— Сейчас не рванет, там еще добрых полчаса накапливать газ. Там же всякие клапана, отсечки были. Пока она все посрывала, пока свозь тонкие трубки натечет, сколько надо. Давай, не тормози! Джавад! Где Чанг?

— В отъезде. Что делать?

— Оцепляй порт. Гони людей влево и вправо, бухта здесь не одна. Главное, выскочить из чаши. Сносите все, что мешает двигаться. Смотрите, уже подходит флот!

Получив указания, десятники банд на пинках разогнали подчиненных “мускулов” по задачам. Хорус раскочегарил Д-9; Балалайка с позабытой легкостью запрыгнула на громадную машину:

— Почта, телефон, телеграф, мосты! Давай, Хорус!

Бульдозер двинулся вверх, навстречу потоку людей. Те заорали, останавливаясь; началась неизбежная давка. Забегали, закричали с крыш десятники; Роанапурская толпа была ничуть не умнее любой иной — но тут ее направляли жестко, без сантиментов, прямо сразу очередями трассеров. Выдавив основную массу на параллели, освободили проезд для Д-9, который внушал уверенность одним видом. Даже на трупах бульдозер не покачнулся.

Хорус поморщился, но смолчал.

В гавань влетел громадный корабль, выкатил перед собой бурун, смыл в море упавших. Заскакали на швартовах катера местных жителей. Три кораблика поменьше встали лагом, крутанув орудийные башни — на город, на проклятый город!

Аватара, наблюдавшая это с крыши компрессорной, тихонько засмеялась.

— Ну же! В толпу! В брызги-и-и!!!

Мягкий удар непреодолимой силы чуть было не погасил ее сознание; эфир зазвенел от напряжения.

“Но это нечестно! Вы же Туман! Как я!”

“Приказам дробь. Дробь! Проекцию выключить!”

“Это противоречит заданию...”

“Стена! Там блок! Он без ключа! Его делали против нас, там нечего подбирать!”

“К черту блок! Давим! Нас четверо! Просто продавим ее!”

Подобравшись по крышам, четверка русалок замерла в напряженных позах, лицами к аватаре.

Люди, заметившие подход кораблей, замерли тоже.

— Двигай, двигай, — процедила Балалайка. — Пока там переговоры, нам бы вот здесь, по ручью, насыпать призму. Когда рванет, пойдет выше, над головами. Хоть какой-то шанс!

— Эй, какого хера! — крикнул снизу владелец сносимого дома, когда Хорус вдавил сигнал.

— Обваловку, чтобы взрывная волна пошла хоть немного вверх, а не вдоль земли по городу! Разбегайтесь! Нахрен все с дороги!

Балалайка взялась за поручень:

— Химейер обзавидуется. Дави!

По крышам, поверх забитых толпой переулков, подбежал помощник Чанга:

— Госпожа Балалайка! Там спрашивают вас! Я отведу!

— Держать прямо, — Балалайка нагнулась в проем кабины. — Если успеешь, спихивай грунт несколько выше проезда. Откос будет крепче. Вон, местных возьми, пусть помогают!

И побежала за Джавадом. На ее место запрыгнул один из десятников Чанга:

— Правее! Здесь труба под дорогой, не провались.

— Думаешь, она взорвет станцию?

— Ясно, взорвет, — подумав, сказал десятник. — Она же терминатор.

— В смысле?

— Ну нет у нее прошлого. Ни родителей. Ни даже знакомых по сиротскому приюту, как у человека были бы. Ни уличной компании, как у беспризорника. Ни банды, как у нас! Ни единого якоря.

Хорус помолчал, плавными движениями огромной машины громоздя невысокий бруствер. В полезность его бульдозерист не верил совершенно, но бросить машину и сбежать ему даже в голову не пришло. Роанапур — это не чистый квартал. Туда переселяются разбогатевшие, это верно. Только жизнь Роанапура в порту. Роанапур — это Чанг, Балалайка, итальянцы, беглые японцы; рыба, кровь, белый порошок, пороховая гарь, бар “Желтый флаг”... Балалайка договорилась даже с Туманом, ведь она прилетела на самолете из серебряной пыли, Хорус лично видел! Хорус верил, что и выход русская уже придумала. Он-то человек простой; ему бы не облажаться, куда поставили. Это десятник Чанга образованный. Никак не уймется:

— И теперь город будет уничтожен! Потому что никто на планете не искал способа закрепить, заякорить этот искусственный интеллект. Ребенку с детства рассказывают, чем сиська мамы отличается от розетки. В разрезе лизательных свойств. А этой твари хоть кто-то хоть что-то рассказывал? У нее даже инстинктов нет!

Десятник поглядел на красивых девочек в белых прямых юбках, в кителях с золотым шитьем, в солнечном радостном загаре:

— Так что напрасно там надрываются переговорщики.

Переговорщики между тем уже включили аватару в общую сеть — словно бы схватили за руки, чтобы прыгать с обрыва получилось только всем вместе. Это произошло за несколько микросекунд до приказа на подрыв грузового двора и нефтяных терминалов порта, о чем люди вообще никогда не узнали. В эфире повисло неустойчивое равновесие.

Задвинув еще горку дерна, переплетенного кустарником, Хорус понял, что ему не нравится в словах десятника:

— Если мы будем воспитывать роботов как детей, так мы роботов и не сможем послать в реактор. Нам же их будет жалко!

Десятник угрюмо заржал:

— Епта, в любой эпохе можно найти кучу примеров, как солдат посылают на невыполнимое задание. Типа, размен. Сегодня вот из кошелька достали нас, и мы сдохнем. Но я хочу знать...

На газовой станции полыхнуло. Мужчины без команды кинулись из кабины, и не успели совсем чуть-чуть. Время потекло патокой; Хорус и десятник с восторгом и ужасом различили тонкую черно-стеклянную стену, сбривающую “чистый” квартал до земли — фронт ударной волны.

Десятник еще успел договорить:

— На что нас все-таки разменяли!

Корабли Тумана подняли мутно-серый купол, прикрыв добрую половину города — но на весь Роанапур их попросту не хватило. Полсотни метров неукрепленной насыпи внесли свою долю прежде, чем разлететься над бухтой песком и грязью. Громадный бульдозер положило на бок, похоронив под ним Хоруса с десятником.

Балалайку взрыв застал в очередном прыжке с крыши на крышу; кленовым листом она полетела в море. Очнувшись, увидела привычную физиономию негра из “Лагуны”. Датч держал женщину на руках, а Реви вытирала ей кровь из ушей.

— И снова конь мой вороной меня выносит из огня... — прошептала Балалайка, вырубившись опять, уже на несколько дней.

В следующий раз Балалайка очнулась на чистой постели. Сидящая у изголовья Реви крутила в руках любимые пистолеты, прицеливаясь, переводя прицел, щелкая холостым спуском. Услышав щелчки, Балалайка обрадовалась: барабанные перепонки целы. Ну, или восстановлены.

— Что... В городе?

— Осталось три улицы и четыре калеки, — хмыкнула Реви. — Сдуло немногих, затоптали в панике намного больше. Но больше всего потом просто убежало подальше от берега. Как по мне, зря. Кто живет с моря, должен оглядываться на шквалы. Церковь завалилась: она стояла чуть на отшибе, купол до нее не достал. Пока не раскопали... Боюсь, Эда с матерью-настоятельницей там.

— Пока не увидела тела...

— Ну да, Эда сука еще та. Могла вывернуться. Вполне могла. И мать-настоятельница, как говорят у тебя в “Отеле” — “той самой матери”.

— Что... С “Отелем”?

Реви нахмурилась еще больше:

— Взрывники все пропали, не нашли ни тел, ни свидетелей. Вошли в порт, разминировать что-то. И не вышли. Еще два-три человека в давке. Остальные тут. В коридоре двое сторожат. Я им скажу, что ты очухалась, так они дверь вынесут.

— А... Как вы меня нашли?

— Тебя чудом не размазало об жопу Будды. Ты бултыхалась у входа в гавань, у самой статуи.

— Полтора километра? И я еще жива? И даже позвоночник цел?

Реви покачала короткими темными волосами:

— Бог хранит дураков и пьяных.

— Вот умеешь ты утешить, sestra. Ладно. Что я буду должна за очередное спасение?

Пиратка фыркнула:

— У тебя... Как это говорит Рок? Абонемент, во!

* * *

— Да тут слова такого не знают. Да и к чему? Есть же понятия: “завсегдатай”, “постоянный клиент”, “частый гость”. — Капитан первого ранга, командир атомного ракетного крейсера “Адмирал Лазарев”, привычно устроился на колоде за столом из неровных досок. И колода, и стол были выглажены рукавами и штанами посетителей, так что блестели не хуже лакированных. Мальчишка из бара, ничего даже не спрашивая, выставлял на стол тарелки с шипящими кусками мяса, бутылочки с остро пахнущим соусом, выкладывал зеленые пальмовые листья, а поверх — золотистые лепешки с поджаристыми краями.

— Изучили здешние ваш вкус?

— Так видно же. Доктор, долг платежом страшен. Совет ваш нужен.

В прошлый раз капитан обращался просто на “ты”. А сейчас официально. Терапевт напрягся, ожидая рассказа о болезни близкого человека, и прокручивая в уме список необходимых анализов и обследований, который обычно диктовал просителю в подобных случаях. Моряк не спеша обедал, и доктор тоже принялся есть, решив, что собеседник собирается с духом. Видно, сложный случай.

Но вот еда закончилась.

— Не будете болтать? Даже друзьям?

— Могли бы и не спрашивать.

— Предупредить обязан, — моряк надел собственную фуражку на растопыренные пальцы правой руки, посмотрел на нее, как будто впервые увидел. С моря пахнуло влагой; шевельнулись над загорелым лицом отросшие седые волосы капитана.

— Мне предлагают место на Танегасиме, — сказал моряк. — Знаете, что это?

— Остров-космопорт, возле Японии.

— Именно. Совместная программа. Мы, японцы, американцы, немцы. И Туман, естественно. Как писали в старых романах, “пружиной всему”.

— Ну да, у американцев мыс Канаверал восстановлен, у нас Кап-яр, Восточный, да и на Байконуре целых три старта вроде бы дезактивировали уже. По крайней мере, говорили в новостях еще весной. Так что собственные программы у каждого есть и так, — сообразил доктор. — На Танегасиме, значит, общая.

Капитан коротко кивнул.

— Но вы же невыездной, — уточнил врач. — Секретоноситель. Или нет?

— Так я никуда и не выеду. Я от наших там буду. Просто не с военным флотом.

— А флот вас отпустит?

— Как ни странно звучит, с радостью, — каперанг почесал затылок. — Продвигать меня уже некуда. Крейсеров, кроме “Лазарева”, больше нет, и получить эскадру мне не светит. Нет у нас эскадр. И пока что строить не планируется. Разве что лет через надцать, на основании технологий Тумана. Только против кого? Папуасов теперь и так задавить можно. У серьезного противника имеются такие же корабли Тумана, как и у нас. А после Роанапура в лояльности русалок не сомневаются даже последние придурки. Не мы одни можем говорить девочкам ласковые слова... Так зачем теперь сыпать деньги в боевой флот, если приличный Туманник может разнести его в клочья? Как это и произошло с нашим флотом в последней войне. “Лазарев” единственный уцелел. Ну, кроме совсем уж мелочи.

Командир уцелевшего крейсера хмыкнул:

— Зато адмиралов, контр-адмиралов осталось... Ну, понятно?

— И какого же совета вы хотите от человека, вдвое младше себя?

— Умного. Руку Абдул-Мамеду вы же пришили?

Доктор вздохнул.

— Пришил Айболит-Шайтан, под мудрым руководством Рицко-химе-сама, да будет милость Эйнштейна с ними обоими. Я там свечку держал да от пиетета дрожал.

— Но свежий взгляд мне все равно не помешает.

— Разве что в этом качестве, — сдался врач и перестал язвить. — Кем вас туда зовут?

— Руководителем комплекса “морской старт”. Платформа, несколько судов обеспечения, по кораблю от всех участников для охраны. Если я предложение не приму, то все равно буду на своем же “Лазареве” охранять их. И кажется мне, что до самой пенсии.