Три маски греха

— Нет, киска. Точку поставим мы сами, — северянка вытащила из сапога охотничий нож. — Право первого удара за тобой.

Данмерка прыгнула вперед. Эпитафия мелькнула в воздухе серым полумесяцем, и мечи соперниц сшиблись. Сила удара заставила Оэру сделать шаг назад, но отразив несколько первых выпадов Арифели, она сама перешла в наступление. Орудуя длинным клинком и принимая контрвыпады на нож, она теснила эльфийку назад к стене дома, где застыла в ужасе Лиин.

— С ней тебе хорошо? — осведомилась Оэра, нанося очередной удар.

— Ей недостает твоего опыта.

— Да что ты говоришь, киска! — воительница на ложном замахе заставила Арифель сделать шаг вбок, моментально рванулась вперед, и левый бок эльфийки обожгла резкая боль. Лезвие охотничьего ножа с легкостью пропороло куртку девушки, оставив глубокий порез под ребрами. Данмерка машинально отскочила назад, уворачиваясь от размашистого удара мечом, прижала к свежей ране руку. Струйки крови зазмеились по ее пальцам.

— Ты безумна, Оэра.

— Только если от любви, — прорычала северянка, бросаясь в новую атаку. Арифель перехватила Эпитафию двумя руками, не заметив, как попавшие на темный металл капельки ее крови моментально впитались в клинок. Теперь воительница старалась вымотать раненую противницу. Она обрушила на Арифель град могучих ударов, каждый из которых грозил выбить меч из рук. Частично парируя, частично уворачиваясь, данмерка двигалась по кругу, не давая прижать себя к стене. Она чувствовала, что кровь уже пропитала ее нижнюю рубаху и струилась по бедру, а вместе с ней уходили и ее силы. Оэра тоже не могла не понимать, что шансы соперницы таяли. Она усилила натиск, и пару раз острие ее меча проходило в опасной близости от груди Арифели.

— Что будешь делать потом? — тяжело дыша, прохрипела данмерка. — Пойдешь на Маркарт удовлетворять прихоти лжеимператора и Айбара?

— Это тебя не касается.

— Напрямую. Сможешь жить без меня? Чем будешь заполнять пустоту в душе? Убийствами? Хмельным? Скуумой?

— Ты издеваешься, киска! — со злобой и болью выкрикнула Оэра. Хитрость Арифели подействовала: слова оказались оружием посильнее любого клинка. Северянка по-звериному зарычала и кинулась в решающую атаку, напрочь позабыв о защите и горя единственным желанием убить свою любовь-противницу. Данмерка позволила ей приблизиться на длину клинка, увернулась от меча, припав на одно колено, и нанесла свой удар. Эпитафия рассекла окованный железными пластинами сапог, плоть и кости, и северянка упала на землю, выронив оружие и схватившись за отсеченную по середину голени ногу. Арифель подошла к ней, мыском откинула в сторону меч и приставила Эпитафию к сердцу воительницы.

— Тебе стоило приказать лучникам прикончить меня, — с грустью сказала данмерка.

— Это случится, киска. И тогда мы снова будем вместе, — Оэра вытянула руки, словно пытаясь обнять эльфийку.

— Все возможно, — по щеке Арифели поползла слеза. — Я бы этого очень хотела.

— Правда?

— Самая настоящая, — сквозь слезы улыбнулась данмерка, проклиная себя за то, что во второй раз говорит Оэре сладкую ложь вместо горькой правды.

— Тогда я умру счастливой, киска, — Оэра закрыла глаза. Арифель вонзила Эпитафию в ее сердце, упала на колени и поцеловала уже мертвую северянку в лоб и в губы.

— Покончим с этим, — до Арифели донесся голос одного из легионеров. Она подняла глаза. Тучный норд нарочито медленно налаживал тетиву и смотрел, ухмыляясь, прямо ей в лицо. 'Вот и конец', — подумала эльфийка, удивляясь, что совсем не испытывает страха. Умирать от холода или в когтях дракона было жутко, а теперь, стоя на коленях близ мертвой любовницы, девушка внезапно осознала, что бояться того, что ожидает за невидимой чертой, просто глупо. Убитая Оэра казалась Арифели прекрасной: она сохранила достоинство и умерла без ненависти и боязни. Что ж, темная эльфийка из рода Хлаалу должна встретить конец не менее достойно.

Легионер прищурил один глаз и задержал дыхание, целясь девушке точно под левую грудь. Но в тот момент, когда он уже был готов спустить тетиву, из его живота вдруг вырос стальной наконечник метательного дрота. Воин со стоном рухнул на землю, а за его спиной из воздуха появилась замотанная в черное аргонианка. Не издавая ни звука, неожиданная спасительница Арифели вонзила в грудь ближайшего стрелка меч. Легионер заорал от боли, и этот звук вывел данмерку из ступора. Она вскочила на ноги, и Эпитафия обагрилась кровью третьего противника. В двух дюймах от ее уха свистнула стрела; эльфийка резко развернулась и метнула в стрелка меч, угодив прямиком в горло. Оставшись безоружной, Арифель бросилась к дому, но это было уже излишним. Заговорила магия Лиин, и двое из оставшихся легионеров упали с ледяными стрелами в груди. Последнего метким броском метательной звезды добила аргонианка.

— Арифель Хлаалу, полагаю? — ящерка вытащила из трупа Эпитафию и подала ее данмерке рукоятью вперед.

— Она самая, — девушка сунула меч в ножны. — Откуда вы знаете меня?

— С-слухами Маркарт полнитс-ся, — прошипела аргонианка. — Мое имя Ш-шираш-ши, я пос-сланница ярла Тонгвора.

— В таком случае мы немедленно должны вернуться в Маркарт. У меня есть важное сообщение для ярла.

— Не проще ли передать его через нашу спасительницу? — с надеждой спросила подбежавшая Лиин. Рука ведьмы легла на нанесенную Оэрой рану, и по телу девушки разлился холодок целительного заклинания.

— Нет, — отрезала Арифель. — Это должна сделать я.

— С-сообщ-щение уже наверняка дос-стигло нужных ушей, — пожала плечами Ширашши. — Может, поделитес-сь с-секретом с-со мной?

— Вряд ли Тонгвор знает всю правду.

— О чем же он может не знать?

— О драконе, — ответила Арифель, отметив, что морду аргонианки исказила тень страха и недоверия. В Маркарте определенно еще не прослышали об Эйсватииде.

— Значит, дело хуже, чем предполагалос-сь, — изрекла после секундной паузы Ширашши. — Пойдем. Мы дос-ставим вас-с в Каменный город.

— Мы? — переспросила Лиин.

— Нас-с двое. И, кс-стати, вы тоже идете с-с нами. Туда, где потерпел неудачу один отряд разведчиков, вс-сегда приходит другой. Ваш-ша жизнь в опас-снос-сти.

— Она говорит дело, Лиин, — Арифель обняла ведьму за плечи. — Пойдем. Когда все закончится, мы вернемся сюда или останемся в Маркарте.

— Я не знаю, стоит ли мне...

— Стоит, — данмерка поцеловала Лиин в щеку. — Ради меня. Без тебя я просто сойду с ума, так же как Оэра обезумела от тоски по мне.

— Мне жаль, что так вышло, серая.

— Не говори об этом сейчас, ладно? У нас будет время, когда мы вернемся в Маркарт.

4.5. Битва у Камня Любовника

— Докладывай, генерал, — ярл Тонгвор вышел из своей походной палатки и протянул руку Гуннару, командиру Братьев Бури Предела.

— Донесения подтвердились, — громогласно объявил меднобородый норд с татуированным лицом. — Тати из Рагнвальда идут по тракту, совершенно не таясь и не скрывая целей. Они словно хотят, чтобы мы дали им бой.

— Они его получат, — Тонгвор пропустил генерала внутрь палатки, зашел следом за ним и указал на карту Предела, разложенную на столе. — Как считаешь, Гун, где лучше навязать им сражение?

— Считаю, что надо отвести войска назад в Маркарт и подпустить их ближе, — Брат Бури скрестил на груди руки. — Разбойники явно замышляют хитрость, и наша главная задача — не попасться в их ловушку. Галмар считает так же.

— А я нет, — жестко ответил ярл. — Мы не можем отсиживаться за стенами, пока бандиты грабят серебряные рудники. Вдоль тракта, по которому они передвигаются, сосредоточено двенадцать шахт. Двенадцать! Удар по горному делу поставит нас в очень трудное положение, не говоря уже о владельцах шахт, которые решат, что ярл не способен защитить их от разбойников. Мы не отступали перед Изгоями, которые многочисленнее и опасней, так почему же сейчас мы должны избегать боя?

— Судя по тому, что видели разведчики, новые враги куда более дисциплинированы. Их строй в точности повторяет шеренги легионеров Сиродиила. Я служил в Легионе, и знаю, что говорю. Тот, кто способен так вымуштровать разношерстных головорезов, может считаться гением военного дела.

— Даже гении не выигрывают битвы при соотношении сил пять к одному. Сколько солдат у противника?

— Двадцать сотен, — не колеблясь, ответил генерал.

— Две тысячи против десяти, — засмеялся Тонгвор. — Здесь не поможет ни выучка, ни талант главаря. Мы выступаем им навстречу, Гун. И я повторяю вопрос: где мы вступим в бой?

— В этом случае лучшего места, чем скалы близ Камня Любовника, не найти, — Гуннар ткнул пальцем в карту. — Там ущелье, в котором у них будет преимущество, переходит в равнину, и если мы атакуем их с двух сторон, победа придет быстрее всего.

* * *

Айбар размотал шарф и с самоедским наслаждением почесал грубо сшитые края раны. Вспышка боли миновала быстро, гораздо быстрее, чем в первый раз, но редгарду все равно было слегка не по себе. Карах предупреждал, что умирать неприятно и некомфортно, и теперь капитан в полной мере осознал, что имел в виду колдун. В любом случае плюсы бессмертия с лихвой окупали неудобства. Нежить? Айбар усмехнулся. Какая разница, что его сердце больше не бьется, а пышный парик скрывает испещренную магическими шрамами лысину и многократно взрезанный череп? Зато теперь ни один враг не сумеет отобрать его мечту, встать на пути к заветной цели. Империя Септимов... Ее новый расцвет уже близок, а честь возвести юного Пелагия на престол принадлежит ему, скромному морскому капитану.

— Айбар, — Император поравнялся с редгардом и поднял забрало шлема, — я требую объяснений по поводу инцидента в Рагнвальде.

— Не понимаю, о чем вы, повелитель.

— Тебя убили, — напомнил Пелагий Септим, — разве не так?

— Восемь и Один хранят меня ради вашей победы, мой Император, — склонил голову капитан. Конь Пелагия тревожно заржал, почуяв запах смерти.

— Возможно, ты прав, — с задумчивым видом произнес юноша. — Правда ведь, что боги охраняют законного наследника и его самых близких друзей, как это было с Мартином и Героем Кватча?

— Разумеется, ваше величество. Наш путь угоден Девятерым, и в милости своей Они будут оберегать каждого, кто стоит за правое дело.

— И даже Эйсватиида?

— Особенно Эйсватиида. Он — дитя Акатоша, наше священное оружие и драгоценный камень в вашей короне. Как Нафаалиларгус верно служил Тайберу Септиму, величайшему из ваших пращуров, карая его врагов, так и Эйсватиид станет карающим мечом новой Империи.

— Нафаалиларгус был убит, — состроил капризную гримасу Пелагий. — Я читал в анналах.

— Мы не допустим такой оплошности, ваше величество. Ваш дракон не потерпит неудачу, — елейно улыбнулся редгард.

— Я знаю, я знаю, — закивал юноша. — Мы покажем врагам силу Септимов!

— Разумеется. И очень скоро, мой повелитель.

— Капитан! — окликнул Айбара его первый адъютант, Орвлен. — Дозорные говорят, что за этими скалами расположились в боевом порядке люди Тонгвора. Видели знамена с бараньей головой и виндхельмских медведей.

— Правду говорят, что Ульфрик не забывает своих рабов, — зло ухмыльнулся редгард. — Но мы отправим в бездну и Братьев Бури. Вели войскам держать строй. Четыре колонны, одна за другой, двигаться вдоль скал.

— Будет битва? — с тревогой спросил Пелагий.

— Первая под вашим командованием. И первая для императорского дракона, — Айбар обернул шею шарфом. — Эй, Карах!

— Здесь. Всегда, — откликнулся чародей.

— Прикажи Эйсватииду нагнать на врагов страху, — велел капитан. — Средства не важны; нам нужна лишь их временная заминка, но если он сумеет навести в их рядах опустошение без лишнего риска — пусть действует.

— Услышал, — кивнул Карах, останавливая своего коня. Спрыгнув на землю, он закрыл глаза, прижал указательные пальцы к вискам и запел. Колдун читал заклинание, а мимо него стальными рядами проходили когорты нового Легиона. Окруженный солдатами, Карах казался безумцем, попавшим в базарный день на рынок и начавшим читать проповедь. Он раскачивался из стороны в сторону и тянул свой заунывный напев, а потом упал на колени и замер.

А открыв глаза, взглянул на землю с высоты орлиного полета. Где-то внизу, под облаками, двумя створками гигантской устрицы тянулись скалы, обрывавшиеся у просторной равнины, покрытой бело-серым снегом. Враги расположились у самого подножья скал, ощетинившись сплошным строем копий и секир в сторону ущелья. Толковый план, не учитывавший лишь одной важной детали. Дракона. Карах сложил крылья и нырнул вниз.

Мозг Эйсватиида, покорный теперь лишь колдуну, выцепил из глубин тысячелетий слова нужного ту'ума. Карах открыл пасть и впервые в своей жизни испытал эйфорию истинного могущества. Крик на древнем языке словно вырвался из крови, костей, самого существа крылатого охотника, и раскатом грома прорвал холодный воздух.

— Ven Mul Riik! — проревел дракон, рассекая облака и серой молнией пикируя на вражеских солдат. Клочья непроглядного черного тумана вырвались из его пасти, окутывая ряды воинов Тонгвора зловещим плащом. Снизу послышались крики испуганных бойцов, а еще через несколько ударов сердца раздался шум первых ударов стали о сталь. Легион вступил в бой.

* * *

Гуннар опомнился первым. Услышав лязг металла и крики умирающих, он понял, что дракон служил головорезам лишь отвлекающим маневром. Продираясь сквозь густой, практически осязаемый туман, генерал орал единственный приказ: держать строй. Врагов по-прежнему было впятеро меньше, и сдержать их натиск представлялось вполне реальным даже в тумане. Следуя вдоль сомкнувших ряды шеренг Братьев Бури, Гуннар ободряюще улыбался, одним своим видом вселяя в солдат уверенность. Звуки битвы тем временем сместились к его флангу. Вопль 'За Легион! За Септимов!' перекрывал боевые кличи маркартцев, и генерал понял, что воины Тонгвора дрогнули.

— Fus Ro Dah! — зарычал дракон, и земля дрогнула под тяжестью массивного тела. Ящер приземлился, и тут же послышался лязг страшных челюстей и крики ужаса и боли.

— Строй держать! — рявкнул Гуннар во всю мощь легких. — Братья Бури, держать строй!

Из тумана медленной поступью выплыл первый отряд противника, похожий на стального морского ежа, растопырившего иглы в разные стороны. Враги двигались единым слаженным организмом, и генерал в очередной раз подумал о том, что их командир — гений. Тем не менее, уважение к недругу сейчас не имело никакого значения. Кем бы ни был враг, его необходимо было уничтожить.

— Залп! — заорал Гуннар, и брошенные практически вслепую копья железным дождем обрушились на неприятеля. Завопили и запричитали раненые, а строй разбойников поредел, и генерал с секирой наперевес бросился в образовавшуюся брешь. Братья Бури последовали за ним. Гуннар сходу ворвался в самое сердце вражеской шеренги. Копья бандитов оказались бесполезны против секиры, которая с каждым взмахом находила новую жертву. Норд убил уже пятерых, семерых, восьмерых... Боевое построение врага распалось, и Братья Бури бросились преследовать обратившихся в бегство головорезов.