меня и сорвалась на бег.

Конечно, мы ее нашли. Через пару дней в ночлежке для бездомных. Она молчала первые сутки, а потом, когда я купал ее ( в ночлежке она успела поймать вшей) втирая лекарственный раствор в волосы она впервые за это время осмысленно посмотрела на меня и произнесла:

-Знаешь, каково это — отрывать головы?

Я тогда не сразу смог ответить, удивился, что она заговорила, но Бабетт продолжила:

-Не отвечай, вижу, что не знаешь. Отрывать куклам головы, гораздо сложнее, чем людям. В отличии от людей, кукла не виновата в том, что оказалась не в тех руках.

А я вспомнил, как Монти под впечатлением рассказывал, что люди, которых убила Бабетт даже не сопротивлялись, словно были в трансе, в отличии от ведьмы. Именно эта гадюка понаставила синяков Детке. Возможно ли, что все они были марионетками? Если верить во все эти Вуду штучки, то вполне возможно.

Бабетт еще пару дней была в таком непонятном состоянии, а потом мы переехали и она притащила в дом котенка...

Я хорошо усвоил урок. Детка — неуправляема, когда не играет в кого-то. обычно, она может скрыться за чье-то личностью, но когда разум ей отказывает, наружу выбирается нечто похуже желания убивать.

Вероятно, это последствие нашего общения, а может она изначально такой же урод, как и я, только физически не отличается от остальных. Не знаю. Точнее, мне все равно. Главное, что мы одной крови и одной сути. А для идеальной пары большего не надо.

-Господин, машина подана — Эйб, как всегда не дает мне помечтать о том, как я буду "убеждать" Бабетт, что мы созданы друг для друга.

Я киваю, сегодня решил только сделать макияж, но остаться при костюме. Станис обожает мой образ унисекс. И да, я не за рулем. Меня отвезет начальник охраны. Хоть кто-то должен быть в курсе, куда делся его господин, на всякий, незапланированный случай.

Станис все никак не забудет наши прошлые свидания. Сейчас мы сидим за столиком в кафе, в котором я когда-то позволил себя трахнуть в подсобке. Да... Я тогда неплохо развлекся с парой мексиканских шлюх и Станис воспользовался мои хорошим настроением. Неужели и сейчас рассчитывает на подобное?

-Ты прекрасна — улыбается он мне...

Я его убью! Однозначно, убью. И буду делать это медленно, с расстановкой. От этого сукина сына несет моей Бабетт за версту. Он буквально пропитался ей. Что у них было? Трах? Нет. Она бы не допустила... А если не смогла отказать? Да быть такого не может! Детка, всегда находит выход из ситуации, если только сама не против была... Неужели как в тот раз, с копом? Она тогда сама хотела — я видел. А сейчас что? Назло мне? Прирежу, тварь! Не насмерть... наверное.

-Прекращай так на меня смотреть, ничего я с твоей шлюхой не сделал...

В оправдание я могу сказать, что Детка такого обращения не достойна, уж точно не от Станиса. Бил я со всей силы. Но, он успел отклониться и удар прошел по касательной. Снова удар. Опять мимо. Я вижу, как в дверях толпиться персонал. Наш столик летит в их сторону. Раздаются крики. Но, я продолжаю нападать на Станиса. Он пока сдерживается и только уклоняется, не пытаясь бить в ответ. Напрасно.

-Успокойся, говорю же ничего у нас не было! — между делом слышу я его рев.

-Пошел ты — делая обманный выпад и ставя подножку, отвечаю.

Станис попался и летит на встречу паркету. С*ка! Он падает, но на четвереньки и подсекает меня. По идее надо было упасть, перевернуться и опираясь на руки подскочить, но я не собираюсь даже на мгновение падать. Поэтому уклоняясь от подножки подпрыгиваю и когда земля опять касается ног, слышу, как хрустит левый сустав на лодыжке. Черт! Я пинаю его травмированной ногой, отскакивает, пытается ухватить меня за ступню, отталкиваю его руку и носком задеваю часть шеи придавливая кадык. Знаю насколько это больно, Детка проворачивала подобное со мной.

Станис наконец начинает злиться. Он подается вперед и наносит первый удар ребром ладони, уклоняюсь, но скулу задевает. Бью в ответ, удар опять проходит по косой, я на секунду оказываюсь за его спиной. Он точно меня придавит, но мое тело решает за меня. Я подсекаю его ногами и беру в захват рук шею. Мир начинает крениться вправо. Мы падаем. Точнее, я падаю, а он приземляется на меня.

Гораздо проще с ним управиться, если бы целью было сломать шею, ублюдку. Но мне надо всего лишь придушить его слегка, иначе Бабетт я буду искать до скончания века. Шея Станиса напоминает мне бычью, он выворачивается из моего захвата, попутно бьет локтем мне в грудь. Если он встанет сейчас, я проиграл. Уступая ему в весе и в скорости, мое преимущество только сноровка и ловкость. Поэтому я выжидаю, делая вид, что мне очень больно.

Стоит только Станису попытаться подняться с колен, я бью его по икрам. И он снова падает. А вот я подскакиваю и пинаю его по ребрам. Следующий удар приходится в живот. Когда я готов нанести решающий по лицу, меня парализует. Тварь! Он кидает в сторону шприц. Встает и берет меня на руки.

-Вот и все, ты проиграла. А сейчас мы отправимся в путешествие.

Его победная усмешка, настолько ничтожна. Станис, это не я — это ты проиграл и даже не подозреваешь как сильно.

При выходе, я вижу своего охранника. Он кивает. Значит, мне дают десять часов на решение проблемы самостоятельно, а потом будут задействованы лучшие из охотников за головами. И конечно, они не смогут загнать в могилу Станиса, но меня и Бабетт спасут, если будет что спасать.

-Если бы не твоя одержимость ей, я бы мог тебя простить, даже забыть о случившемся. В твоих руках, рту и влажной дырочки содержится что-то невообразимое, что заставляет забывать о обидах... Но, после того, как ты разбила мне нос, я как никогда прежде ощутил, что между нами всегда будет стоять она. Грохнуть ее? А толку? Ты ведь полезешь мстить и скорее всего тебе это удасться. Нет, милая. Мы поиграем иначе. Я буду давать ее тебе, но дозировано и только за хорошее поведение.

Пока Станис вел свою колымагу и пока я не был в состоянии ему ответить, валяясь тряпичной куклой на заднем сидение, он разглагольствовал о своих "великих планах", что гроша ломаного не стоят. Впрочем, мне это на руку, пусть мнит себя всесильным, с такими проще всего справиться.

День двенадцатый. Вечер.

Правило трех П счастливой жизни в паре:

Покормить,

Потрахать,

Поговорить.

Менять очередность в зависимости от человека и ситуации.

История Данте меня не вдохновила. То есть, я подозревала что-то такое. Его банально купила британская разведка. Их интересовал Клод. Оказывается он уже успел засветиться, как умелый подрывник и наемный работник в разных террористических организациях. Данте предстояло втереться в доверие к Клоду, проще говоря поработать под прикрытием. Почему именно он? Вот тут и начинаются загадки для разведки, на их взгляд. Ведь ребята не в курсе, что Данте тесно связан с историей убийств школьников Уичито, в которых мы с Людовиком принимали самое активное участие. В свою очередь Клоду важно все, что связано с Людовиком, вот отсюда и интерес нашего взрывателя в Данте.

Разведка так глубоко все же не докопалась, просто потому, что понятия не имела, кем Клод является на самом деле. Данте тоже не особо в курсе, ему удалось только понять, что лже-профессор и Кукловод имеют общее прошлое. Я же, как это не мерзко признавать, но кажется уже давно осознала кто такой Клод на самом деле, но упорно продолжаю тешить себя надеждами. Ну не хочу я, чтобы мои догадки оказались правдой. Зная Людовика искренне боюсь, что он проникнется идеями бывшего друга и возможно даже поможет ему. И тогда я останусь одна против двух монстров. Брр... Ни за что!

Я услышала шум колес на гравии у дома. Клод вернулся. Метнувшись к окну затаилась и постаралась даже не дышать. Вот он вышел из автомобиля, открыл дверь салона и вытащил из нутра машины знакомое тело. Неужели?... Да нет, скорее всего вырубил его. Возможно мои подозрения беспочвенны. Если Людовик не пожелал добровольно прийти сюда... Черт! Ненавижу предполагать.

Хлопок входной двери, шаги, скрип ступеней. Они поднимаются сюда. Святое дерьмо! Метаться по комнате я не стала, залезла в кровать. Главное, не трогать Данте, он прибывает в блаженном обмороке и еще часов пять будет вполне операбелен. Думаю, мне этого времени хватит, чтобы подготовить разведке сюрприз в виде Клода, я его даже в подарочную бумагу оберну, если найду такую тут.

Щелчок, дверь открывается. В сумерках наши силуэты видны не четко, но понять, что двое лежат в одной постели, полуголые — вполне возможно. Не сомневаюсь, Клода эта картина позабавила, а вот про Людовика ничего сказать не могу. Его глаза наблюдали за сценой, но он не реагировал, наверное, Клод использовал парализатор.

-Смотри, а ты сомневалась. Она здесь счастлива и в отличии от меня сексуально удовлетворена. И не мной — лже — профессор говорил шепотом, но я отлично слышала злорадство проскальзывающее в его голосе.

Хлопок, они ушли. Я вздохнула, только сейчас поняла, что задерживала дыхание. Нда, Детка, ты совсем лишилась своей бравады. Скоро от собственной тени шарахаться начнешь.

Встала, максимально осторожно, все-таки Данте должен выжить, чтобы стать "героем", да и польстило мне, что он все же собирался спасти меня от Клода и Людовика, а властям выдать, как жертву. Думаю, поэтому я и не выдернула осколок, когда закончила допрос. Да-да, я — сентиментальна.

Натянула на себя футболку Данте и почувствовала, как расслабляюсь, все же нагишом особо не повоюешь. В карманах его джинс был только складной нож, а я рассчитывала на пистолет. Придется марать руки. Впрочем, кровь в которой я буду запачкана принадлежит не самым милым существам на планете.

Из комнаты я выходила осторожно, хоть и помнила расположение, но старый дом, в котором все полы скрипят, мог в любой момент сдать меня с потрохами. Шла я на голос. Клод что-то говорил, думаю у него происходит монолог с вынужденно безмолвным Людовиком. Я бы предпочла, чтобы он не разговаривал, а был занят чем поинтересней, тогда справиться с ублюдком было бы проще, но увы.

Комнаты без дверей, где сидели уже прооперированные были самым слабым звеном в моем плане. Они могли закричать или начать что-то говорить, но нет — девушки молчали. Наблюдали за мной, но молчали. Некоторые вытягивали руки сквозь клетки. И если вначале я подумала, что они просили помощи, то потом поняла, девицы указывали мне путь к Клоду. Ну да, им терять уже нечего. Месть все что осталось.

Комната откуда слышался голос лже — профессора располагалась в самом конце коридора. Она, как и та, где я оставила Данте, имела дверь. Черт! Придется ждать, иначе он прореагирует на звук.

Замерла. Вслушиваясь в происходящее за стеной.

-Не думай, что это я из-за тебя решился вершить правосудие. Ты, наверняка, помнишь, как ко мне относились все эти детки окруженные заботой и любовью. Я для них был телом. Предметом, который они могут использовать. До тебя у меня была она такая... хозяйка. Эта шлюшка любила представлять себя госпожой, а окружающих непокорными рабами. Она облила кислотой девочку из прислуги, только за то, что та мне улыбалась. Девчонки выплатили тройной гонорар, покрыли счета на медицинские расходы и забыли о ней. Ты, кстати, не знаешь, но твой отец предпочитал те же методы, когда его драгоценный ребенок вытворял нечто подобное. Но, я никогда не смогу сравнить тебя с моими бывшими клиентами. Нет, милая, ты — иная. В отличии от этих выродков, для тебя нет рамок, границ. И это подкупает. Вынуждает желать быть рядом. Да, ты такая...

Он, наконец, закончил, изливать свои откровения и приступил к делу, ну судя по вздохам и фразам типа: "сейчас, подожди, ты вспомнишь, как нам было хорошо" и в том же духе. А когда я услышала первые стоны, смело потянула за ручку двери.

Ну... история повторяется. Я бы сказала картина маслом. Главный персонаж остается прежним меняется только массовка. Людовик лежит куклой, а Клод умело имеет его в миссионерской позе. В целом, мне нравится, хоть кто-то способен поиметь этого скота. С другой стороны некогда мне наслаждаться пейзажем.

Подхожу ближе, замахиваюсь и в последний момент понимая... Дрянная тень! Он успевает дернуться, но уклониться от удара не может. Нож мягко, почти любовно входит под левую лопатку. В сердце я не попала, но от болевого шока, он вряд ли скоро отойдет. Клод заваливается на бок, придавливая правую ногу Людовика. Ну... хоть кончить успел.

-Да... Мальчики, никогда не думала, что мне так повезет и в один день вы оба окажитесь трупами с моей легкой подачи. Все же есть справедливость в этом мире. Как иначе объяснить происходящее?

Я любовно оглядываю Людовика. Эту игру мы почти закончили. Склоняюсь над ним и смыкаю ладони на шеи. О, да, он всегда боялся умереть от нехватки воздуха. Пора дать волю его страхам. Как же это приятно, держать его шею в тисках и давить, давить...

-Я бы советовал... валить... Как толь... кхх-ка-хха — я перевожу полный экстаза взгляд на Клода, он кашляет кровью, но продолжает — как только мое сердце остановится... они все сдохнут... будет красиво...

Черт! Неужели этот сукин сын и в себя затолкал детонатор?! Твою мать! Получается, что все они умрут как только эта тварь сделает последний вздох? Что делать? Я промахнулась, но не настолько сильно, чтобы сомневаться. Клод. Нет, Станис сдохнет через час максимум и это при том, что сейчас ему остановят кровь и наложат повязку. Но, я не способна на что-то подобное. У меня нет медицинского образования и я не изучила человеческий организм от и до. Зато я знаю, кто не только квалифицированный медик, но и просто идеально знаком с анатомией человека. Нет! Я не смогу. Да и Людовик все еще парализован.

Холодные пальцы смыкаются у меня на запястьях. Смотрю на Людовика, к нему возвращается моторика. А я понимаю, что опять ничего не выйдет... Или начхать на тех девок и просто уйти? Кто они мне? Никто. Кучка дур. Дочери аристократов, которые и пальцем не пошевелят для такой, как я. Но, те руки, что тянулись ко мне и указывали направление, их полные мольбы глаза и молчание, когда хочется орать от страха и беспомощности. Нет, не могу. А вынуть из них взрывчатку так быстро может только он. Дерьмо!

-Вик, ты...

-Слезь с меня — шипит он — так и быть сделаю тебе приятно.

Ну почему?! Почему я опять не могу закончить игру, что очень давно начата. Наверное потому, что я — дура?

Ненавижу Кристину все еще живущую во мне и верящую в то, что жизнь имеет цену, порой даже слишком дорогую. И мне придется ее заплатить.

День тринадцатый. Ночь.

Мама с детства учила меня — если делаешь что-то, делай это хорошо и до конца.

Поэтому калечить людей это не мой профиль...

Я их убиваю. (Монти)

Людовик действовал максимально быстро и точно, хотя тело еще плохо слушалось его. Я видела это, когда он пытался перевязать Станиса и после, делая надрез на теле первой девушки. Она сама согласилась быть первой. Думаю потому, что узнала своего "хирурга". Наверняка пересекались в высшем обществе.

Повезло, что скальпель, с медицинской иглой и нитками Станис не потрудился убрать. Инструменты валялись на столике у одной из клеток с пленницами. Я не знаю насколько все было стерильно, но в таких условиях, да и при таком раскладе о дезинфекции задумываться было некогда.

Девушка кусала губы и стонала, когда Людовик принялся делать ровный и аккуратный надрез. Да, на такое мастерство требуются годы... практики. Он нашел капсулу со взрывчатым веществом меньше чем за пару секунд, осторожно вынул и в пару стежков стянул распоротый живот.

-Увы, у него так и не пробудилась фантазия. Как это топорно, вшивать бомбу в живот, да еще и под жировой слой. Если и вшивать, то в кишки, чтобы без вариантов. Впрочем, чего я ожидал? Это же не мы с тобой, а Детка? У нас совсем другой подход к делу, я бы сказал творческий — заливался соловьем Людовик пока резал, вынимал и штопал.

После первого добровольца, остальных упрашивать не пришлось. девчонки стоически терпели боль и кровь, зная, что после им вернут долгожданную свободу.

Последняя капсула упала на дно пластмассового, одноразового стакана ровно через час и десять минут после начала экзекуции над девушками. В целом, все прошло без сучка и задоринки, хотя я до последнего сомневалась во всей этой афере. Да и наблюдать за благородным порывом этого козла мне совершенно не нравилось. Ведь, прекрасно понимаю, что не по доброте душевной он сейчас помогает.

Я, чтобы не мешаться под ногами помогала уже прооперированным девушкам спуститься на первый этаж. Правда, не особо выходило, некоторые были слишком истощены, а часть просто потеряла сознание во время операции. Вскоре ко мне присоединился Людовик, но в отличии от меня, он не особо церемонился. Взваливал на плечо бессознательную девицу и выносил из дома.

-А теперь самое время и нам валить отсюда — констатировал он, когда в доме не осталось никого, кроме нас четверых.

-Сколько осталось Станису?

-Не больше получаса.

Я кивнула, понимая, что Данте взлетит на воздух вместе с бывшим дружком Людовика, если не убрать капсулы отсюда. Вот только куда? А главное, как это сделать незаметно?

-Он точно сдохнет?

-Сомневаешься в своем ударе? Не стоит. Точно — Людовик ждал.

Он не оставит меня тут ни на секунду одну. Я вижу это по его позе. Людовик стоит почти вплотную и его руки показательно расслабленны и ничем не заняты, готовые к удару. Начну сопротивляться, мне врежут и все равно выволокут наружу.

-Детка, ты же не думаешь, что я — идиот? Ведь не думаешь же, правда? — левой рукой он сжимает мое запястье, голова начинает кружиться, не сильно, но все же — этот сопляк сдохнет тут вместе со Станисом. Я убью его по — любому. Но, ты можешь выбирать. Или его раскидает сейчас и здесь или ты попытаешься спасти своего постельного сученка и тогда я с удовольствием вспорю кишки только что зашитые мной. Ну так как? Что тебе важнее? Член? Или двадцать жизней?

Я выворачивала руку, но не могла освободиться. Какой же дурой надо было быть, чтобы не воспользоваться шансом и не придушить его? Разве я не знала, что так и будет? Что этот кошмар начнется сначала? Захотела построить из себя героиню? Наверное. Крис была глупа. Тина наивна. А кем мне надо стать, чтобы получить желаемое? выбор невелик.

-Болван — руку я все-таки вырываю — ты не понимаешь! Ничего у меня с этим малышом не было. Я все идеально продумала! А ты опять влез! Ненавижу! Вот всегда ты так!

Людовик настолько сильно удивился, что даже не смог скрыть этого. Есть у меня в запаснике еще кое-кто. И прежде я никогда не выпускала ее в мир. Поначалу думала, что она — мое истинное "Я", потом же поняла, что она — это не я, она еще одна грань, крайне опасная грань меня. А все потому, что это у нее рождаются планы и идеи и это она всегда решает — бить или бежать?

-Детка...

-Заткнись! Этот мальчишка должен был стать героем, а потом помочь мне... нам! Он бы десятилетиями водил их всех за нос, только ради моих сисек! Но, нет! Где это видано, чтобы у кого помимо тебя стояло на меня?! Ты — болван! И сучек этих... Ты хоть представляешь, кто ты теперь?! Спаситель! Да они ползать на коленях перед тобой будут за такой подвиг! Понял? Понял?!

Меня — Стину бесит, как Вик таращиться! Он думает, что способен управлять мной? Дурак. Это я способна, а он — нет! Руки так и зудят отвесить ему хорошую пощечину, чтобы знал, что не он один может бить!

-Детка, я и сам могу защитить нас — Вик тянет ко мне руки пытается обнять, но я отхожу от него.

-Ни черта ты не можешь! И не нужна мне защита! Я хочу, чтобы никто даже не знал о том, что мы творили и творим. А для этого нам нужен кто-то вроде него! Поэтому иди и забери капсулы со взрывчаткой. Скинем их в Темзу, тут до моста пара минут — я уже сама разворачиваю прикинувшегося соленым столбом Вика к лестнице и подталкиваю.

-А ты осмелела — все, что он говорит, пока поднимается.

-Я всегда такой была — усмехаюсь.

Нет, ну в самом деле. Я кропотливо разрабатывала план и уже его почти осуществила, а тут он и опять со своими глупостями. Мы оба понимаем, что как раньше не будет. Хотя бы потому, что сегодня Вик спас кучу аристократических куриц. Конечно, это я настояла, ну а что? Их родители по гроб жизни обязаны нам будут. И больше никто не посмеет ловить меня, как дикого зверя.

Я еще помню запах плесени и сырости камеры, в которой успела побывать по вине Вика. Конечно, не он сам, но все же, из-за него я там оказалась. А потом? Я помню, как меня насиловали. Помню все и помню, как искренне радовалась, узнав, что моего насильника четвертовал Вик. Вот только, этим ничего не изменишь.

-Милая, я кажется погорячился, Станису осталось минут пять — десять. Стоит поторопиться. А молокосос ничего так, держится. Использовала мой любимый метод допроса? И кто его взял под крыло? — гремя капсулами в стакане, Вик приобнял не сопротивляющуюся меня за талию.

-Разведка, я же говорила, а ты — вспомнив, о недоверии я скинула руку Вика и первая вышла из дома.

Девки валялись на газоне через дорогу. Вот и славно. Скоро сюда притащатся копы и медики. Нам же с Виком надо поскорей избавиться от капсул. Правда, я не удержалась. Судя по форме взрывчатки она не такого уж и большего радиуса действия.

Улыбнувшись Вику, который пытался завести тачку Станиса, я взяла одну из капсул и бросила ее на крыльцо.

-Любимая, да ты не устаешь меня поражать — цокнул языком Вик и наконец завел мотор — запрыгивай!

Оказавшись в на переднем сидение я слышу шум колес и чувствую "бабочку" под сиденьем. Супер! Давно мне не было так классно! Опасности и планы, которым суждено сбыться. Не это ли предел мечтаний? О, да, надо почаще давать волю чувствам...

Мы только и успели выкинуть в воду бомбочки, как они запищали и активировались. Я захлопала в ладоши, вот это взрыв! Вода метров на десять подскочила. Красота!

-Никогда тебя такой не видел прежде — наблюдая за моим восторгом, оперевшись на руль хмыкнул Вик.

-Потому, что когда я такая мы слишком похожи.

-А что плохого в нашем сходстве?

-Прости Вик, но я не психопатка — покачала я головой и ударила.

Конечно, насмерть не вышло, но я била правой рукой, мне простительно.

Выскочила из машины и морщась, босиком по мостовой, в реальности оказалось совершенно не так круто, как фильме, захромала в сторону остановки.

День тринадцатый. Вечер.

Когда где-то твориться разврат, крайне важно знать — где?

И по какой ветке метро туда можно добраться.

Я позволила себе целый день валяться в постели и предаваться самоуничижительным мыслям. Некоторые мне особенно нравились. К примеру — "Я не заслуживаю того, что со мной происходит! Не мои поступки определяют ситуацию, а ситуация определяет степень аморальности моих поступков" и прочее в том же духе.

По хорошему, я должна была собрать свои пожитки и валить к чертовой матери отсюда. Бежать и бежать... Это по хорошему. Но, когда я что делала хорошего? Вот и сейчас, я решила, что никуда не побегу. Если Людовику так неймется пусть приходит. Я встречу. На этот раз не пожалев, прикончу его и даже если сяду. Ну и что? За благое же дело. Да и насколько меня могут посадить? И то, если поймают?

Определенно все эти мысли — проявление депрессии. На которую я имею полное право. Мою жизнь за две недели превратили в игры на выживание. Меня пугали, били, пытались закопать живьем, похищали, резали и даже чуть не изнасиловали. Думаю, у меня есть все основания на нытье и жалобы.

И я бы продолжала в том же духе еще очень долго, но желудок, который кормили больше суток назад был категорически против вынужденного поста. Пришлось сползать с кровати и более менее приводить себя в порядок, не хочу, чтобы меня вместо фрика начали считать "жертвой Бухенвальда".

Напрасно волновалась, на кампусе было пусто. Зато телек у входа орал о спасенных из лап маньяка девушек. Правда, вслушиваться в уже обросшую враньем историю желания не было. Столовая не работала, впрочем я и не рассчитывала, пришлось довольствоваться батончиками и чипсами из автомата. Я вышла из здания и передернув плечами от холодка, что проник под пальто моментально, присела на скамью.

Идти в комнату не хотелось. Там меня снова окутает плотное полотно безысходности и в итоге я начну с чего закончила. То есть с мыслей, что дура.

-Привет.

Газировка, что секунду назад успешно попала в горло, там и застряла. Подавилась я не на шутку, по крайней мере кашляла до слез. Меня заботливо похлопывали по спине и почти ласково стирали платком с подбородка газировку вперемешку со слезами и соплями.

-Ник, чтобы тебя в Аду черти драли, какого хрена ты тут забыл? — как только, помимо хрипов, я смогла издавать и другие звуки, прошипела поворачиваясь в сторону этого мальчишки.

Ник присел на лавку рядом, нещадно помяв задом свое драповое пальто, в руках он сворачивал и разворачивал влажный платок. На меня не смотрел. Он заметно изменился за неделю. Конечно, деньги творят с людьми чудеса. С любыми, кроме меня.

-Я тут подумал... Мне ведь некуда и незачем идти... Раньше, была цель, причина, а теперь? Теперь слишком пусто оказалось вокруг. Я взял билет на самолет, думал вернуться назад. Но, мне не к кому возвращаться. За все эти годы не появилось никого важного. Разве что ты? С тобой не надо притворяться и лгать. Ты знаешь меня.

-Это дурость — совершенно искренне произношу — я не твой друг по несчастью. И уж точно не гожусь на роль психолога. Никки — бой, поднимай свою задницу со скамьи и валить отсюда. Я уже давала тебе три шанса на нормальную жизнь. Четвертого ты не заслуживаешь. Поэтому пока не поздно уходи и живи как все. Поступай в колледж, находи себе подружку, делай детей и встречай сахарную старость где-нибудь на южном побережье. А про эти годы просто забудь, выкинь их из головы...

-Не выходит. И мы оба знаем, что я не способен жить так, как ты тут расписала. Тина, я зарубил топором родителей и поверь, они не единственные, кому я помог отправиться на небеса.

-Ну не хочешь "счастливой жизни" пойди и признайся во всех грехах полиции. Уверена, они смогут обеспечить тебя и домом и друзьями и даже психологом...

Ник снова перебил меня, но на этот раз взглянув в глаза:

-Я до сих пор помню какой ты была в нашу первую встречу. Мне казалось, что ты мой личный ангел. Особенно, когда позволила убить их. Нет, не перебивай. Я уверен, что Кукловод никогда бы не отпустил меня живым. Это ты помогла. И еще я помню с какой тоской ты смотрела, когда я уходил. Я знал, что тебе хочется уйти со мной.

Я улыбнулась. Ненавижу, когда кто-то пытается понять меня. Да кто он такой? Идиот не способный оценить оказанной милости. Да я сама готова его убить прямо здесь и сейчас.

-Нет-нет... О черт! Тина, Крис, я не это имел в виду! Ну, прости, я же...

Удивленно смотрю, как Ник обнимает меня и не могу его оттолкнуть. Сил нет. А потом понимаю отчего он запаниковал. Как же давно это было. Истерика. Форменная. Как мне ее не хватало. Я плакала. Точнее, рыдала. Навзрыд. И сейчас ничто не способно было остановить поток воды из моих слезных желез.

В какой-то момент я почувствовала, что мне тепло. Ник пересадил меня на колени и расстегнув пальто накрыл нас им поверх. Он молчал. Наверное, понял, что уговоры только усилят рыдания. Меня же трясло, из горла вырывались всхлипы. Как же мне было жаль себя и как же сильно хотелось перестать быть собой.

-Тина, давай ты сейчас покажешь мне где твоя комната, боюсь скоро здесь станет многолюдно.

Кивнула, да, студенты скорее всего были в главном корпусе, большинство из них приходилось родней похищенным. Но, уже поздно и народ начнет потихоньку расходиться.

Ник поставил меня на ноги, снял пальто, накинул его мне на плечи и сплел наши пальцы в замок.

-Пойдем?

-Да.

До комнаты, слава всевышнему, мы дошли никого не встретив. Думаю, мое заторможенное состояние было связано с недавней истерикой, только этим я могу объяснить почему так просто впустила его. Да, он бывал тут раньше, но тогда я позволила ему видеть мое "убежище" потому, что имела определенный план, а что сейчас? Я ведь совершенно точно ничего не планировала на его счет. И как не странно была этому рада.

Ник переступил порог и первым делом стащил с меня верхнюю одежду. Снял ботинки, надо же, помнит и не пытается бесить. Он толкнул меня в сторону кровати и когда я упала ничком на матрац, стащил ботинки. Завернул меня в одеяло, нахмурился, вернулся к вешалке и стащив с нее пальто, накрыл им поверх одеяла.

-Это никуда не годится. Как ты можешь спать в этой сырой комнате, да еще и под тонким и явно не новым одеялом?

-Ник, заткнись — попросила я, вот только нотаций мне от него не хватало.

-Заткнусь — кивнул парень — не вздумай вставать. Я скоро вернусь.

И он ушел. Правда, вряд ли надолго.

Я уставилась в потолок. и что это было? Окончательная деградация? Уже не способна держать себя в руках? Почему я плакала? И да, я об этом столько думаю потому, что не играла. Меня словно прошибло. Хотелось рыдать и рыдать. Как сопливой девчонке, которой сломали любимую куклу соседские мальчишки. Не думала, что могу так себя вести. Натуральный срыв всех, как я думала, добротно запечатанных пломб.

Шорох. Ник вернулся. В руках у него было два пакета постельного белья, электроплитка и пара черных пакетов. Первым делом он, конечно, запеленал меня в шерстяные одеяла. Потом принялся стелить постель на соседней кровати. Неужели у меня появится сосед по комнате? Смешно.

Когда он закончил возиться с пододеяльником, принялся за плиту и пакеты. Оказалось, что Ник озаботился едой. Вскоре на плите дымилась и шипела кастрюля. А неожиданный благодетель обратил внимание на меня. Неужели боялся, что я снова закачу истерику? Напрасно. Я не повторяюсь.

-Обогреватель обещали выдать завтра. Да и куда они денутся. Комендант не совсем дурак, понимает, что одна жалоба и начнется проверка...

-К чему все это? — перебила я его словоохотливость.

-В смысле? Я же уже сказал, что мне некуда идти. И нет, я не собираюсь жить у тебя, мне отдельно выделят комнату. С следующей недели.

-Чего? — удивление я скрыть не могла.

-Ничего. Я устроился на работу. Сюда. Буду охранником. Внешний вид и липовые документы позволяют.

-То есть все эти разговоры были лишними, ты итак все решил — нда, пора заканчивать с благотворительностью, с каждым разом она приносит мне все больше вреда.

-Ну... не совсем, если бы ты была категорически против, думаю мне пришлось бы уйти...

-Я категорически против!

-Поздно. Тина, я увидел сегодня достаточно, чтобы понять насколько ты сама одинока. Я ведь не требую от тебя невозможного. Давай просто попробуем.

-Нет!

-Обещаю, что не буду лезть к тебе в душу... больше.

-Нет!

-Я все равно не уйду. И не смей вставать. Тебя лихорадит. Думаю, ты все-таки подхватила простуду — игнорируя гневные взгляды, Ник положил руку мне на лоб — температура есть, но небольшая. Сейчас доварю суп, поешь и примем жаропонижающие.

-Ты — идиот!

-Знаю, Детка. Мы будем хорошей командой. Идиот и Дура.

Красота! Он еще и смеется. Впрочем, кто я такая, чтобы мешать этому мальчишке губить себя? Тем более, что с благотворительностью я покончила.

День четырнадцатый. Утро.

— А может тряхнем стариной?

— Нет, я запрещаю тебе трясти дедом, у него в прошлый раз чуть инфаркт не случился.

Любовью к миру я с утра не отличаюсь, тем более, когда болею. Как я вообще умудрилась заболеть? Погодные условия? Нет. Это все моя ночная прогулка босиком. Ну, кто ходит поздней осенью по улицам Лондона почти нагишом? Я.

Шмыгнув носом, свесила ноги с кровати. Ник спал на соседней койке, его голова запрокинулась, отчего в комнате раздавался мерный храп. Правда, я почти не обращала на это внимание. Мои глаза изучали неприкрытое одеялом тело в одних боксерах. И это тело не особо мне нравилось. Ожоги, шрамы и потемневшая от старых гематом кожа. Он не далеко от меня ушел. Тоже тот еще красавчик. Думаю мы бы могли с ним стать наглядным макетом к картине "Творение и невеста Франкенштейна".

Хмыкнув, я прервала это изучение Ника и всунув ноги в шлепки, которые по ощущениям были ничуть не теплее холодного пола, прихватила полотенце и халат. Мне предстояло нелегкое дело.

Ну, откровенно говоря, я просто решила не тратиться на парикмахерские, да и мое состояние оставляет желать лучшего. А между тем волосы отросли и сейчас у корней они светлые. Я, конечно, не особо слежу за своим внешним видом, но и не настолько им пренебрегаю. Поэтому, пока есть уважительная причина — простуда, займусь собой.

Экзекуция продолжалась не меньше сорока минут. За это время я успела убить трех мокриц, замерзнуть до кишок и проклясть свою бережливость, которая как говориться в одной притче довела еврея до банкротства. Зато взамен я стала обладательницей желтоватый и коротко обрезанных волос. А что? Тина больше не нужна, а эти рыжие патлы меня порядком достали.

Ник вломился в душевую, когда я критически осматривала дело рук своих. И по началу даже развернулся, собираясь выйти, но повернул голову и пристальней вгляделся в меня.

-Тина? Что с твоими волосами? — нда, неужели они ему нравились?

-Ничего. Я просто изменила цвет и длину — будто в подтверждение провела рукой по стоящим торчком волосам.

-Зачем? — облокотившись о кафельную стену продолжил пристальный осмотр Ник.

-Захотела — пожала плечами и тут же почувствовала, как по ним побежали "мурашки". Халат не спасал моего зябкого во всех отношениях положения.

Ник только головой покачал и приобняв за плечи потащил назад в комнату.

-Учти, если эти утренние процедуры усугубят болезнь я отправлю тебя в больницу.

-Ну-ну, попытайся — хотела я фыркнуть, но вместо этого оглушительно громко чихнула.

Потом еще раз и еще. Глаза нещадно защипало и они заслезились. В итоге, если бы не заботливые руки Ника, что давали мне верное направление, я до комнаты добралась бы увечной, поцеловавшись с каждым встреченным на пути косяком.

-И ты еще разгуливаешь по кампусу. Да любой доктор пропишет постельный режим!

В таком духе Ник распинался еще около полу часа. Прервался только на время утренней кормежки. А когда собрался вдохновенно продолжить, бросил взгляд на мой будильник и засобирался. Сегодня ему должны были выдать форму, ключ от комнаты и график работы.

-В общем ты меня поняла. Лежишь и не пытаешься куда-нибудь сбежать. В деканате я предупрежу, все равно мне туда. Пей ромашковый чай, он на подоконнике, коросты не трогай, даже если будут чесаться, ранки неглубокие, должны быстро зажить и побольше спи. Если получится загляну в обед, нет, тогда буду вечером.

И последний штрих заботливой мамочки, он трогает губами мой лоб. Кивает сам себе и уходит. И? Как я до такого докатилась? Никак. Мне просто хочется временно не быть хозяйкой самой себе. Я так устала от вечного контроля и лицедейства. Даже актеры после спектакля снимают маску и превращаются в самих себя. А у меня какое-то комедиантство нон — стоп. Вот и достало все.

Чай я пила, из постели не вылазила, коросты не чесала, хотя очень хотелось. Но, вот спать не удавалось. Все время лезли в голову мысли. И они мне не нравились. Я не могла перестать думать о Людовике. Он словно вскрыл во мне давнюю червоточину. А если быть точнее, Людовик напомнил мне о Стине. Той, которой в отличии от остальных моих личностей удалось сбежать от него. И возможно, позволь я ей управлять мной, жить всегда под ее маской, то сейчас бы не валялась с простудой и не занималась самобичеванием. А с другой стороны, она не тот персонаж, который можно выпускать в свет. Ее личность — это вся моя агрессия и ненависть переплетенные в одну нить скатанную в моток. Стоит только потянуть и уже не остановишь.

Помню, как сейчас тот день, когда обнаружила ее в себе.

"-Детка, у меня к тебе просьба — отмывая руки от крови, обратился ко мне Людовик.

Я наблюдала, как тягучие капли гранатового цвета стекали по мраморной стене, красота. Я бы сказала присутствует некая абстракция в этой картине жизни, но с другой стороны валяющееся на полу тело, а точнее то, что от тела осталось придает ясность этому натюрморту.

-У этого придурка с ночевкой остались дочка с подружкой. Мы слегка просчитались, но это только делает игру интересней. Я понял чего мне не хватало во всех этих реалити-шоу на выживание. Правдоподобности. Эй, ты меня слушаешь?

Людовик подошел ко мне и влепил пощечину. Голова дернулась, но взгляд сфокусировать у меня все равно не выходило. Еще бы! Он влил в меня бутылку рома и заправил таблеткой экстази сверху. А все потому, что на днях я ляпнула, что самоубийцы самые счастливые на планете. Сказала по дурости, но Людовик впечатлился и вот результат. Я под кайфом.

-Вижу, что сейчас ты невменяема... Ну, ничего за пару часов отойдешь и поймешь суть игры. А пока... Монти! Кинь детку в подвал к этим сучкам.

-Но, хозяин...

-Чего еще?! — звук удара и скулеж Монти, а следом меня куда-то тащат.

-Детка, слушай внимательно — шипит мне в ухо Монти, от чего становиться щекотно — у тебя будет шанс свалить, эти куриц надо стравить, как только датчик тепла засечет лишь одно излучение, дверь автоматом откроется. Хозяин сам программировал систему, не пытайся обмануть датчик, только время потратишь. А его итак мало. Людовику сегодня надо появится перед папашей, поэтому он будет занят минимум сутки. За это время ты должна расправиться с ними и свалить к чертовой матери отсюда. Ты все поняла?

К сожалению, я вообще мало что понимала, особенно слова Монти. Зато когда ключицу обожгло я встрепенулась. Монти воспользовался мной в качестве полена, видимо решил улучшить свою резьбу по дереву. Невольно хихикнула, но тут же замычала. Больно!

-Ты чего?!

-Пришла в себя? Вот и славно, а я тут крестик изобразил, на память так сказать. А теперь слушай снова и запоминай...

-Не надо я поняла, только одного не догоняю, с чего ты решил своему хозяину такую "свинью" подстроить? — уже окончательно приходя в себя и морщась глянула я на явно испытывающего муки совести Монтера.

-Я слышал вас тогда. Не хочу, чтобы один из вас умер.

И на этом все. Монти грубо спихнул меня в подвал, где уже сидели две девчонки.

Им правила игры были известны. Да и ножи выдали явно не для пилинга. Но, девушки упорствовали и заявляли, что ни в каких играх участвовать не намерены. Вот только, они не осознавали, что им придется играть в любом случае. Поэтому пока признавались друг другу в вечной дружбе. Пару часов это работало. А потом...

Сначала они пытались затеять драку со мной, но постепенно, не без моей помощи, начала ругаться. И каждый пройденный час все сильнее накалял обстановку. Крики, взаимные упреки, прошлые обиды и как апофеоз, девчонка признается, что спала с убитым отцом подруги и именно из-за нее он с женой и развелся.

Дальше можно не удивляться, одна зарезала другую. А затем, поняв, что терять нечего кинулась на меня. И да, вот тут в действие вступила Стина. Я никогда не была способна на подобную жестокость.

Девушку я не хуже Людовика распотрошила. Ужаснулась. Выбралась наружу. Поняла, что Монти мне не солгал и... Вызвала копов. Ну не дура ли?"

Да, именно так появилась Стина. А потом, она уже никогда не исчезала. Затихала, временно оставляя меня в покое, но стоило мне разозлиться по-настоящему и она появлялась. А за ней и кровавый след убийств. Со временем, я научилась контролировать себя, ее. Но, порой, как в доме Станиса, мне просто не хочется этого делать.

Вздохнула, поправила подушку. Закрыла глаза и попыталась не думать. Часы будильника тихо звякали. За окном лил дождь, мерзко барабаня по железной крыше. В комнату проникал холод, но под новым одеялом было тепло и как-то уютно...

А я уже спала.

День четырнадцатый. Вечер.

Дни в жизни делятся не на черные и белые и даже не на серые.

Дни делятся на те, которые никогда не забудешь и на те, которые постараешься забыть. (Стина)

Ник пришел на закате. Как поэтично. Но на время я внимание не обратила, однако сразу поняла, что уже сумерки. Не хило так поспала. Зато чувствую себя почти здоровой. И отдохнувшей. А еще жутко голодной. Корову бы съела. Целиком.

Кажется, Ник заметил мой голодный взгляд и сразу принялся за приготовление пищи. Это было как-то необычно и чего уж там, приятно. Я не из тех девушек, за которыми хочется ухаживать и носить на руках, петь серенады под окнами и посвящать стихи. Обо мне никто и никогда не заботился, не считая Людовика, но у него забота весьма... своеобразная. И я бы не сказала, что была рада, когда он проявлял чуткость. С Ником все иначе. Мне нравится то, как и что он делает.

Ужинали мы в молчании. Мне сказать было нечего, а сам Ник никак не решался начать разговор. Я уже было подумала, что пронесет и мы сегодня не станем поднимать никаких опасных тем. Рано расслабилась. После того, как с едой было покончено, а одноразовая посуда полетела в мусорный пакет, Ник не ушел. Он спокойно улегся на соседнюю койку и повернул голову в мою сторону.

-Я сегодня столько всего узнал. К примеру, что семейство Рейганов уменьшилось на одну душу. Лорд Рейган покинул бренный мир вчера ночью. Его прямой наследник Людовик Рейган нынешний герой всей аристократии Лондона, лежит в больнице, его ранили, когда он отважно на пару с блестяще начавшим свою карьеру молодым полицейским спасали девушек и защищались от психопата, террориста и рецидивиста. История с каждым часом обрастает новыми подробностями и фактами.

-Мне это неинтересно...

-Конечно, ведь именно ты играла в этом спектакле главную роль, не так ли?

-Ты злишься? На что? Если бы не я, он бы убил этих девиц...

-Детка, если бы не ты Кукловода сейчас не считали суперменом. И я уверен, что это ты заколола его, но почему не закончила? Я начинаю подозревать, что ты не можешь его убить.

Мне этот разговор не нравился с самого начала, а сейчас он стал откровенно неприятен. Чего хочет услышать от меня этот парень? Что я сглупила? Что у меня духу не хватило убить его? Да! Возможно, все так. Но, я не раскаиваюсь в том, что спасла чужие жизни. Да и как раскаиваться в том, что поступила по совести?

-Скажи, только честно, тебя что больше бесит? То, что Людовик вышел сухим из воды или то, что ты не один такой исключительный, ради кого я способна на жертвы? — смотря ему в глаза, задала вопрос.

Парень какое-то время молчал, а в комнате слышался лишь шум возобновившегося дождя.

-Второе — наконец ответил Ник и я ему не поверила.

Радовало одно, Никки — боя на разговоры больше не тянуло. Мы просто лежали каждый в своей кровати и думали. Не знаю о чем Ник напрягал извилины. Я же просто решала, что буду делать дальше. Но, одно знала наверняка — бежать я не стану.

Людовик.

Поганые иглы! Я ненавижу эти дурацкие методы лечения после которых хочется собственноручно отрезать исколотую часть зада. С другой стороны меня несказанно радует, что дальше уколов дело не пошло. Детка окончательно обнаглела, пырнула меня грязным и скорее всего ржавым ножом! А если бы заражение? Это же несказанное везение, что рана не загноилась.

Ладно, все это не суть. Совершенно искренне меня порадовали новости из дома. Отец наконец осознал, что среди живых ему не место и, как истинный британец удалился по-английски. Это если, придерживаться официальной версии. На деле же, Эйб вызвал доктора слишком поздно, папаша сковырнулся от острой сердечной. И теперь ничто не мешает мне жить, как я того хочу.

Родственнички с утра устроили паломничество ко мне. Особенно папашин кузен отличился. Решил, что способен угрожать мне. Ну-ну... Естественно, я напомнил бедняге, что у него два сыночка и женушка, которые просто не представляют что такое жестокое обращение. И я с удовольствием ввиду их в этот мир сомнительных радостей. Но, дядя почему-то вежливо отказался и от моего предложения и от своих намерений.

В общем денек был насыщенным и я бы даже сказал приятным. Все портит исколотая задница. А еще знание, что через две палаты от меня лежит этот сучоныш из-за которого Детка так взбесилась. Ее аргументы остановили меня тогда потому, что показались занимательными, но девочка блефовала. А раз так...

Мне всего-то тридцать... с хвостиком, но с постели я сползал с характерным кряхтением, стонами и руганью. Не слабо она мне все-таки бок распорола. Медики заверили, что рана совершенно не опасная, просто болезненная, поскольку задеты какие-то окончания. Вот и страдаю от боли. Все-таки редкостная тварь моя Детка.

По коридору я шел ощущая себя абсолютно пьяным и невменяемым. Приходилось постоянно придерживаться стенки. Но, я дошел. И никто из персонала мне по пути не встретился. С камерами зафиксировавшими мое путешествие разобраться труда не составит. Еще никто от больших денег не отказывался. Уж я-то знаю.

В палате было тихо и темно. Я все никак не мог определится с вариантом. Сердечный приступ? Передозировка? Нет. Слишком подозрительно. А должно быть очевидно неестественно. Ну, тогда по старинки. Асфиксия. Мило и ненавязчиво. После открою окно. Пусть думают, что убийца через него проник в палату. Второй этаж при должных умениях не помеха...

В постель я лег только через пару часов. Пока убивал, пока договаривался с дежурным и возвращался к себе. Какая же это морока! Надо срочно искать подходящую кандидатуру на роль помощника, иначе такими темпами сдохну от перенапряжения. Жаль Монти нет со мной. А все из-за глупой Бабетт. Ну что ей стоило не втягивать этого балбеса в наши отношения. Но нет, она пользовалась всеми способами. Даже запрещенным приемом, вроде перетягивания на свою сторону Монтера. Дурачок ведь мне нравился.

День пятнадцатый, шестнадцатый, семнадцатый, восемнадцатый, девятнадцатый, двадцатый.

День двадцать первый.

Регистратура.

Людовик.

Святые угодники! Как они орут и шумят! Я давно такого ажиотажа не видел. Журналисты, полиция и главное поклонники. Эти идиоты даже выписаться мне спокойно не дают. С самого утра орут под окнами. А мой новый пиар — менеджер даже средний палец им показать не позволяет! Видите ли это будет анти рекламный ход! Достали.

-Я бы рекомендовал не перенапрягать тело. Иначе шов может разойтись, а Вы должны понимать, что в таком случае снова попадете к нам — вещал над ухом докторишка.

Я его придурка не слушал. Меня занимало совсем другое. Наконец, я окажусь на свободе и смогу найти эту поганку! Сколько всего мне приходится из-за нее терпеть. Одними извинениями она не обойдется.

Подобные мысли поднимали мне настроение не хуже обезболивающих. Как представлю ее несчастное личико, улыбка сама на лицо наползает подобно змее. Не захотела по-хорошему, что ж будет по-плохому. И пусть не обижается.

Под охранной меня вывели из здания больницы и усадили в машину. Вроде и времени это немного заняло, но тем не менее, я успел столько вопросов услышать, что невольно захотел прирезать всех журналюг здесь присутствующих... Кстати, неплохая идея.

Эйб встречал меня у ворот. Его откровенная радость и злорадство лишь убедили, что дворецкий останется прежним. Таких лучше из-под крыла не выпускать.

-Господин, похороны Вашего отца состоялись...

-Неинтересно. Сейчас меня волнует только одно — где Бабетт — перебил я дворецкого улегшись на диван в гостиной.

-Отыскать?

-Ты еще спрашиваешь?

-Слушаюсь, господин.

Ну вот, одной проблемой меньше. И Эйб занят и Детка заимеет лучшего из следопытов. Думаю, ее быстро найдут. И когда это случится смогу в полной мере показать ей, что злить меня не стоит.

День пятнадцатый, шестнадцатый, семнадцатый, восемнадцатый, девятнадцатый, двадцатый.

День двадцать первый.

Вини себя или же не вини никого.

-Что Макиавелли хотел сказать своим трактатом? Кого он представлял в образе "Государя"? — профессор Енси явно возбужденно предвкушал, как сейчас в очередной раз докажет своим студентам, что они ни черта не смыслят в серьезной литературе.

Я же пыталась сосредоточиться, но мне это плохо удавалось. Глаза все время возвращались к витражному окну. Точнее к тому, кто за этим окном стоял и пантомимничал. Ник в синей форме охранника и без того смотрелся комично, а сейчас передразнивая профессора совсем стал похож на клоуна. Вот только смеяться мне категорически не рекомендуется. Енси еще тот засранец, если посчитает, что я его каким-то местом оскорбила, экзамен мне не сдать.

-Я вижу, что Вы мисс действительно озаботились ответом, поэтому прошу поделитесь с аудиторией своими мыслями — ну! Что и требовалось доказать!

Я привстала со своего места и правда хотела промычать нечто нечленораздельное. Но, Енси с его поганой ухмылкой загубил сей чистый порыв в зародыше. Поэтому изо рта вырвались совсем другие слова:

-В образе "Государя" вопреки расхожим мнениям, Макиавелли изобразил Чезаре Борждиа известного полководца и самопровозглашенного принца. Борджиа же напоминает Александра Македонского, по крайней мере он также мечтал о объединении Италии и становление в качестве единственного монарха над всеми провинциями. Оттого, можно предполагать, что Макиавелли пишет не о конкретной личности и образ "Государя" собирательный.

-Присаживайтесь — проскрипел профессор.

Есть такая категория преподавателей, которые не ценят светлых мыслей учеников. Таким преподавателям нравится самоутверждаться за счет подопечных. И Енси входит в когорту именно этих людей. Конечно, его взбесил мой ответ, но оспорить знаний не хватит. Поздравляю, неприятностей я себе нажила не мало. Но все же было приятно.

Вообще последнюю неделю я все чаще стала замечать, что жизнь не такого вонючее дерьмо, как я о ней раньше думала. Есть в моем существовании и славные моменты. К примеру, сейчас я буду обедать не в одиночестве. Ник который день обедает со мной. По началу было странно, но вчера я поймала себя на мысли, что мне нравится слушать его треп и чувствовать любопытно — недоуменные взгляды сокурсников.

Помимо обедов мы много времени стали проводить вместе. Позавчера Ник притащил телевизор и приставку ко мне в комнату, а потом заставил играть в гонки и футбол. И очнулась я только когда комнату окрасили золотистые лучи рассветного солнца.

-Сегодня мы идем в кино — стоило Нику усесться за стол, поставив поднос с едой, сообщил он.

-С чего бы? — признаться кинотеатр не вызывает у меня положительных эмоций.

-Потому, что я уже купил нам билеты и настроился сводить тебя в мир настоящего экшена.

-Не интересно — вяло прожевывая кусок безвкусного мяса, заартачилась я.

-Со мной "не интересно" невозможно! И я не собираюсь выслушивать твое нытье с отказами. Сказал, что идем — значит, идем!

О, как деспотично. С другой стороны что я теряю? Прошлый мой поход в кино оставил неизгладимое впечатление...

"Романтическая комедия. Кто додумался до подобного. Что в романтике может быть комичного? И что в комедии может быть романтично? Не знаю. Впрочем, для меня и то и другое не существует и никогда не существовало. Поэтому на билеты я смотрела лишь с интересом и легкой опаской.

-А почему только два? — наконец поняла, что меня удивляло.

-Меня не зовут. Пойдете вдвоем с Хозяином — оторвался на секунду от увлекательной жесткой порнухи Монти и снова погрузился в сюжет. Сначала он смотрит, потом добавляет с свою больную фантазию побольше увечий для актрисы, а затем воплощает все в реальность с очередной жертвой. Знаем, проходили.

Определенно что-то новенькое. Монти Людовик таскает за собой везде, разве что в кровать к нам его не зовет. А тут такая странная перемена.

Правда задуматься об этом мне не дали. Людовик вернулся с какой-то встречи. Больно ухватил меня за волосы и потащил к дивану, на котором уже сидел Монти. Естественно, тот подвинулся. Людовик уселся, а меня пристроил к себе на колени верхом. Пару минут были слышны только крики и стоны из телека.

-Задолбало уже посылать очередную суку куда подальше.

-Рейган не оставляет попыток женить тебя? — совершенно не стесняясь Монти расстегнул ширинку и вытащив своего "хозяйство" принялся онанировать.

-Именно. Отца переклинело на этом. Он мне уже мозг затрахал своими кандидатками. Но, ничего скоро это прекратится — я не видела лица Людовика, поскольку сидела к нему спиной, но чувствовала, как он довольно улыбается при этих словах.

А следом я ощутила руку у себя между ног. Начинается... Впрочем, нет. Ошиблась. Людовик лишь пару раз запихнул в меня палец, облизал и погнал с колен, предварительно шлепнув по голой заднице (носила я постоянно его рубашки и без белья, по его словам — это заводило).

-Детка вали прихорашиваться, через час мы должны быть в кинотеатре. Надень мое любимое платье, я купил тебе кое-что к нему...

Я лишь кивнула и пошла в спальню. Терпеть не могу эту красную тряпку! Но, Людовик исправно заставляет меня носить эту дрянь. Видите ли, цвет у ткани совпадает с оттенком свежей крови. Да и блондинкам идет красное.

Когда я уже, сидя на постели, расчесывала волосы в комнате появился Людовик. Толкнул меня в грудь так, что я упала спиной на кровать. Задрал ноги и... Нда, это и правда странно. Белые ажурные чулки были весьма умело на меня натянуты. А к ним ярко — красные туфли, которые Людовик так же сам надел.

-Ты — прелестна. Я знал, что они тебе однозначно подойдут — целуя меня взасос со своими излюбленными укусами, прошептал Людовик.

В общем-то это была прелюдия, а самое интересное началось, когда мы пришли в кинотеатр. Людовик арендовал весь павильон. К чему тогда билеты? О чем и спросила.

-Захотелось — пожал плечами он — мне давно хотелось прикупить какой-нибудь билетик. Прошу.

Он пропустил меня в двери, которые сам распахнул. Неужели в кинотеатре нет никого кроме нас? Быть такого не может или?..

Народ все же был. В основном женщины. Что не удивительно, ведь на романтические комедии кто еще пойдет? Самое смешное, что я почти расслабилась. Даже не обратила внимание на то, что в зале помимо звуков из динамиков не было постороннего шума, никто не двигался и кажется не дышал.

Людовик пожелал устроиться на заднем ряду. И вполне мирно, разве что его рука время от времени оказывалась у меня под подолом, наблюдал за сюжетом. Фильм не показался мне увлекательным, но все равно понравилось наблюдать за актерами с большого экрана. Особенно интересно было, когда две подруги никак не могли поделить банкетный зал, в котором мечтали провести свадебную церемонию.

Когда в зале вспыхнул свет, я не сразу увидела, что что-то не так. Глаза привыкшие к темноте плохо слушались. Но, стоило мне проморгаться и захотелось снова зажмуриться. Помещение полное трупов, вот что я увидела.

-Детка, не делай такое скорбное лицо! Они весьма свежие. Видишь ли, я напоил их сначала парализующим, а потом чуть-чуть надрезал артерию. Поэтому окончательная смерть наступила как раз, когда в фильме все закончилось хиппи-эндом.

-При чем тут какой-то фильм? — просипела я, теряя от ужаса происходящего голос.

-Ну как же? Это все девки, которые рвались за меня замуж, ну и любовники некоторых из них. Представляешь, хотели охомутать меня и продолжать трахаться с кем-то, ну не дуры ли? Так вот, фильм как раз про невест и их непомерное желание выйти замуж, как они представляли у себя в мечтах. Я хотел показать этим идиоткам, что кино и реальность существенно отличаются. Ну и просто жутко мечтал грохнуть тварей. Ну не смотри на меня так! Я тебя умоляю!

И пока я в ступоре от творившегося кошмара молчала, Людовик потащил меня по проходу к экрану. Завел за белое полотно и поставил на четвереньки.

-А теперь смотрите, сучки, какой любовь бывает в жизни! — крикнул он безмолвному залу и задрал подол платья, попутно порвав чулки, что еще пару часов назад бережно надевал..."

Мерзость! Я передернула плечами выбираясь из воспоминания. Наверное, мне и правда стоит как-то исправить впечатление о кино. Поэтому так и быть.

-Ладно и на что идем? — посмотрела я на Ника, который все это время увлеченно вытаскивал зеленый горошек из картофеля.

-На триллер. Прости, но романтические комедии — не мое.

И не мое. Но, я тебе в этом ни за что не признаюсь.

День двадцать второй.

Я гордо шел по центру города, и ловил взгляды прохожих. Популярность? Нет! Красота? Вряд ли. Оранжевая бензопила в руках?

Возможно...

Уже при входе в кинотеатр, я купила газету. Не удержалась. Впрочем, как и думала — план удался. Данте — мертв. И смерть его естественной может назвать только дурак. А организация, на которую покойничек трудился дураков не держит. Да, не спорю Людовик скорее всего подчистил за собой, но доказательства — это одно, а информация — другое. Они заинтересуются им. На это и был расчет. И понятие — "правосудие" у этих ребят весьма своеобразное. Поэтому вряд ли Людовика попытаются поймать и посадить, а вот найти и убить...

Стараясь не проявлять столь явной радости, я все же не удержалась от улыбки, когда смяла и выбросила в урну газету. Ник моих манипуляций не заметил, слишком занятый покупкой поп-корна и содовой. Не люблю эту американскую привычку жевать при просмотре чего-либо. Высказаться по этому поводу я не успеваю. В толпе мелькает до боли знакомая фигура.

-Ник, может не пойдем? Что-то мне расхотелось — о, я знаю, что это бессмысленно, но Ник мне и правда нравился.

-Перестань. Уверен, тебе понравится. К тому же я ужасно хочу увидеть этот фильм на большом экране — ну вот, что я говорила?

Я переступаю порог темнеющего своим зевом зала с таким видом, что по меньшей мере на меня сейчас должна упасть бетонная плита и превратить в красную лепешку. Но, конечно, ничего не происходит. Пока не происходит.

Мы рассаживаемся и свет окончательно меркнет. Зато вспыхивает экран. Секунд тридцать ничего не происходит, только полотно перед зрителями ярко светится. Я чувствую, как нервное напряжение прокатывается от затылка к пояснице и возвращается назад отдаваясь болью где-то внутри головы. Пока зал замер в предвкушении, я леденею от страха. Не хочу повторения. Впрочем, можно не сомневаться, что в этот раз будет что-то новенькое. Людовик всегда был оригиналом. А в отношении выбора смерти — тот еще придумщик.

Свет экрана сменился, потух. Люди начали волноваться. Наконец-то. Но легкие шепотки перебил резкий лязг динамиков, словно кто-то настраивал микрофон. А, возможно, так и было. Ведь голос прозвучал и от него меня передернуло. Черт! Так и знала.

-К сожалению, просмотр откладывается на неопределенное время, но я бы не советовал вам покидать своих мест. Видите ли, под определенным количеством сидений встроена миленькая система... Ну, не стоит паниковать, никаких бомб и динамита. Всего навсего с дюжину петард, которые устроят салют стоит только вашему соседу по месту встать. Чтобы выжить вам надо лишь посидеть спокойно до конца сеанса. Ах, да... Это не шутка.

От взрыва я невольно вздрогнула, впрочем не от взрыва, а от чего-то липкого на шеи. Обернулась. Через ряд от нас с Ником, два свежих трупа, точнее то, что осталось от них. А затем... Взрывы раздавались повсюду. Крики, плач, стоны и кровавая пелена перед глазами. Я вцепилась в ручку кресла и зажмурилась.

Легкое касание к плечу. Это Ник. Глаза приходится открыть. Людовик стоит у экрана с микрофоном в руке. Я не могу видеть выражение его лица. Но, могу поклясться — он улыбается.

-Как я и предполагал, нас осталось трое. Не правда ли грустно? Люди всегда одинаково ведут себя в подобных ситуациях. Паника и страх. А ведь все могло быть иначе. Жаль, жаль — качает он головой и идет к нам.

-Детка, безмерно счастлив видеть тебя, я успел соскучится — оказываясь напротив моего сидения, Людовик скалит свои зубы в улыбке.

-А я — нет.

-Жестока, как всегда — притворно вздыхает он — а вот этому придурку лучше бы было не попадаться мне на глаза.

Молниеносный удар, голова Ника дергается, а щека начинает кровоточить. Ну конечно, кастет, куда без этого?

-А давайте поиграем?

-Во что? — и зачем он лезет! Молчал бы или одного удара мало?

-В "мучеников"! Игра очень простая. Кому-то из вас придется побыть жертвой. Безусловно, Никки, как настоящий джентльмен уступит даме. Так вот, условия следующие: до конца сеанса у вас нет никакой уверенности, что кресла не взлетят на воздух. Значит, в запасе у нас часа два и все эти два часа я постараюсь доставить максимум неудобств нашей девочки. Вытерпит и ты, Никки можешь быть свободен, а не вытерпит... Ну, что ж, есть в этом что-то от рулетки.

-Почему не я, а она? — стараясь не вскочить, прошипел сквозь зубы Ник.

-Потому, что мой юный друг, это не ты, а Детка вечно строит из себя героиню...

-А еще Ник потому, что не стоило пытаться поймать его в ловушку — стараясь не думать о несправедливости вселенной по отношению ко мне, не вытерпела и все-таки высказалась я.

-О чем ты? — почти искренне удивился Никки — бой.

-О том, что ты хотел выманить его через меня. Не дурно. Но, как глупо. Пора уже понять, что мы в разных весовых категориях.

Ник молчал. Да и чего я ждала? Что он действительно отказался бы от мести или что у него появились какие-то чувства ко мне? Глупости. Я с самого начала, когда он присел на лавку рядом со мной, знала, какой план зреет в его недалеком умишке. И тем не менее позволила ему разыгрывать идиотский спектакль, стоивший жизни десятку людей. Нет, я не оправдываю Людовика, но и Ник не сторонний наблюдатель.

Хлопок. я удивленно смотрю на Людовика, он хихикает. Как-то некрасиво по девчачьи и в тоже время страшно. Поворачиваю голову и встречаюсь глазами с таким же удивленным взглядом. У Ника на груди расплывается красное пятно. Он пытается придержать кровь левой рукой. В правой у него пистолет с глушителем.

-Упс, осечка! — сквозь смех выдавливает из себя Людовик — хотел убить меня, а закончилось все самоубийством. Лучшего конца и не придумаешь!

-Это ты... Ты... Ублюдок — глаза Ника закатываются, он дергается, но уже все.

-Ну, я. И что тут такого? Между прочим, каждый выживает, как умеет и пукалка твоя бракованная оказалась, раз я смог испортить ее за пару минут — сообщает уже мертвецу Людовик.

-И что теперь? — единственное, что я могу произнести, продолжая смотреть на Ника. Дурак!

-Ничего. Играть мне больше не хочется. Поэтому, вставай!

-Нет!

-Детка, не переживай, я знал какие у вас места и естественно ничего с ними не сделал. Поэтому пойдем, дорогая.

-Нет! — я мотаю головой, никуда я не пойду! Не хочу!

-Поднимайся, тварь! Ладно, не хочешь сама, так я помогу — кривит губы Людовик и дергает меня за руки, вырывая из кресла.

Он буквально волочет меня по проходу. Поскальзываюсь на чье-то крови, падаю на колени. И чувствую, как его руки вздергивают меня за плечи. А потом Людовик прижимает меня к своей стянутой корсетом и оттого жесткой груди.

-Девочка моя, ну почему ты такая сучка? Я ведь хотел по-хорошему. Хотел без боли. Я даже милым стал, чтобы ты оценила. А ты? Тварь неблагодарная только и мечтаешь сбежать от меня! Ненавижу тебя!

Нда, не думала что закончу вот так — чувствуя, как мужские руки сдавливают мне шею, сминая гортань. Все-таки асфиксия не мое.

-Придушил бы, но пока обойдемся без крайностей.

Он резко отпускает мою шею и почти красиво берет на руки.

-А теперь, дорогая улыбайся и делай вид, что я самое главное в твоей жизни. Впрочем так оно и есть.

Ногой Людовик распахивает дверь и нас ослепляет вспышками фотокамер.

-Лорд Рейган, неужели это очередное нападение Кукловода на Вас?!

-Никаких комментариев! Пропустите спасателей — кричат со всех сторон.

-На этот раз мерзавец покушался не только на меня, но и на мою невесту — с дурной силой прижимая мое лицо к плечу, отвечает Людовик.

Мир сошел с ума.

День...

Смерти я не страшусь, на судьбу не ропщу,

Утешенья в надежде на Рай не ищу,

Душу вечную, данную мне ненадолго,

Я без жалоб в положенный час возвращу.

Снег... Валит и валит, такое чувство, что весь мир покрыл белый пепел. Интересно, а когда Рождество? Наверное, уже скоро. Хотелось бы дожить до него. Не знаю зачем, но хотелось бы. Впрочем, я безумно устала, поэтому нетерпится закончить все это. Особенно раздражает кашель. С каждым разом он становится все более выматывающем и болезненным. Думаю у меня пневмония, а еще переохлаждение, обезвоживание и не хилая потеря крови, интересно, а заражения нет?

В углу послышалось шуршание. О, моя новая знакомая. Крыса. Каждый день заходит попроведывать, никак не дождется моей смерти. Я ей сочувствую, но все же придется еще немного подождать. А потом у нее будет пир. Дергаю ногой так, что пустая жестяная банка от удара об мысок катится в сторону крысы, которая уже исчезает в щели. Ну вот, единственного гостя прогнала. Вздыхаю и тут же захожусь кашлем. надо повернуться на бок. Надо, но... сил совсем нет.

Какая ирония. Я провела в этих стенах все свое детство, а теперь пришла сюда умирать. Среди разрушенных комнат и прогнившей крыши. Мне кажется, что я такая же, как этот приют. Давно ни к чему не годная. Дико больно осознавать, что не я жизнь, а она меня прогнула, растоптала, уничтожила.

Я говорила Нику, что надо продолжать жить, забыв о прошлом, двигаться дальше. Говорила. А сама оказалась не способна следовать этому совету. Лицемерка. Никто не может перешагнуть через боль, страх и воспоминания. Забыть о боли, значит снова иметь возможность испытать страдания. Забыть о страхе, значит никогда не победить его. Забыть... значит рано или поздно повторить уже случавшееся. Поэтому только глупцы забывают.

Невысокого же мнения обо мне Людовик, раз думает, что я способна забывать. Но именно этого он и потребовал от меня. Забыть наше прошлое...

"Дом Рейганов существенно изменился с моего последнего визита. Может дело в том, что Людовик избавился от жутких бордовых портьер или в том, что бывший кабинет папаши он превратил в свою лабораторию.

Но, в первую очередь он затащил меня в спальню, отцовскую, которая также перешла по наследству и статусу Людовику. Я ожидала всякого, но он опять решил быть оригинальным. Вместо оскорблений, насилия и прочих тонких методов воздействия, Людовик просто кинул мне под ноги сумку и вышел, предварительно заперев дверь на ключ. Какое-то время я еще ждала его возвращения. Час или два, а потом поняла, что он ушел надолго. Проверила сумку. Оказалось это мои вещи из общаги, конечно, оружие конфисковали. Зато расческу оставили. Железную ручку я наточила неплохо и заточка из нее вышла что надо. Сунула ее за пазуху. Походила из угла в угол, обыскала комнату. Ничего не нашла. И как это не банально уснула в кресле, на кровать перебираться не было никакого желания.

Людовик пришел глубокой ночью. Полностью игнорируя меня разделся и улегся в кровать. Я нутром чуяла, что это подстава какая-то. Игра одного актера и все равно повелась.

Когда дыхание Людовика стало глубоким и размеренным, я метнулась к постели, попутно доставая расческу. Замахнулась и замерла от боли, не в силах пошевелится. Людовик ударил меня куда-то в грудь. Встал и зайдя со спины пнул по ногам. Я упала на колени. Холодные пальцы сомкнулись на запястьях.

-А мне так хотелось, чтобы все было добровольно. Но, я в тебе не сомневался. Поэтому, прости дорогая, но я обязан сделать это, хотя бы для твое же безопасности — два сухих щелчка и на руках у меня по браслету — это маленькие ограничители. Работают они просто. Попытаешься выйти за периметр ста метров — разряд тока. Попытаешься проявить агрессию — разряд. Попытаешься навредить себе — разряд. Понятно?

"Понятно" мне не было и слегка отойдя я обернулась и кинулась на Людовика. Попыталась. Нда 220 вольт — ерунда по сравнению с этим. Я выла и каталась в ногах своего мучителя. Людовик с любопытством и притворным сочувствием наблюдал за разворачивающейся картиной. А когда меня отпустило, почти нежно перенес на постель. Глаза заслезились, скорее всего от боли и немощности.

-Ну-ну, не плачь, милая, я ведь предупреждал тебя. Но ты такая упертая! Зато теперь ты точно знаешь, что тебя ждет за провинность. И да, мне самому не нравятся применять к тебе все эти меры. А что поделать? По другому ты не понимаешь.

-Пошел ты! — искренне попросила я, отворачиваясь к стене, лишь бы не видеть эту рожу.

-Ни за что.

А на следующий день у меня открылся кашель. Пригласили доктора, но тот отказался назначать лечение не сделав полного анализа, для которого предстояло посетить больницу.

Людовик скрипел зубами, но все же ему пришлось снять браслеты. И как только он это сделал, я ударив доктора взяла дистанцию на ворота. И мне почти удалось перемахнуть через кованную решетку, когда острая боль обожгла бок. Обернулась. Охрана с винтовками, ну хоть пневматик. Правда, от этого не легче. Бег с раной весьма ослабит меня.

Хотя, тогда я об этом не думала. Просто бежала. Очень долго. А потом, когда закашлялась поняла, что ноги ведут меня в бывший приют..."

Вот так я и оказалась здесь. И вот так мне и придется уйти. Вечный бег с препятствиями. Думаю, он закончится здесь, бесславно и в лучшем случае захоронят мои кости, после того, как мясо обглодают крысы. Не хочу представлять, как это будет, но в голове так и крутится изъеденное тело.

Очередной шум меня отвлек. Я увидела Монти. Он никогда при жизни не казался таким довольным и почти умиротворенным. Давно сломавшийся, Монти напоминал плохо собранного робота, но сейчас он был вполне счастлив и махал мне рукой. Неужели уже мертвецы зовут меня с собой?

Правда, следом за Монти появились и другие. Лица мелькали, как в калейдоскопе. По началу я еще пыталась понять кто это. А потом, как-то резко осознала, что это лица тех, кого я убила. И даже не в состоянии вспомнить, как они выглядели. Кошмар.

Сознание медленно уплывает от меня. И кажется, крысе осталось совсем недолго ждать...

-Эй, я кажется вижу что-то. Рик сюда! Тут человек!

-Впервые не ложный вызов, надо будет это отметить. А пока, Джош, вызывай спасателей. Она дышит, но пульс почти не прощупывается.

День.

Ненавижу людей, которые считают, что они лучше всех. Ведь лучше всех только я.

Джошуа Риверс всегда был слишком не таким, как современные люди. Наверное, сказывалось воспитание строгой, но любящей многодетной семьи, где сам Джош был старшим. Он с детства привык заботиться о младших, поэтому и с выбором профессии вопросов не было. Работа спасателя — парамедика подходила ему как нельзя лучше. Да и личная жизнь сложилась крайне удачно. Джош женился по меркам общественности рано — в двадцать три, но иначе он не мог. Мэгги очаровала его с первой минуты знакомства, а свободные отношения Джош воспринимал, как оскорбление чести девушки и достоинства мужчины. И со свадьбой тянуть не стал. А там и детки пошли. Близнецы — сыновья и милашка — дочка. В общем жизнь — удалась.

Сейчас чета Риверс копили деньги на небольшой домик в пригороде и готовились к Рождеству. Но, в канун праздника Джоша с напарником вызвали на работу. Мэгги, конечно, повозмущалась для вида, но профессию мужа всегда одобряла и гордилась его незаменимостью.

Вот так они с Риком — другом семьи и товарищем по работе, оказались в Честере у разрушенного приюта для сирот. Сообщение пришло от анонима на коммуникатор Центра Спасения. Хотя, Джош сильно сомневался, что здесь может кто-то быть. Скорее всего розыгрыш. В этом году мужчины выезжали по ложным вызовам уже раз двадцать, если не больше. Но проверить они обязаны.

Каково же было изумление Джоша, когда в одной из полуразрушенных комнат он заметил тело. Вначале решил, что ребенок, но позвав Рика и перетащив тело на носилки, понял, что это женщина. Правда, выглядела она ужасно. И похоже, они подоспели вовремя, через пару — тройку часов понадобились бы не спасатели, а коронеры.

В сознание, она до самой больнице так и не приходила. А в клинике Джош услышал о стольких травмах этого тщедушного тела и возблагодарил Бога, что она не очнулась, иначе бы мучилась. Жалко ее, такая молодая, но уже совершенно поломанная.

Как-то Джошу довелось побывать в центре реабилитации для жертв насилия. Он тогда думал, что после увиденного там на остальное будет более спокойно реагировать. Ошибался. Эта девушка имела такое количество ран, как старых, так и новых, что все остальные меркли на ее фоне.

-Рик, а что с ней будет дальше? — Джоша почему-то очень интересовала дальнейшая судьба девушки.

-Ну, когда она очнется узнают номер страховки, если таковая есть, расспросят о родственниках и тому подобное.

-А если у нее никого нет? Что тогда?

-Скорее всего подлатают и выпроводят вон.

Джошу такая перспектива не понравилась. Но он промолчал. Сначала надо поговорить с Мэгги, а потом уже строить планы. К тому же, вдруг у нее есть родственники и Джош зря волнуется. На этой мысли он и покинул здание больницы...

Чтобы двумя днями позже сидеть в палате немного пришедшей в себя девушки. Она молчала. Как предполагали доктора — пост травматический синдром. Джош же подумал, что ей просто нечего ответить на задаваемые вопросы.

-Ты еще дней десять проведешь здесь. А потом — он замялся, хоть они с Мэгги и репетировали, но все же было неудобно.

-Что? Могу быть свободна? — впервые с момента его прихода она заговорила. И Джошу понравился этот недовольный голос, словно его младшенькая спорит, такая же вредная и упрямая из-за подросткового созревания.

-Можешь, но... Я тут подумал, тебе же некуда идти, да? Ты могла бы пожить у нас — окончательно смутился Джош под немигающим взглядом.

-У вас?

-Да, с моей семьей.

Она странно посмотрела на Джоша, словно решала необычную задачку внутри себя и еще минуту назад Джош мог поклясться, что девушка всего на пару лет будет постарше его дочери, то сейчас он растерялся под этим пробирающем до костей взглядом.

-Спасибо, но я пожалуй, откажусь.

После этих слов Риверсу стало легче, он уловил знакомую и такую привычную для битых жизнью детей модель поведения. Эта девочка не так уж и отличалась от остальных. И ей надо обязательно помочь.

Решение было принято.

Происходящее со мной напоминало затяжной кошмар. Я прямо всеми фибрами души ощущала, как жизнь становиться только хуже. Сначала меня лечили, потом меня допрашивали и как апофеоз ко мне явился один из тех, кому я обязана своим присутствием на этой проклятой земле. И знаете, что он заявил? Никогда не догадаетесь!

Джошуа Риверс, как было написано на его грудной нашивке, предложил мне пожить у него. Я подумала, что он чокнутый. Оказалось хуже. Этот парень был добрым самаритянином и старался помочь каждому, даже тому, кто в его помощи не нуждался. Самая страшная категория людей, на мой взгляд — это вот такие альтруисты.

И ведь своими ежедневными визитами, а затем знакомством с женой и младшей дочерью он-таки добился своего. Нет, дело даже не в его непробиваемости, просто... просто мне действительно некуда и незачем было идти. Я очень устала за последний месяц, который вымотал меня, как физически, так и морально.

-Тина! Этот придурочный учитель меня совсем достал! Ты представляешь он занизил мне оценку из-за яркого лака на ногтях! Ну, причем тут мои ногти и тригонометрия?!

-Не кричи так, Клео — поморщилась я, когда девчонка в очередной раз без стука заявилась в выделенную мне в доме Риверсов комнату.

Клео гипер-активный и чрезвычайно легко возбудимый подросток, балованный, но не испорченный. Она любит во всем и всегда быть первой и правой. И это было бы даже мило, если бы не ее сверх подвижность.

Вот — секунду назад она была здесь, а сейчас только неплотно закрытая и оттого сквозившая дверь напоминает о ее приходе. Наверняка, побежала братьям жаловаться. Робину и Томасу. В отличии от сестры весьма сдержанным молодым людям. Они были на два года младше меня, но когда я пару раз заводила с ними разговор особой разницы в возрасте не ощутила. Возможно потому, что ребята были воспитаны не на телевизоре, а на книгах.

Вздохнув я поднялась с кровати, на которой до этого валялась и пошла на кухню. Время готовить ужин. Кстати, это была моя идея взяться за готовку. Мне все равно было нечего делать, так хотя бы могу занять свои руки чем-то на время. Да и Риверсам моя готовка по душе пришлась.

В целом, мне здесь нравилось. Особенно, мне нравилась непринужденная атмосфера этого места. Я не чувствовала себя здесь лишней или особо важной. Мэгги — жена Джоша, очень тепло отнеслась ко мне и пока не сделала не единой попытки что-то узнать о моем прошлом, хотя я сразу поняла, что она психолог, консультирующий травмированных людей. Джош поэтому и настаивал на моем проживании с ними, он хотел, чтобы мне оказали помощь, но сделали это весьма деликатно. Уж не знаю, что Мэгги во мне разглядела, но за две недели проживания с ними под этой крышей, я еще ни разу не почувствовала методов терапии на себе.

Но, даже не это так сильно мне нравится. Меня не ищут. Совсем. Вообще.

Дня три назад я впервые вышла из дома и дошла до магазина. Скупила все газеты, посидела в интернет кафе и даже просмотрела местные новости. Нигде не было упоминания обо мне. Удивительно и так... легко. Я словно сбросила с себя огромный груз.

-О чем задумалась? — Мэгги никогда не подходит ко мне со спины, но тем не менее я вздрогнула и чуть не отрезала себе палец, нда лечо с человеческим мясом определенно необычно.

-Прости, не хотела напугать, но ты с ножом в руке уже пару минут вот так стоишь. Что-то случилось?

-Нет, Мэгги ничего. Я просто задумалась о том, что мне нравится у вас. Тут так спокойно. Жаль, что я не смогу остаться...

-Почему? Тина, ведь что-то точно случилось, отчего у тебя появились такие мысли? — кажется, зря я ей сказала о своем уходе.

-Мэгги, ничего, правда. Но, вы — семья, а я, так временно поселилась здесь и скорее из-за проявленной ко мне необъяснимой доброты, но пользоваться этим долго, будет по крайне мене некрасиво.

-Тина, я обижусь ,если еще раз что-то подобное услышу, ты можешь жить здесь столько — сколько захочешь, ты поняла меня, детка?

Ой, зря она это сказала.

-Тина! О Господи! Джош иди сюда!

Рука все-таки соскользнула и я распорола себе ладонь, зато боль быстро отрезвила мозги и не дала впасть в шоковое состояние. Неужели такая реакция на одно слово? Возможно ли?

Возможно. И прятаться бессмысленно.

Я окончательно начинаю сходить с ума.

День восемьдесят девятый.

После общения с некоторыми людьми у меня появляется ярко выраженный комплекс полноценности.

-А где малявка?

Робин забежал на кухню после тренировки и конечно, сразу же полез к выпечке. По рукам я его треснуть не успела, слишком проворно он затолкал печенье в рот. Фыркнула и покачала головой. Он страшный сладкоежка и пытаться его переделать бесполезное занятие.

-Если ты имеешь ввиду свою сестру, то она в комитете по подготовке к Дню св. Валентина — отбирая тарелку с печеньем у мальчишки, просветила я.

-Тебе жалко что ли?! — возмутился еще ребенок.

-Да! Пока не поешь никакого сладкого.

-Ты хуже мамы!

-Зато лучше папы — хмыкнула в ответ.

Робин еще повозмущался для вида, но ему это быстро надоело и вскоре он уж пялился в свой телефон. Не понимаю я это чудо техники и в целом, не доверяю таким штукам, способным в любой момент вычислить твое местоположение.

-Тин, не смотри на мой сотовый таким злобным взглядом, он виснуть начинает — улыбнулся Робин не отрывая глаз от экрана.

-Я тебе порцию пересолю и посмотрим тогда.

-Злюка!

Я промолчала, у меня лазанья вот-вот подгорит и зубоскалить времени нет.

Уже месяц моя жизнь напоминает слащавый рассказ о счастливой семье, в которой все друг друга любят, уважают, а главное переживают и заботятся. Вначале мне хотелось только смеяться, но сейчас как-то непривычно приятно от их понимающих взглядов, непринужденного общения. Эти люди нравятся мне и оттого вдвойне глупо находится рядом с ними. Ведь я осознаю какую опасность представляю для них.

Писк микроволновки отвлек меня от самобичевания. Картофель запекся. Скоро должны прийти Джош и Мэгги, сегодня они работали вместе в центре помощи для жертв автокатастроф. Говорю же, я попала в настоящим альтруистам.

-Как вкусно пахнет! — раздался из коридора голос Джоша — Мэг, ты обязана взять пару уроков у Тины.

Что ему ответила Мэгги, я не услышала потому, что начала накрывать на стол. Томас молчаливо присоединился ко мне. Он вообще неразговорчив, но его незаметная заботы говорит больше всяких слов.

Мэгги вошла, когда мы закончили сервировку. Ее влажные от снега волосы облепили слегка уставшее лицо. Мэгги близко к сердцу принимает историю каждого из своих пациентов, думаю поэтому они так быстро идут на поправку. Но, для самой Мэгги эта какая-то странная форма самоистязания. Ведь она прекрасно понимает, что оставляет часть себя с новой историей о потерях.

-Тина, там тебе пришел конверт. Я положила его на стол в гостиной, посмотри что в нем, а мы с Томом сами закончим — взволновано произнесла она.

Кивнув, я пошла в гостиную. Интересно, кто бы мог мне отправить что-то? Удивление и тревога Мэгги понятны. Никто посторонний не в курсе, что я живу у них. А учитывая, что за столько времени никто не искал меня, этот конверт наводит не на самые радужные мысли.

Он белым пятном выделялся на черной поверхности стола. Я без колебаний вскрыла его. Ну, а чего я ждала? Не искал? Конечно, зачем ему это? Он итак знал где я и что со мной. Глупо было ожидать другого. И если честно, я не ждала.

"Привет, Детка.

Я знаю, что ты неплохо устроилась, а еще я знаю, что тебе кажется эта жизнь прекрасной. Но, мы оба знаем, что для такой, как ты подобная рутина неприемлема. Поэтому я предлагаю тебе поиграть. И даже разрешаю отказаться. Не захочешь — я оставлю тебя в покое. Живи с этой псевдо семье, веди себя как дура и будь до омерзения счастлива. Или же давай поиграем?

Хочу сразу предупредить тебя. На этот раз все будет серьезно и не по-детски. Больше никаких попыток понять твою тонкую душу и больше никаких уступок. Проиграешь, значит, проиграешь. А выиграешь... Что ж, я уже точно не потревожу тебя.

Заинтриговала?

Знаю, что так и есть.

Кстати, ты наверное, не посмотрела на обратный адрес на конверте? Ладно, так и быть скажу тебе сам. Румыния прекрасна зимой. Здесь столько всего интересного и занимательного. Почему я раньше никогда тут не бывал? Мне нравятся эти люди. Они такие наивные. А еще мне нравится твоя мамочка.

Они с моим папашей подходили друг другу гораздо больше, чем моя мать. Представляешь, при нашей второй встречи я ее трахнул на ковре в холле. Горячая штучка! И в кого ты такая ледышка? Или у нас это семейное? Ну не важно. Так вот, твоя мамочка мне нравится. Не знаю, как удержаться и не грохнуть ее раньше времени.

Сестренка у тебя тоже высший класс! А как она на меня смотрит! Я прямо чувствую, ее раздевающий взгляд, жаль, что она вместе с одеждой мечтает еще и шкуру с меня содрать. Вся в тебя.

И наконец, твой братишка. Мы с ним вчера забивали мечи в кольцо. Он меня сделал! Зато в карты играть не умеет. Но, ничего, думаю к тому времени, когда ты к нам присоединишься, я смогу обучить его премудростям игры в покер с Джокером.

Впечатлена? Да, я времени зря не терял. А знаешь почему? Это не потому, что мне нравится мучить тебя. Нет. Все гораздо проще. Я хочу поиграть на твоей территории. Как-то начинает надоедать все время тебе проигрывать.

И не стоит меня проклинать. Я дал тебе выбор ты можешь поиграть со мной, а можешь отказаться. Ну, так как?

Учти, откажешься и я точно их убью, когда наиграюсь. Мне такие враги за спиной не нужны. А твои братик с сестренкой еще те звереныши. Это пока у них клыки не окрепли, но могу дать голову на отсечение, что через десяток лет, Джулиан будет твоей копией. Поэтому, прости дорогая, но я не оставляю свидетелей.

С другой стороны, если тебе удасться выиграть, я могу пообещать, что не убью их. И больше не предприму ни одной попытки приблизиться к твоим близким. Правда, зная тебя, уверен, что если проиграю ты сама позаботишься о их неприкосновенности.

Правила игры просты, как и всегда. Ты приедешь сюда. И мы посоревнуемся за любовь твоих родственничков. За их доверие. Чур, ты не скажешь им, кем являешься, так же, как и я промолчу о себе.

Играем?"

Это было сильно. Правда. Я приятно удивлена. Он наконец, довел меня до той черты, которую я теперь могу с легкостью переступить. Я убью Людовика Рейгана.

День девяносто третий. Утро.

Румыния. Бухарест.

Уважаемая нервная система, крепись, сука.

Никогда не игнорируй человека, который заботится больше всего о тебе. Потому что в один прекрасный день, ты можешь проснуться и понять, что потерял Луну, считая звезды. (Антуан де Сент-Экзюпери)

Бухарест встретил меня новшествами прямо, так сказать, с порога. Родной аэропорт Отопень, внезапно превратился в какой-то "Генри", заметно подрос и подвергся жестокому американизированию. Но, аэропорт — полбеды, когда погодка встретила меня мокрым снегом с дождем, о чем "забыли" предупредить синоптики, а вместе с ними и команда самолета, жизнь превратилась из отвратительной, в гадостно — отвратительную.

Зато заказанная машина подошла быстро. Ровно в тот момент, когда норковое манто начало прилипать к телу, а замшевые ботфорты стали похожи на грязные носки. Тем не менее, я старалась не сорваться. И так последние дни были чересчур эмоциональными...

Сначала я душевно прощалась с Риверсами, которые никак не хотели отпускать меня, пришлось банально уходить по-английски, как бы смешно это не звучало. На повестке дня стоял вопрос о вечном — деньги. Выбор невелик, точнее его не было. Мне заплатили две семьи. Одна — за правду. Другая — за молчание. И не сказать, что я мучилась угрызениями совести. Ни Каннингены, ни Крафты жалости во мне не вызывали. Узнав, как на самом деле умер его сын, Крафт только губы поджал, немного поторговался, но заплатил. А Каннинген без вопросов выписал чек. И признаться, я даже не рассчитывала на такую сумму.

Затем я прибарахлилась. Нет, можно конечно, было и под бедную родственницу косить, думаю так было бы даже проще. Приехала бы, напросилась в дом той же уборщицей. Да. Определенно. Вот только я играть не собираюсь. Он хотел, чтобы я была максимально серьезна? Я буду. И плевать, что мне для этого придется сделать, но Людовик — труп. Поэтому не вижу смысла разыгрывать что-то. Наоборот, мне в кои-то веки раз, захотелось пожить в роскоши.

Отсюда — норковое манто, первый класс самолета и весьма приличный взятый напрокат лимузин. Ах, да, я арендовала дом в Чивике, по соседству с дворцом моей мамаши. Будет повод зайти — поздороваться.

Как такового плана у меня нет. И времени на его составление — тоже. С момента получения письма и до этой секунды, я только и могла, что волноваться. В голове все время крутились не самые радужные образы. Страх, что Людовик уже приступил к осуществлению своих больных фантазий, не оставлял меня.

Машина затормозила у кованных ворот. Нда, мое жилище не сильно отличалось от дома матери. Ее музей высился напротив и имел такую же калитку, но в отличии от моего проглядывающий сквозь прутья двор был ухожен и декорирован. У меня — разве что прорубили вход от забора до двери дома. Видимо, раньше тут был розарий, а теперь настоящий бурелом. И наверняка, придется жечь свет круглые сутки, из-за гигантских кустов вокруг дома и поросшими многолетним плющом оконные рамы.

Такое чувство, что это место годами стояло необжитым. Хотя, так оно и есть. В интернете я нашла кучу страшилок касательного дома. По слухам здесь жила не одна семья, впоследствии погибшая странным образом. Прямо, дом с привидениями. И его не снесли только потому, что его нынешний владелец не проживает в стране, связаться с ним представляется крайней проблематичным делом, а дом на протяжении тридцати лет упорно сдается в аренду. С переменным успехом. Последний раз такой успех был лет десять назад. Впрочем, меня подобными штучками не запугать, а вот от лишних глаз избавлюсь.

Внутри дом оказался не в пример лучше, чем снаружи. Не было пыли и грязи, мебель, пусть и не новая, но явно с претензией. В общем, я осталась довольна. Особенно чердаком. Обзор — шикарный. Дворец, что напротив выглядел отсюда, как кукольный домик.

Так что, я осталась довольна новым приобретением.

Первым делом устроила себе тайник для документов и денег, оружие прятать — глупо, в любой момент оно может понадобиться, а светские вечера я устраивать не собираюсь. Это скорее подходит моей мамаше — жене префекта Бухареста. Весьма публичная роль ей досталась при замужестве.

Последний раз окинув взглядом помещение, я вышла из дома. Не сомневаюсь, что он не выдержит и появится с минуты на минуту. Ну, конечно, как же иначе? Ведь надо поприветствовать меня и заодно убедиться, что запугать удалось.

Людовик сильно преобразился с нашей последней встречи. Сейчас навстречу мне шел этакий франт. Костюм-тройка, поверх небрежно накинуто велюровое пальто. Волосы уложены в сложную косу, на гладком лице сияет белозубая улыбка, словно он увидел хорошего знакомого. Поразительная черта Людовика — один штрих и он совершенно по-другому смотрится. К примеру, сейчас строгие очки на переносице резко изменили его облик.

-Детка! А я уже не чаял. Жду тебя, жду, весь измучился неизвестностью, буквально изгрыз ногти от переживаний — ага, уже смешно, при его-то идеальном маникюре.

-Извини, дорогой, но в отличии от тебя, мне пришлось копить на поездку — демонстративно повернув ключ в замке калитки и оставляя между нами кованную решетку, в виде барьера, какая никакая, а защита.

-Неужели? И как? Собирала подати?

-Какой догадливый — хмыкнула я — угадал.

-Детка, я начинаю нервничать. Скажи мне правду, ты же никого не убила, чтобы заработать?

-Откуда такие мысли? Нет, конечно. Я просто воспользовалась чужой смертью. И хватит об этом. Меня сейчас совсем другое интересует.

-И что это? — облокотившись о железный выступ, почти вплотную приник к воротам Людовик.

-Ты серьезно собираешься шантажировать меня этой семьей — кивнула в сторону особняка напротив.

-Почему бы и нет? Ведь это возымело действие, ты здесь. На что еще пойдешь, чтобы выгородить этих ублюдков?

-На все.

-Даже так — хохотнул Людовик — не пойми неправильно. Я опробовал все средства, прежде чем пришел к этому. Пытался заинтересовать тебя, изображал из себя святого, назвался героем и даже не цепь сажал. Но, увы все мои попытки пошли крахом. Поэтому, я решил прибегнуть к столь радикальному методу. Шантаж. И пока, он действует.

-Я убью тебя. На этот раз — точно. Никаких больше игр — покачала я головой и отошла на пару шагов назад, меня раздражало стоять с ним настолько близко.

-Ты можешь попробовать. Правда, можешь. Только учитывай, что твои милые родственники у меня на прицеле. А стоит тебе сделать один неверный шаг и в них пустят пулю... Так, что ты там говорила о играх, милая?

-Сукин сын!

-Не стану отрицать, моя мать была той еще сукой. Но к делу это никакого отношения не имеет. Детка одно твое слово и мы отсюда уедем, без игр. Просто честное обещание — никаких побегов, попыток избавится от меня и радужная, как отрыжка единорога, жизнь со мной. Ну, как согласна?

-Пошел ты...

-Вот-вот, ты сама не даешь мне поступить благородно. Вспомни, сколько раз ты пыталась избавиться от меня? Не стесняйся, Бабетт, вспоминай. Не меньше десятка и каждый раз умирали люди, которым ты "не желала" смерти. Не задумывалась, что пора остановится и позволить мне победить?

Людовик резко выбросил руку вперед, сквозь решетку и ухватил меня за прядь волос. Потянул так, что мой лоб соприкоснулся с холодным железом. Глаза в глаза.

-Подумай, любимая. Сама судьба сводит нас из раза в раз вместе.

-Это ты никак не оставишь меня в покое — прошипела я в ответ, тщетно пытаясь остановиться.

-Да? А разве я просил тебя освобождать меня от Станиса? Нет. Ты сама пришла и не стоит оправдываться тем, что не могла отказать моему покойному папаше или хотела денег. Мы оба знаем, что это ложь.

-Пусти!

-Нет, Детка, я не отпущу тебя. Никогда.

Вопреки своим словам, Людовик отпустил мои волосы и развернувшись направился назад к дому моей матери.

-Игра началась, Детка.

Я смотрела ему вслед и невольно чувствовала себя слабачкой. Дурой. Безвольной куклой. А вместе со мной Стина мечтала кинуться ему вслед и убить. Разорвать этого выродка. Но, сейчас я была Кристиной. Обычной. Самой настоящей. Я была собой и это делало меня слабой в глазах Людовика.

Достав из кармана мобильник, я набрала единственный сохраненный в телефонной книге номер.

-Здравствуй, Лала. Я уже здесь.

День девяносто третий.

У каждого свои дела. Хотите жить, как вам нравится, так не мешайте и другим жить, как они хотят. Я всем довольна, я никому не мешаю. Я только не хочу, чтобы в меня швыряли грязью люди, которые сами сидят по уши в грязи.

Кофейня, в которой я расположилась выходила витражными окнами на реку, поэтому я не сразу смогла оторвать взгляд от живописного потока воды, когда звякнул дверной колокольчик. А когда все же обратила внимание, на вошедшего, точнее на вошедшую, удивленно замерла с недопитой чашкой кофе в руке. Девушка сняла плащ и уверенным шагом направилась в мою сторону, впрочем тут без вариантов. В кафе не было никого из посетителей, кроме меня.

Она так сильно изменилась, что я не сразу узнала в этой принцессе свою сестру. Лала, когда я видела ее в последний раз была больше похожа на сорванца. А сейчас передо мной стояла леди, по другому и не скажешь. Заметно отросшие волосы уложены в сложную прическу, неброский макияж, строгое черное платье. И только ее глаза смотрят, как и прежде насмешливо иронично на мир и людей в нем.

В оправдание могу сказать, что Лала тоже не узнала меня. Даже когда поняла, кто перед ней, пристально всматривалась в меня. Но все же присела на стул напротив. Откинув слегка влажные пряди волос на спину.

-Ты изменилась, Киса — наконец констатировала сестра.

-Ты тоже. Время сильно меняет.

-Как и жизнь. Но, ты наверняка здесь не для того, чтобы поговорить на отвлеченные темы — и правда, изменилась. Стала жестче.

-Даже не обнимешь меня?

-Киса, я тебя прошу, не надо строить из себя любящую сестру.

-Лала...

-Что? Что ты хочешь от меня услышать? Последние пять лет я живу, как на пороховой бочке и это по твоей милости. Из-за тебя каждый мой новый знакомый подвергается тщательной проверки, ведь я не уверена, что он не является Людовиком или его "шестеркой". Я не могу спать без света, до сих пор мерещится, что Кукловод затаился в темном углу. Как тебе такое?

-А как же я? Каково мне...

-Вот только не начинай, Киса! Не начинай. Он давал тебе все и если бы не твои закидоны, попытки вывести его из себя, ничего бы не случилось! Жила бы с ним и не трогала нас! Чем я заслужила подобное? Почему должна из-за тебя страдать? Ну, чего ты молчишь! Скажи мне!

Я не смогла удержать в себе эти воспоминания. Они вырвались из черных закоулков моей памяти. Резанули по старому шраму и опять оставили после себя кровавый след. След вины и стыда.

"Мой первый день проведенный не за решеткой подходил к концу. Я наконец чувствовала себя почти свободной. Было так хорошо и как-то по детски радостно. Внутри ворочалось новое чувство — победы. Я выиграла. Отвоевала саму себя. И сейчас, сидя в комнате социального работника, я ощущала, что больше не будет гнета.

Вскоре глаза начали слипаться и незаметно для себя, я провалилась в дрему. Не знаю, сколько я пробыла в таком состоянии, но когда что-то надавило мне на грудь, проснуться сразу не удалось. Глаза я открыла через пару минут и с неохотой. Я всякого могла ожидать, но не такого. У меня на груди лежала голова Эрика, моего тюремщика и по совместительству насильника. Не заорала я только потому, что оторопела.

-Детка, ну как тебе мой подарок? Хотел сделать тебе приятное в столь важный день.

Он был здесь сидел за столом в другом конце комнаты и со смесью счастья и безумства смотрел на меня. Я спихнула с себя голову Эрика и бросилась к двери. Заперто! Но, я продолжила дергать за ручку. Он подошел сзади. Запах крови забился мне в ноздри, когда его руки почти любовно легли мне на щеки.

-Я так по тебе соскучился! Ты не представляешь! Думал умру в разлуке — я дернулась, но он крепко держал — а ты видимо, не особо скучала да? Зачем ты бросила меня?! Вот за этим?

Теперь его руки сжимали мои ребра и если он усилит захват, то сломает мне кости. Еще один рывок и попытка пнуть его по коленям. Попытка неудачная, зато я смогла вырваться и отбежать к столу. Людовик засмеялся, медленно двинулся в мою сторону. Я так же медленно начала отступать, незаметно умыкнув со стола шариковую ручку. Пусть только подойдет ближе.

Он подошел. Схватил меня и принялся целовать. Было почти ласково, он не кусал и не причинял боли.

-Я решил, что теперь все будет по-другому, больше не хочу смотреть, как над тобой измываются всякие твари, когда ты пытаешься сбежать от меня...

Дослушивать эту тираду я не стала. И с размаху ударила. Он замер, я клянусь, он замер от удивления и шока. Я пробила ему ручкой щеку. А затем ударила, что было сил в живот. Я била и била его. С каждым разом все больше вкладывая сил в удары. Я хотела забить его до смерти. И возможно забила бы. Но, в какой-то момент из кармана его брюк вывалился ключ от двери. И ко мне вернулось осознание. На полу у моих ног лежало тело с кровавым месивом вместо лица, а у дивана валялась голова полицейского или кем он там был? Если меня найдут здесь и сейчас, то в лучшем случае я сяду на пожизненное. В тюрьму категорически не хотелось.

Взяла ключ, открыла дверь и через десять минут уже сидела на автобусной остановке. Больше никогда я не вернусь в камеру".

-Эй! Чего ты застыла?! Сказать мне нечего?

Я огляделась, приходя в себя. Официанты с интересом прислушивались к крикам Лалы, а я только и могла, что молчать. Правда, на ее последнюю реплику все же отреагировала. Встала и пошла к выходу.

Лала догнала меня на улице. Она выбежала из кафе в одном платье. Я завернула в проулок, она — следом. Сколько эта поганка весит?! Когда сестра бросилась на меня, от неожиданности чуть не упала, благо уперлась спиной в стену дома. Лала крепко обняла меня, прижавшись холодным носом к щеке. Я же неловко сцепила руки у нее на талии.

-Обязательно надо было устраивать этот спектакль? — зашипела тут же сестра.

-На пальто был "жучок" и он стопроцентно прослушивал нас.

-Киса, прости меня, я бы никогда такого не сказала! Но, ты сама...

-Еще бы, я тебе даже текст смс-кой послала — улыбнулась я.

Лала еще раз сжала меня и поцеловав в щеку, отпустила. Я тут же сняла с себя пальто и накинула поверх ее озябших плеч. На мне джемпер с пиджаком, не замерзну, а вот сестра простыть может.

-Я так скучала! Ты два года не связывалась со мной — сестра хоть и выпустила меня из объятий, но вцепилась в мою руку, словно я могу исчезнуть, если она не будет меня держать.

-И сейчас бы не появилась. Но, этот ублюдок решил играть по крупному. У нас мало времени, поэтому не будем его зря тратить. Лала, ты должна прекратить к нему придираться. Наоборот постарайся проявлять дружелюбие. Но, не переусердствуй, пусть он чувствует, что все идет, как он запланировал. Джулиану ничего не говори, боюсь, он сорвется и все этим усложнит.

-Могла бы и не говорить, сама знаю — надула и без того пухлые губы Лала.

-Я знаю тебя, стоит Джулиану состроить обиженную мордочку и ты проболтаешься. А это не вариант.

-Не скажу я ему ничего! Обещаю. Только и ты пообещай мне, Киса.

-Что?

-Обещай, что ты больше не пропадешь!

-Не могу.

-Киса!

-Лала, перестань, я не могу обещать того, что от меня не зависит. Прости, сестренка. Тебе пора.

Сдернув с Лалы пальто я подтолкнула ее в сторону шумной улицы. Нехотя, но она пошла, но все же обернулась. Я помахала ей рукой. И не отводила взгляда, пока сестра не скрылась за углом дома.

Что ж, теперь главное не ударить в грязь лицом перед моей матушкой. Думаю, ей будет неприятно, но все же необходимо познакомиться со мной.

День девяносто четвертый.

Приду домой. Закрою двери.

Оставлю обувь у дверей.

Залезу в ванну. Кран открою.

И просто смою этот день.

Ах, опера, как много в этом слове. Так много, что невольно тянет зевнуть. Никогда не относила себя к фанатам высокого искусства, вроде театра, опер и коктейльных фуршетов. Зато мои светские родственники посещают сей публичный, во всех отношениях, храм искусства с изрядным постоянством. И сегодняшнее выступление они ни за что не пропустят, приезжает итальянская труппа. Не знаю, в чем отличие от других и знать не особо стремлюсь, но за место в ложе пришлось отвалить крупную сумму.

Ладно, сегодня я не скряга. Кстати, эта фраза дня. С самого утра меня преследуют расходы. Сначала салон, потом выбор соответствующего туалета и украшений к нему. Ну и в завершении снова пришлось заказывать лимузин.

Впрочем, что-то в этом есть. Когда на тебя смотрят изумленно и восхищенно, когда завидуют и чуть ли не проклинают и наконец, когда шокировано не верят, что ты можешь быть и такой. Да, глаза Людовика выражали такую гамму чувств, что я даже на пару секунд задержала на нем взгляд. В отличии от меня, Людовик, как всегда был одет с иголочки и сильных эмоций его черный костюм во мне не вызвал. Я привыкла видеть его таким, но вот окружающие его дамы всех возрастов, смотрели неотрывно и кажется задержав дыхание.

Смешно. Знали бы они Кто так привлекает внимание, бежали бы без оглядки, но это своеобразная фишка Людовика. Он даже какое-то время называл себя пламенем, на которое слетаются букашки и мотыльки всех мастей. А он, как и полагается огню уничтожает их. Поэтично.

А вообще весьма колоритная компания. Мамаша лоснится чувством превосходства, шатенка от природы, она и сейчас старается сохранять себя в "естественной" красоте. Учитывая, что нос ей поправили, как и разрез глаз, сиськи надули, жир с живота исправно откачивают, одним словом — красота... естественная. Нет, я не осуждаю. Наоборот, отлично ее понимаю. Когда тебе далеко за тридцать, а муж является префектом и состоит в списке ста самых богатейших людей в Европе, сложно удерживать свой статус только за счет гордо поднятой головы. Да и не умеет она держаться гордо.

Рядом с родительницей стоит не ее муж, который кстати в такое время еще на работе штаны просиживает. Почетное место сопровождающего занял Людовик. Лючия хищно вцепилась в локоть своего визави и с вызовом посматривала на молоденьких прелестниц, что по ее мнению представляли особую опасность.

Лала насмешливо косила голубые глазки то на Людовика, то на мать, в итоге ее взгляд остановился на мне и сестра не сдержавшись, подмигнула, я нахмурилась. Не хватало только заметить Людовику наши перемигивания. Впрочем, попытка грозно глянуть на сестру, успехом не увенчалась, поскольку я рассмотрела, как Лала сегодня выглядела. Хороша. Необычайно, платье в тон к глазам и каскад волос, для меня она сейчас была воплощением Афродиты. Губы сами растянулись в одобрительной улыбке.

А затем, секундой позже сестру заслонил Он. Джулиан. Мой дорогой, горячо и сладко любимый мальчик. Мне казалось, что я тону, захлебываюсь и снова в плыву в его глазах. Как же давно я не видела брата. Как давно, не слышала его голоса. Я помню, как мягко он рассказывал мне о том, что в будущем мы будем жить вместе, как заведем пса и обязательно разбалуем его, как будем читать по очереди одни и те же книги, а затем обсуждать их или как гуляя в парке насобираем огромный букет из опавших листьев, а вечером будем сидеть у камина и пить горячий шоколад. Да, я помню о всех его грезах для нас троих. Меня, Джулиана и Лалы. И я точно знаю, что ничего из этого не произойдет. Но, все равно, стоит мне только вспомнить его слова и тепло растекается по телу.

Джулиан всматривается в меня, ослабляя ворот белоснежной рубашки. Он не узнает и пусть мне больно, но я рада, что он не узнает меня. так должно быть. Пусть болезненные воспоминания забудутся. А наше прошлое иначе и не назовешь. Только болезненным. Лала тянет его за рукав и брат поворачивается к ней, разрывая наш зрительный контакт.

А я снова замечаю Людовика и вздрагиваю. Никогда он не смотрел на меня с такой ненавистью. Ничем не сдерживаемая ярость искажает его лицо, всего на мгновение, но мне хватает и этого, чтобы понять, какую глупость допустила, смотря на Джулиана. Он видел меня. Мои чувства. И кажется, остался крайне недоволен.

Но, долго мне корить себя не вышло. Прозвенел звонок, оповещая, что пора занять свои места. Моя ложа располагалась напротив четы Альку, да, у мужа моей мамаши весьма специфическая фамилия. Зато я ее запомнила с первого раза. Как и выражение лица Лючии стоило ей проследить за объектом наблюдения Людовика. Он продолжал прожигать меня взглядами и опера его сейчас интересовала в последнюю очередь.

Я сама не поняла в какой момент начала вслушиваться и с интересом следить за развитием событий на сцене. Все-таки итальянцы умеют произвести впечатления. Думала, что буду дремать, но в какой-то момент настолько засмотрелась, что не поняла, когда зрители стали уходить из зала на антракт. Пришлось последовать их примеру.

Лючия не выдержала первая. Она "случайно" толкнула меня в буфете и тут же рассыпалась в извинениях. За которыми последовало представление друг другу и соответственно вопросы.

-Мне послышался британский акцент, Вы не местная? — заход издалека.

-Можно и так сказать, я приехала сюда недавно, хотелось посмотреть на историческую родину — вежливо и немного расплывчато.

-И как Вам у нас?

-Весьма недурно, особенно опера. Увлекательное шоу.

-Да, опера — моя страсть. Помню, как примерно в Вашем возрасте познакомилась со столько замечательным направлением в искусстве и с тех пор не могу отказать себе в удовольствии послушать красивые голоса.

-Ма, антракт заканчивается — к нам подошел Джулиан.

Лючия представила нас и опять он пристально изучает мое лицо. Но, момент нарушает звонок. Мы раскланиваемся и расходимся по своим ложам. Стоит только свету погаснуть и боковая портьера отодвигается в сторону. Людовик садиться позади так, чтобы его не было видно из ложи.

-Ты — само совершенство, хотел тебе это сказать, как только увидел — о, неужели? Его дыхание обдает мне затылок. Холодные губы касаются шеи.

-Не стоило ради этого покидать свою компанию — я не дергаюсь, стараюсь по крайне мере.

-Детка, одно твое слово и я больше туда вообще не вернусь. А тебе не надо будет бередить прошлое. Твоя сестра тебя ненавидит, брат не помнит, а мать приняла за соперницу, Детка, они не та семья о который ты грезишь.

Я все же вздрогнула, когда его язык прошелся от основания шеи и до затылка. Руки, клешнями вцепились мне в плечи. А следом за языком в ход пошли губы. Он целовал мою шею и если бы я не знала точно, что позади Людовик, решила бы, что целует меня трепетно влюбленный мужчина. Он не пытался поставить засос, укусить, никакой грубости.

-Как же мне без тебя плохо. Ты не представляешь, какая это пытка знать, что ты в моей власти и не пользоваться этим. Я хочу тебя, желаю всю целиком и не могу перестать ненавидеть. Бабетт, это любовь?

Его руки сползли с плеч и сминая платье сжали грудь. Я взглянула на ложу напротив. Нет. Не смотрят. Попыталась освободиться от пальцев недвусмысленно сжимающих мои соски. И как только почувствовала боль, он отпустил. Я повернула голову, наши глаза встретились.

-Это твое больное сознание. Чего ты добиваешься? Я не вернусь к тебе. Никогда.

-Посмотрим. Раз ты по-прежнему хочешь боли, ты ее получишь, Детка. Но, учти, за столько лет бесплотных попыток, я всегда выигрываю. Всегда.

Его губы накрыли мои. И в этот раз поцелуй был мне хорошо знаком. Болезненный и неприятный. Но, в отличии от недавних ласк весьма привычный и оттого я спокойно вытерпела его.

-Начнем играть с твоего братца, не понравилось мне, как ты не него смотришь, так ты должна смотреть только на меня. А теперь условия. Одна из его подружек недавно подцепила весьма поганую венерическую болезнь — "ВИЧ" и сейчас она крайне активный ее носитель, не спрашивай меня откуда мне это известно, дорогая ты же знаешь, как я люблю ставить опыты на живом разумном материале, вот ей и не повезло попасть ко мне на прививку.

Что же до тебя, Детка, твоя задача угадать которая девка заразна и если постараешься успеть, не дать братику подхватить тот же вирус. Думаю, его подобная перспектива убьет. Он же хочет попасть в большой спорт. А со смертельной инфекцией максимум на что малыш может рассчитывать — большая кровать.

И прежде чем, я смогла хоть что-то спросить, Людовик вышел из ложи. Мне же осталось только хватать ртом воздух, не в силах удержать крик. Ублюдок!

Джулиан мое самое больное и самое незащищенное место. Какая же ты — тварь, Людовик. И ничто в мире не способно исправить ошибку природы, которая позволила тебе появиться на свет.

День девяносто пятый. Ночь.

— Девочка! А ты не боишься так поздно одна возвращаться домой?

— Ещё как боюсь! Вдруг кто-нибудь остановит, а я сегодня без паспорта, и даже без разрешения на оружие!

-Киса! Я чуть со страху не умерла пока кралась к тебе! Не могла местечко получше для жилья найти? Всю кожу себе оцарапала об эти колючки — Лала так умильно возмущалась, что в какой-то момент я перестала слушать и просто наблюдала за гримасами меняющимися на ее мордашке.

-Киса! — возмущенный вопль проигнорировать все же не удалось.

-Ну, что? Как ни крути это самое подходящее место, особенно благодаря "колючкам". Никаких тебе зевак и любителей заглянуть по— соседски. Поэтому прекращай возмущаться и давай сюда эту штуку — потянула я руки в сумке сестры.

-Воу-воу! Я, конечно, верю, что ты можешь все, но назвать ноутбук Джулиана "этой штукой" может только чайник в сфере высоких технологий. Так что, не тяни ручки и позволь мне самой составить список его шлюшек.

Вздохнула, но покорно уселась в кресло и начала наблюдать за манипуляциями сестры. Еще вчера мне в голову пришла идея первым делом проверить виртуальные связи моего брата. В этот век жутких гаджетов, люди доверяют все свои связи не записной или телефонной книге, а компьютеру. Поэтому и искать в первую очередь стоит через интернет.

Я подбросила короткую записку с инструкцией к Лале в пальто, еще вечером в фойе, когда закончилась опера. Не знаю как, но сестре удалось умыкнуть личный компьютер Джулиана и спустя пару тройку часов Лала, оправданно ругая меня на всех доступных ей языках, пробралась через черный вход ко мне в дом.

Она сосредоточенно отстукивала пальцами по клавиатуре, пока я готовила горячий шоколад и выкладывала на тарелку миндальное печенье. Сама я не фанат подобных лакомств, но Лала лет до десяти не ложилась спать без этого ежевечернего ритуала. А потом все изменилось.

С появлением Людовика, пусть Лала никогда не признает этого, но с его появлением их устоявшаяся и почти счастливая жизнь изменилась. Хотя, зря я, наверное, валю все только на него. Именно я стала причиной того, что моя сестра с четырнадцати лет живет без всякого присмотра и ненавидит большую часть мужского населения планеты. Исключением является Джулиан и начальник охраны (подозреваю, она питает к нему далеко не дружеские чувства).

Стараясь не шуметь, я поставила поднос с едой на журнальный столик, рядом с которым на диване в позе лотоса сидела Лала, на ногах ее по-прежнему покоился ноутбук Джулиана, а свет от экрана падая на лицо сестры придавал ему какую-то сюрреалистическую картину.

-Так, кажется, почти все. Фэйсбук я проверила, Инстаграмм прошерстила, осталось заглянуть в Твитр и я тебе дам адреса его последних подружек. А братик времени зря не теряет, я и не подозревала, что у него столько девчонок, бабник.

-Это законно? — не уверена, что поняла половину названных сестрой слов, но что она реально может куда-то "залезть" не сомневаюсь.

-Киса, ну конечно, законно, они же сами свои адреса оставляют, тут и телефоны есть, просто я не думаю, что позвони ты им и получишь хоть какой-то вразумительный ответ. Почти все они еще те стервы... О! Печеньки.

Отложив компьютер, Лала с неподдельной радостью накинулась на угощение. Не кормят ее в том доме, что ли? Вполне возможно, я бы даже сказала в духе моей мамаше. Она никогда не отличалась проявлением заботы или мало мальской ответственности. Кукушка, одним словом. Я ведь тоже раньше верила, что она бросила меня потому, что была слишком юна или боялась, что ее заклеймят позорным пятном, ну или... Сколько я этих "или" когда-то придумывала ей в оправдание. Вот только, когда сидела в "одиночке" и видела ее сквозь решетку поняла, что плевала она на меня, впрочем, не только на меня. Если бы не животный страх перед Людовиком, она бы даже пальцем не пошевелила. Да, на редкость поганые родители достались мне... нам.

-Не хмурься, мы обязательно их найдем и ни черта у этого скота не получится — не верно истолковав мои сдвинутые к переносице брови, ободряюще улыбнулась Лала, черными от шоколада губами.

-Ты ведь знаешь, что если бы я не пыталась сбежать от него, вас с Джулианом никто бы не тронул. Да и в опере, он предложил мне в очередной раз просто уйти вместе и никто бы не пострадал...

-Ты сама в это веришь? Киса, мы обе знаем, что все сказанное тобой полная чушь! Он всегда хотел уничтожить нас. Всегда. Прочувствуй это слово. Само существование людей любящих тебя и любимых тобой выводит его из себя. Он — псих. И сколько бы ты не убеждала себя в том, что виновна в наших бедах — это не так. Если кто и виноват, то это Лючия. Склочная сука.

-Ты зовешь ее по имени?

-Все зовут ее так. Знаешь ли, наша мать вызывает у людей одинаковое впечатление редкостной суки. Хотя, кому я рассказываю, ты сама все знаешь. А теперь, касательно списка претенденток. Шестеро. Двое из ну очень уважаемых семей, с остальными лично не знакома, но уверена, что тоже не из последних, по крайней мере живут они в весьма неплохих районах. Как будешь искать?

-По старинке — улыбнулась, вряд ли моя улыбка получилась милой и доброй, поскольку Лала подозрительно прищурилась.

-И что это значит?

-Не переживай, просто проберусь в их дома возьму образцы крови...

-Каким образом? — у Лалы округлились глаза.

-Говорю же, по-старинке, усыплю и нацежу себе немного их кровушки — уже откровенно потешалась я над сестрой.

-А если тебя поймают, клофелинщица? Что делать будешь?

-Пусть сначала поймают. И вообще, о чем ты больше волнуешься? О моей мнимой поимке или о Джулиане? Мне некогда придумывать другой план и воплощать его в жизнь тоже времени нет. Поэтому, придется пойти на благородный риск. И давай на этом закончим, Лала, у тебя уже глаза слипаются. Иди домой спать, пока Джулиан не заметил отсутствие компьютера, а твоя мать — тебя.

-Она не заметит.

-Хорошо, пока Людовик не начала что-то подозревать — покладисто сменила я надсмотрщика с Лючии на Людовика.

-Можно, я еще чуть-чуть побуду с тобой — и не дожидаясь ответа, Лала растянулась на диване, откатившись к спинке — иди сюда, полежи со мной...

Да, я определенно, размазня. Противится сестре у меня не получилось. В итоге вскоре Лала дремала в обнимку со мной. А я никак не могла выкинуть из головы Фразу Людовика:

"...Но, учти, за столько лет бесплотных попыток, я всегда выигрываю. Всегда."

Он прав, надо быть максимально объективной и признать — он прав. Еще никогда мне не удавалось обставить его. В итоге я всегда оказывалась ни с чем. Да, мне удавалось сыграть в ничью, пару раз точно. Вот только, всегда страдала или я сама или окружающие меня люди. И если раньше окружение меня не особо заботило, то сейчас я просто физически не могла вынести даже воображаемой картины, в которой мне придется потерять Джулиана или Лалу. Они слишком дороги мне, а я слишком зависима от них.

До сих пор я помню, что не давало мне скатиться на самое дно. Эти двое. Они, как вечное напоминание, что есть те, ради кого стоит жить, жертвовать и ради кого я еще не потеряла себя. Так как, скажите мне, делать выбор? Чью шкуру спасать? Свою? Их? Наверное, все же их. Ведь это моя ошибка, моя глупость довела до такого.

Людовик был у меня в руках, я могла убить его, но не стала. Кто же виноват, что я захотела проявить благородство? Конечно, я сама. А расплачиваются мои близкие.

-Лала, просыпайся, давай девочка, вставай. Тебе пора домой — как можно ласковей, я погладила сестру по голове.

-Киииса, я не хочу — сквозь сон попыталась увернуться от моих рук сестра.

Но, я все же разбудила ее и отправила домой. А сама принялась вышагивать из угла в угол, пытаясь составить план своих действий. И сколько бы я не думала, выходило одно и тоже.

В этот раз без жертв не обойтись.

Как бы я не старалась кто-то должен умереть.

Но, в могилу с собой я обязательно захвачу одного неадекватного психопата.

Обещаю.

День девяносто пятый. Утро.

В магазине 'Мир ковров'

— Будьте добры, один ковёр.

— А чего вы такой мрачный? Труп будете заворачивать, что ли?

— Два ковра.

В первый дом оказалось невероятно просто попасть. Я не прилагала совершенно никаких усилий. Впустила меня экономка, уверенная, что я — подруга дочери ее нанимателей. Меня даже в спальню проводили.

Огляделась. Красиво. Не мило и не изыскано, а именно красиво. Эта комната была произведением искусства. Портило и бросалось в глаза только одно. Аккуратно выведенные буквы "ХОЛОДНО" на зеркале розовой помадой. Ну, спасибо! От анализов Людовик меня избавил. Сукин сын! Вот если бы не знала наверняка, что он слов на ветер не бросает, могла бы расслабиться и решить, что по поводу "СПИДа" он блефовал, но Людовик страдает маниакальной честностью. Он никогда мне не лгал.

Поэтому, вздохнув, я направилась к следующей предполагаемой жертве.

Вот тут и возникла проблемка. Дверь мне открыл Джулиан. Голый. Смерил взглядом и захлопнул эту самую дверь прямо перед моим носом.

А я даже не думала, что человек способен так сильно бояться. Страх проник мне под кожу липким сиропом. Мой брат ночевал здесь. С одной из претенденток на смертельную болезнь. И как мне быть? Если это она? Что делать?

Мой бессмысленно упирающийся в дверь взгляд, все-таки выловил вырезанную на деревянном косяке надпись "ХОЛОДНО". Облегчение чуть не свалило меня с ног. Еще одна подобная выходка и можно смело заказывать себе гроб. Умру от сердечного приступа. На месте.

-А не хило тебя, дорогая, накрыло.

Людовик. Стоит у ворот. Расстегнутое кашемировое пальто развиваясь на ветру делает его похожим на вестника смерти. Впрочем, это мое воображение создает новые образы этому монстру. А в целом, очень мило смотрится и не подумаешь, что больше сотни людей убил.

-Вот скажи мне, оно того стоило? — Людовик подходит ближе и заглядывает в глаза, слегка наклонив голову.

-Что именно?

-Все. Вся эта семейка, эти попытки переиграть меня. Это стоит того, что ты жертвуешь на алтарь в мою честь?

Отвечать мне ему совершенно не хотелось, да и время, что я тут трачу, можно и с большей пользой провести. К примеру, пока я уверена, что Джулиан в безопасности, необходимо проверить остальных девиц. Поэтому, обойдя Людовика я вышла на дорогу.

-Детка, игнорировать меня не самая лучшая идея.

Его пальцы вцепились мне в плечо, разворачивая лицом к лицу. А он зол. Определенно. Глаза сузил и желваки ходят на скулах. Полные губы кривятся.

-Я уже не достоин ответа? Или ты так прониклась грозящей Джулиану опасностью, что времени поболтать со мной у тебя нет?

С каждым новым произнесенным словом, Людовик сжимал мне плечо все сильнее. Так и до перелома недалеко. Заметил, хватку ослабил, но не отпустил, только посмотрел с легким недоумением.

-Ты всегда была такой хрупкой?

-Всегда, просто тебя обычно не волновала моя хрупкость. Уже не помнишь, как сломал мне обе руки и целый месяц я была твоим питомцем. Кормил меня, одевал, купал, даже выгуливал. Неужели забыл?

Людовик искренне задумался и даже нахмурил лоб. В самом деле, совершенно незначительное происшествие. Подумаешь, в очередной раз жизнь мне сломал. Он же на завтрак эти жизни губит, не то что ломает. Чего я хочу от него? Раскаяние? Вряд ли. Осознания своих действий? Сомневаюсь. Может, просто мне больше некому высказать свои обиды, все те переживания, что как снежный ком с каждым разом становятся все больше и сногсшибательней? Ответа у меня нет и не думаю, что он мне нужен.

-Детка, я настолько плох?

-Милый, ты даже понятия не имеешь, насколько ты плох — усмехнулась я, а внутри все сжалось, я ждала, когда же он сорвется. На моей памяти больше всего Людовик ненавидел критику в свою сторону.

Но, в этот раз он решил поудивлять. Вместо окрика или вполне предсказуемого удара, я услышала:

-Вот скажи, зачем нам эти игры? Ты не устала бороться и... проигрывать? Ведь все равно будет по-моему. Уже сейчас ты играешь по моим правилам, Ищешь, бегаешь, суетишься... А толку? Хочешь я тебе расскажу правду?

-Что? Какую еще правду? — прошипела я, раздраженная тем, что вырваться не выходит, а слушать его бредни желания нет.

-Обыкновенную. Никто из его подружек не заражен. Зачем? В нем уже есть этот вирус. О, не смотри на меня так! Это не я его заразил, тем более, болезнь в пассивном состоянии и твой дорогой братец является всего лишь носителем. Видишь ли, у него это с пеленок. Подцепил в роддоме. Лично ему за столько лет никаких проблем вирус не принес. А вот остальным... Лючия скажу тебе по секрету, души в сыночке не чает, но без перчаток малыша — Джу тронуть боится. Папаша в этом плане более демократичен и тем не менее, особой теплоты не проявляет. Удивительно, что ты до сих пор не знала о проблемах обожаемого братика. Хотя, он вроде сам не особо в курсе, по крайней мере Лала понятия не имеет, что ваш братец болен. Эй, ну скажи уже что-нибудь! Хочу увидеть твою реакцию.

И что мне на это надо сказать? В данный момент я только и могу, что стоять и делать вид, будто ничего страшного не случилось. По сути ничего и не случилось. Всего лишь мой брат болен.

-Мою реакцию? И какой она должна быть? Чего ты от меня хочешь? Только не начинай снова разговоры о нашем совместном будущем. Если нас что-то и объединит в будущем — так это общая могила, но не больше — поморщилась я.

Людовик продолжая скалится, притянул меня к себе, заставляя уткнуться ему лицом куда-то в район солнечного сплетения и заодно подумать — а не расшибить ли лоб себе, зато не хилый под дых выйдет.

-Милая, твоя упертость достойна похвалы, правда. А мое терпение вообще безгранично. Но, всегда есть это "но", к сожалению мне начинает надоедать твое глупое поведение. А ты же прекрасно знаешь, что бывает, когда мне что-то надоедает. И по-моему у тебя опять не вышло меня обставить.

Я оторвалась от созерцания матово — черной, шелковой рубашки и подняв голову впервые с момента нашего разговора сама посмотрела ему в глаза, пытаясь найти в этих мутных и затягивающих переливающихся провалах хотя бы толику разума. По сей день надеюсь, что он не совершенно спятивший ублюдок. Все еще ищу то, чего нет и никогда не было. Глупо. Он прав, я редкая идиотка.

-Ты мне с самого начала лгал...

-Когда это? Одна из его девок и правда приболела, а я поставил на ней пару опытов и да, у твоего братца всегда будет вероятность из пассива перейти в актив, так просвети меня, где я солгал?

И столько удивление в голосе, ему невозможно объяснить, что причинять людям боль, заставлять их страдать — это не способ, не метод и не возможность обратить на себя внимание. Никто не полюбит тебя за истязание. Никто.

-Ты все время причиняешь мне боль. Все время, Людовик. А когда я пытаюсь освободиться от тебя и той боли, что ты приносишь, становиться только хуже. Ты бьешь еще больней. Зачем? Тебе до сих пор не наскучило играть мной? Ответь мне.

Тонкие, но невероятно сильные пыльцы впиваются в меня. Больше это не объятия. Теперь он просто схватил меня и не дает вырваться, с каждым мгновением все сильнее вжимая мое тело в себя. Глаза я не отвожу, как и он. Сейчас его очередь пытаться что-то в них найти. Вот только мы оба знаем, что я не одна такая, мучаюсь поисками разумности в нем. Людовик тоже ищет, правда, он ищет то самое безумие, что поглощает его целиком. И не находит. Всегда.

-Я ни разу не играл тобой. С тобой — да. Но не тобой. И ты мне никогда не наскучишь, хотя бы потому, что я никогда не считал тебя развлечением. Ты так этого и не поняла, Детка. Мы с тобой одной крови. Одного духа. Мы — связаны.

Не могу сказать, что не ожидала этого, но все же. С каждым разом у Людовика получается все лучше. На этот раз слегка влажные губы, не сразу смяли мои. Сначала он довольно скромно целовал именно губы, а лишь потом решился засунуть мне в рот свой язык.

Ага, в этом не врал. Не меньше пяти и он все время на мушке.

Ну, что ж. Пора начинать.

Мою игру...

Обнуление...

...Загрузка...

И...

...День первый.

Местоположение — Румыния. Бухарест.

Всё бессмысленно. Если не убегать от маньяка, он будет колоть тебя ножом в бок. Если убегать, в боку будет колоть само по себе.

Преобразить свою жизнь можно только одним путём — изменив своё мышление. (Джозеф Мэрфи)

Самое сложное в игре без правил — это перестать поддерживаться правил. Мне всегда непросто дается такой переход — от рамок к хаосу. В отличии от Людовика, я люблю систематизировать свои действия. Мне нравится продумывать и притворять в жизнь.

К примеру, я постоянно шла от противного. То есть, все время старалась поймать, нагнать монстра и удержать его взаперти. К примеру, в гробу. И надо признать, такой вариант совсем неплох. Жаль, что до сих пор он остается неосуществимым. Поэтому я решила прибегнуть к кое-чему другому.

-Все бессмысленно — многозначительную фразу бармен слышит из моих уст уже раз, наверное, сотый.

Вежливо улыбается и наливает. На самом деле я здесь протираю штаны, а точнее юбку не столько из-за желания напиться. Мне просто надо подготовиться к встрече. Ну и к ее последствиям. Все-таки я неплохой человек и способна сожалеть о поступках, прошлых и будущих.

-Детка, заждалась? — или не способна... сожалеть?

У Людовика всегда была эта особенность. С помощью которой он мог в мгновение ока расположить к себе собеседника или же оттолкнуть. Этакая фишка. Вот и сейчас он ей беззастенчиво пользовался, только не пойму зачем? Я не одна из его поклонниц. Хотя и вхожу в десятку тех, кто яростно желает сдохнуть в муках этому сукину сыну.

Пристроившись рядом за стойкой, Людовик повторил мой заказ и расстегнув несколько пуговиц на своей рубашке, повернулся вполоборота ко мне. Не знаю, что он пытается высмотреть, но думаю, ничего нового для себя не увидит. Впрочем, я тоже. Он красив, умен, харизматичен, властен, хитер, порой обходителен. Сложись иначе, Людовик был бы воплощением мечты. К сожалению, не сложилось. К выше упомянутым качествам, можно смело прибавить, что внутри он — уродлив, одержим, асоциален, недальновиден и брезглив ко всем, кого считает недостойным себя, то есть — ко всем.

-Я все думала, почему продолжаю несмотря ни на что, изводить себя попытками в одиночку удержать верх над тобой? Ты же никогда не бывал со мной один на один. Так с чего я придерживаюсь непонятного мне самой кодекса чести?

-Ты у меня это спрашиваешь? Милая, тебя даже такой чокнутый ублюдок, как я понять не способен — пожимает плечами Людовик и опрокидывает в себя первую стопку цуйки (вид бренди, который готовится из слив, крепость 40-50 градусов).

-Я не спрашиваю — мысли вслух. На самом деле, я недавно поняла, что мои проблемы берут корни он одного глупого желания — я непроизвольно протягиваю руку и пропускаю между пальцев светлую прядь не собранных волос Людовика. Если он и удивляется, то никак этого не показывает.

-И что же это за желание?

Людовик поддается вперед, склоняет голову, заглядывая мне в глаза, его пальцы касаются моей протянутой руки, он слегка поглаживает изгиб локтя сквозь шифоновую ткань полупрозрачной блузы.

-Не быть похожей на тебя. Невыполнимое желание — губы растягиваются в широкой улыбке — я всегда была слишком требовательна к себе, не находишь?

Людовик не отвечает, он просто всматривается в меня и не может разгадать. Неужели, я тоже раньше так смотрела на него? Неудивительно, что у засранца развилась мания величия. Сколько в этом взгляде недоверия с толикой восхищения. Смешно, даже.

-Детка, это то, что я думаю...

-К сожалению, ты даже понятия не имеешь, что это. Но, скоро все поймешь...

Все-таки Бухарест красив днем, а ночью он несколько устрашает. Но, мне нравится гулять здесь и наплевать, что могу заблудиться. Все равно меня некому и не зачем искать. Последнее время я все больше думаю, что если не умру в ближайшее время, то свои дни закончу в психушке. Нет, не потому, что сойду с ума. Куда уже больше, не так ли? Нет. Просто, только в психиатрической лечебнице у них есть милые комнаты обтянутые тканью, полное уединение и трех разовое питание. Ну, чем не Рай?

Хихикнув над своими не особо гениальными мыслями, я внезапно опять ощутила его взгляд. Он прямо-таки преследует меня который час подряд. Своеобразный подарочек от Людовика напоследок. Эта сволочь не закрыл глаза. Даже когда спал, его зрачки словно наблюдали за мной. Бр-р-р! Мерзость.

Людовик Рейган.

Он почти ничего не понимал. Точнее, понимал очень многое, но никак прореагировать не мог. Адекватно прореагировать. Осознать, что она мало того, что способна на подобное, но и весьма успешно осуществила это. Странно. Невероятно и... сумасшедше. Вполне в его стиле. Очень умелая подача. И, отбить такой удар не выходит.

Уже неделю, как не выходит. Его допрашивают. Разными методами и в разных условиях. Возможно, обладай он хоть крупицей нужной им информацией и раскололся. проблема в том, что Людовик просто понятия не имел, что надо говорить и о чем. Тянуть время не получалось, как и пускать по ложному следу. Он не на своей территории и без должной защиты. Она продумала все. Разыграла партию, как по нотам. И не стань Людовик главной жертвой ее розыгрыша, возможно, он аплодировал бы ей стоя.

Хотя... Сейчас стоять никак не выходило. Ноги не держали. Здесь пытки были весьма... изощренными. И что немало важно — действенными. Как выразился последний из его мучителей?

"Я применил весь свой навык, мог бы Богом поклясться, что этот ублюдок ничего не знает, но после слухов о нем, не знаю даже, что и думать..."

Вот именно они не знают, что о нем думать, следовательно еще долго не успокоятся. А как долго он протянет? Вот это уже другой вопрос. Но, вряд ли, дадут помереть.

Детка, придумала изумительный план. Она решила привлечь общественность. Так сказать, воспользоваться бесплатной помощью. Грамотно подставила его. Тварь!

Первое, что понял Людовик очнувшись в баре неделю назад, что кроме него живых не наблюдается. А еще через минуту осознал, что на запястьях застегиваются стальные браслеты. Дальше больше. Уже в камере, к нему заявился сам Префект. И вот тут началось самое интересное. Вся семья политика пропала, а главным подозреваемым оказался Людовик. Якобы по неведомой причине, он похитил мать семейства и ее деток. И столько улик, косвенных, указывающих на это.

В общем, вряд ли Людовику бы так перепало за массовое убийство, виновником которого он считался. А вот за похищение таких "важных" персон. Это да, за такое и убить мало.

забывшись Людовик попытался сесть на каменном полу, за что тут же был вознагражден нещадной болью в печени. Зашипел, но с позы не изменил. Его взгляд уперся в невидимую точку в пространстве. И словно, этой самой точке Людовик сквозь зубы пообещал:

-Я выберусь отсюда. Слышишь, Детка, выберусь и тогда... Сука! Тебе смерть в мечтах будет сниться и никогда не сбываться...

А где-то в легальной клинике, с сомнительной репутацией и еще более сомнительной лицензией, молоденькая и явно богатенькая, сучка, как считал тамошний доктор, пару раз чихнула, пока покупала запрещенные препараты в немыслимых дозировках. Нда, такими вещами никого не удивишь, особенно вспоминая, что за выпивку, кредит и алименты одним удивлением не расплатишься. Поэтому, доктор не стремился узнать зачем понадобилось столько тиопентала натрия и транквилизаторов разных мастей.

День...

...You act so innocent now

But you like so soon

When I met you in the summer

Мне часто говорят, что я не имею право. С самого детства, если быть честной. Сначала, я не имела право на семью. Затем, не имела право на жизнь. Потом, на защиту. На очень многие вещи у меня не было права. Вовсе не оттого, что я хуже или же лучше, а просто потому, что мне выпала такая карта с рождения не под той звездой. И это не жалоба. Обычная констатация факта.

А когда, мне удалось перебороть свою скромность и потребовать всего того, чего была лишена, оказалось, что я зарвалась и хочу слишком многого. Вообще-то требовать от жизни чего-то — глупо и безнадежно. Если не дано, значит, не дано. Правда, у всего есть предел. У моего терпения тоже. И когда, терпение лопнуло, словно мыльный пузырь, наружу выбралось мое бешеное, необузданное неудовольствие, что долго пряталось за маской страха и безысходности.

Так вот, мне часто говорят, что я не имею право...

-Кто Вам позволил?! Да, что Вы о себе возомнили? Вы не имели права здесь появляться!

Красиво надрывается. Аж, заслушалась. А как все хорошо начиналось...

Я пришла в Участок, мило побеседовала с дежурным, который направил меня к следователю, так же мило пообщавшись с которым и выяснив, где содержится Людовик пошла попроведовать старого знакомого, справиться о самочувствие и так по мелочам, к примеру о своей семье. И как назло наткнулась на Интерпол. Не на весь, а только на двух его представителей. Весьма недружелюбно настроенных немолодых людей. В итоге наше общение зашло в тупик. Крики, обвинения и всякая прочая и к чему не обязывающая болтовня.

Впрочем, то что я стремилась выяснить мне узнать удалось. Людовика здесь принимали за международного преступника. План удался и думаю, успеха ему не избежать.

Все было просто.

Сначала.

Великобритания.

Пару лет пришлось подождать после той кровавой бани в Уичито. Ведь весь мой план основывался как раз на том, что больше никаких игр я затевать не собираюсь. И, чтобы вызвать максимум доверия пришлось ждать. Переезжать, убегать. Стоит признаться также, что поначалу я и правда думала остановиться, прекратить. Но, тот наемный убийца... В общем, я решилась еще на одну операцию. Если это можно так назвать.

В этот раз я плюнула на индукцию и... прибегла к дедукции. То, есть от общего к частному. Конечно, "дьявол кроется в деталях", но иногда полезно пустить некоторые вещи на самотек. Поэтому немного пометавшись я все-таки выбрала вариант с импровизацией и не прогадала.

Англия... Как много в этом звуке. Я приехала сюда, чтобы расправиться с несколькими досадными ошибками моей жизни. И начала, пожалуй, с Ника. Затем, Данте и как апофеоз Рейган — старший. Не могу сказать, что планировала в таком порядке... Но, что именно о этих джентльменах собиралась позаботиться — отрицать не стану.

Каким же боком во всем этом Станис, Канинген, Крафт и куча "золотой" молодежи? Врать не стану, что Станиса не учла. Вообще-то совсем не учла. Ну, вот ни разу. Сильно меня он удивил, не сказать, что испортил планы, но и задачи не облегчил. Впрочем, мне с ним было интересно, какое-то время. А по поводу Канингена и Крафта... Надо же было как-то начать крутиться в узких кругах общества анонимных маньяков.

Станис поменял мои планы своим похищением. Хотя, я с самого первого дня знала, где он держит Людовика, но отказать себе в удовольствии посмотреть, как этот поганец будет мучиться — не смогла. Дальше — больше. Именно похищение Людовика разрешило вопрос общения с Рейганом. Он сам пришел ко мне и попросил помощи. Кстати, мелодрама вышла случайно, ну я это про отцеубийство. Как-то не ожидала от Людовика такого рвения. Но, раз решила держать под контролем только основное, а в детали не вникать... Проще говоря, мне нужна была смерть Рейгана, а как и отчего — не важно.

Самым сложным было строить из себя сумасшедшую. Зачем? А затем, что ни один относительно нормальный не станет пытаться заставить что-то делать чокнутую. Вот и Людовик одними увещеваниями ограничивается. Я имею ввиду — хэй, ребята, серьезно? Когда он кого уговаривал? Я скорее поверила бы, что Людовик прирезал всю мою семью и только после этого предложил подружиться. Но, нет. Он с меня чуть ли пылинки не сдувает. Есть о чем задуматься. Конечно, я не совсем нормальна, раздвоение личности все же имеет место, но это не шизофрения в открытой форме. Поэтому несколько сложно изображать то, чего не имею. Хотя, кучу своих поступков я списывала на безумие и помогало, как не странно. Плюс ко всему, "едущая крыша" объяснила почему я оставила его в живых. Не признаваться же, что мне просто хотелось поиздеваться над Людовиком побольше.

Кстати, об этом. Разыгрывать "чувства" с учетом, что их как бы нет, но при этом есть, да еще и упорно отрицать наличие таковых — еще одна из нереальных задачек. Я чуть голову себе не сломала, пока придумывала как бы провернуть это поправдоподобней. Помог опять же Станис. Он вообще оказался весьма полезным парнем, хотя я и эксплуатировала его труд без разрешения.

Данте и Никки мне было жаль, правда. Дико жаль. Но, я ведь предупреждала. Совершенно честно, а раз мои слова для этих ребят оказались пустым звуком, что ж, кто им виноват? Ладно, Данте, у него детство было счастливое и потому, он верил, что Добро всегда побеждает Зло. Но, Никки... Какое разочарование! И чего он вперед любого паровоза пер? С другой стороны, если бы я в свое время позволила им умереть, не пришлось бы сейчас возиться со своими сожалениями.

Во всей этой истории, пожалуй, только Людовик исправно играл отведенную ему роль.

Сначала он ощутил на себе прелесть полной беззащитности и уязвимости, пусть и не произвело это на него особого впечатление. Зато потом, в нем взыграло чувство собственного достоинства и он прикончил папашу, следом из милосердия (что уже звучит, как шутка) спас множество жизней. Правда это еще не все, потом ему впервые захотелось не просто компании и прислуги. Людовику понадобилась поддержка и одобрение, ему захотелось разделить свое одиночество. И как апофеоз, я покажу ему, что такое настоящие мучения. Он сам теперь коснется той агонии, которую любит причинять другим.

Но, это будет позже, а пока я с удовольствием буду готовиться к просмотру того, как Лала дает интервью после своего неожиданного заточения. Вообще-то я всю семейку упекла, но Лала из них самая разговорчивая.

Зачем и как? На первый вопрос ответ прост, снайперы. Эти ребята не промахиваются. Случись что с Людовиком, моих родных бы устранили. Конечно, всегда можно рассчитывать на то, что я буду быстрее и предусмотрительней, но это огромный риск. А оно мне надо? Вот и я о том же. Потому и пришла к выводу, что единственный выход на время спрятать их и не просто спрятать, а помочь полиции обвинить Людовика в их пропажи. Наняла двух идиотов, пробралась в дом не без помощи Лалы. Немного успокаивающих фраз, щепотка снотворного и вуаля! Мамаша с братом и сестрой уже в одном уютном подвальчике. Вышло неплохо. Складно, так это точно.

Да и Интерпол весьма вовремя попался под руку. Пока один из них орал на меня я как можно незаметней подкинула другому записку в карман. С учетом того, что записка будет написана почерком Людовика и содержанием в одно слово, а именно местонахождением семьи Префекта.

Нда, все же маньяк внутри меня ничем не хуже тех, что живут вокруг. Убить столько людей и ради чего? Чтобы заставить мучится одного? Гениально! Прямо-таки "ангел правосудия"! Как же мне мерзко. И в тоже время сладко. Никак не могу забыть его глаза полные недоумения, когда осознал, что пойман и при этом по-настоящему.

Так, вот записку я оставила, а слушать дальше этого старого копа у меня не было желания, Поэтому я попятилась к дверям и чуть было не убилась, но все обошлось. Из здания полиции почти бежала. Не успею и буду долго мучится. А успею возможно меня похвалят. Я это к чему, все зависит от настроение. Ну и от правильных пропорций.

Поэтому все, что мне остается это доигрывать.

День...

Когда очевидно, что цель недостижима, не изменяйте цель — изменяйте свой план действий.

Великобритания. Лондон.

Мидлсексская ратуша. Верховный суд Великобритании.

Народ уникальная паства. Куда бы пастырь не указал, они туда и направят свои взоры. Убеждаюсь в этом, в который раз. У людей, словно внутри какой-то передатчик, не позволяющий отбиваться от стада. Вот и сейчас, никто не посмел пойти против.

Людовика весьма оригинально распяли на человеческом кресте пороков и ошибок. Ведь по сути, если вникать и разбиваться, окажется, что далеко не один он виноват во всем том бардаке, что происходил и происходит. Не будь его, был бы кто-то другой. Интересно, почему?

Наверное, мало у кого возникнет желание сковырнуть коросту под названием "толерантность" и еще меньше останется затем, чтобы пустить вонючую кровь возможностей. Возможности — именно они позволяют монстрам разгуливать по жизни широко шагая.

У Людовика всегда было множество возможностей и миллион толерантно к нему относящихся людей. Естественно, что он не замечал границ, на которые сегодня впервые будут указывать в зале суда. Да-да, дело таки дошло до суда. Сначала, правда, пришлось устанавливать личность, поскольку в Румынию он прибыл не под своим паспортом. Далее — ни одна газета Лондона не упустила сенсации о поле Людовика, припомнилось также не мало фактов о его жестокости и лечении в лучших психиатрических клиниках Европы.

В общем, общество, как бешеная собака, сорвалось с цепи и кинулось на единственную сладкую косточку — Людовика. Его экстрагировали на историческую родину и сегодня состоится заключительное слушание, в котором ему зачитаю приговор. Вот только...

Я не то чтобы из тех людей, которые уверены, что все покупается и продается и даже не отношу себя к тем, кто считает, что закон придуман для идиотов стремящихся его исполнить, а остальные просто стараются не попасться. Я это к тому, что не так уж и предвзята. Но, Людовик выкарабкается. Готова поспорить на собственную почку (не на сердце потому, что мало ли? А почки у меня две... пока), у него найдется вариант отмазаться от одиночного номера люкс в застенках.

Хотя, мне жутко нравится это представление. Я без ума от каждой новой эмоции появляющейся на его лице. Особенно, мне понравился страх, когда его заставили переодеться в тюремную робу. Людовик до последнего поверить не мог, что ему запретят шелковые рубашки. Как это мило. Он, вообще, больше всего на свете боится лишиться комфорта и привычных вещей. А тут такой кошмар на яву.

Откуда я все это узнала или точнее увидела? Камеры наблюдения еще никто не отменял, а бедному надсмотрщику надо же на что-то купить своей новой любовнице пару цацек? Да еще и жене с детишками необходимо на кусок хлеба с икрой оставить. Впрочем, стоило мне один день понаблюдать за "терзаниями" Людовика и деньги отданные охраннику показались смехотворны по сравнению с тем развлечением, что я могла теперь каждый день наблюдать.

Но, сегодня я решилась на большее. Пришла в суд, прекрасно осознавая, что вердикт мне не придется по вкусу. Пусть так, зато окончательно убежусь — никто законно не сможет наказать Людовика. Никто.

Рядом со мной на скамью у зала, где разыгрывалось представление, присел немолодой тучный англичанин. Судя по "синякам" под глазами и отечности, у него проблемы с почками. Да и с деньгами. Одет опрятно, но в старье.

-Знаете, его не посадят — поделился очевидной вещью он. А голос не в пример внешности, сильный, с легким акцентом.

-Знаю, здесь все это знают — немного помедлив, ответила я и поправила складку на юбке.

-Вам тоже от него досталось? — мужчина, все это время смотревший на свои порядком поношенные ботинки, обратил внимание на мою персону, его цепкий взгляд только убедил меня в том, что когда-то он тоже был не из последних в этом мире.

-Я бы это так не назвала.

-Значит, досталось. Я за ним лет десять гонялся, пытался что-то кому-то доказать. Пока он не убил моего сына. Сломал меня, превратив при жизни в мертвеца. И готов поспорить, что даже не помнит об этом.

-А должен? Это же не он выступал в роли сталкера? Не подумайте, что я пытаюсь оправдать Людовика Рейгана, ни в коем случае, но мне кажется, что это не он, а Вы сами сломали себе жизнь. Не стоит тягаться с тем, кто не по зубам.

-Из собственного опыта? — приподнял левую бровь мужчина.

-А откуда бы еще? Вы, ведь, журналист, не так ли?

-Бывший — кивает он.

-Заметно, не то, что бывший, а то, что журналист.

-И что же меня выдает?

-К примеру, здесь еще две свободные скамьи, но Вы подсели ко мне, завязали разговор межу делом показали свое горе и ждете реакции. Вы ведь в курсе, кто я?

-В этом нет ничего удивительного, Леди Кукловода.

-Хм, обычно меня называют его Деткой.

-Не люблю фамильярности — морщится мой собеседник.

-Это Вас побольше остального выдает, Питер.

-Даже так? — он старается не реагировать, но смятение все же проглядывается в глазах.

-Именно, и да, сожалею о смерти Данте, он не заслуживал столь печального конца.

Наверное, мои слова были лишними, Питер изменился в лице. Но, я ничем не рисковала. Здесь, в здании суда, он бессилен что-либо сделать мне, а потом... Потом, думаю мы больше не встретимся. По крайней мере он такую меня точно не повстречает. Да и Данте, действительно, немного жаль.

Питер силился что-то сказать. Может и сказал бы, но дубовые двери открылись прямо напротив нас и сразу же пропала тишина, ее затопило криками, стуком обуви и звоном гаджетов. Слушание подошло к концу. И судя по тому, как с Людовика снимают наручники, он уверен, что выиграл. Смешной.

Если быть до конца откровенной, то все это представление — последний шанс. Так сказать, возможность доказать мне, что в мире не все настолько прогнило, как считают твари вроде меня. Увы, попытка провалилась. Хуже того, это была наглядная демонстрация невежества и небрежности людей у власти. Что ж, придется исправлять их ошибки.

По-моему, когда Людовик заметил меня у дверей зала суда, его передернуло. Хотелось бы надеяться, что такая реакция из-за моей "неземной" красоты, но думаю дело все же не в этом. Впрочем... Выгляжу я весьма недурно. По крайней мере в роли светской львицы не особо выделяюсь из здешней толпы. А может его ступор вызван тем, что я совершенно не скрываясь стою тут и не пытаюсь снять с себя ответственность за это маленькое представление. Не знаю. Вариантов масса.

Но, вот он приходит в себя, по его губам змеится усмешка победителя, Людовик проходит мимо в компании своего адвоката, делая вид, что совершенно не заинтересован во мне. Конечно, по его расчетам я теперь сама вприпрыжку побегу к нему. Хм, ну не так уж он и далек от истины.

Людовик чувствует себя на вершине горы. Но, вовсе не потому, что ему удалось избежать наказания. Нет. Теперь Людовик уверен, что я окончательно осознала себя в роли маньячки под стать ему самому. Как же иначе? Ведь, мне не составило труда убить стольких людей и ради чего? По его мнению, чтобы обыграть. На самом деле, причина не важна. Не могу же я сказать, что сотворила такое только чтобы позволить свершиться государственному правосудию. Как-то это ненормально. Скажу иначе. У Вика чуйка на меня, особенно на мои мелкие, как сам Людовик считает, пакости. Знаете как ослабить бдительность гениального серийного убийцы? Стать не меньшим убийцей.

Как это не странно, он мне никогда не доверял. Может быть, вначале... Что тоже невероятно. Порой ослаблял бдительность, но до конца мне не верил. Не скажу, что это было несправедливо. Отнюдь, какое доверия, я вас умоляю. На месте Людовика я бы спала не в полглаза, а с двумя открытыми и охраной по периметру. Но, он не только никогда мне не доверял, также Вик никогда не воспринимал меня всерьез. Он почему-то до сих пор думает, что я все такая же запуганная и запутавшаяся девочка. Зато я теперь знаю наверняка, что из породистой собачки при неподобающем воспитании вырастает не менее породистая сука. И ум у меня под стать такой суке.

Выхожу следом за толпой и невольно смотрю в небо. В этом мире я давно перестала любоваться чем-то, тем же небом, к примеру. Как-то быстро осознав, что рассеянность первая из ошибок приводящая к неминуемой смерти. Вообще, у меня довольно странное отношение к жизни. Все делится на то, что поможет выжить и то, что приведет к смерти. Но, это лирика, оставлю ее для поэтов.

-Куда едем? — спрашивает таксист, стоит мне устроиться в салоне.

-Найтсбридж.

Если у меня память не отшибло это единственное место, куда бы Людовик отправился первым делом. Все-таки замки его слабости, а именно там расположена столь любимая ему груда камней. Как-то в приступе откровенности, Людовик признался, что он чувствует некое величие, когда находится в месте на сотни веков старше его самого. Величие или что-то еще, не знаю, лично я кроме холода и многоножек по углам больше ничего для себя не отметила в этих замках.

Машина плавно свернула на дорожку из гравия. Ближе подъезжать не стоит. Не хочу появиться у него раньше времени. К тому же, никак не выходит настроить себя на верный лад. Я — спокойна. А должна переживать совершенно иные эмоции. Возбуждение, негодование, чуточку ярости и конечно же, скрытая страсть. И как это все сыграть? Да никак, надо бы прочувствовать.

Стина?

А почему бы и нет?

...Чертово гипюровое платье! Могла бы сразу в саван завернуться. И как я его соблазнять собиралась, когда сама в этих кружевах своей задницы найти не способна? Или я не соблазнить хотела, а головоломку ему загадать, чтобы Вик ее до старости разгадывал? Пальто вообще не к месту! Настоящая женщина покрывает свое тело только мехами.

Плевать на холод! Неугодная мне тряпка полетела в кусты. Так-то лучше, жаль, что с платьем тоже самое проделать не получится. Вздохнув и покусав губы на предмет того, что показываться на глаза Вику в этом не хочется, а менять наряд некогда, я медленно, скорее даже тягуче пошла по гравию, утопая шпильками в неровном покрытии.

Ворота мне весьма гостеприимно открылись прежде, чем я успела к ним приблизиться. Значит, ждет. Миленько. Двери пришлось самой толкать, чтобы проникнуть внутрь, видимо, дворецкого Вик здесь не завел еще.

Поправила прическу, чуток задрала подол, ровно настолько, чтобы при ходьбе были заметны ажурные чулки. Уверена, ему понравится этот вид. Мне самой нравится. И стянула из вазочки на трельяже леденец на палочке. Тут же сунув его в рот. Готова спорить на все блага мира, что теперь Вик будет не способен оторвать взгляд от моих губ. Он может сколько угодно изображать из себя женщину, но до настоящей женщины ему, как мне до счастья — не дотянуться.

Он ждал... Ждал ли? Меня в обеденной. Вик решил отпраздновать свою очередную "победу" и поэтому сейчас трапезничал в компании Шардоне. Правда, не это меня вогнало в ступор. Он сидел за столом в льняной рубашке нараспашку. Не скрывая грудь... плоскую.

-Нравится? Я решил это еще до вояжа в Румынию. Хотел стать для тебя идеальным... мужчиной — он оторвался от созерцания тарелки и обвел меня взглядом, остановившись на губах, как я и думала.

Да, Вик всегда умел удивлять и сейчас особенно. Я-то все никак в толк взять не могла, почему его не "трансом" обзывают в "желтой прессе", а нежно и почти ласково — "гермафродитом". Идеальным мужчиной, да? Смешно. Лишившись сисек, он ровным счетом ничего не изменил. Я ведь никогда не считала Вик физическим уродом или недомужчиной. Вот просто уродом и ублюдком — это всегда пожалуйста.

-Присоединяйся и выплюнь уже эту сосалку, не порть желудок и зубы — а тон-то какой повелительный.

Тем не менее я, действительно, присела напротив него и даже скромно потупила взор, но леденец оставила на прежнем месте. Вик поморщился, но взгляда не отвел. Он смотрел и как смотрел. Будь у меня под платьем трусики с уверенностью могу сказать, что они бы воспламенились. И почему я раньше не замечала Такого взгляда в его исполнении? Наверное, потому, что раньше Вик не сидел по паре месяцев в одиночке, где шлюхи по закону не положены.

-Детка, если ты не выплюнешь эту дрянь, не могу ручаться, что твой ротик сегодня будет способен воспроизводить хоть какие-нибудь звуки помимо стонов.

-Это намек? — высунув леденец изо рта и ласково проводя по его поверхности языком, спрашиваю я.

-И какая из твоих личностей победила, дорогая? — Людовик думает, что что-то понял, не спешу его разочаровывать.

-Никакая, мы договорились соблюдать целостность — в комнате становится жарко, камин наконец начал греть и я "непроизвольно" оттягиваю скромный вырез платья, отчего гипюр облегает мою грудь, как вторая кожа и выставляет на показ крупные, торчащие соски.

-Да неужели? И когда это случилось до или после того, как ты выкосила целый бар? — Вик невзначай придвигается ближе, поставив локти на стол и не скрывая гипнотизирует мою грудь.

-Скорее в процессе, не нальешь и мне? — недвусмысленно смотрю я на бутылку.

Усмехается, встает так, чтобы я видела его свободные брюки, которые пусть и не особо ровные, но и оттопыриваться не спешат, нарочито показывая мне, что обольщение идет не шатко не валко, а виновник представления себя контролирует. Вик берет бутылку и идет ко мне. Бокал я держу в руке на уровне груди. Он склоняется надо мной и первые бурые капли ударяются о дно бокала. Когда емкость становится наполовину полной, я подаюсь вперед. Людовик не успевает среагировать. Струйка течет сначала по ключице, а затем убегает в ложбинку. Рука дергается и следующая струя заливает мою левую грудь. Какое неравномерное безобразие. Надо бы его исправить. Я мило улыбаюсь в бешеное от желания лицо Вика и выливаю вино из своего бокала на правую грудь.

-Какая я неловкая — беру белоснежную салфетку и прикасаюсь ей к ложбинке.

Людовик не выдерживает, резко хватает меня за руку и вместе с салфеткой кладет на свой пах. Стон.

-Не вытирай — требует он и поверх моей руки начинает двигать свою.

-Может, тогда вылижешь? — и для верности сжимаю пальцы на его члене.

-Это часть твоего плана? — да уж, выдержка у него все же невероятная.

-Даже, если и так... Неужели откажешься?

Ответа я не получаю, вместо него, Вик падает на колени. Отставляет бутылку и резко вместе со стулом разворачивает меня к себе. Пытается раздвинуть мне ноги, чтобы оказаться между ними, но платье слишком узкое. Тогда он задирает его. И стон повторяется. Он видит, что я без белья.

-Этими сладкими губками я займусь чуть позже — хрипит он потому, что Вику перестает хватать воздуха.

Он зарывается лицом в мою грудь. И я чувствую первые прикосновения языка к коже. Сначала он вылизывает все открытые участки кожи, с рычанием, стонами и засосами. Он и не думает снимать с меня платье, впиваясь в соски сквозь ткань. Сосет долго, сильно и даже приятно. Его руки не отстают от хозяина. Массируют, гладят и стискивают.

Наконец, ему надоедает играть с тряпкой, некогда бывшей платьем и Людовик сдергивает его у меня с плеч. Смотрит на покрасневшую кожу. Поднимает взгляд выше. Встречается с моим заинтересованным и порывисто приподнимается вместе с тем наклоняя меня. Целует. Его язык у меня во рту, а его губы сосут мои, как он недавно сосал грудь. Пальцы одной руки сжимают сосок, а другая словно щитом накрывает мой пах, слегка сжимает, тянет, отпускает и опять сжимает.

Мгновение и я уже на столе, а его содержимое на полу. Вик задирает мне ноги, но сам оголятся не спешит, значит, придется еще подождать. Бутылка с остатками вина опять оказывается у него в руках.

-А вот сейчас самое время заняться этими губками — прерывает он поцелуй и прежде чем я успеваю понять, что он собрался делать, Вик выливает вино мне в промежность. Вскрикиваю от неожиданности и холода, о которых тут же забываю потому, что на их место приходит влажный и горячий язык.

-Ты никогда так не делал... — выдыхаю я.

Он мне не отвечает, только усиливает напор. Я знаю, что он хочет мне доказать. Знаю, что он думает таким способом сотрет последний барьер и выбьет остатки сопротивления. Я все это знаю. В отличии от меня, Людовик не знаю и не понимает ровным счетом ничего. Совсем.

Как там говорят перед смертью в мозгу пролетает вся жизнь. Ну, что ж, у меня она пролетает перед оргазмом. И здесь я отличилась. Но, сейчас, как никогда я четко помню все то, что он делал со мной. Как методично и жестоко Вик превращал меня в свое подобие. С каким удовольствием он исследовал меня.

Степень боли, которую я способна терпеть, наслаждения, голода, жажды, злости, страха, ненависти... И черт знает еще чего. Он был тем, кто ставил меня на колени и заставлял лизать его ботинки. Он же был и тем, кто целовал мои ноги и умолял пожалеть его. Кем он за эти года только не был. Но, никогда Людовик не являлся хорошим человеком. Никогда.

-Пойдем в постель — шепчет он отрываясь от меня, чтобы через секунду подхватить на руки и прижаться мокрыми губами к моим. Все-таки тело есть тело. Оно никогда не будет руководствоваться доводами разума. Он возбудил меня. Но, думаю иное, долговременное возбуждение перебьет плотское.

-Это наша спальня — шепчет он опуская меня на шелковые простыни — я так давно хотел показать тебе наш дом. Полагал, что придется упрашивать, но нет, ты сама пришла ко мне. И, возможно, я ошибаюсь думая, что это часть твоего плана. Нельзя же так имитировать удовольствие — так и тянет сказать, что все можно, если знать как.

Людовик сдергивает с меня остатки платья и принимается сам раздеваться, ну наконец-то! Думала не доживу. Он ложится на меня. Смотрит так, словно силится что-то понять, ну-ну, флаг в руки.

-Я люблю тебя, слышишь, Детка — шепчет он, медленно и плавно проникая в меня.

-Слышу — вот только не это надо было мне говорить, тебе стоило попросить прощения, для начала. И может тогда бы, моя рука дрогнула, не остановилась, нет, но дрогнула бы.

Он двигается осторожно, целует мое лицо и в какой-то момент пытается коснуться волос. Пора. Потом, могу и не успеть. Я приподнимаюсь, словно сама насаживаясь на него и прижимаюсь губами к губам Вика. Он, кажется, на пике наслаждения и оттого прикрывает глаза. Рука моментально находит в прическе шприц. А теперь главное не ошибиться, нельзя ошибиться, иначе вместо мести, я просто подарю ему спокойную смерть.

Сосредотачиваюсь. Заставляю его замереть, сжимая мышцами его член внутри себя и когда он не пытается больше двигаться колю. Резко, быстро, до упора.

Дергается, ударяя меня головой о спинку кровати. Подскакивает, вырываясь из меня и моих рук. Замечает шприц. Лицо искажается ненавистью. Бьет. Сильно, жестоко, до хруста костей. Сначала по щеке, затем по рукам, которыми я стараюсь прикрыться. Бьет, бьет, бьет... Не больше пары минут, но этого достаточно, чтобы я оказалась покрыта кровоподтеками. Когда он заносит надо мной руку для очередного удара, она вдруг плетью виснет. А затем и сам Людовик начинает оседать и в итоге падает на кровать, я чудом успеваю увернуться и не быть погребенной под ним.

-Что это за дрянь?! Какой яд ты мне опять вколола? Думаешь, сможешь меня убить, сучка?! Не выйдет!...

-Знаю — я еле ворочаю разбитыми губами, но все же отвечаю ему:

-Это не яд, Вик. Ты не заслуживаешь такой легкой смерти. И никогда ее заслуживать не будешь. Да и вообще, как я могу позволить тебе умереть, прекрасно осознавая, что твоя смерть может принести массу неблагоприятных для меня последствий? Нет, милый, ты получишь все сполна. Весь спектр ощущений!

-О чем это ты? Детка, не зли меня, ты же знаешь, что расплата...

-А не будет никакой расплаты! Это конец, дорогой! Я вколола тебе особенный коктейльчик. В нем чего только нет, но преобладает тиопентал натрия. Весьма полезная вещичка, благодаря которой можно усмирить даже самых непокорных. Сейчас ты чувствуешь, как тебе начало отказывать тело, но не спеши с выводами, это не тело тебе отказывает, а твоя моторика. Скоро откажет мимика, затем речь. Нет, "овощем" ты не станешь. Ты будешь все понимать, чувствовать и при этом больше никогда не сможешь без посторонней помощи и головы повернуть, впрочем, как и свести счеты с жизнью. Готовься провести остаток своих дней бревном. И пока тебе не отказала речь, предлагаю толкнуть последнюю речь.

Он смотрел на меня, а его глаза ничего не выражали. Ни страха, ни упрека, ни ненависти, ни усталости. Ничего.

-Ты пожалеешь об этом, Детка. Хотя, разрешаю тебе начать жалеть с этого момента... агхх — рхааа...

-И как всегда ты упустил свой шанс. Мог бы покаяться... Жаль — жаль, как был жалким ублюдком, так им и сдохнешь, но не сейчас и не в ближайший десяток лет, я надеюсь ты окончательно свихнешься, но вот узнать наверняка вряд ли кто сможет — пара кликов на мобильнике, что я обнаружила в его штанах — это Скорая? Мужчине стало плохо. Записывайте адрес...

А все-таки ночной Лондон — дрянь. Не нравится он мне. Я не чувствую величия в этом городе. Только боль и гнет кровавых лет прожитых на этих улицах. И ничто не в состоянии помочь этому месту. Сколько бы не пытались улучшить фасад нутро остается прежним. Ночью из-за огней фонарей и ярких вспышек витрин это не так сильно заметно, но все же, стоит выйти к Темзе, оглянуться на Тауэр и ощущение, что это место полно боли возвращается.

Это моя последняя ночь в Лондоне. И я постараюсь запомнить ее. Это вообще моя последняя ночь в прошлом, с которым я теперь уже точно прощаюсь навеки.

-Я не знаю кто это, но если это какой-то розыгрыш то пошли вы...

-Это я.

-Киса?! Ты где, что с тобой?! Ты почему пропала?

-Сколько вопросов, Лала, ты такая любопытная, прямо не сестра, а мартышка. И не смей рыдать в трубку, я все слышу. И единственное зачем я звоню тебе, чтобы сказать, что теперь моя семья может спать спокойно. А я начинаю так жить.

-Киса...

-А теперь я и правда, прощаюсь с тобой навсегда. Будь счастлива и поцелуй за меня брата.

Я отключаюсь и бросаю мобильник в реку.

Да, моя жизнь теперь будет другой.

И не собираюсь я для этого ждать рассвета. Ночью мне как-то привычней.

Хотя... Рассвет наступил, две минуты тому назад. Не вышло быть оригинальной.

Впрочем, теперь я могу быть просто самой собой. Ведь мне все же удалось сделать это. Уничтожить свой самый большой страх.

Я стала свободна.

Навсегда.

Эпилог.

Лучшее алиби — быть жертвой.

-А ты уверен, что оно ничего не понимает?

-Конечно! И хватит переспрашивать уже в сотый раз! Сколько мне тебе объяснять. В этом крыле только тех пылятся, кто точно уже никогда не сможет вернуться в человеческий вид, они "овощи" и их до сих пор не отправили на тот свет только потому, что за них платят не хилые бабки. Сечешь? Так что тормози уже со своим сыкоством! Ты мне заплатил? Заплатил. А дальше уже как хочешь! Можешь развлечься с этим двуполым, а можешь валить! Никого не держу.

-Да ладно тебе. Ты только дверь запри, не хочу запалиться.

-Сейчас, вколю этой ошибке чего-нибудь посильней, а то потроха у него, как желе, может и обосраться во время этого дела, а мне потом убирай. Не хрен! Все равно таким мозги уже ни к чему. Пусть кайфует.

Этот сученыш снова привел кого-то. Кого-то, кто решил трахнуть меня. Твари! Они заплатят! Они мне все заплатят за это! Я не знаю сколько уже здесь, но очень скоро я пойду на поправку! И плевать, что он мне там колет, я не сойду с ума!

Когда-нибудь я выберусь! Точно, выберусь! Я смогу! Я сильный или сильная? Неважно! Главное, что я знаю кто я! Я... Я... Ох, как смешно все плывет вокруг. Почему-то качается... Весело и смешно, совсем не страшно, как раньше — хорошо...

THE END.

12.06.15.

От автора.

Здравствуйте. Я решила пойти на уступок, просто потому, что не хочу чтобы мне оставляли комментарии в надежде, что я вышлю окончание. Терпеть не могу эти бартерные отношения. Поэтому выкладываю книгу целиком. И надеюсь, что все же смогу услышать от вас — мои читатели такое просто и обычное слово: "Спасибо".

Что касается людей, участвовавших в конкурсе (и не игнорировавших меня, за что низкий вам поклон), наиболее понравившиеся и развернутые работы я выкладываю ниже.

С уважением, Владислава Мека.

Итак, вот окончания, которые могли бы быть альтернативой и заранее извините те, чью историю я не выставила. Мне по душе они все, хотя бы потому, что вы их писали и старались, но надо быть все же более объективной. Поэтому прошу ознакомиться:

Лена Ушакова

Мне всегда хотелось обычной жизни, где будут любящие родители, куча братьев и сестер. Одним словом Семья, где каждый любит и понимает друг друга, но жизнь это не всегда то, что мы хотим.

Вот и сейчас стоя у ворот, я думала почему жизнь так не справедлива ко мне, что я сделала не так. Как говориться перед смертью не надышишься, я усмехнулась, уж лучше смерть чем то, что ожидает меня сейчас. Позвонив в дверь, я стала ждать пока мне откроют. К моему удивлению дверь открыл сам Людовик.

-Что всех слуг распугал, усмехнулась я

-Что ты, Детка, такую 'дорогую гостью' как ты я всегда готов встречать сам.

Ответив Людовик сделал приглашающий жест в сторону двери. Стоило мне войти в дверь, как он сильно толкнул меня к стене, и как всегда пострадала моя многострадальная голова.

-Можно было и полюбезней с 'дорогой гостьей', скривилась я .

-Конечно можно, но зачем, ты же любишь боль, прошептал он уткнувшись мне в шею.

-Я пришла поговорить. А не обмениваться любезностями.

-А я уж думал, что ты по мне соскучилась, что ж говори если есть, что сказать.

Я вздохнула и собралась с мыслями, возможно я делаю самую большую ошибку в своей жизни.

-Я согласна уехать с тобой, если ты оставишь в покое мою семью, мне надоели эти игры. Я устала бороться, устала играть, я просто хочу жить. Но у меня есть условие, я не хочу принимать участие в твоих играх. Я не хочу быть монстром.

Вик внимательно посмотрел в мои глаза, в них не было ни капли лжи, я говорила чистую правду. Пусть лучше я ,чем Джулиан и Лала.

-Девочка моя, ну почему же такое упадническое выражение. Мы будем счастливы. Я и моя Детка. Он прижал меня, пытаясь слить наши тела в единое целое.

Тем же вечером мы вылетели в Англию. Что ж, игра опять начата, даже против моей воли, и я не знаю, хочу ли я выиграть(

Прошло 2 месяца с того момента как мы покинули Румынию. Ко мне все чаще приходит мысль как сложилась бы моя жизнь, не будь Вик совершенно спятившим ублюдком. Все это время я ищу в нем хотя бы толику разума, но увы и ах.

Вот и сегодня он пришел ко мне после своих 'экспериментов' в преподнятом настроении.

-Милая как жаль, что ты отказалась от наших развлечений, мне так грустно без тебя, улыбнулся он и налил два бокала вина. Вик всегда любил выпить вина после своих развлечений, поразмышлять на философские темы сидя у камина, настоящий лорд. Вот и сейчас он сделал глоток из бокала, а второй протянул мне.

Взяв бокал я не спешила пить.

-Ты же знаешь я не люблю такие игры, грустно улыбнулась я и выплеснула свое вино в камин.

После того как я выплеснула вино, лицо Вика недовольно скривилось а потом он засмеялся.

-Девочка моя, ну почему ты такая сучка? продолжая смеяться спросил он, Что было в вине?

-Яд, через 10 минут ты умрешь от остановки сердца, и даже вскрытие не покажет, что ты был отравлен. А я и мои родные заживут спокойной и счастливой жизнью.

-А такой ли счастливой жизнью ты хочешь жить, если меня не станет. Я ведь люблю тебя, да и ты меня уверен тоже. Просто не как не можешь себе признаться.

-Нет, я не люблю тебя

-Тогда конечно, все кончено... забудь. Улюбнулся он мне и его сердце остановилось.

Людовик так и умер с улыбкой на устах.

Перед тем как покинуть Англию на всегда, я решила посетить то место где все началось, могилу матери Вика. Как и всегда меня встретил ангел с одним крылом, я прошла по знакомому маршруту. Могила была заросшей, хотя кому ее убирать из рода Людовика никого не осталось. Уже собираясь уходить я заметила краещек бумаги торчащей из под земли, нагнувшись я выташила и развернула листок бумаги:

'Привет, Детка. Если ты это читаешь, значит, я на небесах. Впрочем, вряд ли меня туда пустят, ну да ладно. Что, убила любимого? Радуешься? Ну-ну... Хотя я думаю, что особого счастья ты от этого не испытываешь. Может, самонадеянно с моей стороны, но я все-таки надеюсь, что ты обо мне поплачешь. Я бы тебе в этой малости не отказал. Так что и ты уважь свою любовь, скажи что-нибудь, типа: 'Было и в нем что-то хорошее...', допустим, хорошего во мне кот наплакал, но я любил тебя, как умел. Не думай, что я стремлюсь оказаться на том свете, ничего подобного. Я надеюсь, что через пару дней разорву это письмо, и это всего лишь моя мнительность и ты действительно меня любишь. Я вот тут на досуге поразмыслил и решил, что это, в сущности, неплохой выход для меня, уверен, расстались мы ненадолго, буду ждать тебя у дверей в преисподнюю, чтобы ты не робела и поняла: здесь все, как дома, ничего нового, и лица все до боли знакомые... Все могло быть иначе... ну, не беда, так тоже неплохо.

PS. Кстати, я люблю тебя Детка.

Я сложила письмо, сунула его в карман, заревела. Я плакала, размазывая по лицу слезы, и беспомощно повторяла: 'Сукин ты сын, как же без тебя мне'.

Мне трудно было понять, кого я оплакивала в ту минуту: Вика, или себя, или нас обоих. Я всхлипывала, часто дыша, и уже не вытирала слезы, они скатывались по моим щекам и падали на безвольные руки, потом дыхание стало ровнее, и я понемногу начала успокаиваться. Когда слезы высохли, я поднялась с земли. Жалкая, растерянная, самой себе я показалась глупой самонадеянной девчонкой, которая ушла слишком далеко от дома и заблудилась. Я не могла без него...

Я ухожу...

Сегодня дождь позвал меня с утра

С собой в дорогу — яростный и частый...

И я решаю — кажется, пора

И мне искать потерянное счастье...

Я ухожу.

Заплаканным стеклом,

Проснувшись, окна молча смотрят в спину...

Я ухожу...

Я помню о былом —

Но эта память горечи полынной...

Я ухожу.

И ветру не вернуть

Меня обратно, в прошлое, где — камнем —

То приговор твой: 'Кончено... Забудь...',

То покаянье: 'Как же без тебя мне...'

Я ухожу.

И зонтик-парашют

Страхует робко — от паденья в бездну,

Что миражами призрачных минут

Зовёт в надежду...

Выживу — воскресну!

Я ухожу, былого не щадя...

'Остановись!', — рокочет гневно гром...

Но

На том конце летящего дождя

Уже светлеет

Неба берег тёмный...

От лица Лалы

-Госпожа вам принесли письмо

Я взяла в руки письмо и разорвала конверт, от туда выпал маленький листок, взяв его я начала читать:

'Здравствуй моя любимая сестренка, если ты читаешь это письмо, значит меня уже нет на этом свете. Но я не могла уйти не попрощавшись. Я очень люблю тебя и Джулиана, передай ему, что он лучший брат на свете. Вам больше ничего не угрожает, Людовик мертв. И я поняла, что не могу жить без него. Но поступить по другому не могла, этот мир не выдержал бы таких монстров как мы. Надеюсь, в следующей жизни мы обязательно будем другими и обязательно вместе, ведь я люблю его больше жизни. Ладно целую тебя сестренка, не плачь и не грусти обо мне'. Твоя Кристина.

Kate Kalaytanova

День четырнадцатый, день пятнадцатый...

спустя месяц.

простуду я тогда все-таки подхватила. чем видимо порадовала Ника, который с идиотской улыбкой пичкал меня всевозможными лекарствами и стоически игнорировал "просьбы" убраться и оставить меня в покое. чем жутко раздражал.

и даже когда я выздоровела этот идиот пожелал остаться со мной.

— ну зачем это тебе, а? от старшего Рейгана у тебя должно было остаться немало денег, вот и прожигал бы их где-нибудь в Вегасе! — в очередной раз пыталась я отделаться от него.

— и оставить тебя одну здесь? ты же с простудой даже справится не можешь — все так же отвечал Ник.

— зато с твоим трупом смогу — зло смотрю я на этого болвана.

подобные разговоры стали традицией, пока я наконец не сдалась. пусть делает что хочет! пусть хоть охранником будет, хоть уборщицей, хоть чертовым премьер-министром — главное меня пусть не трогает.

и он не трогал. получил должность охранника и комнатушку на два этажа ниже моей, послушно ходил на дежурства, и даже если и пересекался со мной где-то в стенах университета — делал вид что знать не знает кто я такая.

вот и сегодня пройдя мимо меня Ник лишь мило улыбнулся, помогая поддерживать мне образ отчужденного фрика, который грозил разорваться по швам. но я не настолько наивная, как он думает, я уже давно заметила его странное поведение, а сегодня с утра, когда пересеклась с ним в коридоре окончательно убедилась в нечистом. видимо случилось что-то, что действительно ошарашило новоиспеченного охранника — небольшой порез от бритвы, синяки под глазами и помятая рубаха — явно сидел всю ночь за чем-то, а потом как был в одежде так и улегся спать, ну и проспал, конечно же на утреннюю смену, торопился, как следствие — неаккуратно выбритая щека, мятая одежда и небольшое пятно кофе на униформе, которое Никки тщательно прикрыл бейджиком.

и что же такого Ник не хочет мне говорить? ладно, мальчик, у меня свои методы, ты же не думал что я буду полностью тебе доверять? не зря я побеспокоилась о дубликате ключей от его комнаты, надо будет наведаться туда после занятий...

последняя пара тянулась практически вечность.

ну зато монотонный голос преподавателя не мешал строить догадки...одну хуже другой, как всегда впрочем. и когда я уже в красках представляла Ника, пробравшись ко мне в комнату ночью и подушку на моем лице — прозвенел звонок и я направилась в его комнату, попутно глядя на часы — парень сейчас наверняка в столовой — пол часа у меня есть.

дверь комнатушки тихо скрипнула, как и ожидалось — обстановка типично спартанская. я осмотрелась. да, Ники, хоть и стал выглядеть как груда мышц, все таки мыслить более нестандартно не стал. а может просто не ожидал, что в его комнату заглянут названные гости. раскрытая папка и разбросанные бумаги обнаружились тут же на столе. видимо за ними и сидел Ник пол ночи.

первый же взгляд дал понять, что Никки хоть и притворялся паинькой весь месяц — забыть о прошлом, как я когда-то ему настоятельно советовала, не смог. об этом свидетельствовали хотя бы фото особняка рейганов со всевозможных ракурсов и сам лорд на них. дальнейший осмотр показал, что Ник и вправду следил за всей четой рейганов, только откуда у обычного охранника вся эта информация? ответ нашелся тут же — на одном из протоколов — печать британской разведки. Данте, сукин сын! вот кто сплавлял все это нашему Никки-бою. вопрос лишь в том, зачем это самому Нику?

снова ища причинно-следственную связь, я продолжила рассматривать содержание документов. и тут же наткнулась на небольшой блокнот с заметками и записями, сделанными Ником. да этот придурок и за Виком следил! ну или точнее пытался — информация была в крайне скудном количестве, да и то, преимущественно, собственные догадки этого сыщика. самое интересное обнаружилось на последних исписанных страницах — вложенный протокол и те же заметки Ника сзади.

а протокол гласил, что вчера в 09:32 частный самолет вип-класса Boeing Business Jets потерпел крушение. обломки были найдены на побережье Кубы. помимо пилота и экипажа — два пассажира. ввиду сильно обгоревших тел пока невозможно установить личность...

перевернула документ — размашистый почерк Ника и надпись "мертв" обведеная раз десять.

но я уже и сама обо всем догадалась...

мне срочно нужно убираться отсюда, мне срочно нужно сбежать...

"мертв" — прозвучало эхом в голове. Людовик, известнейший маньяк, психопат, чертов сукин сын, не знающий ни сочувствия, ни жалости, играющий жизнями людей, словно тряпичными куклами, мой личный кошмар, мучавший меня на протяжении стольких лет... теперь его просто нет. я же должна радоваться, да? впору открывать шампанское, вот только праздновать почему-то не хочется.

я жаждала убить этого ублюдка еще с тех времен, когда только начинала понимать в лапах какого зверя оказалась. вот почему Кристина стала Баббет, вот почему мне пришлось надевать маски, вот почему мне пришлось приспосабливаться к "такой" жизни. так отчего же так пусто внутри? потому что в моих мечтах я убивала Кукловода собственными руками, а в реальности гребаный самолет его папаши взял на себя роль справедливого палача? или здесь имеет место что-то другое..?

на негнущихся ногах я вошла в свою комнату, рухнула на кровать и снова погрязла в воспоминания...

Катя Ларионова

Стина стояла на крыше и думала, как же слишком далеко она зашла.

Вспоминая последние события, подходила к краю. Вот она медленно обливает Ника серной кислотой, он кричит, извиваясь в агонии. Где то, на грани сознания мелькает мысль, что она не должна так поступать с ним, что он хороший. Нет, резко обрывает, душит в зародыше саму мысль, о спасении мальца. Она предупреждала, давала шанс всё исправить, что ж это его дело.

Следующий в её списке был папочка. Он сам выбирал. Она предложила на выбор две пилюли. В случае первой, которая, кстати, являлась ничем иным, как аспирин, чего она не сказала, но упомянула о том, что пилюля перекрывал доступ кислорода в мозг. Вторая же была оскорбинкой, умолчав при этом , что в её состав входит стрихнин. Симптомы отравления включают в себя мышечные спазмы ,дыхательную недостаточность и прочие радости жизни, через 30 минут после воздействия он уже кривлялся в судорогах.

Так медленно она убивала всех, кто по её мнению слишком много знал или как то присутствовал при данных событиях. Последним был Вик. Они пытались мирно сосуществовать. Почти два года. Но он опять всё испортил, начались пыточные дни. Людовику сорвало крышу, он хотел крови и зрелищ. Теперь она была по ту сторону от него. Если раньше Стина была палачом , то сейчас она была жертвой. В какой то момент, когда разум был освобождён от токсичных веществ, она поняла, что так не может продолжаться.

Он зашёл в пыточную , снял кандалы, подводя к стене, и ставя её в коленопреклонную позу , он шептал: Детка, ты слишком хороша, для этого грёбанного мира, я так люблю тебя. Вик и раньше позволял себе вольности по отношению к ней, Стина выжидала момент. А когда он опустил одну руку для того, чтобы расстегнуть ремень, она лягнула его ногой, при этом ещё и ударив его головой об стенку. Стремительно поднявшись на ноги, она схватила паяльник и ударила временно дезориентированного Людовика по голове. Бежать, надо бежать, но разум уже находился под влиянием Стины, и который требовала отмщения. Посадив Вика в машину, она отвезла его на мост.

Там, под мостом, находился сейф, размером с человека. Без сожаления затолкав в него мужчину, она толкнула, с помощью тележки, сейф в воду. И вот она здесь, спустя два месяца, на крыше обшарпанной девятиэтажки, в самом гнилом районе города, где вот такие случаи, вроде самоубийства не редкость. Ещё шаг. Маленький шаг и ты свободна. Как же её надоело всё это. Вдруг, заскрежетала дверь и такой ненавистный голос прошептал:

— Я вернулся.