Испорченные. Четыре маленьких жеребёнка

Шэмрок слезла со счастливо сопящего жеребёнка, пододвинулась к матери и обняла её.

— Спасибо, что дала мне его, мам. Это было здорово, — сказала она, целуя мать в губы. Индиго нежно погладила беременный живот дочери, когда кобылка легла рядом с ней.

— Мама! Мы можем сейчас пойти в Галерею? — спросила младшая кобылка, которая наблюдала за всем происходящим вместе с братом. — Вермиллион кончил, Шэмрок кончила, а я ещё ни разу за всю ночь!

— Не ной, дорогая. Это не пристало леди, — сказала Индиго. — Но да, думаю, мы можем подыскать тебе в Галерее дружка или двух. Идёмте, дети.

Индиго Дрим спрыгнула с кровати и направилась к Галерее, и её жеребята побежали рядом с ней.

— С тобой было так весело, Пип! — сказала она, обернувшись. — Передай своей маме привет от меня!

С этими словами всё удовлетворение Пипа тут же испарилось. Нездоровый стиль воспитания Индиго заставил его полностью позабыть о его собственной матери. Но всё, о чём он теперь мог думать: как сильно она по нему скучает, как сильно ей за него стыдно, и как каждый раз, когда он делал эти извращённые вещи, он всё сильнее отдалялся от неё.

То, что сперва казалось мирным послесвечением, теперь превратилось в паралич. Пип хотел уйти с кровати, но был настолько опустошён, что не мог заставить себя двинуться.

Хотя, какой в этом смысл? Всё равно отсюда нет выхода. От того, чем он стал, не убежишь.

— Прости, мам... — прошептал Пип.

— Как ты меня назвал? — ответил надменный голос.

Пип обернулся. На кровати к нему присоединился кто-то новый. Это был жеребец, один из тех, что стояли в собравшейся толпе с самого начала. Пип узнал его по огромной пышной гриве и, особенно, по тому, что он был одним из тех немногих членов Круга, кто не был единорогом.

Хойти Тойти осматривал Пипа критическим взглядом. Его выражение было как у пони, подумывающего, не купить ли ему этот новый костюм. Он некоторое время потирал подбородок, пока не позволил себе лёгкую улыбку.

— О, да, я думаю, ты будешь довольно хорош, — сказал он. — Я был ужасно расстроен, когда дары Рарити оказались в основном кобылками, но... я бы сказал, такой милый жеребёнок, как ты, это более чем искупает.

Со стороны зевак донеслось одобрительное бормотание.

— Гм... спаси... бо... — сказал Пип.

— Какая досада, что сука Индиго выдоила тебя до того, как я получил шанс ощутить во мне эту изумительную маленькую шишку, — сказал Хойти, похлопав вялый Пипов член. — О, ну, неважно. Ты молод, ты быстро восстановишься. А пока...

Хойти схватил Пипа, поднял его и поставил на кровати на копыта.

— ...я тебе продемонстрирую, чего ожидаю от тебя.

Хойти поднял хвост Пипа. Маленький жеребёнок крепко зажмурился. Он знал, что сейчас случится.

Как он мог забыть? Ещё ни разу Мисс Рарити, проводя с ним время, не позволяла ему почувствовать удовольствие без боли. Так это работает. Агония всегда сопутствует экстазу.

Хорошо, подумал Пип. Я это заслужил. Я отвратительный маленький жеребёнок. Может быть, если будет очень больно, я перестану этого хотеть. Может быть, он поможет мне выздороветь.

Пип почувствовал, как Хойти провёл членом по его животу перед тем, как ткнуть кончиком в его анус. Жеребёнок вздрогнул; Хойти был крупным.

— Надеюсь, ты готов, — сказал Хойти.

— Я не уверен, сир, — сказал Пип. — Но я думаю... будет лучше, если вы продолжите...

— Я не спрашивал твоего разрешения, — сказал Хойти. — Но рад это слышать. Терпеть не могу, когда мои жеребята сопротивляются. Или, ещё хуже, когда они плачут, как отвратительные маленькие девочки. Но ты ведь не такой, да, Пип? Ты не такой неблагодарный и эгоистичный, как многие другие. Ты хочешь меня, не так ли? Скажи, что хочешь меня, Пип...

— Да, сир... — сказал Пип. Он старался изо всех сил, чтобы его голос звучал уверенно. — Я... хочу...

— Хороший мальчик, — сказал Хойти. — Хороший, сладкий, милый мальчик...

Пронзительный крик раздался по всей зале.

* * *

Фансипантс продвигался сквозь толпу, раздавая приветствия тем, чей статус этого требовал. Собрания значили для него многое. Как хозяин, он отвечал за то, чтобы его гости получали удовольствие. Что более важно, эти вечера позволяли ему завязывать отношения с возможными партнёрами по бизнесу, представителями высшего общества и другими достойными пони. И не было лучшего времени для ведения дел, чем когда партнёр по переговорам уже достиг оргазма или приближается к нему, используя какого-нибудь милого жеребёнка. Их бдительность ослабевала, и Фанси часто разводил их на крупную сумму, просто подсунув им правильную галерейную кобылку.

Из-за этого Фанси обычно оказывался последним, кто баловал себя на Собрании: он ждал, когда празднество утихнет, и тогда уже подыскивал себе подходящих жеребят для развлечения.

Но в этом году было по-другому. В этом году он встретил Сильвер Спун.

Для Фанси не имело значения, что он, вероятно, теряет множество битов, допуская удовольствие прежде бизнеса. Он ценил возможность провести время с Сильвер до того, как другие наложат на неё копыта.

Кажется, уже в сотый раз за вечер он пошёл к площадке Сильвер Спун. На кушетке были свежие кровоподтёки, и маленькую кобылку едва можно было разглядеть за тремя жеребцами, которые в настоящий момент ей пользовались. На полу перед кушеткой лежала длинная коса, сильно растрёпанная по краям.

— Моё солнце, — сказал Фанси. — Они... портят её.

Фансипантс планировал дождаться завершения ночи, перед тем как предпринять свои действия, но больше не мог ждать. Он отправился в другой конец залы с выражением решительности на лице. Весьма влиятельная кобыла позвала его, он проигнорировал.

"Все они ощущают своё превосходство над ней из-за её распутности... используют её как оправдание для истязаний, — сказал Фанси про себя. — Но я спасу тебя, моя дорогая шлюшка... достойный жеребец всегда защищает своё имущество..."

Там, куда направлялся Фансипантс, на полу лежала связанная маленькая единорожка. Металлические прутки держали её в позиции с раздвинутыми ногами, в то время как её копыта были прикованы к месту тяжёлыми цепями. Её шея также была скована, из-за чего она не могла обернуться, так что она даже не видела лиц насилующих её пони.

Свити Белль промолчала, когда невидимая кобыла вскрикнула позади неё. Огромный страпон, которым она орудовала внутри Свити, наконец выпал из задницы кобылки.

Кобыла прошествовала вперёд и сунула игрушку Свити под нос.

— Ты, по-моему, потеряла контроль над собой, пока я была там. Ты обгадилась, маленькая уродка, — сказала кобыла. Свити было слишком больно, чтобы заметить, но это оказалось правдой: игрушка была покрыта её экскрементами. Несколько зрителей засмеялись над ней.

Свити думала, что после всего этого уже не осталось способов, которыми её не унижали. Она ошибалась.

— Вылижи дочиста, — сказала кобыла. Её голос был низким и грубым.

Это было ново. Свити ещё не заставляли такое делать. Она и не предполагала, что другой пони захочет увидеть нечто настолько отвратительное.

— Пожалуйста... — сказала она. — Это... грязно... я могу заболеть... вы знаете, что я не могу вам сопротивляться этой ночью... я была хорошей... так пожалуйста, не заставляйте меня это де...

— ВЫЛИЖИ ЭТО! — крикнула кобыла.

Слёзы покатились из глаз Свити. Год за годом они находили всё новые способы опустить её. И каждый раз, когда она думала, что уже достигла дна, они изобретали нечто новое, что тащило её ещё глубже.

— Сейчас же, — сказала кобыла. — Или я воткну её тебе в глотку.

Кобылка зажмурилась. От одного запаха тянуло на рвоту, но она подавила желание, зная, что это лишь ещё сильнее разъярит кобылу. Медленно она открыла рот.

— Сапфир! Можно тебя на минуточку? — голос Фансипантса прервал их в последнюю секунду. Кобыла повернулась, чтобы поприветствовать Фанси, и Свити мысленно возблагодарила Селестию за своевременное прибытие.

Она не знала, что Фанси наблюдал всю сцену, намеренно дожидаясь самой последней секунды, чтобы объявить о своём присутствии. Всё ради пущего страха Свити — и пущей благодарности.

— Что тебе нужно, Фанси? — сказала кобыла. — Я занята домашней шлюхой Рарити.

— И где же теперь ваш милый голос, мисс Шорз? Где этот флёр и пафос? — сказал Фанси, отлично зная ответ.

— Заткнись нахуй. Ты же знаешь, я его изображаю, чтобы впечатлять быдло, — ответила Сапфир Шорз. — Видел бы ты, во что превращается чмошная фанатка, вроде старшей сестры этой пизды, когда я перед ней веду себя как дива.

Фансипантс засмеялся.

— Да, наш новобранец немного впечатлён этим вечером, воображаю. Но, я полагаю, это справедливо для большинства членов Круга в их первую ночь.

— А кстати, куда она ушла? — спросила Сапфир. — Мне бы понравилось, если бы она видела, что я делаю с её сестрой.

— Думаю, она в Галерее. Не сомневаюсь, что прямо сейчас пара жеребят проходит через ад. Но неважно. Я хотел поинтересоваться, не могу ли я позаимствовать Свити Белль ненадолго?

— Сейчас? Но я только что собиралась...

— Сапфир, — сказал Фанси. — Боюсь, я должен настаивать.

Дива прищурила глаза.

— Думаешь, ты действительно резкий как понос? — сказала она. — Следи за собой, Фансипантс. Так недолго и статус растерять.

— Отчего же, мисс Шорз? — спокойно сказал Фанси. — Это звучит почти как угроза.

По произнесении этого улыбка Фанси исчезла.

— Просто дружеское предупреждение, — сказала Сапфир откровенно враждебным тоном. — Веселись с маленькой блядью.

Она убрала грязный страпон, бросила его на пол и ушла.

Фансипантс подошёл к Свити Белль и по-доброму ей улыбнулся.

— Здравствуй, моя дорогая. Как проводишь вечер?

Свити Белль не предприняла усилий, чтобы скрыть своё презрение к хозяину.

— Что вы собираетесь делать со мной, Фанси? — спросила она раздражённо.

— Ох, не льсти себе, моя дорогая. В данный момент у меня нет к тебе интереса, — сказал он, снизив голос, чтобы посторонние не могли слышать. — Тем не менее, моё внимание привлекло, что мисс Шорз собиралась сделать с тобой нечто абсолютно мерзкое. Но, не волнуйся. Я знаю быстрое заклинание, после которого на её игрушке не останется ни пятнышка. Конечно, если ты не хочешь принять мою помощь, я могу просто позвать Сапфир назад. Без сомнений, она будет рада продолжить с того, на чём закончила.

Свити моргнула.

— Почему вы так добры со мной? — спросила она. — Что вам нужно?

— Не "что мне нужно", — сказал Фансипантс. — А "кто мне нужен". Я собираюсь сделать одно очень особое предложение вашему другу, но сперва я был бы признателен за кое-какую инсайдерскую информацию.

— Информацию? — спросила Свити Белль, которой совершенно не понравилось, куда всё идёт.

— О да, — сказал Фансипантс. — Свити Белль, что ты можешь сказать мне о Сильвер Спун?

12. Твайлайт Спаркл и Спайк

— Ты лжёшь.

— Спайк, пожалуйста...

— КАК ТЫ МОЖЕШЬ ГОВОРИТЬ О НЕЙ ТАКОЕ?

— Я...

Твайлайт Спаркл заглянула в глаза своего любимого помощника. Хоть он и кричал, в этих глазах не было гнева. Там были страх, горе и растерянность.

— Я совершила ошибку... — сказала Твайлайт, опуская голову. — Я должна была рассказать тебе всю правду о Рарити с самого начала. Я не знала... я думала, она делает это только со Свити Белль... Я не знала, что Твист может быть вовлечена...

— Твист НЕ "вовлечена" в эти твои странные фантазии! — отбивался Спайк. — Как ты вообще... как ты можешь говорить о ней такое...

Спайк сел на пол библиотеки и обхватил колени.

— Не считая тебя, Твист мой лучший друг... — сказал Спайк. — Но Рарити... Твайлайт, я люблю её...

— Я должна была рассказать тебе... — сказала Твайлайт. — Я должна была всем рассказать... Я была такой трусихой...

Она сделала робкий шаг к Спайку, но он остановил её, подняв руку.

— Я даже рад, что Шимми Шейк здесь нет, чтобы всё это слышать, — сказал Спайк. — Теперь я понял, почему ты отослала её так быстро.

— Я просто... я расскажу ей всё это позже, — сказала Твайлайт. — Я её едва знаю, и это довольно тяжело — рассказывать об этом тебе... ох, Спайк, мне так жаль! Это всё моя вина...

— Правда? Да, твоя! Я не знаю, что за ссора была между вами двоими, но это не даёт тебе права распространять ложь о Рарити!

— Это не ложь, Спайк, — грустно сказала Твайлайт. — Рарити была... Я думала, что знаю её. Весь первый год, что я жила в Понивилле, мы так хорошо ладили. Я, и Рарити, и все остальные тоже... мы шестеро всё делали вместе... Не знаю, что точно произошло, но после свадьбы моего брата мы как будто начали... отдаляться друг от друга...

— Я помню, — сказал Спайк. Он был рад небольшой смене темы. — Хотя я думаю, это началось раньше. Сперва это была как бы такая мелочь, но со временем она росла всё больше и больше, знаешь?

— Да, — сказала Твайлайт. — Мы проводили так много времени вместе. И естественно, что нам мог понадобиться перерыв. Но... там было не только это...

Твайлайт вздохнула.

— Рарити... изменилась. Не просто, что она перестала зависать со мной. Она стала... как-то холоднее. Она всё время проводила или в Кантерлоте, или в своём магазине, и те несколько раз, что она говорила со мной, она как будто, ну, заставляла себя быть хорошей. Как будто в ней больше этого не было.

— Ладно, хорошо, она с головой зарылась в работу, — сказал Спайк. — Но это не значит, что она... делает эти вещи... со своей сестрой!

— Это не просто догадки, Спайк, — сказала Твайлайт. — Смотри, примерно в то же время, когда Рарити начала отдаляться, Свити Белль перестала играть с друзьями. Маленькое трио, в которое она входила, было какое-то время неразлучным, но потом, почему-то, остались только Эпплблум и Скуталу. Я как-то раз спросила об этом Скут, и она сказала, что Свити просто перестала приходить на их встречи.

Спайк вздохнул.

— Твайлайт, ты правда думаешь, что Рарити на такое способна? Я не могу представить, что хоть кто-то способен. Вы, пони, все такие хорошие и дружелюбные, чаще всего.

— Мы, пони? Думала, ты тоже считаешь себя пони, Спайк.

— Да, но... — Спайк умолк.

— Я никогда себе такого и не представляла. Я просто решила, что у Рарити проблемы с деньгами или ещё что-то. Но как-то я пришла в её магазин... и...

Твайлайт содрогнулась от ожившего в её уме воспоминания.

— Кто-то не запер заднюю дверь... она никогда не признается, но я думаю, Свити сделала это нарочно. Думаю, она надеялась, что кто-нибудь их увидит... а я думала, это не выглядит так, как будто я вломилась. Я привыкла, что могу иной раз заскочить к Рарити...

Спайк всё ещё не смотрел на Твайлайт, но всем видом выражал предельное внимание. Что-то в её тоне, в том, что каждое слово ей давалось труднее, чем раньше, заставляло его слушать.

— И я... я прошла по дому... я позвала бы её, но в тот день мне это почему-то не показалось правильным. Там было... напряжение в воздухе, странное, мрачное ощущение... я как будто чувствовала, что мне не стоит говорить. Я просто ходила по дому несколько минут, искала Рарити и Свити Белль... и потом... я подошла к двери в спальню Рарити.