Ристя и Лернэ переглянулись.
— Но ведь в комнате Геры и Теньки крюк из потолка почти вываливается, — нашлась Лернэ. — Туда никак нельзя селить посторонних.
— А Гера и твой этот, как его, Зарин в одном чулане не поместятся, — прикинула Ристинка. — Кто он вообще такой?
— Значит, кого-то из них придется положить на печи, — Лернэ задумчиво сдвинула брови. — Клима, так что с крюком делать?
Но обда ничего не ответила, то ли мгновенно заснув, то ли талантливо изобразив спящую.
* * *
В то утро гости и обда предпочли еде сон, поэтому завтрак проходил в тесном домашнем кругу. И вопросы обсуждались исключительно домашние.
— Клима как обычно, — фыркнул Тенька с набитым ртом. — Фигурально выражаясь, если ей надо, чтобы подданные вскопали пару грядок на огороде, она велит им перепахать поле. Мол, что-нибудь эти лодыри да сделают.
— Раньше она так не думала, — заметил Гера.
— Раньше она не командовала таким количеством народа! — парой больших глотков колдун осушил полчашки ромашкового отвара и протянул сестре опустевшую миску. — Лер, положи еще каши.
— Ты наконец-то взялся за ум, решил нормально питаться и делать зарядку по утрам? — поднял брови Гера.
— Нет, я решил сегодня навести звукоизоляцию на чердак, а еще законопатить щели и расчистить там угол под жаровенку. Поэтому высшие силы знают, когда я в следующий раз нормально поем.
— Теня, ты должен помочь нам разобрать кладовку под лестницей! — воскликнула Лернэ, снимая крышку с котелка. — А еще починить крюк в будущей комнате сильфов, там штукатурку надо новую замесить, без колдовства никак.
— Да, дальше я и сам справлюсь, — подхватил Гера. — Все равно ты и на табуретке до потолка не дотянешься.
— И зачем тебе вдруг понадобилось конопатить щели и ставить жаровню? — продолжила Лернэ. — Решил совсем поселиться на чердаке? Ты же тогда умом тронешься, даже за едой перестанешь выходить.
— С тобой и Ристинкой в одной комнате я тронусь быстрее, — твердо заявил Тенька. — Интересненько наша хитромудрая обда придумала, как всех расселить, во сне ей что ли привиделось? Если Лерка моя сестра, а с Ристинкой я пару месяцев делил молоко, хандру и чердак, то не зазорно меня теперь к обеим упихнуть. Конечно, страшный беззаконный вед на весь дом один, не селить же к ним сильфов, малознакомого Зарина или, упасите высшие силы, Геру!
— Почему это я в твоем понимании хуже прочих? — возмутился последний.
— Ты лучше, — фыркнул Тенька, запуская в кашу ложку. — Поэтому каждый вечер в вашей комнате будет сценка из балагана: "прелестные сударыни разоблачаются, а кавалер, изнывая от благородства, стоит носом в стенку". Ужасно смешно для зрителей, но утомительно для комедиантов.
— Подтверждаю, Тенька не отворачивается, — поджала губы Ристя. — Ему просто все до смерча. И мне кто-нибудь объяснит, кто такой Зарин и почему он должен жить с нами?
— Зарений Ченар — Климин брат, — сообщил Гера торжественно.
Бывшая благородная госпожа чуть не подавилась.
— Не родной, — уточнил Тенька. — Насколько я понял, там интересненько все получилось: отец нашей обды приходится Зарину отчимом, отсюда и фамилия, в деревнях так принято. Они такие же брат и сестра, как мы с Леркой.
— У вас-то фамилии разные!
— Так и родители наши не переженились. Словом, не пугайся, Ристинка. "Климы в штанах" нам не видать. Хотя глаза у Зарина очень интересненькие! Неспроста он к нашей обде с другого конца страны явился...
Загадочно ухмыльнувшись, колдун поставил миску около рукомойника и был таков. Вскоре с чердака донеслись первые отголоски взрывов, запахло озоном и горелым деревом. Выкурить Теньку из его логова не сумела даже Клима, разбуженная топотом над головой. Нелюбезно зыркнув на домашних, обда проглотила пару вчерашних пирожков и унеслась на стройку, велев Гере тоже не засиживаться дома, разобрать побыстрее кладовку и, наконец, заняться полезным для отчизны делом.
...Уже собирая со стола грязную посуду, Лернэ доверительно шепнула "сестричке":
— Ты не думай, что Тенька не обращает внимания, когда в его присутствии девушки переодеваются. Мне-то все равно, мы с братом выросли вместе, а вот тебе могло быть неловко.
— Я знаю, что говорю. Сколько мы на чердаке жили, он ни разу в мою сторону не посмотрел. Не устрой Тенька шашни с Вылей, я бы подумала, что его кроме экспериментов ничего не интересует.
— Теня колдун, у него глаза тренированные, — улыбнулась Лернэ. — Это значит, он умеет смотреть вперед, но видеть то, что происходит сбоку. Ему лет в тринадцать все мальчишки завидовали: только Теньку девочки на реке ни разу не словили на подглядывании, но только Тенька же их лучше всех и разглядел.
Ристя подумала, что еще несколько лет назад, в пору "беззаботной юности", стала бы пурпурнее Климиного герба.
* * *
Клима каждый день появлялась на стройке. Минуя горы земли, камней и бревен, аккуратные стопки форм для кирпичей, она шла к основанию стен, уже наметившемуся четкой линией канав. Обду ждали, ее видели издалека. К тому времени, когда Клима добиралась до изрытой ямами и ощетинившейся сваями полосы, ее окружала изрядная толпа народу. Бригадиры, рабочие, любопытная до всего ребятня — жизнь на стройке так и кипела, ненадолго стихая лишь по ночам и возобновляясь с первыми лучами рассвета.
— Доброго дня, мой народ, и славной работы, — звучно говорила Клима, улыбаясь. — Что у нас хорошего? Что плохого?
Хорошего всегда хватало. Например, уже подтаскивают кирпичи к тому месту, где будет возводиться арка крепостных ворот. Сваи вбивать закончили, успели до сильных холодов, когда глинистая земля стынет и делается тверже камня. И в кирпичах недостатка нет, все материалы для них прямо под ногами — смешивай да лепи. И как раньше тут крепость построить не додумались? Удобное место, не то, что у Редима. Речка рядом, а под землей родники, вон, колодцев кругом сколько. Значит, в случае осады в крепости всегда будет чистая вода. А у землекопа из третьей бригады дочка родилась, всей семьей просят дорогую обду в гости, имя ребеночку дать, да перед высшими силами словечко замолвить, чтоб здоровенькой девочка росла, как сама сударыня обда.
Плохое тоже находилось. Холода идут сильные, скоро снегом все заметет. Чтобы работа не встала, надо колдунов позвать, они завесу поставят, вся метель вокруг стройки теплым паром обернется. Но это не меньше десятка маститых колдунов надо, пускай бы сударыня обда послала за ними в Локит. А еще по проекту крепостную цитадель аккурат на месте Малыхиного коровника возводить надо, только вздорной Малыхе об этом никто до сих пор не решился сказать. И с самим проектом накладки: единственный на всю стройку юный архитектор только подмастерьем в Фирондо был, а потому у него в расчетах постоянно чего-то не сходится. Намедни вышло, что на постройку третьей бойницы справа уйдет втрое больше кирпичей, чем на всю цитадель. Стали всей стройкой пересчитывать — оказалось, не с бойницей ошибка. Прибавили кирпичей к цитадели — сошлось. А потом совершенно случайно заметили, что при таком количестве кирпичей под цитадель надо будет сносить не только коровник, но и всю деревню. А еще кольцо стен расширять минимум вчетверо, а то и впятеро, чтобы хоть небольшой зазор остался. До сих пор новую ошибку ищут. Остается надеяться, что когда дело дойдет до постройки цитадели, либо юный архитектор поумнеет и опыта наберется, либо сударыня обда чего-нибудь придумает.
Клима участливо все это выслушивала, кивала головой. И в гости как-нибудь зайдет, и в Локит за колдунами гонца отправит. А с архитектором разбираться надо. Пускай бы потихоньку съездил в Фирондо или какой другой город, с опытными людьми посоветовался. Или, вон, у Теньки на чердаке где-то валялся труд по математике.
Обде не слишком нравилось, что сейчас большая часть ее сторонников — люди молодые, часто недообразованные или вовсе неграмотные, авантюристы, плуты, наемники, горстка фанатиков. Трудно их держать в узде, это не воспитанники Института, с детства приученные к жесткой дисциплине. Земли обды ширились, и уже несколько раз на них вспыхивали бунты. В основном, в отдаленных деревнях, зависящих от воли городов, где Клима ни разу не появлялась. Но стоило обде приехать и сказать пару-тройку речей, недовольства стихали, а среди селян находились такие, кто желал оставить дом и присоединиться к молодой армии. Увы, большей частью это были все те же авантюристы, плуты, фанатики или изгои. Клима утешала себя мыслью, что со временем недоучки вроде юного архитектора станут мастерами своего дела, авантюристы окажутся верны и полезны, а плуты, наемники и фанатики перемешаются, пустив в свои ряды нормальных людей. Какова обда, таковы и подданные, а Клима сейчас даже короноваться нормально не может — до двадцати двух лет сила, заключенная в диадеме власти, ее только погубит.
Клима любила бывать на стройке, наблюдать, как благодаря ее руководству на месте безымянной деревеньки потихоньку рождается крепость. Юной обде нравилось организовывать народ на что-нибудь полезное, распределять обязанности, видеть, как налаживается хозяйство, наполняются зерном амбары, люди начинают богаче одеваться. И она с трудом понимала того же Фенреса Тамшакана — ему безо всяких усилий, только благодаря положению в обществе, достался на поруки целый город. Это ж как развернуться можно было! А этот тип не придумал ничего лучше, чем забросить все дела и пьянствовать.
Здесь уже давно никто не видел в ней девчонку восемнадцати лет. Женщину, впрочем, тоже. Все больше обду, повелительницу — существо притягательное, безликое и всемогущее. Когда-нибудь Клима надеялась сродниться с этой маской на самом деле. Пока что играла, иногда, как уверял Тенька, ужасно переигрывая. Порой Клима размышляла о том, что пытаясь избавиться от притворства в Институте, взвалила на себя роль куда более сложную. Одно дело — недалекая исполнительная девятигодка, с которой взятки гладки, и совсем другое — избранница высших сил, якобы знающая об этой жизни Нечто. Только все ложь, а за ней — кто? Клима Ченара, у которой светится кровь. И достигнутое держится не тайными знаниями, а множеством усилий и твердым намерением доказать всему миру право на свою великую цель.
После стройки Клима всегда шла к старосте, "заседать". Там собирались большей частью старики, уверенные, что без их ценного совета и крепость не возведут, и обда молодая уму-разуму не наберется, и на полях картошка не взойдет. Впрочем, как раз в картошке почтенные селяне смыслили довольно много. В отличие от мировой политики, математики и тонкостей устроения крупных ярмарок на малые средства. Клима понятия не имела, чему ее могут научить эти заседания, но чуяла, что пренебрегать ими не стоит. Эти старики не имеют нужного ей опыта, а вот влияния у них в избытке. Пока староста (к слову, еще довольно молодой, ему бы на стройке работать) и прочие уважают обду, недовольных не будет. А вот стоит Климе несколько раз пропустить собрание, пойдут нехорошие пересуды. И Клима заставляла саму себя поверить, будто одно из первейших ее занятий — сидеть в жарко натопленной избе во главе стола, слушать, кивать и потихоньку думать о своем. Конечно, порою и от заседаний была польза. Приходили гонцы с вестями, разведчики, новые люди, желавшие служить обде. Но тратить на это полдня и полвечера — жуткая расточительность.
...Когда Клима вошла в сени, отряхивая с мехового жилета неприятную морось, слишком заледенелую для дождя, но еще мокрую для снега, с низенькой скамейки поднялся человек в черном полушубке. Клима узнала Фенреса Тамшакана. Последний раз они виделись месяц назад, во время недолгого визита обды в героический Редим. За этот месяц бывший градоначальник изрядно оброс щетиной и немного осунулся. Впрочем, вином от него больше не несло.
Клима остановилась, прекратив трясти жилет и поправлять выбившиеся из-под платка волосы. Фенрес замешкался, но потом все-таки поклонился, даже скрестил пальцы в знаке обды и приложил их к сердцу.
"Ему от меня чего-то нужно, — подумала Клима. — Иначе бы сделал вид, что позабыл поклониться".
Она уже получила от Фенреса все, что собиралась, и, говоря откровенно, градоначальник перестал быть незаменимым. Но, несмотря на безалаберность и любовь к вину, Фенрес Тамшакан имел прекрасное образование, а это среди Климиных сторонников нынче редкость. Кроме Фенреса город можно было доверить разве что бабке или начальнику стражи, но первая вмешиваться в бытовые дела не желала, стара уже, а второй и так слишком со многим управляется, притом больше по военной части, в политике не смысля. А еще Клима опасалась, что если Фенрес умрет сейчас, когда власть обды столь зыбка, пойдут нехорошие слухи, и другие градоначальники откажутся вставать под золотые знамена, опасаясь за свою участь. Никто ведь не знает, каков человек Фенрес Тамшакан. Зато известен его древний род, где по традиции все клянутся служить обде. Что же это за обда, если расправляется со своими потомственными подданными?
— В Редиме голод, — начал Фенрес проникновенно. — Амбарное зерно совсем подорожало, да и селяне из ближайших деревень из-за неурожая подняли цены. Нужны деньги, моя обда. Много денег, чтобы прокормить народ. Я уже давно потратил все, что ты заплатила мне тогда, покупая власть.
— Помнится, я давала еще изрядную сумму на восстановление города после осады, — несмотря на проникновенность, Клима чуяла, что здесь нечисто. Будь и в самом деле все настолько плохо, бабка прислала бы гонца.
— Так ведь то на восстановление! Сколько там было, крохи! Проедено, потрачено...
"...Разворовано", — мысленно докончила Клима.
— ...Хотя бы сундучок золота, людей накормить, — Фенрес давно усвоил, что называющая себя обдой имеет странную тягу к устройству людского благополучия. И высшие силы с ней, у каждого свои причуды, лишь бы денег давала. А то на вино и сытую жизнь уже начинает не хватать. Вдобавок начальник стражи, взявший себе слишком много власти, что-то подозревает. Не думал Фенрес, отдавая власть, что обаяние этой пигалицы настолько затмит людские умы. В противном случае с начальником стражи было бы легко договориться. А сейчас нет, принципиальными все стали, словно тоже включились в эту идиотскую игру "все для народа". И как будто верят!
— Ты принес важные вести, — обда говорила очень серьезно, но Фенреса не отпускало странное ощущение, что над ним иронизируют. — Так значит, ремонт стен приостановлен?
— Его почти закончили, превозмогая лишения и тяготы, неизбежно возникающие при пустой казне. Осталась отделка, но людям нечего есть.
— Я рассмотрю этот вопрос на общем собрании, — а в черных глазах бездна, ни единой мысли не понять.
— Но моя обда, вопрос довольно деликатный, я вижу, что и здесь идет строительство, а строить дороже, чем восстанавливать. К чему огласка? Селяне будут недовольны... — "Чего доброго, догадаются, как обстоят дела на самом деле, у них опыта побольше".
— Я не назначала тебя своим советником, Фенрес Тамшакан.
Клима, сняв мокрый платок, прошла в дом. Фенрес двинулся следом, тихо злясь на жадную наглую девчонку. Ведь наверняка есть у нее деньги. Не может быть, чтобы она и впрямь не собрала дань с городов и сел, как все говорят. Не завоевывает никто власть ради власти, к этому всегда должен примешиваться солидный куш. А если слухи, долетевшие до ушей градоначальника по приезде в деревню, верны...
