"Слава.Возрождение"

— А ничего не будет — усмехнулся Слава — главное, ты не вмешивайся, хорошо? И принеси нам... что там у вас? Мясо, пироги, супа — всего побольше. Очень проголодались.

— Вижу, что ты проголодался, — усмехнулась подавальщица, — истощал как! Ты, девочка, его в чёрном теле держишь, не кормишь совсем. Эдак он вообще скоро в бабу превратится — и член-то отвалится от голода! Нет бы кормить своего мужчину как следует! Эх, молодёжь, молодёжь... ничего не понимаете в жизни. Сейчас принесу вам. Сегодня удались отбивные и суп из героса с фунарками. Пироги — само собой, как есть суп без пирогов! Щас, щас несу, — усмехнулась она, услышав, как у Славы забурчало в животе, — бедненький, заморила тебя злая баба! Попить пивка принести, или сладкого чего-нибудь?

— Пивка, — серьёзно сказал Слава, сдерживаясь, чобы не расхохотаться. Лера уже смеялась, закрыв лицо руками.

— Значит, заморила я тебя, несчастный! — сказала она, вытирая слёзы с глаз и довольно вздыхая: — Злая баба! — на неё опять напал приступ смеха, и Лера захихикала в кулак.

С полчаса парочка наслаждалась ужином, Слава съел невероятное количество пищи, под радостные похвалы подавальщицы, типа : 'Ох как кушает мужчинка! Молодец! Скоро будет на настоящего мужчину похож, а не на высохшую злобную бабу-воительницу!' Лера только довольно похохатывала, на слова подавальщицы, а Слава усмехался, и поглощал принесённую еду. Наконец, и его живот наполнился, он взял недопитую кружку и стал незаметно рассматривать тех, то находился в зале.

Зал теперь был совершенно полон, как говорится — яблоку некуда было упасть. Все активно поглощали еду и питьё, поглядывая на 'гвоздь программы', полуобнажённого мужчину в углу. Появились две девушки-музыкантки, которые устроились возле стойки — одна стала наигрывать что-то на инструменте, похожем на мандолину, а вторая запела слабеньким, но довольно приятным голосом некую балладу об отважных воительницах, пошедших на бой со злыми грессами и сложившим там свою голову. Песня была душещипательной — особенно та часть, где одна положила другой голову на плечо и сообщила, что не расстанется с ней никогда.

Слава задумался о том — как это злые кентавры дали им столько времени, чтобы выговорить весь этот вот диалог с любовными признаниями, и как это они всё это выговаривали с разрубленной башкой и вывалившимися внутренностями, когда из размышлений его вывел инцидент, ради которого всё и было затеяно.

— Эй, ты, курица, думаешь что, раз у тебя десятый ранг, так всё можно?! Можно одной трахать этого мужчину? Эй, тварь, ты меня не слышишь, что ли? — за спиной Леры стояла баба лет сорока, вся в шрамах, с красными от пьянки глазами, тупо смотрящими в спину девушки. Лера не реагировала на оскорбления, хотя её спина и напряглась, как струна.

Слава не стал дожидаться продолжения — воительница уже протянула руку к плечу Леры — он перехватил руку, встал, ухватил воительницу за пояс, и под подбородок, легко оторвал её от пола и держа на весу пронёс через весь зал, открыл наружу входную дверь и выкинул её через проём прямо в грязь возле крыльца. Воительница, запущенная как торпеда, пробороздила своим телом лужи, поднимая усы из грязной воды.

Слава прикрыл дверь, обернулся к затихшему в ошеломлении залу, и усмехнувшись, сказал:

— Каждая, кто докопается до нас, получит то же самое. Не будет дуэлей. Я просто сверну башку всем, кто к нам полезет. Без чести, без совести, без баллад и песнопений. Усвойте это!

Он прошёл к своему столику, а зал, проводив его взглядом, зашумел, громыхая кружками, смеясь и возмущаясь. Некоторое время ничего не происходило, потом двери распахнулись, и в дверях показалась давешняя баба, которую Слава выкинул за дверь. Она уже успела где-то смыть с себя грязь, и с неё стекали капли чистой воды. Лицо бабы было перекошено, в руке она держала треххвостую плеть.

Слава вздохнул — ага, раз нельзя вызвать мужчину на дуэль, то надо отхлестать его плетью! За неподобающее поведение. Вот только пьяный мозг не подумал — если он так легко выкинул её за дверь, то почему вдруг даст отхлестать себя плетью?

Воительница широкими шагами подошла к столу, как разъярённая валькирия и замахнулась на Славу плетью. Он мгновенно перехватил её за руку, без усилия отобрал плеть, выволок даму на свободное место и начал раздевать — вначале сорвал портупею, разорвав ремни в клочья, сорвал штаны, обнажив круглую задницу со шрамом, отбросил всё в сторону и затем, забросив на стойку раздачи, стал хлестать по заду, оставляя на нём красные вздувшиеся полосы:

— Не лезь к людям, которые хотят просто посидеть и отдохнуть, не задирайся к незнакомым, понимай с первого раза, когда тебе говорят, что этого не надо делать!

Женщина рычала, плевалась, пыталась вырваться, а потом заплакала горючими слезами. Слава закончил экзекуцию, схватил её в охапку и проделал то же самое, что и перед этим — выкинул за дверь. Потом собрал её испорченное барахло отправил туда же, в лужу. Больше она не появилась. Слава даже подумал о том, как бы с собой чего не сделала от такого позора, но скоро забыл об этом — ему какое дело? Он к ней не лез, её не трогал. А то, что она попала в нехорошую ситуацию — пить надо меньше. И людей не задирать.

Женщины в зале шумели, набилось уже столько, что пришлось принести дополнительные стулья и ещё несколько столиков, занявших оставшееся свободное место в обеденном зале. Слава заказал ещё еды и пива. Подавальщица, которая принесла заказ, заговорщицки подмигнула ему, и довольным голосом сказала:

— Давно не было столько народа! Похоже, все прибежали посмотреть на тебя. Ещё бы — выкинуть за дверь Юсту, которая убила народу на дуэлях больше, чем пальцев на руках — это ли не подвиг? А вы хитрые — никто не может вызвать мужчину на дуэль, а если она не может справиться с ним голыми руками и плёткой — это же позорище! Лучше и не пробовать — вдруг не сладишь, потому проходу не будет, засмеют — ну как же, её мужчина отлупил! Ух, вы и молодцы! Я сейчас тебе повкуснее кусочки выберу — сама пойду поищу. Вы такие славные ребята — просто расцеловала бы обоих!

— Ты имеешь успех у сферы обслуживания, — усмехнулась Лера. — Ну, что, думаешь — сработало?

— Думаю — да. Погоди-ка, не оборачивайся... похоже новая попытка. Привет, воительница. Слушаю, — Слава поднял глаза на довольно высокую воительницу со шрамом на голове. Раннее она сидела вместе с той, которую он выкинул за двери.

— Разрешите присесть к вам? — спокойно-доброжелательно спросила та. — Я не собираюсь вызывать на дуэль, просто хочу с вами посидеть. Можно?

— Присаживайся — Слава радушно пахнул рукой на другой конец стола, рядом с Лерой, и воительница, кивнув головой, сходила за своим стулом, отбив его у новой посетительницы, намеревавшейся присвоить его за те секунды, что женщины не было у стола.

— Моё имя Тирас, — сказала женщина, усаживаясь за их столик, и завидя подходящую к ним подавальщицу, предложила: — Можно, я закажу вам вина? Здесь подают хорошее прошлогоднее миосское — очень хороший букет. Считайте это платой за вход в вашу компанию, платой за навязчивость, — она улыбнулась и подмигнула Славе. — Ты мне доставил настоящее удовольствие зрелищем поротой Юсты! Она так-то баба неплохая, но давно не поротая — никто не решается ей противоречить — уж больно ловко владеет мечом. Не цепляет только тех, кто может ответить, а остальных просто тиранит. Пусть побудет в шкуре тех, кого заставляла грязь жрать.

Слава тоже улыбнулся, и пожал плечами:

— Закажи. Хорошее вино всегда в тему. Особенно длинными холодными вечерами. Я Слава, а это Лера. Я слышал, что ты сотница здесь?

— От кого слышал? — подняла брови Тирас

— Да мы ходили заказывать себе здешнее барахло, а то ходить не в чем. Здесь у вас холодновато. Вот мастеровые нам и рассказали о здешней жизни.

— Ну да, вы же с юга, видно, ещё загар остался. У нас вы этого загара быстро лишитесь. И чего вас принесло сюда, в эту дыру, с благословенного юга? Легенды о том, что тут каждая женщина может иметь по мужчине? Нет, ребята, не всё так просто...

— Нам уже рассказали, — усмехнулся Слава

— Я поняла, что рассказали, — рассмеялась женщина. — Лихо ты расправился с Юстой, используя закон. Она не может ни вызвать тебя, и убить — что поделаешь, если ты сильнее? Вообще — я первый раз вижу такого могучего мужчину! А твоя подруга такая душка, такая красотка... вы такая красивая парочка. Жаль, если с вами что-то тут случится. Увы, ребята, этот мир не для влюблённых мужчин и женщин.

— Я это уже понял, — проворчал Слава, криво усмехнувшись. — Тирас, а ты не могла бы нам рассказать, что тут происходить с грессами? Вообще — что это за существа такие? Мы на юге никогда их не видали, так что и не знаем, кто это такие.

— А вам это надо? — грустно усмехнулась воительница. — Неужто, и вправду интересно? Ну грессы, и грессы — четыре ноги с когтями на лапах, руки — как у тебя — кажется, порвут пополам. Бегают быстро, дерутся ловко. Если бы они ещё не дрались между собой, да рожали почаще — нам бы всем конец. А так — бьём мы их. Потому вы их и не видали на юге, что они все тут — те, что остались.

— А чего вы вообще с ними дерётесь? — не выдержала Лера. — Ну, оставили бы их в покое, и всё. Чего вы-то к ним лезете?

— Мы? — неподдельно удивилась Тирас. — Мы к ним и не лезем. Они к нам лезут — нападают на наши шахты, отстреливают охотников, иногда даже к стенам города подбираются — того и гляди со стены кого-нибудь снимут стрелой — они ловко стреляют. Мы же на их территориях, враги, вот они нас и убивают. То мы их, то они нас, то мы их, то они нас... и так сотни, тысячи лет. И так будет всегда. То-то вы там, на юге, забыли что такое грессы — это потому, что мы их здесь сдерживаем.

— А не пробовали с ними как-то договориться? — не выдержал Слава. — Ведь они же разумные, почему всё время надо с ними воевать? Смысл в этом какой?

— Не понимаешь? — усмехнулась воительница. — Они такие же как и мы, деревянные, — воительница постучала костяшками пальцев по столу. — Попробуй Юсте доказать, что воевать плохо, и надо договориться... Что хватит уже проливать кровь, и надо жить бок о бок, не выпуская друг другу кишки! Нет, это невозможно. Тысячи лет ненависти, войны — у нас в крови эта ненависть.

— И у тебя? — усмехнулась Лера

— И у меня, — тоже улыбнулась Тирас. — Только я поумнее многих — особенно после того, как получила мечом по башке, и поняла, что могу не оставить после себя ни дочери, ни сына — никого, в ком будет течь моя кровь. Впрочем — у нас сейчас и это проблематично. Те мужчины, что остались, или сильно постарели, так, что не могут, как прежде, справляться с обязанностями, или... в общем мало у нас теперь рождается мальчиков. Практически не рождаются. И тут появляетесь вы — вызывающе красивая молоденькая девочка, которую вызвать на дуэль велели сами боги, и роскошный мужчина при ней — из-за которого её точно убьют. Ну зачем, зачем вы явились сюда, в это гнездо неудовлетворённых, злых баб? Каждая из которых, готова порвать тебя, девочка, на части, и затрахать твоего мужика до смерти!

— Я так понимаю, что у тебя есть какое-то предложение, — усмехнулся Слава. — К чему ты ведёшь? Мы благодарны тебе за твоё предупреждение, за сочувствие, но как я понимаю, дело этим не ограничится?

— Хммм... ты умён, Слава, — усмехнулась сотница. — Да, я преследую свои интересы. Твоя подруга сказала — почему никто не захотел договариваться с грессами, почему никто не подумал о том, что можно заключить с ними пакт о ненападении. Так вот после того, как ты продемонстрировал всем, что попытки взять сокровище нахрапом потерпят неудачу, что остаётся? Или ударить исподтишка, пустив стрелу из-за угла в эту красотку, или... договориться. В обмен на какие-то ценности. Нет, не материальные — хотя и это важно — без денег жить невозможно. Но есть ещё более ценное — покровительство сильных, авторитетных. Вы меня понимаете?

— Надо понимать так, что это ты — сильная, авторитетная, да?

— В общем-то, да, — серьёзно кивнула воительница, и покосилась на Леру, с усмешкой взирающую на происходящее. — Надеюсь, ты не обиделась на мои слова? Я рассказала всё, как есть. Спрашивайте, я отвечу на все вопросы, что у вас могут возникнуть. Заверяю — никаких подводных камней — я искренне желаю вам помочь.

— И решить свои проблемы тоже, — усмехнулась Лера.

— И свои тоже. А вы бы поверили в такое ненормальное человеколюбие, когда вам предлагают услуги, помощь — ни за что? Я бы лично насторожилась, и решила, что меня пытаются обмануть. Эй, Шаста, иди отсюда — не видишь, это мои друзья? Не лезьте все сюда, иначе не вылезете из наряда до самой смерти! — воительница строго зыркнула на подошедшую к столику воительницу, как две капли воды похожую на выброшенную ранее Юсту. Та тут же ретировалась, молча и без возражений, поджав хвост как побитая собачонка.

Слава усмехнулся такой демонстрации силы, но отметил для себя, что Тирас и правда имеет авторитет — больше к ним никто не лез, никаких инцидентов не было.

— Хорошо — вопросы, так вопросы, — сказала Лера, улыбнувшись и покосившись на Славу, поглощавшего очередную порцию вкусного рагу с овощами. — Что ты хочешь от нас, и что мы за это получим. Конкретно, без соплей и хитромудрости.

— Конкретно, так конкретно, — улыбнулась женщина, задумчиво скатывающая кусочек лепёшки в тугой шарик, — мне нужен твой мужчина. Не насовсем, да — на столько, сколько вы будете жить в этом городе. Мы не будем допускать к нему тех, кто нам не нравится, и тех, кто ему неприятен. Или тебе. Но остальные смогут исполнить свою мечту — заиметь ребёнка. Лера, мне уже двадцать семь лет. Я с пятнадцати лет на войне, и у меня нет ни одной дочери, не говоря уж о сыне. Я погибну в очередной из стычек — что после меня останется? Дом? Вот этот меч? — она постучала по ножнам левой ладонью и тяжело вздохнула: — Ни-че-го не останется. Мне некому оставить моё имущество, и память обо мне. И таких у нас много. Что-то случилось, и мы не знаем что — мы вымираем. Итак — я приглашаю вас жить у меня в доме. И я воспользуюсь услугами Славы, чтобы сделать себе ребёнка. А ещё — воспользуются те, кто достоин — это определю я, и вы. Остальные — пусть плачут, неудачницы. Вы оба будете жить вместе, спать вместе, никто не оспаривает твоё права спать с ним столько, сколько душе угодно. Просто позволь иногда и другим женщинам прикоснуться к такому счастью... Что вы получите? Защиту. Никто никогда вас не тронет! Если только осмелится задеть — умрёт. Вы будете жить на моём обеспечении — всё, что захотите — одежда, еда, всё, что вам угодно.

— А Глава? Глава как на это отреагирует? — поинтересовалась Лера. — А если она пожелает, чтобы было по-другому? Ты же сотница, не Глава.

— Глава — моя мать, — усмехнулась Тирас. — Уж она-то точно хочет внуков. Она тоже живёт с мужчиной, как и ты. Это мой отец. Ну не от отца же мне зачать, в конце концов? Да и старый он уже... и об этом думалось, на худой конец. И тут — вы. Вот и пришла мне в голову мысль... ну так как, что вы думаете по этому поводу? Слава? Лера?