Не гадайте на ромашках. Книга 2

Она не верила своим ушам. Всех собак на него навешала, а всё не так...

— Ты так думаешь? — изумилась Даша такому повороту. — Это я тебе не пара, — загорячилась она. — Как была серым воробышком, так и осталась им. Сколько ни старалась, ничего не получилось из меня. Молчи, не мешай и так не легко, — остановила она его попытки прервать её. — Ты в зеркало каждый день смотришься?

— Причём тут зеркало? — остолбенел Бугров.— Бреюсь...

— Ещё, как причём. "Ты парень хоть куда", как Лизавета ни скажет, "Голливуд отдыхает...". К моему несчастью ещё и не дураком оказался. А, я... Не пара я тебе. Да и это не главное.

— Забавно, что ж ещё-то? — повеселел Бугров, забрав её дрожащие ладошки в свои. Он уже кажется догадывался о причине её такого поведения.

Жалобно вздохнув, она выдала всё, что пекло душу:

— Воспользовавшись ситуацией, женила на себе тебя. Обрадовалась, дура, что инвалидом точно моим будешь. Сломала тебе жизнь. Стыдно очень. Прости меня, пожалуйста, я не хотела сделать тебя несчастным. Меня извиняет лишь то, что я люблю тебя без памяти. Теперь вот отпускаю. Ты свободен. Я не хищница. Что ты смеёшься, не смешно, хотя смейся, что ещё делать с такой идиоткой?

— Ох, Дашка! На тебя даже рассердиться или обидеться нельзя,— хмыкнул он.

— Конечно, дура дурой ни на что не годная...

— Дурёха, ты моя маленькая, — посмеиваясь притянул он её к себе.— Ты цены себе не знаешь. Какая каша варилась в твоей умной головке всё это время, ужас. Это я сошёл с ума от любви к тебе. Потерял головушку свою, любовь моя. Моя, только моя, любимая, маленькая девочка. Глупость какая, чуть дурень не отказался от тебя, — осыпал он поцелуями её солёное от слёз лицо.

— Но ведь ты до беды игнорировал мои порывы?...— промямлила недоверчиво она.

Он помялся и сказал правду:

— Да, было...— глухо ответил он.— Ты имеешь полное право сердиться. Однако есть причина объясняющая мои уловки и шараханья...— поймав недоумевающий её взгляд продолжил:— Я не мог тебе рассказать, поскольку дал слово твоему отцу.

— Не трогать меня...— докончила Даша.

Бугров кивнул:

— Да!

Взяв Романа за руку и прижав его ладонь к своей щеке она объявила:

— Какая чушь! Держать меня в неведении и на значительном удалении было довольно-таки жестоко. Я снимаю с тебя его...

Он посмотрев на всякий случай ей в глаза, не померещилось ли, не возражал соглашаясь с тем, что Даша кое в чём права. Для него тот обрёкший его на одиночество срок казался ему вечностью. Хотя он и согласен, что действовал Громов из самых лучших побуждений. Кто знает, как на его месте поступил бы сам Бугор. Возможно так же.

— Я люблю тебя, люблю, люблю,— быстро произносил он, прижимая её руку к своему сердцу.— Ты согласна быть навеки моей?

Даша не в силах говорить кивнула. Она как зачарованная смотрела в его горящие любовью к ней глаза, не отнимая подрагивающую руку, которую он покрыл горячими поцелуями. Их объяснение произошло как неожиданно так и бурно. Они какое-то время не могли прийти в себя от счастливого конца его.

— Ромаша, только я немного волнуюсь...

— По какому поводу?

— Если уж точнее, то боюсь...

— С загадками кончай.

— Ну-у... я ж в другой стороне любви тоже дурочка. А вдруг не подойду тебе... Ты не будешь со мной в том плане счастлив или мне всё это не понравится... Может я сухарь и бесчувственное бревно...

Бугров захохотал. Но увидев как насупилась Даша закрутил своё веселье. Чмокнул в высыхающий от слёз нос горячо прошептал в ушко:

— Всё будет высший класс. Не о чём не думай, я разберусь с нами обоими.— Сказал и переключился на таксиста:— Эй, командир, выгружай сумки, мы приехали. Всё будет нормально, не сомневайся, это моя жена, — весело прокричал он таксисту. — Я документ могу показать, — добавил он для убедительности.

Мужик же топтался в нерешительности.

— Вот молодёжь пошла, то езжай, то выгружай. Сами не знают, чего хотят. На кой ляд мне твой документ. Вы сейчас сплошь живёте, как вам вздумается, без документов. И оправдание придумали гражданский брак, вроде, как уголовный. Тьфу. Мне, главное, чтоб девушка подтвердила своё согласие остаться. Пойми меня, на дворе ночь, у меня дочь такая, страшно за неё.

Бугров подошёл, положил свою тяжёлую руку на его плечо. Так что круглый как шар мужик хекнул.

— Не сердись, командир. Всё путём. Жена точно. Я тебе заплачу порожнюю ходку.

— Ладно,— махнув рукой мужик направился к автомобилю.— Интересные вы ребята, счастливой семейной жизни,— торжественно произнёс он, после чего они оба рассмеялись.

Мигнув огоньками, такси растаяло на ночной улице. Они остались одни. Дашкины глаза привыкали к темноте. К тому же небесные фонари накинутом на землю шатре светили на все силёнки. Луна лупила во все глаза, плутая между ними и мешая бродящим в ночи влюблённым. Даша улыбнулась прошедшей мимо парочке. Ей было сейчас хорошо. Она готова была улыбаться всем. Правда через минуту настроение резко изменится. Ей будет страшно и тревожно. В большущем особняке, напротив, за красивым из камня и чугунной ковки забором, разрывал ночь лай собак. Барабаня мощными лапами железо калитки, пытались зверюги вырваться наружу.

— Ну, идём, жёнушка моя, — веселился Бугров, увлекая её за собой и направляясь через дорогу. — Я просто не могу поверить, что ты моя жена.

— Ну да, особенно, если учесть, что я тебя насильно на себе женила, а ты вроде бы, как бы и не собирался этого делать... — не удержалась, чтоб не поддразнить его она. Даша, глядя на него влюблёнными глазами, горела от коктейля счастья, страха и смущения. — А поцеловать меня?— в нетерпении попросила она. Ей хотелось убедиться, что всё это не сон. Бугор притормозив ход встал как вкопанный. Крепко прижав её к себе он улыбаясь приник поцелуем к приоткрытым губкам. Затянувшийся поцелуй прервала тормознувшая у их ног машина. Они не заметили, что стоят посередь улицы. Водитель с чувством постучал по своему лбу и ухмыльнувшись поехал дальше. Задыхающиеся и раскрасневшиеся, они стояли друг против друга. Даша пришла в себя от счастливого изумления первой:

— Куда мы идём? Мне показалось, что нам сюда, — обернулась она к домику с палисадником, у которого их высадил таксист. — А вещи?

— Ничего подобного, именно в эту сторону... Вещи заберут сейчас, ничего с ними не случиться. Идём Дашенька, не бойся, — обняв, подтолкнул он её к дому.

Дарья растерялась:

— Ничего не понимаю, это что, твой дом?

— Почему тебя это так удивляет, маленькая? — заинтересовался, посмеиваясь, Роман.

— Я всегда считала, что ты из пьющей, неблагополучной семьи.

— Вот тебе, на. За что так-то? — рассмеялся Роман, целуя взъерошенную девчонку.

— Ты никогда ничего не говорил о своей родне. Только о работе... "Мне надо работать. Зарабатывать". Вот в моей голове и сложилось такое.

— Идём, детка. Не дрожи. У меня нормальные родители, — потёрся он о её пылающую щеку. Чирк, щека о щеку. Вспышка. Такой себе цирковой номер с огнём.

Дом, к которому её привёл Роман, выгодно выделялся на фоне остальных: Большой двухэтажный дом из красного кирпича с мансардой, огороженный большим забором. Лай собак поднадоел жителям каменных хором. А тут ещё и Роман добавил шуму, охаживая кулаком калитку и нажимая на звонок. Вероятно для большего куража. В открытую мужчиной калитку первыми ринулись собаки. Даша завизжала, прячась за Бугрова. Узнав своего, огромные псы принялись лизать его лицо и руки. Бессовестно, виляя обрубками хвостов, пытались забраться лапами на плечи. Увидев с каким ужасом она смотрит на псов Роман рассмеялся.

— Даша, не трусь, это Мотя. Она сластёна и симпатяшка, — показал он на ластившуюся к нему суку. — А тот драчун и проказник Котя, — шлёпнул Роман, пробующего отнять у Даши маленькую сумочку, кобеля.— Получается собачья семья. Мотя, это Даша. Она своя. Фу, Мотя, — остановил он собаку, пытающуюся взгромоздить свои лапы на обмершую от страха девушку. — Фу!

Пристыженная Мотя, в знак примирения, уткнулась огромной мордой Даше в колени.

— Погладь её, Дашенька. Да, не бойся ты, — прикрыл её ладонь своей Бугров.

В благодарность за ласку, жаркий язык чудовища, лизнул её руку, которую Дарья тут же отдёрнула.

— Ой, она лизнула меня, — затрясла девушка рукой.

— Ты ей понравилась, — запрокинул ей голову для поцелуя улыбающийся Роман.

— Кто здесь? — не узнал мужик приехавшего, в первый раз домой, в форме Бугрова.

— Сан Саныч, привет, — обнял тот вышедшего навстречу мужика. — Где родители? У меня для них сюрприз.

Мужик отстранился, удивлённо разглядев, похмыкал, высморкался достав большой носовой платок отёрся им и только после этого заговорил:

— Это ты, Ромаха, чего не к дому подъехал? Слышу, собаки разрываются. Ну, думаю, к бабе Маше кто-то на ночь глядя подкатил. Надо посмотреть. Одна живёт. Приехал значит?! Родители, по правде сказать, все извелись. Пропал. Каникулы кончаются, а тебя нет. Одни звонки. Отец уже собирался ехать разбираться. Ты с гостями никак?— попробовал он заглянуть за широкую спину парня.

— Это моя жена.

Мужик поднял палец вверх.

— Во как. Ну, Ромаха, держись. Для твоих — это действительно сюрприз. Ха-ха! Гражданская?

— Официальная.

— Кино и немцы.

Даша прислушиваясь к их переговорам, не совсем понимая, чем она вызвала такой лукавый интерес, волновалась. Разобрав слова и уловив насмешку в таких домашних речах мужчины, она поёжилась. Превратившись в маленькую, маленькую мышку искала норку решив спрятаться и оттуда не вылезать. Но потешиться на всю катушку охраннику не вышло, поскольку на помощь маленькой жёнушке пришёл Роман.

— Саныч, не пугай её. Это Даша,— вытянув из-за спины, поставил он её перед собой.

Сан Саныч был не удержим, обсмотрев девчонку со знанием вопроса, поинтересовался:

— Она что беременная?

— С чего ты взял? — удивился Роман такому умозаключению. Он был изумлён не меньше Даши.

— Так бы ты и женился добровольно. Сказки не рассказывай. Тебя женить. Ни у кого женилки не хватит. Охо — хо, силы небесные, Ромаха женился.— Посмеивался охранник.

Даша от таких речей сжалось в сморчок. Роман чмокнув её нежно притянул к себе и сделал ещё одну попутку остановить охранника, но тот знай себе похохатывал:

— Ничего смешнее придумать не мог. Ох насмешил так насмешил.

Бугров сдвинул на затылок берет и недовольно буркнул:

— Надо же придумать такое. Возьми вещи, через дорогу стоят, философ. Не могу я поднимать тяжести. Ранение у меня. Иди, а-то батя с матушкой вон несутся. Объяснение предстоит, прогладят и расчешут с пристрастием. Так что без твоего сверления достанется.

Так и было. Охранник с недоверием ещё раз осмотрев щупленькую девчонку, оглядываясь и посмеиваясь двинул за вещами, а Роман встав на изготовку приготовился к встрече. Те, кружа радостью и тревогой, налетели вихрем. Даша только и успела рассмотреть высокий, здоровый в обхвате и плечах мужчина и кругленькая невысокого росточка женщина взяли Романа в оборот.

— Ты чего во дворе стоишь, Роман? Наконец-то приехал, паршивец. Беспокоиться начали. Нет и нет. Подумал, грешным делом, влетел опять куда-то. Похудел. Ничего, мать откормит. — Сгрёб в охапку сына отец, пытаясь на радостях поднять переросшее его чадо.

— Осторожно, у него свежее ранение, — не одобрила такого порыва Даша, метнувшись между ними.

У матери, суетящейся рядом в ожидании своей очереди, подкосились ноги. Отец, ослабив хватку рук, внимательно оглядел сына. Судя по выражению его лица он был не просто поражён, а и озадачен. Роман выглядел похудевшим и бледным.

— Какие раны, о чём эта девочка говорит? Ну-ка колись, Ромаха. Во что влетел рассказывай.

Роман поморщился: какая разница— сейчас или позже, а выложить придётся всё равно. С насмешкой начал:

— Было такое дело, в госпитале всё лето провалялся. Сейчас полный порядок. Давайте всё потом. У меня для вас есть дело поважнее. Даша, иди сюда. — Обнял он оробевшую девушку, выталкивая перед собой.— Пап, мам, это моя жена, Дашенька.

— Она кто? — плохо понял его отец.

— Какая жена, что происходит? — захлюпала носом мамочка, под стать мужу полная, но ещё красивая женщина. — Раны, жёны. Ждали, ждали и дождались, что за цирк ты, сукин сын, нам тут устроил?

Последнее вытеснило ранение и его отсутствие всё лето. Роман -женился?!

"Сюрприз им явно не пришёлся по вкусу. Они им были точно не обрадованы",— поняла Даша, интуитивно прижимаясь к парню и горячо шепча:

— Ром, я домой пойду. Недалеко, я доберусь.

Бугров кашлянул в кулак и гаркнул:

— Стоять!— потом наклонился и зашептал на её горящее ушко:— Малыш, шок у них. Сейчас всё пройдёт. Не надо так нервничать. Что ещё с твоими будет.

Вот что будет с её роднёй Дашка не подумала. Как-то всё недосуг было. Теперь она получив наглядный пример со страхом воззрилась на Бугрова. Но тут в процесс общения вмешался охранник.

— А вы шли бы в дом, там глядишь и разберётесь, — покрякал в кулак, вернувшийся с противоположной стороны Сан Саныч. — Не надо чтоб вся улица была в курсе ваших дел. Ромка, я вещички в твою комнату закину.

Даша подняла глаза на Романа, что скажет он. Бугор потешался. Похоже, вся эта канитель со смотринами его забавляла. Подмигнув девчонке, улыбаясь и непрерывно целуя, повёл жену мимо почёсывающего свою макушку отца и резво обогнавшей их матери в дом. Когда они вошли во двор, Даша несмотря на волнение чуть не ахнула.— такая красота открылась взору: просторный двор, вымощенный декоративной плиткой, освещался затейливыми фонариками художественной ковки. Он был щедро декорирован экзотическими растениями. Небольшой фонтанчик с подсветкой. С боку похоже бассейн. Всё то говорило о больших деньгах. У того маленького домика ей было спокойнее, здесь тревога не проходила и даже возрастала. На крыльце, не дав пройти, поймала его за ногу плюхнувшаяся на ступеньки мать. Дальше ей по-видимому было уже не дойти.

— Я умру, прям тут, в эту минуту, сейчас, от инфаркта, инсульта и ещё не знаю от чего. Когда уже ты, сынок, поумнеешь и повзрослеешь, будешь серьёзным? — охала она, мучая обеими руками голову и исподтишка разглядывая маленькую, испуганную девчонку, несмело держащуюся за ремень сына. "Вот это отчубучил. Выбирал, выбирал и выбрал, посмотреть-то не на что. А гулял, бабы, как из дома моделей одна к одной, картинки писанные. Он и смотреть-то на такой некондит не стал бы... Может, дурачится? Побалаболит, позлит и рассмеётся?"

— Считай, что твой вопль о помощи Богом услышан. Я уже поумнел, остепенился и даже женился. — Чмокнул он мать в щеку.

— Зина, Зиночка, успокойся, — гладил жену по голове Ромкин отец. — Сейчас всё выясним, может не так всё страшно. Вставай, пойдём-ка в дом. Приходи уж в себя скорее мать. — Подбадривая и помогая ей подняться.

Роман при таких словах притормозил:

— Не надейтесь, всё серьёзно. Документ есть, — посмеялся над их надеждами он.

Озадаченный отец замахал на вредного сына руками, мол, помолчи. Не всё сразу. Видишь, мол, что творится с матерью.