The Immortality

Александра бесшумно отворила калитку и подошла к неподвижной статуе. Не решаясь прикоснуться к плавным изгибам чарующего изваяния, девушка опустила вниз глаза и увидела выгравированную табличку на постаменте.

— Кристиан, — прочла она вслух.

Легкий шорох за спиной заставил девушку оглянуться. Белая дымка скрывала дорогу назад, светясь матовым светом, столь вязким и обволакивающим, каким может быть лишь темнота. Но Тьма обычно другого цвета. Еще мгновение, и белесая пелена обрела очертания, походящие на два огромных крыла. Крылья бесшумно опустились, скрестившись, будто скрывая что-то внутри себя, и стали темнеть до черного цвета, приобретать блеск кожи. Через мгновение перед Александрой стояла высокая фигура, закутанная в черный плащ. Темные вьющиеся волосы скрывали склоненное к груди лицо.

— Ты хотела меня видеть. Я пришел, — взгляд, направленный на Александру сквозь пелену мелких локонов, источал равномерное и едва видимое сияние.

Александра подошла к фигуре и заглянула в нереально красивое лицо. Глаза цвета ультрамарин были глубже океана и глядели на нее с колючей теплотой и той тяжелой усталостью, которая всегда прячется во взглядах людей, в момент осуществления мечтаний.

— Боже, как ты красив... Кристиан, — выдохнула она и попыталась прижаться к нему всем телом, но руки свободно прошли сквозь плечи Ангела, обхватив потоки трех ветров.

— Почему? — спросила Александра, и глаза ее наполнились дождем. — Я так долго ждала тебя.

— Потому что тебе пора жить, — ответил он.

* * *

Александра проснулась, в один из тех моментов, когда птицы, захлебываясь собственным пением, понимают, что их никто больше не слышит. Выжав волосы от слез, Александра сказала себе: "Ветер меня сегодня обманул, он не принес частичку следующего дня. Он дал только горький привкус несбыточного".

Выпив чашку кофе, Александра вышла на улицу и увидела осень. Старый пирс, пронизанный речным ветром, встретил ее неприветливо, будто она не та, которая каждый день приносила ему немного своих мыслей. Река волновалась, выплевывая на берег мусор, а деревья, всегда столь спокойные, недовольно гудели.

— Наверное, ты тоже сегодня видел сон, — сказала Александра старому пирсу, — столь прекрасный, что пробуждение кажется предательством. Я понимаю, что это необходимо переживать в одиночестве. Поэтому лучше нам увидеться завтра.

Александра вышла на многолюдные городские улицы. Из-за витрин бутиков смотрели на прохожих резиновые и пластиковые глаза манекенов. Они завидовали свободе людей и злобно выставляли вперед груди, прикрытые самыми дорогими шмотками. "Смотрите, зато у вас нет такой потрясно-модной тряпки, как у меня" — говорили их застывшие лица. Прохожие, особенно женщины, тянущие на плечах лямки тяжелых сумок, поддавались на провокацию и с завистью оглядывались на стеклянные клетки с неживыми зверями.

Начался дождь. Александра подставила лицо хлестким струям. "А ведь в моем сне тоже была осень, — подумала она, — может, ветер меня и не обманул".

Придя домой, Александра разулась и прошла в комнату. Она долго вглядывалась в полотна на стенах. Ангелы и Демоны ждали ее выбора. "Нет, — сказала Александра своим творениям в обе стороны, — он не один из вас". Она достала краски и кисти, залезла на кровать и сделала первые штрихи на черном полотне запретной для Ангелов и Демонов смежной стены, прямо над кроватью.

"Рисовать из воспоминаний гораздо проще, чем из мыслей", — подумала Александра, закончив рисунок всего за несколько часов. За окнами разлила темноту глубокая ночь. Александра потушила свет и, раздевшись, легла в постель. В комнате стояла та самая мертвенная тишина, от которой закладывает уши и теряется время. Александра мысленно попросила ветер принести частичку вчерашнего сна, потому что видеть завтрашний день ей уже не хотелось. Как, впрочем, и спать. Пролежав несколько минут с закрытыми глазами и не встретив сновидений, девушка решилась задать вопрос, который целый день боялся скатиться с ее языка.

— Ты здесь, Кристиан?

Ответом была рассевшаяся на потолке тишина. Александра закусила до крови губу, чтобы не расплакаться и удостовериться, что не спит. Ее глаза уже привыкли к темноте.

— Я ведь знаю, что ты здесь. Я ЧУВСТВУЮ тебя!

На мгновение комната заполнилась белой тьмой. Александра приподнялась на постели и потянулась к переключателю ночника.

— Не надо. Не включай.

Уже знакомый низкий голос. Шорох и запах кожи. Кристиан сел на край кровати, которая жалобно скрипнула под его весом.

— Почему? — Александра задала этот вопрос, желая услышать несколько ответов.

— Почему не включать свет, или почему кровать ощутила мое давление? — его голос был спокоен и нежен, как только что выбелившийся одуванчик.

— Да.

— Во сне ты меня видела, сейчас я хочу, чтобы ты меня ощутила.

— Почему ты пришел ко мне?

— Потому что ты хотела этого. Я не должен был, но я тоже захотел. Теперь мне нет дороги наверх. Падшие Ангелы Неба не возвращаются назад.

— Кристиан...

— Молчи, — Ангел дотронулся ладонью до губ Александры. Его лицо было так близко, что дыхание скользнуло по щеке шелком. Она протянула руку и прикоснулась кончиками пальцев к его губам. Теплые и нежные словно пена для купания, они будто были созданы для таких скользящих прикосновений.

Мало кто знает как это — заниматься любовью с Ангелом. Александра никогда ранее не испытывала ничего подобного. Его неопытность была очевидной, его порочность объясняла его падение. Этой ночью исчез смысл слова "невозможно".

Когда рассвет проткнул темные шторы первым копьем солнечного луча, Александра испугалась.

— Ты сейчас уйдешь? — спросила она.

— Да. Но я вернусь. Обязательно.

— Надеюсь, не в сон.

— Нет.

— Во сне твои глаза светились, — сказала Александра, пытаясь запомнить черты его лица хотя бы на ощупь.

— Это для эффектности, — засмеялся Кристиан. — Мне пора.

Через мгновение он исчез. Просто растворился в воздухе вместе с лежащей на полу одеждой, оставив лишь запах миндаля от своих волос. Александра закурила сигарету и подошла к своим полотнам. Она не удивлялась изменениям, произошедшим с картинами. Ангелы, немного опустив головы, больше не смотрели гордо вперед, их взгляды туманились от горечи и сожаления. Демоны же обиженно вздернули подбородки и с упреком косились на художницу. "Простите меня, — сказала Александра обеим стенам, — но я больше не могу быть одинокой".

Вечер наполняли истерика дождя и пепел прошедшей ночи. Огромные, словно грузовые баржи, тучи затянули стонущее от нелегкой ноши небо. Они медленно двигались на запад, чтобы разнести свои электрические копья по всему миру. Такими вечерами многие прыгают с крыш на асфальтовые полотна, отбрасывают табуреты из-под ног или засыпают в теплой ванне, окрашивая воду в цвет предстоящего заката.

Александра проснулась в тот час, когда солнце решало уйти ему или остаться еще на шестьдесят минут. Она вышла на мокрые улицы, поймала маршрутное такси, даже не обратив внимания на номер. Ей было все равно, куда ехать. Безумные гонки по перекрытым улицам. Две попытки аварии, визжащие тормоза и мат водителя. Разбитый об перекладину переднего сидения нос. Кровь, красная, как лак на ногтях. Немножко боли. Все это не имеет значения. Люди — вот чего ей хотелось. Лица со своими историями, мобильными разговорами, мыслями о работе и невымытой со вчерашнего дня посуде. Две женщины, сидящие рядом, говорили о сыновьях, уехавших за границу.

— У него там своя жизнь, — произнесла одна в длинном красном пальто из лаковой кожи, — он даже в отпуск не приезжает. То его не отпускают, то деньги заканчиваются, то еще какая-нибудь несостыковка. Но мне-то понятно, что он просто не хочет. Когда приезжает, сразу уносится на несколько суток с друзьями, а с семьей ему неинтересно. И ведь стоит сказать, что обижаюсь, как начинает кричать, мол, я вечно драматизирую, мне всегда и всего мало.

— И не говори, — сокрушалась в ответ вторая — с тяжелой сумкой на коленях из которой торчит французская булка и пахнет яблоками. — Мой, так уже второй год не появляется. Даже письма надо выпрашивать. И что самое обидное — в гости не зовет!

— Да ты что! — участливо помотала головой женщина в длинном лаковом пальто.

— Да, — подтвердила свои слова владелица большой сумки. — И, знаешь, я подозреваю, что он там спит со шлюхами, пропивает все деньги по кабакам и ночным клубам, а дома я ему, естественно, не позволю так себя вести. Вот он и не хочет нас видеть. Я же для него тиран! — женщина раскрыла сумку, покопавшись в ней трясущимися руками, вытащила носовой платок и утерла скупые слезы с изъеденных глубокими морщинами глаз.

"Глупые! До чего же вы глупые! — хотелось крикнуть этим женщинам Александре. — Ваши сыновья живут в другом мире. Они ушли туда, потому что хотели жить лучше. Хотели стать собой, а не вашим идеалом. Вы слепили из них покорных и уступчивых людей, мечтающих узнать помимо ваших желаний еще и свои. И они ушли, ведомые собственными мечтами. Но это не значит, что труды бессмысленны О. Вы стали миссионерами, позволившими вашим детям научиться смотреть на мир с разных сторон и выбирать". Александра сжала свои мысли так, что заскрежетали зубы, и уставилась в окно.

Кристиан появился, когда Александра погасила свет. Часы мирно отстукивали ритм, приближая рассветные всполохи.

— Я умру, если ты уйдешь, — прошептала Александра, глядя в светлеющий сквозь шторы прямоугольник окна.

— Нет, ты просто изменишься, — ответил Кристиан, накидывая плащ.

— Перемены — это тоже смерть, — сказала Александра тихо. — Смерть — это начало концаЬ. Начало неведомого тебе будущего. Человек может меняться. И каждый раз безвозвратно. Поэтому перемены — это просто очередная смерть.

Кристиан сел рядом. Его волосы пахли миндалем, а руки теребили одеяло.

— Александра, я не могу быть постоянно рядом в физическом плане. Мое тело хочет этого не меньше, чем твои чувства. Но есть рамки, через которые не стоит переступать.

Александра молчала. Ее подушка пахла мокрыми от слез перьями, а руки комкали простынь.

— Если я умру, куда я попаду? Ведь раз ты существуешь, я не исчезну бесследно. Жизнь — это конец начала Т.

— Ты станешь Ангелом Неба или Демоном, — ответил Кристиан.

— Но если я стану Ангелом Неба, мы сможем быть вместе всегда, мы будем одинаковыми, — сказала Александра и голос ее стал похож на хрип молящего о чудесном спасении обреченного.

— Возможно. Но все может выйти по-другому.

— Как?

— Ты можешь стать Ангелом Земли. А они редко не падают.

Рассказ о Максимилиане.

Он был человеком по имени Максим. Небо путалось в его светлых волосах, придавая им голубоватый оттенок, а море плескалось в глазах между ресницами, как между берегами. Женщины замечали его красоту словно роскошный бриллиант среди стеклянных страз на витрине магазина. И Максим дарил им свою любовь. А она была поистине безгранична. В Максиме кипело так много любви, что она разливалась по всему телу, подобно крови.

Максим не искал счастья. Ведь, чтобы искать клад, нужно о нем думать. А о счастье думают только когда его нет. Максим не думал о счастье. Он брал все, что хотел. Он открывал любую дверь ключом, сплетенным из его красоты.

Однажды, считая дни словно деньги, он ждал своего самолета в город развлечений и легализованных наркотиков. Когда времени осталось ровно столько, чтобы хватило на еду и секс, Максим зашел в небольшой бар, где очень часто встречал девушек, не только согласных на близость, но и красивых. Он заказал вина и, не увидев ни одного незнакомого лица, взял бутылку и вышел на улицу. С зажатой в соблазнительных губах сигаретой Максим решил пройти закоулками, надеясь отыскать в городских скалах никем не замеченный самородок. И он нашел его. Розовое облако шелка облегающее тоненькое тело, небрежно наброшенный на плечи того же цвета плащ и порочная невинность в глазах девушки, сидящей на скамейке. В ее руках дымилась только что подкуренная сигарета. Девушка кашляла, задыхаясь и хватая воздух ртом, словно это было ее первое знакомство с никотином.

— Выпей, легче станет, — Максим протянул девушке бутылку вина. — Хочешь приобщиться к взрослой жизни, детка?

— А ты кто? — спросила она, когда вино, прокатившись по горлу, убило спазмы.

— Я — Максим, а тебя как зовут, красавица?

— Алисия.

— Ух ты! Имя неземной красоты, как и ты сама, — Максим оглядел незнакомку с ног до головы и остался очень доволен увиденным.

— А я и не с Земли, — ответила Алисия серьезно. — Я — Ангел Неба. Правда, Павший, но это ерунда.

— Вот это да! — засмеялся Максим. — Как же ты не разбилась? Небо-то высоко.

Вместо ответа Алисия поднялась со скамейки. Мгновение, и легкий плащ стал плотнее, вдоль длины по ткани пробежали линии, разделяя ее на нечто, напоминающее перья. Через несколько секунд, очерченных густым неярким светом, перед Максимом стояло существо с огромными бледно-розовыми крыльями за спиной.

— Это невозможно, — пролепетал Максим, ущипнув себя за руку, не веря собственным глазам.

— Все возможно, Максимилиан, — улыбнулась Алисия. — Можно я буду тебя так звать? Привычнее.

Максим, не в силах говорить, лишь кивнул.

Алисия залезла в каждый уголок квартиры Максима. Больше всего ее забавляло огромное число книг со склеенными страницами, которые покрылись чешуей пыли, и невероятное количество мягких игрушек, сваленных одной кучей в углу.

— Подарки поклонниц? — спросила Алисия, указав на плюшевое месиво.

— Ага, — Максим с интересом наблюдал за исследовательскими действиями Ангела. — Алисия, а что ты на Земле делаешь?

— Теперь буду жить, — ответила девушка, вытянув за крыло мягкого попугая. Она уселась по-турецки на диван, рядом с Максимом и хлебнула вина из бутылки. Вкус виноградного алкоголя ей явно понравился. — Я — Падший Ангел, понимаешь?

Максим утвердительно мотнул головой.

— Я ушла с неба, потому что мне стало там скучно.

Она ждала реакции, но Максим только рассеянно разглядывал ее.

— Максимилиан, о чем ты думаешь?

— Я? — он, казалось, пришел в себя. — Я все еще не могу поверить. Люди составляют Библии и пишут романы о вампирах, так и не увидев ни того, ни другого Н. А у меня на диване сидит Ангел и теребит подаренного какой-то шлюхой попугая. Может, я тронулся?

— Ты в своем уме. Просто поверь. Можешь даже потрогать меня.

Максим осторожно, словно касаясь пламени, дотронулся до плеча Ангела. Алисия закрыла глаза, впитывая прикосновение.

— Я хочу узнать, что такое любовь тела. Пожалуйста, Максимилиан.

— Это так прекрасно! — вздохнула Алисия, морщась от сигаретного дыма в объятиях Максима. — Именно поэтому я и захотела уйти с неба. Рай — прекрасное место, где нет зла, где никто никогда не обидит. Но Ангелы тоже умеют чувствовать и нам иногда необходима хорошая встряска. Поэтому многие, наблюдая за людьми, влюбляются в своих подопечных и уходят к ним.