Вывод, пора сматываться отсюда под любым предлогом, нечего время зря терять, быстренько пробегусь с этим Сокаль по объектам и в родные края, то бишь в 'Карус', такие потрясения там вряд ли возможны. А потому благодарю Татьяну Сергеевну, что уделила мне столько своего драгоценного времени и вон из кабинета и, кстати, надо на теперь озаботиться чтобы наши пути ни в коем случае не пересекались — с глаз долой, меньше проблем, больше свобода манёвра.

— 'Вот ведь...' — Задумалась Татьяна Сергеевна, глядя на закрывшуюся дверь. — 'Ну и интуиция, у девочки. Поверила? Или сделала вид, что поверила? Если даже такая малолетка озадачилась, то что говорить о более искушенных сотрудниках?'

Хозяйка кабинета еще немного поразмышляла над проблемой и взялась за телефон:

— Добрый день, Максим Петрович, это Татьяна звонит... Спасибо. Тут возникла кое какая проблема, надо бы нам ее обсудить... Нет, пока ничего такого серьезного, но все же нужно подумать, а без вас ... сами понимаете... Хорошо, в семь подъеду.

По небу плыли облака, подгоняемые порывистым ветром, их белая невесомость постепенно менялась на серую тяжесть, с которой вот-вот был готов сорваться холодный дождь — теплая осень постепенно сдавала свои позиции, уступая промозглой московской сырости (банально до пошлости). Близко к подъезду подкатить не получилось, такая погода не позволяла чиновничьей братии осуществлять руководство под открытым небом, поэтому сегодня все более или менее удобные подъезды были заняты дорогущими престижными авто. Татьяне Сергеевне пришлось покинуть уютный салон авто метров за двести до входа и по дорожке, пересекающей небольшой скверик, пройти к помпезному зданию старой постройки. Поход по длинным коридорам не занял много времени — так как рядом с хозяевами здешних кабинетов суетиться не принято.

— Так что произошло, что потребовало срочного обсуждения, — начал Максим Петрович без обычного в этих случаях расшаркивания.

Вообще-то стиль общения хозяина кабинета с заместителем директора КТМ стал все больше походить на стиль 'начальник — подчиненный', и чем дальше, тем он становился жестче. Такое отношение уже давно насторожило Татьяну, но она решила пока не обращать внимания, ведь ее собеседник де-факто действительно являлся основным владельцем компании, хотя именно с появлением такого стиля общения, как правило, начинались проблемы.

— Наши действия по налаживанию контактов с зарубежными партнерами стали вызывать подозрения у сотрудников, не далее как сегодня имела разговор с командированным на время из Каруса работником. Видимо по молодости и неопытности она высказала непонимания по поводу нашего стиля работы с европейскими партнерами.

— Вот как? — Хмыкнул Грабин. — Прямо так сказала?

— Не так прямо, но это сразу меня насторожило. И это хорошо, что она поделилась со мной своим непониманием, другие предпочитают просто отмалчиваться, но если возникли подозрения у нее, значит, остальные просто уверенны. Считаю, что мы недостаточно выделяем средств на прикрытие предстоящих финансовых операций с зарубежными банками, нужны дополнительные контакты.

— В этом месяце мы начинаем первые перечисления средств, поэтому времени у нас практически нет, — возразил хозяин кабинета, — нужны ли нам дополнительные телодвижения в имитации деятельности?

Татьяна Сергеевна слегка ухмыльнулась:

— Это как раз тот случай, когда дополнительные усилия лишними не будут, тем более, что в будущем с большой долей вероятности эти наработки можно будет использовать в создаваемой сейчас компании.

— Понятно, — властный делец, задумался. Когда он начинал работу по выводу капиталов из предприятий своего погибшего в автомобильной аварии партнера, ему казалось, что при этом не возникнет слишком много проблем, однако, на самом деле все оказалось сложно и главное долго. Последнее было самой большой неприятностью, ведь два месяца назад для сохранения временного контроля над активами была проведена подмена погибшей племянницы на пострадавшую девушку. И теперь так выходило, что временное решение постепенно превращалось в постоянное. Тогда ему казалось, что выход будет найден, но теперь он все больше убеждался — изначально удачное стечение обстоятельств все больше становилось похоже на тупик, из которого выхода не наблюдается.

— Хорошо, делайте в этом направлении все, что считаете нужным, — наконец согласился он, — если понадобится, то привлекайте еще сотрудников. То есть делайте все, чтобы у сторонних наблюдателей не возникло даже мысли о том, что что-то идет не так.

— Хорошо, — кивнула Татьяна, — но это не все. Вчера на меня пытались выйти родственники жены Канеева, соглашаться на встречу не стала, отговорилась тем, что являюсь наемным работником, поэтому не могу быть им полезной, но они продолжают настаивать.

— Никаких встреч, — резко отрубил Грабин, — в дальнейшем ссылайся на меня. Тут такое дело, после смерти Игоря эти родственнички вбили себе в голову, что племянница не может быть наследницей по состоянию здоровья и пытаются всеми способами оформить над ней опеку. Даже подали в суд о признании Натальи недееспособной, мирно решить эту проблему они не могут, уж слишком много в свое время между племянницей и родственниками ее матери накопилось негатива.

— И какие у них перспективы? — Поинтересовалась собеседница. Вопрос действительно не мешало прояснить, уже потихоньку начали возникать слухи о невменяемости основного владельца группы компаний КТМ.

Максим Петрович тяжело вздохнул:

— Не без проблем, — вынужден был согласиться он, — но не откажешь же им в проведении психиатрического освидетельствования. А так как с точки зрения психиатрии здоровых людей практически не существует, то все может произойти не так как хотелось.

— То есть, у девочки есть видимые последствия аварии?

— Видимых нет, — пожал плечами Грабин, — но тут проблема в другом. Девочка росла в достатке, причем достаток этот был, прямо скажем, несколько излишним, и на этот счет мне не раз пришлось иметь серьезный разговор с Игорем, но он продолжал относиться к шалостям дочери снисходительно. Хотя, на мой взгляд, это были уже совсем не детские шалости. Так что ее обычное поведение сложно считать нормальным, но вряд ли кто будет делать поправку на среду существования племянницы, и в этом я вижу большие проблемы.

За два месяца до этого:

Тихой булькающей мелодией напомнил о себе телефон, Максимов перевел взгляд с ноутбука на экранчик аппарата. Звонили по прямому, следовательно, кто-то из своих, но высветившийся номер ни о ком не напоминал.

— Слушаю? — Выдохнул он в трубку, стараясь не выдать невидимому собеседнику своего настроения.

— Здравствуй Аркадий, это Минеев тебя беспокоит, — раздался в ответ голос Сергея, — нужно срочно переговорить, если ты конечно свободен.

— Свободен? Ты же знаешь. — С едва уловимым сарказмом ухмыльнулся Аркадий Михайлович. Конечно, на том конце провода прекрасно знали, что свободного времени у него не бывает, но, тем не менее... Значит что-то случилось и отказываться от встречи не стоит. — Но если надо.

— Где-то минут через десять буду, — лаконично закруглился собеседник.

Трубка медленно вернулась на место:

— Хм. Однако... — задумался Аркадий Михайлович, нельзя сказать, что встречался он с Сергеем редко, но обычно встречи эти предварительно неспешно обговаривались, да и происходили всегда на нейтральной территории, а тут вдруг весь негласный протокол насмарку. И что же такого могло случиться? Кто-то из небожителей решил уйти на покой и положил начало борьбы за его наследство? Нет, вряд ли. Такие дела спонтанно не делаются, вот так сразу сдавать свое близкое окружение, без страховки — себе дороже.

— К чему такая спешка? — Поднялся Максимов навстречу своему компаньону. — Произошло что ли чего-нибудь.

— Произошло, — кивнул Сергей и после рукопожатия плюхнулся на ближайший стул, — помнишь такого, Канеева?

— Это Игорь Сергеевич который? — прищурился в ответ Аркадий Михайлович

— Он самый, — подтвердил собеседник, — владелец группы компаний КТМ

— 'Делец и банкир, владелец заводов, газет, пароходов', — усмехнулся Максимов, доставая из бара брэнди, — да кто ж его не знает? Ты меня еще про его родственничка спроси.

— В том-то и дело, что родственничек его сейчас останется не у дел.

— Хм. Это почему? Не уж-то в отставку? Так вроде по слухам прочно сидит.

— Дело не в Грабине, Аркадий, а в самом банкире. Мне час назад сообщили, что он с женой и дочерью попал в жуткую аварию. Выжила только дочь, да и она в тяжелейшем состоянии, врачи говорят, что прогноз для нее весьма неблагоприятный.

Брови Максимова приподнялись в удивлении:

— Ну, дела-а. Если его дочка и вправду не выкарабкается, то мы станем свидетелями великого передела. Да если и выкарабкается, желающих порвать империю Канеева больше чем достаточно.

— Вот, вот, и я о том, — энергично закивал Сергей, — нам бы тоже не стоит глазками хлопать.

Аркадий Михайлович принялся задумчиво разливать бренди в бокалы, надо было срочно обмозговать озвученную идею. Банк, конечно, урвать вряд ли получится — Грабин его просто так не сдаст, да и другие не позволят, а вот с сетью оптовых магазинов, можно попробовать, тем более что возможность такая есть. А там и к производству можно присмотреться, на строительные материалы всегда спрос имеется.

— А кто там в родственниках числится? — Вернулся к разговору Максимов. — Насколько мне известно, прямых родственников у него не осталось.

— У него нет, а вот со стороны жены оба родителя живы, да и других желающих приобщиться более чем достаточно. Причем коммерческой жилки там ни у кого нет, зато запросов превеликое множество.

— Ну, так и должно быть, — согласно кивнул Аркадий Михайлович, потом взял небольшую паузу, в течении которой вдохнул аромат напитка и сделал маленький глоток, приятное тепло прокатилось внутри. Он еще крутанул бокал в руке, чтобы янтарная жидкость прокатилась по стенке бокала, правда по правилам это требовалось делать до, а не после, но что поделаешь, он так привык. — Что ж, если так повернулось, давай-ка мы эту родню, с запросами, заранее под себя подгребем. 'На жадину не нужен нож — ему покажешь медный грош'...

— 'И делай с ним что хошь', — подхватил, улыбнувшись, Сергей, — мне вот только интересно, чего ждать в этот момент от Грабина?

— А чего от него ждать, — неопределенно повел плечами Максимов, — вряд ли он к родственникам сунется, скорее всего, пока девочка за жизнь цепляется, попытается свои капиталы из предприятий вытащить. Но быстро это не получится, поэтому будет делать все возможное, чтобы как можно дольше удерживать ее в живых... — И тут Аркадия Михайловича осенило, из его рассуждений следовал неожиданный вывод, смахнув с себя благодушное настроение, он решительно отставил бокал:

— Ты вот что, пока я буду родственничками заниматься, дай там своим команду, чтобы за девочкой присмотрели. А то ведь Грабин в безвыходной ситуации может и какую-нибудь комбинацию с подставой замутить.

— Думаешь? — Недоверчиво уставился на Максимова Минеев.

— Если у него будет такая возможность, уверен. Слишком много он теряет с ее смертью.

— А получится у нас, Максим Петрович? — засомневался Сударев в ответ на идею Грабина, — Наталью врач скорой осматривал. Все травмы в сопроводиловке прописаны, там же и данные по ней, да и в клинику наш сотрудник ее сопровождал.

Чиновник внутренне усмехнулся, в кристальную честность начальника охраны он естественно ни секунды не верил, не такой человек был Игорь, чтобы при себе держать постоянно проблему.

— Сопроводительную я уже смотрел, — кивнул Грабин, — и ту, и другую. В результате могу сказать, что травмы там описаны одни и те же, только тяжесть их разная.

— А родственники? — Продолжал гнуть свое Антон. — Они-то на опознании должны появиться, обязательно найдется какая-нибудь особая примета.

— Короче, — решительно хлопнул ладонью по столу Максим Петрович, — когда найдутся родственники той девушки, мы с ними договоримся, внакладе не останутся, и шума от них ждать не придется. А тебе тоже надо, не откладывая в долгий ящик, по всей цепочке пробежаться и сделать так, чтобы никаких зацепок не осталось. Особое внимание обрати на личные вещи Натальи, все эти расчески, зубные щетки, помады... в общем все, что может сказать хоть малость о самой хозяйке надо будет найти и заменить. Если она когда-нибудь зубы лечила, или ей там операцию какую делали, то карточки в клиниках надо подкорректировать. И по девушке требуется срочно ясность внести, наверняка уже завтра по ней документы сыщутся, зевать только не надо. Пойми, рыть будут очень серьезно.

— Хорошо бы Костикова, ну, это тот, кто в клинику ее сопровождал, на время отправить куда подальше, он же засветился. — Внес свою лепту Сударев. — Да и девушку желательно было бы в контактах ограничить, а то когда очнется, могут быть неприятности.

— Это ты правильно заметил, парня в командировку подальше отправь, а с девушкой все нормально будет, подберем мы ей персональную сиделку, — махнул рукой Грабин, — а как только очухается, мы ее в другую клинику переведем, подлечим, а потом длительная реабилитация, с такими травмами... ну, сам понимаешь. Но это не все, составь мне полный список контактов Натальи, удели пристальное внимание тем, с кем она постоянно поддерживала отношения, нужны еще фотографии, чтобы охрана знала, кого ни при каких обстоятельствах допускать к нашей страдалице нельзя.

Максим Петрович замолчал на минутку, пытаясь припомнить, не забыл ли он чего за всей этой суетой? Вроде все правильно... А, нет, действительно забыл!

— Ты, вот что, Антон, — ласково посмотрел чиновник на Сударева, — за всей этой суетой я как-то подзабыл согласовать вопрос твоего нынешнего статуса. Но, думаю, ты сам понимаешь, что в свете вчерашних событий от твоих действий зависит очень многое... Короче, я абсолютно не в курсе твоих договоренностей с Игорем, поэтому хочу, чтобы ты без лишней скромности, особенно подчеркиваю 'без лишней', сам определился что хочешь получить в конечном результате. Завтра, как появится время, подъезжай ко мне на Шевцова, там и договоримся окончательно.

Закруглив на оптимистичной ноте разговор с Сударевым, и проводив взглядом того до машины, Грабин снова взялся за телефон — настала пора реанимировать свои давние связи:

— Галина Сергеевна? Это Грабин говорит, здравствуй моя дорогая.

— О! Макс! Сколько лет, сколько зим? — Обрадовалась старая знакомая. — Рада тебя слышать, не часто меня балуют вниманием небожители.

— Это кто небожитель? — Хмыкнул Максим Петрович. — Уж не меня ли, грешного, ты к ним приписала? Нет. Нам до олимпа как до луны пешком, мы все больше на склонах подвизаемся.

— Какие мы скромные, — в ответ проворковала трубка, — может быть ты еще и краснеть не разучился?

— Скорее научился, — хохотнул Грабин, — в нашем деле вовремя покраснеть дорогого стоит.

— Покажешь?

— Почему нет?

— Эх, Макс, не трави душу. Знаю, ведь обманешь, как всегда.