Не гадайте на ромашках. Книга 1

— После Дарьиных танцев топтаться на месте не в кайф, — объяснил он свои маневры, чтоб не рассказывать правду удивлённой его манерами Громовой.— Ну совершенно не умеет танцевать. Все ноги оттоптала. А форсу-то, форсу...

Борис Викторович усмехнулся метнув взгляд на довольную дочь. "Ага, Дарьина работа!" А немного сердитая Надежда Фёдоровна так ничего и не поняла.

Тем временем, довольная Дашка, ругая себя за неприличные манеры и злорадство, прыснула в кулачёк:— "Задаваке поделом! Мстительности раньше за собой не замечала. Это уже что-то новенькое со мной происходит", — поймала себя на странном чувстве. Похоже она начинает его ревновать. Неужели всё-таки влюбилась. От осознания этого она терялась, правда, собираясь в счёт поощрения за доставленное удовольствие, устроить Роману экскурсию по школе. Поднявшись из-за стола выпускников, который располагался возле сцены, она подошла к столу гостей, что был накрыт возле окон. Практически ей пришлось преодолеть ползала.

— Ромаша, тебе скучно, — наклонилась Дашка к нему, едва шевеля от смущения губками. — Пойдём, я тебе школой похвастаюсь.

Бугров был рад смыться с торжества, но стреножив своё "я" сделал уклон ей.

— Ты веселись, детка, не обращай на меня внимания.

Но Даша всё решила ещё тогда, когда поднялась.

— Идём.

На глазах замершего зала прошли на выход и вышли на лестничную площадку. Спустились на два этажа ниже. Взявшись за руки, они брели по коридорам. Даше было немного грустно: "Последний раз!"

— Ваша школа новее и больше, — делился он через пять минут впечатлениями. — Я в первой учился, там госпиталь был во время войны, представляешь, сколько ей набежало.

Даша знала сколько первой школе лет и поэтому кивнула.

— Это мой класс, — распахнула она дверь кабинета.

Они вошли. Он смело взялся за гадалки:

— Дай угадаю твою парту?

— Дерзай, — уверенная, что Роман в точку не попадёт, согласилась она.

Бугров просмотрев с умным видом класс, ткнул в ту первую, что у стола.

— Первая, у учительского стола.

— Так просто, я такая понятная и предсказуемая, — расстроилась она. В коридоре послышались шаги и шёпот: — Кто-то идёт? Девчонки. По голосу Света с Ларисой. Наверняка тебя ищут. Вот привязались.— Глаза её вспыхнули игривыми огоньками. "Что-то сейчас будет!"— подумал он. — Подыграй! — загорелась она озорством.

Бугров даже не успел обдумать это её "подыграй" и одарить ответным взором, как Дашка припала к его губам поцелуем: "Пусть понимает это, как домашнее задание".

Дверь распахнулась, но девчонки при такой картине не посмели войти.

— О! Помешали, извините, — пятились обомлевшие от увиденного одноклассницы. — Вот тебе и родственник. Ну и зубрилка, ну и жаба. Бежим, Натке расскажем.

— Не поверит,— повизгивала от возбуждения Светочка. Этот союз никак не желал влезать в её всклокоченную голову.

— Я сама себе не верю, ущипни. Ой, не так же! Больно!— вскрикнула Лариса.

Брызжа негодованием они спешно несли в зал жареную информацию. Топ-топ каблучки по паркету выстукивали тревогу. Прислушиваясь к удаляющимся шагам, Дашка попыталась, прекратить игру, но оказалось это не так просто сделать. Роман усердствовал используя случай на всю катушку.

— Не отвлекайся, они за дверью, — хитрил Бугор, беря её в кольцо своих сильных рук.— Эффект испортишь. Жёлтая пресса должна видеть больше, чем знать. Тогда это будет бомба.

Даша его хитрость шитую белыми нитками видела без лупы. Ей было приятно и страшно. Игра есть игра. С Бугровым не может быть настоящего, а заигрываться она не хочет.

— Не финти, они давно уже в зале Би-Би-Си подменяют. Пойдём, я тебе спортзал наш покажу.

Бугров скрепя сполз со стола. На кой чёрт он ему...

— Дарья, теперь мне понятно, чего ты в медицину двинула.

— Очень интересно, — вела она его за руку наверх мимо подоконников заставленных цветами.

— Трупы кромсать для тебя приятное занятие.

— С чего вдруг так решил?

— По живому режешь. Палач из тебя классный получится, — уклонился от ответа обиженный Бугров.

Они медленно и молча шли по коридору. Вернее она шла впереди, а он вышагивал за ней, следом, стараясь не нарушить мир её школьных воспоминаний. Дверь в зал была распахнута настежь. Зашли в пустой спортзал. Ярко-зелёные панели и белые стены с потолком, приелись за столько лет, но всё равно щемит. У Даши скатилась скупая слеза. Подержались за канат. Кинули мяч в кольцо. Громкое эхо заполнило весь зал. Увлекая его за руку за собой по широким коридорам и лестницам прошлись по этажам. Роман понял — Дарья прощалась. Детство ушло безвозвратно. В душе смятение и пустота. Она не будет скучать об одноклассниках, учителях, а именно по школе. Вернулись в зал, под грустную мелодию кружили пары. Бугров, понимая, что девчонке надо расслабиться, тоже потянул её в круг. Видя её грусть, шептал:

— Всему свой час. Ты же умница. На какой фиг, тебе та ностальгия. Впереди институт и новая жизнь.

Дашка молчала. Потом они вернулись к столу.

— Устала. Двенадцать часов уже, — присела на стульчик, вытянув ноги она.

И словно услышав её стон об усталости и времени, захлопал в ладоши, требуя внимания, директор.

— Закругляемся здесь и подтягиваемся к центру города. Праздник продолжается там.

Народу-то что, был бы приказ. Родительский комитет срочно паковал коробки с бутербродами и шампанским. В час ночи центральная площадь города собирала уставших выпускников со всех школ города. Администрация давала автобусы и, открывая второе дыхание, отправляла встречать рассвет за город, к реке.

Получив команду, выпускники шумной, воздушной толпой двинули в путь. Осколок луны плывя над городом удивлённо пялил на них глаза. Звёзды подмигивая и хохоча устроили догонялся. Оно и понятно не обычный щедрый на чудеса день. Он с родни, пожалуй, только Новому году. С ни его роднит и то, как по улицам тёплый ветерок гонял белый тополиный пух. Он снежинками кружил в воздухе ни дать ни взять похожий на снег От этого летний вечер и напоминал сказочную новогоднюю ночь с сумасшедшим снегопадом, когда небо разлиновано отвесными потоками нитей падающих хлопьев.

— Растяпа, — засуетилась расстроенная Даша, оказавшись со всеми вместе во дворе. — Я сменную обувь у родителей в машине оставила. Ром, посмотри, может быть, они ещё не уехали? Как теперь дойду...

Роман вытянул шею. Никого.

— Даже огней не видно, — присвистнул Бугров. Не расстраивайся, придумаем что-нибудь. Голова-то на что.

Ромкина голова, долго не напрягаясь, придумала подставить свою шею.

— Ну, я не знаю, такого делать нельзя, — растерялась Даша его предложению.

— Это ещё почему? Моя шея, как хочу, так и использую. Давай, долго не думай, залезай. Всё равно идти не можешь, — торопил он.— А так доедешь с ветерком.

Дашка потоптавшись согласилась. Если он везёт, то почему б и не ехать. Подоткнув платье, она взгромоздилась на широкие плечи. "Всё-таки, — замыливала она себе глаза, — это лучше, чем мозоли". А какое удивление и бурный восторг вызвала эта пирамида у выпускников и изумлённых учителей.

— Класс!— поднимая большой палец кричали одни.

— Обалденный прикол!— визжали другие.

— Дашка, на шарики для равновесия,— вложили ей в руки нитки третьи.

— Ни черта себе, Бугор даёт!— восторгом захлёбывались четвёртые

— Да, он полкласса на плечи посадит, не чихнёт,— охали пятые.

И так без конца. И только Натали разбирала досада и злость. По её понятиям: так не должно быть, но есть. Что он в такой коряге нашёл?

— Козлиха, — плевалась ядом, шипя она. Натка не заметив как напилась. И прихватив с собой умудрялась отхлёбывать спиртное на ходу. Распирала зависть. — Что эта дрянь думает, залезла себе на чужую шею...

А вот на счёт того, чтоб думать, она очень ошибалась. Дашка впервые думать не собиралась. Нет её немного мучили, конечно, угрызения совести по поводу того, что она использует Бугрова в роли транспорта, но на ум ей пришло посчитать это платой за репетиторство и успокоилась. Плывя над одноклассниками белым, светящимся от радости облачком, она плавилась от счастья. Тёплый летний вечер, наполненный запахами дня и звуками ночи, а ещё кружащего везде куда не глянь тополиного пуха. Площадь встречала "школьным вальсом". Играли вживую. Музыка наверняка держала сегодня в напряжении полгорода. Но это раз в году, наверное, можно потерпеть. К тому же, этот день был почти у всех. Каждый в этот час вспоминал своё. Дашка в такт музыки качалась. Бугров придерживая её руками, посмеивался:

— Смотри не переусердствуй, а то нырнёшь, как с лавочки, только здесь без парашюта будет бо-бо.

В таком экзотическом виде они и вкатились на площадь, напугав порядком Громовых.

— Даша, Роман, что за беда? — кинулись они к ребятам.

— Обувь сменную у вас в машине оставила, — помахала им дочь, сползая с присевшего на корточки Романа.

— Точно. — Хлопнул себя по лбу Громов.— Есть такой грех!

— Не волнуйтесь вы, обошлось. Покаталась немного,— чмокнула отца Даша.

— Ты то положим покаталась, а Бугров? Ром, ты как, выдюжил? — похлопал парня по крутым плечам Борис Викторович.

— Ерунда, сколько в ней весу-то.

— Иди, получай свою медаль, потом переобуешься, — подтолкнул Громов дочь.

Школы уже выстраиваясь занимали свои места. К медали, в подарок, на руки Даши опустился "ноутбук". Счастье падало в эту весну на её ладошки сказочными снежинками. Быстро завершившаяся торжественная часть плавно перешла в художественную. По десять пар с каждой школы приглашались на конкурс школьного вальса. Классная вытолкала и Дашу с Бугровым. "Давайте, давайте, отстаивайте честь школы". Они танцевали. Танцевали лучше всех.

— Рома, Даша, — орал класс в поддержку, хлопая не жалея ладоней. Старания не пропали, им подарили огромную мягкую игрушку. Дальше, кружили "школьный вальс" и пили шампанское из одноразовых стаканчиков под взлетающий к звёздам салют. Потом, грузились в подрулившие автобусы — встречать рассвет. Бугров терпеливо выслушивал все наставления неугомонной Надежды Фёдоровны на Дашкин счёт.

— Автобус уйдёт, — захныкала она, выручая парня.

— Не волнуйтесь вы так, сдам утром в целости и сохранности, с рук на руки.

Громов тянул жену за рукав, мол, куда она от его надзора денется.

Автобусы забиты до отказа. С большим трудом протиснулись в салон. Бугров старался не применять силу. Как водится, стояли в основном девчонки. Ребята, хорошо устроившись, посиживали на местах. Обласканные с самого рождения мужики не чувствовали себя виноватыми и обязанными быть джентльменами.

— Барышни, почему ноги не жалеем? Понятно, мужиков нет — одни школьники. — Оглядел он салон. Но мальчишки не желая вставать, отвернулись. Мол, не к ним это. Бугор добавил своему голосу накала: — А ну встали, кавалеры. Я дважды не повторяю. Сейчас вылетите через окно и рассвет поедут встречать одни девчонки.

Народ с шумом поднялся. С Бугром связываться себе дороже, ещё правда придётся за автобусом бежать. Девчонки, благодарно одаривая парня воздушными поцелуями, падали на освободившиеся сидения. "Какой чёрт этого Бугра принёс",— злились мальчишки, но воизбежании понюхать Бугровского кулака, слава о котором катается по всему городу, помалкивали. Бугров плюхнувшись к окну усадил Дашу на колени. Предупреждая её прения объявил:

— Мест мало, а так мы бьём двух зайцев.

Ну, если только из-за зайцев... Дашка промолчала. Чего в самом деле заедаться. На шее уже сидела, да и на коленях тоже было...

Вывалив из автобусов разбрелись по берегу. Роман поглядывая на часы со скучающим видом наблюдал за тем, как они таскаются вдоль воды туда-сюда. К утру промёрзшие, голодные и порядком подуставшие выпускники напоминали стайку всклокоченных воробьёв. А солнце всё не выходило. Ну что ж бывает. Их пробовали отговорить учителя от традиционной затеи. Но тщетно.

— Попрыгали на берегу и поехали домой.

— Хотим солнца! — гудели классы. — Хотим рассвет!

— А если пасмурный день, его вообще может не быть.

— Ничего мы подождём!

— Господи, да сжалься ты над этими дурёхами. Выпусти им солнце. Перемрут ведь на берегу от холода и голода, — не выдержав, взмолился и Бугор.

— Ура! Солнце! Ромка волшебник! Ура! — плясали выпускницы, приветствуя светило, словно по волшебству из плена туч, выкатившееся на небосвод.

— Всё, конец мучениям, поехали домой, давай в автобусы ребятня, — приказал повеселевший Бугров. По крайней мере Дарья явилась по первому зову и незамедлительно. Да и остальных тоже долго ждать не довелось. Притомились.

В пять часов любителей рассвета высадили на площади, там же где и забрали. Измученные выпускники, разбредались цветными стайками по улицам города к домам с тёплыми постельками. Бугров, подхватив Дашу на руки, под завистливые взгляды одноклассниц, понёс не сопротивляющуюся на этот раз ношу к папе с мамой. По дороге, согревшись, она уснула. Потрясённый видом спящей девушки на его плече, он пугливо и крадучись смотрел на её размягчённое лицо, наклоняясь поцеловать, чувствовал своей щекой, её раскрасневшуюся щёку и боялся разбудить. Романтическая трель в голове связала ноги, он споткнулся. Она, слегка приподняла вялую голову, что-то почмокала и посмотрев на него сонными не понимающими глазами, упала опять на его грудь. В ответ он пробубнил, мол, спи всё нормально. А где же нормально, когда нет. Её ровное сопение коснулось его щеки. Неведомое до селе чувство заполнило всего его тревогой, бившей фонтаном из тёплой глубины. Ох, как сильно забилось сердце, как будто птица крыльями затрепетала в груди и всё в нём заволновалось. Ноги бастовали и отказывались идти в знакомый дом, хотелось унести её к себе, лечь рядом... Но он дошёл, только и позволил себе, что прикоснуться бережно губами к розовой щечке и выполнив своё обещание, сдал её с рук на руки отцу.

— Смотри, как умаялась, выпускница, — принимая дочь, удивлялся Громов. — Спасибо Роман. Может кофе?

— Нет— нет, не могу, работа есть, побегу. Обещал одному хмырю тачку к обеду закончить. Привык слово держать.

Громов в благодарности тряхнул руку парня и Бугров рванул по ступенькам вниз. Бегом, бегом... от девочки, от соблазна...

По дорогам шли колонной моющие машины, очищая город от праздничной мишуры. Утро встретит спешащих горожан привычной чистотой. Как будто и не было никакого праздника. Он шёл домой, стараясь сохранить, как можно дольше на своей груди тепло её тела. А сердце стучало уже колоколом. Только что, его губы касались её лица, завитка волос на виске, её приоткрытых, влажных губ. Как смешно и сладко она спала на его руках. Он даже расстегнул свою рубашку, чтоб устроить её ручонки у себя на груди. Как он хочет эту девочку, но не имеет право взять. Если б это успокаивало, давало охлаждение, а-то ведь ещё больше разжигает. В какой-то миг ему показалось, что она его невеста. Вся в белом, от цветка в волосах до перчаток на её руках. Так похоже! Но это всего лишь иллюзия. Её губы прошептали его имя. Почмокали в сонном поцелуе. Сколько у него было баб, и каких. "Ни разу даже мысль не закрылась о женитьбе. Одно упоминание о свадебных путах делала жизнь невыносимой. А тут иду и мечтаю о брачных оковах. Мура! — От такого открытия Бугор притормозил. — Всё, Бугров, ты спёкся, пропал. Не сможешь без этой девочки больше, как ни крути. Скрутила, малявка, покрепче цепей. Его, Бугра... А если это только мираж?... А что если она возьмёт и выберет не меня, смогу ли я жить дальше без неё?... Как всё сложно".